Неандертальский мальчик, или Большой поход

НАПЕРЕГОНКИ С МЕДВЕДЯМИ

— В природе ничего не прибавляется и ничего не исчезает, только переходит из одного состояния в другое.

Произнеся эту загадочную фразу, Умник удаляется в свой угол размышлять над ней, а мы, под изумленным взглядом дедушки Пузана, втаскиваем лося в хижину.

— Вы добыли лося? — вскрикивает старик, протирая глаза. — Ночью? Но это просто чудо! Кто его поймал?

— Умничек.

— Умник? Не могу поверить!

— И все же, дедушка Пузан, вот он, лось, перед тобой.

— М-м-м-м… Он, наверное, вкусный, хотя, по правде говоря, несколько пожилой. Жестковатый…

— Никто тебя не заставляет его есть, — бурчу я.

— Да замолчишь ты, нахал?! — вспыхивает учитель. — Я тебе это попомню, когда дело дойдет до Годовых Копий.

— Кстати, насчет отметок, — замечает Медвежонок, — тебе не кажется, что мы заслуживаем поощрения?

— Ну разумеется, сынок. Вот, беру дубинку-журнал и ставлю «отлично» Умнику и «хорошо» всем остальным. Конечно, кроме Неандертальчика: ему хватит и «удовлетворительно». Мальчик неглупый, но ужасно недисциплинированный…

Удрученный этой явной несправедливостью, я вместе со всеми занимаюсь бедным Одиноким Лосем. Пока мы коптим на огне его мясо, у всех на глазах слезы, и не только от дыма.

Дедушка Пузан, ничего не понимая, ворчит:

— Совсем с ума посходили. Надо радоваться, что наконец-то появилась еда, а они ревут в три ручья. Пойди пойми этих сосунков…

Весь день мы трудимся, и к вечеру котомки полны.

— Этих припасов хватит на целую луну, — заверяет Березка.

Однако через три дня по милости нашего ненасытного учителя мы снова остаемся ни с чем. Выходим к берегу широкой реки и убеждаемся, что переправиться через нее не так-то просто.

— Я это предполагал, — замечает дедушка Пузан. — Была оттепель, и река не замерзла как следует.

— И что теперь? — спрашиваю я.

— Ох, Неандертальчик, не мешай думать! — огрызается учитель.

Старикан думает три дня и три ночи и под предлогом того, что раздумья отнимают много сил, уничтожает ту малость, которая еще осталась от наших припасов.

Мы устали, изголодались: назад возвращаться нельзя, а впереди река, непреодолимая преграда.

Однако на четвертый день Умник просыпается с вопросом:

— Почему чем выше мы поднимаемся, тем становится холоднее?

Дедушка Пузан недовольно ворочается в своем меховом мешке.

— Хороший вопрос, Умник, только не мешай мне спать, я еще не выспался.

— Умник, ты уверен, что это так?

— Абсолютно уверен. Когда мы только-только ушли со стойбища, там, на наших пригорках, моя шуба лишь по краям покрывалась инеем, а теперь промерзает на целую пядь.

— Значит, если мы поднимемся еще выше, станет еще холоднее?

— Думаю, да, — кивает Умник.

— Ура! — кричу я. — Вот и решение нашей проблемы. Надо подняться к истокам реки: там она наверняка замерзла.

— Вот именно! — каркает дедушка Пузан, с трудом выпутываясь из своего мешка. — То же самое и я говорил.

— Ничего ты не говорил, дедушка, — возмущается Блошка. — Решение нашел Неандертальчик, он заслуживает хорошей отметки.

— В другой раз, в другой раз, — отмахивается старик. — Ну, живее, разбирайте хижину, и в путь, пока мы совсем не ослабели от голода.

Блошка с огорчением смотрит на меня.

Мы идем еще четыре дня, терпим голод и холод, холод и голод и наконец подходим к подножию большого водопада.

Вода здесь не замерзает — падая с высоты, растекается на тысячу ручейков. Все лососи, живущие в реке, кажется, назначили друг другу свидание в этом месте, а поскольку ручейки мелкие, сюда сошлись и все медведи из окрестных лесов.

Ловить лососей, разумеется.

Примерно на этой высоте начинается большой еловый лес.

— Ну вот, ребята, наконец-то у нас будет еда, — радуется дедушка Пузан, отставляя в сторону копье и потирая ручищи.

— Мы пойдем ловить лососей, ты хочешь сказать?

— Молния! Не ожидал такого от тебя! Лососи слишком увертливы. И мы не можем зайти в воду на таком морозе: ноги отмерзнут в единый миг. Не говоря уже о том, что все эти медведи набросятся на нас: кому охота делиться добычей.

— Но как же тогда быть, дедушка? — не понимает Блошка.

— Мы применим Бег Наперегонки.

— Будем гоняться за лососями?

— В жизни такого не слыхивал! — фыркает Морж.

— Мне нужны четверо или пятеро ловких ребят, которые могли бы добежать вон до тех елок, не останавливаясь, — заявляет дедушка Пузан.

— Там, в елках, живут лососи?

— Нет, лососи живут здесь, в реке…

— Зачем же мы побежим туда? Глупость какая-то, — недоумевает Молния.

— Не… понимаю, — признается Улитка.

— Поймешь, все поймешь, — заверяет ее дедушка Пузан. — Итак, четыре бегуна — шаг вперед! Кто первым добежит до елок, будет участвовать в ближайших Весенних Играх и станет чемпионом стойбища!

— Я ХОЧУ! Я!!! — орут все разом, тянут руки, отталкивают друг друга.

Дедушка Пузан отводит некоторые кандидатуры.

— Нет, Буйволенок, только не ты: тебе и до того вон куста не добежать. Ты, Попрыгунья, слишком маленькая, и ты, Блошка, тоже. Ты, Умник, не в форме, у тебя не поставлено дыхание. Медведи тебя мигом догонят…

— Медведи?

Тридцать рук опускаются.

— Ты же ничего нам не сказал… про медведей! — возмущаюсь я.

— Гм… все равно бы вы узнали… потом, — бормочет сконфуженный учитель. — Я просто забыл сказать, что это упражнение по легкой атлетике называется «Бег Наперегонки с медведями».

— И в чем оно состоит? — подозрительно спрашиваю я.

— А вот в чем, — объясняет дедушка Пузан. — В основу его положены проверенные научные данные: ледниковые люди хитрее медведей и обычно быстрее бегают на короткие расстояния.

— Согласны, дедушка, но при чем тут лососи?

— Поскольку у ледниковых людей нет такой густой шерсти, как у медведей, и они не могут ловить рыбу в холодной воде, пусть медведи ловят рыбу для них.

— Что-то я никак не пойму, — бормочет Щеголек.

— Взгляните на берег. Медведи не съедают сразу всю рыбу, которую ловят; часть относят медвежатам. А когда и медвежата наедятся, складывают про запас.

— Все верно, дедушка Пузан, но у кого хватит смелости пойти и отобрать у них эту рыбу?

— У нас! — гордо заявляет учитель. — То есть… гм… у вас.

— У НАС?!

— Но… ты спятил!

— Медведи громадные!

— Минуточку, минуточку, — машет руками дедушка Пузан. — Вы меня не поняли. Когда вы пойдете к берегу, там останется только рыба, медведей там больше не будет.

— Ах так? Куда же они денутся?

— Они будут гнаться за четырьмя чемпионами в Беге Наперегонки.

— Ой!!!

— План превосходный. Остается уточнить одну маленькую деталь, — подытоживает дедушка Пузан.

— Какую?

— Имена четверых чемпионов.

Эти слова дедушки Пузана падают, словно камни, в ледяную тишину. Все молчат.

— Хорошо: вижу, вижу, какие вы храбрые! Придется выбирать самому. Прежде всего Молния, он самый проворный… потом Рысь, быстрая и ловкая. Потом… потом Щеголек, пора уж и ему потрудиться. И наконец… наконец, Неандертальчик: он, конечно, не так уж быстро бегает, но ему надо наращивать мускулатуру…

Чувствую, как коленки у меня подгибаются.

Если бы речь шла о том, чтобы идти день за днем без устали или, скажем, взобраться на дерево, не было бы никаких проблем, но Бег Наперегонки — не самое мое сильное место.

Да еще с разъяренными медведями, которые гонятся по пятам!

— Но дедушка… — пытаюсь я возразить.

— Никаких «но», — решительно обрывает меня толстяк. — Хочешь стать хорошим охотником — учись быстро бегать. А теперь пойдемте со мной, я вам подробнее объясню, что нужно делать.

Медведи у подножия водопада заволновались.

— Проклятье… гр-р-р… вот идет приставала!

— О не-е-ет… ур-р-р-р… опять эти глупые ледниковые дети!

— Смотри-ка… еще трое…

— Эй… что они делают?

— Р-р-р-ур-р-р-р! Воруют рыбу у наших малышей! Гр-р-р-р…

— И-и-ир-p-p! Мама, мама, на помощь! Ледниковый мальчишка утащил моих лососей!

— Поцарапай его! Не стой как вкопанный!

Но Молния, подхватив пару лососей, убегает. Медвежата оставляют добычу и гонятся за ним.

— Пора! — кричит дедушка Пузан.

Мы со Щегольком и Рысью хватаем столько рыбы, сколько можем унести.

— Караул! Гр-р-р… они уволокли все!

— Уф, — пыхтит медведица-мама. — Им самим не управиться. Пойдем поможем малышам!

Звери выходят из воды, отряхиваются, а потом с жутким ревом бросаются в погоню за нами.

— Бего-о-ом! — кричит Молния и стрелой летит к еловому лесу; за ним Рысь, потом я, и последний — Щеголек.

Я совсем запыхался, сердце готово выскочить из груди, в висках стучит, и я слышу, как за моей спиной, все ближе и ближе, пыхтят медведи.

Мы только на середине поляны — еще бежать и бежать, а дыхания уже не хватает.

Однако и медведи вроде бы тоже устали. Я оборачиваюсь и вижу, что расстояние не сократилось.

«Береги силы, и у тебя все получится», — говорю я себе. И в самом деле, елки приближаются.

Но тут я слышу у себя за спиной жалобный крик Щеголька.

Этот олух упал и, наверное, расшибся — припадает на ногу. Медведи вот-вот настигнут его.

— Беги! — кричу я Рыси, которая было остановилась. — Я помогу ему.

Стараясь не глядеть на медведей, возвращаюсь, хватаю Щеголька за пояс, волоку за собой.

Медведи нагоняют нас. К счастью, Молния приходит на помощь — подхватывает Щеголька с другого бока, и мы вместе уволакиваем его с поляны.

Забираемся на самые ближние елки, и вовремя: медведи врываются в лес. Трясут деревья, царапают когтищами кору, но елки крепкие, они едва колышутся, а мы сидим на верхних ветвях, в безопасности, и корчим медведям рожи.

Медведи держат нас в осаде до вечера, а потом, усталые и голодные, возвращаются к водопаду.

Мы спускаемся с дерева, углубляемся в лес и идем прямо на дымок, который вьется над расположенным неподалеку пригорком.