Нечаянная любовь

Глава 15

Опираясь на плечо Мосси, в кухню приковылял Скоби. Правый бок казался раздутым из-за повязки на плече и на боку. На лице шахтера поблескивали капли пота. Постанывая и хныкая, Скоби уселся на стул.

— Мэм, — заныл он с таким видом, будто вот-вот расплачется. — Я думаю, что мне лучше остаться здесь на весь день. Вы могли бы сделать перевязку и присмотреть за раной.

Было позднее утро. Джулия заканчивала завтракать. На столе стояли тарелки с сыром, содовым печеньем и яблочным пюре.

— Я не оказываю услуг медсестры и сиделки, — спокойно ответила она. — Мосси отвезет вас на Спринг Стрит к миссис Кичен. Она прекрасно позаботится о вас.

— Но, мэм…

— Завтра заеду вас навестить.

— Мне кажется, что лучше мне остаться здесь… Гилберт во дворе запрягал Бискита. Услышав разговор, он вошел в кухню в сопровождении Джима Эймза.

— Скоби, ты разве не слышал, что говорит леди?

— Бут, какого черта ты здесь делаешь? — удивленно спросил он. — Ах, да, я слышал, что ты увиваешься за вдовой!..

Гилберт с угрожающим видом двинулся к Скоби. Джулия поставила чашку на стол и быстро поднялась. Крошки печенья упали с коленей на пол.

— Пойдемте, мистер Скоби. Поговорим с вами наедине.

Она помогла раненому пройти через прихожую, завела в кабинет и плотно закрыла дверь.

— Плата за лечение, мистер Скоби — пять долларов.

— Пять? Ого! Не думайте, что я вас не уважаю, но ведь вы даже не настоящий доктор! Вы ведь женщина…

— Не все ли равно, женщина я или нет. Заплатить вы обязаны. Кроме того, сюда включается стоимость визитов к вам, пока вы не поправитесь окончательно.

— Черт возьми! Я слышал, что вы — самая богатая женщина в городе. А я теперь не смогу работать…

— Если у вас хватает денег на виски в «Бон Тоне», значит, вы сможете оплатить услуги врача!

Кислая мина на придурковатой физиономии Скоби сменилась нахальной ухмылкой.

— Насколько мне известно, женщины берут деньги только в одном случае. И это далеко не медицинская помощь.

Джулия и раньше сталкивалась с подобным отношением. Она не раз встречала пациентов-мужчин, которые были благодарны ей чуть не до слез. Но только речь заходила об оплате, они тут же начинали хамить…

— Что ж, мистер Скоби. Значит, вы просто-напросто, дружите не с теми женщинами. А судя по вчерашнему происшествию, вам необходимо подумать, стоит ли поддерживать отношения и с некоторыми мужчинами.

Пошарив в кармане, Скоби бросил на стол золотую монету, открыл дверь и покинул кабинет с недовольным видом.

Джулия вышла следом. Стоя на пороге, наблюдала, как Мосси помогает Скоби забраться в коляску. Мужчины выехали со двора.

Когда коляска скрылась из виду, Джулия пошла в гостиную и села за пианино. Джим с Гилбертом возились во дворе, заделывая течь в бочке для дождевой воды.

Джулия взяла несколько аккордов. Наконец-то, она смогла отрешиться от грубой действительности. Наигрывая гимны и баллады, отвлеклась от бытовой суеты, пытаясь разобраться в собственных чувствах и ощущениях.

Отдавшись музыке и воспоминаниям, переживала свои ощущения еще раз. Нежная улыбка, страстные объятия, жаркий поцелуй. Ей очень хотелось пойти дальше, испытать нечто большее, о чем она пока что могла только догадываться. Она не знала, что такое отдаваться, принадлежать мужчине полностью? Какие чувства и ощущения вызовут в ней его ласки?..

Она сняла руки с клавиш, тряхнула головой, пытаясь успокоиться, отогнать наваждение, понимая, что ведет себя несдержанно, может быть, даже безрассудно. Но хотелось испытать с ним то, чего никогда не знала по-настоящему. Она не просто хотела, — жаждала этих ощущений.

Конечно, если бы у нее еще оставалось хоть чуточку здравого смысла, она прогнала бы Гилберта от себя!

Однако хорошо понимала, что теперь не в состоянии расстаться с ним. Она любит Гилберта Бута!

Джулия снова начала играть, перебирая в памяти события сегодняшнего утра с того момента, как проснувшись окончательно, спустилась вниз. Гилберт сидел в гостиной, перелистывая путеводитель, с которым когда-то Эдвард путешествовал по Европе. Джулия предложила молодому человеку воспользоваться ее библиотекой. Он испуганно и растерянно взглянул на нее, словно она предлагала не чтение книг, а какую-то новомодную идею, о которой никому ничего не известно толком.

— Я очень давно не читал книг, — пробормотал он смущенно.

Вполголоса напевая шотландскую балладу, Джулия вспомнила жизнь с Эдвардом. Книги, учеба, увлекательные беседы… Она всегда старалась заслужить уважение мужа, хотела быть достойной, равной ему. С Гилбертом все складывалось иначе. Не надо было ничего доказывать. Он и так считал ее умной, умнее некоторых мужчин! А целовал с такой страстью, что не было необходимости доказывать. И так было совершенно ясно, что он видит в ней настоящую женщину!

Смолкла мелодия баллады. Джулия сидела на стуле, закрыв глаза. На крыльце кто-то тихо разговаривал. Она вышла в прихожую, выглянула сквозь дверную сетку. Гилберт с Джимом сидели на крыльце. Между ними лежала рассыпанная колода карт. Гилберт собрал карты в ровную стопку, снял несколько карт, разделил колоду на две части, вложил стопку в стопку, перемешал. Ловкие движения пальцев завораживали. Он отбрасывал карты, прятал их, но они снова появлялись, снова исчезали… Невозможно было уследить за быстрыми движениями рук. Гилберт совершал «чудеса», добродушно посмеиваясь над Джимом. А мальчик наблюдал за ним, широко раскрыв глаза, с покрасневшими от напряжения щеками и ушами, что-то восторженно выкрикивая.

Джулия тайком разглядывала Гилберта. Прямой нос. Сильный подбородок, с пробившейся за ночь черной щетиной. Она рассматривала длинные ноги, мощные плечи, ловкие руки…

Прислонившись лбом к дверной сетке, думала сейчас только об одном. И ей казалось, что слышит голос собственного сердца, твердящий о ее сокровенном желании — чтобы Гилберт любил ее, чтобы он жил с ней, был ее любовником и отцом ее детей!

Она хочет просыпаться и ощущать его поцелуи, хочет каждую ночь отдаваться ему! Хочется, чтобы он всегда восхищался ее умом и красотой.

— Здорово! — воскликнул Джим. — Если бы мне так научиться!

— Все, что требуется для этого — колода карт и тренировка! — ответил Гиб.

— Ты меня научишь?

— Почту за честь.

Прервав свои мечтания, Джулия вернулась к настоящему.

— Джим, не думаю, что твоя мама одобрит подобные карточные фокусы! — как можно мягче сказала она.

— Но ведь фокусы — не шулерство, — оглянувшись, разочарованно протянул мальчик.

Джулия открыла дверь и вышла на крыльцо. Июньский день был по-настоящему великолепен. Благоухали Цветы и травы, воздух был напоен неповторимым ароматом лета.

— Твоя мама может не согласиться с такими доводами…

Гилберт собрал карты и поднялся. Помог подняться Джиму, подал мальчику костыли. Приподняв шляпу, приветливо взглянул на Джулию.

— Сегодня ты играла замечательно!

— Рада, что тебе понравилось!

Он стоял перед ней — высокий и стройный, в ладно подогнанных джинсах и черной рубашке. Склонив голову, переступил с ноги на ногу и нерешительно сказал:

— Сегодня уезжаю на рудник. Но скоро вернусь.

— Когда? — отчего-то слишком поспешно спросила Джулия и смутилась.

Он искоса взглянул на нее и улыбнулся. Джулия покраснела.

— Как только смогу! — он подмигнул Джиму. — До скорой встречи, солдат!

— До встречи, Гиб!

Молодой человек взял с перил куртку и направился за дом, где стояла его лошадь. Джим взглянул на Джулию и восторженно выпалил:

— Вот здорово, миссис Меткалф! Он — самый лучший человек, которого я знаю!

Оставив Джима на крыльце играть с Пчелкой, Джулия вернулась в дом. Надо было разобрать бумаги Эдварда. Взяла папку с письмами и вырезками статей. Они были посвящены приезду в Соединенные Штаты доктора Джозефа Листера. Он посетил Чикаго в 1876 году. И Эдвард ездил послушать лекции доктора Листера. Он гостил у Рэндала и Элен, а Джулия оставалась дома. С Чикаго связаны горестные воспоминания.

Она неторопливо переворачивала страницы, просматривала письма от коллег Эдварда. Из папки выскользнул листок бумаги и упал на пол. Джулия подняла — это была страничка из какого-то журнала Эдварда, составленный им список солдат. Напротив каждой фамилии — адреса ближайших родственников. Некоторые фамилии оказались ей знакомы — Эдвард рассказывал ей о солдатах.

Неожиданно она замерла, прочитав: «Морис Суэйн — Тьюксбери». — И дальше: «Ада (жена). Бесс (дочь), Морис-младший (сын)».

Положив листок перед собой на стол, Джулия потрясенно смотрела на него. Она вспомнила рассказ Гилберта о том, как Мосси плакал и сжигал письма из дома.

«Жизнь Мосси касается только его, — сказал тогда Гилберт. — Это не мое и не ваше дело».

Но открытие не давало Джулии покоя. Значит, у Мосси были жена, были дети в Тьюксбери, штат Массачусетс! Они проводили его на войну и после этого больше не видели! Может быть, они даже не знают, что с ним!.. Джулия задумалась. Интересно, живет ли Ада Суэйн в Тьюксбери до сих пор и жива ли она вообще?..

В прихожей громко хлопнула дверь. Послышались торопливые шаги. В кабинет вихрем ворвался Мосси. Он вспотел и тяжело дышал, встревоженно и растерянно глядя на Джулию.

— Господи! Мосси, что случилось?

— Гиб! Начальник полиции посадил его в тюрьму.

Джулия поднялась, испуганно и взволнованно уставившись на Мосси.

— В тюрьму?! — она ничего не понимала. — За что?

— Ночью кто-то забрался в конюшню, ударил старого Фреда по голове. А затем ломом и сверлом вскрыл сейф. Миссис Тейбор тотчас же отправилась в полицию и во всем обвинила Гиба.

— В котором часу было совершено ограбление? — спросила Джулия, хорошо зная, что Гилберт ночью был в ее доме.

— Фред говорит, что в последний раз посмотрел на часы в половине пятого. И очнулся с адской головной болью, когда начало светать. Это все, что он помнит.

— Он никак не мог находиться в конюшне в четыре часа, Мосси. Гиб был здесь, со мной.

Старик задохнулся от изумления и глядел на Джулию, открыв рот. Потом запыхтел, стараясь успокоиться и, сдерживая дыхание.

— Но, мэм, вы не можете сказать в полиции, что Гиб провел здесь ночь! Верно?

— Нет, конечно, я должна сказать. Сейчас возьму шляпу и перчатки. А ты, Мосси, оставайся с Джимом!

Мосси шагал за ней следом и бормотал:

— Не надо говорить о том, что Гиб провел здесь ночь. Могут подумать плохое.

Джулия остановилась перед зеркалом, поправила выбившиеся из пучка пряди, заколола их.

— Мне все равно, что и кто подумает. Я должна сказать правду!

Надевая маленькую черную шляпку с закругленными полями, посмотрела на Мосси и раздраженно сказала:

— Ради Бога, перестань ломать руки. Ничего неприличного не произошло. Гиб помогал мне ухаживать за Скоби. А потом всю ночь просидел на крыльце!

Мосси сокрушенно качал головой.

— Все равно нехорошо.

Джулия хлопнула дверью и вышла на крыльцо. Навстречу ей, опираясь на костыли, прыгал встревоженный Джим.

— Гиб в тюрьме? Он кого-то застрелил?

— Нет, конечно. Он не собирался никого застрелить! — Джулия торопливо сбежала по ступенькам, села в коляску и тронула Бискита. Почему все так несправедливы к Гибу? Хэриет, Гарлан, начальник полиции — все они думают о нем дурно.

В этот воскресный день движение на Мейн-Стрит было очень оживленным. По тротуарам сновали десятки пешеходов. Оставив коляску в тенистом сквере возле редакции газеты «Сентинел», Джулия торопливо зашагала по тротуару. Подходя к полицейскому участку, почувствовала, что вспотела от волнения.

В помещении участка было шумно. Хэриет мобилизовала все возможности голоса и громко кричала, словно взбесившаяся ворона. Рядом, опустив голову, стоял Ли. Бастер Кейн, молодой заместитель Макквига, прислонившись к стене, щелкал пальцами.

— Он всегда приносит только зло! — верещала Хэриет. — Он взламывает сейф не в первый раз!

Макквиг, размахивая руками, пытался успокоить старуху:

— Миссис Тейбор, пожалуйста, успокойтесь!

— Мама, — тихо сказал Ли. — Гиб никогда не взламывал сейф.

— Не смей защищать этого преступника! — кричала на сына Хэриет. — Я пересчитывала деньги! И знаю, сколько он украл!

— Сейф был открыт. Отец никогда не закрывал его…

— Не противоречь мне! Гиб Бут всегда оказывал на тебя дурное влияние. С тех самых пор, как только появился в городе!

— Мистер Макквиг, — заговорила Джулия.

Услышав ее голос, все замолчали. Присутствующие уставились на молодую женщину. Хэриет нацепила пенсне.

— Миссис Меткалф, добрый день, — поздоровался начальник полиции. — Что вас привело сюда? — он сощурился, словно понял цель ее визита.

— Мистер Бут не совершал ограбление конюшни, — тихо, но твердо сообщила Джулия. — Вы видели его в операционной после полуночи. Он был в моем доме с двух тридцати до одиннадцати часов утра!

Макквиг недовольно скривился. Было совершенно ясно, что ему хотелось услышать другое. Его не устраивало объяснение Джулии.

— Вы хотите сказать, что он провел всю ночь в вашем доме?

— Да. Помогал ухаживать за мистером Скоби.

Хэриет зашипела от досады. Начальник полиции пристально посмотрел на Джулию.

— Вы готовы поклясться?

— Конечно, готова, — ответила Джулия. Все эти люди и их подозрения казались смешными и нелепыми. Человека доставили с огнестрельной раной. Ему необходимо было оказать помощь. А они только и думают о том, что в ее доме творится невообразимо что. Если бы ей помогал какой-нибудь другой мужчина, никто бы и бровью не повел!..

— Боже, любимая жена доктора и этот… взломщик! — в ужасе простонала Хэриет.

— Гибу ни к чему было взламывать сейф, — высказался, наконец-то, Ли. — Я только что дал ему двести долларов. И дал бы больше, если бы он попросил, — он тревожно огляделся, слегка испуганный собственным признанием, виновато и смущенно покраснел и принялся дергать себя за усы.

— Ли, — удивленно спросила Джулия, — ты сказал, что одолжил Гибу денег?

— Он мой друг. Гиб всегда был моим другом. У него почти не осталось денег.

Хэриет судорожно глотала воздух. Пенсне упало с носа. Дама побледнела и схватилась за сердце.

— Мое сердце… мое сердце!

Джулия бросилась к Хэриет, усадила старую леди на стул.

— Ли, принеси стакан воды, — расстегнув платье на шее у Хэриет, принялась считать пульс.

— Она делает все, чтобы добиться своего! — сердито сказал Ли.

Пульс оказался ровным. Джулия приложила ухо к груди дамы. Сердце миссис Тейбор билось ритмично. Никакой опасности для ее жизни не существовало.

— Мама помешалась на мысли о том, чтобы засадить Гиба. Вот и все, — сказал Ли. — Она прямо-таки мечтает о том, чтобы его упрятали за решетку на всю жизнь! — молодой человек нахлобучил на голову шляпу. — Думаю, мне пора возвращаться на работу.

Дверь захлопнулась. Макквиг обменялся удивленным взглядом с молодым заместителем.

— Что вы думаете?

Джулия застегнула платье старой леди. Она была изумлена смелым поведением Ли. Наконец-то, он осмелился выступить против матери. Но сейчас же вспомнила о том, что Ли одолжил Гибу деньги. Гиб уверял ее, что у него есть все необходимое. На самом деле, у него не было ни цента!

— Бут становится источником всех неприятностей в городе, — заявил Макквиг. Мундир начальника полиции был распахнут. — Я не собираюсь ничего спускать ему!

Джулия отвлеклась от Хэриет и от собственных раздумий. Видимо, начальник полиции пытается убедить себя и окружающих, что поймал настоящего преступника.

— Я уже объяснила, где был прошлой ночью мистер Бут, — мягко сказала она. — У вас нет ни малейших доказательств, что он имеет какое-либо отношение к ограблению конюшни!

— Доказательства! — фыркнула скоропостижно выздоровевшая Хэриет. — Я представлю кучу доказательств!

— Вы не имеете права держать его здесь! — настойчиво продолжала Джулия, не обратив внимания на реплику Хэриет.

Макквиг остановился у стены и уставился на Джулию глазами-бусинками.

— Миссис Меткалф, попрошу вас не указывать мне, как я должен выполнять свои обязанности.

— Об этом я не думаю, мистер Макквиг. Просто хотелось бы напомнить вам, что в городе достаточно людей, нуждающихся и в деньгах, и в работе. И многие отлично владеют сверлом и орудуют ломом. Любой из них мог забраться в сейф!

— Я все прекрасно знаю, мэм, — покорно и печально согласился Макквиг. Он готов был сдаться.

— Я хотела бы поговорить с мистером Бутом, если такое возможно, — попросила Джулия.

Макквиг взглянул на нее с сомнением, потом кивнул заместителю Кейну.

— Отведи миссис Меткалф к заключенному.

Кейн снял с крючка на стене связку ключей.

— Пойдемте, мэм!

Джулия вышла за ним через дверь. Хэриет осталась в кабинете разглагольствовать насчет прошлых и будущих грехов Гилберта.

В тюрьме было жарко и пахло плесенью. По обе стороны слабо освещенного коридора располагались камеры. Гилберта посадили в самую дальнюю справа. Гилберт лежал на деревянной койке у стены. Скудный свет еле просачивался сквозь маленькое зарешеченное окошечко.

— Бут, — сказал Кейн, — к тебе посетитель! — и предупредил Джулию: — Несколько минут, мэм!

Джулия заглянула в мрачную камеру и позвала:

— Гиб.

Ответа не последовало. Она позвала еще раз, настойчивее и громче. Он слегка пошевелился и сказал:

— Джулия, иди домой. Тебе не следует здесь находиться…

За спиной у Джулии кто-то закашлял. Она обернулась. В камере напротив стоял человек с прилизанными волосами, умильно улыбался и с вожделением глядел на нее.

— Твоя подружка чертовски хороша, Гиб. Если ты не хочешь разговаривать с ней, то я могу взять на себя столь приятную миссию!

— Заткнись, Бьюлл! — Гилберт встал, подошел к решетке. Рубашка была расстегнута. Виднелась грудь, покрытая черными волосами. Он рукавом вытер пот, выступивший на лбу.

— Из-за чего весь этот шум, черт побери?

— Хэриет Тейбор спорила с Ли, — ухватившись за решетку, Джулия тихо сказала: — Я объяснила начальнику полиции, что прошлой ночью ты был в моем доме. Уверена, что он скоро отпустит тебя!

— Ты не должна была говорить об этом, — Гилберт опустил голову. — Опять пойдут разговоры…

— Но ведь это правда! Почему ты должен сидеть в тюрьме за то, чего не совершал?

В полумраке камеры плечи Гилберта казались огромными. А небритое лицо — невероятно привлекательным. Джулии было больно видеть безнадежное, унылое выражение его лица.

— Тебя освободят немедленно, — убеждала она. — Макквигу теперь понятно, что у него совершенно нет оснований задерживать тебя.

— Да. Сейчас нет оснований. Но потом он снова придумает причину, чтобы меня посадить!.. — он взялся за прутья решетки рядом с руками Джулии. — Иди домой, принцесса. Здесь для тебя не место!

Джулия вспомнила слова Ли о том, что Хэриет спит и видит, как бы засадить Гиба в тюрьму. Она негодовала при мысли, что Макквиг поддерживает Хэриет. Потом подумала о деньгах, которые Ли одолжил Гилберту.

— Приходи скорее домой, — сказала она. — Мне надо поговорить с тобой!

— Я уеду на рудник, — твердо сказал он.

— Но это очень важно, Гиб. Это касается Мосси.

— А что Мосси? — он заинтересованно и пристально посмотрел ей в глаза.

Оглянувшись на Бьюлла, внимательно наблюдавшего за ними, Джулия приподнялась на цыпочки и прошептала:

— Мне кажется, я нашла его семью!

— Какого черта… — нахмурился Гиб.

— Я все расскажу, когда увидимся. Пожалуйста, приходи.

— Хорошо, — согласился он. — Приду.

— Мэм? — в дверь просунулась голова Кейна. — Начальник говорит, что ваше время истекло.

— Иду, Бастер, — Джулия мягко улыбнулась Гилберту, ласково коснувшись его руки.

Макквиг освободил Гилберта Бута в тот же день. Первым делом молодой человек направился в «Бон Тон» и забрал свои вещи. Он обещал Джулии заехать, посмотреть, что она нашла. Затем он планировал отправиться на «Змеиную Скалу». Отсидеться там до крестин Гилберта Чепмена. А потом уедет из Стайлза и больше никогда не вернется.

Этим городом он сыт по горло. Начальник полиции, конечно же, не оставит его в покое. Он так и сказал:

— В следующий раз, мистер, ты окажешься в тюрьме Диар-Лоджа.

Где-то поблизости сшиваются Уайли и Траск со своими убойными ружьями. Его план совершенно невыполним. Он не видит возможности завладеть деньгами. Легче просто отказаться от них.

Гилберт навьючил Лаки, кинул сверху мешок с одеждой и уселся в седло.

Горшочки с цветущей геранью украшали крыльцо дома Джулии. На кустах во дворе раскрылись крупные желтые цветы. Джулия вышла из дома такая оживленная и счастливая, что у Гилберта невольно защемило сердце. Чертовски приятно, чувствовать теплое отношение, знать, что тебя здесь ценят и ждут. Если бы он не был таким грязным и небритым и от него не воняло тюрьмой, то, наверное, не удержался и поцеловал ее.

— Так что Мосси? — спросил он.

— Давай, присядем на крыльце, — предложила Джулия, — сейчас принесу тебе что-нибудь выпить.

Она заставила Гилберта сесть в кресло и принесла лимонад. Когда он выпил стакан, подлила еще. Пчелка забралась на колени гостю и ласково замурлыкала…

— Мосси повез Джима домой, — сказала Джулия. — Я хочу до его возвращения показать тебе то, что я нашла!

Она протянула листок с именами членов семьи Мосси. Гилберт какое-то время изучал список. Наверное, что-то вспомнил.

— Ада Суэйн, — задумчиво сказал он. — Я видел ее однажды.

— Расскажи, пожалуйста.

Восемнадцатое апреля 1864 года… Гилберт хорошо запомнил этот день. Полк оставлял Кемп Вул в Массачусетсе, чтобы отправиться на юг. Полковые знамена развевались на ветру. Барабанщики и трубачи играли «Та девушка, которую я оставляю…»

Рассказывая, Гилберт удивлялся, как много, оказывается, запомнил подробностей.

— Когда мы садились в поезд, отцов и мужей провожали многие семьи. У меня было ощущение, словно отправляюсь в какое-то путешествие, где ожидают приключения. А Мосси плакал, высунувшись из окна поезда. Его пыталась обнять какая-то полная женщина. За нее цеплялись двое горластых ребятишек.

— Почему он не вернулся к ним после войны? — спросила Джулия.

Прошло двадцать лет. Наверное, каждый мужчина в пятьдесят седьмом полку изменился за время южной кампании 1864 года. После окончания войны парни, не имеющие семей, отправились на запад. Но большинство солдат торопились домой. Из всех знакомых Гиба один Мосси не вернулся к семье.

Откинувшись в кресле, Гилберт гладил кошку и думал, имеет ли он право все рассказать Джулии. Мотивы поступков Мосси — его личное дело. Но она знает Мосси на протяжении многих лет. Мосси просто обожает свою хозяйку. Гилберт решил, что не будет ничего плохого, если расскажет обо всем.

— Я скажу тебе то, что однажды поведал Мосси. Он вырос в настоящей христианской семье. Жена была настоящая христианка. Он убежден, что не должен был даже видеть, как убивают людей. И не имел права никого убивать. Считал, что война испортила его. Что никогда не сможет забыть ни ее звуков, ни ее запаха. Никогда ничего не сможет забыть.

Гилберт рассказал Джулии о битве в пустыне. Спустя три недели после того, как они покинули Кемп Вул, произошло первое столкновение с мятежниками в Вирджинии. В страшной, кровавой бойне нельзя было отличить раненых от убитых. Да и раненых негде было укрыть. Вокруг стоял лес, высохший под палящим солнцем. Оказалось достаточно нескольких вспышек, и все превратилось в настоящий ад. Раненые заживо сгорали в огромном костре, кричали, звали на помощь.

— Многие годы после войны меня мучили кошмары. А Мосси так и не смог прийти в себя до сих пор.

Гилберт не смотрел на Джулию, он был рад, что она молчит.

— Мосси сказал, что война сгноила его. Вбил себе в голову, что если вернется, то принесет войну в дом и отравит жизнь семьи! — молодой человек, не отрываясь смотрел на листок. — Раньше мне казалось, что у него не совсем нормальные мысли. А теперь я думаю, что в них столько же смысла, как и в любом проявлении жизни.

Он замолчал. Допил лимонад и сидел, почесывая у Пчелки за ухом. Рассказав о войне, он снова все вспомнил, был подавлен и угнетен.

— Что же мне предпринять, Гиб?

Он не мог ответить на ее вопрос с уверенностью.

— Мосси очень любит Аду. Но кто знает, что он чувствует сейчас?.. Двадцать лет — большой срок. С годами никто не становится моложе… Поговори с ним об этом. Скажи, что готова написать его жене и сообщить, что он жив.

— Может, это лучше сделать тебе?

Гилберт задумался. Он не хотел копаться в собственной душе. Не хотел ворошить мучительные воспоминания о войне. Они стали стираться с годами из памяти, затягиваться дымкой времени. Вспышки и грохот сражения, выстрелы, крики, от которых стынет кровь в жилах. Те страшные ощущения, когда стреляешь, не зная, кого убиваешь и сможешь ли уцелеть сам…

— Лучше будет, если письмо напишешь ты, — сказал он.

Они долго сидели молча. Каждый углубился в собственные мысли и переживания. Пробило пять часов. Гилберт снял Пчелку с колен, посадил на крыльцо.

— Мне пора ехать на рудник.

Джулия нерешительно взглянула на него.

— Гиб, я бы хотела вложить деньги в «Змеиную Скалу», — неожиданно сказала она, уверенно и твердо, как о давно решенном деле.