Нечаянная любовь

Глава 6

Мосси неторопливо вошел в кухню и тяжело опустился на стул. На подтяжках не хватало двух пуговиц, помятые брюки спустились на бедра и еле держались.

— Я могу пришить тебе на брюки пуговицы, — предложила Джулия, наливая кофе в белую эмалированную кружку.

— Премного благодарен, мэм, — взглянул на нее старик.

Джулия села за стол, расправила складки на свежей скатерти.

— Мосси, мне бы хотелось побольше узнать о Гибе. Расскажи мне, пожалуйста!

— Я думал, вы все о нем знаете, — озадаченно потер подбородок Мосси. — Стрельба, женщины… — извините, мэм. — и все такое. В нашей округе все наслышаны о Гибе Буте.

— Леди никогда ничего не слышат.

Мосси казался немного смущенным.

— Не знаю, миссис Меткалф. Мне как-то неловко говорить о некоторых вещах такой уважаемой и благородной леди.

— Ты можешь рассказать о человеке, которого он застрелил?

— Это был Боб Хокет.

Джулия, поощряя рассказ, слегка наклонилась вперед и повторила:

— Боб Хокет.

— Да, мэм. Нахальный, грубый парень. Возглавлял шайку таких же хулиганов и бандитов. Они доставляли немало хлопот горожанам. Убили несколько человек…

Поговаривали, что это они грабят на дорогах, но тогда никто ничего не мог доказать.

Мосси не смотрел на Джулию. Он словно пытался заглянуть в свое прошлое.

— Я начну с того, что было раньше. Еще до убийства, — Начинай с того, что считаешь нужным поведать, — сказала Джулия и вытащила из вазы несколько увядших цветов. На кухне пахло свежезаваренным кофе, было тепло и уютно. Мосси откинулся на спинку стула и немного расслабился.

— Конечно, Гиб был заводилой. Из-за него всегда было много шума. К тому же, он любил громкие скандалы. На Котонвуд Крик у него было место. Там он тренировался в стрельбе из своего любимого револьвера — армейского самовзводного сорок четвертого калибра. В мгновение ока выхватывал его, слегка приседал и открывал огонь. Эту картину надо было видеть? Сосновые шишки, бутылки, жестяные банки, щепки — все подпрыгивало и разлеталось вдребезги… Да, это было потрясающее зрелище!

Джулия словно забыла про букет, замерла, внимательно слушая рассказ и не пропуская ни слова.

— Он был красив, этот парень. Хорошо знал об этом и любил показывать свое тело. Да! Во время тренировок всегда раздевался до пояса.

— В самом деле? — она представила себе Гиба, обнаженного по пояс.

— Да. Носил брюки чуть не на бедрах. На плече — кобура от револьвера. На ногах — старые пыльные ботинки со шпорами, колесики на шпорах величиной чуть не с серебряный доллар… Худощавый, хотя и прекрасно сложен. Бронзовый от загара. На голове — пышная копна густых волос. И — можете себе представить, мэм? Юные дамы прибегали к ручью, только для того, чтобы посмотреть на него!

— О, Боже! — наверное, он, вправду, выглядел великолепно: молодой, красивый, стройный. Именно так думала сейчас Джулия.

— Потом об этом узнали мамаши и папаши. Они возмутились, что их дочурки бегают глазеть на него. И там случилась чертовски шумная потасовка, — извините, мэм. — Мосси захихикал. — Но все равно, время от времени, девчонки бегали посмотреть на него.

— Уверена, что Эдвард не одобрял такого поведения, — сказала Джулия.

— Вы правы. Доктор не хотел иметь ничего общего с оружием. Он ненавидел оружие, потому что понимал, какое зло оно приносит. Доктор был пацифистом, как бы вы его назвали. Выступал против войны, убийств и оружия.

Мосси замолчал. Его лицо стало горестным и скорбным. Он всегда печалился, когда вспоминал о докторе, Джулия воспользовалась паузой, чтобы представить себе Гилберта, бронзового от загара и обнаженного по пояс. Неожиданно на колени хозяйке прыгнула Пчелка, вернув ее к действительности.

— Как случилось, что он застрелил Боба Хокета?

— Сейчас расскажу, — начал Мосси. — Это было в 1872 году. В день выборов. Все были на ногах. Я тогда работал в «Бон Тоне». У Делвуда Петти. Подметал и убирал в баре, мыл плевательницы, выносил пустые бутылки.

— Салун в тот день был закрыт. Но я все равно работал. Выйдя на тротуар со щеткой, увидел, как Боб Хокет привязывает лошадь к перилам напротив гостиницы «Ригал». Боб был настоящий сукин сын. Однажды он хлестнул по лицу какого-то мальчишку и еще, очень плохо поступал с женщинами…

— Короче. Боб Хокет привязывал лошадь перед гостиницей, а на дороге появился Скинер Сэм, цветной, погонщик мулов у Хайди Джонса. Наверное, вы не помните Хайди, мэм?

Джулия покачала головой.

— Боб подошел к старине Сэму и спросил: «Цветной, ты собираешься голосовать?» Сэму было около сорока лет. Сэм отвечает. «Да, сэр». Он знал, что должен быть очень вежливым, особенно, с таким сукиным сыном, как Боб Хокет. А Боб и говорит: «Будешь голосовать за партию Линкольна, цветной?» Старина Сэм ответил: «Да, сэр».

Мосси замолчал, нахмурившись, посмотрел на кружку.

— Потом я не поверил собственным глазам, мэм. Боб говорит: «Нет. Ты не будешь голосовать, вообще!» Достал пистолет и выстрелил Сэму в голову!

Джулия ужаснулась.

— Я стоял, как вкопанный. Тупо смотрел на мертвого Сэма. А Боб, тем временем, спокойно убрал пистолет в кобуру. Да еще с довольным видом, словно сделал доброе дело! Тут мы услышали крик, от которого кровь застыла — клич южан времен войны. И увидели Гиба. Он бежал по тротуару, сбрасывая с себя одежду.

— Одежду? Боже, зачем?

— Да, мэм. Он бросил шляпу в одну сторону, куртку — в другую. Все происходило в ноябре. На улице было довольно холодно. Зат»ем, верите ли, снял рубашку. Под рубашкой ничего не было. Как будто не мог стрелять в одежде… Спрыгнул с тротуара. Полуголый, встал в стойку перед Бобом и сказал: «Я убью тебя, собака!» — Мосси заколебался, нерешительно глядя на Джулию, но решил рассказать все. — «Сукин сын, чертов у…» В общем, вы поняли, мэм. Боб презрительно посмотрел на Гиба и ответил: «Пора и тебя пристрелить, вонючий маленький…» Извините, мэм. Я не буду продолжать.

Старик откашлялся, поежился.

— Потом я увидел, как Боб потянулся к кобуре. Затем вспышка, грохот… Гиб стоял на одном колене, палец — на курке. Он влепил несколько пуль прямо в сердце Бобу. Боб был мертв еще до того, как упал.

— О! — Джулия в ужасе прикрыла рот ладонью.

— Лично я не одобряю стрельбу, мэм, — Мосси сокрушенно покачал головой. — Мне было очень трудно на войне. Я расстроился оттого, что на моих глазах два человека совершили убийство. Сначала Боб застрелил Сэма, потом Гиб убил Боба. Меня затрясло, потому что я сразу вспомнил о войне. Мне стало плохо…

Вспоминая, старик шевелил губами.

— Когда я пришел в себя, вокруг уже собралась толпа. Люди волновались, что-то выкрикивали. Ли Тейбор с кем-то дрался… Он был лучшим другом Гиба. Они почти никогда не разлучались. И представьте себе, здесь же стоял Гиб с револьвером в руках. Опустив голову, он плакал. Невозможно было поверить! Я никогда не видел его плачущим во время войны. А он держал в руке револьвер, дрожал от холода и плакал, словно обиженный ребенок.

Джулия, не отрываясь, смотрела на Мосси. Так ясно представлялась эта сцена, точно она сама при ней присутствовала.

— Почему он плакал?

— Точно не знаю. Может быть, испугался за себя? А может, сожалел о том, что совершил? Возможно, это было связано с Сэмом Скинером. Вы знаете, Сэм раньше был рабом. А Гиб считал, что сам, лично, помогал освобождать рабов. Наверное, эта мысль придавала ему мужества во время войны. Он был ведь совсем мальчишкой — наверное, лет пятнадцати-шестнадцати, когда все закончилось. Возможно, подростку легче обмануть себя и убедить, что высокая цель оправдывает потери и ужасы.

— Как страшно!

— Когда Гиб увидел, что Боб застрелил Сэма, он будто бы снова очутился на войне… — пожал плечами Мосси.

Джулия погладила Пчелку. Она была потрясена рассказом Мосси. Но ей хотелось услышать продолжение.

— А что сделал Эдвард?

Старик снова откашлялся и продолжал:

— Тогда кабинет доктора находился рядом с редакцией газеты. Доктор пришел на место происшествия, чтобы осмотреть тело. Гиба увел начальник полицейского участка и посадил под замок. Ему пришлось также посадить и Ли Тейбора, чтобы слегка охладить разгорячившегося парня. Но вскоре миссис Тейбор появилась в участке и устроила там хороший скандал.

— Как долго продержали Гиба?

— Сейчас расскажу и об этом. После того, как его забрали, все потихоньку разбрелись по своим углам.

Я собрал одежду, валяющуюся на улице и отправился в участок. Начальник разрешил мне увидеться с арестованным. Гиб сидел в камере, завернувшись в одеяло. Он уже не плакал, но был похож на испуганного мальчишку, дрожащего от страха. Я отдал ему одежду, а он только и сказал: «Оно того не стоит, Мосси!» А потом добавил: «Знаешь, ничто не стоит этого, не надо даже и пытаться». Я не понял, что он имеет в виду. Но отчего-то не согласился с ним. Я ему сказал: «Это не так, Гиб. Некоторые вещи стоят этого, а другие — нет». Но он мне ответил: «Нет, Мосси, ничто не имеет значения, когда ты опускаешься до этого…»

Джулия попыталась представить, что имел в виду Гиб, но у нее ничего не получалось.

— Появился доктор. Он был очень мрачен. Попросил меня уйти, сказав, что хочет поговорить с Гибом наедине. Я попрощался. И, знаете, больше Гиба не видел до тех пор, пока он не появился в городе сейчас. Наверное, тогда доктор договорился с начальником полицейского участка и тот отпустил Гиба, предупредив, что парень должен покинуть город той же ночью. Гиб не попрощался ни с кем, даже с Ли Тейбором. А Ли готов был ради друга пройти сквозь огонь и воду, так был к нему привязан! Но это другая история.

Джулия сидела молча, по-прежнему поглаживая кошку. Она была увлечена рассказом Мосси так, что, казалось, перенеслась вместе с ним в далекое прошлое.

— Пожалуй, налью еще чашечку кофе, мэм. А потом пойду в сарай.

Джулия подняла глаза на старика.

— Конечно, Мосси.

Конюх ушел. А Джулия осталась сидеть за столом, думая о Гилберте. Ей хотелось знать, что кроется за добродушной болтовней и невероятным очарованием молодого человека?

Гилберт поднялся на крыльцо магазина Чарли Суна. Дотронулся до колокольчика, висящего на двери. Приоткрыв дверь, оббитую уже истрепанной воловьей кожей, спросил:

— Эй, Чарли, ты здесь?

Кто-то щелкал на счетах. Несколько мгновений было тихо, потом Чарли удивленно и обрадованно воскликнул:

— Айя, босс вернулся! — и торопливо, взахлеб добавил: — Я видел, как ты вернулся!

Привыкая к тусклому освещению, Гилберт прищурился и вошел. Помещение было заставлено корзинами, бочками, глиняными кувшинами. Полки из неотесанных досок позади прилавка прогибались под тяжестью банок бутылок и пакетов из цветной бумаги.

— Давно не виделись, Чарли! — но в магазине ничего не изменилось. Даже запах! Гилберт всегда бы узнал магазин Чарли Суна, даже если бы его привели сюда с закрытыми глазами, именно по своеобразному запаху: незабываемой смеси аромата сухих трав, ладана и восточной таинственности.

— Да, очень давно, — Чарли выбежал из-за прилавка. Свободные синие штаны и туника колыхались на нем. Ноги были обуты в тапочки на сплошной подошве. На голове — маленькая квадратная шапочка. Блестящая косичка китайца не стала менее черной. Круглые глазки были такими же хитрыми. Золотые зубы по-прежнему сверкали. Чарли словно бы не постарел ни на день!

— Маленький босс стал большим боссом, — заявил Чарли, разглядывая Гиба. — Богатым человеком.

— Богатым, черт побери, — проворчал Гиб. — Ты у нас богатый.

Чарли был своего рода старостой: у него хранились деньги китайцев — лесорубов и горняков, работающих в округе. Гилберт слышал, что владельцы маленьких магазинчиков и прачечных на Китайской аллее платят Чарли за право заниматься бизнесом в городе. Вне сомнения, ему платили владельцы публичных домов и игорных заведений.

— Да, богатый, — радостно засмеялся Чарли, — Чарли никогда не обманывает, нет, сэр. Подождите минутку, и мы поговорим! — он забежал за прилавок и снова защелкал косточками на счетах.

Гилберт совершенно забыл, как трудно решить с Чарли какой-то вопрос или что-то узнать от китайца. Он, словно женщина, любил изъясняться намеками и загадками. Если набраться терпения и не слишком проявлять любопытство, то, в конце концов, можно узнать от него все, что интересует.

Гилберт приподнял жестяную крышку и принялся изучать порошок, похожий на сажу. Оказалось, что это перетертые куриные лапки. Он закрыл банку, снял свою и примерил соломенную шляпу, какие носят кули. Так называли выходцев из Азии, работающих грузчиками, извозчиками, чернорабочими.

— Эй, Чарли, жене доктора нужна имбирная вода и две бутылки рисовой водки.

Чарли поднял голову от бухгалтерских книг и счет и заулыбался.

— Жена доктора знакома с китайской медициной? Имбирная вода помогает при кишечных газах! — и снова защелках на счетах.

Отбросив шляпу, Гилберт вспомнил о вчерашнем вечере. Он принес лекарства из аптеки и сообщил Джулии, что завтра, прежде чем приступить к уборке, должен зайти на Китайскую аллею. Джулия попросила его кое-что купить в магазине Чарли. А потом пригласила Гилберта зайти в дом, отведать теплого яблочного пирога. Но он отказался, извинился и вернулся в «Бон Тон».

Он поступил бы безумно, соблазнившись тем, что красивая женщина ему слишком симпатизирует. Тем более что он охотился за ее деньгами и старался держаться настороже. Но на самом деле, его очень волновала эта сторона их отношений. Чтобы план сработал, Джулия должна всецело доверять ему. Значит, должна узнать его поближе. Однако не хотелось, чтобы узнала слишком хорошо. И, конечно, он не хотел вступать с ней в интимные отношения из-за того, что можем потом очень пожалеть о случившемся.

Необходимо строго придерживаться выработанной стратегии: сделать все, чтобы понравиться Джулии. Но не до такой степени, чтобы она очень страдала, когда он исчезнет. Она не должна страдать. Гилберт не собирался разбивать ее надежды!

Из-за стены доносились громкие мужские голоса и стук фишек для маджонга. Гилберт не спеша рассматривал красочные свитки, развешанные по стенам.

Чарли всегда тянул время. Когда-то, в старые времена Гилберту и Ли приходилось забегать в магазин, он всегда притворялся, что не видит парней. Наконец, обратив на них внимание, говорил:

— Призраки. Белые призраки! — так он всегда называл горцев.

— Пойдем, босс. Выпьем чаю, — Чарли захлопнул книгу и прощебетал что-то по-китайски, голос из-за стены ответил ему. — Девушка приготовит чай, — сказал! Чарли. — Поговорим о деле, поговорим о змеях!

— О змеях? Не хочешь ли ты сказать, что слышал о змеях? — Чарли всегда будто заранее знал о том, что ему еще предстоит услышать.

— Конечно, слышал. — Чарли направился к двери, ведущей в заднюю комнату. Тапочки громко шлепали по полу.

Гилберт направился следом. Стены в задней комнате были завешены атласными портьерами с бахромой и парой фотографий в рамках. Мебели было немного — только самое необходимое. Около деревянного стола были постелены циновки, на столе стояли маленькие чайные чашки, расписанные красными цветами. Гибу показалось, что его прихода ожидали.

Чарли предложил сесть.

— Чарли рад, что большой босс пришел к нему по делу.

— Оставь ты это — «большой босс», — недовольно сморщился Гилберт. Китаец, как и Делвуд Петти, видно, подсмеивался над ним.

Девушка с прямой челкой поставила на стол чайник и тарелку с крохотными пирожными.

— Сколько ты хочешь за змей? — спросил Чарли.

— Я ничего не хочу. Необходимо избавиться от этих тварей!

Круглые черные глазки превратились в щелочки.

Чарли ему не верил и снова спросил:

— Сколько ты хочешь, босс? Сколько долларов?

— Я отдаю их тебе так, черт побери!

Чарли любил вести переговоры, любил торговаться, и подарок Гиба несколько разочаровал его. Некоторое время он сидел молча, что-то соображая. Потом озабоченно сказал:

— Старик Браун стреляет. Пойдешь за змеями и — бум! Чарли — мертв!

— Ролли не будет стрелять. Гарантирую!

— Змеи сделают Чарли богатым. Чего ты хочешь, босс?

Казалось невозможным внушить жителю Небесной Империи, что Гилберту от него ничего не требуется! Молодой человек никогда особенно не церемонился в выборе способов зарабатывания денег, но его совершенно не привлекала мысль, продавать змей из рудника.

— Ничего. Совершенно никаких денег, Чарли!

Чарли сверкнул золотыми зубами.

— У меня есть кузен в Сан-Франциско. Он большой босс. Он говорит, что у тебя много золота!

Они молчали, пока девушка разливала ароматный чай. Гиб смотрел на бледный напиток и думал о том, что пора давно привыкнуть и не удивляться осведомленности китайца. Чарли знает все: у него целое племя кузенов в Сан-Франциско и все они вожди!

Девушка вышла. Гилберт положил руки на стол.

— Послушай, Чарли. Забудь об этих деньгах, слышишь? — ему совсем не хотелось, чтобы об этом узнала Джулия и сопоставила одно с другим.

— Однажды я оказал боссу большую услугу, — ухмыльнулся китаец.

— Окажи мне и теперь услугу, убери из рудника змей. И забудь о том, что говорил кузен из Сан-Франциско!

Чарли поднял чашку, по размеру напоминающую наперсток.

— Хорошее время для ловли змей. Они замерзли, не двигаются, — он щелкнул пальцами от удовольствия. — Будет очень легко.

Гиб согласился. Гремучих змей лучше всего ловить весной. Хотя они уже чуточку запоздали.

— Когда ты пойдешь, Чарли?

— Через три дня. В пятницу.

— Я встречу, — успокоил китайца Гилберт. — Чтобы Ролли не разволновался и случайно не пристрелил кого-нибудь.

Они молча пили чай. Хрупкие пирожные были начинены орехами и посыпаны сахарной пудрой. Они были очень вкусные, и Гилберт взял еще одно.

— Жена доктора, — сказал Чарли, его лицо расплылось в широкой хитрой улыбке, а глазки превратились в щелочки. — Нравится?

Гилберт и Мосси закончили уборку в спальне доктора, в холле и в гостиной. Все утро они мыли окна, протирали полы и начищали мебель. Когда все было расставлено по местам, Мосси ушел отдыхать. Гилберт принес из кладовой маленькие летние коврики и разостлал их в гостиной. Джулия повесила на окна прозрачные белые занавески. Принесла из кабинета доктора картину, написанную маслом. Это был пейзаж, изображающий море и скалы. Джулия объяснила, что это остров Капри в Италии, где доктор путешествовал до войны.

Гиб прислонил полотно к стене и придерживал, пока Джулия сделала отметку. Гилберт вбил гвоздь и повесил картину.

— Здесь она смотрится замечательно, — заметила Джулия.

Гиб отступил назад, чтобы полюбоваться голубыми и сиреневыми тонами итальянского неба и белыми барашками на синеве моря. Колоритная живопись и белые занавески оживили комнату.

— Все получилось замечательно, — оценила Джулия, оглядывая гостиную. Поверх блузки и юбки на ней был надет большой белый фартук. Пока мужчины убирали, она принимала пациентов в хирургической. Это была девочка, прикусившая язык и мальчик, порезавший ногу. Гилберта немного раздражал шум, который устроили рыдающие дети. Он даже поинтересовался, не нужна ли его помощь. Помощь не потребовалась, дети очень скоро успокоились. Было довольно трудно привыкнуть к мысли, что женщина справляется с делами, которые по силам не каждому мужчине!

— Если после ужина будет по-прежнему тепло, можно выйти на крыльцо и там попить кофе, — предложила Джулия. — Мы с Эдвардом всегда так делали, когда стояла хорошая погода. У вас нет других планов?

— Нет, совершенно никаких!

Гилберт обрадовался, заметив, что на лице у Джулии нет и следа вчерашнего беспокойного любопытства. Очень не хотелось, чтобы она копалась в его душе, пытаясь выяснить, что же он такое.

— Ужин готов, — сообщила хозяйка. — Умойтесь и пригласите Мосси!

Гилберт направился к умывальнику. Несмотря на прохладный вечерний воздух, ему было жарко, он вспотел от работы. И здорово проголодался. Из кухни разносился запах рисового пудинга, сдобных булочек и мясного рагу. Стащив рубашку, парень подставил голову под струю воды. Ледяная вода и прохладный воздух приятно бодрили разгоряченное тело.

— Эй, Мосси! — крикнул он. — Вставай и сияй! Пора ужинать.

Джулия услышала оживленный голос Гилберта. Она уже разлила по тарелкам суп из бобов, картофеля и тонких ломтиков бекона. Подойдя к окну, увидела, как молодой человек намыливает шею. Вечерний свет играет на мокрых мускулистых руках и груди, покрытой курчавыми волосами.

Она попыталась представить себе того необузданного юношу, тренирующегося в стрельбе у Котонвуд Крик. Но видела, только мужчину с красивым сильным телом и неторопливыми мягкими движениями.

Гилберт взял рубашку и принялся вытираться. Джулия сообразила, что забыла дать полотенце. Она вышла на крыльцо и крикнула:

— Подождите, я принесу полотенце! Гилберт благодарно взглянул на нее.

— Спасибо.

Взбежав по лестнице, Джулия подошла к комоду с бельем. Достала из ящика белую рубашку. Что может быть проще — принести мужчине полотенце и чистую рубашку? Но оттого, что она делает это для Гиба, Джулия испытывала странные чувства, которых не испытывала никогда в жизни. Сердце билось учащенно, дыхание стало прерывистым…

Спустившись по лестнице, вышла во двор. Земля податливо приминалась каблуками туфель. Кое-где зеленели островки молодой травы. Гилберт ждал, вздрагивая от прохладного весеннего ветра.

— Вам надо было умыться в доме, — сказала Джулия, — там тепло и горячая вода, — она откровенно рао сматривала руки с выпуклыми венами, широкие плечи, мускулистую грудь.

— Да, еще не лето, — согласился он и взял полотенце. — Но теплая вода и хорошее мыло слишком разнеживают мужчину. На руднике «Змеиная Скала» придется обходиться без нежностей. Большое спасибо! — вежливо поблагодарил он.

И принялся вытирать полотенцем мокрые волосы. Мускулы играли на груди и руках. Взгляд Джулия опускался ниже. Мощная грудная клетка, тоненькая полоска темных волос, нырнувшая под облегающие брюки, забрызганные водой… Внушительные очертания Я паху… Джулия поспешно отвела глаза, смущенная и пораженная своим недвусмысленным интересом.

— Рудник Ролли Брауна? — поинтересовалась она.

— Да, — глуховато ответил Гиб из-под полотенца. — Собираюсь им заняться.

— Вы хотите сказать, что останетесь в городе? — казалось, ее сердце замерло от ожидания.

— Таковы пока что мои планы, — он снял с головы полотенце. Взлохмаченные волосы торчали в разные стороны.

Смуглые раскрасневшиеся щеки. Живые серые глаза. Небольшая ямочка на подбородке. Молодой человек доверчиво улыбнулся.

— Пожелайте мне удачи!

Джулия улыбнулась в ответ.

— Желаю удачи, — отвела взгляд, встряхнула рубашку. Держа перед собой, внимательно изучала ее.

— Я принесла вам одну из рубашек Эдварда… Но, может быть, она окажется мала?..

— Я примерю, — спокойно сказал он и повесил полотенце на ручку насоса. — Очень красивая, модная рубашка.

Это была нарядная рубашка, с заложенными на полочках складками. Гиб, не смущаясь, надел ее. Ткань натянулась на плечах и руках. Кисти торчали из-под коротковатых рукавов, не прикрывших запястий. Гиб закатал манжеты.

— Что бы подумал доктор? — спросил он. — Я вырядился в его лучшую рубашку.

Джулия думала именно об этом. Протянув руку, дотронулась до складок на груди, поглаживая их.

— Последний раз он надевал ее в августе, когда ездил на медицинскую ассоциацию в Хелену.

Она ясно вспомнила тот далекий день. Эдвард был очень красив в черном фраке с шелковыми лацканами. Она помогала ему писать доклад о борьбе с эпидемией дифтерии. Доклад был хорошо принят врачами, съехавшимися со всей Монтаны…

Гилберт изумленно уставился на нее. Она отдернула руку, словно обожглась, когда поняла, что же произошло.

— Боже! Извините меня!

Гилберт понимающе улыбнулся.

— Конечно наверно, непривычно видеть другого мужчину, вырядившимся в рубашку доктора?

— Да. Я хотела… О, Боже!

Смущенная и растерянная, она была прекрасна. Щеки пылали, в прекрасных глазах застыли смятение и страх. Из блестящих каштановых волос выпала шпилька. Молодой человек поймал ее на лету и, взяв Джулию за руку, положил шпильку ей на ладонь. Она внимательно посмотрела на него, проглотила застрявший в горле комок и хрипловато сказала:

— Ужин. Как только вы закончите, ужин будет ждать вас.

Выдернув руку, поспешила к дому. И шла так быстро, что казалось, будто скользит по льду. Молодой человек смотрел вслед, приглаживая пятерней мокрые волосы. Его совершенно не удивило то, что она погладила его по груди и дозволила взять свою руку. Он слышал, что вдовы, лишенные мужской нежности и внимания, становятся немного не в себе…

Ему вдруг стало интересно, как относится Джулия к этой стороне брака? Затем вспомнив о раздельных спальнях. Что ж, видимо, без особого энтузиазма!

Расстегнув брюки, заправил в них рубашку доктора, предусмотрительно повернувшись спиной к окнам кухни на случай, если Джулия наблюдает за ним…

За ужином Гилберт рассказывал о «Змеиной Скале» и о том, что Чарли Сун собирается выловить гремучих змей. Тогда можно будет восстановить шахту для добычи руды.

Джулия слушала, думая о том, какой он умный и какой замечательный план придумал. Задумка была выгодна всем. Чарли сделает змеиную мазь. Гилберт станет владельцем рудника. Ролли обзаведется компаньоном.

— Очень хорошо, что вы будете рядом с Ролли, — заботливо сказала она. — Он очень стар и немощен, чтобы жить один.

— Иногда к нему приезжает Сарабет, — сообщил Гиб. — Она присматривает за стариком.

Джулии неожиданно пришло в голову, что Гилберт живет в «Бон Тоне», а Сарабет там работает. Вероятно, он может воспользоваться знакомством с женщинами легкого поведения. Такая неприятная мысль заставила Джулию почувствовать некоторый дискомфорт.

— Итак, Гиб, у тебя достаточно денег для подобных разработок? — неожиданно и невпопад поинтересовался Мосси. Джулия в это время подливала мужчинам суп. Она замерла, вопросительно взглянув на молодого человека.

Гилберт ответил не сразу. Во время затянувшейся паузы Джулии в голову пришла не очень приятная мысль.

— Да, Мосс, — неторопливо и спокойно ответил Гиб. — Много сразу и не надо. — Он взял сдобную булочку, разломил. — Ролли и Диггер достаточно хорошо все разработали. Но потребуется много времени, чтобы дойти до жилы, которую они обнаружили.

— Пожалуй, — согласился Мосси.

— Очень вкусный суп, мэм! — улыбнулся Гилберт.

— Я очень рада, что суп вам понравился, — ответила Джулия.

Она подала тарелку Мосси и снова села на свое место. То, как уклончиво ответил на вопрос Мосси Гилберт, практически ничего не проясняло. И ей стало интересно, сколько же денег у Гиба? Чтобы добиться каких-либо успехов на этом руднике, понадобится вложить десятки тысяч долларов!

Она положила в рот кусочек картофеля. Вспомнилось предупреждение Гарлана: «Он хочет завоевать твое доверие, а потом забрать деньги и заодно лишить тебя честного имени!»

Джулия в смятении посмотрела на Гилберта. Он с безмятежным видом уплетал очередную булочку. И ей сразу же показались смешными все домыслы Гарлана. Мистер Бут не взял ни цента за работу. И, кажется, даже немного обиделся, когда она предложила ему плату за помощь!

— Пойду, мэм! — сказал Мосси. — Спасибо за ужин!

Он вытер салфеткой рот и со скрипом отодвинул стул. Джулия отвлеклась от своих мыслей.

— Мосси, кофе будет готов через несколько минут, — сказала она. — Я приготовила рисовый пудинг.

— Спасибо, но я хочу побывать в городе.

Джулия посмотрела на конюха озадаченно и удивленно. Мосси никогда почти не ходил в город, если его не посылали туда с каким-нибудь поручением. Только сейчас она обратила внимание, что он надел лучшую рубашку и брюки, а также повязал галстук. Обычно так он одевался, когда шел в церковь. И даже смазал редеющие волосы помадой. Было интересно узнать о его планах на вечер. Но Джулия решила, что спрашивать не имеет права. Это не ее дело…

— Я пришила пуговицы к подтяжкам и оставила рабочие брюки у тебя на кровати, Мосси.

— Спасибо вам, мэм! Вы очень заботливы, — Мосси взял пиджак, висевший на спинке стула. — До свидания! Гиб, увидимся…

Когда за стариком закрылась дверь, Джулия спросила:

— Ради Бога, объясните, что происходит?

— На днях я уговорил его сыграть в бильярд. Ему так понравился вечер, проведенный в «Бон Тоне», что он решил побывать там еще разок.

Джулия с трудом представляла себе компанейского Мосси. Обычно, по вечерам, он напивался и засыпал у себя в комнате.

— Вам не кажется, что общаясь с посетителями салуна, Мосси может попасть в какую-нибудь неприятную историю?

— Мосси не драчун и не задира, — успокоил ее молодой человек. — Лучше пусть он пьет в компании, чем один.

Джулия встала из-за стола и надела фартук.

— Может быть, вы и правы.

Гилбрет настоял на том, чтобы помочь ей прибрать на кухне. Пока Джулия мыла тарелки, он сложил в хлебницу сдобные булочки, отнес молоко и масло в ледник. Вытирая тарелки и расставляя их на полки, рассказывал, как помешан Ролли Браун на захватчиках его замечательного участка. Гилберт был так очарователен, что Джулия забыла о неловкости, которую почувствовала у насоса, и о своих сомнениях по поводу его финансовых возможностей.

В ожидании, когда сварится кофе, Гилберт спросил:

— Знаете, чего мне хочется?

— Рисового пудинга? — улыбнулась Джулия.

— Я хочу послушать, как вы играете на пианино.

— В самом деле? — ей было очень приятно. Она почти каждый вечер играла Эдварду. В последнее время играет себе, да и то крайне редко. — Наверное, имеете право. Ведь вы так хорошо отполировали пианино! — она сняла фартук, вытерла с пальцев остатки лимонного крема.

Наступили сумерки. В гостиной было почти темно. Гилберт зажег лампу и свечу возле подставки для ног.

Джулия села на стул, подняла крышку пианино, расстегнула манжеты, слегка подвернула рукава.

— Что же вы хотите услышать, мистер Бут?

— Выбирайте сами. Полагаюсь на ваш вкус.

— Уверена, что у вас есть любимые произведения.

Молодой человек задумался.

— «Энни Лори», — сказал он. — «Голубоглазая Нелл». А еще нравится «Красное, белое, голубое» и «Поднимем знамя».

— Я думаю, что смогу справиться со всеми этими мелодиями, — Джулия взяла несколько аккордов. — Вы будете петь?

— Нет, мэм. Буду сидеть и слушать молча!

Он устроился на софе. Джулия начала играть, и Гилберт облегченно вздохнул. Он чуть не попался за обедом, когда Мосси неожиданно заговорил о деньгах. Гилберт мог поклясться, что Джулия заинтересовалась, есть ли у него деньги? А если денег нет, не охотится ли он за ее наследством?

Он вытянул ноги и заложил руки за голову. Было ясно, что Джулия симпатизирует ему. Но она много видит и многое понимает. Гилберту не следовало забывать об этом!..