Не сомневайся во мне

Глава восьмая

Обед был замечательный, от первого до последнего блюда, а вот ее спутник… Роджер пребывал в странном настроении, казался озабоченным и подавленным. С той минуты, как они оставили Тони на попечении Кэтлин и отправились в ресторан, он почти все время молчал и только изредка вздыхал, словно его что-то угнетало.

Положив десертную вилку, Жаклин подняла глаза. В элегантном темно-зеленом костюме и ослепительно белой рубашке Роджер выглядел чрезвычайно импозантно. Жаклин ощущала притягательную силу, исходящую от него.

— Очень вкусно!..

Ее слова вывели Роджера из задумчивости. Он кивнул и слегка улыбнулся, но мысли его явно витали где-то далеко.

— Как приятно обедать с женщиной, которая ест с аппетитом! Ты всегда любила поесть.

Жаклин весело рассмеялась.

— Странно, что ты помнишь такие пустяки…

— Я помню даже то… — Он запнулся.

— Что предпочел бы забыть? — быстро спросила она и тут же пожалела об этом, увидев, как потемнело его лицо.

— Нет, — возразил Роджер, — я о другом. То, что раньше казалось пустяком, теперь видится в ином свете. Ты на многое открыла мне глаза.

— Не ожидала, что мой рассказ так на тебя подействует. По-моему, ты меня совсем не слушал…

— Тебя трудно не услышать. — Он усмехнулся.

— Просто я хотела, чтобы ты понял. — Жаклин откашлялась, чтобы скрыть смущение. — Не требовала, не ждала…

— Не пытаешься ли ты себя обмануть, Жаклин?

— Ты о чем? — Она глубоко вздохнула и храбро взглянула ему в глаза.

— Ты меня отлично поняла. Скажи честно, разве ты не надеялась возродить наши прежние отношения?

Жаклин нахмурилась.

— Думаю, такая надежда была бы величайшей глупостью с моей стороны… Не находишь?

— Разве эта мысль не приходила тебе в голову?

Ему все-таки удалось задеть ее за живое.

— Я же человек, а не кукла! Приходила, но лишь на минуту.

— А я-то думал…

Такой реакции Жаклин не ожидала.

— Неужели ты изменил свое мнение обо мне?

— Должен признать: да, изменил. Я не имел права осуждать тебя за намерение покончить с браком, превратившимся в фарс, — спокойно сказал Роджер.

Долго она ждала этого признания! Почему же оно ее не радует?

— Ты был несправедлив ко мне.

— На то были причины. Я не сомневался в своей правоте, но ты сумела доказать, что я ошибался.

К чему он клонит?..

— Ждешь благодарности? — спросила она.

Роджер отрицательно покачал головой.

— Я признал свою ошибку, потому что ты заслуживаешь справедливости. И подумал: мы могли бы попробовать забыть прошлое. Теперь все зависит от тебя, Жаклин, я приму любое твое решение.

Жаклин потупилась. Неужели он полагает, что она тут же согласится простить его? Нет уж, надо его немного помучить. Она не в силах отказать себе в таком удовольствии!

— То есть снова стать… друзьями? — невинным тоном спросила Жаклин и удовлетворенно заметила, что он заколебался.

— Если ты этого хочешь… — неуверенно пробормотал он.

Стало быть, дружба тебя не очень-то устраивает, мстительно подумала она и решила слегка повернуть нож в ране.

— Это так неожиданно… Не знаю, что и сказать…

Она не договорила. Ладонь Роджера легла на ее руку. Жаклин вздрогнула и подняла голову. Его глаза гневно сверкали.

— В моем предложении нет ничего для тебя неожиданного. Понимаю, ты хочешь меня помучить. И я это заслужил… Но зачем же отрицать очевидное? Нас по-прежнему влечет друг к другу!

Жаклин затрепетала, всем существом откликаясь и на его слова, и на прикосновение горячей руки. Однако Роджер заблуждается, если думает, что, стоит ему поманить ее, она тут же бросится в его объятия! Да она любит его всем сердцем, а вот он пока ни словом не обмолвился о любви. Внутри у нее все кипело, но Жаклин ничем не выдала своего смятения.

— Что-то ты слишком торопишься. Еще неделю назад ненавидел меня…

Он снова перебил ее:

— Я так и не смог тебя возненавидеть, как ни старался…

— Мне казалось, ты не испытываешь ко мне ничего, кроме презрения.

Роджер невесело рассмеялся.

— Презирал я себя… за то, что считал проявлением слабости. Но пришел к выводу, что мне нужна ты, а все остальное не имеет значения.

Казалось, он говорит искренне, и первым побуждением Жаклин было броситься в его объятия, но что-то остановило… Может, им движет… простой физический инстинкт? Не слишком ли удачно для него все складывается?

Рука Роджера еще крепче сжала ее пальцы.

— У тебя нет оснований доверять мне. Понимаю, все так неожиданно… Но обещаю: я не буду тебя торопить. Нам обоим нужно время.

Для чего? Чего он хочет? Затащить ее в постель? Это удалось бы ему без особого труда, прояви он побольше настойчивости, она вряд ли сумеет устоять. Они оба знают об этом. Однако ей хотелось большего — любви. Можно ли ему верить? Но ведь он сказал, что все будет зависеть от нее… Зачем лишать его надежды?

— Согласна, — прошептала Жаклин и удивилась, заметив в его глазах облегчение.

Выходит, он не был уверен, что она примет его предложение? Не такой уж он непробиваемый.

— Обещаю, ты не пожалеешь о своем решении. — Роджер благодарно улыбнулся.

Хотелось бы надеяться, подумала Жаклин.

Внизу заиграл оркестр.

— Потанцуем?

Почему бы не продлить вечер? Домой ей совсем не хотелось, она так разволновалась, что вряд ли сможет уснуть.

— Давай, — согласилась она с легкой улыбкой.

Роджер подозвал официанта и попросил счет, расплатился и повел свою спутницу вниз по лестнице, в ночной клуб. Все столики были заняты, так что он засунул маленькую серебристую сумочку Жаклин в карман пиджака и увлек ее на квадратную площадку для танцев в центре полутемного зала.

Жаклин почувствовала себя на седьмом небе от счастья, когда он обнял ее. Только сейчас она поняла, как была одинока, как ей недоставало его объятий. Сомнения рассеялись и унеслись прочь. Оркестр заиграл что-то медленное и романтическое. Они начали танцевать, все теснее прижимаясь друг к другу. Подчиняясь непреодолимому порыву, Жаклин нежно обвила руками шею Роджера, ласково взъерошила его густые волосы и положила голову ему на плечо.

Жадно вдыхая знакомый аромат тела Роджера, смешанный со свежим запахом лосьона, она думала: как же я истосковалась по тебе!.. Весь вечер Жаклин подсознательно ждала этой минуты. Теплое дыхание Роджера согревало обнаженную шею, руки гладили спину и, дойдя до талии, так крепко сжали, что у нее перехватило дыхание. Горячие губы коснулись завитка волос над ухом, и до ее слуха донесся шепот:

— Я так хочу поцеловать тебя!.. Уйдем отсюда?

Не дожидаясь ответа, он крепко взял ее за руку и повел к выходу.

Стояла теплая безлунная ночь. Очертания машин и домов тонули в густом мраке. Роджер решительно зашагал на стоянку, где оставил машину, но, вместо того чтобы отпереть дверцу, прислонился к ней спиной, широко расставив ноги, и привлек к себе Жаклин. Потом опустил голову и припал к ее губам. Из груди Жаклин вырвался сдавленный стон, руки взметнулись вверх и обвили его шею.

Время словно остановилось, когда их губы слились. Волна страсти захлестнула обоих, поцелуй становился все глубже, отчаяннее, превращаясь в утонченное эротическое путешествие в прошлое, в чудесный мир чувственного восторга, когда-то покинутый ими… Они словно заново узнавали друг друга.

Забыв обо всем, Жаклин издала низкий хрипловатый стон, отдаваясь некой покоряющей силе, что окутывала ее, подобно волшебному облаку. Только это есть реальность в призрачной неопределенности ее существования, зыбкого и ненадежного. Она чувствовала: Роджер ощущает то же самое. Прервав поцелуй, он зарылся лицом в ее волосы, сердце его бешено колотилось.

— Автостоянка — не лучшее место для первого поцелуя, — пробормотал он. — Прости, я просто не смог сдержаться.

Жаклин кивнула.

— Поедем домой, — шепнула она, отступая на шаг. Ее глаза, затуманенные желанием, ярко и горячо блеснули в темноте.

Дорога показалась ей бесконечной, однако, когда они подъехали к особняку, она бросила взгляд на часы и с удивлением убедилась, что еще не очень поздно — чуть больше половины одиннадцатого. Старинный дом смутно вырисовывался на фоне ночного неба. Огни были погашены, лишь слабо светилось окно Тони да горела лампа в холле. В доме царила тишина, видимо, все уже давно легли спать.

С оглушительно бьющимся сердцем Жаклин последовала за Роджером в гостиную. Он включил торшер и, сбросив пиджак и галстук, повернулся к ней, подошел ближе и приподнял кончиками пальцев сияющее женское лицо, любуясь его розовой свежестью. Ее губы, припухшие от поцелуя, слегка раскрылись под его взглядом.

— Я не слишком тороплив? — шепнул Роджер, давая ей путь к отступлению.

— Нет, не очень, — ответила Жаклин, понимая, что отрезает себе путь к отступлению.

Роджер легко подхватил ее на руки и перенес на диван. Потом снял рубашку и прилег рядом. Теплый ночной воздух вливался в раскрытые окна. Его мощное тело, покрытое причудливыми узорами, создаваемыми игрой света и тени, притягивало ее как магнит. Она не могла отвести от него восхищенных глаз. Все преграды рухнули, природная страстность натуры вырвалась на свободу. Гладя плечи Роджера дрожащими пальцами, она млела от наслаждения. Он не останавливал ее, лишь слегка постанывал, откликаясь на ласку подрагиванием напрягшихся мышц. Потом, глубоко вздохнув, закрыл глаза и запрокинул голову.

— Весь вечер я ждал этой минуты! Твои пальцы — это чудо! Не останавливайся, прошу тебя…

Услышав его тихий шепот, Жаклин замерла. Роджер почувствовал ее оцепенение, открыл глаза, их взгляды встретились.

— Да, конечно… — шепнул он и с бесконечной нежностью снял с нее жакет, под которым была шелковая блузка, застегнутая спереди на множество мелких пуговок.

Жаклин окончательно потеряла способность мыслить. Взгляд Роджера воспламенил ее кровь, и, когда его руки легли на ее бедра и медленно двинулись вверх, она часто задышала. Да, он угадал, чего она жаждет. Ее грудь напряглась в предвкушении прикосновения, но Роджер не торопился. Его медлительность невыносима, она сойдет с ума, если он сейчас же не дотронется до груди. Когда наконец его пальцы через тонкий шелк блузки сжали ее затвердевшие соски, из груди Жаклин вырвался прерывистый вздох.

— Боже! — вскрикнула она.

Ее глаза широко раскрылись, и Роджер почувствовал, что тонет в их зовущей бездонной глубине.

— Как я тосковал по тебе, Жаклин, — признался он, придвигаясь ближе, и припал к ее губам в поцелуе, который не утолял, а только разжигал жажду.

Они были так поглощены друг другом, что не сразу услышали настойчивый трезвон телефона.

— Нас нет дома! — в отчаянии простонал Роджер.

— Возьми трубку, пока никто не проснулся, — посоветовала Жаклин, уже сообразив, чем им грозит неожиданный звонок.

Роджер направился к телефону, схватил трубку. Жаклин приподнялась на локте и, не сводя с него глаз, стала прислушиваться к разговору. Он обернулся.

— Тебя.

— Ты уверен?

Жаклин спрыгнула с дивана и, бесшумно ступая босыми ногами по пушистому ковру, подошла к телефону, с удовольствием отметив, что Роджер пожирает глазами ее полуобнаженную фигуру. Взяв у него трубку, она вздрогнула, ощутив прикосновение его губ на плече.

— Да, я вас слушаю, — сказала она, слегка задыхаясь.

— Привет, дорогая. Говорит Мэрил Хэнсон, — пропел хорошо знакомый приятный голос. — Извините за поздний звонок… Это Роджер взял трубку?..

— Как вы себя чувствуете?

— Великолепно, дорогая. Правда, разволновалась, услышав голос сына после стольких лет. Мне показалось, он тоже чем-то взволнован. Я не помешала? — с чисто женским лукавством спросила миссис Хэнсон.

Жаклин охватило отчаяние. Что же делать? Роджер потерся щекой о ее шею. Если бы он знал, что она говорит с его матерью!..

— Ничего, не беспокойтесь, — пробормотала она.

Роджер начал слегка покусывать мочку ее уха.

— Пусть позвонят завтра, — недовольно пробурчал он.

Жаклин легонько шлепнула его по руке, слишком вольно блуждавшей по ее телу.

— Перестань! — прошептала она и, сообразив, что Мэрил все слышит, поспешно прикрыла трубку ладонью. — Ради Бога, Роджер, веди себя прилично! — Он послушно разжал пальцы, и она отошла на несколько шагов, предостерегающе подняв руку. — Прошу тебя, Роджер, не мешай, разговор очень важный, — и предложила: — Свари пока кофе.

— С кем это ты говоришь? — подозрительно прищурился Роджер, засунув руки в карманы. — Хочешь от меня избавиться, да?

— По личному делу… С одной знакомой. Подожди пять минут, пожалуйста, — попросила Жаклин.

— Даю тебе пять минут, но не больше, — согласился Роджер и, вздохнув, направился в кухню.

У двери он оглянулся и бросил на нее недоумевающий взгляд. Жаклин убрала руку с трубки.

— Простите, Мэрил.

— Я вот почему так поздно… Видите ли, в последний момент наши планы изменились, так что я не могла предупредить вас заранее. Мы приезжаем в Манчестер завтра.

— Понятно…

— В общем, у меня нет выбора. Я могу прийти к вам только завтра. Вы, верно, считаете мой визит несколько преждевременным, но, честно говоря, я не рассчитываю на теплый прием, когда бы встреча ни произошла.

— Возможно, это и к лучшему. В последнее время Роджер… немного смягчился. Надеюсь, он вас выслушает.

— Договорились. Дайте мне ваш адрес, об остальном я позабочусь, — деловито сказала Мэрил.

Спохватившись, что их разговор затянулся и они беседуют больше пяти минут, Жаклин скороговоркой назвала адрес и повесила трубку. Ее взгляд упал на скомканный жакет, валявшийся на полу возле дивана. Она подняла его и надела, чувствуя, что немного озябла. Предстоящий визит Мэрил отбил у нее всякую охоту заниматься любовью. Вряд ли завтра все пройдет гладко. Интуиция подсказывала, что добром их затея не кончится. А о том, как Роджер отнесется к ее участию в заговоре, она боялась и думать.

Но нет худа без добра. Звонок Мэрил дал ей возможность еще раз все обдумать. Ясно, чем закончился бы нынешний вечер, если бы миссис Хэнсон невольно не помешала им. Конечно, Жаклин не раскаялась бы в этом. Но все-таки не следует забывать, что Роджер ни слова не сказал о любви. Их толкнула друг к другу страсть, которой они не могли противиться. Пожалуй, все действительно получилось слишком быстро.

Когда появился Роджер, Жаклин застегивала жакет. Увидев, что она успела одеться, он задержался в дверях, и улыбка медленно сползла с его лица. Поставив на столик поднос с двумя чашками кофе, он взял одну из них и протянул ей.

— Передумала или замерзла? — спросил он холодно.

Чувствуя, как краска заливает щеки, Жаклин сжала в пальцах чашку.

— Извини, но и то, и другое…

Губы Роджера дрогнули в чуть заметной усмешке.

— Не стоит извиняться. Я же сказал, что все будет зависеть от тебя. Просто я думал… — Он помолчал и пожал плечами. — Видимо, действительно несколько поторопился…

— Дело не в том, что я не хочу… — смущенно начала она.

— Не знаешь, можно ли мне доверять? — спросил Роджер. — Я тебя не виню. Сам во всем виноват.

Возражать Жаклин не стала, хотя он угадал только половину правды.

— Нужно время, чтобы все обдумать, — беспомощно пролепетала она.

На этот раз в его улыбке было больше тепла.

— Придется смириться. Что ж, еще один холодный душ с тех пор, как мы снова встретились.

Жаклин с виноватым видом поставила недопитую чашку на стол.

— Мне очень жаль, правда. — Она лукаво улыбнулась. — У нас был трудный день. Не возражаешь, если я пойду спать?

Роджер подошел к ней и, взяв за плечи, нежно поцеловал в лоб.

— Приятных тебе сновидений, любимая, — пробормотал он и, развернув ее, легонько подтолкнул к двери.

Неужели он действительно назвал меня любимой? Или послышалось? — думала она, поднимаясь в свою комнату. Нет, он произнес это слово! Слезы радости навернулись ей на глаза. Жаклин молитвенно сложила руки. Господи, позволь мне надеяться, что он любит меня… И прошу, сделай так, чтобы завтрашний день не заставил меня разлюбить его!..

Время тянулось невыносимо медленно. Жаклин изнемогала от жары. Не чувствовалось ни малейшего движения воздуха, ни один листок на деревьях не шевелился. Было так тихо, что отчетливо слышалось жужжание пчел в цветах. После ланча Роджер собирался погонять с Тони мяч, но вместо этого улегся в гамак и задремал, а Жаклин уселась в тени беседки и вот уже целый час пыталась читать выбранную наугад книжку. С того места, где она находилась, ей было хорошо видно, как Роджер чуть покачивается в гамаке, заложив руки за голову и свесив одну ногу. Жаклин устроилась именно здесь, чтобы наблюдать за дорогой, на которой должна была появиться машина Мэрил.

Она сможет заметить малейшее движение на дороге, ведь она же отчетливо видит на берегу речушки две крошечные цветные точки — Кэтлин и Тони. Сын звал ее на прогулку, но Жаклин не пошла, боясь пропустить приезд Мэрил.

Она захлопнула книгу и озабоченно нахмурилась. За ланчем они с Роджером почти не разговаривали, утром он встал чуть свет и до полудня работал в своем кабинете. Почему-то ей казалось, что после вчерашних событий он непременно разыщет ее, как только проснется. Однако этого не произошло. Роджер вел себя как обычно, за столом был с ней любезен. Видимо, хотел успокоить ее, показать, что намеревается сдержать свое обещание не торопить хода событий. Но добился противоположного эффекта: Жаклин впала в уныние.

Донесся чуть слышный шум мотора. Она подняла голову и, напрягая зрение, разглядела на дороге движущуюся голубую точку. Ее сердце учащенно забилось. Здесь так редко кто-нибудь проезжает, что ошибки быть не могло: это автомобиль матери Роджера. Решающий момент настал. Все пути к отступлению отрезаны…

Тем временем шум двигателя усилился. Краем глаза Жаклин заметила, что Роджер проснулся и, заслонив от солнца глаза, пытается сообразить, кто к ним едет. В эту минуту Жаклин отдала бы что угодно, лишь бы очутиться за тридевять земель отсюда, не присутствовать при встрече матери и сына, которую сама же подстроила. Увы, слишком поздно… Остается только молиться и надеяться на лучшее.

Голубой автомобиль затормозил на площадке перед входом в дом. Жаклин вскочила и направилась к Роджеру. Через секунду тот поймет, кто приехал, и наверняка попытается сбежать. Необходимо задержать его во что бы то ни стало! Не глядя на нее, он недовольно пробормотал:

— Я никого не жду, а ты? Черт побери, кто бы это мог быть?

Жаклин сочла за лучшее промолчать. Мэрил и ее муж уже вышли из машины и приближались к ним. Жаклин почти физически ощутила, как напрягся Роджер, и приготовилась к худшему.

— Не может быть! Проклятье, откуда она узнала?.. — Он осекся, пораженный внезапной догадкой, и круто повернулся к Жаклин. В его глазах запылала такая ярость, что она сжалась от страха. — Ты подстроила!

Он выбрался из гамака, и Жаклин в отчаянии схватила его за руку, не выпуская из поля зрения Хэнсонов, которые пересекали лужайку.

— Поговори с ней, Роджер, пожалуйста! Больше ей ничего не нужно… — умоляюще заговорила Жаклин. — Ты должен уделить ей хотя бы несколько минут!

Он бросил на нее испепеляющий взгляд.

— Ничего я ей не должен!

— Прежде всего это нужно тебе!

Его зеленые глаза угрожающе засверкали.

— Берегись, Жаклин, на сей раз ты зашла слишком далеко!

Жаклин и думать не смела о том, что ее ждет. Повиснув на руке Роджера, она повернулась лицом к гостям.

На лице Мэрил застыла напряженная улыбка, сжатые губы побелели. Она выглядела очаровательно в небесно-голубом шифоновом платье. Любимый цвет королевы-матери, машинально отметила Жаклин. Мэрил опиралась на руку мужа, нуждаясь, вероятно, не столько в физической, сколько в моральной поддержке. Гости подошли ближе, и Уильям Хэнсон ободряюще похлопал жену по руке.

Впервые за двадцать лет мать и сын увидели друг друга. Наступило тягостное молчание, которое прервал мистер Хэнсон:

— Вы, должно быть, Жаклин. Мэрил так много о вас рассказывала. Рад с вами познакомиться!..

Он улыбнулся и протянул ей руку. Жаклин крепко пожала ее и почувствовала себя немного лучше.

— Позвольте выразить восхищение вашим талантом, мистер Хэнсон.

— Всегда приятно встретить поклонницу, тем более такую очаровательную. Зовите меня просто Уильямом.

Он галантно поклонился ей и повернулся к Роджеру.

— Счастлив с вами познакомиться. Рад, что мы наконец-то встретились, Роджер. Хотя мне кажется, что я давно вас знаю. Мы с Мэрил внимательно следим за вашей карьерой и очень гордимся вашими успехами.

Роджер не мог не пожать протянутую руку.

— Добрый день, мистер Хэнсон. Я… тоже много о вас слышал, — сдержанно произнес он и перевел глаза на его спутницу. — Здравствуй, мама… — Тон его слов был таким, будто он обращался к совершенно посторонней женщине.

— Здравствуй, Роджер! — непринужденно ответила Мэрил. — Ты живешь в прелестном уголке.

— Мне здесь нравится…

Роджер держался с ледяной вежливостью.

— Чай, кофе? — вмешалась Жаклин.

Мэрил покачала головой.

— Благодарю, дорогая. Мы заехали на минутку. — Она устремила на сына насмешливый взгляд, который до того напомнил Жаклин Роджера, что она поежилась. — Вероятно, ты думаешь, будто я пытаюсь делать хорошую мину при плохой игре?

Роджер приподнял брови.

— Ты настолько хорошо меня знаешь, мама, что считаешь возможным предугадать мою реакцию?

Мэрил приняла удар со спокойным достоинством.

— Сынок, я знаю тебя все же лучше, чем ты думаешь. И должна сознаться, вообще не надеялась, что ты согласишься со мной встретиться…

Роджер холодно улыбнулся.

— Благодари свою сообщницу, она умеет хранить тайны. Знай я о твоих намерениях, с радостью избавил бы тебя от утомительной поездки.

Он метнул на Жаклин гневный взгляд, что не укрылось от внимания Мэрил. Ее гладкий лоб прорезала вертикальная морщинка.

— Ты зрелый мужчина, а не маленький мальчик, не способный ничего понять. Двадцать лет — слишком долгий срок, чтобы лелеять детские обиды. Я приехала, чтобы исправить зло, которое невольно причинила тебе.

Интересно, как он воспримет мягкий упрек матери, с тревогой подумала Жаклин, кусая губы. Роджер ведь такой непредсказуемый.

— И ты полагаешь, что тебе это удастся?

Мэрил не смутилась.

— Уверена в этом.

Она отпустила руку Уильяма, который заговорщически подмигнул Жаклин, и гордо выпрямилась. От ее первоначальной нервозности не осталось и следа. Господи, как они с Роджером похожи!

— Присядем? — предложила Жаклин, откашлявшись, и указала на террасу. — Я все же попрошу Салли принести нам чаю. Сегодня так жарко, чашка крепкого чая никому не повредит.

Отдав распоряжения насчет чая, она вернулась и обнаружила, что Роджер постарался отодвинуться от матери как можно дальше. Ну почему он такой упрямый? Мэрил, казалось, ничего не замечала.

— Прекрасно выглядишь, сынок.

Роджер небрежно положил ногу на ногу. Его лицо напоминало маску.

— И ты тоже, — с расстановкой произнес он. — Деньги помогают смягчать разрушительное действие времени, не правда ли?

Мэрил добродушно рассмеялась.

— Тонко подмечено, но ко мне это не относится. До брака с Уильямом я всю жизнь работала. Сначала на ранчо, а ты знаешь, какой это тяжелый труд. Потом, после того как вышла из больницы, бралась за любую работу, чтобы выжить. Выйдя замуж за Кевина, я продолжала работать, потому что хотела сохранить свою самостоятельность. Голливуд разрушил не одну семью, но нам удалось сберечь наш брак. Кевин научил меня радоваться каждому дню, он был замечательным человеком.

Казалось, слова матери не произвели на Роджера никакого впечатления.

— Насколько мне известно, он оставил тебе приличное состояние.

— Но владела им она недолго, — вмешался Уильям, похлопав жену по руке. — Ваша мама необыкновенная женщина, Роджер. У нее масса достоинств, и главные из них — сила духа и щедрость. Она пожертвовала деньги Кевина научному центру по изучению онкологических заболеваний. Благородный жест благородного человека.

— Чепуха, Уильям! У меня же остался дом и работа. В деньгах я не нуждалась и решила, что они больше пригодятся тем несчастным, кто страдает от ужасной болезни, унесшей жизнь бедного Кевина.

— У вас много общего с Жаклин, — буркнул Роджер.

— Мы обе пережили неудачный брак. К счастью, Жаклин вовремя опомнилась, иначе кто знает, что еще могло случиться.

Лицо Роджера окаменело.

— Ты готова хвалить любую женщину, последовавшую твоему примеру, — холодно обронил он.

Зеленые глаза Мэрил, такие же, как у Роджера, не отрывались от его лица.

— Что за странная мысль? В отличие от Жаклин я слишком долго терпела и жестоко поплатилась за это. Своей ревностью Брайан довел меня до тяжелого нервного заболевания. Рада, что Жаклин не пришлось пережить ничего подобного, А вот и чай! — воскликнула она, завидев Салли, катившую сервировочный столик. — Как раз то, что нам сейчас нужно.

За чаем Роджер угрюмо молчал. Мэрил умело перевела разговор на другую тему и начала рассказывать Жаклин о гастролях Уильяма. Жаклин догадалась, какую тактику избрала их гостья: она решила не унижаться перед сыном и дождаться, пока он начнет задавать вопросы о прошлом, а до той поры не затрагивать болезненную тему. Ее цель — посеять в его душе зерна сомнения, но одному Богу известно, удастся ли ей это.

Поставив на стол чашку, Мэрил сказала, обращаясь Роджеру:

— Кое-что я тебе привезла, сынок. Заинтересуешься или нет — дело твое, но эти вещи принадлежат тебе. Уильям, будь любезен, принеси, пожалуйста, сверток из машины. — Ее супруг тут же поднялся и отправился выполнять поручение. Мэрил задумчиво посмотрела ему вслед. — Я приехала, зная, что это мой последний шанс увидеться с тобой. Впрочем, я приехала бы много лет назад, если бы ты ответил на мои письма.

— По-моему, все было наоборот: это ты не отвечала на мои письма, — с ледяной вежливостью проговорил Роджер. — Память тебе, случайно, не изменяет?

Миссис Хэнсон тяжело вздохнула.

— Да, мы оба писали друг другу, но наши письма не доходили. Как ты думаешь, почему?

Роджер сердито нахмурился.

— Намекаешь на то, что письма перехватывали дедушка с бабушкой? Не верю! Зачем? Не вижу никакого смысла.

— Они всю жизнь не любили меня, хотели нас разлучить, чтобы ты остался с ними.

Роджер открыл рот и снова закрыл его, так ничего и не сказав. Откинувшись назад, он уставился в пространство и глубоко задумался. Жаклин взяла инициативу в свои руки.

— Вы сказали, Мэрил, что долго болели и попали в больницу.

Роджер перевел взгляд на нее.

— Да, так и было. — Мэрил благодарно кивнула. — По иронии судьбы, я потеряла сознание, направляясь за тобой в интернат, Роджер. Когда через полгода я вышла из больницы, ты уже жил у отца. Я не бросала тебя, хотя со стороны это выглядело именно так. Стала тебе писать, ты не отвечал, а после смерти Брайана его родители убедили меня, что тебе с ними лучше. Пришлось согласиться: я думала, что ты не желаешь меня видеть. Кроме того, я не могла обеспечить тебе приличную жизнь. Не надеюсь, что ты поверишь, — прошло столько лет! — но я не хотела причинить тебе боль, Роджер. Я очень тебя любила и сейчас люблю.

В эту минуту Уильям подошел к ней и подал довольно большой сверток.

— Спасибо, дорогой. — Она положила сверток перед сыном. — Это тебе. Посмотри, если захочешь. Там есть мой адрес на тот случай, если ты пожелаешь меня выслушать. Это не срочно, можешь прочесть хоть через год. Пока жива, я буду ждать. И помни, сынок: любую ошибку можно исправить, и сделать это никогда не поздно. Все на свете поправимо, кроме смерти. — Она встала, в глазах ее стояли слезы. — Думаю, нам пора, не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством. Жаклин, дорогая, надеюсь, мы увидимся. Жаль, что я не застала Тони. Судя по вашим рассказам, он — прелестное дитя. — Мэрил снова повернулась к сыну. — И еще одно… Гордость — слабое утешение. Не отворачивайся от своего счастья, в чем бы ты меня ни обвинял. Когда-нибудь ты пожалеешь об этом, но будет поздно. До свидания, сынок, всего тебе хорошего!..

Жаклин проводила гостей до машины, поцеловала их на прощание и помахала вслед удаляющейся машине. Слезы душили ее. Роджер так ничего и не ответил матери, и Жаклин уловила разочарование Мэрил, решившей, что она потерпела поражение, хотя и постаралась ничем не выдать себя.

Опустив голову, Жаклин медленно приблизилась к Роджеру, который стоял как истукан и смотрел на дорогу. Она робко коснулась его руки, он вздрогнул и с отвращением отстранился.

— Не прикасайся ко мне!

— Послушай…

— Для одного дня ты наговорила и наделала вполне достаточно. Не желаю ничего слушать! Сыт по горло!

— Хотя бы взгляни на то, что оставила твоя мать.

Он чуть не задохнулся от ярости.

— Если тебе интересно, что там, сама и смотри, — огрызнулся он, круто повернулся и зашагал к дому.

Он взбешен, потому что не выносит ни малейшего насилия над собой. Жаклин задумчиво взглянула на злополучный сверток. Раз Мэрил привезла его, значит, там что-то важное, может быть, жизненно важное. Поколебавшись немного, Жаклин решила, что она вправе его вскрыть.

В конце концов, Роджер разрешил ей это сделать!

Развернув оберточную бумагу, Жаклин увидела два больших альбома в кожаных переплетах. Наугад раскрыла один и обессиленно опустилась на стул. Вот оно, доказательство материнской любви!..

Мэрил долгие годы собирала все, что касалось сына. Здесь было его свидетельство о рождении, программки школьных спектаклей с его участием, список состава его бейсбольной команды, газетные статьи, в которых упоминалось его имя.

Вырезки были аккуратно наклеены на страницы альбомов и сопровождались подробными комментариями Мэрил на полях. Чувствовалось, что, когда она писала эти заметки, ее переполняла гордость за успехи сына и смертельная тоска от того, что она вынуждена жить в разлуке с ним. Жаклин стало очень жаль их обоих, она расплакалась.

Роджер должен непременно увидеть это! Она решительно направилась в его кабинет, без стука распахнула дверь и положила альбомы на стол перед ним.

— Прочти их, сделай для своей матери хотя бы такую малость. Если и после этого не осознаешь, как несправедлив к ней, значит, ты не тот человек, который мне нужен. Я никогда не смогу тебя любить!

Она сделала все, что могла. Теперь слово за ним. Жаклин повернулась на каблуках и выбежала в коридор.