Не твоя семья

— Останься, сын, нам нужно обговорить дела. Сейчас пройдет Коротков… — это, видимо, очень важно. Взгляд, как гвоздями в крышку гроба. Моего почему-то.

— Позже, — муж не отступал, — мне нужно жену сопровождать, — и улыбнулся в свои белоснежных тридцать два зуба. — Чтобы не потерялась.

— Тимур! — Виктор Павлович напрягся, но мы уже отошли.

— Не маленькая, не потеряюсь, — шепнула между дежурными улыбками.

— Я не боюсь, что потеряешься. Боюсь, что не вернешься.

Спустя час мы слушали увертюру из оперы Моцарта «Свадьба Фигаро» и ждали официальной части открытия бала и выхода дебютантов. Мантуров с меня глаз не спускал, словно реально боялся, что сбегу, а может, что устрою какую-нибудь неожиданную каверзу. Сейчас он не мог меня просчитать, а этого Тимур не любил, поэтому предпочитал контролировать лично.

— Геля, привет! — меня неожиданно окликнули, когда дебютанты исполняли польку. — Тимур!

К нам спешили Марат и Полина Загитовы. Я слышала, что они опаздывают: она вроде бы только с самолета.

— Я очень рада тебя видеть, — обняла вполне искренне. — Вас вместе, — улыбнулась. Неужели Марат не поделился с женой подробностями? Держит свое твердое адвокатское слово.

— Я тоже рада, — ответила ровно. После развода я отсеяла всех из прошлой жизни, и Полину в том числе, хотя мы были подругами. Но и с Марьяной она общалась. Они обе в сфере эстетической медицины работали. Полина управляла сетью клиник в этой области и сама была дипломированным эндокринологом. На сегодняшний момент я предпочитала ни с кем из круга Тимура не сближаться.

— Как отец? — спросил Тимур участливо.

— Не очень, но борется, — грустно улыбнулась. — С нашими мелкими, — прижалась к Марату, — пообщался и ожил. В Германии предложили новую схему лечения, сложную, раньше папа отказывался, но теперь решил, что рано еще уходить.

Марат поцеловал Полину и крепко обнял.

— Лиана и Иль еще в Болгарии, а я по мужу соскучилась.

— И по клинике, — иронично добавил Марат.

Я смотрела на них и удивлялась: давно в браке, двое детей, оба успешны в профессии и кажутся такими счастливыми. Им повезло найти друг друга.

— Геля, что-то случилось? Ты обижена на меня? — через полчаса Полина предложила отлучиться в дамскую комнату, подправить макияж — в зале душно, сплиты явно не справлялись.

— Нет, — пожала плечами.

— Я пыталась с тобой связаться. Хотела поддержать…

— Что ты знаешь о нашем расставании? — отбросив дипломатию, поинтересовалась. Когда-то Полина была для меня образцом современной женщины. Непостижимым тогда, три года назад. Успешная, реализовавшая себя в профессии женщина, мать двойняшек, жена не менее характерного и властного мужчины, чем Мантуров. Тимур считал, что Полина мало времени уделяла дому и открыто говорил, что хочет меня в первую очередь видеть женой и матерью, все остальное по остаточному принципу. Тогда я готова была соглашаться с мужем, теперь точно знала: доверять можно только себе, остальное — переменное явление.

— Когда Марат объявил, я была в шоке. Без подробностей, только что Тимур принял такое решение, и что ты уехала из Москвы. Подробности рассказала Марьяна.

Я метнула в Полину острый взгляд. Интересно, что рассказала эта дрянь?

— Она сказала, что Тим развелся ради нее. Что они собираются пожениться. Прости, Ангелина. Тебе неприятно, но информация лишней не бывает. Она врала. Три года прошло, и вы с Мантуровым снова вместе.

Значит, Марьяна о моей беременности и диагнозе смолчала. Берегла репутацию любовника.

— Не знаю, что между ними произошло, но роман у них явно был, — ответила с демонстративным равнодушием.

— Не может быть! — воскликнула Полина. — Никогда за Тимуром ничего такого не замечала, — отрицательно покачала головой. — В любом случае, я с Марьяной прекратила тесное общение. Она и раньше больше к тебе в подружки набивалась, а после вашего расставания и ее развода пыталась «приватизировать» Тима, — показала кавычки. — Мне это не понравилось, — и на меня с улыбкой посмотрела. — Я все эти годы была уверена, что он тебя любит. Не знаю, что у вас произошло, но рада, что вы вместе.

— Прости, — в сумочке завибрировал телефон. Свекровь. Шепотом сказала, что Егор просыпался, просил сладкий кефир, и что она легла с ним в детской. Мы можем отдыхать и не беспокоиться.

— Геля! У вас с Тимом сын?! — Полина была ошеломлена. Я только кивнула. Никаких подробностей. — Марат точно знал и молчал, жучара! Ну я ему, — погрозила кулаками, затем меня сердечно поздравила.

Мы вернулись в шумный зал. Ужин закончился и начался оперный гала-концерт. Пробираясь через гостей, заметила нашу компанию с прибавлением. Месхи с женой и дочерью. Марьяна стояла возле Тимура и буквально подпирала грудью его локоть.

— Добрый вечер, — мы с Полиной подошли. Обстановка ощущалась напряженной.

— Ангелина, рад тебя видеть, — любезно приветствовал Альберт Ромович. Его супруга с улыбкой вторила. Только Марьяна молчала, во все глаза рассматривая меня. Я тоже. Соперница не вызывала опасений. Можно сколько угодно хорохориться, но у нее взгляд брошенной собаки.

— Ангелина, — с трудом произнесла мое имя ровно. Я не ответила на приветствие.

— В понедельник мои люди заедут за документами. Хорошего вечера, — произнес Тимур и, обняв меня за талию, увел от этих людей. Я не в курсе, какая кошка пробежала между семейством Месхи и моим мужем, но рада, что он не воркует с ними по-родственному. Это было бы неприятно, хотя, конечно, я бы не стала показывать истинного отношения.

После того, как застала Тимура с Марьяной, разные мысли посещали. Относительно диагноза моего сына тоже. Я не спрашивала напрямую у врачей о возможности намеренно поставить неверный диагноз и настоять на прерывании, но мы обсуждали разные варианты. Никто злого умысла не увидел. Профессор, доктор наук, заслуженный врач — Альберт Ромович одним своим именем убеждал в своей правоте. Только он ошибся. Намеренно или нет — уже не узнать, но лично я ему не доверяла.

— Потанцуем? — предложил Тимур, буквально нависая надо мной, стискивая талию, возмутительно впечатываясь в меня бедрами. Я пила шампанское и, чуть захмелев, улыбалась, не ему, естественно. Но, видимо, с мужчинами работает тот же эффект, что и с женщинами: чем меньше женщину мы любим… В моем случае мужчину.

— Я соскучился, Геля, — хрипло произнес. — По тебе. По нам. Ты меня достаточно наказала равнодушием. Поехали домой… — и, глядя в глаза с обескураживающим вожделением, приложил мою руку к своим губам.

— И что мы будем делать дома? — ответила в тон его настроению. На нас смотрели: кругом фотокамеры, пресса, светские сплетники, завистники и… Марьяна. Она буквально следила за нами.

— Трахаться, малышка, — ответил предельно исчерпывающе. — Я хочу тебя, жена.

Я улыбнулась ему самой соблазнительной улыбкой, руку на грудь положила, за лацкан смокинга притягивая к себе:

— Ты можешь пойти со своим предложением примерно нахрен, — и поцеловала в уголок губ, медленно и томно. Со стороны мы пара года, ни дать ни взять. — Прости, мне нужно по женским делам, — от Мантурова пыталась сбежать при любой возможности. Вся эта игра только с виду легко давалась. Сложно. Такого мужчину сложно держать на поводке: чтобы и не сорвался, и не покусал.

Я чувствовала обжигающий взгляд мужа. Он смотрел на меня, а Марьяна на него. Нервно сжимала ножку бокала. Тимура без стеснения пожирала глазами. Я изменила траекторию и прошла мимо нее, бросив безжалостно:

— Ты весь вечер собачкой за нами бегаешь. Найди уже себе нового хозяина. Как можно так унижаться.

Она только тонкие губы ошарашенно округлила. Да, откушу палец, если посмеет положить его туда, куда не нужно.

Я ловко обходила шумные компании, умудрилась на ходу поставить на поднос пустой бокал, не споткнулась, когда неожиданно налетела на чью-то спину.

— Извините, пожалуйста, — мужчина повернулся с улыбкой и смеющимся, чуть хмельным взглядом. Высокий, светловолосый, красивый.

— Да ничего страшного, — попыталась его обойти.

— Вы слишком прекрасны, чтобы отпустил вас без танца, — не позволил обогнуть его, но склонился в галантном поклоне, приглашая на вальс. Пары как раз строились. Я согласилась. Отвлечься от мужа хоть на время будет полезно. — Как вас зовут? — поинтересовался, одобрительным оценивающим взглядом разглядывая мое лицо.

— Давайте без имен.

— Вы здесь не одна?

— А как вам кажется? — вздернула бровь. Мужчина скосил глаза на свое плечо. Да, безымянный палец с кольцом.

— Что тот, кто надел на вас колечко, — дурак. Я бы вас не отпускал от себя, — и обаятельно, по-мальчишески безбашенно улыбнулся, прежде чем шепнуть: — Можно я вас украду сегодня?

— Украдите одну из дебютанток. Все до единой прехорошенькие, — смущенно ответила, смещая вектор общения на других представительниц прекрасного пола.

— Мне не нравятся девочки. Мне нравятся женщины.

Я не успела ответить. На площадке неожиданно появился Мантуров.

— Вы позволите, — вроде бы спросил, но по факту властно забрал меня себе и повел в танце, будто мы и не сбивались с такта. Я успела увидеть холеное лицо нового знакомого. Он выглядел уязвленным и заинтригованным.

— Куда мы? — спросила, когда Тимур повел через толпу гостей.

— Домой, — грозно прорычал.

— А если я не хочу домой? — спорила ради принципа.

— Я хочу!

Муж ревниво посадил меня в машину и сел рядом. Я действительно устала и хотела сбросить туфли, так, для вида возражала. До четырех утра носить маску равнодушной стервы не выдержала бы. Тимур молчал всю дорогу. Меня это устраивало: закрыла глаза и дала отдых своему сердцу. Пусть бьется в такт ЕГО близости. Сердце глупое, оно рассудку не подчинялось, оно помнило хорошее, оно легче сбрасывало панцирь обид и разочарований.

Я не стала ждать галантности от водителя или мужа, сама вышла из машины и направилась в дом. Устало вынула шпильки из волос, тряхнула ими. В спальне на автомате потянула замок и перешагнула осыпавшееся к ногам алое платье. Хотела упасть на кровать, но неожиданно оказалась прижатой к голой мощной груди.

— Геля, не могу больше… — по-хозяйски сжал мои груди. Волосы собрал сзади и прикусил зубами шею. — Хочу тебя…

— У нас фиктивный брак, — напомнила спокойно. Только господь бог знал, как сложно мне было демонстрировать это спокойствие.

— Нет, настоящий, — попытался прогнуть меня, и не только морально, но и физически: надавил на поясницу, чтобы встала в его любимую позу.

— Не смей, — дернулась и свела ноги, когда попытался сдвинуть полоску трусиков. Развернулась и попыталась оттолкнуть Тимура.

— Ангелина, — жестко сжал запястья, — я мужчина и мне нужен секс. Если ты не будешь давать, значит, найдется другая. Ты ведь не хочешь, чтобы меня ублажала левая баба?

Глава 19

Тимур

Богом клянусь, я не хотел напирать на свою девочку, сексуальную дерзкую сучку-жену, но она довела меня! Мало того, что весь вечер то притягивала, то отталкивала, с хреном каким-то танцевала, еще и сейчас поднималась наверх, острыми каблуками вспарывая мою выдержку. Тяжелые темные волосы эротично упали на полуобнаженную спину, и я медленно пошел за Ангелиной, как тот самый телок на веревочке. Бежать хотел, в пещеру побыстрее, подмять под себя и снова стать ее хозяином и господином. Мужем во всех смыслах, но я сдерживался: бабочку сорвал, смокинг сбросил, оставаясь в строгих брюках.

Геля вошла в спальню, я за ней. Платье упало: длинные ноги, черные волосы и кружевное красное белье… Нет, я не железный. Это женщина — моя жена, и она будет сейчас подо мной.

Какая Геля красивая. Обхватил крепкую грудь с мучительным вздохом. Какая возбуждающе сексуальная. Надавил на поясницу, хочу ее сзади, обожаю эту позу, звериную, дикую, жесткую. Но не получается прогнуть жену. Она отказывает, руки мои убирает.

— Тебя три года ублажали левые бабы, и мне было все равно. Думаешь, что-то изменилось? — ей, хрупкой Белоснежке меньше меня на голову, удалось взглянуть с невиданной высокомерностью.

Да нет! Не верю. Почему дрожит тогда? Грудь в кружевном красном лифчике часто и быстро вздымается не просто так! Глаза полны шального возбужденного блеска. Уверен, если коснусь трусиков, то пальцы мокрыми будут.

— Не лги себе, Геля. Ты хочешь меня, девочка, — агрессивно огладил бедра и сжал ягодицы. У меня так крепко стоял, что насадить могу даже через брюки. — Ты все еще любишь меня, — понесло вразнос. Я хочу так думать. Я хочу верить!

Ангелина изумленно распахнула большие глаза, затем расхохоталась, громко и весело. Млять.

— Мантуров, — сбросила мои руки, — повзрослей уже: мир не крутится вокруг тебя!

— Ты хорошо подумала?

Она демонстративно сложила руки на груди.

— Я сейчас уеду, Геля, и с этим, — резко схватил тонкую ладонь и притянул к своему паху. Пусть взвесит и поймет, что мне не до шуток, — мне поможет другая.

— Уходи, — холодно бросила.

Я только пожал плечами: сама напросилась, я в монахи не планировал идти. Уже выйдя за дверь услышал резкое:

— К Марьяне обратись!

Чуть ли не с ноги лупанул в дверь гостевой спальни, ставшей для меня каторжным пристанищем. Схватил джемпер из гардеробной, ключи от Ламбы, гараж, рев мотора, и уже несусь в ночь. Я категорически не сажусь за руль под градусом, но я выпил всего полбокала сухого белого, выветрилось давно.

Махнул в Метрополь. Там проверенная мужская братия всех чинов и регалий играла в покер в приятной обстановке. Ну и элитные эскортницы в достатке: пальцами щелкнул, и любая твоя — с сиськами и письками всех размеров и цветов.

Бросил машину в переулке, на диком адреналине ринулся в отель. Ветер швырнул в лицо пригоршню дождевых капель. Еще и погода испортилась! Швейцар уже распахнул дверь, а я застыл, зло щурясь на призывный полумрак. Если я зайду — легче станет? Я задумался. Нет, конечно! Я ведь не просто хочу секса. Я хочу свою жену! Вот эту дикую красивую стерву, которая смеялась мне в лицо! Даже если мне полк из телок даст в самое горло — зуд не унять, он другой женщиной запущен.

Ох, Ангелина… Ты ведь не была такой жестокой. И такой сногсшибательно сексуальной. Моя маленькая восторженная жена была нежной, отзывчивой, ведомой любовницей. Я был первым. Был ее учителем. Сейчас не знаю… Совсем другая. Может, теперь мне пора поучиться у нее?

— Гадство! — словно битое стекло выплюнул. Я ревную, да! К ее прошлому без меня ревную! К настоящему, в которое она не пускает! И будущему, которое видит без меня! Трындец.

Домой приехал все в том же запале: очень хотелось в спальню к жене, но вместо этого отправился в гараж. Нашел садовый инвентарь и схватил лопату. Копать буду. У меня до сих пор стоит, будто виагры принял. Мне-то без надобности допинг, но об эффекте наслышан. Мне вообще сейчас моим болтом даже сваи забивать можно (жаль, что не строитель), но я копал. Долго копал. Все, перекопал нахрен!

В понедельник к обеду подъехал в министерство здравоохранения. У меня везде были хорошие знакомые, и в правовом департаменте тоже. Руслан Арский заведовал контролем за медицинскими организациями: его департамент рассматривал жалобы и проводил медицинский аудит.

— Рус, дело есть. Вопрос сложный и конфиденциальный. По твоей части. В долгу не останусь.

— Да ладно, Викторович, сочтемся, — усмехнулся и подозвал официантку. Мы с Арским примерно в одной возрастной категории, но он настолько в системе, что по имени уже не обращался даже к товарищам — только отчество. — Милая Сонечка, принеси-ка нам по пятьдесят, хотя нет, пятьдесят не оросит, по сто коньячку «Courvoisier Tribute».

Но женские имена, как и названия элитного алкоголя — в четыре утра с бодуна назвать мог!

— За коньяк ты платишь, — заявил серьезно. Видно, тяжело ему там, в департаменте, раз в середине дня на грудь принимал. Я точно знал, что это у него как таблетка от головы. Руса никогда не видел пьяным. Он вообще образец классической политико-медицинской интеллигентной номенклатуры. — Какая помощь нужна?

— Мне нужно, чтобы толковые люди проверили документы одной пациентки. Ей очень опытный врач на консилиуме по результатам скринингов, анализов и тестов ставил беременность с генетической патологией, но ребенок родился здоровым. Я хочу быть уверенным, что в рекомендациях на прерывание беременности не было злого умысла.

— Ты хочешь дать делу ход или для себя? — деловито поинтересовался Руслан.

— По результатам. Но если ошибка намеренная, уничтожать буду без вмешательства доблестной прокуратуры.

— Постановление об изъятии документов понадобится?

— Нет, максимально тихо. Врач согласен отдать все материалы добровольно. Мне главное, чтобы проверяющие были компетентны. Чтобы увидели, если пытался замести следы, понимаешь?

— Сделаем, — кивнул и выпил обе порции коньяка. Он с водителем, ему можно. Для меня же встреча конфиденциальная, я сам за рулем.

Альберт Ромович без лишних требований отдал всю информацию по беременности Ангелины, но смотрел без былой отеческой теплоты. Я бы хотел ошибиться на его счет. Все же подлость такого уровня от врача — мы все дальше уходим от бога. От политиков и коммерсов всякого можно ожидать, но врачи ведь клятву давали! Я не пытался свою вину переложить на отца Марьяны — ключевые губительные решения принимал именно я, но должен знать, кто меня окружает.

Руслан сказал, что результаты будут в течение недели — самое оптимистичное, ну а там как пойдет. Я ждал. С Ангелиной хотел поделиться, но она после моего заявления про других баб и перекопанного заднего двора смотрела на меня как дебила, набитого дерьмом. Я думал, хоть ревновать будет, выскажется, покажет истинное отношение — не дождался! Егор вообще плакал, увидев свою песочницу в кусках земли и дёрна. Все у меня через какую-то жопу, и я не знал, как вылезти из этой дырочки.

— Тимур Викторович, документы на подпись, посмотрите? — робко постучалась Светлана, помощница.

— Нет, — я поднялся, — все на завтра.

Мне нужно домой успеть, пока сын спать не лег. Я законченный трудоголик, и мне очень сложно было перестроиться, но у меня и так нет коннекта с сыном, если он еще и видеть меня не будет каждый день, то вообще звездец.

Телефон просигналил сообщением. Я открыл.

Славка: Крестный папочка, ты когда приедешь? Я соскучилась

И несколько плачущих смайликов. Млять, трындец. И что мне делать?! Славка и раньше писала, не часто, но бывало: наговаривала аудио про свой день, которые, каюсь, я слушал вполуха и сбрасывал на половине. Неинтересно мне. Я мог подкинуть денег на карманные расходы, сводить в парк, когда появлялось свободное время, а его у меня немного, или мультик вместе посмотреть после долгих уговоров и исключительно в кинотеатре. Я не любил приезжать к Марьяне. Она слишком близко это принимала, пыталась на близость раскрутить, и это не только про секс. Точнее, совсем не про него: семейный ужин, останься на ночь, давай поговорим о нас. А что тут говорить, если женщина тупо не возбуждает?! Не тянет меня, не влечет. О Гельке только мысль проскочит, и я уже в огне: домой хочу, к ней, обнять, приласкать, ну и чтобы она меня тоже. Только дома ежик с очень колючими едкими иголками на кончике языка, не подступиться. Марьяна пыталась высидеть меня, мягко смотрела и обещала ждать, а еще использовала дочь в этом. Я понимал. Я предупреждал. Со мной так не выйдет. Я не пускал слезу умиления на каждого проходящего дитятку. Вот мой Егоркин, это да, мужик! Мне такой отпор давал, чем удивлял безмерно. Характер, однако. Гремучая смесь у нас с Гелей получилась. Бедные девки будут.

Славка: Пап, у меня в школе двойки пошли. Мне грустно.

Меня всегда коробило это ее «папа». Ну не отец я! И никогда им не стану! Марьяна все-таки редкая сука! Задурила голову ребенку.

Славка: Почему ты не отвечаешь?

Она видит, что я читаю сообщения и молчу. Да ёп твою мать! Я, конечно, то еще говно, но тупо закрыть чат не могу. Я видел пару раз истерики Славки: девочку избаловали, и в десять лет она могла устроить ад похлеще любого пацана, причем с агрессией в свою сторону: царапала руки и била себя по голове. Ее бы психологу показать…

— Привет, Славка, — я набрал ее по видео-мессенджеру и поспешил к лифту. Нужно домой успеть. Кажется, я не такое бесчувственное дерьмо, каким себя привык считать. Или все-таки такое? Как донести до ребенка, что не нужно навязываться? Со взрослыми как-то проще…

Глава 20

Ангелина

Егор уже две недели как ходил в садик. Сначала на пару часов, потом полдня, вчера в первый раз оставила на дневной сон.

— Юлия Георгиевна, — выловила воспитателя, — ну как Егор? Адаптировался?

Сын выглядел довольным, почти не плакал, когда прощался, и домой приходил веселым. Сад хороший, не зря поверила отзывам.

— Вполне, Ангелина Витальевна. Всех малышей построил, — с улыбкой добавила. — Директор растет!

Я коротко хохотнула: в кого бы это!

— С понедельника можете на целый день оставлять.

Хорошая новость. Я как раз разослала резюме в самые крупные дизайнерские агентства и строительные компании. В премиальном сегменте нужны специалисты со вкусом, чтобы хозяева не парились с ремонтом, а въезжали в готовую квартиру вплоть до полотенец, бокалов и салфеток.

Вечером я собиралась купать Егора, когда увидела заезжающую в гараж машину Тимура. Он старался приезжать пораньше, чтобы успеть с сыном хоть как-то пообщаться. Даже не знаю, когда время находил на женщин, которые его, настоящего мужчину с потребностями, ублажать будут. Может, в перерывах на обед?

Меня всю ночь колотило от его наглости, когда с бала приехали. Ни о каком сне речи не шло. Видела в окно, как сорвался с места и уехал в темноту улиц. Что чувствовала тогда? Боль. Такую же, как тогда с Марьяной: тогда их поцелуй разорвал мне сердце окончательно. Неужели к ней поехал за утешением? Или к любой другой, готовой облегчить муки женатого мужчины, которому законная супруга отказывала в исполнении супружеского долга. Мне должно было быть все равно, но душу не обманешь: она тянулась к нему, ластилась, снова хотела стать его. Любовь очень забавная штука: я была абсолютно уверена, что ничего не осталось и продержусь год рядом с Мантуровым спокойно, но той ночью я стояла у окна и не сдерживала горькие слезы. Тело горело от призывных властных прикосновений, кровь бурлила, напряжение било по моим защитным барьерам. Я хотела мужа. Да, в этом он был прав. Но я человек. Я больше, чем желания плоти. Иногда разум должен быть сильнее чувств.

— Геля, — спокойный, всегда чуть властный голос вырвал из воспоминаний. Тимур быстро переоделся в домашние штаны и футболку, — можно, я посижу с Егором?

— Пожалуйста, — поднялась и вышла из ванной. Сына я покормила, пусть отец-молодец искупает и уложит его. Я нарезала себе салатик из свежих овощей и принялась просматривать вакансии. Через полчаса на кухню пришел Тимур.

— Егор не хочет, чтобы пасивец его укладывал, — произнес устало и покосился на мой салат.

— Даже не думай, Мантуров, — ткнула пальцем воздух у его груди и поднялась. Я для себя приготовила! — Ну что случилось? — подошла к кроватке сына. В его комнате теперь спал Шрек, и Егору было не страшно оставаться в детской, привык. Правда, оба под утро прибегали ко мне.

— Мамь, а мне моно с папой-пасивцем дузить? — неожиданно очень серьезно спросил. Я даже растерялась.

— Конечно, — села на кровать и погладила ручку. — Папа хочет подружиться с тобой. Не отталкивай его. И не называй его паршивцем. Это может обидеть его.

— Посему? — спросил по-детски непосредственно. Очевидно же, что для него это просто забавное словечко, которое давно потеряло ругательный смысл.

— Ну… Никому не нравятся дразнилки.

— Холосо, — зевнул Егор. — Поплобуем дузить с папой.

Я спустилась вниз и пошла на аромат жареного мяса. Тимур расчехлил барбекю и распахнул витражные окна столовой. Пахло обалденно, рот моментально слюной наполнился. Мантуров из тех мужчин, что считали: шашлык не терпит женских рук. Маринад, лучок, прожарка — все только сам. Но его готовка — настолько редкое зрелище, что логично предположить: в лесу скончался целый лось!

— Геля, — подошел к окну, меня увидев, — а зачем Егору так рано в садик? Ему еще и трех нет. Не рано?

— Потому что я планирую выйти на работу и…

— На работу?! — изумленно прервал Тимур. — Зачем тебе работать?!

— Мантуров, а зачем люди работают?

— Тебе денег мало?

Я закатила глаза. Вот точно пасивец!

— Тим, не все вертится вокруг денег. Я за эти три года освоила дизайн интерьеров и ландшафтное проектирование. Я развиваюсь в своей профессии. Мой диплом слишком долго лежал на полке, — напомнила не без горечи, что в браке с ним я была просто женой. Он ведь сам в запале крикнул, что ни копейки не заработала в жизни. Сейчас это не так.

— Я не знал. Ты не рассказывала.

— А ты не спрашивал, — парировала быстрее, чем язык прикусила. Тимур сразу вцепился в эту фразу, руку мою накрыл и не выпускал. Даже взглядом меня удерживал.

— Я хочу узнать тебя заново, Геля. Но не знаю, как подступиться…

— У тебя мясо горит, — кивнула за спину.

— Черт с ним.

— Хорошо, давай поговорим о прошлом. Как ты провел эти три года? Сколько «Марьян» у тебя было? — мне нельзя с ним сближаться! Поэтому намеренно выводила на ссору. Пусть расскажет, как развлекался, не думая обо мне. О Егоре. Мне срочно необходим ледяной душ. Нельзя забывать, что этот мужчина мог быть убийственно жестоким.

— Не считал, — холодно ответил. — А у тебя? — глаза сверкнули сталью.

Один.

— Не считала, — улыбнулась и положила в рот карамельку из пиалы на окне.

Я видела, что с языка готовы сорваться оскорбительные ремарки относительно моего морального облика, но Тимур проглотил их.

— Ты моя жена и не будешь работать на дядю, — возвратился к изначальной теме. — Я куплю тебе галерею или агентство какое-нибудь. Готовый бизнес, сиди и управляй.

Я только обреченно покачала головой. Он так ничего и не понял.

— Мне не нужно ни твоей помощи, ни тем более разрешения реализовывать себя в профессии. Если тебя не устраивает такая жена, давай разведемся, — равнодушно пожала плечами.

Тимур клацнул зубами и попросил подать тарелку. Через минуту на ней лежали два восхитительных стейка, истекающих соком. Он на моих глазах сдобрил их свежемолотым перцем и крупной морской солью. Вот же ж, умеет жарить!

— Хочешь? — тональность поменялась. Этот мерзавец еще и футболку снял, жарко ему, видите ли. Сентябрь по-летнему удивительно солнечный и теплый.

— Нет, — сглотнула слюну и отступила на шаг, вглубь гостиной. Нас разделяло широкое распахнутое окно — Тимуру ничего не стоило перемахнуть и… зажарить меня. Он и не скрывал, что едва сдерживался. Штаны тонкие и легкие, такими эрекцию не скрыть. — Лопата в гараже, иди лучше копай, — поддела и отступила к лестнице. Атмосфера напряженная, лучше ретироваться. — Только песочницу не трогай, — бросила, поднимаясь. — Егор второй раз не простит.

— Геля, — Тимур все же перемахнул через окно и угрожающе медленно заговорил, — еще слово, и я приму за приглашение прийти к тебе с моим шампуром, — и дерзко улыбнулся: — Ну, девочка, скажи что-нибудь… — подначивал, напряженный, как бойцовский пес. Дай команду, разорвет. Что делать в таком случае? Бежать. Никак иначе. Я, собственно, так и сделала.

На следующий день мне нужно было поехать в центр. Начала разбирать свою мастерскую и обнаружила, что краски подсохли, да и кисти тоже. Я привыкла держать инструмент в боевой готовности, нужно исправлять ситуацию.

Я обкатала новую машину и осталась в восторге. Вроде бы вообще не мое: тяжелая, мощная, большая, еще и БМВ! Вычурно, грубо, эпатажно. Темно-зеленая с золотом на морде и дисках — дикий китч по описанию, но в реальности — как дорогой брутальный мужчина. Он покорил меня с первого взгляда.

Едва сумела найти место в районе Курского вокзала для своего красавца. Неподалеку был отличный магазин для профессиональных художников. Я выбирала краски, когда меня окликнули.

— Карина! — сразу ее узнала. Мы крепко обнялись. — Сколько лет… — только и сказала.

— Ты куда пропала вообще! Я тебя потеряла! — ругалась на меня и осматривала всю. — Красотка какая!

Я рассмеялась, весело и громко. Карина! Моя боевая подруга! Как она меня поддерживала на выставках, как продавала мои картины — я сама от ее красноречия плыла! Я, сбежав из Москвы, так погрузилась в переживания, вся на нервах была, прошлую жизнь забыть хотела, и вычеркнула стольких хороших людей. Каринку. Полю. Вот и чем я лучше Тимура? Да, у меня были причины, но… Больше никогда так не сделаю: по себе знаю, как больно быть забытым.

Мы вместе обновили мой инструментарий и пошли в кофейню. Я без особых подробностей рассказала про кризис в отношениях с Тимуром. Якобы разъехались, но решили дать друг другу шанс спустя годы. У нас ведь ребенок. Да, ну и легенду мы сплели, закачаешься!

— Ты как?

— Хорошо. На личном по-разному, зато на работе все супер.

— А ты чем сейчас занимаешься? — спросила я.

Карина хоть и закончила архитектурный, но, по сути, чистый продажник.

— Я работала в «Domeo», слышала?

— Конечно!

Это топ-компания по дизайну, проектированию и ремонту в Москве. В регионах покупают франшизу, чтобы работать под вывеской «Domeo».

— Месяц назад мы вошли в строительную корпорацию «Vest House». Думали, трында всем: уволят, своих людей поставят, но нет. Очень здравое руководство, зарплату повысили. У наших дизайнеров самые крутые проекты в городе. «Vest House» только элитку строит.

— Здорово! — восхитилась я. — Карина, а в команду сложно попасть? Я бы хотела прокачаться в среде профи.

— Ну-у-у, — протянула задумчиво, — вообще, сложно. У нас спецы с пятнадцатилетним стажем работают, но, — подняла палец вверх и тихо доверила тайну: — У меня роман с директором «Domeo». Могу попросить посмотреть тебя. Я ж помню, что ты талант.

— Карин, — сжала ее руку, — буду очень благодарна.

— Ты решила больше не зависеть от мужа? — прозорливо заметила. Я кивнула. По глазами подруги поняла: в лепешку расшибется, но устроит мне собеседование.

Так и вышло: через два дня попросила к четырем вечера приехать к Москва-Сити. «Vest House» занимал всю башню «Эволюция». Отдел дизайна и проектировки находился на двадцатом этаже. Я получила пропуск и подошла к лифту. Нажала кнопку, кабина начала закрываться, но мужчина ловко вставил дипломат, не давая дверям соединиться.

— Извините, — не глядя бросил, а я смотрела во все глаза на высокого широкоплечего блондина в элегантном итальянском костюме. Мой муж любил такие — «Kiton».

— Вы?! — тихо воскликнула, когда он повернулся и посмотрел на меня яркими голубыми глазами.

— Моя прекрасная незнакомка, — полные губы удивительной формы изогнутого лука дрогнули в улыбке. Узнал и был рад меня видеть. Настолько, что нажал на кнопку остановки лифта.

— Зачем вы это сделали?!

Глава 21

Ангелина

— Зачем вы это сделали?! — ошеломленно повторила, глядя в насмешливые глаза. Если это шутка такая, то весьма глупая.

— Не хочу, чтобы вы снова убежали, — улыбнулся и протянул мне руку. — Павел Реутов.

Я колебалась. Как-то все двусмысленно.

— Ангелина Мантурова, — пожала по-деловому. — Теперь мы можем поехать. Этот Павел закрывал собой всю панель. Самой не справиться.

— Вы куда-то торопитесь, Ангелина? Может, выпьем кофе, познакомимся в более уместной обстановке? Мы то в танце, то в лифте.

— Я очень тороплюсь. У меня собеседование. Мне нельзя опаздывать, — пришлось шагнуть ближе и ладонью нырнуть ему за спину. Мне не препятствовали, лифт плавно тронулся.

— Чем занимаетесь, если не секрет?

— Дизайнер, — сухо ответила. Реутов смотрел на меня. Вероятно, ждал вопроса вежливости.

— А я тут случайно пробегал, — не дождался. — Развожу свежую прессу, — кивнул на журнал в своих руках. Ага, конечно. В костюме за много-много тысяч рублей.

Двери открылись на двадцатом этаже. Я собиралась выйти.

— Можно, я вам позвоню?

Я громко вздохнула и показала руку.

— Я замужем.

— Ангелина, как ваше кольцо помешает нам пить кофе? — непонимающе выгнул бровь. Упертый и целеустремленный. Я не ответила, просто ушла.

Суета на этаже захватила. Я подошла к администраторской стойке, во все глаза разглядывая большое открытое пространство. От этого места исходила настолько бурная энергия, что я невольно широко улыбнулась.

— Максим ожидает вас, — администратор опустила отчество и знаком велела следовать за ней. Красивая девушка, но не красотой секретарш пафосных богатых компаний. У нее дреды, гибкая фигура и пирсинг на языке. Молодость, время экспериментов.

— Проходите, — я оказалась в просторном стильном кабинете. Когда приходишь на собеседование по направлению дизайн, странно было бы оказаться в безвкусно обставленном офисе с фотографией «вождя» на стене. — Ангелина, я читал ваше резюме и видел работы, — мужчина в модных хипстерских очках и с творческим беспорядком на голове смотрел живо и оценивающе. Это с ним роман у Карины? — Неплохо. Для новичка вполне годно. Диплом МАРХИ — это хорошо, но мне важно увидеть, что вы умеете руками и головой: вкус, понимание картинки, композиции и цвета, потребностей клиента. С инженерной составляющей разберемся после маленького задания. Держите, — передал мне планшет. — Ваша задача — набросать дизайн студии для молодого айтишника. Поверхностно. Без точных расчетов и смет. Как вы себе это видите, полная свобода творчества.

Я, ошеломленная, пересела в зону релакса. Максим занялся повседневными рабочими вопросами. Хорошо, что у меня ребенок, и я привыкла работать в тишине весьма и весьма условной: абстрагировалась от внешнего и работала внутренним ресурсом, ну и одним глазом за сыном смотрела. Мамы — это многофункциональная система.

Я открыла программу и начала создавать макет проекта. Как я вижу современного мужчину из IT? Трудоголик, любит порядок внутри «машины» и явно не захочет отвлекаться на бытовые мелочи снаружи, чаще интроверт. В голове одни стереотипы, но это давало картинку. Минимализм, функциональность, качество. За цветовую основу взяла синий, хром и стекло. Хотелось более тщательной проработки, но никто не будет ждать меня до вечера.

— Павел Игоревич, — услышала беседу Максима. — Хорошо, я понял, — почему-то на меня бросил взгляд. — С коммуникабельностью и гибкостью у вас явно порядок, — услышала, когда закончил телефонный разговор. Это мне? О чем он?!

— Я готова, — закончила и передала планшет Максиму. Он оценивал и не комментировал, через десять минут поднял глаза:

— Если бы вы мне наваяли фигню, то не помогла бы ничья протекция.

— Я просила Карину устроить собеседование, а брать меня или нет — решать вам, — ответила ровно. Нанимать меня по блату не нужно.

— Не просила, говоришь… — иронично хмыкнул и вынес вердикт. — Настёна проводит вас в отдел кадров. Ждем завтра к девяти.

— Спасибо, — искренне поблагодарила. — Я очень рада сотрудничеству.

— Ангелина, — услышала уже у двери, — как закончите с оформлением, поднимитесь на пятидесятый этаж к генеральному «Vest House». О! Зачем?

Еще час занималась бумагами и оформлением. Я была дико возбуждена. Я смогла! Смогла!

— Здравствуйте, — на этаже меня встретила хостес, — могу вам помочь?

Я мельком успела заметить, что здесь все иначе: тихо, размеренно, но в воздухе гудели власть и деньги. В сдержанном, но стильном интерьере. В приглушенных голосах. В картинах современных фотографов и дорогих костюмах проходящих мимо строгих мужчин. Что-то подобное ощущалось в приемной моего мужа. Одно было непонятно: зачем я здесь?!

— Меня попросили подняться к генеральному директору.

Девушка дежурно улыбнулась и, уточнив мою фамилию, позвонила по внутреннему телефону. Через минуту я снова ахнула:

— Опять вы?!

— Ангелина, давай уже перейдем на ты. Не люблю, когда мне выкают красивые женщины.

— Вы же разносите газеты! — сузила глаза, потом широко распахнула: — Так это вы Павел Игоревич!

— Каюсь! — демонстративно уронил голову. — Именно он! Это так плохо? — иронично нахмурился.

— Зачем вы позвонили Максиму? Вы понимаете, что он подумал?! Какие слухи могут обо мне пойти! — не выдержала и всплеснула руками. Вот же угораздило меня! Потанцевала на свою голову!

— Я как-то не этого ожидал, — по-настоящему нахмурился Павел Игоревич, — в качестве благодарности.

— В качестве благодарности? — вздернула бровь. — Я не просила о протекции.

— Я уже понял. Макс связался со мной: сказал, что взял бы тебя и так.

Это немного сбавило градус моего недовольства. Естественно, сразу решила, что меня приняли исключительно по просьбе генерального директора.

— Павел Игоревич, что вам от меня нужно? — пора брать быка за рога. Я должна знать, чего ждать от этого мужчины.

— Первое, чтобы ты звала меня Паша.

— А второе?

— Ужин вдвоем. Ты мне понравилась, Ангелина, — он был откровенен. Видимо, не стеснялся связывать карьеру и личную жизнь.

— Паша, я замужем, — снова показала кольцо. — Ты видел моего мужа в Манеже. Ему не понравится…

Реутов тихо рассмеялся. Я замолчала, прерванная на полуслове.

— Ангелина, я не верю в браки и верность. Все изменяют.

— Мне все это неинтересно.

— Пока неинтересно. Я умею быть настойчивым и убедительным.

— Ясно, — перебросила сумочку с локтя на плечо, — вы вынуждаете меня отказаться от возможности работать здесь, — снова перешла на официальный тон. Судя по лицу Реутова, он такого не ожидал. — Прощайте.

Я неспешно покинула кабинет и буквально бегом бросилась к лифтам. Какой самоуверенный наглец! Не верит он в верность! Настойчивый, видите ли! Убедительный, черт возьми! Что ж мне так везет на самоуверенных эгоистичных мерзавцев!

— Привет, Карин, — ответила на звонок. — Спасибо, но я вряд ли буду работать здесь.

— Так, встречаемся на пятнадцатом, там вкусный кофе, — скомандовала подруга. Через десять минут мы сидели в креслах-мешках: она поделилась отзывами обо мне от Максима, а я про Реутова рассказала.

— Ничего себе! — воскликнула она. — Не зря, значит, девчонки из отдела продаж «Vest House» шептались о его подвигах.

— Каких? — стало любопытно. Карина очень легко сходилась с людьми: с ней делились сплетнями и доверяли тайны.

— Он в разводе. Вроде ему жена рога наставила, и с тех пор он не заводит серьезных отношений, только короткие романы, и предпочитает… — Карина выдержала театральную паузу. — Замужних!

— Почему с ними? — изумленно проговорила.

— Не знаю, — Карина пожала плечами, продолжая уплетать чизкейк с лимонным курдом. — Может, у него пунктик? Его обманули, и он теперь доказывает, что все бабы шлюхи. Не только его жена. Типа так самооценка самца не сильно страдает.

— Интересно, он не боится, что мужья ему яйца оторвут? — задумчиво проговорила.

— Замужние любовницы более осторожны и менее требовательны. Им же замуж не нужно! — рассмеялась Карина. — Мужья спят спокойно, пока Реутов ахает их жен!

— Не смешно! — прикусила губу. — Получается, он на меня нацелился.

— Так пошли его и все! — воскликнула Карина. — Еще такую работу терять из-за зуда в штанах у взрослого дядьки. Пусть посмотрит на первую верную жену! — и подняла мою руку вверх, словно я уже выиграла бой.

Если бы у нас с Тимуром было все хорошо, я бы рассказала о неэтичном внимании нового босса к моей персоне, но у нас фиктивный брак, значит, не его дело. Тем более, я скорее всего откажусь от работы. Никогда не любила кошки-мышки. Потому что всегда была той самой мышкой, и Реутов хочет меня загнать и съесть. Нет уж!

— Мне кажется, это судьба, — услышала позади над ухом. Лифт был полным, но каким-то чудным образом мы снова ехали вместе.

— Вы преследуете меня? — шикнула, хмурясь.

— Нет, я же сказал — это судьба, — тихо рассмеялся. Подкупающе так, игриво.

— Тебя подвезти? — спросил очень интимно, когда мы вместе вышли из башни. Паша неуловимым движением поправил локон, ветром переброшенный мне на глаза. Мне не понравилось это. Напористые мужчины, не понимающие или не принимающие слова «нет», приносят одни проблемы. Мой муж такой же, но… Он ведь мой муж.

— Нет, я на машине, — посмотрела в сторону, где возле входа в ТЦ стоял мой БМВ. Глаз споткнулся о два люксовых авто, нарушившие все правила парковки: Аурус и Бентли, и если первую не знала, то вторая катала Тимура.

Из ресторана «Tutto Bene» вышло несколько мужчин: прямо Тимур и его команда! Он красавец, видный, молодой, а рядом стопроцентная министерская номенклатура, на которой сильно отразился сидячий образ жизни и несдержанность в гастрономических изысках: ни один пиджак, даже самого прямого кроя, не спрячет раздутые трудовые мозоли. Про оплывшие лица вообще молчу.

Мантуров увидел меня. Строгая складка недовольства порезала переносицу. Тимур сказал что-то своим спутникам, руки пожал, не выпуская меня из вида.

— До свидания, — не глядя на Реутова, попрощалась и пошла навстречу мужу. У него такой грозный вид, что стало не по себе. Будто бы я виновата в чем-то! — Привет, — улыбнулась исключительно губами и поцеловала в щеку: на нас смотрели, нужно придерживаться договора.

— Привет, любимая, — он смотрел хищно, прежде чем поцеловать меня в губы. Без языков и показухи, но очень чувственно и жадно. Короткий поцелуй с большим смыслом… Подлец воспользовался возможностью! — Поехали домой.

— Мне нужно Егора забрать. И я за рулем вообще-то, — как-то неспокойно мне сейчас с ним.

— Андрей, — Тимур обнял меня за талию и крикнул водителя, — отгони бэху Ангелины Витальевны к нам, а я сам за руль сяду.

— Тим, не над…

— Ключи, — с обманчивой мягкостью прервал и нахально забрал брелок прямо из моих рук. Мантуров галантно устроил меня в Бентли на переднем сиденье и резко сорвался с места. — Что за мужик был с тобой? — прервал напряженное молчание.

— Генеральный директор компании, в которую меня приглашают работать, — скупо ответила.

— Ты его знала, да? — повернулся ко мне: глаза сверкали праведным гневом, губы кривились в ревнивой усмешке. Ну прямо мавр! — Там, на балу, вы танцевали. Это как вообще?!

— Это случайность, — равнодушно бросила и открыла входящее сообщение в мессенджере.

Неизвестный номер: Мавр

Захотелось смеяться! Это сто процентов Паша Реутов. Чертов сталкер! Даже номер сумел так быстро достать. Мавр и Сталкер — мне прямо везет!

— Геля, если узнаю, что ты с кем-то… — Тимур даже не договорил, только дышал огнем на меня.

— Не беспокойся, я не собираюсь нарушать договор.

— К черту договор! Ты моя жена! Моя, понимаешь!

— А твои бабы, м? Еще смеешь мне предъявлять!

— Да какие бабы! Я дрочу и копаю! — взорвался Тимур. — Копаю и дрочу! — шумно выдохнул и, чуть сбавив обороты, заявил: — В общем, так: ты не будешь работать в этом месте. Я так решил.

Я резко обернулась. Что он такое сказал?! Запрещает мне?! Приказывает?! Серьезно. Значит, завтра выхожу на работу!

Глава 22

Тимур

— Вот я и отец по закону, — тихо проговорил, рассматривая свеженькое свидетельство о рождении. Егор Тимурович. У моего сына теперь мое отчество. Я был рад, только радость омрачалась тем, что отец я по большей части исключительно на бумаге. Егоркин очень туго шел на контакт. Вроде бы и согласился дружить и паршивцем практически не называл. Еще так важно сказал об этом, но он ершистый, неуступчивый, и я ведь такой же! Я пытался нежнее с ним — психует, он же не девочка. Строже, как с мужиком — капризничает и плачет. Я искренне хотел найти к нему правильную дорожку, наверное, поэтому так сложно: хочется от самого сердца. Это не откупиться подарком или кинуть деньги на карманные расходы. Не сводить в парк или кино, когда уже достали просьбами. Здесь сам душой тянешься, хочешь задаривать, любую детскую мечту исполнить — возможности-то ого-го! А Егору не надо. Не принимает он. Уже почти три месяца под одной крышей живем, а я какой-то чужой ему. Вроде и не отталкивает, но и не доверяет как истинно родному.

Жена тоже только на бумаге. К Ангелине не подступиться, но хоть кормить меня начала — и на том спасибо. Точнее, я начал принимать живое участие в кухонно-бытовой жизни. Кто бы раньше сказал, что буду тарелки загружать в посудомойку и на постоянной основе готовить основное блюдо — не поверил бы! Но как говорится: хочешь есть в кругу семьи, вноси свой вклад. Я поначалу всерьез задумывался о кухарке (уборщица ведь у нас есть!), но Ангелина только пожала плечами: если мне надо, то пожалуйста, ей типа все равно. Так она снова отделяла меня от них с сыном. Даже если бы в нашем доме готовил повар с тремя звездами Мишлен, жена сама по-быстрому варганила домашнятину. Супчик, пюрешка, курочка в духовке. Я в каких только ресторанах не ел: в Париже, Нью-Йорке, Гонконге, но дома желудок отдыхал — неоспоримый факт.

Еще меня очень раздражала работа Ангелины. Просто до зубного скрежета. Она какая-то нескончаемая: сына уложила, села с планшетом. Егора в садик собрала, и в офис рванула. Такая занятая, такая довольная. Не нравилось мне все это, особенно мужик, которого видел возле входа в Эволюцию. Смотрел он на Гельку так… так… Я еще в Манеже запомнил. Как охотник на добычу. На мою, млять, жену так смотреть нельзя! Но я о нем справки навел — у меня и в ФСБ, и в СК, и в МинСтрое связи есть. Если узнаю, что шары к моей жене подкатывает — отстрелю. Тесть у меня правильный и четкий мужик: точно знает, чем грозить. Без яиц нам, пацанам, не жить.

— Тимур Викторович, — секретарша зашла, — с охраны звонят: к вам посетитель — Ольга Сергеевна.

Хм, мама приехала в министерство. Странно.

— Пусть ее проводят ко мне, — велел и сам поднялся, шею размял. Мне через час в дом правительства нужно. Алишеров сейчас официально в отпуске, а премьер-министр срочно собирал кабмин: я буду представлять МинПромТорг.

Я подошел к окнам, выходящим на Пресненскую набережную. Повернулся и бросил косой взгляд на башню Эволюция. Мы с женой даже работали рядом! Но на работу, как и домой, она ездила сама.

— Привет, мама, — поцеловал в щеку и помог присесть в глубокое кресло. — Что-то случилось?

— Нет, просто рядом была… Но еще вчера услышала разговор твоего отца с Альбертом. Ты правда отправил материалы по беременности Ангелины на ревизию?

Я об этом никому не говорил. Мне шумиха не нужна, но раз Месхи поделился с отцом, я сообщу матери результаты.

— Да. Авторитетные врачи не усмотрели в его действиях злого умысла, — сообщил сухие факты. — Через три года и без биоматериалов пересмотр не так достоверен, но по тому что осталось, по выпискам Ангелины, хранившимся дома, они сличали их, разбирались… Вердикт — невиновен.

Мама выдохнула с облегчением, а на мой непонимающий взгляд пояснила:

— Сынок, мы знакомы всю жизнь. Альберт тебя принимал в родах. Если бы он оказался подлецом, это было бы большим ударом.

— В любом случае, его ошибка стоила мне слишком дорого. Хотя… — горько хмыкнул. — Проявилась моя дерьмовая натура.

— Тимур, — она сжала мою руку, — я понимаю, почему ты так поступил. Чего ты боялся, — добавила шепотом. — Как у вас с Гелей?

Я только тяжело вздохнул.

— Никак. Стабильно тяжело.

— Ангелина изменилась, — мама улыбнулась. — Она молодец. Научилась отстаивать себя. Стала сильной.

— Мам, я не понял: ты радуешься, что меня жена игнорит? — не смог сдержать обиды. Как маленький, да.

— Тимур, ты очень похож на отца, и не только внешне, — погладила меня по голове. — Но я очень прошу, не становись таким, как он. Я всегда молчала, но не сейчас… Я очень долго боялась твоего отца: не физически, морально. Боялась расстроить его, боялась его осуждения, боялась, что разочаруется во мне, идеальной верной жене.

Я обо всем этом догадывался, но мама всегда была за отца. Никогда не произносила вслух, что страдает. Слышать это вот так… Очень трудно.

— Я упустила момент, когда нужно было возразить и отстоять, теперь поздно. Виктор сделал из меня жертву. Я завишу от него морально. А ведь твой папа очень любил меня когда-то. Но во что он превратил меня… — мама печально смотрела куда-то мимо меня. — Не делай такого со своей женой. Любовь без примеси страха — особенное чувство.

— Я никогда не обижал Ангелину: не бил, не пил, не гулял! — возразил запальчиво, когда мама сравнила нас. — Я не такой, как он.

— Твой папа тоже не бил, не пил, не гулял, вроде бы… Не знаю, — пожала плечами. — Мы вместе тридцать восемь лет, я бы не дала руку на отсечение относительно верности. А ты… Ангелина слишком любила и многое тебе позволяла, ты пользовался. Ты ее любишь, я верю, но раньше постоянно подавлял ее. Ты был центром, а она крутилась вокруг тебя где-то на периферии. Сейчас Ангелина на равных с тобой. Тебя это бесит, раздражает, тебе непонятно и непривычно.

Я опустил голову. Мама права. Это новая Геля меня смущала и удивляла. И бесила, да. Непокорная, совсем другая! Но я люблю ее любой. Правда, у меня даже не было возможности признаться в чувствах. Я столько раз говорил, как хочу ее. Жена смеялась и указывала на дверь. Я трусил сказать о любви и узнать, что меня не любят. Искренне признаться и получить честный ответ. Сейчас все складывалось так, что казалось, будто бы Ангелина меня действительно разлюбила.

— Не пытайся переделать и подмять жену, просто люби ее и сына.

— Думаешь, Геля ответит?

— Время покажет, — закончила мудро.

— Мам, а ты не думала развестись? — вопрос стал и для меня самого большой неожиданностью. Мама вскинула голову, взгляд такой загнанный. Я невербально ощутил, как ей сложно. — Мама, если ты хочешь, просто скажи. Я поддержу.

Она сжала мою руку, очень крепко, даже не думал, что такая хрупкая женщина может быть такой сильной.

— Мы разберемся, сынок. Сами разберемся, — и поцеловала меня по-матерински нежно. Какой же я придурок: требовал от жены выбрать между мной и ребенком. Неужели забыл, что такое материнское сердце? Моя мама любила меня очень сильно и вопреки всему. Правда, ее материнское сердце однажды пошло на поводу у жестокой реальности.

Я уехал на заседание в правительство. Освободился только в пять вечера. Дел столько, что не расхлебать и до двенадцати ночи, но я забил. Поехал за сыном в сад. Обычно его Ангелина забирала — у нее график гибкий. У меня, к сожалению, нет столько времени, чтобы чаще приезжать вот так пораньше, но я мог бы отвозить его. Нужно обсудить с женой этот вопрос. Пора ей уже доверить мне нашего ребенка.

— Здравствуйте, а вы за кем? — спросили на охране.

— За ребенком, — ответил сухо. — Или у вас, кроме детей, кто-то еще есть? — решил смягчить шуткой.

— Фамилию, — строго спросила.

— Мантуров Егор.

— Ждите здесь. Вызову воспитателя. Мы, знаете, раньше вас не видели.

Вот старая су… Возрастная женщина. Прямо интересно: все отцы в час пик успевали детей забирать?! Неужели никто не работал?!

— Здравствуйте, — вышла приятная молодая девушка, — я воспитатель младшей группы, Юлия Георгиевна.

— Тимур Викторович. Привет, Егоркин.

— Пивет, папа.

Когда Егор звал папой, внутри что-то так сладко сжималось. Может, это оно и есть — отцовский инстинкт, родительская любовь, величайшая нежность.

— Поехали домой, — поправил ему шапку и протянул руки. Егор чуть подался ко мне и я, схватив его подмышки, подбросил вверх. Сын верещал от страха и в тот же момент громко хохотал от удовольствия. Я хотел прекратить, боялся напугать, но он требовал продолжения банкета.

— Егоркин, — посадил сына в автокресло (да, тоже заказал себе, у жены подглядел марку), — может, по мороженому из «Точки», м?

Из фаст-фуда Ангелина иногда позволяла ему сырную пиццу и наггетсы. Егор обгрызал хрустящие корочки и кляр. А вот ванильный рожок из бывшего Макдональдса должен заценить. Может, уже пробовал, но я при любых раскладах в выигрыше, потому что это реально вкусно. Подкуп, да. А что делать!

— Пойдем мыться, пока мама не приехала, — повел сына в ванную. Нам бы еще постираться. В мороженом и ветровка, и шапка. Плюс на радостях забыл Геле позвонить и сказать, что сына из садика забрал. За что получил хорошей трынды по телефону.

— Па, смоти! — я решил набрать джакузи, включить гидро и искупать Егора целиком — все равно мыться. Ему нравились пузырьки. Он зажимал ладошкой отверстие, потом другое и так веселился. Я ему помогал.

Я думал, что никогда не проигрывал. А вышло, что целую жизнь потерял. Жизнь с сыном и любимой женщиной. Когда смотрю на Егора, жену, на них двоих, привязанных, любящих, понимаю, что женщина и ребенок — особая форма любви. Мужчина может стать частью сокровенного, но не подменить эту любовь своей. Если бы Геля была не так сильна духом, то у нас бы не было этого чудесного мальчика.

— А я вот так умею! — задерживал дыхание и опускал лицо в джакузи. Егор считал до целых трех! У него через неделю день рождения. Надо обсудить с Гелей программу. Можно устроить большой праздник.

— Развлекаетесь? — Ангелина стояла в дверях и загадочно смотрела на нас.

— Ругаться будешь? — поинтересовался с самым невинным видом. Так легко на душе сейчас. Не хочу ссор. Сейчас бы обнять ее, поцеловать губы спелые, в ванную бы с пеной. Я вообще не люблю заниматься любовью в воде, трение не то, но прелюдию такую можно. У Гели такая нежная кожа…

— Не буду, — тряхнула волосами. — Пойду что-нибудь приготовлю.

— Мамоська, мы молзеное ели, кусное.

— До ужина мороженное, ай-яй-яй, — но, кажется, она не злилась.

Ангелина сварила спагетти и сделала мясной соус. Я ждал приглашения за стол. Оно было молчаливым: она поставила мне тарелку, наполнила ее и даже тертый пармезан рядом поставила. Неужели метеорологи передавали потепление?

— Гель, у Егора день рождения скоро. Как праздновать будем?

— В садике в группе будет программа: аниматоры, шары, бумажное шоу, торт.

— Может, закатим праздник в ресторане? — предложил я.

— А кого позовем? Трехлетних карапузов? Или чиновников с пузом?

— Ты права. На пять лет позовем кабинет министров и депутатов, — на полном серьезе ответил. Были мысли позвать родителей, друзей с детьми, правда, таких маленьких в моей компании нет, да и папа вел себя максимально странно. — Может, сходим на выходных в парк аттракционов? В «Острове Мечты» даже для таких маленьких есть развлечения.

— Ты уже подготовился? Изучил? — слегка удивилась.

Я замялся. Один раз Славку туда водил. У нее день рождения был: она заказала мне айпад последнего поколения и поход в парк аттракционов. Я ведь крестный, и Ангелина об этом знала. Марьяна с мужем и дочерью часто на выходных к нам приезжали: в Сколково-парк отдыхали. Да и Марат с Полей и мелкими. Только мы с Гелей без детей были. Вроде бы ничего такого, а мне стыдно признаться, что дарил подарки каким-то другим детям. Время им уделял, пусть немного, но все же…

— Подготовился, — ответил задумчиво. Не смог рассказать про дочь Марьяны.

В субботу мы поехали в «Остров Мечты». Вместе. Как настоящая семья. Это наш первый выезд с момента воссоединения. Геля улыбалась и смеялась. Мне очень хотелось верить, что не только ради Егора. При нем мы никогда не спорили и не ссорились. Здоровая атмосфера дома. Я рос в иной. С определенного возраста. После пятнадцати моя жизнь превратилась в ад.

Геля с Егором катались на детском аттракционе в зоне Смурфиков. Я фотографировал. Жена улыбалась, сын смеялся — такие простые, житейские, бытовые радости. Без пафоса, масок и привычных лекал. Как-то удивительно приятно и совершенно обычно, по-человечески.

— Крестный папочка! — услышал неожиданное, затем на меня налетела Славка. — Я соскучилась! А что ты здесь делаешь? Ты говорил, что очень занят и времени погулять со мной совсем нету.

Геля с Егором сделали круг на качелях и тоже подходили к нам. Что-то у меня жопа горела. Вроде ничего такого, но предчувствовал лютый звездец…

Глава 23

Ангелина

Кто это? Пока спускала сына с карусели, с любопытством наблюдала, как на Тимуре повисла какая-то девочка лет десяти. Он выглядел не сильно довольным. Так, подождите… Знакомая девочка… О! Неужели это Ярослава, дочь Марьяны?! Она вытянулась и подросла за три года, но вполне узнаваема.

— Пап, почему ты перестал со мной общаться, а? — услышала требовательное и капризное.

Пап?! Это в каком таком смысле?! Папа…

— Ярослава твоя? — я не сдержалась. Это шок. — Марьяна от тебя родила…

Тимур резко вскинул голову и впился в мои глаза резким ошарашенным взглядом.

— Не говори ерунды, Ангелина! — жестко припечатал. Ему явно было некомфортно. — Слава, мне не нравится, как ты ведешь себя, — с ней тоже не церемонился. — Геля, ты помнишь Ярославу? — я кивнула, крепко держа за руку сына.

— Слава, это Геля, моя жена. Ты приезжала маленькой к нам, помнишь? А это мой сын Егор, — Тимур чуть улыбнулся, взъерошив его темные волосы.

— Как жена?! — Ярослава открыла рот в ошеломлении. — Ты же на маме должен жениться! Ты мой отец! — она практически кричала.

— Я твой крестный, — в голосе металл, глаза затянуло грозой, на скулах желваки проступили.

Не знаю, для кого эта демонстрация мускулинности. На девочку, очевидно, не действовало, меня и вовсе раздражало. Значит, все-таки Марьяна была кандидатом в жены господина Мантурова. Мерзавец. Хотела бы, чтоб было не так больно, но… Больно.

— Ярослава, твоя мама выдавала желаемое за действительное. Задай эти вопросы ей.

— Нет! Мама говорила! — топнула ногой. Девочка начала истерику. — Ты обманываешь! Мне не нравится твоя жена и этот мелкий!

Я обескураженно наблюдала за этой сценой. Егор и вовсе заплакал от криков и нарастающего негатива.

— Какой ужас… — проговорила и, подхватив сына на руки, развернулась. Не собираюсь больше это слушать.

— Ярослава! — рявкнул Тимур. — Ты не маленькая уже, чтобы оскорблять людей и думать, что за это ничего не будет.

Уходя, наткнулась на женщину, испуганную и изумленную. Няня или бабушка?

— Уважаемая, займитесь вашей подопечной.

Последнее, что услышала, удаляясь от этой безобразной сцены:

— Крестный папочка, пожалуйста, прости. Я случайно! Я не хотела! — и столько притворства, заискивания в голосе. Ярослава научилась манипулировать взрослыми и мимикрировать под любую ситуацию. Не получилось требовать, будет плакать и умолять.

— Ангелина! — услышала оклик, но не остановилась.

— Не плачь, сынок. Ну чего ты расстроился?

— Похая девоська. Зьлая.

— Хочешь сладкую вату? — пыталась переключить внимание. — Пойдем, купим вкусняшку и поедем домой.

— Не хосю домой! — снова захныкал.

— Гель, — Тимур догнал, — давай помогу. Тебе же тяжело.

Я только сильнее прижала к себе сына, пусть с дочкой Марьяны нянчится! Да, может быть, это несправедливо, но мне было жутко обидно. Она вон папой зовет!

— Ангелина, — тяжело посмотрел и мягко, но настойчиво забрал Егора. Руки у меня действительно отваливались. Тяжелый у меня мальчик.

Сладкая вата смогла убедить, что пора домой. У меня больше не было настроения гулять в этом парке. В машине Егора укачало, и он заснул. Я смотрела на спящего в автокресле сына: перемазанный сахаром, с румяными щечками, забавно открытым ротиком.

— Геля… — Тимур нашел меня в зеркале заднего вида. — Слава почему-то привязалась ко мне…

— Похвально, что ты хоть для кого-то эти три года был отцом, — сухо отозвалась, отворачиваясь к окну. Этой девочкой он интересовался, гулял, подарки дарил и свое время. Для дочери Марьяны находил минутку в своем напряженном графике, а моего сына даже ни разу не вспомнил. Ничего не ёкнуло. Она важнее, чем мы. Вот так вот, Ангелина. Твой муж когда-то расставил весьма говорящие приоритеты.

— Гель, ну прости, а! Прости! — шепнул, но громко. — Я говно и признаю, но я не был ей отцом. Я вообще никому и никогда им не был, пока вас не вернул. А Ярослава… После развода родителей липнуть ко мне начала.

— Как вы хорошо с Марьяной придумали! — шепотом воскликнула. — Состряпали два быстрых развода!

— Геля, я никогда ни хотел жениться на Марьяне! Я всю жизнь ее знаю и никогда… Просто Олег уехал в Штаты, и Славка за меня начала цепляться. Отец в гости позовет, и они там с Марьяной. То Славка мне пишет и звонит. С Олегом они не общаются, вот она ко мне и потянулась. Ты же помнишь, что она и мелкой была такой же!

Да, это правда. Если двойняшки Загитовых играли по-детски, то Ярослава предпочитала взрослых. В особенности мужчин — ими крутить легче. Только я не сказала бы, что Олег был плохим отцом. Ярослава тянулась к нему: папочка, папочка — было такое.

— Мне неприятно, Тим. Все вроде бы логично, но… — я замолчала. Странное ощущение — делиться болючими эмоциями, когда рядом спит наш сын, но… Это отрезвляло и способствовало конструктиву. Мы точно не сорвемся на крик. — Мне больно, что так вышло.

Если честно, легче не стало. Иногда нужно проораться и отпустить, но как-то не получалось. На чистоту, эмоционально, жестко, со слезами и соплями еще не говорили.

— Геля… Девочка…

— Не нужно, — остановила его. — Давай не будем… Не сейчас…

— Остановимся на кофе? Пусть Егор поспит. Что его будить. — Тимур свернул в макавто и припарковался в стороне. Я осторожно выбралась из машины. Муж пошел за кофе. Егор продолжал спать.

Сегодня было ветрено, но сухо. Пока. Тучи кружили над столицей уже два дня, ноябрь обычно приходил с дождем.

— Я взял капучино с кокосовым сиропом. Ты все еще любишь его?

— Люблю, — ответила почти шепотом и взяла стаканчик. Он помнил. Я тоже: Тимур всегда предпочитал черный двойной американо, без сахара и любых других добавок.

Мы пили молча, оперевшись на тихо урчавший капот ламборджини. Я искоса смотрела на мужа: без привычных галстуков, костюмов и деловых пальто. Куртка, черный свитер под горло, темные волосы трепал ветер.

— Замерзла? — спросил, убирая с моего лица черные прядки. Одну руку обжигал кофе, другую муж, который сжал в своей ладони. Мягко растирал, поглаживал, согревал. Я не находила сил высвободиться.

— Поехали домой. Я замерзла, — нервно отодвинулась. У меня голова кругом. От мужа исходило такое искреннее желание стать к нам ближе. Это не про секс, это про что-то другое. Хотя секс тоже присутствовал, но это же Мантуров: в нем слишком много тестостерона. Ему всегда было нужно много и часто.

После того, как Егор уснул, я спряталась в спальне: пыталась разобраться в себе и своих чувствах. Я злилась на ситуацию с Ярославой, но не верила, что мой Тимур мог привязаться к какому-то чужому ребенку. Я видела его в компаниях детей наших общих знакомых — и никаких особых восторгов. Правда, говорят же, что мужчина любит детей любимой женщины… Неужели?.. Не знаю. Не похоже. Зачем тогда со мной жить? Никаких практических выгод нет.

Определиться с чувствами помогла нежданная гостья. Тимур уехал за мороженым из бывшего макдональдса, а Егор со Шреком рисовали в детской под моим чутким контролем: чтобы абстракция не перебралась на стены, ну и пес остался в своей цветовой гамме.

— Кто это? — проговорила, услышав писк домофона. — Сынок, я быстро, не балуйтесь, — и пошла вниз.

На экране увидела Марьяну. Она посмела прийти к нам домой?! Серьезно?! Я вышла ей навстречу. Прятаться за забором не буду.

— Что тебе нужно? — опустила приветствие и всякую дипломатию.

— Я пришла к Тимуру. Он дома?

Врет. Мы не в каменном веке: телефоны как раз для этого придумали. Она пришла ко мне.

— Еще раз спрашиваю, что тебе нужно? — сложила руки на груди. Марьяна вскинула голову, осмотрела меня с ревнивой неприязнью.

— Зачем ты снова появилась… — прошептала она, не спрашивая, удивляясь. — Почему ты?! Почему всегда ты?! — это уже звучало, как претензия. — Я тоже красивая, и я люблю Тима. Всегда любила!

— Мне мало радости о твоей любви слушать. Сходи к психотерапевту. Я не больница.

— Мы бы с Тимом поженились, если бы ты со своим сыном не вернулась.

— Нашим сыном. Моим и Тимура, — обманчиво мягко напомнила. — Мой сын — его кровь. А ты… — я осмотрела ее с брезгливой жалостью. — Ищи отца для своей девочки в другом месте.

Какие бы отношения между мной и мужем ни были, показывать всяким падальщицам брешь и слабость нашей семья нельзя.

— Не смей говорить о моей дочери! — Марьяна нервно взвизгнула. — Тимур обязан помогать растить ее. Она привязалась к нему! — и ткнула мне в лицо телефоном. — Смотри, видишь, как обнимает его.

Я сглотнула густую горькую слюну. На фотографии Ярослава висела на его локте, а Марьяна стояла рядом и довольно улыбалась. Мантуров, как обычно, с непробиваемым лицом. Ноль эмоций, но сам факт.

— У твоей дочери есть отец, — только и сказала. — А ты, Марьяна, даже не мечтай о моем муже.

— Он бы женился… — пыталась возражать. Я рассмеялась.

— Три года, — напомнила безжалостно. — Ты смотрела на него глазами преданной собаки три года, и Тим не женился. Ты не нужна ему. Смирись.

- Я не...

- Хватит! - оборвала на полуслове. - Ты можешь согнать под мои окна все свое полоумное семейство, но я никуда не исчезну. Знаешь, почему?

Марьяна молчала.

- Потому что Тимур любит меня. Только меня.

Я закрыла перед ней дверь и поспешила в дом. Вышла-то в одной майке и домашних шароварах. Я уходила, высоко вскинув голову, но плечи словно тяжелой плитой придавило. Как она посмела прийти?! Если бы боялась, не посмела бы явиться. Значит, Тимур позволял ей вести себя столь свободно! Значит, обещал, раз Марьяна уверенно говорит о замужестве. С Ярославой проводил время: крестный, да, но как не чувствовать уязвленности и обиды?!

— Ну как вы тут? — подошла к сыну и, обняв, чмокнула в макушку. — Шрек, тшш, — тихо приказала. — Егорушка, спать будем.

— Я папю с молозеным зду.

О, я тоже! Мне есть, что ему сказать!

Тимур вернулся. Я делала вид, что ничего не произошло. Он вызвался уложить сына на дневной сон, затем вместе со Шреком нашел меня в мастерской. Накатило вдохновение: я рисовала разбитое сердце.

— Гель, все нормально? — остановился позади, рассматривая кроваво-алые мазки.

— Нет, не нормально, — тряхнула волосами. — Огради нас от своих любовниц: они уже домой ко мне приходят. Или они тебя слушаться перестали?

— Не понимаю, о чем ты? — нахмурился Мантуров.

— У тебя настолько много их, что не помнишь, которая самая наглая? — вздернула бровь.

— У меня нет любовниц, — ответил абсолютно ровно. Ни один детектор лжи не докопался бы.

— Тим, если эта дрянь явится снова в мой дом, я соберу вещи и уйду вместе с сыном. И мне плевать на все договоры!

— Не надо угрожать мне, Ангелина, — моментально пошел в атаку. Тимур Мантуров иначе не мог.

— Можешь выписать мне неустойку! — бросила кисти и хотела уйти, но он удержал меня, сжав запястье.

— Гель, у меня с Марьяной…

— Я помню, что у вас ничего не было, кроме ее дочери, которой ты заменил отца, и вашей предполагаемой свадьбы. Все, Мантуров, хватит, — выдернула руку. — Меньше года осталось жить в этом фарсе. Избавь меня от своего общества по максимуму!

Я ушла. Потепление между нами закончилось раньше, чем я успела осознать и тем более привыкнуть. Ледяной душ освежил мозги.

Глава 24

Тимур

Марьяна. Вот сука. Я ж с ней по-хорошему хотел. Мы всю жизнь знакомы. Она никогда не вела себя как истеричка с манией преследования. Эти три года ждала меня молча: без требований и скандалов. У меня работа, своя жизнь, женщины, а она ждет. Где-то в глубине души было приятно такое покорное поклонение мне, особенно на фоне потери жены. Ангелина выбрала не меня, а Марьяна показывала и демонстрировала, что я для нее важнее всего. Похоже, даже собственная дочь потеряла ценность, раз втянула ее в свои матримониальные игры.

— Да? — услышал осторожное.

— Ты где? — рявкнул в трубку.

— Тимур… — привычно мямлила, такая вся неуверенная и ищущая защитника. Меня взбесили эти интонации. Ума прийти ко мне домой хватило, а расплачиваться страшно! У нас с Гелей только-только налаживаться начало, постепенно, легкая оттепель, когда лед треснул, но еще не начал движение. И снова ударили морозы!

— Я дома… Тим, я ничего такого…

— Жди, — прорычал и бросил телефон на пассажирское сиденье. Она ведь не была такой ромашкой-одуванчиком. Наоборот, что-то вроде своего мужика: всегда тусила с нами, компанейская, даже коньяк с вискариком наравне принимала, а тут прямо лань трепетная. Гелю копировала. Сейчас в голове картинка четко встала. Пыталась типаж моей жены воссоздать. Только это нереально: Ангелина уникальна. В ней органично жила восторженная хрупкая красавица и львица. Когда растоптал Белоснежку, из пепла восстала сильная уверенная дерзкая женщина, знавшая себе цену. Высокую цену.

С Ярославой тоже надо бы поговорить: ее поведение — результат попустительства взрослых, и моего в том числе. Позволил перейти от крестного к крестному папе, затем к папе: я одергивал, поправлял, но мы не так часто виделись, а вот мать накручивала и дурила голову. Я дарил дорогие подарки на праздники, да и так подкидывал деньжат на карту, когда клянчила. Слава девочка избалованная в этом плане, на материальное уже заточена: если телефон — то айфон последней модели; если новая одежда — исключительно из ЦУМа. Мы, взрослые, откупались от нее деньгами, а она принимала это за любовь. Для нее стало нормой такое проявление привязанности.

Я остановился возле коттеджа, который Олег еще строил, но оставил бывшей жене и дочери. Надавил на ручку двери — она легко поддалась, и я вошел во двор. В доме горел свет: смеркалось теперь рано, да и морозец начинал ощущаться, не удивлюсь снегу в ноябре.

— Крестный папочка! — первая выбежала встречать Славка. — Приехал! А ты что-нибудь мне принес? — скорчила просящую рожицу. — Помнишь, я говорила про планерные наушники, как у Маши из сериала «Плакса»? Я тебя скидывала фоточку. Ты купил?

— Мама где? — только и ответил.

— На кухне… — растерялась Славка.

— Иди-ка посмотри свой сериал, — а сам прошел в обеденную зону, плотно прикрывая дверь. — Марьяна… — и покачал головой. Она побледнела. Я едва сдерживался, чтобы не орать с порога. — Знаешь, что я ненавижу больше всего?

Она отрицательно покачала головой, вжимаясь в столешницу. Знает, конечно, знает.

— Когда пытаются обидеть мою жену.

Да, это только мне позволено! Я обидел, я потом и повинюсь. И казню себя, если потребуется. Но никто: ни друзья, ни родня, ни тем более левая, по сути, баба, не может заявиться ко мне домой и предъявлять моей жене!

— Я ничего такого не сказала! — оправдывалась Марьяна. — Я вообще к тебе приходила!

— А с чего ты взяла, что можешь приходить ко мне, да еще и домой? Или ты к Геле обратно в подружки набивалась, м? — неспешно наступал на нее. — У тебя вообще есть чувство стыда?

— А у тебя? — неожиданно огрызнулась. — Это ты бросил Гельку и сына. Тебе должно быть стыдно, не мне!

— Поверь, мне херово. Этот долг мне не оплатить, но я стараюсь. Но не нужно делать из себя овцу. Ты приходила в наш дом и играла в дружбу. Чего ты хотела? Какие цели преследовала? Развести меня с женой?

— Я не разрушала твой брак! — крикнула Марьяна. — Я не думала, что ты разведешься! Я не хотела!

— Для той, которая не хотела, ты слишком резво подставила мне передок.

— Не говори, что не замечал моих чувств! Ты все видел, но позволял мне бывать у вас. Что, льстило твоему мужскому эго, м?

Я усмехнулся и покачал головой. Она напрочь не хотела принять, что мне просто похрен на нее.

— Не замечал, потому что как женщиной тобой никогда не интересовался. Не нужна ты мне. Не хочу. Не возбуждаешь. Не стоит на тебя. Смирись и не позорься!

Марьяна отшатнулась, дышала бурно, во взгляде боль и обида. Да, я жесток и никогда этого не скрывал. Иногда по-другому никак. Я ведь хотел мягче разойтись, плавно, чтобы той же Славке было легче, но не нужно садиться мне на шею, манипулировать и прогибать. Загоню до смерти. Есть только одна женщина, которой позволил хомут на меня накинуть: моя жена. Эта новая Геля меня крепко за яйца взяла и на цепь посадила. А я и рад выть у ее окон на луну. Я так надеялся на снисхождение. Видел же, что тяга жива, не только с моей стороны. Геля повернулась мне навстречу, пока не протянула веревочку, что нас связала когда-то, но мы были на верном пути. Марьяна все испортила. За это никакого снисхождения. Только потому, что дочь одна воспитывает, не испорчу ей медицинскую карьеру. Связей хватает закрыть клинику и испортить репутацию.

— Тим, ты кое-что упускаешь, — наконец заговорила, — я много о тебе знаю. Я могу уничтожить твою карьеру политика.

Я громко рассмеялся. Господи, почему некоторые бабы до смешного тупые. Центровыми мнят себя, а на деле даже на скамейке запасных им нет места. Вот не хотел по-плохому, но вынуждают.

— Угрожать мне вздумала? — с саркастичной усмешкой поинтересовался. Что бы она обо мне ни рассказала, это слово против слова. Что-то, где-то, чего-то. — Марьяна, не буди спящую собаку. Иначе ты проснешься одним холодным зимним днем абсолютно одна: не будет карьеры врача, карьеры папы тоже, может, и твоей дочери будет лучше с Олегом в Штатах? Исчезни из моей жизни. Даже не дыши в сторону моего сына. А Геля… Если у нее будет банально плохое настроение, спишу на твои козни и раздавлю. Если пропадешь с горизонта, я про тебя и твои угрозы забуду.

Я вышел из комнаты и наткнулся на Славку. Она, кажется, подслушивала. Слишком испуганной и застуканной с поличным выглядела.

— Интересно? — спросил строго. Она только шире глаза распахнула.

— Славка, — я присел так, чтобы наши глаза были на одном уровне, — твоя мама говорила тебе вещи, которые не должна была. Я твой крестный, но я не твой отец. И никогда им не буду. Мы не собираемся с твой мамой жениться и никогда не собирались. Если что-то случится, ты можешь позвонить мне, но с уважением ко мне, к моему времени, а главное, к моей семье: к моей жене и к моему сыну. У тебя есть папа, Ярослава. Скажи маме, пусть позвонит Олегу. Он всегда любил тебя.

— Мама сказала, что папа бросил нас, — проговорила растерянно. — Что он не любит меня больше. Что я не нужна. Он нас бросил. Что я должна тебя любить… Папой называть… Если буду любить тебя, она будет любить и баловать меня, — глаза наполнились слезами. Мне стало не по себе. Да, роль правдоруба всегда проигрышная. Кто-то обязательно будет тебя ненавидеть.

Я погладил ее по голове и подтолкнул к двери. Им с матерью нужно серьезно поговорить, а я лишний.

Вернулся домой. Ангелина стала еще холоднее, но при сыне не показывала, и на том спасибо. Егор только привязываться ко мне начал: если бы потерял его сейчас, то не факт, что смог бы завоевать. Как снова подбирать ключик к его маме, я понял не сразу, но мысль пришла…

В конференц-зале нашего семейного отеля собрались основные акционеры. Нужно обсудить планы расширения — пора идти на восток. У нас в стране столько потрясающе красивых мест — Камчатка, Курилы, Забайкалье — но не везде имелась развитая инфраструктура или даже банальные удобства. Пора решить этот вопрос. Но пока я смотрел на интерьер отеля и размышлял об изменениях.

— Костя, — мы с СЕО «Истры» уединились в малом бизнес-зале, — думаю, что в гостинице нужно обновить интерьер, — осмотрел вычурную обстановку. — Номерной фонд, добавить современности лобби, ну и рестораны у нас как из девяностых. Стиль нужен. Сейчас новое время.

— Сделаем, Тимур Викторович, — согласно кивнул Костя. Он номинально управлял нашей финансовой компанией, куда входили сеть отелей, заводы по переработке мусора, вторсырье. Негласно все на мне завязано. Да, в нашей стране государственным служащим нельзя заниматься коммерческой деятельностью, но по-тихому можно. Я никому не мешал, ни у кого не крал, чистый бизнес.

— Костя, обратись в агентство «Domeo». Там работает моя жена, — он понятливо кивнул. — Я хочу, чтобы именно она занималась этим вопросом.

Я хотел узнать свою жену поближе: работу, интересы, увлечения. Когда-то она рисовала для меня с большой любовью, сейчас создавала уют, но для кого-то другого. А я хочу, чтобы для меня. Чем больше нас объединять будет, тем лучше.

— Сделай все по красоте. Завуалированно…

Глава 25

Ангелина

Меня поставили на крупный проект! Пока только ассистировать и страховать, но это уже большая удача и доверие. У нас такие спецы работали, что вау! Это отличный опыт для меня. Прокачать навыки и умения и самой стать брендом. Это не столько вопрос денег, сколько желание реализоваться в любимом деле. А потом, возможно, когда мое вдохновение вернется окончательно и не в мрачных тонах, я открою свою галерею. Для души. Буду выставлять свои картины и находить невостребованные таланты. Планы у меня наполеоновские, когда бы все успеть.

— Какой у тебя классный планшет! — ко мне в кресле подрулила Маша. Она была самой молодой в команде дизайнеров. Совсем недавно окончила университет и по новой кадровой программе стажировалась в «Domeo». Ее работ я не видела, но сфера интересов Марии простиралась далеко за пределы рабочих проектов. Дерзкая, привлекательная и амбициозная — она не скрывала, что ищет местечко потеплее и крылышко попушистее. Карина жутко бесилась, когда Маша, надев юбку покороче, а топ в облипку, шла в кабинет к Максиму Богомолову, нашему креативному директору. Подруга жутко ревновала.

— Да, — я согласно кивнула. Самой неожиданно, что сотрудникам выдавали лучшую технику для работы. Он стоял тысяч двести, а может и больше. — Выдали новеньким.

— Серьезно?! — удивилась. — У меня жуткое б/у! — надула пухлые губы. Очень натурально получилось закачать ботекс. — Признавайся, — склонилась и с задиристой улыбочкой поинтересовалась, — с кем ты спишь из боссов?

Я искренне удивилась. Давно не общалась с юными любительницами толстых кошельков, которые на работу приходили исключительно в поисках спонсора.

— Я замужем, — бросила ровно. Маша обратила внимание на мои кольца.

— Ого! Это «Картье»? — бесцеремонно схватила ладонь. — Ничего себе! За кем ты замужем, признавайся!

Естественно, я не распространялась, что мой муж чиновник, причем очень богатый и влиятельный. Что работает здесь рядом, в iq-квартале. Во-первых, не хотела лишних вопросов и кривотолков. Во-вторых, это ведь не надолго. Мое замужество, в смысле.

— За мужчиной. У нас в стране иначе никак, — отбрила с холодной улыбкой и принялась за работу, невербально показывая, что может быть свободна. Не люблю беспардонных и прилипчивых людей. Таких, как Маша, лучше близко не подпускать — подставят и не поморщатся.

Я подсветила экран телефона, новое сообщение висело:

Реутов: Понравился подарок?

Я нахмурилась: о чем он? Зацепилась взглядом за планшет. Неужели это от него? Это не мне повезло с выдачей новенького «Wacom», а Павел Игоревич подсуетился.

Я: Планшет ваших рук дело?

Реутов: Опять «вы» ((

И грустный смайлик. Я не удержалась от улыбки. Реутов удивительный, конечно. Сочетание властности и игривости. Вот когда он решает сложные бизнес-задачи? В перерывах между телефонным флиртом? И ведь решает же! Недавно в корпоративном журнале прочла статью о финансовых результатах «Vest House» — впечатляюще. Без грамотного руководства явно не обошлось.

Реутов: Посмотри за монитором

Я прикусила губу и запустила руку назад. Продолговатая коробочка лежала на выступе монитора. Открыла — новый стилус для рисования. Супер мощный, устойчивый, с моментальным откликом.

Я: Спасибо, но я не приму.

Написала конкретно и четко. Не нужно меня одаривать и ухаживать. С мужем у нас все сложно и, видимо, легко уже не будет никогда, но я замужем и не буду заводить отношений на стороне. Брак у нас вроде как фиктивный, но даже представить сложно другого мужчину рядом. Хотя… Мне уже даже сны эротические снились. Молодость и женское естество требовали ласки. Может, мне тоже начать копать? Тимур давно не был замечен с лопатой. Наверное, с кем-то снимал стресс. Мужчинам ведь можно. Они же не могут без секса. Их не осудят, даже если всплывет. Тимур был прав: носителям члена в нашем мире можно почти все. Это женщина всегда должна. Мизогиния цвела полным цветом. Конечно, я не верила, что Тимур блюдет целибат, не с его мощным либидо. Но теперь была уверена, что точно не с Марьяной. После ее заявлений и нашей с ним ссоры на этом фоне уехал куда-то. Вероятно, к ней. Я не спрашивала, но по приезде сухо сказал, что этой женщины и всех ее родственников в нашей жизни больше не будет. Я поверила. Хотела даже уточнить, не убил ли ее. Но промолчала. Мантуров был похож на оживший вулкан, а я не хотела быть погребенной под лавой и пеплом.

Реутов: Ок. Поднимись ко мне и верни подарок.

Я тряхнула волосами и отправила ему смайлик с завуалированным нецензурным отказом. Неужели я флиртовала? Черт, я флиртовала! Отчетливо понимала, что Реутов просто хочет поставить галочку напротив моего имени. Снова утвердиться во мнении, что верных жен не бывает. Ну а сам-то хорош! Будто бы он чистенький! Весь в белом! Проучить бы Павла Игоревича, вот только как?

— Ангелина, — ко мне подошла администратор Настёна. Прямо так и написано на бейдже. — Тебя вызывают на пятидесятый этаж, — сказала негромко, но эта вездесущая Маша услышала и с подозрением косилась на меня. Реутов вызывал. Не любит отказов, но не грубит, не демонстрирует власть, не зажимает в тиски. Играет в поддавки. То он меня, то я его.

Я взяла коробочку с пером и направилась к лифтам. Макс Богомолов не выдал в кулуарах, что за меня «просил» сам Реутов, но это не значит, что слухи не пойдут, если буду часто бегать на ковер к гендиру. Я не в его прямом подчинении, говорить нам напрямую не о чем…

— Вот, — подошла и положила стилус на стол. Реутов смотрел на меня с легкой усмешкой и сексуальным прищуром озорных голубых глаз. Паша и не скрывал этого. — Не нужно одаривать меня. Найдите свободную девушку.

Я не знала, в курсе ли он, какие слухи ходили в компании, но я предпочитала придержать информацию о его личной жизни и нынешних сексуальных вкусах.

— Мне нравишься ты, Ангелина. Зачем мне какая-то другая, если передо мной красивая женщина, которая цапнула с первого взгляда.

— Я замужняя мать трехлетнего мальчика. Вы хотите увести меня у мужа и стать отцом моему сыну? — похлопала ресницами. — Или хотите поматросить и бросить? А, Павел Игоревич?

Он мягко рассмеялся, склонив на бок светлую голову.

— Мне нравится твоя дерзость и острый язычок, — затем осмотрел меня, особенно задержавшись на бедрах, обтянутых тугим черным денимом. Фигура позволяла носить узкие джинсы. Затем кивнул на кресло, хотел, чтобы присела, но я осталась стоять. — Ангелина, мы ведь вышли за пределы рабочих отношений. Ты флиртуешь со мной. Я с тобой. А твой муж где-то вообще на периферии сознания.

Да, в чем-то Паша был прав. Нужно было отшить его в грубой форме, но что-то меня останавливало. Мне льстило внимание видного мужчины. Я не страдала низкой самооценкой, но сейчас жила в таком стрессе, что нужен ресурс для ее подпитки. Если бы Тимур любил меня по-настоящему, если бы не было всего того ужаса… Никто не нужен был бы. Послала бы этого Павла Игоревича далеко и навсегда. Он и сейчас мне не нужен. Кстати, Реутов неправ, полагая, что муж у меня где-то далеко, совсем не в сердце. Тимура до сих пор слишком много в моих мыслях и не только там…

— Знаешь, Ангелина, женщины часто говорят, что они не такие и вообще замужем, но вместо того, чтобы дать леща, позволяют снять с себя трусики, — Реутов стал абсолютно серьезным и жестоко откровенным. Отбросил все хиханьки да хаханьки. — Кто-то просто шлюха по природе. У кого-то проблемы в семье. Почему-то мне кажется, — склонил голову и стрельнул в меня пронзительно острым взглядом, — ты из второй категории.

— Нет, — я воинственно вздернула подбородок, — если бы ты, Паша, попытался залезть ко мне под юбку, получил бы стилусом прямо в глаз. А по поводу мужа… — я тоже решила быть откровенной. — Да, у нас не все ладно, но это не повод бросаться в постель к другому мужчине. Есть такое понятие — чистоплотность, но не всем, увы, оно доступно.

Реутов поднялся. Смотрел каким-то странным нечитаемым взглядом.

— Иди, Ангелина, — только и сказал. — Работай, красавица.

— Павел Игоревич, вы меня услышали? — на всякий случай уточнила.

— Услышал, Ангелина, и принял к сведению.

Я почему-то тревожно сглотнула. Кажется, мой эмоциональный спич имел обратный эффект. Когда мужчина постоянно произносит твое имя — это хороший знак. Но в моем случае — плохой. Очень плохой.

Вечером ко мне подошел Максим и кивком головы попросил зайти к нему. Мне он нравился: как руководитель и специалист. По сути, он владелец своего бизнеса, который на равных правах и взаимовыгодах вошел в крупный строительный холдинг — удачный симбиоз. Но это не мешало Максиму работать наравне со всеми и живо интересоваться проектами. Видно, что горел делом: тем, на которое учился, любил, превратил в доходный бизнес. В нем была такая крутая раскрепощенность и непосредственность. Тот тип руководителя, которого не боишься, но! Если отлыниваешь или делаешь плохо, то получить можно по первое число. К примеру, Маша получала втык много раз. Допросится, и короткая юбка не поможет.

— Вызывали? — я пока не решалась переходить с ним на более неформальное общение, хотя видела, что некоторые коллеги были с ним в дружеской связке. Он создал крутую атмосферу на этаже.

— Присаживайся, Ангелина, — и посмотрел на меня из-под хипстерских очков в тон зеленым глазам. — Ты удивительно ценный сотрудник. Во всех смыслах, — проговорил иронично, но по-доброму. Я не очень поняла, к чему он.

— А… м… Поясните?

— К нам обратился крупный отельер. Им нужно обновить дизайн московского бутик-отеля. Если все пройдет хорошо, то они поручат нам заняться всей сеткой. Это многомиллионный контракт.

— Это отличные новости, — улыбнулась я. — Вы позволите мне поучаствовать в проекте? — предположила я. Здорово! Меня привлекли к работе над элитным домом на Саввинской набережной, но это точно Реутов постарался. Я считаю себя хорошим специалистом со своим видением, вкусом и тонким чутьем на стиль, функциональность и красоту, но все же опыта не хватало. Я уже взяла на заметку несколько приемов у наших профи.

— Хочу, — тут он как-то строже стал. — Заказчик настаивает на твоем прямом участии.

— Это как? — подозрительно уточнила.

— В смысле, что если ты не будешь заниматься проектом, то им не нужны наши услуги.

— А как, вы сказали, название компании-заказчика?

— Я не говорил, — улыбнулся Максим. — «Истра»…

Глава 26

Ангелина

— Знакомое название? — поинтересовался Максим, когда поменялась в лице. Мантуров!

— Ага, — не буду вдаваться в детали нашего знакомства с негласным владельцем финансовой компании. Не рассказывать же про одного очень настырного вредного мужа!

— Я не против, Ангелина: ты сечешь и ответственная, но… — и посмотрел на меня говорящим взглядом.

Я все поняла. Коллегам такой блат не понравится. Это никак не повлияет на мою работу, но климат в доме подпортит. Такой жирный кусок и достанется молоденькой новенькой сотруднице. На каждый проект назначали одного из главных специалистов, у которого была своя команда. А вот за кейс, тем более с большим процентом комиссии, главные уже «дерутся». У каждого свой участок и направление, но все хотят заработать на хлеб и желательно с маслом и икоркой.

— Моя команда уже занимается домом на Саввинке, — проговорила вслух. — Я не знаю, как быть, — развела руками. Потерять такой заказ, как вбросил Тимур, мы просто не можем себе позволить. Я теперь часть команды и не могу стать в позу и сказать, что это мой муж затеял какую-то неведомую игру и работать с ним не буду. Я не инфантильная маленькая девочка, чтобы хлопать дверьми и из-за своих личных проблем оставлять людей без крупного финансирования. Только как сделать так, чтобы и умные, и красивые остались довольны?

— Давай сделаем так, — Максим поправил очки и потер переносицу, — я возглавлю проект и наберу команду. Я правильно понимаю, что представитель «Истры» хочет увидеть твою работу?

Да черт его знает, чего он хочет! Я обязательно спрошу у своего дорогого супруга сегодня! Но внешне осталась спокойной и тактично кивнула.

— Де-факто эскизы будут твоими, но… — очень строго посмотрел, — под моим чутким руководством. Каждую линию мне на утверждение, это понятно?

— Да, конечно.

— С проекта на Саввинке я тебя снять не могу, — опять этот взгляд. Вероятно, Богомолов думал, что кручу двумя мужчинами. Очень богатыми и очень влиятельными. Будь это так, то меня бы вскорости прикопали где-нибудь в лесочке по-тихому. Ну а так… Я мысленно пожала плечами. Пускай. Никого убеждать, что милая и хорошая девочка, не буду. — Но скажу Меньшовой, чтобы не грузила тебя работой. Так, по остаточному принципу…

— Максим, у меня там и так только лестничные пролеты и холл у лифтов. Концепцию мы наметили. Я справлюсь, — уверенно заявила.

— Точно?

Кивнула для верности.

— Далеко пойдешь, Ангелина Мантурова, — изучал меня пристальным взглядом. В животном мире, если двое альфа-самцов сражались за самку, и другие особи начинали присматриваться к ней. Понять хотели, чем зацепила лучших и, по возможности, вступали в игру. В глазах Максима была эта мысль: красивых женщин много, но не за каждую мужчина готов разбрасываться такими ресурсами.

— Максим, как вы относитесь к Пушкину? — решила расставить точки над «и», но в завуалированной форме.

— К какому Пушкину? — непонимающе нахмурился.

— Тому, который Александр Сергеевич.

— Отлично отношусь. Выпил бы с ним, да где же кружка, — с улыбкой втянулся в игру слов. Начитанный.

— А эти строки знакомы? Но я другому отдана и буду век ему верна…

Может, не век, но оставшиеся от года месяцы точно.

— Как бы ни выглядела ситуация, но я люблю мужа, — выдала на автомате и только потом мысленно осеклась. Что я сейчас сказала?! А что почувствовала?..

— Я понял, Ангелина. Твоя личная жизнь — только твоя. Пока ты хорошо работаешь и приносишь крупные заказы — можешь даже пить на работе, я разрешаю, — усмехнулся Максим. Ситуацию сгладили без ущерба для его эго и моей репутации. Ну и работы под его началом.

Новость о новом крупном проекте разлетелась раньше, чем я вышла из кабинета. Коллектив бурлил и немедленно бросился биться за «кита». Максиму пришлось в срочном порядке назначить собрание и объявить о своем решении.

— В мою команду переходит Ангелина Мантурова, потому что заказ добыла она, — он демонстративно похлопал мне. Коллеги подхватили. Слегка удивленно. — Я буду ее бадди.

Максим взял меня в ученики. Мы оба знали, почему, а вот коллега Маша обзавидовалась вся. Она ведь на Максима Богомолова засматривалась, а когда на общем собрании в огромном конференц-зале выступал Реутов, буквально из топа выпрыгивала, задавая вопросы. Неужели еще не слышала, что он любит замужних? С Павлом Игоревичем она вообще в пролете. Хоть без трусов на работу приходи.

— Везучая, ты Геля… — оперлась о крышку стола и пристально изучала, как я складываю телефон и брелок от машины в сумку. — Это от новой БМВ?! — завистливо воскликнула.

— Пока, Маша, — ответила и пошла на выход. Надеюсь, завистью не подавится.

Я вышла из башни и сразу увидела бентли, стоявший аккурат напротив входа. Меня встречал муж. В пальто, с горячим кофе в руках и кружевными снежинками в темных волосах. Я уверенно шагнула к нему. Что за игру он затеял? Зачем в нашу компанию обратился? Пытается через заказ контролировать меня?

— Твой кофе немного остыл, — как по сигналу выскочил водитель и вынес капхолдер с еще одним стаканчиком. — Ты задержалась.

— Ты ведь понимаешь, что нас ждет серьезный разговор? — вздернула бровь.

— Эх, Костя. Я ведь просил по красоте, — проговорил и кивнул, показывая, что готов к дебатам.

— Ой, Ангелина, привет еще раз, — рядом неожиданно возникла вездесущая Маша. Короткая куртка не скрывала куцей юбчонки, еще и расстегнута была. Похоже, эта девочка не в курсе цистита.

Она хищно осмотрела Тимура. У нее прямо в глазах калькулятор: часы, ботинки, итальянский костюм и пальто в тон. Все это тысячи долларов! Что уж говорить, что дорогая упаковка только подчеркивала мужественную красоту и магнетическую харизму моего мужа. Таких чиновников днем с огнем. Машка буквально слюной изошлась.

— Я Мария, коллега Ангелины, — игриво протянула руку и выставила ножку в мини. В такой юбке в гольф играют, а не на работу ходят, но у нас ведь творческий коллектив, никакого дресс-кода. Нельзя так говорить, но она просто обязана простудить свою междуножку. Пусть чихает!

— А я муж этой прекрасной женщины, — и властно обнял меня за талию. Казалось, что не заметил ни протянутой ладони, ни возмутительно призывной улыбки. — Поехали, поужинаем, — предложил и на ухо шепнул: — И обсудим работу.

— А Егор?

— Мама звонила. Она заберет его. Соскучилась.

— У меня машина… — сглотнула, опьяненная его близостью. У меня точно голодание. И не интервальное, а постоянное. Как же от него вкусно пахло. «Аmouage search» — Тимур единственный мужчина, кому этот аромат шел. Дерзкий, брутальный, мистический даже. Смолы, ладан, черный перец. Мужественность, боровшаяся с внутренней тьмой. Когда-то я лично выбрала этот аромат. Мой муж не изменил моему вкусу…

Мы не поехали далеко, а остановились у ресторана «Ruski» с панорамным видом на город и отличной картой вин.

— Что ты задумал, Тим? — начала сразу после заказа.

— Вкусное, — кивнул на бокал, — попробуй, — он продолжал сидеть с невозмутимым видом. Я не прикоснулась к бокалу. Ждала. Тимур нарочито громко вздохнул и развел руками: — Да просто хочу узнать тебя. Про твою работу. Разве это плохо?

— Нет, — смутилась от неожиданно усталого тона. — Просто не думала, что тебе интересно, — прикоснулась к ледяному хрусталю, — что-то, кроме моего тела.

— Ты всегда была мне интересна, Геля, — чуть подался ко мне. — Я помню тебя своей юной восторженной женой. Которая мечтала рисовать, о мире во всем мире и обо мне.

— Еще она хотела родить ребенка, — добавила хрипло. Ком к горлу подступил, не продохнуть. Вроде бы давно оплакала себя прежнюю: милую, наивную, добрую девочку. — Родить своему любимому мужу…

— Геля, девочка моя… — попытался накрыть мою ладонь своей. Как раньше: защитить, спрятать за широкой спиной от бед, неудач, разочарований. Как же вышло так, что стал для меня самой огромной болью?

— Ее больше нет, Тим… — одернула ладонь. — Извини, мне нужно… — поспешно поднялась. Необходимо взять себя в руки, задавить нахлынувшую слабость.

— Я хочу узнать тебя новую… — услышала, убегая.

Не знаю, почему, но за проект косметической реконструкции отеля я взялась с особым энтузиазмом. Хотя нет, знаю: я хотела впечатлить Тимура. Он восхищался моими картинами, хвалил красоту, считал, что у меня талант. Мои способности к рисованию очень удачно ложились на образ утонченной жены министра. Мне хотелось показать, что еще я умею считать и разбираюсь в инжиниринге.

Я закопалась в работу и была безмерно благодарна маме, которая взяла отпуск и решила навестить нас с Егором. Папа мог только после нового года.

Тимуру с мамой пришлось налаживать мосты. Я часто звонила домой, рассказывала, как живем, Егора показывала, чтобы не забыл родню. Она в курсе, что у нас с мужем здоровый нейтралитет, и я предупредила, чтобы она не перегибала: из лексикона сына окончательно ушло слово «пасивец». Оно не должно вернуться.

— Уложил? — я устроилась в мастерской и ваяла проект. Завтра Максиму показывать, а потом уже в «Истру» поедем представлять.

— Ага. Ели отбил у твоей мамы свое право.

Они разделили вечерний моцион: мама купала; Тимур укладывал. Мы с ним договорились, что в его обязанности входит отвозить в сад и ночной сон. Теперь мы оба ассоциировались у Егора с ответственными взрослыми, которые о нем заботятся. Маме уступила свою часть забот о сыне, пока она гостит. Мне досталось самое приятное: обнимашки, целовашки и вкусняшки.

— Поделишься? — Тимур сел рядом и кивнул в сторону планшета. Я интуитивно прижала инструмент к себе.

— Мне нужно показать директору, прежде чем заказчик увидит.

— А чье мнение важнее в конечном итоге? — задумчиво округлил глаза.

— А ты будешь беспристрастен?

— Конечно, нет, — шепнул, подсаживаясь еще ближе, обжигая щеку дыханием, жарким, горячим. Боже, точнее, тело, не предавай меня! С каждым днем меня все больше штырит в сексуальном плане. Тимур то без майки после купания с Егором выйдет (слава богу, мама приехала, и меня больше не соблазняли смуглым жилистым торсом), то с работы встречает весь такой деловой биг босс. Или как сейчас: близость, аромат лосьона, смешанного с запахом кожи, и… мужчина. Это феромоны, тестостерон и мой личный афродизиак. Наркотик для меня. Муж — мой наркотик. Но наркотики — это ведь вредно… Поэтому я показала картинку на графическом планшете.

— Думаю над цветовой гаммой…

— Может, бордовый? — предложил Тимур, просматривая мои чертежи. Он что, серьезно?! — Ты сама все это рассчитывала? — удивленно спросил.

— А кто ж еще. А цвет… Бордовый не пойдет, если мы хотим люксовый отель, а не люксовый бордель.

— А ты к чему склоняешься?

— К свежести. Хочу уйти от привычного дорого-богато в современную концепцию. Возможно, мята, ментол, морская волна, но с геометрическим рисунком, — я рассказывала и тут же пробовала набрасывать. Тимур молча смотрел, не мешал, но иногда вставлял свои ремарки. Такими, склонившимися голова к голове, нас застала мама.

— Кхе-кхе, — услышала деликатное покашливание. Тимур отреагировал спокойно, я чуть отодвинулась. Через пару минут ему позвонили, и он вышел. Мама подсела ко мне.

— Ну и как у вас? — спросила понимающие, но видно, что не простила его. Я тоже, но…

— Живем, — пожала плечами. — Не собачимся, но наш брак все так же фиктивен.

— Ну-ну, — только и сказала.

Через две недели в пять вечера нам объявили, что в восемь — корпоратив в честь успешного закрытия квартала. «The Portal» — с площадкой я не знакома, пришлось гуглить. Мраморный дворец — вот что выдал поисковик. Что же надеть? Да и прическа, макияж — времени нет совсем. Почему так неожиданно?!

— Потому что Реутов уезжал, и не было уверенности, что к его дню рождения успеют, — объяснила Карина.

— Так это праздник в его честь?! — ахнула я. У меня и подарка нет!

— Это два в одном, — фыркнула она. — Если бы не вернулся из командировки, то был бы просто корпоратив, а так гуляем в честь мега-босса! — станцевала показательно, затем заговорщически добавила: — За его счет.

— Это ж сколько людей будет… — задумалась я.

— Немного. В основном сотрудники из «Vest House», а из наших Максим, начальники отделов, да мы с тобой.

— Интересно, при чем тут мы? — с подозрением прищурилась.

— Ну я понятно, — рассуждала Карина, намекая на роман с Богомоловым. — Ты тоже. Во-первых, Павел Игоревич, видимо, не оставляет попыток тебя соблазнить, ну и еще кое-что…

— Что?

Карина выглядела таинственной и загадочной.

— Я отправляла месяц назад удачные проекты наших спецов на конкурс. Ну и отправила твой. Ты дом в Сочи делала. Помнишь, скидывала мне для портфолио?

Да, для Небесных. Они уже вернулись в Москву всей семьей и, как оказалось, тоже жили в Сколково. Мы с Егором по воскресеньям пару раз заезжали к ним в гости.

— Так вот: жюри выбрало тебя. Позавчера пришли результаты. Я не хотела говорить до вручения награды, но испугалась, что ты откажешься ехать на корпоратив из-за Реутова, — и взяла меня за руки, сжала крепко. — Ты должна там быть! И пусть все, кто думает, что тебя взяли по блату, умоются слезами зависти. Ты, Гелюся — талантище! Мы еще отпразднуем твою персональную выставку.

Вернулась домой в полнейшем шоке. Было приятно, очень приятно, даже поверить сложно. И самое главное, это реально я! Не Тимур. Не Реутов. А я! Карина послала мою работу на удачу, наравне с очень талантливыми дизайнерами, и выбрали меня!

За свежий взгляд

Именно так шепнула Карина и попросила сделать вид, что я ничего не знаю. Мне было дико радостно, но я попросила не выносить награду на всеобщее обозрение. Во-первых, проект дома Небесных создан и реализован вне работы в «Vest House», во-вторых, это, боюсь, не добавит мне популярности на работе. Слишком я талантливая кругом и вообще в шоколаде. Таких не любят даже самые справедливые и не завистливые. Мне будет греть душу признание, сам факт, а без денежного вознаграждения проживу как-нибудь.

— Привет, сыночек, — я крепко обняла Егора и поцеловала маму. Они из садика шли. Ну как шли: с играми, шутками, Шреком и снегом.

— Мамочка, у меня неожиданно корпоратив нарисовался. Буду не поздно. Часиков в десять-одиннадцать.

С макияжем проблем не возникло: я могла нарисовать что угодно, и даже ровные стрелки. С прической сложнее: времени не было, поэтому сделала ассиметричный пробор и перекинула густую копну на одно плечо, фиксируя лаком. С нарядом не мудрила — little black dress. Маленькое черное платье пришло на выручку. Длинный рукав, обтягивающий лиф, длины… ну оно же маленькое, поэтому подчеркивало стройные ноги, а перья по подолу добавляли кокетства. Из украшений только крупные серьги и кольца.

Я взяла телефон и набрала Тимура. Брать с собой не собиралась, но предупредить нужно. Муж все-таки. На звонок не ответил. Я вызвала такси, хотела еще раз набрать, но в комнату залетел Егор со своим неразлучным песиком. Закружили, завертели. Через широкие окна гостиной увидела, что такси подъехало, и убежала, схватив кашемировое черное пальто. Уже возле мраморного особняка поняла, что забыла телефон дома. Делать нечего, пришлось быть «как без рук».

— Гелюся, ты звезда, — мы с Кариной снова обнялись.

— Это ты звезда!

Она зарделась от комплимента и покрутилась, демонстрируя атласное золотое платье-футляр. Она тоже была светлокожей брюнеткой, но красота другая, более эпатажная за счет внутренней кричащей энергии. Она чем-то напоминала Диту фон Тиз.

В гардеробе у нас приняли верхнюю одежду, и мы прошли в один из мраморных арт-залов. Я смотрела на интерьер и отделку как художник и дизайнер: арки-порталы, высокие расписные потолки, гигантские пространства. Космические полы, золотые люстры, аккуратная мебель — элегантность; бетонные потолки и грубые кирпичные колонны — брутальность.

В одном из залов фуршет, акустика, и музыкальная установка с ненавязчивым исполнением какой-то кавер-группы.

— Это разогрев, — шепнула Карина. — Сегодня будут звезды нашего отечественного небосклона.

Мы прошли в другой зал и устроились за одним из накрытых столов. Директорский был по центру. Гости и коллеги собирались и рассаживались. Я улыбалась, осматриваясь, и случайно зацепилась взглядом с голубыми глазами Реутова. Он смотрел возмутительно пристально и неприлично долго. Я первая отвела взгляд, но успела заметить хищную улыбку. Не сдался.

— Огромное спасибо за поздравления, — вечер начался с торжественной речи генерального директора. — И простите, что влез со своим днем рождения в наш корпоратив, — пошутил с обаятельной усмешкой. — Коллеги, мы все большие молодцы. Мы вышли на первое место по элитной застройке в Москве. К новому году всем премия в размере годового бонуса.

Зал взорвался бурными овациями. Очень щедро. Паша Реутов был руководителем от бога. Помимо харизмы и мощной энергетики, еще щедрость и бизнес-чуйка.

— Мне сегодня выпала честь назвать лучшего дизайнера-проектировщика нашего нового подразделения-партнера «Domeo», — на меня посмотрел прямым взглядом. Реутов знал, что мою работу оценили и удостоили награды. Неужели назовет мое имя?! Я постаралась вложить во взгляд мольбу. Паше, очевидно же, плевать на мое мнение и репутацию — не раз демонстрировал это, но я все равно молчаливо просила.

— Александр Волчинский.

Фух, пронесло. Я была рада. Внутри, конечно, грыз червячок грусти, что не мне аплодировали, но это к лучшему.

— Потанцуем? — после торжественной части я с бокалом чуть пританцовывала и слушала музыку. Паша подошел сзади, ближе, чем положено, но никто вроде бы не заметил, тем более я резко обернулась и отошла на шаг. — Ангелина, не отказывай имениннику, — и снова подошел, обнимая за талию.

— С днем рождения, — запоздало поздравила. — Извини, поздно узнала и не подготовила подарка.

— Даже если бы ты знала, все равно не подарила бы то, что я желаю, — шепнул в волосы.

— Павел Игоревич, — нажала на широкие плечи. Не нужно меня провоцировать, я все уже сказала.

— Паша, — напомнил он.

— Паша, перестань.

— Прости, меня ведет. Ты слишком красива, чтобы мог держать себя в руках, — и состроил такую жалобную моську. Позер! — Ангелина, я знаю, что был выбран твой проект…

— Нет, — прервала его, — там все не так. Мой проект личный и не мог рассматриваться с остальными работами.

— Да в курсе я. Мне когда Макс сказал, что нужно другого лауреата выбрать, я такой разнос устроил, но он объяснил ситуацию. А главное, что ты попросила не называть тебя победителем. Видишь, я учусь уважать чужие границы.

— А с этим проблемы? — полюбопытствовала.

— Да. Были, — он горько хмыкнул. — Одна женщина считала, что я слишком ограничивал ее свободу, — голос был абсолютно сух. Можно спичку поднести и посмотреть, как вспыхнет. — Она нашла способ отбиться от моей опеки…

Мне стало его немного жаль. Видно, что рана еще болит и кровит. Нет, это не оправдывало потребительского отношения к женщинам, но страдающий мужчина — это всегда трогало женское сердце.

В десять я засобиралась домой. Волновалась, а позвонить матери не могла. Да и Тимур… Я ему не дозвонилась, но мама должна была передать.

— Я домой, — уже одетая встретила Реутова в дверях.

— Давай провожу.

— Не нужно. Такси уже подъехало.

— Я настаиваю, — хитро улыбнулся и вышел со мной в декабрьскую ночь в одной белой рубашке, расстегнутой на пару пуговиц.

— Спасибо, — Паша распахнул передо мной дверь такси, — с днем рождения еще раз.

Реутов смотрел на мои губы. Чуть шальной, хмельной, настойчивый.

— Ангелина, я все понял, — мучительно медленно произнес и властно притянул к себе, впечатывая в напряженную грудь. Я не успела даже вздохнуть. — Я хочу попробовать вкус твоих губ, девочка… — нагло смял сопротивление. Умелый возбуждающий поцелуй. Но клянусь, я пыталась оттолкнуть. Паша — слишком глыба. Правда, я так резко осталась одна, пошатываясь и хватая ртом воздух, что за реальностью наблюдала в ускоренной перемотке: кулаки, руки, ноги.

— Тимур, нет! Пожалуйста! Вы убьете друг друга!

Глава 27

Тимур

Сегодня я жутко задерживался в министерстве. Боюсь, не успею ко сну Егора. Что-то навалилось все так. Хочется дома побольше времени проводить: с любимой женой и сыном. Егор перестал звать меня паршивцем и тянуться начал, а Геля уже не отворачивалась: по чуть-чуть, шаг за шагом шла навстречу. Ох и дорого мне эта Марьяна обошлась. До сих пор аукалась. Моя вина: нужно было сразу обозначить, что пусть не ждет и не надеется. Но я ж не знал, что у нее в голове такой винегрет! Придумала! Жениться мы собирались, ага, сейчас! Но, конечно, ее фантазии жестко не пресекал: не сейчас, может и не приду, а может и не знаю — как девочка-целочка был, ей богу. Моя эгоистичная натура и тут подосрала мне. Ничего, я старался исправить косяки и буду дальше идти в том же направлении!

Мне удалось сблизиться с сыном, теперь маму его покорить нужно. Я все время пытался завоевать ее как захватчик, а нужно было просто узнать ее, начать интересоваться, любить тихо: без силы и нахрапа. Я и не ожидал, что она не только творчески одаренная, но и не обделена техническим умом, а еще аналитикой. Оказалось, что либо я совсем не знал свою жену, либо она настолько изменилась. Второе маловероятно, а вот первое… Я видел прекрасную девушку, художницу, нежную, воздушную, она смотрела на мир широко распахнутыми глазами, доверчиво и в ярких красках. Она была прекрасна, во всем меня устраивала, я и не пытался копнуть глубже. Мне было комфортно знать ровно столько: я чуть впереди — умный, перспективный добытчик; она за спиной — нежная, любящая, моя. Я не хотел, чтобы жена развивалась профессионально, строила серьезную карьеру. Хотел, чтобы занималась домом, мной и детьми, а в перерывах рисовала для души. Я был готов все оплачивать, любой каприз, но чтобы было по-моему. Эгоист. Только сейчас понял, насколько я эгоистичен. Возможно, боялся, что, если обернется вокруг, поймет, что я далеко не самый лучший, каким Геля меня всегда считала. До того…

— Ой! — на меня, выходившего из здания, налетела девушка. — Здравствуйте, Тимур Викторович, — подняла глаза и мило улыбнулась. Я только нахмурился. — Вы меня не помните? — игриво надула губы. — Я Маша. Мы работаем с вашей супругой вместе.

А, точно. Я на нее совсем и не смотрел тогда. Хотя сейчас вижу, что было на что. Длинные ноги, из-под юбки виднелось ажурное кружево чулок, куртка расстегнута, а там сочная троечка, милое личико, призывный взгляд. Блондинка. Симпатичная, на разок таких таскал, но вообще подобный типаж совсем не мой. Дешевка.