Небо в алмазах

1

И вот мы сидим возле пруда и плюем в его черные воды. Потому что ничего другого делать нам не остается. Это плевки от бессилия и от усталости. Моя усталость побольше, чем у Шумова, и потому мои плевки посмачнее, да и дальность полета у них побольше. Радуясь этому, я сдержанно улыбаюсь. Шумов смотрит на меня как на идиота, и я тороплюсь сказать что-нибудь дельное.

— Теоретически он должен всплыть, — говорю я, поглядывая на Шумова. Тот пожимает плечами и поплотнее кутается в шарф. От воды веет холодом.

— Необязательно, — отвечает Шумов. — Если ему в карманы сунули пару гантелей, то совсем необязательно.

— А-а... — тяну я, уважительно поглядывая на Шумова.

— Или он зацепился за какую-нибудь корягу, — продолжает бесстрастно рассуждать Шумов. — Короче, нужен батискаф. Или подводная лодка. Или — на самый тощий конец — водолаз. У тебя есть знакомый водолаз, который согласится полезть в эту вонючую лужу?

— Не-а, — говорю я после непродолжительного размышления.

— Тогда нам тут делать нечего, — решительно произносит Шумов. — Я вообще не люблю мертвецов, а уж мокрых и скользких — тем более...

Я грустно плюю в пруд. Своей полной микробов слюной я, безусловно, загрязняю окружающую среду, но в этой среде и без меня полно всякой дряни — окурки, яблочные огрызки, размокшие картонные коробки, куски пенопласта... Где-то тут еще должен быть труп. Теоретически.

Шумов встает, отряхивает джинсы и запахивает пальто. Он еще раз оглядывает большую черную лужу, начинающуюся в пяти сантиметрах от носков моих ботинок.

— А тут их, должно быть, немало, — хрипло произносит Шумов, и я не сразу понимаю, о чем это он. А потом понимаю, но на всякий случай переспрашиваю:

— Их — это мертвецов?

— Ага, — кивает Шумов. — Ты думаешь, что Тыква сюда только твоего знакомого сбросил?

— Не знаю...

— Место тихое, укромное. Особенно по ночам. Тут, наверное, целый склад мертвецов на дне. Теплая компания. То есть, наоборот, — холодная.

От этого жутковатого предположения волосы на моей голове пытаются зашевелиться, но я два дня назад коротко подстригся, поэтому шевелиться там особенно нечему. Да еще и вязаная шерстяная шапка прикрывает сверху мой «ежик», так что волосы под контролем. А вот ноги я срочно отодвигаю от края воды, будто из пруда могли в следующий миг показаться синие мертвые пальцы и потянуться...

— Между прочим, — Шумов повернулся ко мне, — к вопросу о мертвецах. Я забыл тебе сказать... Тыква предложил мне штуку баксов за твою башку.

— Э-э... В каком смысле? — растерянно спрашиваю я под сочувственным взглядом Шумова. Переход от теоретического обсуждения подводных мертвецов к практическим перспективам собственного существования кажется мне слишком резким.

— В прямом, — Шумов извлекает из кармана пальто револьвер. У меня отвисает челюсть, а в паху завязывается какой-то холодный ноющий узел. Неприятное ощущение. Я вдруг совсем по-новому посмотрел на пруд. Я понял, что вполне способен броситься в темную неприветливую воду и плыть к другому берегу под свист пуль, адресованных моей туповатой башке. Врешь, не возьмешь...

— Он предложил мне тебя пристрелить, — поясняет между тем Шумов, уже свыкшись, очевидно, с необходимостью все растолковывать мне до мелочей.

— За что? — предобморочно шевелю я губами.

— А я откуда знаю? — Шумов выбивает из револьверного барабана пустые гильзы, собирает их в горсть, размахивается и зашвыривает в пруд. — У Тыквы спроси, — он убирает револьвер в карман пальто. — Если тебе это так интересно. А лично я Тыкве сказал, что это несерьезное предложение. Просто оскорбительное предложение. Дело стоит чемодана алмазов, а мне предлагают тысячу долларов. Курам на смех... Тыква — он жадный, — скорбно произносит Шумов. — Ну и пусть мучается через свою жадность.

Шумов закашлялся, чертыхаясь по поводу немыслимо холодной в этом году осени. И я понимаю, что убивать меня сейчас не будут. А значит, и в холодную воду мне прыгать не придется. От сердца отлегло, в паху рассосался неприятный узел.

А эти алмазы... Задолбали меня уже с этими алмазами!!!

Если бы в моей удивительной стране проводился социологический опрос с не менее удивительным вопросом «Приходилось ли вам видеть чемодан, полный алмазов?», то я, как и девяносто девять процентов моих закаленных в борьбе с несчастьями соотечественников, ответил бы: «Нет, ясный перец!» И это естественно. Оставшийся процент состоял бы наполовину из ювелиров, на четверть из зажравшихся олигархов, которые чего только не видели в жизни, а также на четверть из любителей повыпендриваться. Эти мерзавцы заявили бы с кривой ухмылочкой, что, ясный перец, видели чемодан алмазов. Причем неоднократно. А потом с отвратительным хохотом добавили бы: «В кино!» или «По телевизору!».

Я бы такому выпендрежнику треснул по роже, чтобы не отрывался от народа. А потом напомнил бы, что в кино настоящие алмазы не показывают. Подсовывают вместо них всякую стеклянную лабуду. Имитация, как и все, что появляется в кинескопе. Некоторые идиоты покупаются, но я-то не из их числа. Я знаю, где алмазы есть, а где их нет. Ну и пока хватит об алмазах.

А вот если бы — еще более фантастическая гипотеза — проводился опрос на тему «Встречались ли вы с Лехой Мухиным?», то я бы стал тем редким счастливцем, который имел право гордо заявить: «Бывало...» Я видел Леху Мухина. Не скажу, чтобы это было какое-то умопомрачительное зрелище, но все же из ста опрошенных на улице людей вряд ли хоть один мог похвастаться счастьем знакомства с Лехой. Так что в каком-то смысле Леха был куда более редким экспонатом в нашем человеческом общежитии, чем чемодан алмазов.

Впрочем, если бы опрос проводился среди заключенных одною удаленного от мировых центров культуры исправительного учреждения (Пермская область), то знакомцами Лехи оказались бы все сто. Там Леху предпочитали называть не по фамилии, а по прозвищу — Бляха-Муха. Сам господин Мухин, отбыв с зоны в свободную жизнь, на такие вульгарные кликухи не отзывался. Он старался быть респектабельным, носил хорошие костюмы, настоящие шелковые галстуки и туфли из натуральной кожи... И прочие штуки, которые играют в современном обществе роль раскраски у африканских людоедских племен — дают понять, кто ты такой. Это мой дядя сказал, не я. Для меня это слишком закручено. Слова типа «современное общество» мне разве что в кошмарном сне приснятся, да и то я их наутро не вспомню. Только ДК мог такое ляпнуть. Дядя Кирилл. Пусть эти слова останутся на его совести. На его совести много чего уже уместилось.

Так вот, по поводу Бляхи-Мухи, то есть господина Мухина. Мне случалось видеть его при полном параде, то есть и при галстуке, и при часах золотых, и с сотовым телефоном у губы. Но в память врезалось мне не это. В память врезались мухинские очки в тонкой золотой оправе. Не уверен, что у Мухина и вправду были проблемы со зрением. Может, это была такая фишка, чтобы казаться умнее.

Так или сяк, но именно очки я запомнил. Иногда эти очки даже снились мне по ночам, и тогда меня пробирала дрожь.

Почему — объясню попозже.

2

— Скажи ему «да», — яростно прошептала Тамара и ущипнула меня за задницу. Я вздрогнул и посмотрел в зеленые Тамарины глаза.

— Зрачки расширены, — отметил я. — Пульс? — Я схватил ее за правое запястье. — Пульс явно учащенный... — Я почесал подвергшуюся грубому физическому насилию ягодицу. — К тому же — очевидно неадекватное агрессивное поведение. Вывод — дама пребывает в состоянии наркотического опьянения, хотя я не очень понимаю, как такое может быть — опьянение это одно, а наркотики совсем другое... В любом случае, — я ткнул себя в грудь, попав указательным пальцем точно в табличку «Начальник службы безопасности», — прошу на выход!

Я осторожно обхватил Тамару за талию, сделав вид, будто намереваюсь вытащить ее из-за кадки с пальмой в сторону выхода из бара. Шутку не поняли — Тамара резко высвободилась и треснула меня по руке:

— Брось свои дурацкие шутки! Я с тобой серьезно разговариваю!

— Нет, ты явно пере возбудилась... Холодного пива?

— Тебе за шиворот, — сказала с чувством Тамара. Она, кажется, и впрямь злилась. Я уже собрался выслушать ее, но эта женщина, как всегда, опередила меня.

— Ай! — вскрикнул я, когда Тамара ухватила меня за уши и таким неласковым способом приблизила мое лицо к своему.

— Это очень важно для меня, — монотонным гипнотизирующим голосом произнесла Тамара.

Я зевнул и покосился в сторону декольте ее вечернего платья. Это было действительно важно.

— Это очень важный клиент, — сказала Тамара. Я равнодушно промолчал. — Я получу шесть процентов с этой сделки, — наконец выдала она причину своего сумасшествия. — Это хорошие деньги, понимаешь?

— Ах, это ты по поводу денег завелась! — обиженно сказал я и снова почесал ягодицу. — А я-то думал...

— Что ты там ни думал, сейчас же шагай к нему за столик и делай приятное выражение лица...

— Придется сначала заскочить к специалисту по пластическим операциям...

— ...а когда клиент сделает тебе предложение, ты скажешь ему «да!», — добивала меня Тамара. — Понял? «Да!», — тут она переволновалась и слишком сильно потянула меня за уши. Я тихо зарычал и одарил Тамару таким взглядом, что она поспешила убрать свои пальцы и даже извинилась.

— Хорош я буду за столиком твоего клиента — с красными ушами, — проворчал я. — Ты все-таки сдерживайся... С твоими ногтями...

— Я извинилась, — напомнила Тамара. — А ты усвоил свою задачу? Сейчас мы договариваемся, завтра проворачиваем сделку, послезавтра оформляем бумаги, а в пятницу я буду весь день свободна. И буду в твоем полном распоряжении, — добила она меня окончательно.

— В полном распоряжении? — недоверчиво спросил я. За те три месяца, что Тамара трудилась в риелторской конторе, мы почти не виделись. У меня сложилось впечатление, что Тамару там гоняют по полной программе, хотя — опять-таки мое личное мнение — эта контора должна была уписаться от счастья, что к ним устроилась работать такая женщина. Могли бы просто повесить портрет Тамары (в полный рост) у входа в контору, и народ бы повалил валом.

Но, похоже, у риелторов были совсем другие взгляды на Тамару. Менее романтические.

— Это точно — насчет пятницы? — требовал я гарантий.

— Да, — мягко сказала Тамара.

— Весь день?

— Да.

— И всю ночь? И я смогу делать все, что захочу?

— Да.

— И я смогу рисовать акварельными красками у тебя на животике?

— Идиот!!! — скрипнула белоснежными зубами Тамара и мощным движением бедра выпихнула меня из-за пальмы. — Вон там, слева... — координировала она громким шепотом мои дальнейшие шаги. Я отмахнулся. Как-никак я работал в этом баре уже больше года, поэтому новые лица засекал сразу. Новое лицо тянуло лет на тридцать, у него были светлые волосы и очки в тонкой золоченой оправе. Лицо вообще было неплохо упаковано, да иначе и быть не могло, если Тамара так с ним носилась.

Но я-то не принадлежал к славному племени риелторов, поэтому не кинулся на шею блондину в очках. Я неторопливо прошелся по залу, поглядывая по сторонам и оправдывая этим значительным взглядом свою табличку. Я начинал здесь простым вышибалой, но, как ни странно, сделал карьеру — теперь у меня было двое подчиненных, а я, стало быть, назывался начальником службы безопасности. Большая ответственность. Я ответственно блуждал по бару и шпынял своих подчиненных, чтобы они делали свое дело. В данный момент похожий комплекцией на борца сумо Фарид сидел у входа и неодобрительно посматривал на всех входящих и выходящих. Фарид бы предпочел, чтобы вся эта публика сидела по домам и смотрела телевизор — тогда бы он сам смог бы спокойно поспать. Мой второй подчиненный, Антон, клеил возле стойки бара какую-то тощую девицу с черными распущенными волосами. Антон считал себя красавцем, но других в этом приходилось долго убеждать.

Я походя цыкнул на Антона, понуждая его к работе, потом развернулся и взял курс на блондина в очках. Я уже знал, как его зовут.

— Алексей, — блондин улыбнулся и протянул мне руку. Ладонь была небольшая, но крепкая. — А вы — Александр...

— Угадали, — без энтузиазма сказал я и сел напротив Мухина.

— Я не угадал, мне девушка сказала, — простодушно пояснил тот и снова улыбнулся. — Красивая, кстати, девушка. Я сначала думал ею, так сказать, заняться, но теперь вижу...

— ...что заниматься ею не нужно, — закончил я фразу.

— Именно это я и хотел сказать. — Мухин все улыбался, и меня это уже стало раздражать. Что значит эта его улыбка? Не может же он улыбаться из вежливости! Такое только в кино показывают, в фильмах про дореволюционную жизнь.

— О чем мужской разговор? — это из-за пальмы выпорхнула Тамара. Увидела, что ее клиент беспрестанно щерится, и решила, что дело на мази. Фальстарт.

— А так... — неопределенно брякнул я.

— О футболе, — уточнил Мухин.

— Значит, нашли общий язык, — удовлетворенно отметила Тамара. — Но о деле еще не...

Она двинула меня ногой под столом. Я ответил вполсилы, и у Тамары глаза вылезли на лоб от такого хамства.

— О деле мы пока не говорили, — сказал вежливый Мухин. — Я думал, что о деле мы переговорим попозже, а пока... — он кивнул в сторону коньяка и фруктов.

— Саша не может с нами долго сидеть, — отомстила мне за драку под столом Тамара. — Он же на работе...

— Ах да, — спохватился Мухин. — Начальник службы безопасности. Это солидно.

— Почему я и предложила обратиться к нему, — сказала Тамара с интонацией зубрилы-отличницы, которая все знает лучше остальных.

— Тома дает мне очень хорошие советы, — галантно заметил Мухин, обращаясь вроде как ко мне, но поглядывая на Тамарину грудь. Я считал, что обладаю эксклюзивными правами на эту грудь, и поэтому стал слегка нервничать. Чтобы отвлечь Мухина, я громко спросил, симулируя живой интерес:

— Ну так что у вас там за дело?

Мухин поспешно перевел взгляд на меня, изображая высшую степень расслабленности и спокойствия.

— Дело, в принципе, ерундовое, — сказал он. — Я и сам могу все сделать, но хочется иметь стопроцентную гарантию...

— Это очень разумно, — встряла в разговор Тамара. Шесть процентов со сделки не давали ей сидеть спокойно. — Алексей — новый человек в нашем городе. Его нужно поддержать, подстраховать....

— Но я-то не страховая компания, — сказал я. Тамара скорчила злую гримасу, а Мухин весело рассмеялся.

— Нет, конечно, вы не страховая компания, — проговорил он, поправляя перстень на пальце. — И мне не нужна страховая компания с ее услугами. Мне нужен надежный человек, который посидит рядом со мной полчаса.

— Просто посидит? — я недоверчиво хмыкнул. — Так не бывает. Наверное, сидеть придется на мине?

— Объясняю, — весело тряхнул головой Мухин. — Тома правильно сказала, я тут человек новый. Я, Саша, восемь лет в Якутии пахал, на алмазных шахтах. Работенка прибыльная, но климат тамошний меня уболтал. И я решил податься в теплые края. Поэтому я здесь.

— Какие же у нас теплые края? — не очень гостеприимно отреагировал я. — Теплые края — это Африка, а у нас зимой прохладно, у нас снег зимой...

— У вас теплее, чем в Якутии, — парировал Мухин. — Короче говоря, я решил здесь обосноваться. Присмотрел жилье...

Тамара при этих словах так активно заулыбалась и закивала, что меня чуть не стошнило. Как портит людей работа с недвижимостью!

Мухин заметил жизнерадостную мимику Тамары и заулыбался в ответ:

— Тома подыскала мне неплохую квартирку в полтораста метров... Мы сегодня с утра ездили смотреть, и я окончательно решил — то, что надо. Но за квартиру нужно платить.

— А вы думали, что у нас тут коммунизм? — не удержался я.

— Платить наличными, — уточнил Алексей, все еще излучая улыбку. Однако уголки губ у него дрогнули после моего нетактичного вопроса. — А у меня с собой только алмазы. Два чемодана алмазов. Я привез их с собой.

Я на всякий случай огляделся — не слушает ли кто нашу милую беседу. Вроде бы нет таких длинноухих. Дай-то бог. Я повнимательнее оглядел Мухина — теперь его улыбка казалась мне признаком слабоумия. Только идиот будет рассказывать про два чемодана алмазов первому встречному. Если он сейчас еще скажет, что эти чемоданы лежат у него в гостиничном номере под кроватью... Стоп. Если он идиот, то как тогда он раздобыл два чемодана алмазов? Это ведь явно не был подарок якутского начальства Мухину по поводу отъезда.

Внешний осмотр мухинского черепа ничего не дал, а стало быть, только вскрытие могло показать, то ли Мухин дурак, то ли просто очень богатый человек.

— Мне нужно продать алмазы, чтобы получить наличные и заплатить за квартиру, — продолжал между тем Мухин. — По-хорошему, все это нужно везти в Москву, там я получу соответствующую цену. С другой стороны, в таких путешествиях всегда есть дополнительный риск остаться вообще ни с чем... Поэтому я нашел покупателя здесь, в городе. Я уже договорился о цене, это не так много, как в Москве, но это прилично. Как говорится, все на мази. И мне нужна лишь страховка: надежный, крепкий парень рядом со мной, пока я буду менять камушки на денежки...

— Надежный, крепкий парень — это я? — уточнил я, разглядывая свои кулаки.

— Это вы, — подтвердил Мухин. — Тома сказала, вы не подкачаете...

— Он не подкачает, — поторопилась заверить клиента Тамара. — Он согласен!

— Я согласен? — Я хмыкнул и неодобрительно посмотрел на Тамару. — Не гони, ладно?

— Конечно, обдумайте мое предложение, — сказал Мухин. — Умный человек никогда не соглашается сразу.

Я едва не покраснел от всех этих комплиментов — надежный, крепкий, умный. Это все я. Мне редко говорили что-то подобное, поэтому я и купился.

— А покупатели? — все-таки спросил я, уже зная, что не откажу милейшему парню Леше Мухину. — Кто они такие?

— С ними все в порядке, — заверил меня Мухин. — Это бизнесмены. Это не бандиты. Стрельбы не ожидается.

— Значит, могу свой ручной пулемет оставить дома...

— Гонорар — пятьсот долларов, — добавил Мухин, удовлетворенно читая радость на моем лице. — Само собой, после того, как все закончится. Сейчас у меня практически нет наличных.

— Ладно. — Я постукивал пальцами по столу. Тамару прельстили шесть процентов, а я... Мне хватило и пятисот зеленых. Полчаса посидеть. Хм...

— Я тут читал одну книжку, — медленно проговорил я, не глядя на Мухина. — Там главного героя тоже вот так пригласили подстраховать... Обещали, что все будет путем, что приедут долг возвращать, ну и чтобы не обсчитали, чтобы все нормально вышло... Он согласился, притащился на эту «стрелку», а там как понаехали на джипах с автоматами... Короче, все вышло наоборот.

— Это тебе Лимонад такие книжки подсовывает? — сердито спросила Тамара, но я ее не слушал, я поднял глаза на Мухина.

— Саша, — ласково произнес Мухин, — ну подумайте сами, разве я смог бы вас обмануть? Неужели я смог бы парить вам мозги, а вы бы не почуяли опасности? Вы же опытный человек, вы бы сразу все просекли, вы бы почувствовали... инстинктом. А раз ничего такого нет, то это значит, что все в порядке...

Он говорил это, глядя мне прямо в глаза, и я пробормотал, отводя взгляд:

— А я что... Я просто спросил...

— Понимаю, — сказал Мухин. — Значит, договорились. Тогда еще одна деталь — завтра приходите в пиджаке, Саша.

Я поморщился — терпеть не могу костюмы, а особенно галстуки.

— Это для солидности? — уныло спросил я.

— И для солидности тоже, — сказал Мухин. Он-то выглядел солидно в своем белом пиджаке, а я про себя знал, что не буду выглядеть солидно, даже если влезу во фрак от Версаче. Ну не судьба. Не дано природой.

Я вылез из-за стола, оставив Мухина с Тамарой за распитием коньяка, и подошел к стойке бара, шуганув Антона. За стойкой трудился небритый толстяк в пестрой майке — все звали ею Карабас, и он был владельцем «Золотой Антилопы». А значит, и моим начальником.

— Что это там за хмырь, с которым ты трендел полчаса? — буркнул Карабас, вытирая стойку. — Какое-то знакомое лицо... Где-то я его видел.

Я ухмыльнулся. Карабас страдал хроническим «дежа-вю». Каждое новое лицо пробуждало в мозгу Карабаса какие-то странные ассоциации, и Карабас начинал лихорадочно вспоминать, где он этого человека видел раньше. Когда я знакомился с Карабасом, тот был в своем репертуаре — нахмурился, ткнул мне пальцем в грудь и сказал:

— Ты же это... Ты раньше гаишником был. Ты меня оштрафовал в прошлом году на Лесном шоссе.

Потом я с полгода убеждал Карабаса, что ни я сам, ни мои родственники никогда не имели никакого отношения к госавтоинспекции. И, кажется, до конца так и не убедил.

— Этот парень только приехал из Якутии, — сказал я Карабасу, наблюдая за Мухиным. — Ты не мог его раньше видеть.

— Знакомая рожа, — упрямо повторил Карабас. — Кстати, у тебя в ГИБДД знакомых не осталось?

Я тоскливо посмотрел на Карабаса, тот пожал плечами и отстал. Тем временем Тамара и Мухин поднялись из-за стола и пошли к выходу. Мухин в белом костюме выглядел шикарно, но тут я вдруг вспомнил, что последним на моей памяти любителем белых костюмов был Тамарин муж, и кончил свою жизнь этот тип при весьма примечательных обстоятельствах — его изрешетили из автомата, когда он сидел за рулем своей машины. Между прочим, это произошло через три дня после нашего с ним знакомства.

«Ерунда, — подумал я. — Это ничего не значит». И я пошел вытаскивать из мужского туалета Антона с тощей брюнеткой. Молодежь совсем распустилась.

3

Первая неожиданность подкарауливала меня у дверей клуба «Белый Кролик», где должно было состояться «собрание» по алмазному вопросу. Неожиданность была одета в плащ небесно-голубого цвета. Она мило мне улыбнулась и неторопливо выбралась из такси.

— А ты что тут делаешь? — спросил я, сумрачно глядя на Тамару. — Кажется, тебя не нанимали страховать эту сделку...

— В присутствии красивой женщины все проходит проще и глаже, — подал голос Мухин. Он расплатился с таксистом, захлопнул дверцу машины и отошел на тротуар. В руках у него были два небольших кейса. Мухин перехватил мой взгляд и утвердительно кивнул. — Да, это они. Один чемодан с алмазами, другой я приготовил для денег.

— Вы же говорили про два чемодана... — напомнил я.

— Правильно, — согласился Мухин. — Но продаю я сегодня один, второй оставлю на потом. Есть еще какие-то вопросы?

— Нас пустят сюда? — Я мотнул головой в сторону вывески «Белого Кролика». — Здесь написано, что они открываются в четыре, а сейчас только два.

— Саша, — снисходительно улыбнулся Мухин. — Все на мази. Мы особые посетители, поэтому нас пустят сейчас. Если вам нетрудно, нажмите на кнопку звонка...

Это было нетрудно. За дверью завозились, очевидно, рассматривая нас в «глазок». Потом нас все же пустили. Это была вторая неожиданность. Я стал относиться к Мухину чуть более уважительно. Совсем уважительно я бы стал к нему относиться после показа содержимого чемодана, но до этого дело пока не дошло. Я не торопился.

Менеджер клуба показал нам лестницу, которая вела на второй этаж.

— Вас уже ждут, — негромко сказал он, обращаясь к Мухину. Тамаре он улыбнулся, а меня просто проигнорировал, хотя я и вырядился в пиджак. Вот так всегда.

— Тома, — сказал Мухин. — Поднимайтесь наверх, мы с Сашей вас догоним.

— Я провожу, — засуетился менеджер. Тамара жестом аристократки оперлась на его руку и зашагала наверх по ступеням. Мухин удовлетворенно кивнул и повернулся к лестнице спиной. Точнее, он загородил меня.

— Во-первых, — Мухин протянул мне чемодан. — Разделите со мной груз ответственности...

Кейс был не то чтобы очень тяжел, но явно не был пуст. Особого волнения при этом я не ощутил. Алмазы меня не возбудили. Кинуться с кейсом на улицу не тянуло. Мухин изучающе посмотрел на меня и понял мое состояние.

— Во-вторых, — освободившейся рукой он вытащил из кармана плаща какой-то сверток. — Положите это во внутренний карман пиджака...

— Это ствол, — обреченно сказал я и вздохнул, сокрушаясь по собственной тупости. Все-таки накололи меня! — Вы же говорили, что все будет тихо-мирно...

— Шерстяной носок, — невозмутимо сказал Мухин, запихивая мне сверток за пазуху. Я удивленно уставился на Мухина, потрогал сверток и убедился, что на пистолет не похоже. А на шерстяной носок — похоже.

— На кой черт мне носок? — тихо поинтересовался я. Мухин показал на лестницу, и мы двинулись наверх. Попутно Алексей негромко разъяснял:

— Носок тихо лежит у вас в левом кармане, слегка оттопыривая пиджак. Это все, что нам нужно. Если возникнет разговор на повышенных тонах, многозначительно поводите рукой по левой стороне пиджака. Это заметят, но никто не станет проверять — носок там у вас или ствол. Мы выглядим солидно, но ничем не рискуем, если вдруг явятся менты... То есть вы ничем не рискуете. У меня чемодан алмазов, и превратить их в чемодан шерстяных носков я не смогу при всем желании...

— А может и милиция нагрянуть? — насторожился я. Тяжесть чемодана в моей руке как будто возросла.

— Я ее не вызывал, — усмехнулся Мухин. — Но случиться может всякое, и лучше заранее обо всем подумать...

— Ладно, — сказал я. — Солидно чесаться под левой мышкой я смогу, но вот если вдруг дело дойдет до настоящей драки, то шерстяной носок против стволов не потянет...

— Да успокойтесь вы, — Мухин поморщился. — Не будет никакой драки. Солидные люди, бизнесмены. Это просто так принято — приходить на важные встречи в сопровождении мордоворота со стволом в кармане. Без этого меня сочтут лохом и постараются кинуть. Все, — понизил он голос, увидев в десяти шагах перед собой менеджера, который приглашал нас в отдельный кабинет. — Закончили разговоры. Теперь ты молчишь, смотришь на всех зверем, но держишь себя в руках. Не ссы, это продлится полчаса, не больше...

Слегка ошарашенный таким быстрым переходом на «ты», я переступил вслед за Мухиным порог кабинета. Менеджер немедленно закрыл за мной дверь, и от звука защелкнувшегося замка у меня по спине побежали мурашки.

Мухин между тем здоровался с покупателями, а Тамара уже сидела за столиком и наслаждалась своим завидным положением единственной женщины в этой компании, притягивая взгляды и слушая комплименты. Я в это время успел рассмотреть покупателей и сделал обнадеживающий вывод, что на бандитов эти трое и вправду не похожи. Не то чтобы я знал в лицо весь преступный мир города, но явных дегенератов среди троицы не наблюдалось. Особенно меня умилил тощенький старичок, у которого из ушей торчали пучки седых волос. Он восторженно смотрел на Тамару, чуть приоткрыв рот и поминутно чмокая губами в попытках что-то сказать. Однако слова никак не складывались, поэтому старичок просто сидел на своем месте, слегка вибрируя от возбуждения.

— А это, — Мухин обернулся и ткнул в меня пальцем, — мой помощник. Присаживайся, Саня. В ногах правды нет...

— Но нет ее и выше! — внезапно родил старичок и дребезжаще захихикал. У Тамары изумленно округлились глаза, а я, памятуя наказ Мухина, сохранил каменное выражение лица. Я изо всех сил старался выглядеть мрачным костоломом, любимое занятие которого — сворачивать челюсти и вышибать дух. Думаю, у меня получалось. Я только не знал, начинать мне уже чесать под левой мышкой или подождать мухинского сигнала.

— Садись, — повторил Мухин, и я решил повременить с чесанием. Мухин, Тамара и я сели по одну сторону стола, трое покупателей — по другую. Нас разделяли несколько бутылок с горячительным, водой и тарелки с аккуратно нарезанными мясными закусками.

Один из покупателей, грузный мужчина с большой круглой головой, покрытой редкими светлыми волосами, посмотрел на часы и решительно взялся за горлышко бутылки с водкой.

— Начнем с этого, — предложил он. — Само собой, дама может выбрать вино или шампанское...

— Я выбираю... — радостно начала Тамара, но тут Мухин бережно взял ее за локоток и посоветовал заткнуться. Ну, на самом деле он сказал так:

— Минутку.

Тамара сразу осеклась, а Мухин сказал покупателям:

— Обмыть сделку мы успеем всегда. И я хотел бы обмыть сделку уже после того, как мы покончим с главным. Считать деньги лучше на трезвую голову, так учил меня папа. Кончил дело — гуляй смело, и все такое...

— Кончил дело — слезай с тела! — отчаянно спошлил старичок и первым захихикал. Круглоголовый сочувственно посмотрел на своего престарелого компаньона и заметил, обращаясь к нам:

— Борис Ефимович — старейший специалист по алмазам в городе. К сожалению, возраст...

— Это женское общество так на него влияет, — добавил третий покупатель, молодой мужик в черном костюме. Я внимательно присмотрелся к нему и заметил, что пиджак у него с левой стороны оттопыривается. Шансов, что и там шерстяной носок, — один из миллиона. Хотя все шло гладко и напрягаться не было оснований. Я надеялся, что так же гладко все и закончится, после чего мы разойдемся, каждый унося в кармане свое.

— К делам, — заявил Мухин, мельком глянув на часы. Он запустил руку под стол и вытащил один из своих чемоданов. Я торопливо расчистил место на столе, и Мухин водрузил туда кейс. Троица напряглась в ожидании.

Мухин открыл кодовые замки, сделал театральную паузу, потом развернул чемодан к покупателям и открыл крышку. Из-за этой крышки я так и не увидел, что же там было в чемодане, но, судя по тому, как загорелись глаза троих сидящих напротив мужчин, я понял — именно этого они и ждали.

Мухин был подчеркнуто спокоен, Тамара ерзала на своем стуле, пытаясь заглянуть за крышку кейса, а я думал о том, что Мухин только что преподнес мне третью неожиданность. Мне почему-то казалось, что кейс окажется набитым шерстяными носками или какой-то подобной дрянью. Я не думал, что Мухин будет играть по-честному.

Сюрприз. Приятный сюрприз. Я облегченно вздохнул и даже подмигнул Тамаре. И это было ошибкой. Не то, что я ей подмигнул, а то, что я расслабился. Все еще только начиналось.

4

— Ну-ка, ну-ка, ну-ка, — по-детски бормотал лучший в городе специалист по алмазам, запуская руку в недра кейса и выуживая оттуда прозрачный пакетик с маленькими светлыми камушками. — Я проверю вот этот, ладно?

— Ради бога, — развел руками Мухин и снова посмотрел на часы. Борис Ефимович нетвердыми пальцами вставил себе под бровь лупу и принялся разглядывать алмазы, бормоча какие-то никому не понятные слова и улыбаясь отстраненной дрожащей улыбкой.

— Превосходно, — наконец проскрипел старик. — Превосходное качество...

— Я знаю, — бесстрастно кивнул Мухин, — могу я теперь...

— ...характерные именно для якутских месторождений, — не мог остановиться эксперт. Мухин взял в руку вилку и слегка треснул ею по столу. Борис Ефимович испуганно замолчал, а круглоголовый недовольно поморщился от резкого звука, нарушившего доверительную атмосферу кабинета.

— Могу я теперь посмотреть на свои деньги? — почти шепотом спросил Мухин. — Могу я проверить качество ваших денежных знаков?

— Само собой. — Круглоголовый подмигнул мужику в черном костюме, и тот вытащил из-под стола большой полиэтиленовый пакет. Мухин быстро закрыл свой кейс и убрал его, освобождая место для пакета с деньгами. Пакет был торжественно водружен на стол. Мухин осмотрел его и проговорил без особого восторга:

— Выглядит солидно... Но нужно посмотреть, что там внутри.

— Ради бога, — теперь круглоголовый развел руками. — Машинка для счета купюр в задней комнате, как вы и просили.

— Ладно, — Мухин встал из-за стола, взял пакет и толкнул дверь, что вела в заднюю комнату. Если сам кабинет предназначался для закрытых встреч, то задняя комната, очевидно, предназначалась для абсолютно интимных мероприятий. Например, когда человек считает свои деньги.

— Саша, — сказал мне Мухин в дверях. — Присматривай за кейсом, присматривай за Томой. В общем, как договаривались. Я быстро.

— Угу, — сказал я, потому что именно «угу», на мой взгляд, соответствовало моему имиджу неразговорчивого костолома.

Дверь за Мухиным закрылась, и поскольку ни денег, ни алмазов на столе не осталось, все стали смотреть на водку и на Тамару. Потом у круглоголового родилась естественная идея совместить одно с другим.

— Тамара, — весело сказал круглоголовый. — Давайте потихонечку начнем наше застолье. Пока ваш друг занимается с финансами, мы займемся водочкой... Разрешите за вами поухаживать?

— С удовольствием, — расцвела Тамара. Я, как и положено тупому садисту, исподлобья поглядывал на покупателей, иногда поигрывая желваками. Не уверен, что сумел их запугать, но что не понравился — это точно. Двести процентов.

— Присоединяйтесь, — предложил было мне круглоголовый. — Кажется, Александр?

Я проигнорировал его слова, и больше он ко мне не обращался, сосредоточившись на Тамаре. За пять минут круглоголовый успел сообщить, что зовут его Геннадий, что фамилия его Тыквин, что свободное время он посвящает охоте и что как раз в субботу он отправляется с компанией в одно чудное местечко, так что, если Тамара пожелает...

— Ну-у, — неопределенно протянула Тамара, покосившись в мою сторону. — Я подумаю, хотя...

— Что-то там Алексей задерживается, — вдруг заметил мужик в черном костюме.

— Наверное, вы ему дали слишком много денег, — пошутила Тамара, и Тыквин рассмеялся. Потом засмеялся Борис Ефимович, и смеялся он довольно долго, пока мужик в черном костюме деликатно не хлопнул эксперта по спине.

— Неудобно, — сказал Тыквин уже без тени улыбки. — Мы тут пьянствуем, а Алексея с нами нет. Александр, скажите ему, что мы его ждем и что если есть какие-то проблемы...

— Может, машинка сломалась? — предположила Тамара. — Такое часто случается...

— Ага, — согласился мужик в черном и почесался. Под левой подмышкой. Я забеспокоился.

С одной стороны, Мухин велел мне присматривать за алмазами и за Томой, а с другой стороны, они тут уже чесаться начинают. Так и до стрельбы дело дойдет, а значит, Мухину пора вернуться и вмешаться.

— Так, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Тамара, пригляди за чемоданами, а я сейчас...

— Ты как будто в Америку уезжаешь, а не в соседнюю комнату выходишь, — с иронией заметил круглоголовый. — Не украдем мы твою Тамару. Если только она сама не захочет, чтобы ее украли...

— Я подумаю над вашим предложением, — кокетничала напропалую Тамара. Я осуждающе качнул головой в ее сторону и — специально для мужика в черном костюме — почесал себе под левой подмышкой. Чтобы знал — не он один тут такой крутой. Кажется, мужик меня понял.

А вот я ничего не понял. Абсолютно. Я даже подумал сначала, что это такая шутка. Потом я подумал, что это очень глупая шутка.

Потом я понял, что это никакие не шутки. И что все это очень серьезно с данной секунды.

Особенно для меня и для Тамары.

5

Просунув голову в дверной проем, я растянул губы в скупой улыбке, какую только и способен позволить себе жестокий дегенерат вроде меня.

— Еще минуту, — сказал я. — Он складывает деньги.

— Отлично, — кивнул слегка раскрасневшийся Тыквин.

Мужик в черном промолчал, а я посмотрел под стол и почувствовал себя еще хуже, чем секунду назад.

Но я еще не собирался сдаваться, я собрал остатки воли в кулак и проговорил, стараясь, чтобы мои слова звучали совершенно обыденно:

— Тамара...

Тамара увлеченно слушала какой-то бред, который вешал ей на уши лучший в городе эксперт по алмазам. Старичок норовил облобызать Тамару в губы, но она умело уворачивалась, подсовывая Борису Ефимовичу руки.

— Тамара, — повысил голос я.

— Что?

— Ты не забыла? Ты должна позвонить.

Тут впору было снимать фильм о вреде пьянства. Тамара успела хлопнуть две стопки и теперь соображала ужасающе медленно, да еще и не в том направлении.

— Я? — На меня уставился ее недоумевающий взгляд. — Позвонить?

— Ты должна позвонить, — тупо повторил я. — Иди позвони на работу.

— Зачем куда-то идти? — Тыквин был до омерзения галантен. — Можно позвонить прямо отсюда. — Он вытащил из кармана мобильный телефон. — Прошу, Тамара...

— По-моему, я никуда не должна звонить, — неуверенно пробормотала Тамара, с опаской глядя на черный «Эрикссон», протянутый Тыквиным. — Или должна? Что-то у меня с памятью...

Мне захотелось заорать на нее: «Дура! Ты должна брать ноги в руки и бежать отсюда!!!» Но и это, наверное, не помогло бы. Тамара сегодня была не в ударе.

А эта скотина в черном, должно быть, совсем не притрагивалась к спиртному.

— Минутка прошла, — напомнил он. — Где там Алексей?

— Действительно, — схватился за новую бутылку Тыквин, но сосед остановил его. Теперь они оба выжидающе смотрели на меня. А я молча смотрел на них. Низкий поклон Борису Ефимовичу, он на меня не смотрел, он все так же восторженно пялился на Тамару.

— Ну? — сказал Тыквин.

— Баранки гну! — в сердцах рявкнул я, и тут у мужика в черном не выдержали нервы — он ринулся через стол ко мне, снося по дороге со стола бутылки и блюда. Тамара испуганно вскрикнула, а я подождал, пока делегат от покупателей приблизится ко мне, и треснул его краем двери по лбу.

Мужик отлетел к столу примерно с такой же скоростью, что и мчался ко мне. Еще в полете он потянулся к левой подмышке, и я автоматически повторил его жест. Мягкая шерсть в пакете была податлива и до неприличия безобидна. Но Тыквин об этом не знал, он увидел, как я лезу под мышку, мигом протрезвел и ухватил своего компаньона за шиворот.

— Тихо!!! — заорал он на ухо мужику в черном. — И ты тоже — тихо!

Это уже было в мой адрес.

— Тих как мышка, — сказал я, но руку оставил за пазухой. Мужик в черном тяжело дышал, сверля меня яростным взглядом, а Тыквин по-прежнему держал его за шиворот. Тамара и Борис Ефимович наблюдали за нами с испугом и полным непониманием.

— Только без нервов, — прошептал Тыквин. — Только без нервов, и все кончится хорошо, и все останутся живы и невредимы...

— А я не против, — сказал я. — Но без нервов не получится.

— То есть?

— Вы сейчас очень расстроитесь.

— Как это?

— Там, — я показал на комнату позади себя. — Там никого нет.

— Как это?

— Так это!

— Алексея там нет? — уточнил Тыквин, а мужик в черном скрипнул зубами.

— Нет, — подтвердил я.

— И денег тоже нет?

— И денег нет. Машинка для счета купюр осталась.

— Ясно, — похоронным шепотом проговорил Тыквин. — Спокойно, спокойно, — повторял он, очевидно, в первую очередь для себя. — Спокойно. Ага, есть, — Тыквин поднял глаза на меня. — Допустим, Алексей исчез. Из комнаты, в которой нет окон. Где есть только одна дверь, и через эту дверь он гарантированно не выходил, потому что эта дверь была у нас перед глазами все время. Допустим, он исчез из этой комнаты вместе с деньгами. Но какого черта он это сделал, если алмазы-то здесь, в чемодане?! Зачем какие-то странные фокусы, если он и должен был уйти с деньгами, а я должен был получить эти алмазы?! Что за цирк?!

Я промолчал. Не хотелось огорчать Тыквина раньше времени.

— Ну-ка, — Тыквин заглянул под стол. — Вот, пожалуйста... — Он вытащил мухинский кейс и положил его перед собой. — Какого черта, а?

Я молчал. Я ждал, когда Тыквин сам все поймет.

— Кодовые замочки... — Тыквин яростно затряс чемодан, но тот и не думал открываться. Мужик в черном вздохнул, взял со стола длинный столовый нож и принялся энергичными сильными движениями вспарывать кейс, будто охотник, свежующий убитого зверя. Через пару минут ему удалось вырезать в крышке чемодана отверстие величиной с видеокассету. Резким рывком он выдрал последний кусок кожзаменителя, и Тыквин увидел содержимое чемодана.

— Это не алмазы, — удивленно проговорил Тыквин, и в следующие несколько секунд его лицо стремительно побагровело, и непонятно стало, то ли это человек, то ли диковинный овощ в костюме. — Это... — Он в ярости швырнул кейс на пол, и из отверстия в крышке посыпался всякий пластмассовый и металлический хлам.

Мужик в черном уже не церемонился. Он подскочил к Тамаре и приставил дуло пистолета к ее голове. Когда в его руке появился пистолет, я и не заметил. Я судорожно тискал шерстяной носок и думал, что Мухин все-таки оказался сволочью. Предчувствия меня не обманули. Правда, толку от этого не было никакого, потому что я плюнул на предчувствия и купился на «пятьсот баксов», и теперь меня вот-вот должны были прикончить.

— Где алмазы? — спросил мужик в черном.

— Понятия не имею, — честно сказал я. — Я могу лишь сказать, что у Алексея было два чемодана. Два одинаковых чемодана. Вот один из них, — я кивнул на распотрошенный кейс. — А где второй, я понятия не имею...

— В комнате? — предположил Тыквин. Я отрицательно покачал головой.

— Я сейчас этой девке мозги вышибу!!! — завопил мужик в черном костюме. — Где чемодан?! Этот ублюдок сказал тебе, когда выходил, — присмотри за моими алмазами! Где они?! Куда ты их засунула?!

— Девушку оставьте в покое, — попросил я, тиская носок. — Мало ли что сказал этот козел? Он всех нас кинул, это яснее ясного. Я думал, что под столом стоит чемодан с алмазами, а оказывается...

— Но ведь было два чемодана? — Тыквин из последних сил старался сохранять спокойствие. Я кивнул. — И я точно помню, что Алексей, мать его, входил в комнату без чемодана! У него пакет был в руках!!! И все!!! Не было у него чемодана! Чемодан где-то здесь!

Рассуждения Тыквина звучали логично, и я согласился:

— Здесь так здесь. Ищите...

— Я сейчас вышибу этой дуре мозги, — ответил мужик в черном костюме.

— Не надо! — пискнула Тамара.

— Это просто финиш!!! — схватился за голову Тыквин. Он пробежал мимо меня в заднюю комнату и тайфуном пронесся по ней, переворачивая все на своем пути. Естественно, ничего он не нашел и вернулся все с той же мыслью. — Это все, это финиш! Так кинуть!!! Так меня кинуть!!!

Но, как оказалось, это был только промежуточный финиш. В дверь кабинета требовательно забарабанили, пистолет сразу исчез под черным пиджаком, а Тыквин пошел открывать.

В коридоре маячили несколько крепких парней, а среди них затесался явно нервничающий менеджер клуба «Белый Кролик».

— Вы будете смеяться, — сказал он мрачно, — но к нам сейчас рвутся менты. Кто-то им стукнул, что у нас тут бандитская сходка... Так что ОМОН уже подтянулся.

Страшный грохот, заставивший всех вздрогнуть и обернуться на шум, означал, что Борис Ефимович упал в обморок.