Неделя безумств

Глава 20

Ровена с улыбкой отключила мобильный телефон.

– Это Франкенштейн, – сказала она. – Он говорит, что кто-то в вестибюле хочет тебя видеть.

У Амелии екнуло сердце. С какой стати она так разволновалась? Ведь это же не он? Не Девонфилд.

Ровена возилась с бумагами и в этот момент дула на только что поставленную подпись Амелии, чтобы та не смазалась.

– Очевидно, он проездом через Нью-Йорк. Разумеется, я оставлю вас наедине. После того как ты протащила его через газеты, я не хочу быть свидетельницей, если ты вдруг начнешь целоваться.

– Надеюсь, это не Хостелли? – жалостно спросила Амелия. Но Ровена уже открывала дверь. – Ровена, не впускай сюда Хостелли без моего адвоката! Я говорю это на полном серьезе! Я возбужу дело и против тебя…

– Пока, Амелия! – Ровена хлопнула дверью. И в следующий момент раздался стук.

Амелия бросила быстрый взгляд в зеркало. Как ей сейчас объясняться? «Послушай, Трейси, я сожалею о случившемся. Я была огорчена тем, что не получила удовлетворения от такого человека. Я помещу объявление в «Таймс» и скажу, что сфотографировать тебя в пеленках была моя идея»?

Стук повторился, на сей раз более настойчиво.

«А твой шофер был такой душка. Что, если я выпишу тебе чек на шестизначную сумму?»

– Амелия, ты здесь?

Амелия сразу же узнала итальянский акцент. Слава Богу, что Хостелли был не единственный мужчина, чье имя она сумела прополоскать в газетах.

– Гвидо! – Она распахнула дверь, улыбаясь почти истерической улыбкой, ибо испытала невероятное облегчение. – Как приятно тебя видеть! Входи! Как ты поживаешь? – В ней пробуждалось чувство вины.

– Нормально, – сказал Гвидо. Он сел на синий шезлонг, на котором некогда восседала в его присутствии Амелия, и положил грязные ботинки на подушечки. – Я ожидал, когда ты вернешься назад.

– Ах, как мило! – пробормотала она.

На нем были новые джинсы, без каких-либо дыр и машинного масла. Вместо невзрачного хлопкового пиджака на нем была шикарная кожаная куртка с меховым воротником.

– Симпатичная куртка, – автоматически произнесла Амелия, подавая водку с тоником.

– Гм… – сморщил нос Гвидо. – Полагаю, что неплохая. Но после выигрыша иска я смогу приобрести даже кое-что от Версачи.

Холодок пробежал по спине Амелии.

– Иска? – шепотом спросила она.

– Да, иска, – подтвердил Гвидо. – Мой адвокат считает, что два миллиона – это не столь уж нереальная сумма в свете того, что я тоже понес моральный ущерб, а затем и потерял работу. – Говоря это, он спотыкался на некоторых словах – очевидно, он повторял на манер попугая то, чему его научили.

– Два миллиона?

– Долларов.

– Долларов?

– Ответчик способен их выплатить, – жестко сказала Гвидо. Протянув руку, он взял один из бокалов из дрожавшей руки Амелии. – Спасибо, – улыбнулся он и сделал глоток, – но я люблю, когда тоника побольше.

Амелия села на диван напротив Гвидо, лицо ее приобрело пепельный оттенок. Гвидо потягивал водку с тоником, однако не спускал глаз с Амелии. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не расплыться в довольной ухмылке.

После некоторой паузы Амелия откашлялась.

– А ты говорил об этом с Ровеной? – спросила она. – Я хочу сказать, что есть иной способ. Ты только подумай, сколько времени займет хождение по судам. К тому же есть шанс, что ты можешь и не выиграть. Ответчик имеет доступ к самым лучшим адвокатам в стране.

Гвидо откинул с лица волосы и пригладил их.

– Я думаю, что Сейер и Рубинштейн имеют к ним доступ.

Амелия недоумевающе уставилась на Гвидо:

– Сейер и Рубинштейн? Ты имеешь в виду рекламные агентства? А при чем здесь они?

– Да. Они использовали один из снимков. Тех самых, которые сделала горничная, когда ты оставила меня привязанным к кровати.

Амелия приложила холодные ладони к пышущим жаром щекам и издала вздох облегчения.

– Сейер и Рубинштейн, – снова пробормотала она.

– Они использовали один из снимков, на которых я без одежды, чтобы разрекламировать кальсоны. Опубликовали с подписью: «Бьюсь об заклад, что он хотел бы сейчас быть в кальсонах Кельвина!»

Амелия вдруг расхохоталась:

– В кальсонах Кельвина?

– Вот именно. Как будто я стал бы прикладывать синтетику к своим яйцам. Моя карьера была погублена. Мое агентство принимает за день по сорок звонков от производителей нижнего белья, и все спрашивают, не стал бы я носить их трусы или кальсоны. Меня приглашает выйти на подиум «Опра Уинфри шоу»!

– Ой, весьма сожалею! – сумела произнести Амелия между приступами смеха.

Гвидо бросил на нее сердитый взгляд.

– Но ты ведь должен согласиться, что в этом есть и смешная сторона! – сказала, оправдываясь, Амелия. – «Опра Уинфри» – это великолепное шоу! А работа есть работа, Гвидо, – добавила она. – До появления тех снимков тебя ведь никто не приглашал.

– Я работал…

– Время от времени.

– Пожалуй, ты права, – вынужден был признать Гвидо. – И я согласился рекламировать белье Павло де Анжело.

С этими словами он встал и быстро стянул с себя джинсы.

На нем были белые трусы с надписью на поясе: «Гвидо Агнелли от Павло де Анжело». По мнению Амелии, они мало чем отличались от трусов от Кельвина. Для вящего эффекта Гвидо стал в позу.

– Очень мило, – пробормотала Амелия. – Даже у меня нет таких персональных трусиков.

– Но ты можешь их позаимствовать, – сказал Гвидо.

– М-м, я ловлю тебя на слове. – Амелия улыбнулась и, встав с дивана, подошла к нему. Она полюбовалась его длинными, бронзового цвета, ногами и провела пальцами по левому бедру. – Но тебе придется их вначале снять.

– С удовольствием.

Ухмыльнувшись, Гвидо сбросил куртку с плеч, и она тяжело упала на пол позади него. Амелия восхищенно провела рукой по его широкой груди, хранящей тепло под серой тенниской.

– Но на сей раз, – предупредил Гвидо, – тебе следует помнить, что теперь у меня есть адвокат.

– Разумеется. – Амелия провела ладонями по талии и дотронулась до пояска его персональных трусов. Сунув пальцы под поясок, она стала стаскивать их вниз, но затем спохватилась, что им помешают громадные ботинки.

– Садись снова, – распорядилась она.

Гвидо осторожно сел в шезлонг. Амелия медленно опустилась перед ним на колени и отыскала шнурки под штанинами джинсов. После этого она без проблем стянула ботинки и джинсы. На нем были толстые шерстяные носки, связанные, должно быть, вручную. Амелия быстро сняла их и сложила рядом с ботинками.

– Пошли в спальню, – пробормотала она.

– Могу я высказать последнюю просьбу?

– М-м… – Амелия взяла Гвидо за руку и быстро повела к кровати. Она помогла ему снять тенниску, а он расстегнул ей блузку. – Покажи мне, какие позы ты собираешься принимать.

Гвидо отошел на шаг и изобразил.

– Очень мило! – пробормотала Амелия.

Гвидо снова приблизился к ней, снял с нее блузку и отбросил в сторону. Он целовал ее, пока расстегивал ей джинсы и стаскивал их вдоль бедер. Амелия села на край кровати, и Гвидо окончательно стащил их с ног. Взяв в руку одну из ее ног, он принялся ее целовать. Было страшно щекотно – Амелия почти забыла о подобных ощущениях.

Она откинулась на спину и закрыла глаза, пока Гвидо целовал ей ногу, поднимаясь все выше. От щиколотки до колена это было терпимо, а вот выше колена…

Амелия вцепилась рукой в простыню, когда Гвидо принялся целовать внутреннюю сторону бедра. А Гвидо вдыхал мускусный запах ее тела, прижимаясь губами к атласной коже. Амелия выпустила простыню и коснулась рукой его волос.

– Поцелуй так еще, – тихо попросила она.

Гвидо взобрался на кровать и лег на Амелию, которая широко развела ноги и обхватила ими его тело. Гвидо гладил ладонями ей бока и задержался на ее шелковом бюстгальтере. Амелия выгнула спину, чтобы он смог подсунуть руки и расстегнуть застежку. Мгновение – и они лежали оба почти голые, если не считать на обоих трусов.

– Хочешь обменяться? – смеясь спросила Амелия.

Гвидо приподнялся и с любопытством оглядел два деликатных предмета одежды, которые остались на них, – его персональные трусы и прозрачные, персикового оттенка, шелковые трусики. Улыбнувшись, он кивнул.

– А почему бы нет? – ответил он. Затем спрыгнул с кровати и стащил свои трусы. Он протянул их Амелии, которая последовала его примеру. Затем они натянули на себя трусы друг друга.

Амелия провела руками по бедрам в своем новом белом наряде. Неплохо. Трусы аппетитно обтягивали ее округлые ягодицы и верхнюю часть розоватых бедер. А что касается Гвидо… Вид у него был забавный. Шелковый треугольник персикового цвета неплохо подошел к его ягодицам, а вот впереди ему нужно было скрывать нечто гораздо большее, нежели у Амелии.

Прикрывая рот ладонью, Амелия захихикала. Она провела рукой по шелковой материи впереди, ощутив под ней жесткие густые волосы. Пенис Гвидо сильно выпирал из-под тоненькой перемычки.

– Ты только представь себе, если бы кто-то сфотографировал тебя сейчас, – проговорила Амелия и жарко поцеловала его в губы.

Затем опустилась на колени и стала шарить у него за спиной.

– Но-но, не смей! – рявкнул Гвидо, решив, что она пытается достать камеру. Он крепко схватил ее за запястье.

– Ой-ой! – взвизгнула Амелия.

– Я думал, что ты полезла за камерой.

Амелия сделала обиженное лицо:

– Гвидо, неужели ты думаешь, что я могла бы сделать нечто подобное?

– Право же, я не знаю.

Он втянул ее на кровать и подмял под себя. Амелия была готова закричать, но увидела, что взгляд его глаз изменился. Он улыбался. Затем засмеялся. Амелия также засмеялась, хотя и несколько нервно.

– Я не сделал тебе больно? – спросил Гвидо, чувствуя, что она не вполне понимает, что же происходит.

Амелия покачала головой.

– Я могу их снять теперь? – Гвидо выпутался из трусиков Амелии и улегся совершенно голый.

Амелия почувствовала, как головка пениса уперлась ей в живот. Она просунула руку между телами и стала ласкать твердеющий ствол кончиками пальцев.

– Ах, как сладко!.. – Гвидо чуть отодвинулся, чтобы она могла обхватить весь его пенис.

Амелия принялась медленно дрочить ствол, открывая и закрывая крайнюю плоть. Пока она массировала ему пенис, он гладил ладонью ее тело, а затем стал целовать ей лицо, чувствуя привкус макияжа.

Амелия сочла, что ствол Гвидо в достаточно боевом состоянии, и оставила его в покое. Обеими руками она взяла его лицо и погрузила язык в его рот, одновременно посасывая губами язык. Гвидо застонал и прижался к ней всем телом еще сильнее. Затем опрокинулся на спину и потянул ее за собой. Амелия оказалась сидящей верхом на его чреслах. Руки Гвидо лежали на поясе его же трусов, в которых она еще пребывала.

Он стал стаскивать трусы, в чем ему охотно помогала Амелия. После этого она снова уселась на него. Она нашла эту позицию чрезвычайно удобной.

Гвидо пальцем дотронулся до ее губ. Амелия поцеловала палец, легонько сжала его зубами. Затем сама провела пальцами по груди Гвидо. Его крошечные соски восстали, и он чуть дернулся, когда она провела ногтями по ним.

Его рука гладила ей бедра, затем груди, тискала и сжимала округлые полушария. Кончиками пальцев он сжимал красные соски, которые контрастно выделялись на фоне нежной плоти. Затем он снова переключил внимание на ее бедра. С удовольствием поиграв густыми рыжими волосами на лобке, он дотронулся пальцами до срамных губ. Амелия знала, что она уже мокрая. Он сунул палец в скользкую щель. Амелия с улыбкой подалась вперед, как бы насаживаясь на его палец.

– Я хочу, чтобы ты вошел в меня по-настоящему, – хрипло проговорила она.

Гвидо широко улыбнулся и положил ладонь ей на талию. Он приподнял ее над собой. Некоторое время, казалось, она парила над его гордо торчащим пенисом. А затем она стала опускаться на него, постанывая и ахая по мере того, как толстый ствол погружался в нее, раздвигая тугие стенки влагалища.

– Знаешь, давай сделаем иначе. Давай встанем, – вдруг предложил Гвидо.

Амелия неохотно слезла с великолепного пениса и встала на ноги.

– Куда ты хочешь меня вести? – шепотом спросила она.

Гвидо показал на переднюю спинку кровати. Амелия послушно схватилась за нее руками, наклонила вниз голову и раздвинула ноги, подставив Гвидо попку. Она чувствовала, как Гвидо занимает позади нее позицию. Он осторожно раздвинул ее ноги еще шире. Амелия почувствовала, как его рука шарит у нее в промежности.

– У тебя здесь совершенно очаровательные рыжие джунгли! – сказал Гвидо.

Амелия улыбнулась. Гвидо отыскал щель, и головка его пениса толкнулась в половые губы. Он получше ухватился за ее талию и принялся загонять ствол внутрь.

Амелия покрепче вцепилась в спинку кровати и задержала дыхание. Это совершенно фантастическое ощущение, когда в тебя медленно, но верно входят. Она тихонько застонала, и Гвидо стал вынимать ствол. Но она знала и понимала, что сейчас пенис вернется.

Гвидо снова погрузил член во влагалище, на сей раз поглубже. Амелия чувствовала, как его яйца бьются о ее лобок и похотник. Ей хотелось сунуть руку назад и потрогать яйца, но она боялась потерять опору.

– А-а-а, очень приятно, – пробормотала она.

Гвидо стал толкаться сильнее. Его дыхание сопровождалось тихими стонами.

– Вгоняй до конца! – вдруг воскликнула Амелия. Оргазм лавиной надвигался на нее, захватывая все тело. Оно вибрировало от сладострастия. Амелия вцепилась ногтями в спинку кровати. Она стонала и вскрикивала и призывала его входить в нее энергичнее и глубже.

Гвидо тоже громко застонал, зашептал какие-то трогательные итальянские слова. Он еще крепче ухватился за ее талию и вогнал ствол до самого основания. Амелия попыталась представить себе его лицо. Должно быть, оно искажено вожделением и страстью. Гвидо подался вперед и схватил ее за груди, которые свисали наподобие тугих шаров. Амелия кончала, стонала, вздыхала и вскрикивала в оргазме. Стенки ее влагалища начали ритмично сжиматься вокруг пениса, словно пытаясь всосать его внутрь.

Внезапно Гвидо громко закричал. Амелия почувствовала, как его бедра с силой ударились о ее зад. Он спускал, наполняя ее своей спермой. И тискал, и мял ей груди, раскачивая их что было сил. Ей показалось, что он тискает ее душу. И это было так здорово, так сладко.

Они оба опустились на колени. Гвидо все еще оставался в ней, и ей казалось, что она сидит у него на коленях. Он привлек ее к себе и в последний раз содрогнулся в оргазме. Амелия засмеялась и притянула его щеку к своим губам. Они оставались в этом положении до тех пор, пока не успокоилось их дыхание.

Когда на следующее утро Амелия проснулась, Гвидо находился рядом с ней в кровати. Он спал, положив руку ей на талию. Она попробовала снять его руку, не разбудив его. Он тихонько застонал и откатился, но глаз не открыл. Амелия посмотрела на профиль спящего. Правильный нос. Правильный рот, который был слегка приоткрыт и из которого вылетал легкий храп. Он был самый красивый из мужчин, каких она знала, и в свете последних событий со снимками он продемонстрировал также незаурядное чувство юмора. Он может стать ее постоянным партнером, если она ему это предложит. Теоретически не было причин, чтобы отказать ему в подобном шансе, однако…

Вдруг Амелия вспомнила, как она расстроилась, проснувшись одна в постели Девонфилда, и, к своему удивлению, поняла, что сегодня она была не против того, чтобы проснуться в одиночестве.

Она тихонько выскользнула из-под одеяла и прошлепала босиком к креслу, на спинке которого висела одежда. Она быстро оделась и подошла к большому окну. За окном был серый день. Такой же, как в то утро в Уэльсе. И ей захотелось так же, как и Девонфилду, тихонечко выйти из комнаты, отправиться на прогулку и долго, долго гулять.