Не с тобой

Глава 9

Лос-Анджелес, январь

Стоя у подножия, он смотрел на практически отвесную скалу. Он специально приехал в Стоуни Пойнт ранним утром, пока здесь еще было безлюдно. Место пользовалось популярностью, и позже непременно начнет подтягиваться народ. В выходные дни на маршрутах порой болталось до двух десятков человек. А такой аншлаг ему был совсем ни к чему.

Он поднимался здесь много раз. Сначала с элементарнейшей верхней страховкой, затем — с уже более экстремальной нижней. Он знал рельеф скалы, как свои пять пальцев, видел каждую зацепку, хорошо представлял себе последовательность движений. Он был готов к тому, чтобы пройти эту трассу соло. Без напарника. Без страховки. И сегодня он ее пройдет.

Отойдя на несколько шагов, Джейден сбросил куртку. Утренняя январская прохлада тут же скользнула под облегающую футболку, отчего он непроизвольно передернул плечами. Хотя о том, что он замерзнет, можно было не беспокоиться. Пока он будет на трассе, этого точно не случится.

Джейден сделал несколько плавных движений шеей, плечами и кистями, разминаясь. Завел согнутые руки за голову, растягивая дельтовидную мышцу, чувствуя, как разогревается тело, наполняется упругой силой. Тщательно растер и растянул каждый палец — от их цепкости и силы будет зависеть его жизнь. Запрыгал на месте, нагоняя пульс, увеличивая общую циркуляцию крови. Сейчас его хорошо тренированное тело, которое он чувствовал до самой мельчайшей мышцы, было единственным его инструментом, способным помочь ему достичь вершины.

Он еще раз проверил, надежно ли закреплен на поясе мешочек с магнезией, и подошел к скале. Приложил обе ладони к прохладному после ночи камню. «Покорись мне!» — нежно, словно любовнице, прошептал он.

Первые метры он прошел очень легко и как-то незаметно для себя. Он не тратил время на поиски подходящего зацепа, все давно было изучено и каждое движение доведено до автоматизма. Было немного странно ощущать непривычную легкость в районе талии, где теперь не было страховочного пояса. Только четыре точки страховки — его руки и ноги. Сейчас он был сосредоточен до состояния абсолютной веры в себя и маршрут. Его внимание было сконцентрировано настолько, что никакая ошибка была невозможна в принципе.

Поднимаясь все выше и выше, он думал о скале, как о чем-то (или о ком-то) родственном, живом, тоже имеющем свое рождение, молодость, зрелость и старость. Эта казалась ему добродушной дамой в возрасте, утратившей молодую заносчивость и непокорность, снисходительно подсказывающей: вот здесь можно взяться за выступ, чтобы переставить ногу, только не налегать всем весом, всей тяжести он не выдержит. Вот там хорошая зацепка, до нее всего лишь два перехвата — и будет пройдена точка невозврата. Теперь вверх проще и короче, чем вниз.

Начали уставать руки. Добравшись до небольшого уступа, он попрочнее утвердился на ногах и, слегка придерживаясь правой рукой, левую свесил вниз, давая ей отдых. Пошевелил затекшими пальцами. И уже возвращая руку на плоскость скалы, вдруг понял, что не видит следующего зацепа. Не видит и все. Потерял последовательность движений.

Опалило горячей волной. Кровь тяжелым молотом ударилась в виски. Засбоило дыхание. Взгляд его отчаянно заметался по серому камню. Совсем крохотная щель вверху слева, вне линии маршрута — это он видел четко. Потянулся, цепляясь пальцами, и… рука сорвалась, в углублении остались лоскуты кожи с подушечек пальцев.

Все тело покрылось мерзкой липкой испариной. Во рту пересохло. Холодный, всеобъемлющий ужас не давал вздохнуть. Скала вдруг ожила, закачалась, запружинила под ним, отталкивая незваного гостя. Спиной ощущая разверзшуюся бездну, он изо всех сил вжался в неприветливый камень, закрыл глаза и ясно, словно на экране, увидел собственное изломанное, с неестественно вывернутыми конечностями, изодранное в кровь тело у подножия. Окончательно и безнадежно мертвое.

Психологический блок — так это называется. Он читал об этом и не раз слышал от более опытных экстремалов, практиковавших фри соло. Когда тело реагирует на мысль о падении так, как будто это уже произошло. Как итог — парализующий страх и невозможность двигаться дальше.

Джейден несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул, унимая внутреннюю дрожь. Он не сорвется. Он прочно стоит на уступе, он отдыхал здесь десятки раз. Медленно, очень медленно Джейден оторвал потную руку от скалы, потянулся к мешочку, висящему на поясе, раздавил между пальцами шарик магнезии. Затем поднял голову и почти сразу увидел потерянный зацеп. Как он мог не заметить его раньше? Вот же он, предварительно промагнеженный во время его прошлого восхождения. Для того, чтобы дотянуться до него, достаточно перенести ногу выше, на этот скальный выступ.

Он занес ногу и попробовал выступ ступней. Скользко, но удержаться можно. Рука дотянулась до зацепа, и он крепко сжал на нем все пять пальцев, поставленные в ряд. Кисть при таком положении способна поддерживать значительно большую нагрузку. Подтянулся, чувствуя, как отступает страх, а внутри стремительно разрастается чувство освобождения. Рухнули стены той маленькой тюрьмы, в которую он был заключен на бесконечно долгие минуты, и которые не давали ему двинуться с места. Ноги перестали подрагивать, железной твердостью налились пальцы, тело стало почти невесомым. Через несколько минут Джейден был на вершине.

Усталости не было. Был почти физически ощущаемый восторг. Эйфория. Он смог, он поднялся, он не отступил. Там, внизу у подножия скалы он, пожалуй, не ответил бы на вопрос, что же привело его сюда. Поиски сильных впечатлений? Самоутверждение? Желание нащупать предел прочности? Или ему просто была необходима встряска для того, чтобы почувствовать себя живым?

Здесь же, на вершине, он понял, что получил в результате своего восхождения. Свободу. Безграничную, абсолютную свободу. Движений, мыслей, желаний.

Он чувствовал себя обновленным, переполненным жизненной силой. Подставив лицо прохладному ветру, он в широком объятии раскинул в стороны руки и крикнул:

— Я! Все! Могу!!!

Зверски хотелось есть. Просто до головокружения. Проблему надо было решать. Джейден вырулил на Топанга Каньон бульвар, который связывал обиталище скалолазов Стони Пойнт Парк с Чатсуортом — одним из районов на севере Лос-Анджелеса. В нескольких кварталах отсюда на Партения-стрит находился уютный ресторанчик, обнаруженный им во время одной из прошлых вылазок. Беззастенчиво воспользовавшись своей узнаваемой внешностью, Джейден дальновидно завел крайне полезные знакомства среди персонала ресторана, не избалованного посещениями медийных персон. И теперь он рассчитывал на лояльность метрдотеля Генри, так как в своих скальниках и спортивных шортах явно не вписывался по дресс-коду в обстановку вполне презентабельного заведения.

Генри оказался человеком вполне понимающим. Сдержанно кивнув, он провел Джейден за угловой столик, где тот с облегчением и устроился. Ожидая, пока принесут заказ, и все еще пребывая в приподнятом настроении, он быстро набрал смс в меру непристойного содержания и отправил его Мие. Ответ пришел незамедлительно, и был он настолько откровенен, что Джейден тихо засмеялся.

Она забавляла его, эта пухлогубая куколка с выдающимися формами и совершенно неконтролируемым темпераментом. Она была еще совсем юной, во многих вещах неопытной и неумелой, однако этот недостаток охотно компенсировала безудержной страстностью и жаждой экспериментов. В постели она доводила его до полного изнеможения.

— Тебя посадят! За совращение несовершеннолетних, — ухмылялся Тайлер, щуря распутные глаза.

— Не-а, ей восемнадцать. А по законам штата Калифорния восемнадцать лет есть возраст сексуального согласия, — лениво отвечал юридически подкованный Джейден.

— То-то она на все согласна. И даже больше! — хохотал Тай.

Джейден видел, что брат и сам не прочь замутить с фигуристой старлеткой. Время от времени тот начинал нарезать вокруг нее круги, словно голодная акула возле потенциальной добычи, совершенно дезориентируя этим бедную Мию и неимоверно веселя Джейдена. Ревности не было, даже собственнические инстинкты молчали. Потому что не было чувств. Малышка Мия дарила наслаждение его телу и оставляла совершенно глухой его душу.

Джейден повернул голову, взглянув в окно. Яркое калифорнийское солнце слепило глаза. В этом году январь был удивительно теплым, днем столбик термометра поднимался до 63-65 градусов[1]. А в Ирландии лежал снег. Впервые за последние годы.

…Она поздравила его с днем рождения. Нашла для него милые, теплые, дружеские слова. И прислала очередную фотографию, как делала это каждый месяц, где на фоне солидного сугроба обнимает выросшего пса. Оба выглядели на фото абсолютно счастливыми — и Алиса, и собака. Щенка звали Орионом. «И не спрашивайте почему! — заявила она еще тогда, летом. — Просто нравится!» Она улыбалась немного лукаво, а он, не отрываясь, смотрел на ее губы, чувствуя, как у него сносит крышу от желания их поцеловать. Ситуацию спас, как всегда, бдительный Тайлер, который бесцеремонно влез между ними с какой-то своей очередной шуткой.

Он не видел ее больше четырех месяцев, искренне надеясь, что время притупит воспоминания, сотрет ее образ из его памяти. Он отгородился от нее стеной не слишком вежливого молчания, оберегая свое душевное равновесие. Но она напоминала о себе сама, высылая забавные фотоотчеты о том, как растет щенок. И он вынужден был реагировать. Хотя бы этими дурацкими смайликами.

Принесли заказ. Вспомнив о том, что очень голоден, Джейден с энтузиазмом придвинул к себе тарелку. Краем глаза отметив движение в зале ресторана, он без особого интереса поднял голову и… застыл, не донеся вилку до рта.

За столик возле стены усаживалась молодая пара. Темноволосая, явно находящаяся на последних месяцах беременности женщина была Джейдену незнакома. А вот ее спутник… Нет, тут ошибки быть не могло. Ее спутника он знал очень хорошо.

Наверное, где-то в глубине души у него все же жила совсем крохотная надежда, что все это не самый умный розыгрыш. Просто микроскопическая надежда. Но она была окончательно и бесповоротно погребена под грузом неопровержимого в своей очевидности аргумента.

— Как ты себя чувствуешь? — выдавил, наконец, Нолан, с трудом заставляя себя поднять глаза.

Глядя в раскрытое меню, Ким зябко куталась в кашемировый кардиган. Выглядела она откровенно плохо: отечное, одутловатое лицо какого-то нездорового желтоватого цвета, темные пятна пигментации вокруг губ, худое, словно изнуренное неведомой хворью, тело с острыми выступающими ключицами и тонкими руками-веточками. И этот круглый, вызывающе торчащий живот, на который Нолан просто не мог смотреть. Хотелось по-детски зажмуриться, спрятаться.

— Не так плохо, как выгляжу! — усмехнулась Ким.

— Ты вовсе… — неискренне запротестовал было он.

— Брось, Нолан, — она взмахнула прозрачной кистью, — я регулярно гляжусь в зеркало. Тезис о том, что беременность красит женщину — явно не про меня.

Она смотрела на него устало и немного иронично. Нолан видел, что она прекрасно поняла причину, по которой он приволок ее в этот ресторан, расположенный за тридевять земель от центра Лос-Анджелеса на севере долины Сан-Фернандо. Когда-то ресторан ему показал Джей, позиционируя его как укромное местечко с отличной кухней. Впрочем, отличная кухня сейчас меньше всего волновала Нолана.

Ким сама пришла ему на помощь.

— О чем ты хотел поговорить, Нолан? — спокойно спросила она, откладывая меню.

— О твоем ребенке, — ответил он.

Если ее и задело это «о твоем», виду она не подала. Разве что выпрямилась несколько напряженно.

— И что именно тебя интересует?

Нолан откинулся на стуле. Ходить вокруг да около смысла не было.

— Пойми меня правильно, Ким, — он побарабанил пальцами по столу, — но я должен спросить. Ты абсолютно уверена, что я имею отношение к этому ребенку?

Ким кивнула:

— Абсолютно. Если это для тебя важно, мы можем сделать тест после того, как он родится. Сейчас это опасно для ребенка. Прости, рисковать я не готова.

— Еще бы это не было для меня важно, — пробормотал Нолан.

— Послушай, — серезно сказала Ким, — мне кажется, ты не совсем верно оцениваешь ситуацию. Я совершенно ничего не жду и не требую от тебя. Ты свободен от любых обязательств. Считай, что я просто воспользовалась твоим э-э-э… биологическим материалом. Ну, как в банке спермы.

Он смотрел на нее во все глаза.

— Биологическим материалом, значит…

— Это шокирует тебя? Но Нолан, я ведь не скрывала своих намерений…

— Только мои намерения не учла, — медленно проговорил он. — Почему я? Ведь мы были так мало знакомы и уж тем более не были парой. Почему именно меня ты выбрала для такого м-м-м… ответственного шага?

— Если я скажу, что ты мне нравишься, это тебя устроит?

Пожалуй, впервые такое признание не польстило ему, а откровенно напугало. Ким явно забавлялась его растерянностью.

— Ладно, расслабься, — улыбнулась она. — У меня не было особого выбора.

— Как это? — подозрительно спросил Нолан. — Что ты имеешь в виду?

Она отпила кофе из крошечной чашечки, водрузила ее на середину блюдца. Заправила темную прядь за ухо. Словно эти простые жесты помогали ей собраться с мыслями.

— У меня преждевременное угасание функции яичников, — сказала она, глядя в сторону. — Не самый приятный диагноз в тридцать три года.

— Что это значит?

— Это значит, что забеременеть для меня не просто проблематично, а скорее невозможно.

— Не понимаю, — Нолан чувствовал себя дураком.

— До нашей с тобой встречи я полгода сидела на сильнейших гормонах. Шансы все равно были невелики, но попробовать стоило. Пойми, у меня не было времени искать кого-то, чтобы выстраивать серьезные отношения. Да и не так это просто, — очень по-женски вздохнула она. — Я ходила по клиникам, изучала каталоги доноров. Даже присмотрела несколько кандидатов, — усмехнулась Ким. — А потом наша встреча на вечеринке… И мне показалось… Глупо, конечно. Наверное, это были чистые эмоции, то, что я попросила тебя об услуге. Впрочем, тебе и стараться-то долго не пришлось.

«Это точно», — с горечью подумал Нолан.

— Ким, я совершенно не был готов оказать тебе эту услугу, ты понимаешь? — произнес он, сдерживаясь изо всех сил. — Я до сих пор не понимаю, как это произошло. Я выпил… достаточно много…

Он в замешательстве потер затылок, взъерошив волосы.

— Черт возьми, я не просто выпил, я вообще в ноль был! Я и процесс-то сам не помню! Тебе не кажется, что такое состояние не совсем подходящее для зачатия?

Ким грустно смотрела на него.

— У меня не было выбора, Нолан, — повторила она. — То, что все получилось именно в тот раз — это настоящее чудо. Другого шанса у меня просто не могло быть. Я понимаю, о чем ты думаешь. Я прошла все необходимые обследования, сделала узи, с ребенком все в порядке, он развивается нормально.

Нолан нерешительно взглянул на нее.

— И… ты уже знаешь, кто там?

Она улыбнулась — широко, светло, нежно погладила живот:

— Там мальчик.

Некоторое время они молчали. Нолан пытался как-то принять сказанное. Получалось плохо. Его сознание, бунтуя, отказывалось признавать собственное родство с существом, которое скрывалось сейчас внутри сидящей напротив женщины. Недоверие, нежелание, отторжение и почти брезгливость одолевали его, ужасая, вызывая стыд и желание побыстрее покончить со всем этим.

— Хорошо, — возможно, несколько резко произнес он. — Я все понял. Я открою счет в банке на твое имя. Ни ты, ни ребенок ни в чем не будете нуждаться.

Ким возмущенно вздернула подбородок.

— Я достаточно хорошо зарабатывала, чтобы обеспечить собственного ребенка. Я уже несколько раз повторила, что мне от тебя ничего не нужно.

— Может, я и произвожу впечатление полного придурка, но я не подлец, — Нолан поморщился, отчего брови совершенно сошлись на переносице. — И если уж так случилось, у меня тоже есть определенные обязательства перед ним. Буду откровенен. Мое будущее так называемое отцовство не радует меня. Более того, подобная перспектива ставит под удар мои отношения с очень дорогим для меня человеком. Я не могу ее потерять. Поэтому я вынужден просить тебя об одной вещи.

Нолан взглянул на Ким. Та спокойно ждала продолжения.

— Я буду благодарен, если ты сохранишь в тайне имя отца ребенка, — завершил он.

Ким смотрела на него, слегка прищурив глаза.

— Хорошо, — просто сказала она.

Нолан сглотнул и выдохнул. Сам не зная почему, он поверил ей. Видение газетной полосы с вопящим заголовком «Я беременна от Нолана Хьюза!» наконец-то отпустило его. Ким совсем не производила впечатления человека, который станет кочевать по ток-шоу с сенсационными заявлениями.

— Спасибо, — пробормотал он.

Взяв салфетку, он быстро записал длинный ряд цифр.

— Это номер телефона моей сестры Клодин, — сказал он, протягивая салфетку Ким. — Если тебе вдруг что-то понадобится, ты можешь связаться с ней. Она в курсе. Кло юрист, она подготовит необходимые документы.

Ким кивнула, спрятала салфетку в сумочку. Придерживая рукой живот, неловко поднялась. Нолан встал вслед за ней.

— Не провожай меня, — повела она плечом. — Я доберусь на такси.

Она сделал несколько шагов в направление выхода, потом остановилась и, не оглядываясь, произнесла:

— Если тебе интересно — он родится в начале марта.

Определенно чувствуя себя человеком-невидимкой в своем углу, Джейден наблюдал за Ноланом и его спутницей. Их общение совсем не походило на свидание, да и на деловую встречу тоже. Нолан явно нервничал. Он потирал переносицу, морщился, хмурил брови, ерошил волосы, откидывался на стуле и вновь наклонялся к своей спутнице. Женщина держалась спокойнее. Она сидела почти неподвижно, лишь время от времени каким-то трогательно-оберегающим жестом кладя руку на свой выступающий живот.

Джейден не слышал, о чем они разговаривали, но судя по красноречивому выражению лица Нолана, речь шла не о самых приятных для того вещах. Впрочем, не нужен был ни тонкий слух, ни телепатические способности, чтобы понять суть проблемы. Все поведение приятеля лишь подтверждало догадку.

«Режьте меня, — залпом допивая воду из высокого стакана, подумал Джей, — но ирландец явно собирается примерить на себя роль папаши. И что-то не заметно, чтобы он этому сильно радовался».

Открытие было, мягко говоря, ошеломляющим. Настоящая буря бушевала сейчас в душе Джея. Затейливым клубком переплетались в нем нити самых разнообразных чувств: и сочувствие другу, который сейчас безуспешно пытался найти выход из такой нежеланной ситуации, и недоумение, как подобная ситуация вообще могла сложиться, и колкое, как озноб, предчувствие надвигающейся беды, пускай чужой, но все же… И самая настоящая боль от ожидания той боли, которую предстоит пережить ей…

С внезапно охватившей его яростью, Джейден сжал кулаки, чувствуя, как огнем обжигает травмированные пальцы. На белом пластыре тут же проступили кровавые пятна. «Сукин сын! — в бессилии подумал он. — Какой же ты сукин сын, Нолан!»

Увидев, что женщина встает, Джей отпрянул, откидываясь на стуле и прячась в тени колонны. У него не было никакого желания попадаться Нолану на глаза. Он подозревал, что того вряд ли обрадует их встреча, и совсем не желал провоцировать его на какие-либо объяснения, одинаково неприятные для них обоих.

Краем глаза Джейден следил за тем, как спутница Нолана покидает ресторан. Сам Нолан в глубокой задумчивости вновь уселся за столик. Некоторое время он смотрел на стоявшую перед ним тарелку, к содержимому которой так и не притронулся за все время встречи. Затем, словно вспомнив что-то, достал из кармана телефон. Коротко переговорив с кем-то, он кивком подозвал официанта и, расплатившись, вышел из ресторана.

Джейден расслабленно съехал по спинке стула. Тупо ныли ободранные пальцы. «Тай будет орать!» — отрешенно подумал он. Тайлер терпеть не мог, когда он отправлялся в горы без него. Обычно они или поднимались в связке, или брат страховал его внизу. Если же Тайлеру станут известны подробности его сегодняшнего восхождения, грандиозного скандала не миновать.

Джей пытался заставить себя переключиться на насущные проблемы. Но это оказалось не так просто. Одна мысль настойчиво и неодолимо вгрызалась в сознание, и он был бессилен избавиться от нее. Мысль, омерзительно-низкая и такая ужасающе-простая в своем воплощении.

Эли… Если она узнает…

Он закусил губу. Похороненная давно и, казалось, навеки в самой глубине его существа робким огоньком вспыхнула надежда.