Неискушенные сердца

Глава 10

Когда миссис Макларен, экономка, увидела людей графа, входящих вслед за ним в дом, она удивилась во второй раз за день. Обычно люди отправлялись в конюшни, но не в личные покои господина. Она слышала, как граф выкрикивал приказы, не оборачиваясь, словно бросая их за спину.

— Я хочу, чтобы Эдинбург был прочесан насквозь, каждая улица, каждый переулок, от Саус-Бридж до Маркет-Кросс. Обыщите все трущобы от Тэннер-Клоуз до Грассмаркет, но найдите ее.

На лице миссис Макларен появилась озабоченность. Она подошла к графу.

— Ваша светлость, не ищете ли вы маленькую рыжеволосую девушку, а?

— Да, миссис Макларен. А что вы о ней знаете? — строго спросил он.

— Не так уж много, милорд Просто она спит наверху.

Улыбка осветила лицо Магнуса и не сходила с его уст, пока граф поднимался в спальню Тэбби

— Моя дочь здесь? — прогремел он счастливым голосом

— Да, ваше сиятельство. По крайней мере так она назвалась.

— Боже мой, миссис Макларен, я готов расцеловать вас!

Она отпрянула, обеспокоенная еще больше, чем когда Табризия ее оттолкнула, врываясь в дом. Магнус отпустил людей

— Все в порядке, ребята, вам лучше пойти и почиститься Я займусь тем же А вы, миссис Макларен, если возникнут вопросы, запомните мы были здесь всю ночь.

Она поклонилась

— Как прикажете, ваше сиятельство

Минут через сорок Магнус в голубом парчовом наряде, отделанном мехом куницы, смыв все следы крови и грязи, открыл дверь спальни и испугал Табризию, разбудив ее громовым голосом.

— Ах, вот она где, озорница! У тебя сработал инстинкт дома, как у маленького голубя — В его голосе звучало такое обожание, словно отец и дочь были в нежнейших отношениях.

Табризия села в большой кровати и осторожно подоткнула вокруг себя одеяло Они очень внимательно осмотрели друг друга, прежде чем продолжили разговор.

Магнус расплылся в улыбке

— Боже мой, да ты прехорошенькая! Ну копия матери! Устраивайся поудобнее, мне о многом надо тебе рассказать Но в первую очередь, черт побери, прекрати эту беготню по

окрестностям, как будто ты разбитная молодая особа Ты нас здорово помучила, девочка, и хватит.

Табризия откашлялась:

— Только в семнадцать лет я узнала, что я — Кокберн Так что мне нужно время привыкнуть. Однако я вижу, ты, как все Кокберны, едва открыв рот, начинаешь отдавать приказы А теперь, если мы не намерены перерезать друг другу глотки, прекрати свои бесконечные требования и послушай меня тоже, — заявила дочь гораздо тверже и увереннее, чем чувствовала себя на самом деле. Надо отвоевать позиции с самого начала, иначе она никогда не сможет жить по-своему.

Магнус торжественно поднял руку.

— Больше никаких приказаний, девочка!

— Хорошо. Тогда слушай дальше я сама хочу распоряжаться собой и своей жизнью. Никто не вправе решать за меня!

— Договорились, договорились, — махнул рукой Магнус — Можешь не продолжать. Собери вещи, мы едем домой Там твое место, пока не найдем подходящего мужа

Табризия подняла глаза к потолку

— Боже, дай мне терпения! — закричала она — Ты ведь только что поклялся, что больше никаких приказов, и тут же начинаешь снова! Во-первых, мне нечего собирать, у меня вообще ничего нет, я голая Мне нужна одежда и собственный пистолет. Клянусь, теперь я и шагу не ступлю без него, он должен быть у меня сегодня же! — Глаза ее подернулись туманом. — Что касается мужа, он у меня уже есть, хотя и не слишком благородный, к сожалению. Магнус нежно похлопал дочь по колену.

— Ты уже несколько часов как вдова, моя девочка. Богатая вдова. У нас есть все доказательства

Табризия судорожно схватилась рукой за горло.

— Максвелл Абрахаме мертв! Боже мой, как?

— Его дом сгорел дотла. — И Магнус махнул рукой, давая понять, что все кончено.

— Нет! О нет! Боже мой! Что я наделала! — Она думала, сознание покинет ее, и отчаянно цеплялась за Магнуса. — Я подожгла дом и убила его, — ломая руки, прошептала она.

Магнус нахмурился. Конечно, ей с ее тонкой натурой не вынести такого потрясения, не поднять тяжкого груза ответственности за совершенное, как она считала, ею убийство

— Клянусь, ты не имеешь никакого отношения к смерти Абрахамса. Он умер от моей руки, но, видит Бог, это была самозащита. Он бросил нож мне в спину и не попал в

сердце лишь потому, что на мне была кольчуга.

Табризия задрожала и закрыла глаза.

— Ты очень разумная девочка и должна понять, ты избавилась от подонка Какое счастье, что ты оказалась в доме своего дорогого отца, когда случился трагический по жар, — подчеркнул он со значением.

Табризия вспомнила, как всего несколько часов назад она желала Абрахамсу смерти и, будь у нее оружие, сама бы убила его.

Она кивнула.

— Я избавилась от него. Я перед тобой в долгу. Но что же получается: не успела я вздохнуть свободно, как ты собираешься навесить на меня другого? Нет, я не готова!

— Слушай меня внимательно. Я хочу оформить тебя по закону как свою родную дочь. Поэтому ты получишь часть моей недвижимости, которая отходит детям. Кроме того, завтра я подам бумаги на утверждение завещания твоего мужа. Ты станешь богатой молодой женщиной и можешь выбирать супруга в самых высоких кругах.

— Ты намерен отписать мне ту часть своих владений, которая должна была отойти Парису Кокберну? — спросила Табризия.

— Да. Но этот молодой разбойник получит титул и Танталлон-Касл. — Он посмотрел ей в глаза. — Скажи мне правду, девочка, что у тебя с Парисом? Мы должны беречь нашу репутацию, как драгоценную корону. Дурная репутация быстро прилипает к девушке, и ей никогда не отмыться!

— Между нами ничего нет. Кроме предательства и ненависти! — вспыхнув, воскликнула она.

— Спокойней, спокойней! Я должен быть уверен, что ты не развлекаешься с женатым мужчиной. Я знаю, для некоторых дам опасные связи привлекательнее всяких других.

Табризия и отец проговорили больше двух часов Они обсуждали, спорили и наконец пришли к соглашению по многим важным вопросам Кроме того, они решили обсуждать все, касающееся жизни Табризии Итак, на некоторое время Табризия останется в Эдинбурге, в городском доме Она освежит гардероб и подождет окончания бумажных дел в юридической конторе Магнус снабдил ее — хотя весьма и неохотно — парой маленьких пистолетов из своего арсенала и объяснил, как чистить, заряжать и осторожно обращаться с ними Он согласился съездить в Кокбернспэт и забрать драгоценную миссис Холл, а когда вернулся, Табризия пришла в восторг Магнус захватил с собой Александрию Отец решил, что дочери будет полезно иметь возле себя наперсницу, и по такому пустячному вопросу она предпочла не спорить.

Следующие две недели были потрясающими. Самых дорогих портних Эдинбурга привезли в городской дом, где они занялись гардеробом Табризии. Вообще в городском доме произошло много перемен с момента воцарения в нем рыжей красавицы. Большую комнату вместе с будуаром и гостиной переделали, обставили новой изумительной мебелью и украсили всем, что только можно купить за деньги Табризия с Александрией перевернули магазины Эдинбурга вверх дном в сумасшедших поисках всего самого экстравагантного. Ювелиры, торговцы галантереей, модистки и продавцы мехов потели, стараясь угодить богатым особам. Вечерами Магнус сопровождал их в театр, на спектакли, которые давно стали любимым развлечением состоятельных горожан, и постепенно в высших слоях общества началось волнение. Больше всего почтеннейшую публику шокировало то, что едва овдовевшая женщина развлекается от души и живет полной жизнью. Это достигло ушей графа Ормистана, до безумия любившего вновь обретенную дочь, и в конце концов Табризию нарядили в черное. Правда, это черное было новой собольей накидкой

Однажды после театра и позднего ужина Табризия и Александрия уселись на кровати и проговорили до рассвета.

— А как тебе удалось получить разрешение пожить в Эдинбурге? — спросила Табризия.

— А мне не пришлось Парис не общается с семьей с тех пор, как ты уехала Он ест со своими людьми, сильно пьет и стал совершенно невыносим Даже слуги не рискуют

— походить к нему ближе, чем на расстояние вытянутой руки Я просто оставила записку, что еду в Танталлон.

Табризия вздрогнула

— Ничего не хочу слышать о твоем брате! А как девочки?

— Венеция помолвлена с Дэвидом Ленноксом Конечно, Дамаскус сходит с ума — не она первая Я думаю, и Шеннон почти готова принять предложение лорда Логана.

— Она не хочет, чтобы все ее опередили.

— Шеннон глупит. Логги — хороший человек, но я думаю, она могла бы найти кое-что получше Я считаю, нет более привлекательной женщины во всей Шотландии, чем она! — искренне закончила Табризия.

Прошло немного времени и между отцом и дочерью разразилась ссора. Однажды утром за завтраком Табризия сказала

— Я ничего не понимаю в финансах и, поскольку у тебя репутация очень крупного дельца, думаю, ты мог бы дать мне несколько уроков

— Замолчи, дочка! Незачем тревожить твою красивую головку такой чепухой, — отмахнулся Магнус, будто говорил с пятилетней девочкой.

Табризия холодно ответила:

— Мне кажется, ты сказал, что я становлюсь богатой женщиной. Поэтому я хочу знать, как управлять финансовыми делами.

— Тебе ничем не надо управлять до двадцати одного года. Я буду вести все финансовые дела, поскольку являюсь твоим законным опекуном до достижения тобой этого возраста.

Уперев руки в бока и дав волю своему темпераменту, Табризия открыла рот.

— Что? Ты, старый лицемер! Ты же поклялся: я сама буду решать все, что касается моей жизни, а теперь заявляешь — ждать четыре года! Так я не могу принимать собственные решения? — Табризия была вне себя.

— Ты же женщина, а ведешь себя как мужик. Что подумают люди?

— Я веду себя как Кокберн! И мне плевать, что подумают люди! И еще — я не хочу никаких денег той старой свиньи. Они грязные!

— Не желаю слушать такую чепуху, девочка! Если не хочешь пользоваться этими деньгами, оставь их своим детям. А пока как следует присматривай за ними.

— В твоих словах есть здравый смысл. — Она швырнула салфетку, обошла вокруг стола и встала рядом с Магнусом.

— Видишь, как мне необходимо твое руководство? Столько есть всего, что меня интересует! Ну, например, земля, на которой стоял сгоревший дом. Она ведь должна что-то стоить? Я бы ее продала, а деньги отдала приюту. Чтобы детям, которые там живут, стало лучше.

— Гм! Я понимаю, у тебя серьезный интерес к финансам, но ты, кажется, не представляешь размеров своего состояния. У Абрахамса в банке полно закладных, он ссужал

— деньги под земли, замки, и теперь ты владеешь заложенной недвижимостью половины землевладельцев Шотландии.

— Я бы хотела увидеть эти бумаги, — объявила она с острым интересом.

Магнус встал и собрался пойти в столовую.

— Что тебе нужно, так это секретарь. Деловой человек с хорошей головой на плечах, понимающий в цифрах. Я призову сюда Стефена Гэлбрэйта, пусть-ка он этим займется. Что скажешь?

— Прекрасная идея иметь под рукой толкового человека, пока научусь сама управлять делами, — упрямо промолвила Табризия. — А кто такой Стефен Гэлбрэйт?

— Мой племянник. Моя жена, графиня, урожденная Гэлбрэйт. Его мать Кэтрин — распорядительница спальни королевы. Она сопровождала ее в Англию. Я приглашу парня на ужин и, если решишь, что сможешь с ним поладить, найму секретарем.

Табризия не слишком оптимистично смотрела на предстоящую встречу еще с одним племянником Магнуса, но была приятно удивлена мягкими манерами Гэлбрэйта. Он оказался красивым парнем лет двадцати, хорошего сложения и не лишенным грации, со светлыми волосами и аквамариновыми глазами, сверкающими от какого-то внутреннего веселья. Всем своим видом он резко отличался от Кокбернов Они — неотесанные и грубые, а он — воспитанный, лощеный и, без сомнения, джентльмен.

Магнус приветственно громыхнул и потащил Табризию знакомиться.

— Это моя дочь, Стефен Слухи летят впереди нас, и ты наверняка все о ней знаешь

— Один слух явно не преувеличен — Он поцеловал ее руку — Вы удивительно красивы, кузина

— Спасибо, Стефен Мой отец рассказал вам, что мне нужен деловой человек, разбирающийся в финансовых вопросах, который мог бы кое-чему меня научить в этой сфере?

Стефен поклонился.

— Да, конечно! Я готов и очень хотел бы сделать для вас все, что смогу, в течение ближайших двух месяцев А после, к сожалению, я отправляюсь в Англию, ко двору короля Моя мать получила для меня место в королевской канцелярии — Он улыбнулся извиняющейся улыбкой — Меня заставили поверить, что именно сейчас ловкие шотландцы могут составить себе там состояние

— А вам это необходимо, да, сэр? — спросила Табризия.

— Разумеется. Я бедный, я второй сын. Несколько лет назад отец умер и оставил долги. Вот почему моя мать заняла должность при королеве

— Простите мою бестактность, я не хотела вмешиваться в ваши дела.

— Ничего страшного, — улыбнулся Стефен, — у меня нет секретов

Табризия заметила, что с каждым днем парень нравится ей все больше. Ее подкупали искренность кузена, прекрасные манеры. Он относился к ней как к воспитанной, образованной женщине, что льстило Табризии. Она обратила внимание на ухаживания Стефена и не отказывала себе в удовольствии легкого флирта, доселе ей незнакомого. Они часто оставались вдвоем, просматривали сотни бумаг Абрахамса, их дружба крепла.

— Стефен, отец говорит, у меня нет юридических прав до двадцати одного года Так что на ближайшие четыре года он мой опекун

— Да, верно, — осторожно подтвердил Стефен.

— Я вот о чем думаю. Я бы хотела иметь собственную резиденцию. Мне не нравится жить в Танталлоне под пятой отца. Я хочу независимости, но знаю, он не станет и слушать меня. Он даже не позволит остаться в Эдинбурге без Александрии. Значит, ты говоришь, я полностью бесправна еще целых четыре года?

— Да, он твой опекун до двадцати одного года — Стефен сделал эффектную паузу, потом осторожно добавил — Или до тех пор, пока ты не выйдешь замуж.

Ее глаза расширились

— Если я выйду замуж, Магнус уже не будет моим опекуном? О, ну тогда, конечно, мой муж будет вести мои финансовые дела?

— Нет, не обязательно, — покачал головой Стефен — Когда речь идет о состоянии, практика и здравый смысл диктуют необходимость составления контракта еще до брака. В нем можно точно и четко оговорить все условия. В конце концов, супружество — это партнерство. Доходы и ответственность обоих должны быть зафиксированы на бумаге, чтобы муж не смог воспользоваться твоими правами.

— Понятно, — медленно кивнула Табризия.

— Ну а теперь, насколько я понимаю, ты станешь искать мужа, который дал бы тебе большую свободу. Могу ли я предложить свое имя в список соискателей? — весело спросил он.

— Можешь, — кивнула она и рассмеялась. — Скажу по секрету: ты единственный мужчина из всех мне известных, кого я не боюсь.

Глаза Стефена засветились.

— Обитатели пограничных районов — другие люди. Им свойственно наглое бахвальство, их хлебом не корми, дай подраться.. — Молодой человек внимательно наблюдал за Табризией, оценивая, какое впечатление производят на нее его слова. — У них все сверх меры — ругань, распутство, убийства. Женщины там влачат жалкое существование. Моя мать старела с каждым рейдом отца. Иногда, конечно, он въезжал с победой, с подарками, но чаще всего привозил отвратительные раны, над которыми она не спала ночами. В конце концов однажды его внесли ногами вперед.

Табризия понимала — он просто описал, на что может быть похожа ее жизнь с Парисом Кокберном. Она закрыла глаза, стараясь отогнать мысли о нем. Стефен продолжал:

— Вот одна из причин, почему я еду в Англию. Там люди мягче, как и климат, и ландшафт.

— Может, и верно, — сказала она тихо, коснувшись его руки.

Он поднес ее пальцы к губам, потом быстро наклонился и поцеловал в губы. Она с удовольствием ответила на поцелуй и удивилась. Они оба обрадовались, что его поцелуй не испугал ее.

Александрия понимала, что дольше ей нельзя оставаться в Эдинбурге. Пора возвращаться домой. Уже шли приготовления к свадьбе Венеции, и она не могла ничего пропустить. Она рвалась в гущу событий и очень жалела, что Табризия не приедет.

— Я хочу купить Венеции какой-нибудь хороший свадебный подарок. Мы пойдем с тобой в магазин, купим, и ты отвезешь его, когда поедешь домой, — сказала Табризия.

Она купила фарфоровый обеденный сервиз на двадцать четыре персоны, украшенный петухами, с золотой каймой. Хозяин магазина пообещал доставить его в течение часа.

Возвращаясь в середине дня, девушки увидели возле дома ужасную картину. Молодой человек отчаянно пытался справиться с обезумевшей лошадью. Еще минута — и она ударила бы хозяина копытами по голове. В мгновение ока Александрия оказалась рядом. Лошадь внезапно рухнула на землю, и девушка увидела: животное задыхается и вот-вот умрет. Кожаная уздечка порвалась, и обрывок попал лошади в горло Без колебаний Александрия схватила ее за нижнюю челюсть и просунула пальцы в горло. Она вынула помеху, и животное смогло дышать. Это произошло, как чудо, лошадь вскочила и замерла, покоренная.

Табризия бежала к подруге с криком

— Александрия! Осторожно!

Молодой человек, хозяин лошади, остолбенел. Он не мог произнести ни слова, а только смотрел на девушку.

— Боже мой! Самый смелый поступок, который я когда-либо видел собственными глазами. Вы спасли ей жизнь. Как мне вас отблагодарить?

Александрия взглянула на стройного юношу с темными кудрями и внимательными серыми глазами, в которых светилось неподдельное восхищение ее храбростью Сердце девушки подпрыгнуло и заплясало в груди Никогда еще она не видела такого красавца, никогда никто не смотрел на нее вот так.

Табризия взглянула на несчастного с огромным сочувствием

— Отведите лошадь в конюшню за домом, напоите и дайте ей отдохнуть

— Спасибо, мадам, — он официально поклонился — Простите, вы случайно не миссис Абрахаме?

— Да, это я Вы хотели меня видеть, сэр?

— У меня личное дело, которое я хотел бы с вами обсудить, если вы уделите мне несколько минут, мадам — И он густо покраснел

— Сперва займитесь лошадью, а потом приходите попьете с нами чаю — Табризия улыбнулась, подбадривая смущенного юношу

Девушки по лестнице поднялись в дом

— Табризия, тебе не кажется, что он очень красивый? — задыхаясь, спросила Александрия

— Насколько я заметила, ты считаешь именно так. Давай поднимайся, надень что-нибудь получше, а я прикажу подать нам чаю

Когда молодой человек постучал, Табризия открыла и повела его в комнату, где они со Стефеном работали с бумагами Абрахамса.

— Ну как? Лошадь в порядке?

— Да, спасибо, мадам Я очень сожалею, что побеспокоил вас, тем более в таких обстоятельствах, — он покраснел — Но именно из-за смерти вашего мужа я вынужден

— говорить лично с вами.

Казалось, он чувствовал себя неловко, и Табризия изо всех сил старалась успокоить его

— Уверяю вас, вы не нарушили моего траура Могу ли я чем-нибудь помочь?

Он поколебался, потом набрался мужества и ринулся в бездну.

— По глупости я отдал мистеру Абрахамсу документ на нашу собственность Мне ужасно нужны были деньги и Дело в том, что отец ничего не знает А когда я услышал, что мистер Абрахаме умер, то понял, все может от крыться — Он помолчал, потом продолжил — Именно поэтому я хотел бы договориться, мадам Я заплачу долг, как можно скорее, но только бы отец ничего не узнал!

Табризия посмотрела на стол.

— Большая часть бумаг Абрахамса здесь. Дайте-ка я взгляну, нет ли вашей. Как вас зовут?

— Адам Гордон, мадам

Табризия вздрогнула

— Ваш отец — Джон Гордон?

— Да, мадам. Вы его знаете? — взволнованно спросил юноша.

— Только наслышана, — неуверенно улыбнулась она, роясь в бумагах. — Я думаю, эта. Хэддон-Хаус на Даффтаун? Пятьсот фунтов?

Среди бумаг были еще две расписки Гордона и две, подписанные Хантли. Табризия взяла их на заметку — когда останется одна, обязательно изучит внимательно.

— Да, — кивнул он. — Эта. Одна.

Табризия вручила ему документ и порвала обязательство с его подписью.

Молодой человек галантно запротестовал.

— Мадам, я не могу этого допустить!

— Ну, дело сделано, мистер Гордон. Пусть это останется строго между нами.

— Но почему вы должны быть ко мне так великодушны? — удивленно спросил он.

— Если вам это обязательно знать, отвечу. Я не хочу, чтобы бумага попала не в те руки. Ваш отец — лорд Джон Гордон. А знаете ли вы, что мой отец — граф Ормистан?

Адам Гордон заметно побледнел при имени ненавистного врага их семьи Он вдруг понял, как эта бумага могла быть использована против него: они потеряли бы собственность в Даффтауне. Юноша утратил дар речи от благодарности.

— А теперь пойдемте и попьем с нами чаю, Адам. Не позволяйте кровной мести отцов помешать нам стать друзьями.

— Благодарю вас, мадам, благодарю от всего сердца!

Табризия повела его в столовую, где Александрия с нетерпением ожидала, когда же еще раз увидит красавца. Адам с жаром стиснул руку Александрии.

— Я должен поблагодарить вас еще раз за то, что вы спасли мою лошадь, мисс. Клянусь, это самый смелый поступок женщины, который я видел Примите мою благодарность и не меньшее поклонение.

Александрия расцвела от его комплиментов Симпатия возникла мгновенно и взаимно У Табризии весело задергались уголки губ, когда она сказала:

— Адам Гордон, позвольте вам представить мою кузину Александрию Кокберн

Молодые люди побледнели

— Похоже, в природе существует кое-что покрепче чая. День был так насыщен событиями! — Табризия развлекалась.

Поздно вечером Александрия собирала вещи, готовясь к отъезду. Это оказалось непростым делом, слишком уж много всего было накуплено. Табризия еще раз внимательно просмотрела бумаги Абрахамса. Она обнаружила, что Джон Гордон занял девять тысяч под Мэкдафф-Касл, его брат Уилл Гордон получил еще пять тысяч под собственность в Абердине, и граф Хантли взял десять тысяч фунтов стерлингов по закладной под Хантли-Касл и прилегающие земли, когда его жена Генриетта Стюарт собиралась сопровождать королеву к английскому двору.

Табризии стало ясно, что все эти бумаги обеспечивали ее не только деньгами, но и властью Мальчик Адам, которому она помогла, — мелочь Она с ним не ссорилась и не собиралась Но она — Кокберн, а бумаги принадлежали ее кровным врагам Гордонам Она решила, ничего не говоря Магнусу, быстро вернуть их в банковский сейф для сохранности

Как только придет Стефен Гэлбрэйт, она заставит его снять копии с этих документов, которые положит в маленькую шкатулку с ключом — идеальное место для таких бумаг Она будет держать их подальше от любопытных глаз и в то же время под рукой на случай, если они ей понадобятся Встреча с юношей Гордоном и изучение документов Абрахамса открыли Табризии одну непреложную истину власть сильнее денег Она нахмурилась Да, кое-что ей уже удалось постичь Правда, узнанное лишает свободы и безмятежности, которые дарует невинность Хорошо это или плохо? Девушка вздохнула, прощаясь с утраченными иллюзиями, и призналась себе сила лучше слабости В тысячу раз лучше!

Магнус отправлялся на пару дней в Танталлон и заодно провожал домой Александрию Как он ни старался, ему не удалось уговорить Табризию поехать с ним

— У меня примерки до двух часов, потом должен приехать Стефен, он пробудет до четырех. Я обещаю приехать в Танталлон очень скоро, но дай мне немного пожить в Эдинбурге Я не одна, как видишь, со мной миссис Холл, и дом полон слуг.

Нехотя Магнус вынужден был отправиться без Табризии, предоставив ее самой себе.

Парис Кокберн только что вышел из конторы Маккейба, где занимался переводом дома в Мидлотиане с Дэвида Леннокса на Венецию Он решил передохнуть перед долгой дорогой в Кокбернспэт и заглянуть в заднюю комнату «Эйнсли таверн» на Хай-стрит, где и обнаружил своего лучшего друга Черного Дугласа Тот сидел за выпивкой

— Ха, Джеймс, как я рад встрече! Сто лет не видел тебя! — Парис расхохотался — Ты все еще живешь на севере?

Джеймс Дуглас смотрел на приятеля черными, как уголь, глазами. Белые зубы блестели в улыбке на фоне черной бороды.

— Ага. Помнишь, я направился посмотреть земли, которые мне достались от жены? Я поехал туда и узнал, что какой-то шотландский горец по имени Каудор оттяпал из рядный кусок проклятых земель. Пришлось вернуться в замок в Дугласе, собрать полсотни разбойников и проучить свинью. Половину людей оставил там, чтобы такое больше не повторилось, — вздохнул он

Парис улыбнулся

— И что, черт побери, скажет король Джеми, услышав, что Дуглас перебрасывает своих людей в глубь страны, вместо того чтобы охранять мир на границах?

— Плевал я на Джеми, — ухмыльнулся Дуглас

— С трудом могу поверить, что ты так легко расстался со своими людьми, Джеймс, — серьезно сказал Парис

— Да, я думаю, это мой грех. Никогда не интересовался землями жены, пока она была жива, бедняжка. Вот теперь и расплачиваюсь за свою нерадивость.

— Но ты не только по отношению к ее землям проявил нерадивость, — упрекнул Парис

— Да, конечно, и это тоже. Сам знаешь, каким грузом может стать брак. — Он шлепнул по заднице барменшу, в третий раз наполнявшую им стаканы, и та нагло подмигнула

— в ответ.

Оба приятеля сидели, сдвинув головы, пили, вспоминали прошедший год. Пробило полночь, и Парис решил не ехать в Кокбернспэт. Он пригласил Джеймса переночевать в городском доме.

Они зашли в конюшню, накормили лошадей, потом поднялись в дом через черный ход. Парис отмахнулся от предложения слуги накормить их.

— Нет, ничего не надо, кроме постели. После адвокатской конторы я всегда топаю наверх, там у Магнуса есть бренди, который я в последний раз контрабандой привез из Франции.

Услышав сквозь сон громкие голоса и шум в соседней спальне, Табризия сразу очнулась Испуганно прикрыла рот рукой, узнав в одном из них голос Париса Кокберна. Сердце заколотилось, как птица в клетке. Что делать? Подумав с минуту, девушка решила, что, если сидеть тихо, он никогда не узнает, кто в соседней комнате. Она безошибочно уловила звон бутылок и бокалов, а потом услышала и другой голос:

— Говорят, Джон Гордон и его папаша посоветовали королю разместить гарнизон английских солдат у нас в Шотландии

— Ни за что не поверю, даже если услышу от самого Хантли! Никогда Шотландия не будет оккупированной страной!

— Ну, знаешь ли, за что купил, за то продал. Я хочу сказать, мы должны нанести ему удар покрепче, — заявил Дуглас. — И не просто напасть на южные окраины его земель, а рвануть прямо в сам Хантли-Касл.

— А может, кроме всего прочего, добраться до короля? И убедить его не делать этого? Английские солдаты в Шотландии не смогут обеспечить мир. Наоборот, взбудоражат

— кланы, и начнется настоящая война.

Табризия закрыла глаза. Вечно мужчины говорят о войне, о налетах, о кровопролитии! Снова и снова она слышала бульканье бренди, наливаемого в бокалы, речи стали невнятными и очень громкими. Мужчины хохотали, еще немного, и они разбудят весь дом. До ее ушей отчетливо долетали все неприличные слова, произносимые в полный голос.

— Тут ко мне недавно приезжал Ботвелл, — упомянул Парис.

— А его любовница не умерла без меня? — игриво спросил Дуглас.

— Да, слышал я какую-то историю. Помнишь, он готов был убить каждого, кто второй раз взглянет в ее сторону? А тут как-то пригласил нас на ужин, одних мужчин И что, ты думаешь, мы там нашли?

— Когда речь идет о Ботвелле, меня не удивишь ни чем! — засмеялся Дуглас

— Ну да, я так и думал! Но он уложил ее, совершенно голую, на алтарь, задрапированный черным атласом, и зажег вокруг черные свечи

— Ничего себе! Неудивительно, что пошел слух, будто он связан с сатаной! И он не был против, что другие мужчины видели ее?

— Нет, мы все видели. Светлые волосы падали, как занавес, до пола. Кожа у нее — настоящий белый бархат. Не было никого, кто не возбудился бы.

— Боже мой, я уж и сам стал готов, пока слушал, — засмеялся Дуглас.

Шел третий час ночи. С каждой минутой Табризия становилась все злее — от нескончаемой пьянки за стеной она не могла спать. Девушка села, зажгла свечи в канделябре.

— Когда у меня все пухнет, а удовлетвориться некем, мне жутко больно. Я потом всю ночь не могу уснуть. Как думаешь, Парис, не призвать ли нам пару твоих женщин, пускай бы обслужили!

Табризия наслушалась достаточно. Она взяла из ящика один из пистолетов, которые ей дал Магнус, и рывком открыла дверь, разделявшую смежные комнаты. Мужчины, растянувшися перед камином, ошарашенно уставились на нее. Удерживая одной рукой тяжелый подсвечник, а другой — пистолет, она влетела в комнату, как фурия, в белой ночной рубашке с оборками Рыжие волосы полыхали пламенем, похожим на то, что бушевало в камине.

— Вон, свинья! — закричала она на Париса — Вон! — заявила она Черному Дугласу.

Парис задохнулся.

— Что ты тут делаешь?

— Это мой дом, на случай, если ты забыл! И поскольку я не могу спать под одной крышей с таким дерьмом, убирайся отсюда!

— Я хотел встретиться с тобой, — попытался оправдаться Парис, раскачиваясь на нетвердых ногах.

Она прицелилась на фут выше его головы и без колебаний спустила курок Выстрел потряс дом и испортил стену. Удивленный Парис отвесил ей насмешливый поклон.

— Джеймс, я знаю место, где прием будет гораздо теплее.

Оба оказались на улице, оглушительно хохоча

— А чего мы смеемся? Она нас выгнала под дождь среди ночи, — сказал Джеймс.

Парис ухмыльнулся.

— Правда, потрясающая? Ее надо хорошенько отлупить и как следует покувыркаться с ней в постели. Когда-нибудь я сделаю и то, и другое!