Не верьте в аиста

XII

Для Кашиса решение тещи о немедленном отъезде было сюрпризом. Обычно это проходило далеко не так гладко. Рената Зандбург была просто неспособна погостить немного, сердечно попрощаться и отбыть. Совесть ей не позволяла без всякого повода бросить несчастных родственников на произвол судьбы. И, как правило, таким поводом служил умело спровоцированный семейный скандальчик, отвечавший ее жадной до драматических конфликтов натуре, после которого можно было уехать. Разумеется, хлопнув дверью. Затем следовала многомесячная переписка с упреками и нотациями, но без традиционных поцелуев в конце письма, взаимные мирные предложения и вдруг — словно ничего и не было — телеграмма «Еду».

И все-таки было жаль, что старуха Зандбург так скоро уезжает. Могла бы малость еще погостить. Кашис не сомневался, что через пару дней она уехала бы со всеми своими чемоданами и большей частью вещей — кому теперь жулье может сбыть принадлежности туалета старой женщины, и притом столь малого размера?

Да, теперь можно было с полной уверенностью сказать, что все нити у него в руках. Фактическая сторона дела оказалась исключительно нехитрой, осложнения возникли совершенно случайно, что так характерно для неумелых воришек. Интересно, кто из них автор «романтического» трюка с багажной камерой и двойной подстраховкой — арестованный Завицкий или Петер, задержание которого теперь было вопросом нескольких часов, максимум — одного дня? По сути дела, завершение операции можно было возложить на подчиненных, но этот случай был особым, хотелось самому довести все до конца. Хотя бы ради Альберта… Он не мог отделаться от чувства вины: сын старого друга и фронтового товарища попал в сети преступников, а еще немного — и угодит в тюрьму. Хорошо, если удастся спасти его от скамьи подсудимых — и без того наука ему на всю жизнь.

А остальные «надцатилетние», которые теперь так быстро взрослеют, и не верят ни в аистов, ни в бога, ни в черта? К сожалению, педагогика безнадежно отстала от естественных наук. Дети читают книги про космические полеты, на экранах телевизоров видят прямые передачи с Луны, но в школе пишут сочинения на темы, которые еще их дедам казались устаревшими. А сам-то он что преподал своим детям нового, что сделал для того, чтобы сын никогда не смог стать жертвой вот такой Ингриды?

Охваченный внезапным ощущением тревоги, Кашис, купив билет теще, не поехал в управление, а поднялся на перрон пригородных поездов. Надо скорей попасть домой!

Мадам Зандбург не находила себе места. Предотъездная лихорадка не давала ей ни читать, ни смотреть телевизор, а до поезда оставалась еще уйма времени! Она завидовала ребятам, которые сейчас разыскивали преступников. Не надо было пороть горячку. Поехала бы с утренним поездом — ничего с Рутой за ночь не произойдет, — но зато можно было бы принять участие в охоте. Ведь это ей принадлежала блестящая идея привлечь к участию в поисках официантку вокзального буфета. А теперь этот выскочка Гайлит будет пожинать чужие лавры!..

Она вышла на крыльцо. Темень была непроглядная, и она наобум позвала:

— Иди домой, Чомбик! Попрощайся с Цезарьком, мы сегодня уезжаем.

Помахивая хвостом, пес поднялся по ступенькам и вошел в дверь.

Если бы мадам Зандбург не последовала за Чомбе, а дала глазам свыкнуться с темнотой, то увидела бы… Нет, она просто им не поверила бы — столь наглым был налет взломщиков на соседский дом.

Как будто зная, что кто-то позовет собаку Кашисов в дом, двое — как только это произошло — вышли из-за живой изгороди, в тени которой прятались, прошли через сад тетушки Курсис и ловко выставили окно на первом этаже. Через некоторое время в черном прямоугольнике обозначился силуэт мужчины. Выпрыгнул. Из окна ему подали большой мешок. Вылез и его подручный, тоже с мешком. Оглядевшись, воры шмыгнули в кусты.

Безуспешно объехав все юрмалские кафе и рестораны, комсомольское звено, получившее в свое распоряжение милицейский микроавтобус, заехало на автостоянку кемпинга «Вайвари». Первым из машины вылез лейтенант Гайлит, за ним официантка вокзального буфета, Альберт, Варис, Вилис, Расма, Астра, Лайла. У всех ребят были нарукавные повязки «юных друзей милиции». Однако их настроение было не воинственное, а скорее унылое.

— Я уже с ног валюсь, — жаловалась официантка. — Весь свой свободный вечер с вами прошлялась… Кто за меня завтра станет принимать смену, ваш Кашис, да?

— Мы тоже устали, — сказала Расма, словно утешала новичка-первоклашку.

— Если б хоть кого-нибудь поймали, — вздохнул Вилис.

— Тогда мы уже давно были бы дома, — вымученно улыбнулся лейтенант. И чего ради он так усердствовал, зачем связался с этой взбалмошной старушонкой, которая сама не соизволила явиться? — Проверим еще эти коттеджи, шашлычную и — баста.

— Наконец сказано хоть одно умное слово! — и официантка сразу стала всех подгонять: — Только скорей, бегом, ну!

— Почему мы везде должны ходить оравой, точно интуристы? Раздайте нам эти карточки, — предложила Астра.

Лейтенант выдал своим помощникам по портретику торговца камбалой, нарисованному со слов официантки. К сожалению, характерных примет было маловато, хотя в общих чертах изображенный на рисунке мужчина смахивал на Петера.

— Ни в коем случае не действуйте самостоятельно! — предупредил лейтенант. — Никакой самодеятельности!

Ребята разбрелись по разным направлениям, обошли ближайшие дюны, зашли в кафе-шашлычную, облазили коттеджи, заглядывая в каждое освещенное окно.

В это самое время по главному юрмалскому шоссе в Вайвари мчалась серая «Волга» — машина Альбертов а отца, которую Петер и в самом деле отремонтировал, истратив до копейки все свои деньги, а также деньги компаньонов. И отнюдь не из дружеского расположения к Альберту. Для этого у него были куда более «деловые» побуждения. За две сотни удалось получить почти новый автомобиль, который никто не станет разыскивать — ведь Альберт не посмеет заявить в автоинспекцию о пропаже машины. На юге ее с руками оторвут даже без документов и номеров, а отогнать ее туда поможет магическая надпись «ПЕРЕГОН». Главное — это сегодня же ночью убраться за пределы республики!

Петер сидел рядом с водителем. На заднем сиденье, одной рукой подпирая мешки, ехал третий член шайки.

— Не гони так! — злился Петер. — Хочешь влипнуть за превышение скорости?.. Время есть. Пока бриллиантовая старуха проснется…

— Да, спит она мертвым сном, — согласился шофер. — И как ты дотумкал до этого… Научить девку подсыпать старухе в чай снотворного… Сила!

— Н-да… — самодовольно протянул Петер и оглянулся назад. — А ты как думаешь, стоило?

— Да в такой темнотище разве что разглядишь? — послышалось в ответ. — Но на царские золотые что-то непохоже, скорей это ульманисовское серебро. Я весь сундук очистил, из буфета забрал ножи и вилки, часы снял со стены, с тумбочки взял искусственные челюсти. Еще кое-что по мелочи…

— Инвентаризацию проведем завтра, по дороге, — сказал Петер. — Теперь — за шмотками и — газуем отсюда! Гастроль на взморье окончена.

Они въехали на автомобильную стоянку кемпинга. Не выключая мотора, быстро направились к домику за вещами.

Альберт вернулся на паркинг первым. Сегодняшний день потребовал от него слишком много душевных сил, чтобы теперь одного спорта ради он еще мог участвовать в этих бесплодных поисках. Серой «Волги» тут даже днем с огнем не отыщешь, а Петера… По самым простым расчетам он в данную минуту должен быть на противоположном конце Юрмалы. Чего ради тогда мучить усталые ноги?

Но постановщиком этого спектакля был, кажется, сам подполковник Кашис, поэтому, надо полагать, обманные маневры имели какой-то тайный смысл. Доискиваться до него сейчас не было ни настроения, ни охоты. Только поскорей бы все это закончилось!

Альберт огляделся по сторонам — товарищей не видно. Он уже хотел влезть в милицейский автобус и посидеть в нем, как вдруг услышал негромкий рокот работающего двигателя.

Он приблизился к серой «Волге», заглянул в окно и опешил: на зеркальце висел небольшой краб — тот самый, что его отец привез из дальних морей, и очень гордился этим редкостным украшением.

Еще до конца не поверив в чудо, Альберт обошел вокруг «Волги». Да, и бампер, и фары стоят новые. Чтобы рассеять последнее сомнение, надо было заглянуть в перчаточник — там должна лежать его тетрадка по химии с двойкой за классную работу, но к стоянке приближались голоса.

Альберт вздрогнул. Ручаться было, конечно, нельзя, но один из говорящих, похоже, был Петер. А встречаться с ним и выяснять, что к чему, у Альберта не было ни малейшего желания. Он быстро сел за руль и захлопнул дверцу.

В тот момент, когда Петер и двое его компаньонов вошли на стоянку, серая «Волга» тронулась и, быстро набрав скорость, умчалась.

— Воры! — заорал долговязый бандюга.

— С ума сойти! — схватившись за голову, Петер и впрямь как полоумный забегал по асфальтовой площадке. — Надо догонять!

Он подскочил к микроавтобусу, подергал за дверную ручку.

— На этом гробе мы далеко не уедем, — сказал тот, что был шофером. — Теперь нам терять нечего, — и он показал на «Москвич-412», стоявший подле самой сторожки.

Глухо звякнули об асфальт осколки выбитого стекла левой передней дверцы. Шофер открыл ее и сел за руль. Отсутствие ключа зажигания не оказалось серьезным препятствием для опытных рук. Когда уселись остальные, мотор уже работал, вспыхнули фары. Остывший двигатель нехотя развил обороты, и машина набрала скорость.

Лишь теперь пробудился наконец сторож паркинга. Возможно, он не открыл бы глаза, если бы не «Сказки», спросонок неосторожно задетые рукой и свалившиеся с громким стуком на пол. Еще не понимая в чем дело, сторож поглядел на уносящуюся за ворота машину, вышел из будки, увидал осколки стекла, затем быстро вернулся, сунул в рот свисток и, надув щеки, испустил сиплый, но тревожный свист.

На свисток прибежали члены школьного милицейского звена, официантка, лейтенант Гайлит.

— Туда! — ободренный милицейской формой, показал сторож на единственную дорогу, убегавшую к шоссе. — Угнали машину.

Лейтенант быстро сел за руль микроавтобуса.

— Где Альберт? — спросил Варис.

— Да ладно… Скорей! — поторопил лейтенант.

Ребята забрались в машину.

Взвыла милицейская сирена. Преследователи помчались вдогонку за «Москвичом».

Когда Альберт первый раз увидел в зеркале огни двух фар, он никак не думал, что за ним гонится Петер. Однако яркий свет в зеркале мешал смотреть вперед, и Альберт прибавил газу, чтобы уйти от нагоняющей машины. Оторваться не удавалось. Это показалось Альберту подозрительным. Он свернул в первый попавшийся переулок, двумя секундами позднее маневр повторил задний автомобиль. Альберт на всякий случай сделал еще один поворот. То же самое! Вновь в зеркале слепящие фары.

Теперь уже не могло быть двух мнений — его преследуют. Значит, Петер решил дать бой. Сперва он хочет обогнать — загородить путь, вынудить остановиться. Потом вытащит из машины, изобьет, бросит в канаву с переломанными челюстями и удерет. Воображение Альберта заработало в полную силу… Перспектива скорей жуткая, чем романтическая. В Альберте вдруг заговорил упрямый задор. Теперь, когда комедия неожиданно обернулась своей жесткой стороной и появилась возможность реальной борьбы — неужели он не выстоит? Не окажется искусней, хладнокровней, смелей, чем его преследователи — бандиты? Он пригнулся к рулю и крепче сжал баранку, нога чуть не до пола придавила педаль газа. В безмолвии ночной улицы раздался звонкий стук детонации в моторе «Волги», сразу же поглощенный мощным ревом настигающего ее «Москвича». Чуть поздней к этим звукам добавился и шум нагоняющего обе машины милицейского микроавтобуса.

— А ну-ка — за дело! — сказал сидящей рядом Расме Гайлит и показал, как включать сирену.

Сам же он снял трубку радиотелефона и доложил:

— Гонимся за «Москвичом» песочного цвета, номер — ноль-шесть-один-девять, эль-а-вэ. Дистанция не сокращается, проигрываем на поворотах. Конец, прием.

Дежурный капитан милиции отметил на плане Юрмалы место и направление, затем передал данные патрульным машинам и постам. Внезапно его осенила догадка. Открыв журнал регистрации происшествий, капитан нагнулся к микрофону:

— Вызываю Гайлита! Вызываю Гайлита! Сегодня вечером на улице Коку совершена кража со взломом. Не исключена возможность, что преследуете тех же самых грабителей. Если так, то будьте осторожны, возможно, при них есть оружие…

Альберт не знал, что он уже не одинок в своей схватке с бандой Петера, даже не предполагал, что со всех сторон ему на подмогу стягиваются подкрепления, что в пути уже находится целое подразделение милиции на мотоциклах. Он понимал лишь одно — любой ценой надо оторваться от преследования.

Расстояние между машиной Альберта и «Москвичом» не уменьшалось. Он промчался мимо костра, свет от которого падал на палатки, мимо низких домиков с фонарями и закрытыми ставнями, сворачивал в переулки, петлял по лабиринту песчаных улочек. Тщетны были все усилия — оторваться не удавалось. Один раз он чуть не сбил запоздалого пешехода, ковылявшего зигзагами, словно шахматный конь. Альберт решил, что спасение надо искать на пляже. Может быть, узкие колеса «Москвича» будут увязать в песке?.

На темный берег накатывались длинные, слабо белеющие в ночи гряды волн. Мрачное настроение картины усиливала кучка кем-то оставленной на скамейке одежды, заколоченные досками двери и окна павильона, над которыми словно парили в воздухе неоновые буквы «Па… и… н», оголенные ребра зонтов, напоминавшие пустые вешала для рыбацких сетей.

Расчет Альберта не оправдался — прибрежная полоса песка после дождя была плотна и гладка, и «Москвич» летел по ней, как по шоссе. К тому же Петер уже знал, что из преследователя он превратился в преследуемого, и для своего спасения был готов на все.

Зато здесь наконец представилась возможность воспользоваться в полной мере как преимуществами форсированного двигателя милицейского микроавтобуса, так и опытом автогонщика, который был у лейтенанта Гайлита. Вскоре расстояние между машинами сократилось до пятнадцати метров, не более. И тут вперед вырвались мотоциклисты, обогнали «Москвич» и на повороте преградили ему путь. Но водитель «Москвича» не думал сдаваться — въехал в прибрежное мелководье и, подняв, словно щит, веер брызг, помчался дальше. И все же пришлось ему остановиться — залитый водой мотор сперва зачихал, а затем и вовсе заглох.

Подняв руки, ездоки вышли на берег, где их встретили пистолеты милиционеров.

— Это недоразумение, — крикнул Петер еще издали. — Мы только гнались за своей машиной. Вон он, настоящий вор, — и он показал туда, где вдали растаяли красные огоньки Альбертовой «Волги».

Пистолеты милиционеров опустились.

Петер, его жалкий вид отнюдь не соответствовал нагло-самодовольному выражению лица, улыбаясь, вошел в освещенное фарами микроавтобуса пространство.

Расма не успела раскрыть рта, как официантка закричала:

— Он! Это он, который на вокзале камбалой торговал!

Петер хотел было рискнуть и попробовать спастись бегством, но ребята уже взяли его в тесный кружок.

Бедная Рената Зандбург! Разве могла она предположить, какие захватывающие события развернутся в эту ночь?

— Я не могу понять, куда подевались твои дети, Эдуард, — помаленьку нагнетала напряженность перед ссорой мадам Зандбург.

— Придут, наверно, прямо к поезду.

— Бог с ними. Неблагодарность всегда была мирской наградой, — она решила изменить тактику. — А где же твой автомобиль, Эдуард? Я ведь этак могу и на поезд опоздать…

— Да, свояк мне этого никогда не простил бы, — двусмысленно высказался Кашис и стал вращать диск телефона.

Прогнав с кресла Цезаря, мадам Зандбург уселась и с гордостью заявила:

— Уж он-то точно будет ждать на перроне! Не то что некоторые господа в Риге.

Но Кашис пропустил намек тещи мимо ушей. Его гораздо больше тревожило то, что он слышал в телефонной трубке.

— Почему же сразу мне не позвонили? — раздраженно спросил Кашис. — Я понимаю, что две кражи — не шутка. Но моя теща… — он вовремя осекся, бросил трубку и уже совсем другим тоном, как-то растерянно предположил:

— Надо попытаться вызвать такси…

— Саботаж! — взвилась мадам Зандбург.

— По Юрмале объявлена тревога. Представляете — одна кража совершена совсем рядом — у Курсис.

— Но мы с Альбертом ведь буквально только что… — и Рената Зандбург умолкла на полуслове, поскольку вспомнила о своем обещании. — Да, кстати, этот мальчик разыскивал тебя весь вечер…

— Где он теперь? Не знаете? — Кашис даже не дал ей договорить до конца.

— Как это не знаю, — в мадам Зандбург опять взыграла гордость. — Я сама послала его выслеживать серую «Волгу», угнанную из кемпинга «Вайвари».

Кашис схватился за голову.

— «Волгу», которая стоит у него в гараже…

— И твоих торговцев камбалой, — хвастливо добавила теща Кашиса.

Кашис, словно утопающий, ловил губами воздух. Мадам Зандбург решила, что настал момент для нанесения последнего удара:

— И вообще, ничего бы не произошло, если бы ты с самого начала побольше меня слушался. Мы с Альбертом у тетки Курсис в доме такую подстроили хитрую ловушку, а ты не удосужился даже постовых прислать…

Альберт не мог толком понять, каким образом удалось избавиться от погони. Он заметил позади целый рой фар, но они постепенно отдалялись, пока не слились вместе и не пропали из виду. А раз так, то можно уезжать с пляжа.

Он выехал в зону прибрежных дюн, на всякий случай попетлял по лесной дорожке и, наконец, остановился на небольшой поляне. Лишь теперь Альберт почувствовал, как он устал. Руки и ноги дрожали, будто все это расстояние он не проехал, а пробежал. Он вытер пот с лица, откинулся на спинку сиденья и зажмурил глаза. Но успокоиться не удавалось — словно зыбь после шторма, в его сознании события последних тридцати минут беспорядочно накатывались и сменяли друг друга. Как-нибудь потом надо будет окончательно во всем разобраться, а теперь — крепко держать себя в руках и действовать.

Альберт уже хотел было завести мотор, но, машинально оглянувшись, чтобы посмотреть в заднее окно, заметил на заднем сиденье какой-то крупный предмет. Пощупав его рукой, Альберт убедился в том, что это мешок. Он вышел из машины, открыл заднюю дверцу и при свете плафона развязал бечевку.

Первое, что попалось ему на глаза, — зубной протез тетушки Курсис.

— Воры! Убийцы! — непроизвольно вырвалось у него. Эти слова, как проклятье, оборвали его последние слабые связи с Петером и Ингридой.

Спустя четверть часа «Волга» Альберта остановилась у калитки сада Кашисов. Подполковник Кашис, услышав шум автомобильного мотора, вышел на крыльцо. Позади него тотчас возникла жена и теща.

— Товарищ подполковник… — не знал, с чего начать свой рассказ Альберт.

— Да, глупо получилось, — Кашис подал руку юноше. — Ты отвезешь нас в Ригу на вокзал?

— Я вам должен сказать что-то очень важное… — Альберту хотелось как можно скорей стряхнуть давивший на него гнет.

— Потом, потом… — отмахнулся Кашис, затем внимательней посмотрел на бледное лицо паренька. — Или по дороге. Мы обязательно должны успеть на поезд! А насчет Петера можешь не волноваться, мне только что доложили, что он взят…

Не дожидаясь согласия Альберта, Кашис погрузил в багажник корзину с вареньем.

Милицейская машина уже увезла Петера и его приспешников, однако опергруппа все еще не покидала пляж. Старшина милиции держал на поводке здоровенную служебную овчарку, обнюхивавшую след колес Альбертовой машины.

— Зачем это? — спросила Астра у лейтенанта. — Неужели вы собираетесь бегом догонять машину?

— Так положено, — сказал Гайлит. — В случае каких-нибудь сомнений его нюх поможет опознать машину.

— Я не понимаю совсем другого, — задумчиво произнесла Расма. — Почему он рассказал не только про то, как украл бабушкины чемоданы, но сразу и про все остальное — про ограбление бриллиантовой старухи, про мешок, который увезли в той «Волге»?

— Все?! — осклабился лейтенант, которому до смерти хотелось разыграть перед хорошенькой дочкой начальника бывалого сыщика. — Я готов дать голову на отсечение, что у него есть еще много, что порассказать. Дело известное: преступник сам признается в малом, если таким образом можно скрыть более тяжелое преступление. А потом они мстительны и подлы — если сам завалился, норовит и других засыпать.

По следу шин «Волги» они доехали до поляны, где недавно стояла машина Альберта.

— Жаль, что ваш отец сегодня занят одним особо важным делом, — продолжал Гайлит после долгой паузы. — Ведь это была его версия, по которой задержанный на вокзале вор добровольно признался во вскрытии багажной камеры, чтобы его не припутали к делу о краже двадцати четырех тысяч рублей… — Жужжание зуммера перебило лейтенанта, он снял трубку радиотелефона: — На Рижский вокзал? Есть!.. Ну как? — обернулся он к ребятам. — Баиньки еще не захотели? Может, по пути развезти по домам?

— Да что вы?.. Ясное дело, поедем!… — подхватили несколько голосов, и только Варис вспомнил о друге:

— Жаль, что пришлось Альберта оставить в кемпинге. Все-таки ведь он начальник нашего звена.

Красный сигнал остановил машину Альберта на перекрестке неподалеку от вокзала. Облегчив душу рассказом, юноша свою тревогу, похоже, передал подполковнику Кашису.

— Хорошо, что билет уже в кармане, — сказал Кашис, глядя на башенные часы. — Может, успеем.

— Жаль, — горестно вздохнула мадам Зандбург. — И до чего же я люблю всякие такие страсти. Соседка моя в Вентспилсе лопнет от зависти.

— Могу себе представить физиономии этих негодяев, когда они узнают, что даже зубы бриллиантовой старухи сделаны из самой обыкновенной стали, — усмехнулась Регина Кашис. — И с чего ее только прозвали «бриллиантовой старухой» — ума не приложу!

— Ну, не скажи, — отозвался муж. — Я далеко не уверен, что у нее не найдется кое-что из драгоценностей, если как следует поискать.

— А что, Эдуард, — тут же загорелась идеей мадам Зандбург. — Не попробовать ли нам с тобой на пару?

Кашис невольно улыбнулся. Чем ближе была минута прощания, тем симпатичней казалась ему теща.

По-видимому, именно это сентиментальное раздумье лишило его на какой-то миг профессиональной наблюдательности, и он не обратил внимания на то, что у главного входа приготовлена засада по всем правилам тактики.

Как только машина остановилась, капитан Лаува, возглавлявший эту операцию, подал знак своим подчиненным и сам тоже поспешно направился к автомобилю Альберта. Распахнул правую переднюю дверцу и… оказался лицом к лицу с подполковником Кашисом.

— Все ясно, капитан, — мгновенно разобравшись в ситуации, небрежно бросил подполковник. — Выделите кого-нибудь для охраны вещественных доказательств, а я скоро вернусь, — заметив Яункална, вытаращившего на своего шефа восхищенные глаза, он милостиво ему дозволил: — Возьмите-ка и несите корзину. Или вы тоже явились меня арестовывать?

Альберт вылез из машины с победной улыбкой на счастливом лице. Больше всего радости ему доставило неподдельное изумление товарищей при его появлении, восхищение в смущенном взгляде Расмы. Конечно, в роли молчаливого героя, этакого Чайльд-Гарольда, долго не удержаться, впереди было еще много неприятного, но теперь он ощущал в себе достаточно сил, чтобы пройти через предстоящие испытания не на словах, а на деле…

Первым на перрон выбежал Яункалн. За ним — Альберт с Расмой, ребята и официантка. Замыкал это торопливое шествие Кашис. Видя, что поезд уже трогается, он закричал:

— Яункалн! Живей корзину!

В темпе, достойном олимпийца, Яункалн нагнал последний вагон. Навстречу протянулись готовые помочь руки. Одни подхватили корзину, другие железной хваткой вцепились и втащили брыкающегося Яункална в вагон, который успел набрать уже довольно резвый ход.

— Конфитюр, глядите, не перебейте! — вопила вслед мадам Зандбург, выплывая на эскалаторе. — И поцелуйте моего зятя!

Состав, помахивая на прощание желтыми флажками проводников, отъезжал все дальше и открывал взгляду соседний перрон, у которого стоял таллинский поезд. Из дверей лестницы, ведущей на платформу, вышла Ингрида с пожилым человеком, тем самым, с которым она танцевала в ресторане «Лидо». Не было ни малейшего сомнения в том, что они намеревались уехать.

— Инга! — невольно вырвалось у Альберта.

Остальные тоже сразу повернули головы.

— Вот-те на! — опомнилась растерявшаяся было официантка. — Чего стоите, глаза выпучили? Это же та самая девка, что базарила камбалу!

Кашис кивнул капитану. Лаува по рельсам перешел на другую платформу.

— Так у нее же в руках мой чемодан! — воскликнула мадам Зандбург, намереваясь немедленно последовать за капитаном. — Экая наглость! В моих платьях вздумала пощеголять!

Проверив документы Ингриды, капитан Лаува приказал девушке идти с ним.

Бледный Альберт стоял и, стиснув зубы, смотрел на происходящее с другого перрона. Подошел Кашис и положил юноше руку на плечо. Легонько подтолкнул вперед, словно помогая вернуться в компанию своих закадычных друзей.

— Все правильно, Альберт. Так запросто не вычеркнешь то, что было. Любовь — не картошка, — сердечно и без иронии сказал он. — Ты должен и еще сможешь ей помочь.

Увидев подполковника, спутник Ингриды направился к нему и полез в карман за паспортом.

— Я дядя Ингриды по отцу, — пояснил он. — Вчера случайно встретил племянницу в Юрмале, узнал про ее мытарства, задал головомойку и теперь хочу пристроить к себе в цех на Валмиерском заводе. Чтобы познала жизнь с другого конца.

— Боюсь, одной вашей головомойки ей будет маловато, — задумчиво покачал головой подполковник Кашис. — Но это решит суд. Если найдутся солидные поручители и настоящие друзья… — он поглядел на Альберта.

Может, и в самом деле им обоим, таким юным, было еще не поздно встать на правильный путь?