Неблагоразумная леди

Глава 15

Письмо пришло утром. Глянув на дату, Даммлер увидел, что оно написано несколько дней назад. Легкомысленная Хетти, верная себе, ждала, что письмо доставят добрые феи. Он начал читать со все большим интересом, поскольку в конце страницы увидел имя Пру. Даммлер глазам своим не верил — перечитал дважды, затем в третий раз, чтобы удостовериться, что не ошибся. Увы, легко было поверить, что предложение Севильи никакого отношения к брачным узам не имело, несмотря на восторженные уверения Кларенса. На Кларенса, конечно, полагаться не стоило, но ведь и Пруденс приняла все за чистую монету. Дальнейший рассказ Хетти поверг Даммлера в ужас. Итак, она все-таки решила остановить выбор на Севилье? И кто, как не он, Даммлер, всячески подбивал ее на это?! Но ведь ничего глупее быть не может! «Вешалась ему на шею» звучало ужасно и совсем не вязалось с ней. Он не мог представить Пруденс настолько потерявшей чувство собственного достоинства. Вспомнить только, как она взбесилась, когда Ашингтон унизил ее профессиональную гордость. Какие глупости он наговорил ей в тот день, когда они об этом спорили. На худой конец, ему легче было представить ее любовницей Севильи, чем женой Ашингтона. Конечно, свое безумие Пруденс свалит на него. Хотя она явно считала, что Севилья предлагал ей настоящий брак.

Даммлер перечитал письмо в четвертый раз. Севилья отправлялся в Бат со своей новой пассией (вероятно), так что в данный момент Пруденс в безопасности. Но Даммлер понял, что с такой занозой в сердце никакая работа в голову ему все равно не полезет. Приказав слуге быстро собраться, он распрощался с Малвернами и помчался в Лондон. Прибыл он после полудня и сразу направился к Хетти.

— Как надо понимать твое письмо, Хетти? — спросил он.

Она написала его несколько дней назад, потому с трудом могла вспомнить, о чем оно.

— Это ты о том, где про епископа Майкла?

— Нет, про Пруденс Маллоу.

— А, о мисс Маллоу и Севилье! Потрясающе, правда? Надо же, такая невинная на вид и такая расчетливая. Я от нее без ума. Если она так уж хочет найти богатого любовника, я ей могу помочь.

Хетти остолбенела, видя, как у Даммлера вытянулась физиономия и он чуть не набросился на нее с кулаками.

— Какая она к черту расчетливая! Она невинна как овечка. И если Севилья хоть пальцем тронет ее, я его убью!

— Даммлер! Что за дурь ты вбил себе в голову?! Он никогда и не предлагал ей настоящий брак, и она прекрасно это знает. Она так говорила, чтобы произвести впечатление на тебя, и, как вижу, это подействовало.

— Она этого не знает! Он разносит эту байку по городу?

— О чем ты? Севилья до смерти боится, как бы слухи не дошли до баронессы. Но если бы ты видел, как мисс Маллоу кокетничала с ним на Бонд-стрит, ты усомнился бы в ее невинности. Чего только она не наговорила ему: и комплименты, и обещание непременно прийти полюбоваться на кавалькаду членов клуба «Четырех коней», и достаточно откровенные намеки, чтобы он взял ее с собой в Бат. У меня что, ушей нет? Это же происходило на моих глазах.

Даммлер презрительно улыбнулся, не разжимая кулаки.

— Это я во всем виноват. Она едет в Бат?

— Думаю, да. Ни его, ни мисс Маллоу я не видела с того дня. А все эти вопросы и просьба передать ее недовольство тем, что ты тратишь время на графиню?.. И как это тебя угораздило пообещать ей быть пай-мальчиком?

— Лучше скажи, как тебе в голову пришло говорить ей, что я не пай-мальчик. Полагаю, ты донесла ей, что я и строчки не написал? И она решила, что это из-за леди Малверн?

— Да так считают все, кто знает, куда ты поехал. А разве это неправда?

— Конечно нет. Флирт с миссис Малверн — негласное условие, на котором лорд Малверн принимает в свой дом друзей. Я работал, Хетт.

— Даммлер, уж не хочешь ли ты сказать, что влюблен в мисс Маллоу?

— Откуда ты взяла?

— Не лги! Я по глазам вижу. И ты и она лопаетесь от ревности, а чего стоят все эти ее послания тебе! О, до меня дошло: она просила передать тебе, что едет в Бат с Севильей, чтобы заставить тебя вернуться. Нет, ну и умна! И главное, все идет как она задумала.

— Наконец хоть слышу от тебя что-то приятное. Так она ревновала?

— Еще как, только всеми способами пыталась не показать этого. Так она что, твоя любовница?

— Нет, но скоро будет моей женой, — твердо заявил Даммлер.

Он с решительным видом вышел из дома тетки и приказал ехать на Гросвенор-сквер. А Хетти так и осталась сидеть на софе с открытым ртом, пытаясь понять, не ослышалась ли она.

На Гросвенор-сквер Даммлеру сообщили, что мисс Маллоу нет и не будет, что она уехала в Бат. Он попросил позвать мистера Элмтри, который в это время писал портрет мистера Сайкса, пивовара. Мистер Элмтри с делано недовольным видом, а внутренне ликуя, оторвался от работы.

— Это лорд Даммлер, маркиз, ну, вы знаете, тот, что пишет cтихи. Большой друг, моей племянницы. Он был в гостях у одного знатного лица, а сейчас заехал к племяннице, он всегда навещает ее, когда в городе. Он к ней не равнодушен.

Возвращение Даммлера в город да еще этот визит на Гросвенор-сквер вновь превращали его в глазах Кларенса в выгодную партию.

— Так-так, надо было мне сразу понять. Раз он хочет поговорить со мной, сейчас самое время предложить ему позировать. Мы все с ним никак не сговоримся о времени, у меня работы по горло. Этот Лоуренс пишет только членов королевской семьи, а всех остальных перекладывает на мои плечи.

Говоря это, он долго вытирал руки, чтобы Даммлер понял, как он занят. Рабочий халат как знак принадлежности к цеху художников Кларенс не стал снимать, извинившись, однако, за это перед Даммлером.

— Вы застали меня в разгар работы, лорд Даммлер. Я сейчас делаю портрет мистера Сайкса, известного пивовара. У него красное лицо, но я пройдусь белым, и будет ничего. В конце сеансов у него будет вполне благопристойный вид, он может не волноваться за свою внешность. А в качестве символа я нарисую ему пучок ячменя. Стакан с элем в руке — это не то. А ячменные колоски совсем как ежевика — никому в голову не придет связывать их с пивом…

— Я хотел разузнать у вас, где Пруденс, — нетерпеливо перебил его Даммлер. — Мне сказали, что она уехала в Бат.

— Так оно и есть. Эту идею подал ей Севилья. Они сегодня выехали — в карете, запряженной четверкой. Переночуют в Ридинге и утром отправятся дальше.

Даммлер считал, что Кларенс не может не знать, едет ли Пруденс в одной карете с Севильей и не с ним ли остановится в гостинице.

— Кто едет с ней? — спросил он.

— С ней, разумеется, ее мать. Не может же она пускаться в такое путешествие одна.

— А Севилья в их экипаже или они в его?

— Нет, нет! Он выехал несколькими днями раньше. Он ждет ее там. А как ваши творческие успехи в Файнфилдзе?

— Так она не с Севильей?

— Нет, он выехал раньше. Она встретится с ним в Бате. Он очень хотел, чтобы она поехала.

— Вы мне уже говорили. У вас есть ее адрес?

— Да. Она остановится в Лаура-Плейс. У меня где-то записано.

Однако, где именно, Кларенс не мог вспомнить. Ни в салоне, ни в мастерской отыскать адрес ему не удалось.

На помощь пришел дворецкий. Он записал адрес на почтовом конверте. Его тут же переписали и вручили Даммлеру.

От Кларенса не ускользнуло, что Даммлер весь как на иголках, и он тут же сделал вывод, что причиной тому ревность. Он это понял сразу, но хранить такое знание при себе было выше его сил.

— Вы поедете за ними? — поинтересовался он.

— Да, я сейчас же еду. Так вы говорите, они остановятся в Ридинге? Вы знаете, в какой гостинице?

— Они переночуют в Ридинге, а в девять утра выедут. В Ридинге вы их не успеете перехватить.

— Если они там остановятся на ночь, то успею. В какой гостинице, знаете?

Оказалось, что гостиницу Кларенс не знает, как и дворецкий, писать туда все равно не было смысла, но, кажется, она говорила о «Джордже».

— Вы думаете гнать всю ночь? — полюбопытствовал Кларенс, восхищенный такой решительностью.

— Конечно.

— Что ж. Вижу, вам не терпится их нагнать. Севилья останется с носом, если утром вы увидитесь с ней. Настоящий маркиз… — Единственная ценность испанского титула для дядюшки Кларенса заключалась в том, что дело касалось замужества Пруденс, а здесь он был непробиваем: самым великолепным был тот, кто предложит руку его племяннице.

— Черт с ним, с маркизом, — резко бросил Даммлер, поворачиваясь к выходу с цилиндром в руке, который он в спешке так и не отдал дворецкому.

— Вы правда хотите предложить ей руку? — не унимался Кларенс, идя за ним в прихожую.

— Совершенно определенно. Руку и сердце.

— Так-так, теперь буду знать, что сказать Ашингтону, если, чего доброго, он заглянет.

— А этот напыщенный индюк все еще захаживает? — вспыхнул Даммлер.

— Он просто преследует ее, — ответил Кларенс ничтоже сумняшеся, ссылаясь на события двухнедельной давности. — Впрочем, Пру дала ему от ворот поворот. Теперь ее осаждает Севилья. Вам надо беречься испанца. В этих иностранцах всегда что-то такое, сами понимаете.

Даммлер вернулся к себе, сменил карету на более легкий экипаж со свежими лошадьми, рассчитывая скакать без остановки и быть в Ридинге где-то за полночь. Пообедав холодной телятиной, он отправился в путь в семь вечера, совсем разбитый путешествием из Файнфилдза и с чувством тревоги. В Ридинг он приехал в полночь. В гостиницу «Джордж» вошел, едва держась на ногах от усталости. До утра Пруденс он все равно увидеть не мог и клял себя за то, что несся как угорелый. Расписываясь в книге приезжих, Даммлер поинтересовался, здесь ли она, и нашел там ее и миссис Маллоу. Увидев их подписи, он приободрился, но вдруг чуть выше он увидел менее приятную четкую подпись — «Р. Дж. Севилья, эскв.».

Кровь в его жилах закипела; тяжело задышав, он обратился к клерку:

— Я тут вижу имя моей знакомой, мисс Маллоу, не скажете ее номер?

— Боюсь, не могу помочь вам, мистер… — Клерк бросил взгляд в книгу. — Лорд Даммлер! — воскликнул он. — О… в таком случае, конечно. Мисс Маллоу остановилась в комнатах в конце восточного крыла, второй этаж.

— А мистер Севилья? Я и его заметил среди приезжих. Это тоже… мой приятель.

— Его комната рядом с комнатой мисс Маллоу.

— Очень удобно, — проговорил Даммлер, стараясь быть спокойным, и стал подниматься по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, а поднявшись на второй этаж, устремился к последней двери в восточном крыле.