(Не)простая жизнь мажорки

29. Дочь убийцы

По дороге в аэропорт, они выясняли отношения на повешены тонах.

— Ты действительно веришь в эту чушь? Веришь что я настолько эгоистичная, чтобы таким образом мстить?

— Заткнись!

— А чего это ты меня все время затыкаешь? Всю жизнь, Кира замолчи, Кира отстань, Кира заткнись! Когда это все закончиться?

— Тогда, когда мозгов наберешься и начнешь обеспечивать себя самостоятельно!

— Хорошо, молодой человек, остановите машину! Обратилась она к парню, который управлял авто.

Водитель кинул вопросительный взгляд на отца девушки, через зеркало заднего вида, но тот качнул голосовой и парень сделал вид что не услышал ее просьбу.

— Ты еще недостаточно умная, поэтому будешь жить так как я захочу и делать то, что я тебе сказал!

— Предатель. Ты предатель и обманщик. Ты же решил мне просто дать отсрочку от замужества, я права?

Он отвернулся к окну и просто стал игнорировать обвинения и проклятия в свой адрес.

Домой вернулись ближе к вечеру.

Соколокская через силу затолкала в себя легкий, овощной салат и ушла в свою комнату.

Сейчас ей не хотелось никого видеть а тем более слышать.

Она была опустошена морально.

Долго лежала на кровати, уставившись в условную точку на потолке. Она гадала, кому нужно было ее так подставлять.

То, что Авдеевой переломали пальцы после моих угроз, понятное дело, не простое совпадение. Не могу понять, кому это было нужно.

Если рассуждать логически, это сделал тот, кто так же как и я ранее, хотел моего отчисления.

Отца отметаем, для него превыше всего репутация семьи. И к тому же, он сам меня туда отправил.

Это могла быть и Вика, но она вряд ли стала бы себя так калечить. Отметаем.

Никита! А что? Ему на руку мое отчисление и возвращение в город. Тем более, в последнюю нашу встречу, он был на меня сильно зол. Пока, главный подозреваемый в моем списке, Медведь.

А вдруг дело вовсе не во мне! Может быть Авдеева кому то перешла дорогу. С ее то характером. Что если кто то воспользовался ситуацией чтобы навредить ей, подставив при этом меня. Удобно получается! Многие ведь знают, о нашей взаимной нелюбви.

Последняя версия показалась девушке более логичной.

По сути, в плане успеваемости я отца не подвела.

Об остальном, у нас уговор.

Он, конечно, не сдежал свое слово, но мне уже все равно. Я должна переключиться, иначе просто сойду с ума.

Он обещал, что я могу вернуться на прежднее место обучения? Обещал!

Мне плевать что он поменял планы? Плевать!

Но на следующий день, Соколовская узнала, что отец уехал сославшись на неотложные дела. Его не будет в городе ближайшую неделю.

А чего его ждать, собственно.

Записалась на уходовые процедуры.

Обновила маникюр и педикюр, посетила парикмахера.

Было как то непривычно снова надевать платья и туфли на высоком каблуке.

Такое ощущение, что я живу какой то двойной жизнью.

С радостью бы снова запрыгнула в кеды.

Но в этом городе отца знает каждый дурак. А если кто нибудь скажет, что дочь крупного банкира ходит на людях как оборванка.

Пока у меня нет нового плана, я буду как можно тише и незаметнее.

Пока отец отсутствовал, она сделала кучу дел.

Восстановилась в институте, нагнала практически все пробелы, записалась на курсы кулинарии. Сделала первый шаг, к исполнению своей мечты, научиться готовить.

Эта неделя пролетела стремительно, Киреев никак не пытался выйти с Соколовской на связь.

Зато Вера звонила по три раза в день.

Она скучала.

Как впрочем и Кира.

Но она вряд ли когда нибудь ей об этом скажет.

В глубине души Соколовская радовалась, что у нее появилась такая подруга.

Она ее обожала за ум и простоту. Вера была единственным человеком, который ее всячески поддерживал и понимал.

Поздно ночью Кира спускалась на кухню, чтобы взять бутылку воды. Голоса, доносившиеся из кабинета отца, пригвозлили ее к месту.

Когда он успел приехать?

— Все сделали?

— Да. В лучшем виде.

— Отлично. Убедились что он сдох?

— Альберт. Машину в щепки разнесло. У него не было шансов.

Соколовской казалось, что ее глаза сейчас вылетят из орбит от услышанного.

Она даже забыла зачем шла.

Медленно, не создавая лишнего шума поднялась обратно в свою комнату.

Отец кого то грохнул?

Спускаться к нему сейчас для разговора, было не лучшей идеей.

В голове было много вопросов.

Где он все это время был? Кого убил? И что вообще здесь происходит?

На часах двенадцать ночи, сна ни в одном глазу.

Вздрогнула, когда на приероватной тумбочке зазвонил телефон.

Входящий: Очкастая.

Какое то нехорошее предчувствие сковало ее тело.

Она никогда не звонила мне так поздно.

— Вера? Ты чего так поздно?

— Кира! Солнышко.

Дрожащим голосом прошептала Синицина.

— Не томи, очкастая. Говори как есть.

А чего тут скажешь? Она уже итак все поняла, просто ей хотелось подтвердить свою догадку.

— Кир. Егор погиб. Его машина взорвалась три часа назад.

— Нет!

Не узнала собственный голос. Он звучал словно в вакууме, такой тихий, но наполненный самой чистой яростью.

— Кира!

— Он жив! Поняла?

Вера уже рыдает в трубку, а Соколовскую трясет.

Я не верю, нет. Быть этого не может.

В памяти всплыл разговор отца.

Машину в щепки разнесло.

У него не было шансов.

— А-а-а!

Она уже не помнила, как попрощалась с Верой. Она видела лишь цель и готова была убить собственного отца голыми руками.

— Ты, тварь.

По пути от двери к столу, за которым восседал отец, она переворачивала и крушила все что попадалось под руку.

— Ты что дрянь творишь?

Вскакивая с места прорычал отец.

— За что ты убил Егора? За что? Скажи мне!

Трудно дышать, воздуха не хватает. Господи, он убил Егора! Уби-и-л! Кричал ее разум

— Замолчала!

Они сцепились как дикие звери, готовые перегрызть друг другу глотки.

Девушка схватила со стола статуэтку и ударила, куда рука дотянулась. Это еще больше разозлило отца.

За эту выходку ей досталась пощечина наотмашь.

От падения ее спас отец, схватил за плечи и встяхнул.

— Его отец отнял у меня сына, я забрал его сына! Все честно. — И уже чуть тише добавил — Если бы я только знал, что этот выродок жил с тобой по соседству, я бы никогда тебя туда не отправил.

— Какого нахрен сына! Что ты несешь?

— Сядь!

От услышанного девушка впала в настоящий шок и все таки села в кресло напротив.

Отец спокойно достал из ящика стола платок и приложил к рассеченной брови.

— У тебя был брат близнец. Вам тогда было по два месяца. Ваша мать возвращалась из приема в больницу. Ее подрезали люди Сергея Киреева, удар пришелся в правую сторону, водительскую. На правой стороне была переноска с Юрой. Оба насмерть. А ты отделалась лишь ссадинами.

— Юра. Так это что получается, мама…

Он не дал договооить, перебил.

— А знаешь Кира, что самое обидное? До того дня, правая сторона всегда была твоей. Мать ваша разлила бутылочку с молоком в салоне, пришлось гнать машину на химчистку, там кресла поменяли местами. Идиоты.

— А я то думаю, почему ты так печалился, что вместо сына у тебя дочь. Знаешь, теперь у тебя и дочери нет! Ты умер для меня.

— Умру. Но не сейчас дочка, не сейчас. Вот выдам тебя замуж, потом помру.

— Ты так не поступишь!

— Уже поступил.

Он кивнул кому то за спиной Киры, не успела опомниться, как ее скрутил один из охранников семьи, если ее теперь можно так назвать.

— Ненавижу, ненавижу тебя! Слышишь? Всю жизнь тебя проклинать буду!

Еще несколько часов кричала девушка проклятья, срывая голос.