Не сомневайся во мне

Глава шестая

Ровно без пяти час Жаклин вошла в роскошный вестибюль отеля «Риверсайд» и приблизилась к окошку администратора. Все, мосты сожжены, с замиранием сердца думала она. Собираясь на встречу с миссис Хэнсон, она надела свое любимое темно-розовое платье с жилетом «болеро», которое очень шло к ее волосам и глазам. Да и лицо, бледноватое после бессонной ночи, казалось свежее, ярче. Она задремала только под утро, когда вернулся Роджер.

Жаклин ужаснулась, встав с постели и посмотрев в зеркало, и поняла, что без тщательного макияжа не обойтись. Он создаст хотя бы внешнее подобие спокойствия и уверенности и скроет предательские признаки душевного смятения.

Утром Жаклин подавила острое желание узнать, где же Роджер все-таки был. А тот смерил ее насмешливым взглядом, прекрасно понимая, что она сгорает от любопытства. Конечно, он не простил ей вчерашнего и явно ждал повода, чтобы затеять ссору.

Нет, такого удовольствия она ему не доставит, угрюмо решила Жаклин и с наигранным равнодушием сообщила, что собирается на ланч с кузеном Свеном. Видимо, Роджер поверил ей, или ему было все равно. Во всяком случае, никаких вопросов он не задал, и, входя в «Риверсайд», Жаклин чувствовала себя в относительной безопасности.

Жаклин назвала свое имя администратору.

— Я к миссис Хэнсон.

Молодой человек заглянул в свои бумаги.

— Да, миссис Стэнли. Пройдите наверх, пожалуйста.

Несколько минут спустя Жаклин постучала в дверь номера. При виде женщины, открывшей дверь, она не смогла скрыть своего удивления. Мать Роджера разительно отличалась от того образа, который запечатлело фото в журнале и дополнило воображение Жаклин во время телефонного разговора. Она ожидала увидеть элегантную светскую даму высокого роста с решительными и уверенными манерами. Мэрил Хэнсон являла собой совершенно другой тип женщины. Она была небольшого роста, довольно полная, с приятным доброжелательным лицом.

— Здравствуйте, миссис Стэнли, — приветливо улыбнулась она. — Входите, пожалуйста.

Со стороны могло показаться, что женщины давно знают друг друга, так естественно вела себя Мэрил. Но чуткая Жаклин уловила, что непринужденная манера держаться давалась той с немалым трудом.

Миссис Хэнсон провела гостью в элегантно обставленную гостиную.

— Я заказала ланч в номер, его принесут с минуты на минуту. Садитесь, прошу вас. Думаю, здесь удобнее, чем в ресторане, никто не помешает.

Она предложила гостье кресло перед журнальным столиком, опустилась на кушетку и нервным движением разгладила на коленях юбку.

— Боялась, что вы передумаете, — осторожно сказала Жаклин, усаживаясь.

Мэрил взглянула ей прямо в глаза.

— Благодарите моего мужа. Мистер Хэнсон уверил меня, что я поступила правильно, решив поговорить с вами. Если честно, я была близка к отказу…

Ее искренность напомнила Жаклин Роджера.

— Поверьте, я не осмелилась бы вас побеспокоить без крайней необходимости. Для меня это вопрос жизни и смерти. Да и для Роджера тоже…

Миссис Хэнсон потупилась, разглядывая свои руки, унизанные кольцами.

— Как он?.. — спросила она тихо.

В ее голосе была такая мука, что у Жаклин защемило сердце. Чем-то их судьбы схожи: обе потеряли ребенка, обе много страдали. Мэрил совсем не похожа на бессердечную мать, хладнокровно бросившую сына, какой представил ее Роджер.

— Вы можете гордиться своим сыном, — мягко ответила Жаклин. — У него все хорошо.

Пожилая женщина горько усмехнулась.

— Долгие годы я слежу за тем, как складывается его жизнь. Знаю, что он сделал отличную карьеру, и горжусь им.

— Выходит… он вам по-прежнему дорог? Вы не отвернулись от него?

Мэрил слегка повела плечами.

— Если бы я не любила его, миссис Стэнли, наша с вами встреча вряд ли состоялась.

— Я должна была знать наверняка. Простите, что задала такой вопрос!.. — смущенно проговорила Жаклин. — Я тоже люблю его.

— Уже поняла. Чем же могу вам помочь?

Жаклин помолчала, пытаясь собраться с мыслями.

— Толком и не знаю. Но необходимо что-то делать… Хотя бы попытаться… Видите ли, мы с Роджером познакомились восемь лет назад и сразу полюбили друг друга. Я до сих пор его люблю. — Она тяжело вздохнула. — Думала, что и его чувство ко мне столь же глубоко, но ошиблась. Он меня бросил… Вот как это вышло: однажды он показал мне журнал с вашей фотографией и сказал… Это очень длинная и запутанная история, так что я, пожалуй, начну с самого начала. С того дня, когда познакомилась со своим будущим мужем, Питером Стэнли.

То и дело сбиваясь, Жаклин поведала миссис Хэнсон свою грустную историю. Это оказалось труднее, чем ей думалось, рассказ пробудил тяжелые воспоминания, но она не утаила ничего. Когда исповедь подошла концу, Жаклин почувствовала неимоверное облегчение, словно очистилась ото всего, что так долго ее угнетало. На измученную душу снизошел покой умиротворения.

Мэрил слушала очень внимательно, не перебивала и только иногда всплескивала руками. Ее глаза, полные искреннего сострадания, ни на секунду не отрывались от бледного лица гостьи.

Наконец Жаклин умолкла. Некоторое время обе женщины молчали, потом Мэрил встала и, подойдя к бару, налила немного виски в два стакана, добавила чуть-чуть содовой. Поставив стаканы на столик, она снова села и сложила на коленях руки. Мэрил не торопилась комментировать рассказ Жаклин, тактично ожидая, когда та придет в себя. Заметив, что гостья вздохнула и откинулась на спинку кресла, Мэрил сочувственно сказала:

— Сожалею, что вам пришлось воскресить в памяти столь печальное прошлое!.. Я не думала, что Роджер настолько тяжело пережил мой уход. Конечно, понимала, что причинила ему боль, но не представляла, что он будет так страдать. Я вообще надеялась, что мы расстаемся ненадолго, однако события вышли из-под моего контроля, и я уже была не властна что-либо изменить. Я писала Роджеру, пыталась объясниться… В первые годы я отправила много писем, но ответа так и не дождалась.

Жаклин нахмурилась.

— Он не получал ваших писем.

В глазах Мэрил мелькнуло удивление.

— А сам он писал мне?

— Говорит, что писал.

— Странно… — Мэрил натянуто улыбнулась. — Я отправляла письма по адресу деда Роджера, который позднее, после смерти Брайана, забрал внука к себе. Старик меня терпеть не мог. Очевидно, он и его жена уничтожали и мои письма, и письма Роджера. О Господи, как же они могли так поступать? Бедный мой сын, представляю, как он ожесточился!.. Он отталкивает вас, потому что больше не верит в любовь.

По бледным щекам Мэрил заструились слезы, она неловко вытирала их пальцами. Жаклин пересела на кушетку и взяла ее дрожащую руку.

— Расскажите мне все, вам будет легче.

Мэрил ласково потрепала Жаклин по щеке и улыбнулась сквозь слезы.

— Может быть, если я это сделаю, прошлое наконец перестанет терзать меня… С Брайаном, отцом Роджера, я познакомилась в Австралии. У него там было ранчо и небольшие охотничьи угодья. Он был очень красивый и представительный мужчина. Я влюбилась во все сразу: и в него, и в окружающую природу, такую романтическую… Приехав в Австралию в отпуск, я осталась там надолго. Мы с Брайаном поженились. Сначала все шло прекрасно. Оторванность от цивилизации не тяготила меня, ведь мы любили друг друга, а потом родился Роджер. Мы были очень счастливы… По крайней мере, так мне казалось. Наше ранчо часто посещали любители охоты. Брайан занимался охотниками, я готовила гостям еду. Дела шли неплохо, но, как ни странно, именно это и разрушило наш брак.

Понимаете, я знала с самого начала, что Брайан ревнив, что он собственник по натуре. Рождение сына ничего не изменило, скорее наоборот: его раздражало, что я уделяю ему меньше внимания. И все же я думаю, мы сумели бы преодолеть временное отчуждение, если бы не обстоятельства. Мне приходилось часто общаться с гостями — в этом и состояли мои обязанности, — причем мужчин среди них было раза в три больше, чем женщин. Муж начал ревновать меня ко всем подряд. Сначала я лишь смеялась над его ревностью, но вскоре мне стало не до смеха. Дело доходило до того, что Брайан бросался на меня с кулаками, осыпая ругательствами, стоило мне только спросить у гостя, что тому приготовить на завтрак.

В общем, муж стал просто невыносимым. Под каким-нибудь предлогом он неожиданно возвращался домой, надеясь убедиться в моей неверности. Везде, где только можно, поставил телефоны и, если я не сразу отвечала на звонок или подбегала, слегка запыхавшись, воображал Бог знает что. Это было ужасно!..

Брайан не стеснялся в выражениях и с каждым днем распоясывался все больше. Он стал всеобщим посмешищем, отчего пострадал и наш бизнес. Порой он даже затевал драки с клиентами. Я была в отчаянии, не знала, что делать, к кому обратиться за помощью. Мои родственники остались в Англии, своих денег у меня не было, подруг тоже.

Муж пресекал все мои попытки сблизиться с кем-нибудь. Его болезненная ревность медленно, но верно сводила меня с ума. Единственным моим утешением было то, что Роджер уже находился к тому времени в школе-интернате. Я не хотела, чтобы мальчик знал, что происходит между родителями. Нет, думаю, Брайан не обидел бы сына, если бы тот подвернулся ему под горячую руку. Я боялась другого: он мог бы настроить сына против меня. Тогда я осталась бы одна в целом свете…

Долго так продолжаться не могло. Чтобы сохранить рассудок, я решила уехать. Я искренне любила Брайана, муж тоже любил меня, но его патологическая ревность, с которой он не мог справиться, убила нашу любовь. К сожалению, о разводе не могло быть и речи, Брайан ни за что не отпустил бы меня. Тайно от мужа, экономя каждый цент, я скопила немного денег. А потом улучила момент, собрала чемодан, села в машину и уехала. В моих планах было забрать Роджера из интерната и поселиться вместе с ним у наших родных, в Англии.

Я добралась до дома своей единственной в округе знакомой, которую Брайан еще не успел отвадить. Но там мне вдруг стало плохо. Это было следствием пережитого стресса. Несколько месяцев я провела в больнице, врачи опасались за мой рассудок. На лечение ушли все мои скудные сбережения. Выйдя из больницы, я узнала, что муж взял Роджера из интерната и теперь мальчик живет с ним. Вернуться на ранчо я не осмелилась… Нашла себе работу и жилье в соседнем поселке. Вскоре до меня дошли слухи, что Брайан запил. Бедный Роджер, наверное, без конца выслушивал пьяные жалобы отца на мою неблагодарность. Мать, мол, нас ограбила и бросила на произвол судьбы. Что должен думать десятилетний мальчик, если его мать отсутствует больше полугода?

В тоне Мэрил не было горечи, только глубокая печаль.

— Что же вы сделали? — спросила Жаклин.

Мэрил вздохнула.

— Написала письмо сыну, отправила его на адрес отца Брайана, но ответа не получила… Начала кое-как устраивать свою жизнь. А что мне оставалось? Молчание сына причиняло мне боль, но я продолжала писать ему на адрес деда. Потом Брайан умер, его родители забрали Роджера к себе. Я искала встречи с сыном, но мне сказали, что мальчик не хочет меня видеть, не желает иметь со мной ничего общего и, если у меня хватит ума, должна оставить его в покое и не мешать оплакивать отца. Я утешала себя тем, что Роджеру, наверное, хорошо в доме дедушки и бабушки, что сын во мне не нуждается. А когда он подрастет, я ему все объясню. В общем, подчинилась требованию стариков в надежде, что придет время и сын отыщет меня. Дед Роджера всегда знал, где меня найти, об этом я позаботилась. Однако никто меня не искал. Долгие годы я жила надеждой, пока добрые друзья не уговорили меня попытаться хоть как-то устроить свою личную жизнь. В конце концов я уехала из Австралии, а остальное, как говорится, другая история.

Женщины смотрели друг на друга, потрясенные сходством своих судеб.

— Убеждена, Роджер должен узнать правду! — заявила Жаклин.

— Согласна, — подхватила Мэрил Хэнсон. — Будь у меня побольше смелости, я бы разыскала его и постаралась все ему объяснить. Но меня останавливало то, что Роджеру было хорошо у родителей Брайана, они очень привязались к внуку, окружили лаской и заботой. Кроме того, располагая достаточными средствами, старики могли дать ему хорошее воспитание и образование. Я же влачила полунищенское существование и ничего не могла дать сыну, кроме своей любви, во всяком случае, первые несколько лет… Бедный мой Роджер!.. — Она тяжело вздохнула, сгорбилась, обхватив себя руками, глаза затуманились. Прошлое увело ее за собой.

В дверь осторожно постучали. Мэрил не пошевелилась, погруженная в свои мысли. Жаклин впустила в номер официанта со столиком на колесах. Он быстро и умело расставил блюда с едой, кофейник, чашки, стаканы с соком и бесшумно удалился. Мэрил очнулась и взглянула на Жаклин. В ее глазах блеснула обретенная решимость.

— Увы, вот уже двадцать лет мой сын ненавидит меня. Вы правы, пора все ему рассказать и покончить с этим раз и навсегда.

— Как это сделать? И где? Роджер гордый и упрямый человек, он не умеет слушать, уж я-то знаю, — возразила Жаклин.

Миссис Хэнсон встала.

— Нужно заставить его выслушать меня. А уж поверит он мне или нет… Бог знает. Если нет, хуже станет не только мне, но и вам.

Жаклин слабо улыбнулась.

— Сейчас Роджер презирает меня настолько, что хуже некуда.

— Миссис Стэнли, похоже, нас объединяет общая цель — спасение моего сына. Если все пойдет, как мы задумали, и наш план осуществится, я буду рада принять вас в свою семью. Можно мне называть вас по имени? А вы зовите меня Мэрил. Не возражаете?

— Разумеется, нет.

— Прекрасно! А теперь прошу к столу, надо подкрепиться. Утром на еду смотреть не могла, а теперь чувствую, что прямо-таки умираю с голоду. За ланчем обсудим план действий.

Жаклин с удивлением обнаружила, что и у нее разыгрался аппетит. Усевшись за стол, они принялись за разнообразные салаты. Несколько минут прошло в молчании, потом Мэрил сказала:

— Прикинем-ка, когда лучше устроить мою встречу с Роджером. Пока ваш сын в больнице, об этом нечего и думать, а гастроли Уильяма в Лондоне, к сожалению, заканчиваются через два дня. Потом мы поедем в Бирмингем, Шеффилд и Манчестер. Нас не будет в столице довольно долго…

Она рассеянно забарабанила пальцами по столу.

— Манчестер? — оживилась Жаклин. — У Роджера поместье где-то в Ланкашире. Как только Тони выпишут из больницы, он увезет мальчика туда.

— Дорогая моя, это просто замечательно! Если я встречусь с ним при вас и вашем сыне, он вряд ли устроит сцену, не так ли? — Мэрил вопросительно взглянула на Жаклин.

— Мне самой придется подыскать себе жилье где-нибудь поблизости. Но обещаю сделать все, что смогу. Дайте мне телефон, по которому с вами можно будет связаться. Позвоню, как только наступит подходящий момент.

— Разве вы не будете жить вместе с сыном? — Мэрил нахмурилась.

— Это вряд ли… Утром я звонила своему адвокату и просила его опротестовать завещание Питера. Но торопиться со всем этим я не буду. В домашней обстановке Тони скорее поправится, а дом его — поместье Роджера в Ланкашире. Что касается меня… Едва ли он потерпит мое присутствие в своем доме.

Мэрил сокрушенно покачала головой.

— Я не была знакома с вашим мужем или с кем-нибудь из Стэнли, они приходились Брайану родственниками. И очень этому рада! Как жаль, что судьба свела Роджера с Питером. Он кажется мне просто чудовищем. Невероятно, что Роджер мог так обмануться и пошел на поводу у этого подлеца.

— Они с Роджером сошлись в университете. Питер умел заморочить голову кому угодно. Полагаю, ему не составило труда подобрать ключик к Роджеру, тот размяк и поделился с ним своими проблемами. Питер сразу понял, в чем слабость вашего сына, а позднее использовал ее против меня.

— Если бы я осталась в Австралии, то не встретила бы своего второго мужа, актера Кевина Гуделла. Мы прожили с ним шесть счастливых лет, хотя и окрашенных горечью, так как он уже был неизлечимо болен, когда я вышла за него. После его смерти я уже не надеялась на новую любовь, но появился Уильям, который изменил всю мою жизнь. Никогда я не была так счастлива, как теперь. Этого бы не случилось, если бы Брайан не был таким ревнивым. Вы не допускаете мысли, что за всеми нашими страданиями, как и за переменами к лучшему, кроется Божественный промысел? Двадцать лет я мечтала вернуть сына, и, когда утратила всякую надежду, появляетесь вы и уверяете, что еще не все потеряно. Порой мне кажется, что моей судьбой руководит некая недоступная пониманию сила, в которую можно только верить и смиренно следовать ее предначертаниям.

Жаклин улыбнулась.

— Безусловно, это утешает, но я была бы гораздо счастливее, если бы и Роджер тоже это чувствовал.

— Кто знает? Может, и чувствует. Вы сказали, что он невероятно упрям… К сожалению, я так мало знаю о сыне. Бог даст, он изменится к лучшему. — Мэрил отпила глоток вина. — Расскажите о Роджере. Все, что знаете, мне дорога каждая мелочь.

Конечно, Жаклин охотно откликнулась на эту просьбу. В разговорах время пролетело незаметно, и Жаклин собралась уходить только через час. Пережитые страдания, о которых женщины так откровенно поведали друг другу, сблизили их.

Разделив груз своих проблем с Мэрил, Жаклин вышла из отеля «Риверсайд» окрыленная. То, что рассказала миссис Хэнсон, помогло ей лучше понять Роджера. Она знала: путь к его сердцу будет непростым. Однако эта мысль не омрачила радужного настроения: теперь она не одинока в борьбе за свое счастье, Мэрил станет ее верным и надежным союзником.

Заглянув по дороге в универсальный магазин, Жаклин купила для сына несколько детских книжек. Когда-то она зачитывалась ими и не сомневалась, что Тони они тоже понравятся.

Жаклин поднялась на лифте, предвкушая удовольствие от теплой ванны и чашки крепкого чая. А потом она навестит Тони. Роджер не посвятил ее в свои планы на сегодняшний день, но она почему-то не ожидала застать его в номере. Однако, открывая дверь, услышала его голос. Откинувшись в кресле, он разговаривал с каким-то мужчиной, сидевшим к Жаклин спиной. Тот обернулся на звук ее шагов: ей улыбался кузен Свен.

— Свен, привет! — Жаклин облизала пересохшие губы. — Давно здесь?

Она подошла и подставила ему щеку для поцелуя.

— С полчаса, — ответил за него Роджер. — Я настоял, чтобы Свен подождал, знал, тебе будет приятно его повидать.

Скрытая угроза отчетливо слышалась в его обманчиво мягком тоне. Жаклин не торопясь разложила свои покупки на диване и опустилась в кресло.

— Приятный сюрприз, молодец, что зашел. Но что все-таки тебя сюда привело?

— Только ты, как всегда… — С широкой улыбкой Свен шутливо приложил руку к сердцу. — Если серьезно, мне звонила тетя Линда. Она просила выяснить, как у тебя дела. А кроме того, поручила подыскать подарок для Энтони, что я и сделал с большим удовольствием. — Он достал из кармана небольшую коробочку, завернутую в фирменную бумагу ювелирного магазина, и протянул ей. — Ничего особенного, просто сувенир с пожеланиями скорейшего выздоровления.

— Тони очень обрадуется, — растроганно сказала Жаклин. — Спасибо, Свен! Но это, наверное, дорогая вещь…

Кузен беззаботно махнул рукой.

— Для тебя и твоего сына, Жаклин, мне ничего не жалко. А ты напиши тете Линде, очень уж она обеспокоена.

— Неудобно получилось… Собиралась позвонить, но столько всего навалилось… Скоро напишу ей обо всем и со всеми подробностями.

Тут в разговор вмешался Роджер:

— Мы со Свеном пытались вычислить, с кем ты была на ланче. Помню, ты сказала, что у тебя свидание с каким-то родственником, но его имя вылетело у меня из головы.

Он так искусно изобразил легкую досаду из-за своей забывчивости, что Свен ничего не заподозрил. Зато Жаклин отлично поняла, что он весь кипит от гнева. А тут еще кузен подлил масла в огонь.

— Правда, с кем ты встречалась? Улоф и Ингрид приедут не раньше будущей недели. Может, с Нилом? — назвал он имена своих братьев и свояченицы.

Ну что за невезение! Жаклин подавила стон. Надо же ему было явиться именно сегодня!.. Ни к чему впутывать Свена в их сложные отношения с Роджером. Тот не разоблачил ее перед кузеном, за что она, вероятно, должна быть ему благодарна. Понятно, почему он так поступил, уж конечно, не из добрых чувств. Просто собирается разобраться с ней с глазу на глаз. Надо оттянуть эту «беседу» насколько возможно. А пока придется поддержать его игру.

— У меня есть и другие родственники, — небрежно бросила она, пожав плечами. — Приехал мой дядя Фрэнк, из Бостона. Привез кое-какие бумаги на подпись и нагнал на меня такую тоску своей чопорностью и педантизмом, что я решила немного развеяться, походила по магазинам, купила Тони книжки. Странно, что ты ничего не помнишь, — уколола она Роджера.

Откровенная насмешка промелькнула в его глазах.

— В самом деле, как это я мог забыть!..

Жаклин покраснела и потупилась. Но тут, слава Богу, Свен выручил ее:

— По-моему, я его однажды видел. Такой надутый толстяк, который занимается размещением твоего капитала?..

— Да, вы с ним вроде встречались… У дяди Фрэнка есть свои недостатки, но он знает, как распорядиться моими акциями с наибольшей выгодой.

— Не думаю, что при твоем образе жизни у тебя хоть что-то осталось после развода. — Роджер весело рассмеялся.

— Осталось после развода? — удивился Свен, но Жаклин предостерегающе подняла руку, не давая ему продолжить, и смерила Роджера ледяным взглядом.

— Выходит, Питер тебе и об этом рассказывал? Так вот знай: то не вся правда. — Интересно, что бывший муж наговорил Роджеру о ее финансовом положении? — У меня есть кое-какие средства, и, смею тебя уверить, я совсем неплохо разбираюсь в бизнесе.

— Едва ли умение тратить карманные деньги делает тебя крупным финансовым гением, — язвительно протянул Роджер.

— Мои американские дядюшки думали так же. Ведь ты о них ничего не знаешь. Питер, видимо, не счел нужным сообщить тебе об их существовании. И ясно почему: он нуждался в твоей безоговорочной поддержке, а не в осуждении. И боялся, что ты с твоим опытом и связями в деловом мире поймешь, что мои дядюшки имеют отношение к наследницам Слейтер.

Роджер резко выпрямился, его глаза сузились.

— Ты имеешь в виду знаменитых бостонских Слейтеров?

Опасения Питера были не напрасны: Роджер действительно слышал о ее дядюшках. Жаклин мрачно усмехнулась.

— Они самые. Что тебе о них известно?

— У стариков были две внучатые племянницы — маленькие девочки, которые осиротели в результате несчастного случая. Одна из них умерла несколько лет назад, об этом писали в газетах. Как же их звали? У них такие старомодные имена, насколько я помню. Вирджиния! Это та, что умерла, а другая… — Он замолчал, изумленно глядя на нее.

— Жаклин, — подсказала она. — Надо же, если задуматься, получается чрезвычайно забавно. И ты, и Питер постарались забыть это имя. Ты — потому что… в общем, понятно почему, а что касается Питера… Бедняжка, как ему не повезло! Женился не на той наследнице, а потом обнаружил, что его бывшая жена, от которой он получил приличные деньги после развода, все-таки унаследовала состояние Слейтеров. Представляю, какой это был для него удар!

Роджер вскочил с кресла и заходил по комнате, потом остановился перед Жаклин.

— Выходит, ты — Жаклин Слейтер? Неудивительно, что ты можешь себе позволить порхать по всему свету и делать все, что заблагорассудится…

Чего еще она могла ожидать? Роджера и теперь больше сердила не ложь Питера, а ее поведение.

— Могла бы, но это в прошлом. Если я и путешествую сейчас по миру, то не для развлечения. Учредила несколько благотворительных фондов для детей из неимущих семей. Мы посылаем помощь в слаборазвитые страны. Это отнимает много времени и сил. Может, слышал о Слейтеровском фонде?

Роджер чертыхнулся.

— Так это твое детище?! — воскликнул он, впрочем, в глазах его мелькнуло невольное уважение. — Кто о нем не слышал?

— Между прочим, это очень трудоемкое дело, так что иногда я позволяю себе немного расслабиться…

— И прямиком на первые полосы желтой прессы, — закончил Роджер, но в его тоне уже не было насмешки.

— Что ты хочешь — папарацци! — горячо подхватил Свен. — Требуется сделать из мухи слона в угоду обывателю? Пожалуйста… Их интересуют только скандалы! Мы-то с тобой знаем, как все обстоит на самом деле, правда, Жаклин?

Он протянул ей руку, и она благодарно сжала ее, не спуская глаз с Роджера. Пусть только попробует возразить.

Тут Роджер беззлобно усмехнулся.

— Само собой… Однако мне потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к такой новости. Мой кузен Питер ввел меня в заблуждение, он дал понять, что Жаклин осталась без средств к существованию.

Свен с чувством выругался по-шведски.

— Этот подлец врал на каждом шагу. У меня зла на него не хватает!

Жаклин торжествующе взглянула на Роджера. Интересно, как он воспримет столь нелестную характеристику своего безупречного кузена? Но тот от комментариев воздержался. Впрочем, не сказал ни слова и в защиту Питера! Это уже кое-что… Его лицо приняло задумчивое выражение. Слава Богу!.. Жаклин перевела взгляд на Свена.

— У меня отличная идея! — сказала Жаклин. — Почему бы тебе не пойти с нами в больницу? Сам вручишь Тони подарок. Уверена, что он очень обрадуется твоему приходу, ведь у тебя особый подход к детям, они тебя просто обожают. Соглашайся, Свен…

К счастью, кузен отказываться не стал.

— Если не помешаю… Ты не против, Роджер?..

Казалось, тот готов что-то возразить, и Жаклин уловила его тайную мысль: он подозревает, что она применила отвлекающий маневр, желая подольше оставаться в обществе Свена. Разумеется, у нее и в мыслях не было ничего подобного, но разве разубедишь этого упрямца.

— Без проблем… — буркнул Роджер. — Жаклин, будешь переодеваться? Если нет, можем отправляться прямо сейчас.

Похоже, ему не терпелось избавиться от Свена и поскорее приступить к допросу. Жаклин ослепительно улыбнулась, хотя сердце ее ушло в пятки. По выражению лица своего мучителя она поняла: Роджер прекрасно знает, что она чувствует, и просто наслаждается ее страхом!

— Да нет, пойду в том, что на мне…

Поначалу Тони немного стеснялся, но вскоре вполне освоился со своим новым дядей. Свен был с ним очень мил, шутил, рассказывал смешные истории, поддразнивая мальчика, как своих племянников и племянниц. Ему без труда удалось очаровать Кэтлин Модин и дежурную медсестру и так разрядить обстановку, что Тони развеселился и даже поблагодарил мать за книжки, которые дядя Свен обещал ему почитать.

Выйдя из больницы, они отвезли Свена в его отель и направились к себе в гостиницу.

— И почему у твоего кузена нет детей? — с сожалением спросил Роджер, притормозив на перекрестке в ожидании зеленого света. — Он же просто педагогический талант!..

— Его невеста погибла полтора года назад. Разбилась на мотоцикле… Свен всегда мечтал иметь детей, — объяснила Жаклин с тяжелым вздохом. — По-моему, он все еще никак не может оправиться. Его преследуют призраки прошлого, и он спасается от них бегством… В тот роковой день свет в его душе погас. Только очень необычная женщина может вернуть ему радость жизни.

— А чем он занимается по жизни?

— В данный момент он в отпуске. А так — хочешь верь, хочешь нет — ведет в университете Упсалу курс по русской литературе прошлого века.

— Похоже, в вашей семье все не такие, какими кажутся… — проворчал Роджер.

Жаклин улыбнулась.

— Просто ты больно скор на выводы. Признайся, что принял Свена за светского шалопая?

— Уж сказала бы сразу — за русского шпиона… — запальчиво начал Роджер, но сдержался, а потом буркнул: — А ты лгунья, моя дорогая…

Возразить было нечего. Жаклин закусила губу и уставилась перед собой невидящим взглядом. Больше они не произнесли ни слова, в тягостном молчании доехали до гостиницы, молча поднялись в номер. Момент, которого так страшилась Жаклин, настал. Закрыв за собой дверь и прислонившись к ней спиной, Роджер дал волю своему гневу.

— С кем же ты на самом деле встречалась? — спросил он бархатным голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

Жаклин, отойдя на всякий случай подальше, храбро посмотрела ему в глаза.

— А я не обязана перед тобой отчитываться! — заявила она.

— Тогда откажись отвечать. Или скажи правду. Зачем лжешь? — парировал Роджер, отходя от двери и приближаясь к ней. — Пока не скажешь, я тебя отсюда не выпущу…

Руки его сжались в кулаки, на лице — твердая решимость добиться ответа. Можно, лихорадочно думала Жаклин, снова сочинить что-нибудь, но у нее возникло ощущение, что это бесполезно: Роджер все равно догадается. Похоже, нет смысла упорствовать. Придется сказать правду. Она расправила плечи.

— Встречалась с твоей матерью, если уж тебе так интересно…

Роджер остолбенел.

— С кем? — зловещим шепотом выдавил он.

— С твоей матерью, — повторила Жаклин.

И тут Роджер схватил ее за плечи.

— Кто дал тебе право совать нос в мою жизнь? — прорычал он, но все же удержался от грубости. — Жалкая интриганка!.. За моей спиной!..

Безуспешно пытаясь вырваться, Жаклин уперлась ладонями в его широкую мощную грудь.

— Ты же не желаешь со мной разговаривать! — возразила она, морщась от боли: его пальцы, словно клещи, впивались ей в плечи. — Как иначе я узнаю то, что мне нужно?

— Не лезь в то, что тебя не касается, чего просто не понимаешь! — свистящим шепотом приказал он. — Ты знаешь ровно столько, сколько тебе положено знать.

— Это ты ничего не хочешь понять! — воскликнула Жаклин. — Мать мечтает тебя увидеть, объяснить…

Роджер рассмеялся.

— Когда-то я был дураком, готовым поверить в ее лживые речи, но больше такого не будет. Учусь на своих ошибках.

— И сейчас как раз совершаешь еще одну, возможно, самую ужасную! Чтобы тоже на ней потом поучиться?..

— Моя мать выбрала свой путь, я — свой. Наши пути никогда не пересекутся.

Жаклин умоляюще взглянула на него.

— Могли бы пересечься, смягчись ты хоть немного…

Неожиданно Роджер отпустил ее. Он уже пришел в себя.

— Жаклин, я знаю, как много значит для тебя Тони, какое место он занял в твоей жизни. Тебе хочется, чтобы все вокруг были так же счастливы, как и ты, но жизнь не похожа на сказку. Допускаю, что у тебя добрые намерения, но пойми наконец: слишком поздно! Нам с матерью нечего сказать друг другу! Давай прекратим этот бессмысленный спор и оставим все как есть. — Он бросил взгляд на часы. — Я должен уйти. У меня встреча через час.

Мало того что их спор кончился ничем, он еще и собирается оставить ее одну второй вечер подряд. Жаклин вскинула на него глаза, полные обиды и разочарования.

— С женщиной? — вырвалось у нее.

Ну вот, зачем спросила?! Она готова была провалиться сквозь землю. А Роджер уж не спустил.

— Если и так? Неужели ревнуешь? — Его глаза вспыхнули мстительной радостью. — Я только что объяснил: моя личная жизнь тебя не касается. С кем обедать — мое дело.

Он направился к спальне, у двери остановился на секунду, словно желая что-то добавить, но лишь выругался себе под нос и скрылся внутри. Жаклин опустилась на стул. Ну и чего она достигла своей откровенностью? Роджер не способен прислушиваться к разумным доводам и советам. Упрямец, каких свет не видывал! Но и она хороша!.. Надо же быть такой дурой! Показала, что ей не все равно, что он делает и с кем. Теперь Роджер воспользуется ее слабостью, чтобы уколоть побольнее, если она снова проявит любопытство. Нет, это просто невыносимо!

Через час Роджер ушел, буркнув вместо слов прощания, что вернется поздно и его незачем дожидаться. Жаклин метнула ему вслед раздраженный взгляд, который не достиг цели: дверь за ним уже захлопнулась. Ну и ладно, у нее тоже есть гордость. Нечего сидеть в четырех стенах и предаваться тоске.

Жаклин приняла душ, надела голубое шелковое платье, сделала макияж «для выхода»: она решила пообедать в ресторане гостиницы.

Сидевшие в зале мужчины проводили ее восхищенными взглядами, что несколько улучшило мрачное настроение Жаклин и укрепило ослабший боевой дух. Однако обедать в одиночестве — не слишком большое удовольствие, поэтому она быстро съела заказанные блюда и вернулась в номер. Рассеянно уставившись на экран телевизора, она пощелкала пультом, но ничего смотреть не хотелось. Жаклин испытывала все большее беспокойство.

Мысли вернулись к Роджеру. Почему его так долго нет? Он просто хочет ее позлить! Пытается лишний раз показать, что давно вычеркнул из своей жизни. Выходит, у нее никого нет, кроме Тони, но и в том, что ей удастся добиться расположения сына, она не может быть уверена. Сердце сжала такая тоска, что Жаклин вскочила и заходила по комнате.

Нет, она не в силах здесь оставаться! Шел уже первый час ночи, но ее это не остановило. Переодевшись в брюки и свитер, Жаклин подхватила сумочку и пиджак, спустилась вниз и взяла такси. Раз Роджер бросил ее одну, она поедет в больницу и побудет с сыном.

Гувернантка искренне обрадовалась ей. Женщины немного поболтали, понизив голос, потом Кэтлин ушла, и Жаклин осталась наедине со спящим Тони.

Жаклин наклонилась, чтобы поцеловать его в разрумянившуюся щечку. Золотой крестик на цепочке, подаренный дядей Свеном, блеснул на тонкой шейке. Как хорошо, что они подружились: Тони полезно знать, что Роджер не единственный его родственник.

Она придвинула к кровати стул, села поудобнее, и вскоре на нее снизошло спокойствие, которое ей уже однажды довелось испытать у постели сына. На столике лежала книжка, которую читал мальчику Свен. Жаклин раскрыла ее и невольно увлеклась, погрузившись в волшебный мир сказки. Она так углубилась в чтение, что не сразу почувствовала на себе внимательный взгляд Тони.

С минуту они молчали, потом Жаклин отложила книгу.

— Тебе надо спать, — шепнула она с улыбкой.

В больших светло-серых глазах Тони отразилась неуверенность.

— Ведь ты уже была здесь раньше… Сидела и смотрела на меня.

— Когда ты был совсем маленький, я часто сидела у твоей кроватки. Мне становилось легче и казалось, что все не так уж плохо, — просто сказала Жаклин.

— Почему ты от меня ушла? — спросил мальчик с присущей ему прямотой.

В глазах Жаклин блеснули слезы.

— Я бы… никогда!.. Так уж случилось, меня обманули… Я тебя очень люблю и всегда любила, но не знаю, как это доказать.

— Тебе Роджер нравится? — вдруг спросил Тони, испытующе глядя на мать.

Жаклин порадовалась тому, что слабый свет ночника не позволяет разглядеть, что ее щеки вспыхнули румянцем.

— Очень.

— Жалко, что он мне не отец!.. Мой настоящий папочка говорил неправду.

К горлу подступил комок. За этими простыми словами таилась такая бездна детского страдания, что у Жаклин перехватило дыхание.

— Знаю. Да, Роджер не такой, ему можно верить.

Тони в упор смотрел на мать.

— Роджер говорит, ты хочешь со мной познакомиться поближе. Зачем? Я должен уехать с тобой?

— Все зависит от тебя, — мягко сказала она. — Мне бы этого очень хотелось, но только если ты согласишься.

— Хорошо, — быстро сказал Тони, — потому что я никуда от Роджера не поеду.

Жаклин с трудом подавила обиду.

— Не беспокойся, сейчас я хочу только одного — подружиться с тобой.

— Тебе нужны мои деньги? — с подозрением спросил мальчик.

— Разумеется, нет! — Жаклин снова покраснела, теперь — от досады. — У меня своих денег предостаточно. Выброси, пожалуйста, из головы эту глупую мысль раз и навсегда.

Последнюю фразу она произнесла более резко, чем намеревалась. Это все из-за Питера, какой же он все-таки подлец! Ее рука, потянувшаяся было к сыну, сама по себе отдернулась, слезы обожгли веки, из груди вырвался горький смех, больше похожий на рыдание.

— Видишь, Тони, я даже не смею дотронуться до тебя… Боюсь, оттолкнешь.

Она неловко поднялась и подошла к окну, ругая себя последними словами за несдержанность.

— Жак… Жаклин…

Услышав свое имя, впервые произнесенное тихим детским голоском, она чуть не задохнулась и порывисто обернулась. Тони повел плечами.

— Наверное, мы могли бы дружить… Хочешь?

— Очень! — радостно воскликнула Жаклин и тут же осеклась, наткнувшись на настороженный взгляд сына. Не следует забывать, что перед ней ребенок, не знающий, кому верить. Поглубже спрятав свою радость, Жаклин села на прежнее место и взяла в руки книгу. — Хочешь, почитаю? — предложила она. — Так ты быстрее уснешь.

— Там про девочку-русалку… — напомнил Тони, укладываясь на бок. — Мне дядя Свен начал читать.

Украдкой смахнув с ресниц слезы, Жаклин нашла нужную страницу…

Под утро она собрала сумку и выскользнула из палаты. Тони давно уснул, предоставив матери возможность спокойно подумать в тишине. Кажется, в их отношениях наступил перелом, хотя об успехе говорить рано. Незачем анализировать, как и почему это произошло, нужно постараться укрепить возникшее между ними хрупкое доверие.

Подавив зевок, Жаклин свернула к лифтам и застыла на месте. На стуле у стены, вытянув перед собой ноги и засунув руки в карманы элегантного пиджака, дремал Роджер. Вот это сюрприз!

Интересно, давно ли он здесь сидит и почему не зашел в палату? Даже не переоделся, хотя, вероятно, заглянул в гостиницу и обнаружил ее отсутствие.

Жаклин ступала почти бесшумно в своих парусиновых туфлях без каблуков, но Роджер открыл глаза, повернул голову в ее сторону, встал и молча смотрел, как она подходит. От его внимательного взгляда не укрылась бледность ее осунувшегося лица и темные тени под глазами.

— С ума сошла? Думаешь, Тони будет лучше, если ты сляжешь? — пробормотал он.

Жаклин, проходя мимо него к ближайшему лифту, возразила:

— Обойдется.

— Трудно поверить, глядя на тебя… — усмехнулся Роджер и двинулся за ней.

Жаклин слишком устала, чтобы терпеть его насмешки.

— Неужели ты не в состоянии понять, что иногда мне просто необходимо побыть рядом с Тони, чтобы убедиться: все это не сон?

Когда двери лифта раскрылись, Роджер, взяв Жаклин за руку повыше локтя, провел в кабину и нажал кнопку цокольного этажа.

— Это не сон, — сказал он. — Неужели тебе нужно все время искать этому подтверждение?

— Еще как нужно! Тебе, видно, этого не понять. — Жаклин отвернулась, губы у нее задрожали.

Они вышли из здания больницы навстречу солнечному летнему утру.

— Машина вон там… — Роджер махнул рукой в сторону стоянки.

Жаклин чувствовала усталость, но одновременно и удовлетворение. Когда Роджер, обогнув машину спереди, уселся за руль и завел мотор, она немного помолчала, но все же не выдержала:

— Как прошел обед?

— Великолепно…

Не очень-то разговорчив. Жаклин уставилась в окно. Вряд ли он расскажет ей подробности своего свидания.

— Приехал за мной… Проверяешь?

— Я сразу догадался, где ты. Хотел отвезти домой. Ничего больше. Надеялся, ты оценишь мою заботливость…

— Обед, конечно, затянулся и плавно перешел в бурную вечеринку до утра… — съязвила Жаклин и чуть не откусила себе язык, услышав довольный смешок Роджера.

— Что ты себе вообразила? Ночь страстной любви? Хелен была бы польщена, скажи я ей об этом.

— Хелен? — насторожилась Жаклин.

Зеленые глаза Роджера скользнули по ее лицу.

— Специалист по маркетингу. Я с ней иногда советуюсь. Хелен угостила меня царским обедом, а потом мы несколько часов провели в страстных спорах о преимуществах разных методов вторичного использования отходов производства.

— Всю ночь?

— Часов до двух. Остальное время я потратил на то, чтобы приспособиться к крайне неудобному стулу в больничном коридоре.

Жаклин не верила собственным ушам.

— Почему?

— Считай, что это благородный жест с моей стороны. Понятия не имел, когда ты вернешься. Мне очень не нравится твоя манера разгуливать ночью по городу. В это время по улицам бродят разные подозрительные типы.

— Что тут скажешь… — Жаклин растерялась: такой заботливости она не ожидала.

— Молчи и обуздай свою страсть к бродяжничеству, пока мы не заберем Тони домой. Там безопаснее.

Жаклин не стала спорить: он затронул гораздо более интересную тему.

— Все собиралась спросить… Где ты живешь в Ланкашире?

— Долина грез, прелестная деревушка Лоудэй…

— Что ж, если Тони на следующей неделе выпишут, мне следует уже сейчас связаться с агентством по продаже недвижимости.

Не забыть бы купить карту, подумала она.

— Это еще зачем? — резкий вопрос Роджера прервал ее размышления.

— Подыскать подходящий дом.

Роджер, чертыхаясь, свернул на стоянку возле гостиницы, заглушил мотор и повернулся к Жаклин с искаженным от гнева лицом.

— По-моему, следовало бы пожить с Тони хоть какое-то время, прежде чем удирать…

Жаклин вспыхнула от гнева.

— Удирать? Мне просто надо где-то жить. Как нам обоим известно, Тони будет жить в твоем доме — во всяком случае, пока, — где меня вряд ли примут с распростертыми объятиями.

— Тем не менее, именно там ты и поселишься! — тоном, не допускающим возражений, заявил Роджер.

— Ты же этого не хочешь!

— В первую очередь я забочусь о Тони. Если ты надеешься сблизиться с сыном, то должна жить с ним рядом, в одном доме. Может, мне это и не нравится, но я готов пойти на уступки.

Последнее прозвучало совершенно для нее неожиданно.

— Не ожидала… Постараюсь не попадаться тебе на глаза, — пообещала она охрипшим от волнения голосом.

— Наверное, тебе это не удастся. — Он ухмыльнулся. — Нужно быть совсем уж слепым, чтобы не заметить твоего присутствия… Не знаю, как ты, а я просто с ног валюсь.

Роджер вышел из машины, Жаклин последовала за ним, теряясь в догадках. Откуда в нем вдруг такая перемена? Вчера был вне себя от злости, а сегодня проявляет заботу о ее здоровье и безопасности. Нелогичность его поведения выбивала из равновесия и в то же время возрождала в душе смутную надежду на лучшее. Несмотря на внешнее отчуждение, она ему не совсем безразлична… Или она ошибается? Жаклин пробрала дрожь. Ничего, скоро выяснится, что творится у него в душе…