Небесная глина

Возвращение в пилигримы Вместо предисловия

Пора возвращаться.

Дни рождения перестали быть праздниками, они больше похожи на вехи, которыми обозначен путь на погост. Думается, что невероятный циник, назвавший жизнь затяжным прыжком из материнского чрева в могилу, был прав. И бесполезно дергать вытяжное кольцо, предопределено, что однажды парашют не раскроется. Напрасно он оттягивал плечи. Правда, большинство из живущих на Земле людей, догадываясь о его бесполезности, все-таки не решается избавиться от этого парашюта, называемого верой. Сайгак, которого гонят браконьеры по калмыцкой степи, резонно полагает, что его могут выручить только крепкие быстрые ноги, потому и бежит вперед. Пойманная рыба будет биться о наждачный песок отмели, пока не доберется до воды. А человек цепляется за веру – а вдруг? Вдруг все не всерьез и смерть лишь барьер, который отделяет невидимое завтра от надоедливого вчера и усталого сегодня.

Смешно.

Приходит время, когда начинаешь осознавать, что торопиться не стоило. Маленький мальчик, который мечтал вырасти и обрести самостоятельность, – где ты? Ты уже понял, что у этой гонки нет победителя, скорее, выигрывает тот, кто последним приходит к финишу.

Куда мы торопились?

Пора остановиться. Остановиться и оглядеться. Увидеть росу на траве, услышать, как лезут из земли грибы, похожие на инопланетные корабли, услышать, как поскрипывает на поворотах вокруг Солнца сама Земля, выпить свое вино из желтых одуванчиков и речной прохлады, поднять голову и увидеть в черной пустоте звезды.

Спешить больше некуда.

Гонка завершена, победители ушли в могилы. Остается только не спеша пройти последние метры дистанции, внимательно вглядываясь в лица зрителей и запоминая их лучше, нежели это делает фотоаппарат, а потом опустить голову и увидеть, как гаревую дорожку пересекает неторопливый муравей.

Некуда спешить.

Незачем рвать сухожилия и аорты – гонка за счастьем завершена.

Если загробной жизни нет – торопиться не надо. Если она существует, спешить тем более не стоит. Иди медленно, чтобы запомнить и унести с собой улыбку женщины, счастливый плач родившегося ребенка, ласку любимой, азарт канатоходца, впервые шагнувшего на покачивающийся в небе трос, горделивую шею лошади, пасущейся у ночной реки, спелость земляники, прячущейся в луговой траве, ночные шорохи и радугу. Собирай все, что составляло твою жизнь в этом мире, оно останется воспоминанием в темном будущем, куда ты неотвратимо идешь.

Будь пилигримом, пылящим по бесконечным пространствам Земли. Слушай и запоминай – земные радости не даются дважды. Слушай и запоминай – мир живет только для тебя и ради тебя, он навсегда исчезнет с твоей смертью.

Живи и странствуй.

Во всем есть свой тайный смысл – есть он в ноздреватом камне на обочине дороги, в медных пятаках карасей лениво сверкающих боками в темной воде, в сладких колосках луговой травы, в пустоте выцветших от жары небес, в рябиновой ветке, оранжево горящей на декабрьском снегу. Есть свой смысл в ночном костре у реки и в лунной дорожке, что бежит по успокоившейся воде, в лукавых улыбках встреченных тобой женщин, в ночных спорах на кухне и прочитанных книгах, в выпитой с друзьями водке, в твоих выросших детях, которые тоже уже куда-то спешат.

Впереди – неизбежное. Свернуть невозможно, и ты это прекрасно знаешь.

Будь пилигримом.

А это значит, что надо остановиться и хотя бы ненадолго вернуться назад.

Говорят, Велимир Хлебников прожив день, бросал в мешок камень. Если день был удачным и счастливым, в мешок падал белый камешек; день оказывался неудачным и пасмурным – место в мешке занимал черный камень. Хлебников хотел в конце жизни посчитать камни и узнать – счастливо он прожил свою жизнь или нет. Постоянно он терял этот мешок и заводил новый. Не так ли поступает каждый из нас?

И все-таки…

Хочется заглянуть в мешок своей памяти и посчитать хранящиеся в нем камни.

А смерть… Что смерть? Пока ты есть, она для тебя ничего не значит, когда она, наконец, приходит за тобой, тебя уже нет. Остается лишь короткий твой след на длинной дороге. Но виден он будет недолго – ветер времени заметает пылью лет абсолютно все следы.