Нежный холод

Тодд. Два, три, девятнадцать

Есть такие секреты, которые на самом деле известны всем. Например, что мистер Уинтер, тренер по борьбе, спал с миссис Хаблер, учительницей по основам религии, хотя у обоих есть супруги. Тодд знал этот секрет, потому что однажды кабинет миссис Хаблер был заперт и он решил заглянуть в маленькое мутное окошечко на двери. К сожалению, там он увидел такое…

Чего даже его призрак не смог забыть.

Еще есть секреты, которые известны как минимум девятнадцати людям.

На следующий день Спот встретил Гриви и Дэниелса в холле школы. Казалось, он потел еще сильнее, чем обычно, если это вообще было возможно. Уже прозвенел первый звонок, и по всем коридорам сновали ученики.

Спот лавировал между ними, то и дело повторяя Дэниелсу и Гриви:

— Детективы, прошу, следуйте за мной.

В этот раз он не улыбался им и не жал руки, а торопливыми мелкими шажками пробирался по коридору между школьниками.

Когда они зашли в кабинет Спота, Гриви посмотрела на мокрое лицо директора и невольно провела ладонью у себя под носом. Спот уселся за стол. Он выглядел так, будто до этого час просидел в сауне. Он вытащил из стола еще одну папку, на этот раз абсолютно новую. Глубоко вздохнул и положил ее перед детективами.

— Вы, конечно, понимаете, что мы не… мы никогда бы не… — Спот покачал головой. — Для нас это, мягко говоря, очень неприятный сюрприз. Мы в академии Олбрайт всегда осуждали такое поведение.

За окном трусцой бежала группа запыхавшихся школьников, щеки их раскраснелись от холода. Это мистер Уинтер отрабатывал с одиннадцатиклассниками так называемую «терапию холодом». Тодд видел, как клубы пара вырывались из носов и ртов ребят.

Гриви, стоявшая слева от стола Спота, положила руку на папку:

— Можно?

— Д-да. — Он отпустил папку. Пока Гриви перелистывала в ней страницы, Спот смотрел на Дэниелса. — После вашего звонка мы изучили все отметки Тодда за последние три семестра и не обнаружили ничего необычного. Конечно, ведь Тодд был очень одаренным учеником. Однако…

По мере ознакомления с содержимым папки Гриви передавала прочитанные страницы Дэниелсу и выглядела все более удивленной.

— Мы решили, — Спот прервался и откашлялся; звук был таким, словно пластинку проигрывали на очень низких скоростях, — внимательнее изучить табели остальных учеников в классе и заметили кое-что подозрительное в отметках двенадцатиклассников, которые посещали занятия Маквитера по социальным наукам. На которые ходил Тодд…

— Сразу девятнадцать учеников на промежуточном экзамене получили вместо обычных двоек и троек пятерки, — заметил Дэниелс, указывая на один из табелей.

— Да. — Спот снова прокашлялся. — По меньшей мере девятнадцать учеников продемонстрировали существенный скачок в успеваемости, если судить по последнему экзамену. Мы предполагаем, что этот скачок был… — Спот снова прервался. — Искусственным.

— А когда был промежуточный экзамен? — спросил Дэниелс, заглядывая в папку, которую изучала Гриви.

— Пятнадцатого декабря. Последний экзамен в семестре.

— Значит, — заключила Гриви, — они сжульничали.

— Судя по всему, на данном экзамене — да. — Голос Спота звучал сдавленно. — Эти девятнадцать учеников затеяли что-то бесчестное.

— Почти весь класс, — уточнила Гриви.

Дэниелс кивнул:

— Вы сами проводили экзамен?

Спот в ответ протянул ему еще одну папку, потолще, с экзаменационными тетрадями. Маквитер терпеть не мог вопросы с вариантами ответа. Он говорил Тодду, что это не учеба, а игра в кости, поэтому на своих экзаменах всегда заставлял писать эссе.

Тодду эти тетради нравились. Ему было приятно трогать их фактурные обложки. И пускай Тодд с Маквитером никогда не обсуждали экзамены детально, Тодд всегда соглашался с учителем насчет того, что вопросы с вариантами ответа — это способ сжульничать, потому что у тебя всегда есть шанс угадать правильный ответ, даже если ты ничего не знаешь.

Но Тодд был уверен: чтобы дать правильный ответ, нужно знать хоть что-нибудь.

Дэниелс просматривал документы, Гриви постукивала себя по подбородку.

— А Маквитер обсуждал это с вами? — спросила она, доставая блокнот. — Высказывал свои подозрения? Насчет отметок?

— Нет. — Спот начал барабанить пальцами по столу рядом с фотографией своей собаки. Она как будто улыбалась ему в ответ со снимка в серебряной рамке, оголяя белые зубы.

— А он знает, что теперь вы в курсе об этих отметках? — спросила Гриви.

— Нет, не знает, — уверенно ответил Спот. Наконец он провел ладонью по влажному лбу. — Мы получили ваш запрос, изучили отметки Тодда и обнаружили то, что обнаружили. И конечно, сразу решили поставить вас в известность. Мы подумали, что будет благоразумнее все сначала обсудить с вами.

— Мы ценим ваше благоразумие, — ответила Гриви. — Маквитер сегодня в школе?

— Да, он сейчас на занятии. — Спот кивнул и открыл расписание на компьютере. — Сегодня среда, значит, он в классе номер 454. До утренней перемены.

— Директор Спот, можете нас извинить? — Дэниелс захлопнул папку. — Нам нужна минутка.

Директор Спот вскочил со своего стула со странной поспешностью.

— Конечно, я как раз собирался переговорить со своим помощником. Надо перенести несколько встреч. Пожалуйста, кабинет в вашем распоряжении.

Когда дверь за Спотом захлопнулась, Гриви тут же подскочила, подбежала к столу директора и плюхнулась на его стул.

— Здесь как будто градусов на двадцать жарче, чем в самой комнате, — выдохнула она, бросив на стол свой блокнот. — Ладно. Итак. Срочные новости. Богатенькие детишки списали на экзамене.

— Ага. — Дэниелс просматривал тетради, проводя пальцем по выведенным карандашом ответам. Иногда нажим на карандаш был таким сильным, что с другой стороны страницы оставались борозды. — Эй, смотри, тут все твои любимчики.

Дэниелс вытащил из стопки несколько тетрадей и бросил их на стол перед Гриви.

— Кэмерон Хилл, Крис Мэттью, Девон Маркус…

— Все члены, по-видимому, очень бесполезного кружка. — Гриви откинулась на стуле Спота.

— Да, — кивнул Дэниелс и кинул на стол еще одну тетрадь. — И… Марк Уокер.

У Марка Уокера был отвратительный почерк. От начала и до конца каждого бессвязно написанного предложения выведенные им буквы как будто задыхались и корчились. Тодд думал, что Марк именно поэтому не любил делать записи на уроках. Отчасти по этой причине у него были плохие отметки по социальным наукам. Тодд краем глаза подсматривал за ним, когда они сидели рядом в классе. Марк так крепко держал ручку и так пристально всматривался в бумагу, что казалось, будто он разговаривает с ними.

Марк был первым и единственным человеком, у кого ладони были больше, чем у Тодда. Марк говорил, что это помогает в борьбе: лучше даются захваты.

— О, а я думал, такие руки называются руками пианиста, — ответил тогда Тодд. — Типа, чтобы доставать до дальних клавиш.

— Доставать до клавиш? — Марк выглядел огорошенным. — А разве для этого не нужно просто двигать руками?

Тодд так сильно рассмеялся, что чуть не свалился со стула.

Марк явно был смущен такой реакцией.

— Короче, ты понял, что я имел в виду. — Он закатил глаза.

Этот разговор произошел на неофициальной встрече репетиторского кружка, который к тому времени состоял только из Марка и Тодда. Встречи проходили в кабинете миссис Хаблер, где в обеденное время, как правило, никого не было. Марк всегда сидел под картиной Микеланджело «Сотворение Адама». Наверное, слишком символично, но так уж сложилось, что именно в этих декорациях они и начали общаться. Или называйте это как угодно.

Тодду было любопытно, знал ли хоть кто-нибудь, что делал Марк, когда уходил на свои «занятия с репетитором». Это был секрет. Марк обычно говорил, что ему нужно подтянуть отметки, иначе у него ни за что не получится поступить в колледж.

Хороша сказочка.

Дэниелс пролистывал каждую экзаменационную тетрадку. Вопрос за вопросом. Вскоре он заметил, что Маквитер оставил по ходу текста пометки в виде маленьких точек.

— Посмотри, — показал он тетради Гриви.

В тетради Марка Маквитер подчеркнул то же предложение, что подчеркнул и в восемнадцати других работах, поскольку везде оно было практически идентичным.

Гражданин — это человек, принадлежащий к тому или иному государству или сообществу, являющийся субъектом идеологии, диктующей ему, в чем состоят его права и обязанности.

Если не считать небольших расхождений, это предложение было почти слово в слово скопировано из учебника. Видимо, у Марка была превосходная память.

Видимо, у всех у них была хорошая память.

— Окей, я должна это сказать. — Гриви оглядела стопку тетрадей. — Эти ребята весьма туповаты и неизобретательны.

Дэниелс смотрел на исписанные красной ручкой экзаменационные работы.

— Маквитер сделал в тетрадях кучу пометок, подчеркнул эти предложения, значит, он все понял, — сказал он. — Так почему же он сразу не пошел к Споту? Это же не его вина, что так случилось.

Гриви снова плюхнулась на стул Спота и откинулась на спинку так, что практически оказалась в горизонтальном положении, уставившись в потолок.

— Согласна. И вместо этого он идет на перемене к Тодду и называет его «обманщиком и лжецом»?

Дэниелс нахмурился.

— Думаешь, Тодд тоже списывал?

Он покопался в стопке тетрадей и вытащил оттуда работу Тодда. Открыл ее на том же вопросе.

В своем эссе Тодд писал:

— Видимо, он списывал намного лучше, — подметил Дэниелс. — И если учитывать его отметки за все годы обучения, он либо списывал всю жизнь, либо, что более вероятно…

— Не списывал никогда. Но мы не знаем наверняка. — Гриви дочитывала эссе, покачивая головой.

— Но мы не знаем наверняка, — согласился Дэниелс.

Сейчас Тодда не волновало, что Дэниелс и Гриви заподозрили его в списывании на промежуточном экзамене. Потому что сейчас он был мертв. Если бы он был жив, его бы это страшно разозлило. Одно дело, когда ты не хочешь, чтобы кто-то думал, что ты умный; совсем другое, когда кто-то думает, что ты настолько глуп, что списываешь на экзаменах.

Гриви немного помолчала и сказала:

— А не поговорить ли нам снова со всем репетиторским кружком?

— Давай соберем весь класс, всех, кто списывал. — Дэниелс направился к двери и остановился. — И их родителей тоже позовем.

Есть такие секреты, которые становятся известны всем.

На этот раз, когда Дэниелс, Гриви и Спот вошли в бывший класс Тодда, никого из мальчиков это не удивило: слух о скором визите детективов быстро разлетелся по коридорам. Все девятнадцать ребят начали переглядываться еще до того, как повернулась ручка двери и силуэт Спота замаячил в проеме.

Не успел директор Спот войти в класс номер 234, как Крис вытащил телефон и поднял его над головой.

— Мой папа — адвокат, — заявил он. — Я имею право требовать адвоката.

— Заткнись уже, Крис, — пробурчал с другого конца класса Девон.

В кабинете Спота все ученики позвонили своим родителям, после чего расселись за партами в пустом классе, где обычно проходили занятия с миссис Хаблер.

Марк тоже позвонил матери, которая в тот день работала дома. Он сидел рядом с точной копией «Сотворения Адама» — там, где ему велел сидеть Дэниелс. Он поднес указательный палец ко рту и незаметно отгрыз кусочек кутикулы. Тодд никогда раньше не видел, чтобы он так делал.

Тревор, откинувшись на своем стуле, пялился в потолок.

Дэниелс встал перед классом. В тишине ему явно было комфортно.

— Что происходит? — наконец промямлил Кэмерон. Класс наполнился скрипом стульев. — А вообще, пофиг.

Тодд знал, что Кэмерон накурился, но пытался сделать вид, что это не так, чем еще больше себя выдавал.

— Мы ждем, когда приедут ваши родители. — Дэниелс обвел мальчиков взглядом. — А пока подумаем. Подумаем, что сказать им, когда они будут здесь. Когда они приедут, у нас с вами состоится еще один разговор. Мы хотим, чтобы вы поделились всей относящейся к делу информацией, о которой умолчали раньше. Надеюсь, сейчас вы пересмотрите свое решение. Потому что, знаете ли, Тодд Майер мертв. И история со списыванием, в которой вы все замешаны, может иметь к смерти Тодда какое-то отношение. Или нет. Но все это выглядит как слишком подозрительное совпадение. А в совпадения я не верю.

Марк смотрел на свои ладони.

Возможно, Дэниелс знал то, что Тодд понял только перед самой смертью: секрет редко остается секретом надолго.

Ведь все люди беспечны.

Тревор выпрямился и потянулся. Бросил взгляд на Марка, сидящего в противоположном конце класса. Тот посмотрел на Тревора в ответ, а потом отвернулся.

Именно человеческая беспечность привела к тому, что два ученика превратились в трех, а потом из трех — в пятерых и далее — в девятнадцать.

Это был секрет трех. Он никак не был связан с огромными деньгами, но, как Тодду объяснили ребята, был очень важным.

А Тодд был беспечен, поэтому согласился.