Небрежный купидон

15

Когда Мейсон на следующее утро пришел в контору, Делла Стрит подняла голову, приветливо улыбнулась и сказала:

– Тебя ожидает Дафна Арлингтон. Она находится здесь с самого открытия, пришла даже раньше Герти.

– Не знаешь, зачем я ей понадобился? – спросил Мейсон. – Ситуация в деле Арлингтонов довольно сложная.

– Она страшно волнуется. По-моему, рассказала бы все и мне, если бы там не было Герти.

– Очень приятная девушка, – сказал Мейсон. – Приведи ее сюда.

Делла кивнула, прошла в приемную и тут же вернулась с Дафной Арлингтон.

– Извините, что вам пришлось меня ждать, Дафна, – сказал Мейсон, – но сегодня утром у меня были дела.

– Все нормально, мистер Мейсон, мне просто необходимо было с вами повидаться, прежде чем... ну, прежде чем что-то случится.

– Что, например?

– Все так сложно, – сказала она. – Я даже не знаю с чего начать... Это связано с Джорджем Финдли, ну и, конечно же, с Милдред. Потому что Финдли ее окончательно заворожил. По-моему, теперь он даже думает за нее. Она превратилась в его послушную тень.

– Весьма сильная личность, спору нет, и напористый...

– Вот именно, напористый и беспринципный. Я бы даже сказала, бессовестный. Вот из-за него-то я к вам и приехала.

– Вы хотите сказать, он поручил вам постараться переубедить меня?

– Нет, нет! Поймите меня правильно, мистер Мейсон. Я искренне хочу, чтобы дядя Ди был счастлив, он этого заслуживает. И я убеждена, они с Сельмой Ансон просто созданы друг для друга. С нею он найдет то, чего ему не доставало всю жизнь. Но в финансовом отношении мое положение от этого заметно пострадает, то есть я предполагаю, что пострадает, но тем не менее хотела бы, чтобы они поженились. Похоже, теперь на этом надо поставить крест.

– Почему?

– Сельма Ансон ни за что не согласится на брак до тех пор, пока у нее над головой висят тучи. А я боюсь, она не развеется до конца ее жизни...

– Что думает ваш дядюшка?

– Смешно сказать, но дядя Ди сейчас даже больше влюблен, чем раньше. Он без конца твердит, что должен оберегать Сельму, пустив в ход всевозможные средства, и, как мне кажется, он готов немедленно сделать ей предложение, если еще не сделал. Только Сельма на это не пойдет.

– Почему?

– Поставьте себя на ее место, мистер Мейсон. Газетная шумиха вызвала незатихающие сплетни и пересуды в том обществе, где ей пришлось бы вращаться как жене дяди Ди. Да и большинство членов нашей семьи относится к ней с нескрываемой враждебностью. Нет, она этого не выдержит. Перед таким натиском не устоит никакой брак, да и дядя Ди тоже. Это потребовало бы от него изменить взгляды на жизнь... Потом, представьте на минуту, он простудится или подхватит самый обычный грипп в легкой форме. Представляете, что будет? К его дверям немедленно потянется вереница сочувствующих и запоют со скорбными лицами: «Дядя Ди, мне безразлично, что вы думаете о случившемся, но я настаиваю, чтобы вас лечили от мышьякового отравления».

Мейсон молчал, внимательно слушая.

– А теперь мы подходим, – продолжала Дафна, – к причине, побудившей меня приехать к вам в такую рань. Я очень волнуюсь и могу что-то упустить, тогда прервите меня без стеснения. Мне известно, что к вам приезжал Джордж Финдли. По всей вероятности, он предполагал, что ему удастся заключить с вами сделку. Ведь он убежден, что все на свете продается и покупается. Но он не дурак и понимает, сейчас ему одному Сельму не напугать. А вот по-вашему совету она, несомненно, согласилась бы отправиться в путешествие на другой конец земли. Туда, где дядя Ди не смог бы ее разыскать. Вот он и пообещал бы за это умолчать о каких-то известных ему фактах, не зная которых полиция ничего не сможет сделать, а дело само собой заглохнет. Видимо, вы решительно выставили его из кабинета, ну, и он начал придумывать что-то другое. Так вот, вчера вечером я вошла в малую гостиную, чтобы взять забытую там книгу. До этого я играла в теннис, на мне были теннисные туфли на каучуковой подошве и я передвигалась совершенно бесшумно. Я не собиралась подслушивать, не имела даже понятия, что кто-то может находиться в комнате. Оказалось, на кушетке сидели Милдред и Финдли. Мне показалось, они только что о чем-то договорились и теперь обсуждают подробности. Я слышала, как Джордж сказал: «И мы позволим твоему дядюшке самому обнаружить эту улику, так чтобы...» Тут Милдред заметила меня и легонько толкнула Джорджа. Тот понял сигнал, он даже не стал оборачиваться, лишь на мгновение запнулся, затем продолжил тем же тоном: «...наглядно ему показать, что такое вложение капитала оказалось бы пустой тратой денег. Мне думается, куда лучше убедить его таким образом, нежели пытаться отговорить». Милдред сразу же подхватила: «Да, конечно, ты прав...» Потом подняла голову и спросила: «Тебе что-то нужно, Дафна?» Я ответила: «Всего лишь мою книгу» – и тут же вышла. Но я уверена, мистер Мейсон, что они задумали какую-то подлость. Похоже, они намерены подсунуть какое-то фальшивое вещественное доказательство в такое место, где его непременно обнаружит дядя Ди и... Ну вы сами понимаете, что тогда получится. Дядя Ди будет вынужден сообщить о своей находке полиции. Он сделает это неохотно, против воли, но иначе поступить просто не сможет. Если его показания отправят Сельму в тюрьму или... или... или, давайте смотреть правде в глаза, в газовую камеру, вы представляете сами, что случится... Нет, он этого не переживет. А ведь Милдред и Джордж только и ждут такого развития событий.

– Они собираются пожениться? – спросил Мейсон.

– Да. Иногда я думаю, что они уже поженились. Понимаете, ведь им можно это сделать тайком, но ведут себя очень осторожно. Дяде Ди очень не нравится Джордж. Если Милдред выйдет за него замуж, то Джордж станет членом семьи. Но, вообще-то, дядя очень деликатный и покладистый человек, он предпочитает ни во что не вмешиваться. Фактически, как я думаю. Милдред опасается, что если она сейчас выйдет за Джорджа и переедет к нему, терпению дяди Ди придет конец, он настолько предубежден против Джорджа, что посчитает это личной обидой и предпримет определенные шаги в пользу других... Ну, а если Милдред вздумает после замужества остаться с Джорджем жить в дядином доме вместе с остальными, сразу начнутся трения...

– Кто живет в доме? – спросил Мейсон.

– Ну, я, конечно. Потом Фоулер с Лолитой. Фоулер – мой старший брат. Мы все втроем постоянно живем у дяди. Кроме Фоулера у меня есть еще один брат, на год старше меня, Марвин Арлингтон, он тоже женат и живет в Сан-Франциско. Мы с ним не часто видимся, хотя, по возможности, он старается нас навещать. Однако его жена Розмари предпочитает на праздники уезжать к своим родителям. У Фоулера еще нет детей, они женаты около года. Далее, разумеется, Милдред... Она себя чувствует хозяйкой в доме.

– А дом большой? – поинтересовался адвокат.

– Огромный дом, в котором слишком много комнат, уборка помещений отнимает уйму времени и сил. К тому же вокруг большой сад. Нам приходится помогать по хозяйству. У нас есть приходящие кухарки и экономка, они работают поденно, не слишком переутомляются, но приходится ничего не замечать. Ведь сейчас найти домашнюю прислугу непросто.

– Очень большой дом?

– Очень. Есть и теннисный корт, и плавательный бассейн, летний павильон, так называемая беседка, специально предназначенная для пикников с традиционным блюдом из мяса, зажаренного на решетке. Громоздкий старомодный флигель, но он устраивает дядю Ди, который обожает проводить в нем семейные сборища.

– Он человек богатый? – уточнил Мейсон.

– Очень богатый.

– Он любит приглашать гостей?

– Сейчас нет, – ответила Дафна, – это сопряжено с трудностями из-за прислуги, дяде пришлось отказаться от многих прежних привычек. Больше всего он любил устраивать пикники. Как я уже говорила, специально для этого сооружена большая пристройка-беседка со столом и всякими приспособлениями для стряпни на открытом воздухе. Дядя Ди любит сам жарить бифштексы, у него имеется какой-то особый рецепт острого соуса, который является предметом его гордости. Его секрет, который он никому не говорит, потому что... да вы сами, наверное, знаете...

Делла Стрит улыбнулась.

– Он знает, – сказала она.

– Так вы предполагаете, они могли сфабриковать какие-то фальшивые улики? – спросил Мейсон.

– Я не знаю. Но я знаю, что моя кузина Милдред такая же предприимчивая и беспринципная, как и Джордж Финдли. Ну а он, по-моему, настоящий охотник за приданым, человек, который способен погубить кого угодно ради собственной выгоды. Для него все средства хороши.

– Обед, во время которого отравили Вильяма Ансона, состоялся в доме вашего дяди? – спросил Мейсон.

– Ну да, это был семейный ужин, на него из посторонних пригласили только Сельму Ансон и ее мужа. Тогда дядя Ди решал с ним вопрос о приобретении какой-то недвижимости... Вечер был теплым и душным. Дядя Ди был очень весел и энергичен, возился с бифштексами, вымачивал их в какой-то смеси, прежде чем жарить, готовил соус. Лолита приготовила свое коронное блюдо, крабовый салат, потому что дядя Ди его очень любит. Она приготовила его рано, поставила в холодильник, но потом достала оттуда, чтобы спрятать другие блюда. Она собиралась освободить место и снова убрать салат в холодильник, но ее позвали к телефону, а потом надо было бежать в парикмахерскую. Салатницу она накрыла крышкой от мух. День был жаркий, а салат, как я предполагаю, простоял на столе до самого вечера, хотя Лолита отрицает.

– Ужинали в беседке под навесом? – спросил Мейсон.

– О, да, у нас там имеется большой гриль для приготовления мяса, длинный стол со скамьями, ну, и все остальное, включая электрическое освещение, водопровод, даже портативный бар и кухонную плиту.

– И все заболели?

– Ну да, у всех, кто ел крабовый салат, разболелись животы. У дяди Ди очень сильно, а несчастного мистера Ансона пришлось отправить в больницу, где он и скончался, несмотря на принятые врачами энергичные меры.

– В то время никто не заподозрил ничего иного, кроме пищевого отравления?

– Нет.

– Ваш дядя продолжает увлекаться пикниками?

– Господи, нет! Он бы ни за что на свете не согласился приблизиться к беседке. После всего случившегося в тот вечер, он просто запер калитку – у нас там калитка из чугунного литья, а не дверь – повесил на нее замок, и мы забыли думать про пикники, про наши фирменные блюда, которыми каждый из нас так гордился.

– Кто был на том ужине? – спросил Мейсон.

– Вся семья. Милдред. Тогда она еще не была знакома с Джорджем Финдли. Мой брат Марвин и его жена Розмари, второй брат Фоулер и его жена Лолита. Ну, и сам дядя Ди, понятно. Кроме того, мистер и миссис Ансон. Как я и говорила, семейный вечер, одни Ансоны из посторонних.

– Значит, это было до того, как появился Джордж Финдли?

– Да, месяца за три-четыре. Тогда еще Милдред не была с ним знакома.

– Помните ли вы какие-либо подробности вечера?

– Как ни странно, ничего, кроме того, что в беседке было удушливо жарко. Мы что-то пили у бара, потом поболтали немного и двинулись домой. Именно тут мистер Ансон пожаловался на резь в желудке. Ему становилось все хуже и хуже, его жена решила вызвать такси и ехать домой, не заходя в дом. Внезапно у дяди Ди началась рвота, а следом за ним и у всех остальных. Мы вызвали врача, он спросил, что мы ели, а когда ему рассказали про салат с крабами, он заявил, что нет сомнений, это случай пищевого отравления. Злополучный салат постоял в холодильнике, промерз, затем оттаял, а при таких обстоятельствах бактерии размножаются с невероятной быстротой.

– Обследовала полиция беседку и другие помещения?

– Да, они приезжали дней десять назад, двое полицейских в штатском. И дядя Ди водил их по всему дому.

– Они что-нибудь фотографировали?

– Кажется, да. Да, точно, фотографировали. А потом этот тип из страховой компании, Герман Болтон, тоже приходил раза два или три.

– Даже два или три раза? – удивился Мейсон. – Неужели он не мог найти все, что можно было найти в первый раз?

– Он расспрашивал дядю Ди дважды, возможно, трижды. Один раз пошел в беседку и долго там сидел, все внимательно разглядывал, после набросал план помещения, а под конец сделал несколько снимков.

– Что же, – сказал Мейсон, – я буду настороже. Не представляю, как им удастся сфабриковать улики, но ваши опасения кажутся мне вполне обоснованными. Если бы дядюшка действительно обнаружил вещественные доказательства, которые могут повлиять на судьбу Сельмы Ансон, он пережил бы это очень тяжело.

– Это разобьет ему сердце, – сказала Дафна. – Я уверена, что дядя Ди предпочел бы покончить с собой, нежели явиться в суд с чем-то, помогающим обвинить Сельму... Вы думаете, суд состоится, мистер Мейсон?

– Боюсь, что да, – сказал Мейсон. – Как я понимаю, полиция медленно, но настойчиво собирает данные.

– Все это страшно жестоко и несправедливо! – воскликнула Дафна. – И вы полагаете, у них есть шансы?

– Что вы имеете в виду?

– Осудить Сельму.

– Сельма Ансон, – сказал Мейсон, – не из тех женщин, которые способны убить своего мужа и никогда бы не прибегла к помощи яда. Раз она не отравила Вильяма Ансона, а я в этом уверен, осудить ее будет трудно. С другой стороны, Дафна, не слишком себя обольщайте. Бывали случаи, когда людей приговаривали к длительному тюремному заключению и даже к газовой камере на основании ловко и умно подстроенных доказательств.

– Вы хотите сказать, что можно сфабриковать дело об убийстве?

– Можно очень, очень просто сфабриковать дело об убийстве, – ответил Мейсон.

– Но вы сделаете все возможное для Сельмы? – спросила она и добавила: – Пожалуйста.

– Я сделаю все, что смогу, – пообещал Мейсон.