Лейтенант Джек даже не дрогнул. Лицо адмирала зарделось, но взгляд остался непреклонным.
– Джеймс, этот человек под моей защитой!
В пещере воцарилась тишина, прерывавшаяся грохотом волн и криками чаек. Джеймс оставался на месте, держа палец на спусковом крючке пистолета, нацеленного на Блэк Джека Мэллори. Мужчина безмолвно смотрел на него.
– Знаете, адмирал, вы мне действительно нравились, – протянул Джеймс. – Я никогда раньше не видел Мэллори, и мне понадобилось время, чтобы догадаться. Вам стоило все рассказать – это избавило бы нас от множества проблем.
В глазах адмирала отразилось сожаление.
– Я не дам тебе убить его.
– Почему же? – спросил лейтенант Джек. – Судя по рассказам Ардмора, этот человек – убийца!
– Причем жестокий, – добавил Джеймс. – То, что вы позволяете ему быть рядом с вашей дочерью, непростительно. Она-то думает, у вас такой хороший друг, помогает вам, даже наедине с ним оставалась – этого я вообще понять не могу.
– Он и есть друг! И помощник!
Гнев разливался внутри Джеймса, как лава.
– Он пират, которому ничего не стоит раскромсать вашу милую дочку!
Блэк Джек не двигался.
– Это было давно, – произнес он. – Я больше не пират.
– Как хорошо, теперь загубленные тобой души могут спокойно парить там, куда ты их отправил.
Джеймс вынул из кобуры второй пистолет и взвел курок. Блэк Джек не сводил с него глаз. Приветливый мужчина, называвший себя Джессапом, теперь выглядел совершенно измотанным; вокруг глаз образовались темные круги.
– Адмирал, вам лучше вернуться домой, – сказал Джеймс. – Нам с Блэк Джеком надо поговорить.
– Джеймс, прошу тебя…
– Нет, я не могу.
– Послушай, я дал обещание. Он пришел ко мне за помощью, с раскаянием. Более того, он действительно стал другом, а ведь мог предать или убить меня. Он с сожалением рассказал обо всем, что натворил. Это осталось в прошлом, так позволь ему жить сегодняшним днем!
Опять он говорит о милосердии. Джеймс Ардмор никогда не испытает этого чувства к Блэк Джеку Мэллори. Палец на спусковом крючке дрогнул.
– Хотите знать, что произошло, адмирал? Команда выгнала его с корабля – пираты делают это, когда им нужен новый капитан. Затем проводятся выборы, что вполне демократично, и тот, кого назначают, принимает решение, как поступить со старым. Иногда его убивают, но в большинстве случаев просто говорят до свидания. – Взгляд Джеймса был прикован к Мэллори. – «Аргонавт» напал на ваш корабль примерно год назад, и моя команда славно поработала. Но старого Блэк Джека там не было, и я открыл охоту.
Адмирал побледнел:
– Несмотря на случившееся, он чуть не погиб. Я нашел его, голодного и больного, вылечил и предложил остаться здесь, помогать мне. Он сделал свой выбор, став хорошим другом.
Лютая ненависть, охлажденная за долгие годы, опять вскипела в крови Джеймса.
– Друг, говорите? Мэллори вместе с шайкой разрушил жизнь моему брату! Вам это известно? Была счастливая семья: Пол, его красивая жена и две дочери. А потом появился Блэк Джек Мэллори. Убиты два ребенка и женщина – из прихоти! А брат сошел с ума. Его месть, поверьте, была бы куда страшнее моей.
Мэллори молча смотрел на него, затем сказал:
– Да, возможно, так и было. Я почти всегда был пьян… знаю, что делал очень плохие вещи.
Джеймс грубо усмехнулся:
– Хочешь уйти от расплаты, утверждая, что ничего не помнишь?
– Нет… – прошептал Мэллори.
– Джеймс, – вмешался Локвуд.
– Адмирал, заткнитесь, пожалуйста.
– Я не могу защитить человека?
– Этого? Никогда.
Под ногами забурлил поток ледяной воды. В этот момент Джеймсу померещился легкий шум сверху: Диана. Он знал, что все это время она была там и слушала. Разве можно было предположить, что она подчинится строгому приказу и останется дома. Она прошла вслед за Мэллори через проход и притаилась наверху, когда тот сошел вниз.
– Лейтенант, – сказал Джеймс, – отвезите адмирала домой.
– Думаю, мне стоит остаться, – ответил Джек. – Корабль Мэллори приближается.
– Это не его корабль, а один из моих. Капитан в небольшом долгу передо мной, и я попросил его заглянуть сюда, если понадобится помощь.
Лейтенант гневно посмотрел на него.
– Ты солгал нам!
– Вы зря теряете время, если ждете от меня извинений.
Джек опустил пистолет.
– Мне казалось, ты человек чести.
– Плевал я на нее!
– Поэтому я останусь.
Терпению Джеймса пришел конец. Подняв второй пистолет, он выстрелил Мэллори в руку. Пират вскрикнул и схватился за кровоточащую рану.
Адмирал сделал шаг вперед – тогда Джеймс приставил другой пистолет к горлу Блэк Джека.
– Назад! – Он бросил использованный пистолет и ловким движением выхватил другой из руки лейтенанта.
– Ардмор…
– Видите, я, кажется, становлюсь жестоким. Останетесь – мне и вас придется убить.
Лейтенант Джек, побелев, уставился на него. Глаза пылали яростью – впервые он был таким.
Сверху послышался звонкий женский голос:
– Джеймс!
Он эхом пронесся по всей пещере, исчезнув при следующем всплеске волн.
– Диана знает, – сказал Джеймс, – почему я стал охотником на пиратов. А вы знаете?
– Нет, – с болью в голосе ответил Мэллори.
– Потому что я обещал своему брату. А тебе известно, почему он стал охотником на пиратов?
– Нет, – повторил Мэллори, тяжело дыша.
– Из-за тебя!
Джеймс оставил дневник Пола на «Аргонавте», но он ему не требовался. Он помнил его наизусть.
– «Они зарезали ее, – начал он цитировать слова, написанные братом очень давно, – потому что она не подчинилась им. Она сделала все, чтобы спасти моих дочерей, но их тоже убили. Две кудрявые малышки с бабушкиными зелеными глазами. Иногда я лежу без сна, представляя, как страшно было моим девочкам и жене, всегда такой ласковой и мягкой. В церкви мне говорят «прости», но прощению нет места в моем сердце. Когда я найду его, кто бы это ни был, он узнает, что такое настоящий гнев».
Слова проносились по пещере, эхом возвращаясь к нему. Диана, возможно, тоже слушала и наблюдала за ним. Она видела этот дневник и знала, сколько страданий легло на эти страницы.
– Пол так и не смог узнать, кто убил его жену, – продолжил Джеймс. – Умирая, он взял с меня обещание продолжить поиски. Я объездил весь мир, прежде чем найти Блэк Джека Мэллори. Ты долго бегал от меня. Но все-таки я тебя нашел.
Лицо Мэллори не дрогнуло.
– Я не знал… я не помню.
– Зато я помню! И Пол. И уж точно, его жена.
Мэллори сглотнул.
– Убей меня, чего же ты ждешь…
Адмирал стоял в напряжении, Диана тоже замерла, сидя наверху, – Джеймс это чувствовал. Он мог нажать на курок, и Блэк Джек Мэллори, человек, убивший жену Пола и разрушивший семью Ардмор, отправится на тот свет. Отец Дианы пустил его к себе на остров, в Хейвен. Так же, как и лейтенанта, и самого Джеймса. Но сожалеть было не о чем. Джеймс Ардмор всегда преследовал свою цель, чего бы это ни стоило.
Сейчас он вспомнил: очнувшись в первый день, он услышал, как Диана звала Джессапа сменить повязки. Значит, Блэк Джек Мэллори помогал ей и отцу вылечить его. Лейтенанта Джека он тоже спас.
– А почему ты с самого начала не пытался убить меня? – спросил он у Мэллори. – Ты же знал, кто я.
– Ты был ранен и нуждался в помощи.
Успокоив трясущийся палец, Джеймс убрал пистолет от горла Мэллори и выстрелил в сторону выхода. Прогремел взрыв, отразившись эхом во всех закоулках пещеры.
Он бросил пистолет в воду и ринулся прочь, к лодке, которая ждала его снаружи в лучах яркого солнца.
Лежа в постели, Диана успела тщательно изучить весь потолок, когда наконец-то вернулся Джеймс. Время было позднее, далеко за полночь, и все, включая отца и Мэллори, уже легли спать. Перед сном миссис Прингл перевязала раненому руку и напоила его настойкой опия.
В сумерках Джеймс так и не появился, и Диана пыталась выследить его с верхней площадки, хотя знала, что на острове было много мест, где легко можно было укрыться. Там же, под одним из кустов, она отыскала кухонное зеркало – очевидно, Джеймс его использовал для подачи сигнала кораблю. Это был французский фрегат, объяснил отец. На закате корабль исчез, и все последующие часы Диана провела в мучительных догадках, отправился ли Джеймс на борт.
Она слышала каждое слово из разговора между ним, отцом и мужчиной, которого знала как Джессапа. Диана пришла в неистовство, узнав, что отец скрывал его настоящее имя, в то время как этот человек проводил много часов на пляже с Изабо, рыбачил с ее отцом и помог спасти жизнь Джеймсу.
Диана видела, как Джеймс выстрелил в море и покинул пещеру. Он сделал свой выбор, и она понимала, чего ему это стоило.
Уложив Изабо, Диана вернулась к себе, под уговорами миссис Прингл переоделась в ночную рубашку и легла. Когда кухарка ушла, она вскочила с постели и встала у окна, не сводя глаз с дорожки, ведущей к дому.
Диана ждала несколько часов, пока сильная усталость не вынудила ее прилечь. Не смыкая глаз, она с надеждой продолжала вслушиваться в каждый шорох.
Наконец-то… скрип ворот, его шаги снаружи, звук открывающейся двери. Она лежала неподвижно, сердце колотилось. Пойти к нему или не стоит? Яростно наброситься за то, что напугал до полусмерти, или ждать его действий? Сердце приказывало бежать к Джеймсу, но оно ведь уже столько раз ошибалось.
Интересно, остальные тоже прислушивались? Нет, наверняка сон был для них важнее. Единственным человечком, защищенным от всех невзгод, была Изабо: послушайте, никто ведь не пострадал! Так почему все такие грустные?
Скрипнули половицы. Джеймс пересек площадку и тихо вошел в свою комнату рядом с лестницей. На несколько минут воцарилась тишина, затем Диана услышала всплеск воды. Миссис Прингл каждый вечер разносила по спальням кувшины и губки, чтобы можно было помыться перед сном или с утра, пока она хлопотала перед завтраком.
Диана представила, как он смачивает губку, затем вода течет по его обнаженному телу, смывая с кожи песок, пот и грязь. Он очистит себя от прожитого дня и всех расстройств. Он не торопился, а она лежала и слушала: он давал губке пропитаться водой и щедро поливал свое тело. Снова… и снова… всплеск… журчание тонкой струйки и снова всплеск. Скоро он закончит, вытрется старым потертым полотенцем, ляжет и попытается уснуть.
Шли минуты. Луна, проходя свой ночной путь, заглянула в окно ее спальни. Для него она сейчас тоже светила. Звук воды пока не прекращался: такой ровный, монотонный, неторопливый..
Диана поднялась с постели. Она нащупала в темноте тапочки, но была слишком взволнована, чтобы тратить время на поиски халата. Тихо шаркая, она вышла из своей комнаты и через площадку добралась до спальни Джеймса.
Она открыла дверь в тот момент, когда в чаше снова зашумела вода. Он стоял к ней спиной; на мокрых плечах искрились нежные поцелуи лунного света, оставляя в темноте прямой стан, тонкую талию и упругие ягодицы. Тени плясали на мускулах рук и ног.
На полу было много воды, и полилось еще больше, когда он проводил губкой от запястья к плечу. Длинные мокрые волосы ровно лежали по всей голове, и с концов по спине текли ручейки. Джеймс не поворачивался, не слышал, как она вошла и закрыла за собой дверь.
Диана сняла тапочки и босиком прошла к нему по мокрому полу, остановившись у маленького столика, на котором стоял кувшин. Она встала перед Джеймсом и взялась за губку в тот момент, когда он снова собирался опустить ее в воду.
Он поднял глаза. Диане стало не по себе при виде темных, безжизненных колодцев, смотревших сквозь нее из-под заострившихся от влаги ресниц. Она держала губку в воде, и он спокойно ждал, никак не реагируя.
– Джеймс, – прошептала она, – Позволь мне.
Он отбросил руку, и капли с кончиков пальцев мелодично застучали по полу. Диана дрожащими руками отжала губку и мягко провела ею, сначала по шее, затем по мускулистой груди и плотному животу. На месте давно снятой повязки остался розоватый шрам, тянувшийся от ребра почти до паха. Чуть скользнув по нему, рука поднялась обратно к плечам.
Джеймс не двигался и тихо наблюдал за ней. Диана снова наполнила губку и продолжила путешествие – теперь по его спине: от лопаток вниз, к ягодицам, гладя кожу неспешными движениями. Она сделала еще один круг, затем удостоила вниманием его руки, не торопясь протерев каждую от плеча до пальцев.
Бока и талия тоже получили порцию приятной влаги. И снова наверх, медленно массируя шею. Ее ночная рубашка совсем промокла, волосы вокруг вспотевшего лба кудрявились. Она выжала губку и с бешено бьющимся сердцем опустилась на колени, чтобы помыть внутреннюю сторону его бедер.
Джеймс и теперь стоял недвижно, хотя жезл уже выпрямился и затвердел. Такой красивый и гладкий, каким она видела его в пещере. Пытаясь не обращать на него внимания, Диана старательно помыла одну ногу, затем вторую, проводя губкой от бедра к щиколотке.
Все, закончила. Теперь она могла встать, но не было сил отвести взгляд от его прекрасной наготы: фаллос, твердый и тугой, вокруг – мокрые кудрявые волосы.
Она долго изучала этот объект, любуясь тенями, которые отбрасывала на него луна. Пульс внутри бился тяжело и ритмично. Она сделала вдох, подалась вперед и лизнула кончик. По вкусу он был теплым, бархатистым… очень приятным. Не выдержав соблазна, язык проследовал дальше, до самого основания. Тут Джеймс словно опомнился:
– Черт возьми, Диана! Я еще не умер.
Он взял ее за локти и поднял на ноги. Глаза светились, горели от желания и злости. Диана бросила губку в воду.
– Ну вот, – сказала она дрожащим голосом. – Теперь все.
– Это мне решать.
Джеймс обвил ее сильной рукой и притянул к себе.
Поцелуй был неистовым. Он не мог оставить ее выходку безнаказанной. Диана подумала, что даже поцелуй в трактире год назад был гораздо игривее и нежнее, чем сейчас, когда он явно и не думал о лирике. В нем проснулся жестокий человек, охотник на пиратов, живший по собственным законам.
Он погрузил пальцы в ее волосы, заставляя голову двигаться так усиленно, что у Дианы заболела шея. Мокрым телом он прижимался к ней, ее ночная рубашка моментально намокла. Его язык продолжал безумную борьбу, объятия становились все крепче, пока ей не стало трудно дышать.
– Скажи, что любишь меня, Диана, – прохрипел он, лаская ее губами. – Скажи.
– Я люблю тебя, Джеймс.
Она произнесла эту фразу на выдохе, после чего он оттолкнул ее от себя. Диана повалилась на кровать, тяжело дыша.
– Не лги, – сказал он, прижав кулаки Дианы к своей груди.
Она покачала головой:
– Но это правда, Джеймс, я люблю тебя!
– Хватит! – прорычал он.
– Ты же попросил меня сказать. Думаешь, мне самой это нравится?
– Ты ничего не знаешь о любви. В твоей жизни был только этот идиот, Эдвард Уэрдинг.
– Да, мне казалось, что я любила его. Но я слишком поздно поняла свою ошибку!
– Ты и сейчас ошибаешься в чувствах.
Даже Эдварду не удавалось говорить так насмешливо, как это делал Джеймс Ардмор.
– Я узнала, что такое любовь. Меня Изабо научила. Она показала мне разницу между слепым увлечением и любовью.
– Правда? Что ж, интересно послушать.
– Увлечение – это когда ты готов на все, чтобы обратить на себя внимание другого человека. А если любишь, то перевернешь мир, даже ценой собственной жизни, – лишь бы твоему сокровищу хорошо в нем жилось. – Она вздернула подбородок. – Вот что для меня значит Изабо. И ты.
– Не смей менять жизнь ради меня. Я вполне доволен ею!
Диана рассмеялась:
– Неправда.
– Мне ничего не нужно!
– Послушай, ты вовсе не обязан любить меня. – Она грубо усмехнулась, чувствуя острую боль в горле от непролитых слез. – Нет, это не так. Мне очень тяжело, но что я могу сделать? Я не вправе заставить тебя.
– Можешь попробовать.
Диана заморгала.
– Что именно?
– Ну, отдайся, если так сильно любишь меня, – нахмурившись, ответил он.
– Как это поможет?
– Ты пришла сюда, чтобы я тебя захотел. Все получилось, как ты рассчитывала, так почему бы не закончить? Переверни мой мир, Диана. Тогда ты узнаешь, что такое любовь.
Она вздрогнула, чувствуя, как прилив желания сменяется гневом.
– Зачем ты это делаешь? Всякий раз, когда я смягчаюсь к тебе, ты лишаешь меня самообладания!
– А я не просил у тебя снисхождений. Мне приятнее смотреть на вспышки ярости и летающую посуду, нежели стоять здесь и слушать о твоих чувствах.
В этот момент ей хотелось лишь одного – схватить кувшин и разбить о его голову.
– Прости великодушно, что расстроила тебя! Ты не разрешаешь мне тебя любить?
– Любовь не принесла мне ничего хорошего в этой жизни, – сердито ответил Джеймс.
Диана понимала его – она тоже больно обжигалась.
– Любовь должна согревать, – прошептала она со слезами на глазах.
– Не хочу говорить о тепле. И перестань плакать.
Нет уж, она слишком долго сдерживалась, чтобы сейчас остановиться.
– Я не должна подчиняться каждому твоему слову.
– Упрямая женщина, черт возьми! Диана, я хочу тебя и горю этим желанием! Когда ты злишься на меня, моя кровь еще сильнее вскипает. Не хочешь, чтобы я взял тебя, – убирайся из этой комнаты!
Она вытерла слезы, но из глаз полилось еще больше.
– А может, мне не хочется уходить…
– Тогда тебе лучше залезть на кровать, если не возражаешь.
Он стоял на месте, возбужденный и напряженный. Диана молча расстегнула ночную рубашку и сняла ее через голову.