Неделя безумств

Глава 5

– Я хочу взять на какое-то время отпуск, только и всего.

Это была не самая лучшая новость, которую Ровена услышала в тот день.

– Что ты хочешь? – переспросила она.

– Я сказала – хочу отдохнуть.

– Но ты уже ездила в Сент-Бартс.

– Да, в прошлом ноябре! Послушай, Ровена, я совершаю турне почти целый год. Это становится смешно. Я не вижу свою семью. Не вижу своих друзей. Не вижу даже своей кошки!

– Твоя кошка находится в самом лучшем пансионе!

– Да, но вряд ли она находит в этом особое утешение! Послушай, Ровена, ведь ты всегда была по-настоящему доброй ко мне. И я знаю, что я не добилась бы того, чего добилась сейчас, если бы не твоя вера в меня и не твоя решимость довести дело до конца. Но сейчас, откровенно говоря, я устала от этого. У меня нет своей жизни. Я чувствую, что нахожусь под наблюдением каждый день и каждую минуту, в особенности с того времени, как ты взяла на работу Франкенштейна.

Ровена и Амелия тут же опасливо оглянулись, чтобы удостовериться в том, что эта масса мускулов о шести футах роста не слышала, как они всуе упомянули его имя. Франклин сидел на жестком стуле в углу импровизированного офиса Ровены, склонив тяжеловесную голову.

– Я думаю, что он также может отдохнуть, – пошла еще дальше Амелия, стремясь подать свою просьбу едва ли не как альтруистический акт. – И я могла бы отдохнуть от него.

– Но ты еще не закончила турне, – сурово напомнила ей Ровена. – У тебя двадцать три концерта, на которые распроданы билеты, начиная отсюда и до Лос-Анджелеса. И деньги уже сменили хозяев.

– Скажи им, что я заболела, или придумай что-нибудь еще, – взмолилась Амелия. – Ты можешь сказать, что у меня что-то не в порядке с горлом.

– Я не стану этого делать, – категорическим тоном заявила Ровена. – Хотя если ты будешь и дальше меня злить, я могу сама повредить тебе горло.

Амелия выглянула в окно. Из комнаты Ровены было видно здание Эмпайр-Стейт-билдинг, и Амелия с завистью подумала о туристах, которые разглядывают сейчас город с этого небоскреба. О людях, которые приехали, чтобы провести каникулы в Нью-Йорке. Раньше Амелия наивно полагала, что, сделавшись рок-звездой, она будет иметь возможность поступать так, как ей захочется. Как же она ошибалась! Сейчас у нее свободы намного меньше.

Ровена тем временем продолжала наступление:

– Ты не просто человек, ты – целая индустрия. Скольких людей ты подведешь? Сотни. Тысячи. Сотни тысяч, если считать поклонников!

– О’кей, – оборвала Ровену Амелия, – я уже слышала об этом много раз. Послушай, а сколько времени у меня до следующего представления?

– Мы должны быть в Кливленде в следующий вторник. Как видишь, у тебя целая неделя, – обрадованно ответила Ровена.

– Значит, я могу делать что захочу вплоть до понедельника?

– Ну, – Ровена пожевала губу и стала листать страницы своего пухлого дневника, – не совсем так, душа моя. У тебя репетиции с девяти до пяти, со вторника по воскресенье.

– Восемь часов репетиций каждый день? – вскрикнула Амелия. – Да это просто смешно!

– Грядут большие представления. Они будут показываться по ТВ. Танцовщикам нужна практика. Этикет компании требует, чтобы ты там тоже присутствовала.

– Этикет компании? Кто я, по-твоему? Ответственный за качество выпускаемой компанией продукции?

Ровена нахмурилась, как это сделала бы директриса, которая привыкла к выходкам питомцев из пятого класса.

– Ну ладно, ладно. Я просто пойду и сделаю массаж лица. – Амелия пожала плечами, собираясь отправиться в свою комнату.

– Вот и умница, – улыбнулась Ровена, убедившись в том, что Амелия капитулировала. Она поставила какую-то галочку в своем календаре и потянулась к телефону.

Амелия остановилась у двери.

– Только, пожалуй, для начала я приму ванну.

Нет более подходящего времени для размышлений, чем ванна, подумала Амелия, оставив Ровену, торжествующую по случаю своей небольшой победы. В самых роскошных номерах люкс было по две ванных комнаты – для каждой из двух огромных спален. Ванные комнаты были идентичны и отличались только цветом. Одна из них была цвета шампанского, с канделябром и пушистыми полотенцами с золотистыми краями, вторая – в голубых тонах. На сей раз Амелия выбрала голубую, что более соответствовало ее настроению.

Сняв с себя линялые джинсы и тенниску, которые Амелия позаимствовала утром у Гвидо, она задала себе вопрос: в чем же он вынужден был добираться домой? Не обнаружив халата из китайского шелка, она представила себе, как Гвидо несся через вестибюль отеля, чтобы схватить такси, в этом изумрудного цвета халате. О, Гвидо заслуживает того, чтобы ему платить золотом. Возможно, она попытается его снова разыскать. Пришлет ему подарок и письмо с извинениями за причиненные неудобства или что-то вроде этого. Она сунула палец в дырку на задней части украденных ею джинсов. Может быть, пару новых джинсов?

Амелия включила мраморные краны, и вода стала заполнять ванну, а комната, отделанная зеркалами, – наполняться паром. Амелия наблюдала за тем, как в зеркале над мелкой раковиной постепенно исчезает ее изображение.

«Я должна чувствовать себя счастливой», – сказала себе Амелия в третий или четвертый раз в этот день. Тысячи людей были бы счастливы отдать свою свободу за жизнь с горячей водой в подобных роскошных ванных комнатах. Это наверняка даже лучше, чем совершать омовение в водах Ганга.

Бурлящая вода наполнила ванну до половины. Амелия взяла флакон с пеной для ванны и щедро плеснула в водоворот под кранами. На поверхности появились душистые пузырьки и стали распространяться по всей ванне, образуя дюймовый слой пены. Амелия поболтала пальцами в воде, чтобы определить, насколько она горяча или холодна. В самый раз. Закрутив краны, она стала влезать в воду.

Она опустилась в ванну, и слой пены охватил ее плечи. Амелия собрала волосы в пучок на голове и скрепила его на японский манер парой деревянных шпилек. Она предусмотрительно подтянула стереопроигрыватель в спальне к двери в ванную, и сейчас звучала сюита для виолончели Баха. Нечто такое, что она не могла пропеть. Ей нужно было дать отдых голосу.

Амелия медленно соскользнула в воду, и теперь пена щекотала ей подбородок. Она лежала на спине, наслаждаясь тем, как тысячи крохотных иголочек щекотали кожу – это лопались пузырьки пены.

Несколько минут она просто спокойно лежала, наслаждаясь теплом ароматной воды и красивыми низкими звуками виолончели. Она вообразила, что находится не в Нью-Йорке, а в некоем месте, где работа и слава не имеют значения. Амелия дотянулась до салфетки на бортике ванны и стала медленно водить ею по телу.

Амелия изменила позу таким образом, что одно ее колено вылезло из пены и возвышалось, словно айсберг среди океана. Уже не в первый раз она отметила про себя, насколько бледной была ее кожа, даже уже разгоряченная ванной. Она лениво потерла колено. Ее работа по крайней мере позволяла ей посещать клинику красоты, подумала она с печальной улыбкой, и сглаживать все дефекты.

А турне скоро должно завершиться, заключила она про себя. Еще один месяц – и Ровена не сможет отказать ей в отдыхе. Хотя Амелия понимала, что даже после завершения турне останутся заботы. Компания звукозаписи уже зондировала почву насчет чего-то новенького. Новая песня, новые сольные исполнения, новый альбом должны быть выпущены к следующему Рождеству. Амелия вдруг осознала, что она не написала за несколько месяцев ни одной новой песни, она лишь перепевала старые мелодии. Более того, она не была уверена в том, что способна написать вообще что-нибудь новое.

В последнее время у нее не было никакой потребности писать.

В ванне сбоку была серебристая кнопка размером с десятипенсовую монету. Кнопка, включающая сильную струю. Вздохнув, Амелия поискала ее пальцами под пеной и легонько нажала. Звук виолончели был тут же заглушен жужжанием заработавшего насоса. Движение пузырьков пены оживилось, и вскоре они почти все переместились к лицу Амелии. Она стала отфыркиваться, и легкие пузырьки полетели на пол. Тем временем мощная струя била ей в бедра с такой силой, что они даже заныли.

– Я пускаю пузыри! – запела она. Возможно, ей удастся выпустить альбом песен под таким названием.

Через минуту Амелия устала сидеть в одном и том же положении. Она легла на бок, опираясь на заднюю стенку ванны, как на подушку. Это оказалось неудобно. Уху и шее было жестко. Но наконец ей все-таки удалось найти более или менее приемлемое положение.

Струя стала бить во внутреннюю часть правого бедра. Амелия издала возглас удовольствия, внезапно осознав, что если она самую малость сдвинется, то струя ударит ей прямо в киску. Она изменила положение. Длинные рыжие волосы между бедер затрепетали в потоке струи. Затем струя ударила в клитор. Эффект оказался ошеломительным. Подобных ощущений Амелия еще никогда не испытывала. Она схватилась за край ванны, приблизила зад к струе, чтобы испытать еще более сильные ощущения.

– О Боже! – ахнула Амелия и выпрямилась в ванне, чтобы дать себе передышку. Она была потрясена сделанным открытием и даже покраснела. Вскоре струя автоматически отключилась. Амелия добавила еще немного горячей воды в ванну и стала в задумчивости тереть салфеткой себе шею.

Снова послышались негромкие звуки виолончели.

Амелия провела салфеткой по разгоряченному лицу, посмотрела на свои груди. Несмотря на жару в ванной, соски ее затвердели как на холоде. Она испытывала чувственную истому во всем теле. Как бы украдкой, словно кто-то мог это увидеть, Амелия протянула руку к кнопке и вновь нажала на нее.

Пузырьки пришли в движение.

Держась одной рукой за скользкий край ванны, Амелия протянула другую руку туда, где сильная струя била в ее киску. Это было лучше любого вибратора, которыми она когда-либо пользовалась. Пальцы Амелии осторожно дотронулись до вспухшего клитора. Она слегка отодвинулась назад, потому что удары струи были слишком уж сильными. Вскоре она почувствовала, что достигла фазы плато. Струя, хотя и действовала весьма эффективно, оставалась струей. Тело Амелии жаждало человеческих прикосновений, чтобы довести дело до оргазма.

Амелия осторожно раздвинула срамные губы и заняла такую позицию, что струя больше не била ей в клитор, а как бы выстреливала во влагалище. Получилось своего рода водяное дилдо. Ее пронизали острые сладостные ощущения. Через какое-то время она отодвинулась, чтобы прийти в себя. Чуть отдохнув, она снова раздвинула ноющие губы и, постанывая от желания, сунула во влагалище два пальца.

Тут же начались спазмы, которые быстро распространились по всему телу. Амелия чувствовала, как мышцы влагалища сжимают ей пальцы, словно пытаются втянуть их еще глубже.

– О Господи, Господи! – пробормотала она, энергично двигая взад и вперед пальцами во влагалище и раскачиваясь всем телом. Она самозабвенно мастурбировала, словно какая-то совсем юная девушка, впервые открывшая для себя способ получать наслаждение. Когда ее накрыли волны оргазма, Амелия резко выпрямилась, и вода из ванны выплеснулась на пол.

Затем, когда струя автоматически снова отключилась, Амелия погрузилась в ванну с головой и лежала, наслаждаясь ощущением полного покоя. Наконец она вынырнула на поверхность и сделала глубокий вдох.

– Здорово! – пробормотала Амелия. Она чувствовала, что ей удалось полностью расслабиться, голова ее сделалась совершенно ясной.

Негромко напевая, она смыла пену с волос. Затем выбралась из ванны и набросила на себя пушистое белое полотенце.