Не всё так просто под луной, особенно для женщин

Глава 39

Подвал был под стать дому — огромный, с высокими потолками, разделённый капитальной несущей стеной на две половины. В одной ещё шли строительные работы — похоже, здесь собирались сделать бассейн. А вторая половина, судя по анфиладе дверей, была разгорожена на несколько комнат. В одной из них Виталик и запер подруг.

Свет он, конечно же, включить «забыл». И едва за Милой и Анжелой захлопнулась дверь, всё вокруг погрузилось во тьму. Два узких зарешеченных окна под самым потолком лишь слегка рассеивали её просачивавшимися сквозь них вечерними сумерками и уличным фонарным освещением. Но и без света было понятно, что комната используется для хранения стройматериалов. Повсюду были наставлены какие-то коробки, ящики, мешки, листы гипсокартона.

Мила расковыряла одну из коробок и обнаружила там облицовочную плитку. В мешках, наверное, был цемент или какая-нибудь смесь для штукатурных работ. Что хранилось в ящиках, узнать не удалось, поскольку расковырять их не получилось.

— Мила, да сядь ты уже, — попросила подругу Анжела, устраиваясь на одном из ящиков. — Что ты надеешься найти в этих коробках?

— Что-нибудь, что поможет нам выбраться отсюда.

— Гранатомёт?

— Ну а почему бы и нет? Мы же в логове у бандитов! А что же это за бандиты, если у них даже нет гранатомётов?!

— Может, и есть, — устало согласилась Анжела. — Только вряд ли они заперли бы нас в комнате, где у них хранятся гранатомёты.

— Да, ты права. Это было бы слишком большой удачей. Но я на это и не рассчитываю. А вот найти среди стройматериалов какой-нибудь инструмент наподобие выдерги, по-моему, вполне реально. Как думаешь? Ой!

— Что?!

— Споткнулась об ящик!

— Осторожнее.

— Стараюсь.

Какое-то время тишину в комнате нарушали только осторожные шаги Милы и лёгкое шуршание, когда она ощупывала попадавшиеся на пути предметы в поисках чего-нибудь металлического и желательно острого. Наконец, она сдалась.

— Похоже, здесь одни материалы, а инструментов нет. — Мила со вздохом уселась на ящик рядом с Анжелой. — Ну или я просто не смогла их найти в темноте.

— А без них замок открыть ты никак не сможешь? — спросила Анжела. — Ты же у нас детектив, как оказалось, — добавила она не без иронии

— Вот именно, детектив, а не фокусник. Чем я тебе открою? Хоть бы проволочку какую-нибудь! Можно было бы ещё попробовать поковыряться, а так… Была бы с нами Даша, у неё можно было бы шпильку взять. У неё их штук сто, наверное, в её рыжей шевелюре. У тебя случайно ничего такого нет тоненького и острого?

— Есть.

— Что ж ты молчала?! — оживилась Мила. — Давай сюда!

— Держи, — Анжела сунула в протянутую руку Милы котёнка. — Целых двадцать штук острейших кошачьих коготков.

— Ой, ми-ми-мишечка ты наша! Замучили мы тебя совсем, — заворковала Мила, наглаживая котёнка. — Но дверь открыть ты нам не поможешь, конечно. Это тётя Анжела загнула. А выбираться как-то надо… Ну-ка, подержи, — Мила вернула котёнка Анжеле и прибавила, поднимаясь: — Держи покрепче.

С этими словами Мила бросилась на дверь и стала колотить в неё руками и ногами, голося что есть мочи:

— Откройте! Откройте немедленно! Ну, пожалуйста! Что вы, не люди, что ли! Виталик! Эдик! А-а-а! Откройте!

— Мила, ты чего? Я с перепугу чуть котёнка не выронила.

— Анжела, бросай его! Никуда он отсюда не денется. А сама растянись на ящиках, будто без сознания, — не переставая колотить в дверь, распорядилась Мила и продолжила громко взывать к совести брюнетов.

Видно, наверху её всё-таки услышали. Хоть и не сразу, а спустя какое-то время в комнате сначала вспыхнул свет, потом дверь распахнулась, и Эдуард, состроив зверскую рожу и держась за кобуру, заорал с порога:

— Чего орёте?!

— Выпустите нас отсюда! — выпалила Мила, кидаясь к нему. — У Анжелы клаустрофобия!

— Чего?! — Эдуард, видимо, был готов к чему-то такому и не дал застигнуть себя врасплох. Он быстро отступил за порог, выхватил пистолет и, направив его на Милу, скомандовал: — Отошла от двери!

Миле ничего не оставалось, как тоже сделать шаг назад. Показывая на бесчувственную подругу, живописно раскинувшуюся на ящиках, она жалобно пояснила:

— Ну, ты видишь? Ей плохо!

Эдуард не купился.

— Не прекратишь концерт, будет ещё хуже! И не только ей! — зловеще пообещал он. — Свяжем и рты залепим!

— Ну хоть свет оставь! Будь человеком! — взмолилась Мила.

Анжела, слабо застонав, слегка пошевелилась.

— Ещё раз ворохнётесь тут, пеняйте на себя! — пригрозил Эдуард и захлопнул дверь.

Но свет не выключил.

Мила явно была довольна результатом своего концерта и, потирая руки, объявила:

— Отлично! Попытка номер два!

Она пустилась в повторный обход комнаты, методично осматривая всё, что ей попадалось на пути. К сожалению, результат второй попытки ничем не отличался от результата первой.

Мила снова подсела к Анжеле, наглаживавшей котёнка. Тот даже не попытался воспользоваться свободой, неожиданно дарованной ему на те несколько минут, в течение которых Анжела изображала обморок. То ли он в отличие от Эдика проникся сочувствием к несчастной жертве клаустрофобии, которую к тому моменту, видимо, уже назначил своей хозяйкой. То ли просто ошалел от всего происходящего, а устроенный Милой тарарам и вовсе вогнал его в ступор. Так или иначе, он никуда не убежал и теперь, довольный собственной сообразительностью, уютно тарахтел у Анжелы на коленях.

— Что, вообще ничего? — спросила Анжела.

— Угу, — кивнула Мила. — Хотя, знаешь… Смотри, вот эта стена с окном, она уличная, то есть капитальная и сложена из кирпича. Видишь?

— Ну конечно, вижу. И что?

— А теперь смотри сюда: стена с дверью тоже сложена из кирпича, потому что она делит дом на две половины, то есть тоже капитальная.

— И что нам это даёт? — не поняла Анжела. — Я не очень сильна во всех этих строительно-архитектурных делах, так что поясни, что ты имеешь в виду.

— На капитальных кирпичных стенах нет гипсокартона, а вот на этих двух, отделяющих нас от соседних комнат, есть.

— А! Ну теперь мне всё сразу стало понятно! — даже не скрывая сарказма, поддела Анжела.

— Анжела, ты хоть и блондинка, но уж, прости меня, крашеная, так что не тупи, пожалуйста! — огрызнулась Мила, чем в очередной раз удивила Анжелу. Раньше в ответ на колкости подруги Мила только обиженно дулась. — Скорее всего межкомнатные перегородки сделаны из гипсокартона. Во всяком случае, я очень на это надеюсь, — пояснила Мила.

Спрашивать, что им это даёт, Анжела не стала, как и обижаться на резкость Милы. Пусть делает что хочет. Получится у неё вытащить их из западни — хорошо. Не получиться… Ну, хотя бы попытается.

А Мила в это время заглянула в одну из коробок. Она обнаружила её, когда в первый раз ещё в темноте обследовала комнату. Строители в эту коробку складывали обрезки облицовочной плитки. Покопавшись в них, Мила выбрала самый узкий и острый обрезок.

Со словами:

— О! То что надо! — подошла к стене из гипсокартона, той, что меньше была заставлена стройматериалами, и начала ковырять её острым концом обрезка.

— Мил, может, я и не совсем настоящая блондинка, но, честное слово, не догоняю: зачем нам в соседнюю комнату? — ещё не успев договорить, Анжела, судя по её загоревшимся глазам, догадалась в чём дело и, опережая Милу, сама ответила на свой вопрос: — Думаешь, соседняя комната не заперта?

— Если она пустая, то наверняка не заперта.

— А если всё-таки заперта?

— Ну, я думаю, Эдику по большому счёту плевать, в какой комнате мы будем сидеть. Зато если хозяин спросит, зачем мы испортили стену, то хотя бы на этот его вопрос мы легко сможем ответить.

— Думаешь, он этим ограничится? — усмехнулась Анжела.

Усадив котёнка на ящик, она подошла к коробке с обрезками, выбрала кусок поострее и стала помогать Миле ковырять стену.

— Да уж конечно не ограничится, — вздохнула Мила. В этот момент её плиточный обрезок провалился в пустоту, и она вполне оптимистично добавила: — Но мы постараемся больше с ним не пересекаться!

Когда пропиленные щели стали достаточно широкими, чтобы, ухватившись руками за их края, можно было отламывать гипсокартон кусками, — дело пошло быстрее. Вскоре в образовавшуюся дыру стал виден ещё один лист гипсокартона, отстоявший на некотором расстоянии от первого, уже расковырянного. Однако это нисколько не расстроило подруг. Они с удвоенным энтузиазмом накинулись на несчастный второй лист, потому что, хоть и не признавались друг другу, но в глубине души обе боялись увидеть на его месте кирпичную стену.

Наконец и второй лист гипсокартона сдался. В соседней комнате, как и ожидалось, было темно. Сквозь дыру они увидели только край стола и несколько стульев, сплошь увешанных рабочей одеждой.

— Наверное, здесь строители переодеваются, — первой высказала своё предположение Анжела. — Что-то типа бытовки. У нас в клинике, когда ремонт был, один кабинет тоже отдавали рабочим, чтобы им было гдепереодеться и оставить там свою рабочую одежду.

— Угу, похоже, — согласилась Мила и добавила со смешком: — Но для нас главное, чтобы в этой рабочей одежде самих рабочих не было.

Анжела хмыкнула.

— Кто полезет первой и проверит? — спросила она.

— Давай я. А ты бери котейку и за мной, — ответила Мила, ныряя в чёрный провал дыры.