(Не)твой Сладкий Папочка

Глава 11

Ощущение, что пространство комнаты становится вязким, что двигаюсь крайне медленно, приседая, поднимая упавшие вещи, вновь выпрямляясь, и глядя на входную дверь в надежде, что Олег понял свою оплошность и скрылся за ней.

Но увы, он этого не сделал. Наоборот, пара шагов, и он приближается ко мне вплотную.

Прижимаю к себе вещи, которые подняла с пола, дрожу как осиновый лист, делаю шаг назад, лихорадочно соображая, что сказать, чтобы Олег покинул эту комнату. Ощущение опасности зашкаливает, мигая красным в воспаленном сознании.

Сильные руки обхватывают мои предплечья и сжимают, несильно, но ощутимо.

— Яна… Ты в порядке? — голос Архипова звучит низко и хрипло. — Извини, что так ворвался.

«Зачем? Зачем ты ворвался в мою жизнь как торнадо?» — бьется в голове мысль, которую я, конечно же, не решаюсь произнести вслух.

Олег слишком, слишком близко. Поворачиваю к нему голову, чтобы попросить оставить меня в покое, отчитать, что нельзя так врываться… но его губы… такие твердые, резко очерченные, мужественные, так близко… всего в паре сантиметров от моих губ. Это сбивает, дурманит. Делаю глубокий вдох и ноздри заполняет аромат терпкого мужского лосьона, туалетного мыла и… горячего мужского тела. Архипов стоит так близко, что наше дыхание смешивается.

Одно движение — и можно очутиться в его объятиях, быть окутанной его теплом и силой. Провести ладонью по упрямому квадратному подбородку, только немного выдвинув вперед руку. Прикоснуться к темнеющим местам, где уже отросла щетина, ощутить шероховатость жестких волосков. Зарыться пальцами в его волосы…

Время будто застыло, и в безмолвии этого мгновения заглядываю в глаза Олега. Он не собирается останавливаться — вижу решимость в его взгляде. Он проводит пальцами по моей шее. Обхватив ладонью мой затылок, нежно, но настойчиво притягивает меня к себе. Слегка покачнувшись, подаюсь к нему, ощутив мягкость хлопка его рубашки. Похоже, он переоделся и принял душ…

Хочу ощутить вкус его поцелуя больше всего на свете. Прямо сейчас. Но именно эта отчаянная жажда помогает мне отрезветь, вспомнить кто этот мужчина и сколько неприятностей может принести собственная слабость. Для меня всегда дружба была на первом месте. Мой поступок больно ранит Дашу, в этом не сомневаюсь… Как и в том, что она этого не заслуживает…

Эта мысль помогает собраться с силами и вырваться. Отойти от Олега. Пижама все еще в моих руках, плывущим взглядом понимаю, что только верх, и поспешно натягиваю его на себя.

— Это неприлично, так врываться к девушке, — произношу тоном строгой учительницы и бросаю взгляд на Олега, вложив в него все равнодушие на которое способна. Не уверена, что получилось, потому что Архипов в ответ улыбается краешком губ.

— Я знаю, извини меня. Пришел на кухню, увидел шикарный ужин и мозги немного поплыли от невероятных запахов. Пошел выразить повару свое восхищение…

В его глазах такой голодный блеск, но явно не по еде страдает сейчас этот хитрый и упрямый мужчина. Его намерения и желания слишком очевидны.

— Тогда приятного вам аппетита. Я решила лечь пораньше…

— Яна…

Похоже Архипову плевать на мои слова. Широкими шагами он подходит ко мне вплотную.

— Я сам жалею, что зашел сюда, Яна. Это было глупо и необдуманно… Мы все решили с тобой, разумно и правильно. Но к сожалению, случаются вещи сильнее…

— Не надо, — лепечу беспомощно, понимая, что у Олега, как и у меня, отказали чертовы тормоза.

— Поздно…

Олег прижимает меня к себе — не грубо, но и не нежно.

Я должна что-то сделать, должна остановить его! Но не делаю ни одного движения, чтобы оказать сопротивление или хотя бы создать его видимость. Во мне словно разом исчезает вся защита, нет больше ни гордости, ни стремления дать отпор. Снова, как и в первый раз, захлестывает чувство, уносящее прочь силы и волю, оставляющее в душе лишь странный коктейль из желания и боли, возникшей от безысходности, от полной неспособности противостоять желанию.

Рот Олега приближается к моим губам и заставляет их раскрыться навстречу. Кажется, даже дышать перестаю. Архипов крепче прижимает к себе, и я льну к сильному телу, ощущая каждый его изгиб. Спина выгибается непроизвольно, потому что стремлюсь как можно теснее прижаться к нему. Язык Олега проникает в мой рот и на меня обрушивается огненный поток. Трепеща, обвиваю руками шею Архипова. Возвращаю ему поцелуи с жаром, о существовании которого даже не догадывалась. Внизу живота становится жарко, будто там раскручивается раскаленная проволока. Чувствуя под пальцами его широкую спину, издаю стон. Мне хочется прижать его к себе со всей силой, чтобы наши тела слились воедино, чтобы раствориться в нем. Теперь страсть сильнее страха…

— Черт, я хочу тебя, — шепчет Олег, тесно прижимая меня к себе. Вздрагиваю, ощутив его возбужденную плоть, горячую и твердую. Безотчетно подаюсь ему навстречу, судорожно вдыхая воздух, наполненный страстью. Архипов отстраняется.

— Скажи это. Скажи, что тоже хочешь меня…

— Хочу, — шепчу едва слышно.

Он снова начинает меня целовать. Его рука скользит под пижамную кофту. Он гладит мою спину нежными круговыми движениями, приносящими блаженство. Под его рукой тело мое тело словно оживало, наполняясь густым, тягучим и сладким медом.

— Малышка, — шепчет где-то возле моего уха, перебирая волосы, согревая своим дыханием. Чувствую, как по его телу прокатилась дрожь возбуждения, осознавая, что он сдерживается из последних сил и вот-вот потеряет власть над собой.

Но внезапно Архипов останавливается, отрывается от моих покалывающих и распухших губ.

Меня почти не держат ноги, противно дрожа. Приходится вцепиться в его плечи. Не могу смотреть на него, меня терзает стыд. Его желание не такое сильное. Олег смог остановится, тогда как я… абсолютно поплыла.

— Яна? — его голос так ласков, от этого еще больше щиплет глаза.

— Посмотри на меня, Яна, — произносит Архипов с нажимом.

— Отпусти, пожалуйста, — произношу поспешно, обретя дар речи.

Длинные пальцы приподнимают мой подбородок, волей‑неволей приходится поднять на него взгляд. Его глаза почти черные сейчас, в них полыхает огонь.

— Олег…

— Черт, мне нравится, как ты произносишь мое имя.

— Не надо, — шепчу умоляюще.

Большой палец легко касается моей нижней губы. Затрепетав от этого прикосновения, пытаюсь отстраниться, но Архипов, крепко обхватив меня одной рукой, не дает пошевелиться. Пристально наблюдая за мной, пальцем раздвигает мои губы и нежно проводит по их внутренней стороне. Вздрагиваю всем телом от этой ласки, вызвавшей целую бурю ответных чувств в вероломно предавшем меня теле. Никогда прежде не испытывала такой страсти, такой иссушающей потребности в мужчине. Рядом с ним все планы и клятвы летят к черту.

Архипов отнимает палец от моих губ, подносит к своему рту, облизывает, пристально смотря мне в лицо. По всему телу прокатывается волна крупной дрожи.

— Не надо стесняться этого, — тихо произносит Олег. — Мне также нелегко, как и тебе. Нас тянет друг к другу… Черт, такого я не ожидал…

Смотрю на него растерянно, не понимая, чего он хочет, что сказать пытается.

— Я должен это обдумать. Не хочу, чтобы это выглядело так… будто воспользовался твоим состоянием. Но я нужно, чтобы ты поняла… Для меня это не просто игра. Все, похоже, серьезно.

«Похоже»?

Обидное слово бьет как пощечин. Внезапно, в моей голове ярко, с шипением вспыхивает некий проблеск здравого смысла.

— Не стоит ничего обдумывать. Ты прав, это было глупым и спонтанным. Ничего серьезного, забыть проще простого. — Пойдем поедим, остыло уже все наверное…

С трудом узнаю собственный голос, который звучит сейчас надтреснуто и хрипло.

Олег бормочет какое-то ругательство, но отступает, давая мне пройти.

Пошатываясь, машинально сжимаю и разжимаю кулаки, в сознании кружатся разные мысли, в основном об огромной ошибке которую чуть не совершила. Надо только дожить до завтрашнего утра… и все закончится. Я его забуду. Приложу все усилия. Потому что подруга важнее. И потому что это было бы огромным стрессом для Павла. Он этого не заслуживает.

Поев практически в абсолютной тишине, мы разошлись по своим комнатам. Олег явно был погружен в свои мысли. Мне они разумеется были интересны, но я гнала любопытство прочь. Скоро этот мужчина все равно покинет Москву, он никогда не живет здесь подолгу — мне это отлично известно по Дашкиным рассказам. Одна ночь безумной страсти ничего не решила бы… но многое усложнила, определенно. Так что Олег молодец, что остановился. Сама я бы не смогла найти столько силы воли… Тем более что проблем у меня было бы явно больше. Ведь это я остаюсь здесь, с Дашей и Павлом.

Вещи собраны, утром вызову такси, что бы там ни говорил хозяин квартиры! Я твердо решила, можно было бы и ночью… Но нет, это уж совсем драматично и показушно будет выглядеть. Да что там… пара часов осталась.

Вот только бессонница доконала.

В пять утра я измучилась ходить взад-вперед по комнате. Начала мучить жажда, и я отправляюсь на кухню выпить воды.

— Почему не спишь? — раздается низкий голос за спиной, и рука, дрогнув, выливает на пижаму прилично жидкости из стакана.

— Пить хочется… Господи, я так испугалась!

— Скажи, что у тебя бессонница, — хрипло просит Олег.

— У меня бессонница. Тебе полегчало?

— Да. Потому что и я спать не могу, пока ты в соседней комнате, Яна. Что нам с этим делать, а?

— Ничего, — вздыхаю. — Осталось пару часов потерпеть. Потом я уеду. Вещи собрала.

— Уже и вещи собрала, — повторяет за мной Олег. — Ясно. Я тоже через пару дней уезжаю. Почему все так грустно, а?

— Может наоборот, к лучшему?

— Не знаю…

— Ладно, — ставлю на столешницу пустой стакан. — Я пойду…

— Не уходи.

— Что ты предлагаешь? Сказку тебе на ночь рассказать?

— Отличная идея.

— Глупая, по-моему. Что ты… Что ты делаешь?!

Олег подхватывает меня на руки и несет… в свою комнату.

— Не бойся. Я не отступаю от своих слов. Не трону. Но раз мы не можем спать по раздельности, может вдвоем получится? Честное слово, задолбался я овец считать.

— Ну хорошо, — улыбаюсь, хотя на душе больно. — Всего одну сказку…

Соглашаясь на предложение Олега я, наверное, под гипнозом была. Потому что не могу найти другого объяснения. Это же безумие! Нам надо держаться друг от друга как можно дальше! Что я вытворяю? А он?

Я была уверена, что не смогу уснуть вот так, успокаивала себя тем, что пару минут подожду, а потом вернусь в свою комнату…

Но странным образом почти сразу отключилась, видимо от нервов.

Проснувшись в комнате Олега, подскакиваю на постели, резко вспоминая вчерашний вечер. Меня колотит от паники, ощупываю себя — пижама на месте. Уфф. Ничего не было. Он не обманул, не воспользовался. Да и не надо это ему, ведь и так понятно — достаточно пальцем поманить…

Даже хорошо, что его нет сейчас, не представляю, как вести себя после такого… сначала таяла в его объятиях, потом уснула в его постели… У нас ничего не было, но при этом ощущения внутри, что было ВСЕ…. И даже больше. Что целиком и полностью ему принадлежу…

Смотрю на часы — десять утра. Олега обычно нет уже в квартире к этому времени. Значит и сегодня решил не делать исключение. Мысль об этом вызывает легкую грусть. Для Олега забота обо мне — это лишь благотворительность… Ну что же, пусть так.

И все же, еще раз внимательно оглядываю комнату. Ищу записку, ведь это логично оставить записку, или нет? Боже, ну что за глупые мысли у меня в голове!

И все равно продолжаю думать об этом, может он оставил на кухне хоть пару строк для меня? Хоть пару слов… мне кажется это было бы уместно… Пойти посмотреть? А если не найду, то буду чувствовать себя полной идиоткой…

Слышу хлопок входной двери, и сразу в крови подскакивает адреналин. Я уже собиралась соскочить с постели и пойти к себе, но тут снова опускаюсь на подушку и закрываю глаза. Глупо, я это понимаю, детский наивный поступок. Что дальше? Притворяться спящей? Сколько?

— Яна? — раздается совсем рядом знакомый голос, в котором столько удивления, что оно буквально выплескивается через край. И это не голос Олега. Это Павел.

Распахиваю глаза, подскакиваю, комкая в руках одеяло.

— Что все это значит, блядь? — голос Павла становится с каждым словом все более пронзительным, в нем плещется ярость. — Что это, я, мать твою, спрашиваю? Ты трахаешься с моим отцом?! Давно?

У меня пропадает дар речи, всю колотит. Никогда в жизни мне не было настолько стыдно и страшно одновременно. На лицо Павла больно смотреть, оно в прямом смысле перекошено от злости.

Самое паршивое, я ничего не могу ему ответить. Сижу на постели, сжавшись в комок, и молчу как идиотка. Зубы стучат, по позвоночнику словно склизкая змея ползет. Дыхание — как у рыбы, выброшенной на берег…

— Молчишь? Какая же ты сука! В самом страшном сне такое предположить не мог! — с ненавистью выплевывает Павел.

— Все не так! — вырывается у меня. Я даже подумать не успеваю, рыдание рвется вслед за этой жалкой попыткой оправдания….

— Не так? Ты еще смеешь что-то пытаться объяснить?

— Нет! Вижу, что бесполезно!

Соскакиваю с постели, прижимая к себе одеяло, хотя я в одежде, и наверное, так только хуже, показывает что мне есть что скрывать… Но мне сейчас уж точно не до логики. Хочется бежать куда глаза глядят от этой ужасной, грязной, мучительной сцены. У нас ничего не было с Олегом, но разве это оправдание. Ведь меня и правда тянет, безумно тянет к Архипову-старшему! Так что все что сейчас извергает на меня Паша — по делу. Пусть даже я ничего не обещала ему… Я слишком поздно расставила между нами все точки над «i». В этом моя безусловная вина…

Попытка выскочить из комнаты проваливается, Павел хватает меня сзади как котенка, за шкирку, бросает на постель.

— Я тебя не отпускал!

— Что ты себе позволяешь? Разве я перед тобой чем-то обязана?! — кричу в ответ. Перед глазами все размыто от слез, текущих по щекам. Никогда не думала, что кто-то посмеет вести себя со мной как с последней шлюхой. Но сейчас происходит именно это…

— Я никогда не была с тобой, чтобы ты смел такие сцены закатывать! — вырываются у меня жестокие слова. И я тут же о них жалею, несмотря на то что Павел меня спровоцировал…

— Да что ты? — его лицо перекошено от ярости. — Я, как дурак, за тобой ухаживал. Думал, ты скромная, приличная. А ты, оказывается, по старым папикам? Я для тебя мелковат был?

— Нет! Ты все неправильно понял! Абсолютно неправильно! Просто… мы не подходим друг другу…

Моя попытка объясниться приводит Павла в еще большее бешенство.

— Да на твоем месте любая нормальная баба визжала бы от радости, получив внимание от меня. Дура провинциальная, кому ты нужна без денег и прописки? Моя мать тебя на работу устроила, сестра подкармливала. Я — пылинки был готов сдувать… Но тебе все мало, да? Сука… Ты о чем думаешь, что отец с тобой серьезно? Он только использует баб, ясно? И выбрасывает…

Павел широкими шагами меряет комнату, его руки сжаты в кулаки и мне вдруг становится очень страшно. Ужас сковывает все тело. Я уверена, что в таком состоянии он может даже ударить…

Конечно же, своим отказом от отношений я затронула его больное место.

Поэтому лучше сейчас ему не возражать, эта вспышка гнева вызвана не чем иным, как его оскорбленным самолюбием. Вряд ли он сам верит в то, что говорит.

Можно понять его боль и ярость. Он выговорится и остановится…

Но стоит мне все это проговорить про себя, в попытке оправдать оскорбленного парня, как Павел снова бросается ко мне. Хватает как куклу, я вырываюсь, делаю пару шагов к двери, но подворачиваю ногу и вскрикиваю от боли. Павел хватает меня, его руки очень больно стискивают талию. Он бросает меня обратно на постель.

— Что ты делаешь?! Оставь меня в покое, пожалуйста! — кричу, срывая голос. Сейчас мне становится не просто страшно, я уже едва дышу от паники.

— Я тут подумал, раз папаша мой получил свое, так почему и мне не поживится. Пусть и остатками.

Мерзкие слова не сразу доходят до сознания. А когда понимаю, о чем он говорит, Павел нависает надо мной, пригвождая своим торсом к постели, вжимаясь в меня грубо и бесцеремонно.

— Что ты делаешь?! Ты ополоумел? Между мной и твоим отцом ничего не было! Немедленно слезь с меня!

— Ага и вообще ты девственница, — хмыкает мерзавец, противно ухмыляясь.

— Отпусти! Отпусти сейчас же! Не смей!

Не могу нашарить одеяло, чтобы попытаться натянуть на себя, в то время как руки Павла хватают за края моей пижамы и рвут, раздается треск, который кажется мне оглушающим грохотом.

— Нет! Нет!

Пытаюсь ударить его, но ничего не выходит. Пальцы Павла, как наручники, смыкаются вокруг моих запястий.

— Ты с самого начала вела себя со мной так, будто я пустое место. Потому что думала, денег мало у меня? У меня есть деньги, сука. Я тебе заплачу. Надо было сразу сказать, что ты из таких.

— Отпусти, — шиплю сдавленно. Павел покрывает мое лицо, шею, грудь, наглыми, нарочито влажными, поцелуями, больно царапая щетиной. Мое лицо мокрое от слез, кожа горит, перед глазами все плывет. — Я тебя убью, слышишь? Ненавижу тебя, ты мне омерзителен! Подонок! Слезь немедленно, урод!

Павел вместо ответа рвет на мне бюстгальтер, срывает его с меня и отбрасывает в сторону.

— Нет! — перед глазами пляшут черные мушки, мне нечем дышать. Мужские бедра вжимаются в меня, демонстрируя эрекцию, что вызывает внутри глухое рыдание.

Внезапно вес. Прижимающий меня к постели, пропадает. Только в этот момент понимаю, что зажмурилась. Открываю глаза — Павел валяется в углу комнаты, над ним стоит Олег.

— Ты совсем с ума сошел? Что ты творишь? — орет он на сына.

Павел бледен как смерть, но глаза все еще налиты бешенством.

— Ты это меня спрашиваешь? Серьезно? Мою девушку выебал, а теперь лекцию решил прочитать?

— Немедленно замолчи. Тебе лучше уйти. Немедленно.

Все это произнесено тихим, но таящим угрозу голосом. Эти короткие реплики звучат отрывисто и бесстрастно, словно военные команды. Но ясно что внутри этого мужчины бушует ураган. Поднимаю глаза на Олега, его лицо тоже бледное как мел, под кожей ходят желваки.

— В защитника значит сыграть решил? — не унимается Павел. — Думаешь она впечатлится, и еще раз тебе даст? Ты мне омерзителен! Ты знал, что она моя девушка!

— Я не твоя девушка! — не знаю, как нашла в себе силы это выкрикнуть.

Олег поворачивается ко мне. Вижу в его глазах боль от этой грязной сцены. Понимаю, чего ему стоит все это сейчас выслушивать. Ведь его вины ни в чем нет… ни грамма. Моя — да, присутствует… я не сразу объяснила Павлу свои чувства… давала ему надежду… Сейчас мои поступки кажутся мне чудовищными, ужасными. Я себя ненавижу, даже сильнее чем Павла, который повел себя сегодня как последний подонок. А я… я оказалась яблоком раздора между отцом и сыном! Что может быть хуже…

Мы смотрим друг на друга. Сглатываю комок в горле. Во взгляде Олега — боль, в моем — вина. Нас окутывает ощущение обреченности. Если до этого утра могла быть какая-то надежда… То сейчас все окончательно похоронено… Секунды кажутся вечностью. Кожа начинает гореть… от стыда и отчаяния. На негнущихся ногах, обхватив себя руками чтобы прикрыть груди, выбегаю из комнаты. Вбежав в свою, наспех что-то напяливаю на себя. Даже не понимая, что…

В одном повезло — такси ловлю моментально. Когда водитель кивком подтверждает что свободен и может меня отвезти — едва сдерживаю рыдание, от облегчения. Сейчас мне нужно одно — спрятаться в своем убежище и выплакать отчаяние и стыд, которые душат меня. Выплеснуть горе и забыть, избавиться от ярости, твердым комком застрявшей в груди.

А потом начну все сначала. Истреблю зависимость, охватившую меня. Нам уж теперь точно ничего не светит с Архиповым старшим, после этой грязной жуткой сцены.