Неизвестный с «Драккара»

Глава 4

Демилитаризованная зона. Система Крон-12.

Станция армейского узла связи 47Х89РТ. Фронтир

«Ну вот я и на корабле», — подумал я, располагаясь в своей новой каюте.

Пробраться на рейдовый крейсер «Коряга» Седьмого подразделения флота Содружества и обосноваться там оказалось даже легче, чем я думал. Всё доверяется и основано на полной автоматизации процесса контроля и аутентификации. Одна половина людей не сможет узнать в лицо другую. Зато искин корабля знает досконально все биометрические показатели служащих и пассажиров корабля.

В этой ситуации самым сложным было создать новое имя в записях искина, ввести в штатное расписание одну дополнительную учётную единицу связиста третьего ранга систем дальнего обнаружения в несуществующий отдел электронной разведки, который я подчинил напрямую капитану корабля, некоему майору Лерку Стирфу. Ну и соотнести себя с этим новым человеком, которого теперь звали Рав Кеег.

Сеть рекомендовала выбрать именно это имя, так как при знакомстве оно, произнесённое с определёнными интонацией, тембром и частотой, вызывает чувство доверия и расположенности к назвавшемуся им человеку. Связано это с тем, что многие неосознанно начинают принимать этого человека за своего соотечественника или дальнего родственника.

Меня этот лингвистическо-звуковой обман вполне устраивал, и поэтому теперь я зовусь этим необычным именем. Хотя многие при встрече принимали его за распространённое. Почувствовал я это уже в первый день, когда пришлось им воспользоваться.

Выбор на майора же пал из-за того, что у капитана Стирфа должно и своих дел хватать, чтобы он ещё и на сторонние проблемы внимание обращал, тем более если подчинённые работают без нареканий и не вызывают дополнительных забот. Тут главным было, чтобы информация о каких-либо не выполненных мной поручениях не ушла наверх. Поэтому я исправно нёс свои вахты, не давая, таким образом, отчётности о моей деятельности уйти к вышестоящему руководству, то есть капитану.

Каюту мне пришлось также выбирать обходными путями, чтобы местный карго не вычислил неучтённого жильца. Пришлось изрядно попотеть, стараясь найти не используемое сейчас помещение, предназначенное для жилья. Но с этим мне повезло: просматривая план судна, найденный в сети, и перечень помещений, который в нём должен быть, я соотнёс его с тем, что раздобыл уже здесь, и увидел несоответствие в четыре каюты. После этого я, пройдя по всему судну, составил уже новый план корабля. Как оказалось, этот крейсер претерпел ряд небольших внутренних модификаций, в результате которых почему-то осталась перекрыта часть кают в одном небольшом жилом отсеке у левого борта, предназначенном для вахты техников экстренного реагирования, которые должны были там проводить профилактику и вести ремонтные работы. Каковы были причины такого инженерного решения, для меня так и осталось непонятным. Но в тот же день я смог разобрать одну из стенных панелей, расположенную за непонятно зачем здесь стоящим аппаратом по контролю воздушно-дыхательной смеси, и получил в своё распоряжение четыре совершенно пустые каюты. Правда, только в одной из них не было демонтировано сантехническое и электрооборудование. Потому именно в ней я и поселился. Кроме всего прочего, пришлось изрядно попотеть, отключая помещение от различных датчиков и счётчиков, могущих выдать моё здесь присутствие. Но и с этим я справился. И уже в тот же вечер обосновался в отдельной каюте.

Теперь нужно было позаботиться о том, чтобы и дальше о моём присутствии узнали только тогда, когда мне это понадобится. Поэтому я решил заняться своей непосредственной новой работой. Благо по перечню обязанностей она мне полностью подходила.

Так как прямого и непосредственного начальника я себе не прописал, то всё расписание работ и дежурств на корабле составил таким образом, чтобы встречаться с местными обитателями по минимуму. Большую часть времени я проводил в резервном командном центре, это было одно из самых непосещаемых мест на корабле, и оно мне пришлось по душе. Здесь я мог вполне спокойно обдумать план своих дальнейших действий и размотать эту странную цепочку событий, что привела меня на крейсер с названием «Коряга».

Шёл второй месяц нашего полёта из сектора со станцией к сектору Содружества, оттуда мы собирались направиться в секторы империи Аграф.

— Леита, в этом секторе по показаниям карт, обнаруженных ещё на станции, должен быть замаскированный передающий узел гиперсвязи. Давай повнимательнее просканируем пространство вокруг, — обратился я к красавице, расположившейся в кресле справа от меня.

— Да, хорошо, я запустила все сканеры. Данные уже поступают для обработки Ньютону.

— А зачем нам на этот старый узел связи? — спросила вторая девушка из моего экипажа.

Такая же невероятно красивая, неземная.

«Я везучий человек, — подумал я. — Меня окружают две самые прекрасные, очаровательные принцессы. Свет и ночь, звезда и тьма. — И, посмотрев сначала на одну, потом на другую, закончил мысль: — И они обе мои». В этом я был уверен. Хоть между нами ничего серьёзного ещё не было по каким-то неизвестным мне причинам, но то, что они мои, я знал, чувствовал это.

У меня вообще было такое ощущение, что Леита и Рахута — это две половинки одного человека. Не тёмная и светлая стороны, как можно подумать, посмотрев на них. Нет. Именно две части одной большой души.

Через неделю знакомства они уже спокойно мысленно общались, разговаривали без слов. Такого родства я никогда не ощущал.

И совершенно никогда не ревновали.

Я знал, что хоть немного, но нравлюсь Леите. Но когда аналогичное повторилось и с Рахутой, я был в шоке.

И обе мучили меня. Как будто смыслом их жизни после нашей встречи стало расколоть меня на кучу маленьких осколков, то делая шаг на сближение, то отталкивая так, что я отлетал от них, словно становясь совершенно чужим.

Как-то раз я не выдержал и, вспылив после очередного отката и разбитых вдребезги надежд, решил прояснить, чего же они добиваются, и запер обеих в их кубрике, который они, не сговариваясь, стали делить друг с другом после появления Рахуты на корабле.

— Вы мне расскажете, чего добиваетесь?! Что с вами происходит?! И что вообще вы делаете?!

Хотя я, если честно, уже давно понял, что, пока они не решат, что время уже пришло, ничего не будет. Но как говорил один персонаж, если не догоню, то разогреюсь.

На эту мою такую страстную эскападу девушки ответили-пропели необычным речитативом.

— Когда ты с одной из нас… — заговорила-запела Леита, начав убаюкивать и расслаблять меня своим голосом.

— …вторая ощущает все её чувства как свои, — продолжила тянуть эту странную песнь Рахута.

— Поэтому, когда ты с любой… — пропела Леита.

— …то всегда даришь радость близости нам обеим, — подхватила Рахута.

— И мы ещё не знаем и не решили, что делать и как с этим быть, — подошла к окончанию их общего напева Леита.

— Но мы знаем одно… — подстегнула Рахута.

— …что любую из нас ты можешь любить, — закружила меня своим музыкальным голоском Леита.

— Но и любой из нас зачем же делить тебя с самой собою? — стала заканчивать Рахута.

— Это глупо, — просто ответив на вопрос подруги, прекратила песнь Леита.

А потом, будто и не было столь странного разговора-песни, девушки словно очнулись. И Леита сказала:

— И вообще не приставай по пустякам. Видишь, мы заняты?

— Да, ты видел, что мы тут наряды меряем, к вечернему ужину готовимся. Девушки серьёзным делом заняты, а он их отвлекает, — продолжила Рахута.

Не дав мне ничего ответить, они вытолкали меня в коридор, закрыв перед самым моим носом дверь.

— И это на моём корабле! — буркнул я и пошёл к себе в рубку.

С тех пор я не приставал к ним с бестолковыми вопросами, не маленькие, сами разберутся. Да и не понять мне девушек, похоже, никогда, особенно этих двух. Моих девушек.

А они продолжали как ни в чём не бывало дразнить и привлекать меня. Так продолжалось и по сей день.

И вот сейчас вторая моя красавица интересуется, а для чего нам эта станция. Вроде всё абсолютно невинно, но какое-то мягкое мурлыканье в голосе присутствует. Или это у меня уже разыгралась бурная фантазия, или, что более верно, паранойя.

— Помимо того, — начал отвечать я, — что это даст мне возможность зарегистрировать своё новое имущество, проверить наличность, ознакомиться с ценами на рынке и прочее (я не стал говорить о том, что и зарегистрироваться как минимум в сети Содружества и на той же бирже для знакомства с рынком товаров и услуг). Это прекрасная возможность Леите связаться с домом. Ты не считаешь? — спросил я с усмешкой.

Похоже, так считала не только Рахута, так как мою шею сзади обвили тонкие нежные руки и прямо в уши раздался радостный визг (не пишу про музыкальность, хотя и она присутствовала, но я при этом чуть не оглох).

— Спасибо, Алёшенька!

И моё лицо в дополнение осыпали поцелуями.

— Не за что, всё равно ведь нужно сообщить твоей семье, что ты жива. — Немного подождав, пока остынет этот вал благодарной страсти со стороны одной девушки, обратился к другой: — Рахута, жаль, что ты всё ещё не вспомнила, где твоя семья.

— И мне жаль, но у меня теперь есть вы, и я искренне рада за Леиту. А поэтому…

Неожиданно в моём ухе взорвался ещё один звуковой снаряд, после чего моё лицо снова покрылось поцелуями.

На мгновение замерев, девушки дружно фыркнули, встали, оправили свои и без того идеально сидящие на них костюмы и пошли к своим местам.

Мне кажется, или я действительно услышал промелькнувшую между ними мысль: «А ему ведь понравилось, когда мы были вместе».

Правда, кто её отправил, я не уловил.

«Сеть, Магик, это так?»

«На фоне повышенного эмоционально-гормонального состояния и подходящего срока адаптации возможностей оператора произошёл очередной виток развития способностей в рамках базы „Эспер“», — ответил Магик.

«Зарегистрирована новая способность: считывание поверхностных пластов ментоинформационного поля объекта».

«Я так понимаю, это не чистая телепатия?»

«Да, к прямому телепатическому общению это имеет опосредованное отношение. Возможно выполнить только чтение и перехват чётко направленных и сформулированных мыслей и образов. Доступна более полная информация по состоянию и эмоциональному фону объекта. Возможно определение более точных свойств и возможностей объекта. Вся информация поступает с поверхности ментоинформационного поля».

«Понятно, появилась в арсенале способность малого опознания», — решил я.

«Нет, малое опознание возможно применять только для неживых предметов с относительно стабильным ментоинформационным полем. Приобретённая способность аналогична по действию, но её применение не ограничивается только неодушевлённой природой».

«Понятно, спасибо».

На этом я успокоился и погрузился в очередной этап своего обучения. С появлением у меня на борту небольшого экипажа из двух шикарных бортпроводниц я не забросил своей учебы, только изменил немного график.

Из-за возросшей численности обучаемых и тренируемых людей на корабле, вернее, человека, девушки-аграфа и её зеркальной копии, пришлось из остатков всех найденных войсковых тренировочных комплексов собрать ещё несколько. Получилось всего четыре. Два из них я установил в том же помещении, где располагался и первый тренажёр, а два оставшихся подготовил для продажи и оставил в трюме.

Кроме этого я снёс разделяющую перегородку между лабораторным комплексом и соседней с ним каютой, увеличив тем самым размеры всего лабораторного помещения, и установил, вытянув из своей «сумки путешественника», мобильный комплекс проведения ментоскопирования «Мемос» и миниатюрный комплекс по созданию имплантантов «Ваятель».

Поэтому первыми моими действиями после окончания выполнения этих монтажно-строительных работ, установки и запуска комплексов было снятие всех ментосоставляющих с девушек и создание на их основе баз знаний. После этого тренировки пошли по индивидуальной для каждого члена экипажа программе.

Анализом и вычленением более точных и глубоких знаний по различным областям жизни и деятельности до сих пор и занимается Ньютон со своими подчинёнными искинами.

Первой удивительной новостью для меня стала практически полная идентичность Леиты и Рахуты в плане их профессиональных навыков. У них даже нейросеть была установлена одинаковая. Благодаря такой схожести моих попутчиц наши головастые искины достаточно быстро смогли вычленить несколько основ различных пластов из всей области знаний девушек для составления новых баз.

Чем я и воспользовался.

Основа их навыков и умений легла в создание нескольких уникальных баз знаний направления «Пилот», «Навигатор», «Бой» и небольшого куска базы «Эспер». В моём распоряжении также появилась совсем крохотная база «Дипломатия», курсы которой слушались и изучались Леитой в университете.

И самое главное — база «Аграф», как я её назвал, составленная на основе жизненных наблюдений и воспоминаний девушки.

Рахута в этом плане была несколько уникальна: все пласты ментоинформационного поля, отвечающие за жизненный опыт девушки, были девственно чисты. Что казалось странным. Будто кто-то специально зачистил её память, оставив только профессиональные знания пилота и бортинженера.

Но, несмотря на это, благодаря Рахуте добавились более специализированные базы «Ремонт» и «Инженер». Кроме этого я получил довольно необычную базу, описывающую странный и жёсткий, но до невероятного эффективный стиль боя, вылившийся в базу «Рукопашка». В сравнении со всем ранее изученным мной в этом направлении данная база на несколько ступеней опередила все те знания, что вбивались мне в голову во время изучения. Я для эксперимента построил виртуальный тренажёр для отработки изучаемых мной боевых техник с противниками, использующими различные стили боя, специализированные базы знаний и уровни их подготовки. Так вот, я с трудом справился с адептом первого уровня, изучающего найденный в голове Рахуты стиль боя. Поэтому, во избежание неприятных встреч с людьми, знакомыми с этим видом единоборства, я в первоочередные планы поставил начать изучение именно с этой базы знаний.

По своей наполненности эта база не уступала всем вновь созданным базам, вместе взятым, и даже превышала их, её плотность поражала меня. Создавалось впечатление, что она может по своему объёму соперничать с базой «Эспер», уже инсталлированной мне. И именно поэтому мы смогли определить её ранговость не ниже пятнадцатого, а возможно и шестнадцатого уровня.

Для остальных баз ранговость я не выставлял, так как мне были не очень хорошо понятны их внутренние объёмы. Но они не превышали по своей плотности базы пятого уровня.

Сняв копии баз, мы постарались создать их копии. У нас это получилось для всех случаев, кроме базы «Ру-копашка».

Именно с этой базой были и некоторые странности в восприятии и инсталляции её у девушек.

Рахута совершенно не могла пользоваться знаниями из боевой базы, найденной у неё же. Она была как будто закрыта от девушки. Рахута даже не могла обнаружить присутствие этого пласта знаний в своей голове, пока не прошла полного ментосканирования. Ощущение, что знания были помещены в неё извне уже в готовом виде. Ситуация напоминала случай с совершенно пустыми пластами жизненного опыта.

При повторном внедрении копии базы она вновь не смогла её обнаружить. Поэтому мы перестали мучить девушку.

Я не раз задавал себе вопрос, кто же она. Но так и не находил ответа. Я думал, это клон какого-то аграфа. Но медкомплекс однозначно определял её как естественно рождённое существо. Постепенно я перестал задумываться над этим вопросом, только отложив его в дальний уголок на будущее.

Мы попытались внедрить базу Леите. Здесь нас ждал прямо противоположный результат, залить базу второй девушке совершенно не получалось.

Зато мне база подошла идеально. Установка её прошла без неожиданностей, которые, как я думал, могут возникнуть, исходя из опыта внедрения её моим попутчицам. Создавалось впечатление, что её готовили по индивидуальному заказу, и этот заказ сделал я сам.

После установки и настройки базы я решил поделиться частью информации, хранящейся и в моей голове. Поэтому сам лёг в комплекс ментосканирования.

Попробовав проделать всю аналогичную операцию по снятию ментообразов на себе, я испытал второе потрясение. Оказалось, что при ментосканировании происходит поверхностное чтение информации из ментоинформационного поля человека. Но это было известно и ранее. Суть же в том, что со мной эта технология не работала, так как моё поле оказалось плотно закрыто, а его поверхность окутана некоторой суррогатной видимостью реального поля. Эта искусственно наведённая среда не позволяла увидеть закрытость моего поля на фоне других схожих ментоинформационных полей и выделить его как отдельный фрагмент из общего фона.

Эта суррогатная составляющая сама по себе была довольно странной субстанцией, она копировала все доступные открытые фрагменты ментоинформационных полей окружающих меня людей и помещала их на поверхность моего. И, судя по всему, стремилась разместить фрагменты как можно большего числа различных ментоинформационных полей совершенно разных людей.

Что мне это даёт, я не очень хорошо понимал, но Магик утверждал, что это одна из неявных особенностей технологии скрыта. И чем более разнородное по структуре у меня ментоинформационное поле, тем мне легче затеряться в любом месте и тем труднее меня найти по слепку ментообраза.

Получив и разобравшись с новым для меня багажом знаний, я попытался закачать эти вновь созданные базы себе и девушкам. Технические и лётные базы они усвоили достаточно неплохо, а вот боевые и, как ни странно, базу по дипломатии не смогли воспринять. Поэтому с этими базами занимался только я.

И мы начали изучение ещё и вновь полученной информации, той, которой не обладали до этого сами.

Для ускорения процесса изучения и вообще развития моих девушек я решил распределить между ними имплантанты на интеллект. Их у меня было четыре. Но и здесь меня ждала загвоздка — такой нужный имплантант, как «Интеллект + 205», оставался не у дел. Он одинаково отторгался обеими девушками. Но и здесь пригодился как лабораторный комплекс, так и мой новый мобильный агрегат по созданию имплантантов.

Мы совместно с Ньютоном смогли разработать на основе найденных в куче инфокристаллов, записей профессора Ракену, методологию переработки существующих имплантантов в нужные нам. Из ничего создать необходимые имплантанты с заранее заданными свойствами у нас не получалось, не хватало необходимых комплектующих и компонентов для составления биомассы, с которой проводились работы. Однако мы смогли нащупать именно ту технологию по переработке имплантантов, когда ресурсы на создание нужного нам объекта равномерно распределялись между всеми вновь создаваемыми экземплярами. Отсюда проистекало три вывода, хороших или плохих — непонятно, но они существовали. Первый — создавать я мог только одинаковые имплантанты, второй — это достаточно длительный процесс и третий — ресурсов на создание тратилось несколько больше, чем появлялось после разбора имплантанта. Но в нашем случае из четырёх имплантантов общей суммой в плюс четыреста пятьдесят пять единиц к интеллекту я получил четыре имплантанта по сто десять единиц каждый.

Вот именно эти имплантанты мы и установили девушкам. Парадокс в том, что единый имплантант в двести пять единиц не прижился ни у одной из них, а вот два, общей суммой в двести двадцать единиц, были установлены совершенно спокойно и не вызывали никаких проблем.

Начав работать в этом направлении, я установил девушкам по комплекту имплантантов армейского образца на увеличение силы (+20 %), выносливости (+15 %), ловкости (+ 10 %), координации (+10 %) и точности стрельбы (+30 %), найденных в моей сумке, суммарно составивших систему «Тяжпех» («Тяжелый пехотинец»).

И теперь они были у меня вполне самостоятельными боевыми единицами. Для большего обеспечения их боеготовности и безопасности я подобрал каждой индивидуальный набор вооружения, состоящий пока из одного обычного армейского бластера и второго бластера скрытого ношения, найденного также среди арсенала в моей сумке.

Кроме того, на основе знаний Леиты мы скомпоновали для Рахуты базу по боевой стрелково-рукопашной подготовке и залили ей для дальнейшего изучения.

Поэтому у нас всегда было чем занять себя в периоды временного затишья. Учёба и тренировки, тренировки и учёба…

Через полтора часа мы засекли слабый сигнал с орбиты одной из планет сектора.

— Ника, что у нас тут?

— По каталогу, в данном секторе ничего не должно быть, по информации одной из карт со станции, здесь располагается гиперретранслятор. Сканер же засёк стандартный малый стационарный узел гиперсвязи военного образца. Периметр окружён защитным кольцом из нескольких орудийных платформ, дрейфующих на его орбите, и восемнадцать объёмов полей минного заграждения.

— Хорошо защищён телефончик, — усмехнулся я. — С чего бы это? У вас нет вариантов? — адресовал я вопрос слушающим меня девушкам и искинам.

И сам задумался над этим же непонятным и слишком хорошо укреплённым объектом военного назначения.

«А может, там не узел гиперсвязи?» — спросил я себя. Вполне закономерный вывод при условии, что объекты подобного рода хоть и ценились, но никогда так тщательно и хорошо не защищались.

— Ника, а на той карте, где нанесена правдивая информация о состоянии дел в секторе, больше ничего интересного нет? — спросил я искина через пару мгновений. — И выведи на экран её и карту, составленную нами при прохождении и сканировании сектора.

Посмотрев на получившееся отображение, мы убрали мусор из различных мелких объектов и получили наличие гиперретранслятора и обнаруженного нами армейского узла связи в одном и том же месте. Этот же узел связи на старой карте был помечен дополнительным маркером. Правда, его расшифровки там не было.

«Вот где пригодилась бы база по чтению карт что-то типа „Картограф“, ведь в любом случае такая должна быть», — решил я.

— Моё предположение, что это нечто большее, чем простой гиперретранслятор, подтверждается. Поэтому нужно быть крайне осторожными, — предупредил я девушек.

— Моя интуиция молчит, — откликнулась Леита.

— Я тоже ничего не чувствую, — подтвердила Рахута.

Я как-то даже не удивился на одинаковую реакцию девушек — ментооператор и уровень подготовки у них примерно одинаковы.

Через двадцать минут мы были в зоне досягаемости системы перехвата контроля над управляющими контурами платформ и ближайшего минного поля. И я снова погрузился в так понравившуюся мне работу взломщика. Оказывается, это одна из тёмных сторон моей души — только дай что-нибудь сломать или куда-нибудь проникнуть. А потом что-нибудь там тихонько наделать и незаметно свалить.

Вот и сейчас я приступил к перехвату каналов управления сначала оружейной платформой, расположенной напротив входного шлюза на станцию узла связи. Платформа и мины пока никак не реагировали на наше появление. Вероятно, сейчас мы были вне зоны их подконтрольного пространства. Меня такое положение вещей вполне устраивало, и я мог спокойно поработать.

Правда, работать пришлось недолго. В систему я смог попасть как неавторизованный гостевой пользователь — кто-то не заблокировал эту учётную запись, чем я и воспользовался. На завершающую функцию одного из запросов авторизации я повесил свой эксплоит, который перехватил ответ, что подконтрольная точка выдала отрицательный результат, и я вместо него подставил инвертированный код подтверждения. Формально полного контроля над платформой я в этом случае не получил, но доступ к управляющим функциям появился. Я внёс в список имеющих право на подлёт к станции сигнал, подаваемый с моего корабля, и временно на этом закончил, решив полный контроль над всеми платформами получить с самого узла связи, откуда они и управлялись.

С минами было проще. Их проверка сигнала свой-чужой осуществлялась по базе списков доступа ближайшей функционирующей платформы, и поэтому мне осталось проложить свой дальнейший маршрут таким образом, чтобы на моём пути попадались только мины, подконтрольные взломанной мной платформе.

Через несколько минут у меня был полностью рассчитанный маршрут подлёта к станции.

Пролетев положенное расстояние до станции, я приступил к получению доступа к самому узлу связи. По идее, мне не нужно было даже попадать на станцию, оборудование, установленное на «Драккаре», позволяло подключаться к локальной сети станции. Но мне было интересно, зачем здесь такое серьёзное охранение и что за странный маркер, которым отмечен этот узел связи на карте и о котором не знают даже искины. Поэтому я снова с головой погрузился в работу.

Здесь не все оказалось так просто, как с оружейной платформой. Но я вспомнил один свой старый приём. Правда, не такой уж он и старый, придуман не больше двух месяцев назад, применён всего несколько раз, но кажется, что использовался мной уже для сотни попыток взлома, хотя, по сути, так оно и было, когда я при помощи него ломал коды доступа к армейским инфокристаллам с базами знаний. Так вот, именно этот способ подбора образа символов и знаков по их остаточному ментоследу я и подключил к прямому перебору паролей. Я составил несложный сравнительный алгоритм для анализа полученного перед этим набора эталонных слепков ментообразов, попробовав ввести каждый символ и зафиксировав его остаточный след. Потом, просто проводя сравнение и подбирая наиболее подходящие по структуре символы, я по ходу проведения сканирования и перебора составлял некие массивы наиболее вероятностно располагающихся в данном слоте для ввода символов, знаков. Для ускорения операции я, как обычно, даже уже не задумываясь над этим, перенёс выполнение части задач в фоновые слои сознания. Через некоторое время у меня появился ограниченный набор знаковых массивов, вводимых в определённый слот при аутентификации введённых кодов доступа. Чтобы ещё больше ограничить заданный набор символов, я смог слить ментоинформацию, полученную из слепка образа, к условной градации времени. Тем самым я нашёл дополнительные массивы символов, вводимых в разные слоты примерно в один и тот же промежуток времени.

Составив из полученных массивов знаков и символов матрицу, я получил всего несколько рядов соответствий, которые мне и нужно было проверить. Этот финт дал нам возможность безболезненно заниматься перебором различных вариантов, не особо обращая внимание на ограничение попыток ввода неправильного пароля и блокировки учётных записей для доступа к ресурсам станции. Осталось только организовать перебор с подстановкой массива знаков в нужный, определённый именно для него слот. Благодаря подключённым мощностям всех моих искинов перебор не составил много времени.

Параллельно, по мере получения всё большего уровня доступа к станции, мы проводили постепенное внедрение в систему контроля узлом связи своих настроек. Это дало нам значительный прирост скорости захвата всей системы в целом и управления узлом гиперсвязи в частности. Также это позволило мне постепенно включиться в контроль противодействия станции внешнему вторжению, перехватывая и максимально минимизируя те алгоритмы подавления атак, что пытался использовать искин станции. Несколько из них были весьма необычны и могли причинить немало хлопот своей возможностью перекрыть захваченный нами канал доступа и сменить владельца для ресурсной базы станции. Но этого не произошло. Мы вовремя обнаружили и перехватили эти попытки противодействия и не дали пройти сигналу о закрытии порта нашего подключения. Эти необычные алгоритмы я взял себе на вооружение, так как никакой информации в базах, изученных мной, о чём-либо подобном я не встречал.

Через двадцать минут база была полностью под нашим контролем. Я удалённо подключился к её системе управления и внёс «Драккар» в список приписанных к станции кораблей. Удивившись при этом, что в списке доступа к станции состояло ещё три неизвестных корабля, и, судя по записи лога авторизации, один из них присутствовал здесь уже чуть более трёх месяцев. Информацию о судах я сохранил у себя в базе и поменял все пароли и коды доступа к узлу связи и оружейным платформам. После этого принудительно обновил списки авторизации всего охранного периметра и спокойно проследовал к шлюзу станции.

Дверь дока открывалась довольно медленно, но когда она полностью раскрылась, мы залетели в абсолютно пустое помещение.

— Здесь точно нет людей уже очень долгое время, — сказал я, оглядываясь.

Я стоял у трапа корабля в своём неизменном защитном костюме, к которому давно уже будто прирос телом, с обязательным бластером на бедре и в малой армейской броне, найденной случайно в одном из секторов на разбитом корабле. Был у меня ещё и дополнительный арсенал, но он не выделялся своим внешним видом, поэтому оставался незаметен стороннему наблюдателю, если такой здесь окажется. За спиной я неизменно нёс «сумку путешественника», доставшуюся мне в наследство от профессора со станции, где я жил, и позволяющую вместить в её пространственный карман огромнейшую кучу предметов, значительно превышающую как её внутренние, так и внешние размеры.

Ещё раз оглядевшись, я произнёс:

— Мёртвая тут тишина.

Хотя системы очистки и несли свою службу исправно, а зал не выглядел грязным или захламлённым, не было здесь даже пыли и мусора на полу, но в воздухе чувствовалось какое-то запустение.

«Этот объект не имеет ментоинформационного поля. Оно уничтожено. Остаточные следы поля присутствуют, и они уже начали постепенное его восстановление, но до цельной картины ещё очень далеко».

«Интересно, что здесь произошло?» — подумал я в надежде на ответ Магика.

Но, как это случалось и ранее, мой умный магический помощник промолчал.

«Ладно, захожу», — решил я и на нейросеть девочкам через ретранслятор «Драккара» передал: «Я внутрь станции, контролируйте помещение причального дока. Если что, сообщайте мне. Хотя она сейчас и полностью под моим контролем, но какое-то странное у меня от неё впечатление. Будьте настороже».

«Хорошо, что на автомате план станции скопировал», — подумал я, осторожно бредя по коридору в сторону поста управления узлом связи и станцией. Правда, заблудиться тут было сложно: станция была построена по типовому проекту малых стационарных объектов, чьи особенности построения и размещения отсеков я изучал в рамках материала, изложенного в нескольких базах знаний.

Хоть обстановка и атмосфера на станции держала меня в напряжении, но пока я шёл до командного отсека, со мной абсолютно ничего не произошло.

«Что же меня здесь так настораживает?» Эта мысль не покидала меня с тех пор, как я сошёл с трапа «Драккара».

«Я дошёл до комнаты управления, вхожу в неё», — передал я по нейросети.

«Принято», — ответила Рахута.

«Осторожнее», — обеспокоилась Леита.

Я разблокировал дверь и заглянул в образовавшуюся щель.

Большое полупустое помещение. Индикация аппаратуры. Несколько кресел. Обзорный экран. Вот всё, что мне удалось рассмотреть.

Не заметив ничего подозрительного, я ещё немного приоткрыл дверь и проскользнул внутрь.

Именно в этот момент моё чувство опасности взвыло на сотни голосов и на меня напали. Я резко рванул вперёд и в сторону, сделал несколько перебежек и укрылся под каким-то небольшим навесом, немного не добежав до пульта.

«Ника, Ньютон, на меня напали. Заблокируйте корабль. Контролируйте шлюз. Никто не должен покидать корабль и никого не подпускать к нему», — отдал я распоряжения искинам на корабль.

Через нейросеть со мной постарались связаться девочки, но я отклонил вызовы и заблокировал поступление всех внешних сигналов. Сейчас нельзя было отвлекаться ни в коем случае. Я сосредоточился на том, чтобы выжить.

Тактический режим боя и режим вероятностного прогнозирования подключились мгновенно. Всё окружающее пространство сразу же окрасилось в красный цвет зон повышенного риска нахождения, зон же с зелёным диапазоном безопасности не наблюдалось в принципе, недалеко маячило несколько жёлтых и оранжевых, но до них ещё нужно было добраться.

«Это плохо, очень плохо», — подумал я, так как находился в одной из красных зон, а значит, был в непосредственной опасности.

Постепенно я стал перемещаться в сторону ближайшей зоны с наименьшим в текущей ситуации индексом опасности.

Только я, немного успокоившись, насколько это было возможно в этой ситуации, попытался рассмотреть и понять, что же вызвало такой резкий всплеск эмоций страха и угрозы, овладевших мной, как чувство опасности снова резануло по моим натянутым нервам. Я выхватил бластер и открыл веерный огонь в направлении наибольшей плотности красного цвета, ориентируясь по степени давления и влияния, которое ощущал.

Странные тени возникли словно ниоткуда. Шесть неуловимых молниеносных противников. Они атаковали сверху, снизу, один раз даже из-за спины, хотя я и стоял и перемещался, прижавшись к одной из стен.

Первую и самую неожиданную атаку я или отбил, или просто смог сбить её ритм, тем самым избежав ран, которые мне могли нанести эти непонятные и странные враги. Я остался жив, но неизвестно, как долго будет сопутствовать мне удача, так как все мои чувства вопили, что всё только начинается.

Через пару мгновений моя тактико-вероятностная система прогнозирования немного адаптировалась к постоянно меняющимся условиям, и я смог увидеть наиболее вероятные векторы нападения моих неизвестных противников. Правда, степень достоверности не превышала шестидесяти процентов, что было очень плохо, так как не гарантировало уверенности в правильности предпринимаемых контрмер, но и это было уже лучше, чем ничего. Я даже начал замечать перемещение этих неизвестных противников и их возможные уязвимые точки.

Не понимал я только одного: почему я сам их совершенно не чувствую? Ощущать окружающее пространство и всех находящихся вокруг я стал уже на подсознательном уровне, и утеря этой своей способности принесла мне чувство сильного дискомфорта.

Мой магический компьютер смог внести некоторую ясность в этом вопросе.

«Применена техника ментального кокона, когда ментоинформационное поле существа помещается в непроницаемый кокон и становится совершенно неотличимо на окружающем фоне. Но эта техника требует высокого умения работать с ментальной структурой».

На основе пояснения Магика нейросеть смогла сделать и мной самим вполне очевидный вывод.

«С вероятностью, превышающей девяносто процентов, противники — ментоактивные существа высокого уровня подготовки. Нужно быть готовым к применению атак ментального плана».

«Принять во внимание новые данные», — отдал распоряжение я нейросети и Магику.

«Принято», — ответила Сеть.

Я же озадачился другой проблемой: «Но почему я не вижу их ни в каких других режимах? Мы можем с этим что-то сделать?» Было очень неприятно осознавать, что в такой экстремальной ситуации одна из моих способностей дала сбой. Тем более такая, которая может спасти мне жизнь.

«Свойство кокона и заключается в том, что он обеспечивает полное сокрытие помещённого в него объекта или существа для окружающего мира. Неизвестно, каким образом оператор их регистрирует сейчас. Уровень умений и знаний оператора не достиг ещё нужной степени развития его способностей».

Весь этот разговор длился доли секунды, да ещё и проходил на одном из фоновых слоёв сознания, тогда как основные события анализировались и обрабатывались всеми остальными потоками разума.

В ситуации цейтнота как единый механизм стали работать все мои способности: обработка и анализ событий, реагирование и прогнозирование, возможные действия противника и ответная реакция на них. Всё просчитывалось и укладывалось в единую модель ситуации. Разные слои сознания выполняли различные функции. Основной занимался анализом окружающего пространства и составлением текущей динамической модели ситуации, второй заведовал мерами противодействия нападению, третий отслеживал все изменения в окружающем пространстве, четвёртый производил вероятностное прогнозирование, последний регистрировал все оттенки моих эмоций, — как оказалось, они лучше всего реагируют на перемещения противника, отслеживая тем самым движение источников угрозы.

Такой подход к поведению и реагированию на угрозу и опасность пока давал мне возможность избегать нападений и хоть как-то реагировать на них. Но никакого эффекта растяжения времени, как это описывалось во многих книгах, которые до этого я читал, и, как я думал, у меня будет происходить в таком режиме существования сознания, у меня не возникало. Всё ощущалось с той скоростью, с которой это явление происходило на самом деле, просто мои реакции на эти события ускорились — я стал реагировать на них относительно внутреннего осознания события своевременно и действовать на вполне адекватном уровне.

Также я ощутил, что моей предыдущей подготовки ощутимо не хватает для противостояния такому типу противника. Я привык работать, когда знаю и понимаю, откуда точно придёт удар, откуда ждать нападения. Всё изученное мной ранее на них не действовало. Я не мог предугадать их следующий шаг. Замечал только в последний момент. Несколько раз буквально пройдясь по краю пропасти.

«Что-то нужно делать. Но что? Магик, у тебя есть какие-нибудь предложения? Мне нужно их видеть или чувствовать? Как это сделать?» — спросил я у своего эксперта по магии, но его ответ меня не сильно порадовал.

«Первый вариант — силами самого оператора. Но текущий уровень подготовки оператора недостаточен. Второй способ — ментальная структура-ловушка. В этом случае для их обнаружения нужна долгая предварительная подготовка. После этого существ, помещённых в кокон, нужно заманить в подготовленное для размещения ловушки место. Но и тогда их обнаружение возможно только при перемещении объектов. На подготовительные мероприятия построения ментоструктуры, нанесения её на необходимую поверхность требуется длительное время. Его у нас нет».

«Но если я не могу их найти, то, возможно, я смогу от них спрятаться? Я могу воспользоваться этой же техникой кокона? Тогда я несколько повысил бы мои шансы выжить», — предложил я новый план.

«Уровень подготовки ментооператора достаточен для освоения данной техники. Но на её освоение необходимо определённое время».

«У нас его нет, а если я могу, то сделаю это с первого раза. Иначе мне не выжить».

«Принято».

Мне в голову полилась цепочка ментоструктур, которые необходимо воссоздать в сознании и напитать ментоэнергией. Она была самой длинной цельной ментоструктурой, которую я до сегодняшнего дня видел. Но выхода не было. Запомнить эту последовательность микроструктур мне помог установленный имплантант на память и моя нейросеть. Но при выстраивании их в сознании в единую последовательность, которая закручивалась в сложную и многослойную фигуру, и при планомерном напитывании их энергией они постоянно срывались и разрывали структуры, разбивая фигуру. Не способствовали этому и постоянные перемещения с отвлечением на противостояние моим непонятным врагам выстрелами в пустоту и постоянное напряжение.

«Так не пойдёт, по смыслу эта структура для оперативного использования, но почему у меня ничего не получается? Почему?» — задал себе вопрос и постарался рассмотреть одну из структур внимательнее.

За одну из рун, минимальных единиц, составляющих структуру, у меня зацепился взгляд. Она располагалась именно на точке входа энергии в ментоэлемент. Не слишком понимая, что это значит, я лихорадочно посмотрел следующую структуру, найдя в ней ту же руну.

«Это уже интереснее», — подумал я.

И в этот момент меня что-то очень сильно приложило в грудь. Бронежилет меня спас, но я отлетел на несколько метров и оказался в направлении атак нескольких существ. Отстреливаясь от ближайшего противника, я нырнул под стол, в столешницу которого мгновенно последовал удар, и его отнесло в сторону. Я, не целясь, выстрелил прямо в направлении звука удара и увидел, как выстрел бластера задел какое-то существо, которое непонятной кучей свалилось в двух метрах от меня. Когда я его ранил, структура кокона прекратила своё действие, и я наконец ощутил присутствие противника. Я понял, он ранен, но уже скоро умрёт. Мой выстрел оказался на редкость удачен, я попал в один из уязвимых и критических органов. Это была моя первая, хоть и маленькая победа.

Но повторная атака, последовавшая через мгновение, показала, что расслабляться очень и очень рано.

Со смертью одного из противников количество безопасных зон немного увеличилось. Особенно меня порадовало, что в районе пульта управления появился даже один зелёный клочок пространства. В эту относительно безопасную зону то перебежками, то перекатами я и постарался пробраться.

Примостившись за пульт, в этот клочок временного спокойствия, я спешно начал додумывать идею, проскользнувшую у меня до нападения. Разобрав ещё несколько микроструктур, я нашёл ту же самую руну поступления энергии.

«Она есть во всех проверенных магеммах ментоструктуры кокона. Нужно это проверить. Так. Сеть, необходимо построить виртуальную модель структуры кокона. Помимо этого я дам тебе образец руны, проверь её наличие во всех микроструктурах, при нахождении отмечай место её пребывания относительно каждого элемента общей структуры кокона», — отдал я приказ своей нейросети, а сам тем временем, постоянно анализируя меняющуюся обстановку, старался не пропустить момента следующего нападения.

«Принято. На выполнение понадобится сорок секунд», — отозвалась Сеть.

«В данный момент они равняются вечности, но что поделаешь», — подумал я.

В этот момент я обратил внимание, что происходит смещение зон индекса опасности и моя зелёная зона постепенно уменьшается, перетекая в оранжевую.

«Ко мне кто-то подбирается, — понял я. — Так, время ещё есть, эта тень (как я стал про себя называть противника) будет здесь через полминуты. Смотри-ка, стали опасаться меня после того, как я ранил одного или одну из них. Нужно менять диспозицию, — решил я и, оглядевшись, заметил образовавшуюся за отброшенным столом относительно безопасную жёлтую зону. — Туда просто так не попасть, — понял я, оглядывая пустое пространство перед собой. — Нужно как-то их отвлечь, желательно перенести их внимание на пару мгновений в сторону двери».

Я начал осматриваться в поисках того, что можно было бы бросить, дёрнуть или пихнуть в нужную сторону, создав отвлекающий фактор на необходимые мне доли мгновений, но ничего не находил. В отчаянии я посмотрел на пульт управления и наткнулся на кнопку, открывающую дверь в это помещение, собственно приоткрыв которую я проник сюда.

«Вот оно, решение», — осознал я и нажал на кнопку.

Практически в ту же секунду по направлению к двери ринулись две стремительные тени, но главное, у меня появился относительно безопасный проход к нужному мне участку комнаты, куда я и заскользил быстрым, но плавным, стелющимся шагом, стараясь как можно меньше привлекать внимания и не нарушить тот неустойчивый баланс, что пока установился на поле, хоть и моего личного, локального боя.

Уже на последнем шаге, когда я должен был скрыться за условно безопасной столешницей, лежащей ножками по направлению к выходу из помещения, я чётко ощутил такую волну злобы и опасности, резанувшую мне в спину, что не раздумывая прыгнул вперёд, разворачиваясь в воздухе и стреляя в приближающуюся ко мне тень.

Такой скорости её реакции я не мог даже представить. На лету, вопреки всем законам инерции, уходя от выстрела, тень скользнула в сторону и скрылась где-то в районе дальней стены. То, как она дёрнулась за мгновение до того, как скрыться из поля зрения, чётко показало, что какой-то из моих выстрелов достиг цели, ранив противника. Правда, кокон моё попадание сбить не смогло, а это значит, что ранение было не таким уж и критичным, как мне хотелось бы.

Пока я занимался этой небольшой сменой позиций, пришло сообщение от Сети:

«Виртуальная модель всей структуры кокона построена. Элементы ментоструктуры кокона проанализированы. Искомая руна присутствует во всех микроструктурах, составляющих основу общей фигуры. Местоположение рун относительно каждого элемента в структуре выделено и помечено маркером».

«Понятно. Хорошо, — обрадовался я новости и начал анализировать получившуюся модель. — Так, по сути ничего сложного. — Рассмотрев всю конструкцию в целом, я обнаружил восемьсот четырнадцать точек входа. — Это много, здесь что-то не то, — понял я. — Что-то я упустил, но что? — И тут до меня дошло: — Я слишком укрупнил модель, слишком большая детализация. За частностями я не вижу картину в целом! — Осознав это, я стал постепенно укрупнять модель. — Не то, не то», — приговаривал я, наблюдая хоть и меньшее, но всё ещё огромное количество точек входа ментоэнергии в структуру.

И вдруг на одном из шагов все линии точек слились в некую единую сеть и приобрели вид разветвлённой паутины передачи энергии в более мелкие структуры всей конструкции кокона. Первоначально пропустив этот шаг, на следующем картинка снова получилась какой-то разрозненной.

Так, я вернулся на предыдущий вариант видения модели и понял: если подать энергию в эти узловые точки одномоментно, то она равномерно распределится по всей структуре, и от этого не должна распасться, как было до сего момента.

«Хм, а ведь конструкция кокона после этого должна приобрести не только объём, но и некую надёжную составляющую константу, которая ещё больше укрепит всю структуру в целом. — Я обдумал свою мысль и ещё раз рассмотрел всю структуру. — Нужно пробовать. Делать нечего».

Чтобы не забивать голову сомнениями и не рефлексировать по поводу и без, я повторно выстроил в своём сознании структуру заклинания и совместил её с виртуальной моделью, построенной сетью. Затем перевёл структуру и модель до нужного уровня детализации, практически сразу увидев необходимую мне сеть распределения энергии, отображаемую виртуальной моделью. Построив каналы передачи энергии от своего источника к узловым точкам конструкции кокона, я, мысленно перекрестившись и пожелав себе удачи, направил поток ментоэнергии в канал.

Сначала ничего не происходило, ментоструктура поглощала огромное количество энергии, я уже начал думать, что ничего не происходит, когда сперва еле видимо, потом всё более чётко структура начала просматриваться в моём сознании, а чуть позже и в окружающем меня пространстве.

Когда структура приобрела явно выраженную законченность и целостность, поступление ментоэнергии в неё прекратилось, и меня окружила еле видимая, практически прозрачная виртуальная стена — плёнка кокона, и я не раздумывая сделал несколько шагов влево до одной из перегородок в помещении. Пока я шёл, чётко ощущал все перемещения моих противников. Я думал, пелена кокона отрежет все внешние сигналы, но окружающее пространство я стал ощущать даже лучше, чем до этого. Как будто чувствительность всех моих органов и центров восприятия возросла в несколько раз.

«Что ещё за странный эффект?»

«Нет ответа. Побочное действие, оказываемое на оператора, противоречит известной информации о воздействии данной ментоструктуры на объекты её применения. Если исходить из известных данных, которыми я могу оперировать, то чувствительность оператора должна уменьшиться».

«Странно. Сеть, а ты ничего не наблюдаешь необычного?»

Нейросеть должна была заметить хоть что-то. И я оказался прав.

«Четыре секунды назад пользователь создал резонатор, который производит усиление всех внешних поступающих сигналов. Информацию с поверхности этого усилителя снимает сам пользователь. Интерпретация данных производится имплантированными модулями „Око“, „Ноос“ и не идентифицированным биокомпьютером».

«Вот и секрет моего улучшенного восприятия после создания кокона», — дошло до меня.

Теперь я прекрасно мог видеть все перемещения противников и очень точно определял их месторасположение.

Благодаря поступлению новой информации полностью перестроилась виртуальная ситуационная модель с существенным изменением индекса опасности некоторых зон в помещении. Теперь, с появлением возможности обнаружить моих противников, появилось большее количество безопасных зон, более точно стали определяться возможные векторы атаки и наиболее выгодные и удачные направления нападения на моих неизвестных врагов. Моё положение существенно укрепилось. Хотя неимоверная реакция противников оставалась при них, но и я сейчас мог уже не бесцельно палить в пустоту. Поэтому у меня стал вырисовываться достаточно чёткий план действий. Рассчитав путь наиболее безопасного перемещения по комнате, я учёл все вероятностные направления атак моих врагов и мои ответные контрмеры.

Ещё раз, проверив свои намётки, я глубоко вздохнул и в первый раз за весь бой сам пошёл в атаку на противника. Резко выкатившись из-за укрывавшего меня стола, я веерной серией выстрелов прошил одну из непонятных теней, не дав ей даже успеть сдвинуться с места. Вторую тень я прошил из бластера скрытого ношения, который притаился в моей руке. Третьего противника прошил тот непонятный артефакт, который я приручил ещё на станции, материализовав шар этого оружия в месте предполагаемого нахождения моего противника и явно ранив своего врага, притянув шар к себе, разрывая его внутренние органы.

Уйдя в сторону ближайшей безопасной зоны, я снова проанализировал обновлённую ситуационную модель боевой обстановки. Противников осталось всего двое. Они почему-то никак не прореагировали на мою атаку.

«Они что, совершенно меня не замечают?» — удивился я.

Для проверки своей теории я быстро откатился в сторону и выстрелил в ближайшего противника.

При перекате я немного пошумел, поэтому мне пришлось сменить позицию, но при этом я заметил, что последний противник прореагировал на звук и ринулся в ту сторону, где меня уже не было. Я не упустил удачного момента и длинной очередью на встречном движении прошил последнюю тень.

«Похоже, все», — порадовался я, переводя дыхание и выглядывая из-за угла какого-то шкафа. Как тут оказался, я совершенно не понимал, но теперь покинул сей гостеприимный приют, так как, судя по модели, помещение стало полностью безопасным.

«Надо предупредить девочек и передать на корабль, что я пока в безопасности и жив».

Я постарался связаться по нейросети с «Драккаром». То, что сигнал к ним ушёл, я почувствовал. Но ответа от них я не мог получить.

«В чём дело, тут не так далеко. Неужели влияние кокона?» — подумал я и откачал энергию из ментоструктуры.

И практически мгновенно мне в голову полился шквал запросов на соединение как от искинов корабля, так и от девушек.

Создав режим конференции, чтобы не пересказывать произошедшие события несколько раз, я оказался завален множеством вопросов и просьб ответить, пришедших, пока я был отключён от нейросети.

«Алексей, ответь, это Ньютон».

«Капитан, это Ника. На связи. Ответьте».

«Лёша, где ты? Ответь нам», — вторил ей голос Леиты.

«Алексей, почему ты молчишь?» — спрашивала Рахута.

«Всё, всё, успокойтесь, я снова с вами», — ответил я сразу на все запросы.

«Капитан, что произошло? — первой сориентировалась Ника, неизменный искин „Драккара“. — Мы потеряли сначала связь с вами, но регистрировали присутствие вашей нейросети на станции. Только не могли подключиться к ней и выйти с вами на связь. А некоторое время назад вы вообще исчезли со всех систем обнаружения».

«Понятно, что-то ещё?» — спросил я.

«Нет», — ответила Ника.

«Хорошо, — сказал я, — у других есть ещё какие-то дополнения к сообщению Ники?»

«Нет», — за всех ответил 896-й, бывший искин станции, откуда мы прибыли.

Леита и Рахута промолчали, вероятно посчитав, что я и так сейчас всё сам расскажу. Только где-то на периферии сознания чувствовалась небольшая злость оттого, что я заставил их так сильно волноваться и переживать за меня, и огромное облегчение, что со мной всё в порядке и я жив и здоров.

«Смотри-ка, а я чувствую моих девочек, хотя и на периферии сознания, и их эмоции нужно отделять от общего фона и шума, тогда смогу всегда знать, как они себя чувствуют. Это, я надеюсь, хорошее открытие», — решил я и начал свой рассказ, параллельно оглядывая помещение и постепенно пробираясь к ближайшему трупу врага, который лежал от меня в нескольких метрах, прямо у стены.

«Сейчас уже всё нормально. Но, как оказалось, на станции кроме нас есть кто-то ещё. Пока я не знаю, кто это, хоть и уничтожил уже нескольких из них. Но именно поэтому будьте вдвойне бдительны. Пока мне известно вот что. На меня напали какие-то неизвестные существа. Они очень быстрые, с хорошей реакцией и высокой степенью ментоактивности. Умеют маскироваться и быть совершенно незаметными. Ведь на корабле мы, несмотря на все подключённые системы слежения и обнаружения, о них ничего не знали, до тех пор пока я на них не наткнулся, и, как мне кажется, никогда не узнали бы, исходя из показаний аппаратуры, не сунься я на станцию и не наткнись на них. Более детально я их ещё не рассматривал, хотел сначала связаться с вами и успокоить».

«Всё верно, Лёша, — сказала Леита. — Хорошо, что ты сообщил нам о происходящем, а то мы с Рахутой места себе не находили. Ты так резко отключился, а потом совершенно пропал. Нас это напугало. Мы подумали, что ты погиб. А эти упёртые твои искины не выпускали нас с корабля, говоря, что таков приказ капитана. А я понимала, что тебе нужна помощь. Ведь не только сканеры перестали тебя регистрировать, но и я тебя перестала чувствовать. А сейчас я снова ощущаю твоё присутствие где-то на станции».

«Всё, успокаивайтесь, уже часть наших проблем решена. А искины поступили правильно. Я не уверен, что у вас получилось бы мне здесь помочь, а вот пострадать вы вполне могли. Тем самым отвлекая меня от выполнения задачи».

«Не такие уж мы и беспомощные! — вспылила Леита. — Тем более по сравнению с простым мусорщиком. Мы смогли бы за себя постоять. Тем более за последнее время я и Рахуту значительно подтянула. Так что мы были бы вполне подходящей боевой единицей».

«Да, да. Простите, не подумал, что вы, миледи, у нас боевой офицер. Но в той ситуации мне некогда было решать, что и как нужно делать, и тем более правильно делать. Поэтому я отдал такой приказ. Кроме того, я зачистил только эту комнату. Возможно, теней здесь ещё не одна и не две особи. И тем более, как оказалось, моё решение было вполне оправданным. Вы не сможете им противостоять, не имея моей системы маскировки. Так что не обижайтесь, но я снова отправляюсь на обследование станции и рекогносцировку местности. И сейчас повторно пропаду с ваших экранов, поэтому не переживайте. Перед этим попытаюсь рассмотреть наших врагов поближе, может, кто-то из вас о них уже слышал и знает что-нибудь о них. Да, и главное, Ника, приказ в силе, никто не покидает и не проходит на корабль. Полный и усиленный контроль причальных доков, пока я не подам сигнала к отбою».

«Да ты… ты… — возмутилась Леита, даже не закончив предложения, такая детская обида сквозила в её голосе. — Так нельзя, — через некоторое время и уже немного спокойнее сказала она. — Тебе может понадобиться наша помощь».

Но тут, как ни странно, мне помогла Рахута. Я точно знал, что она не произносила этого вслух, но я явственно услышал её мысль, переданную Леите, и дальнейший разговор.

«Нет, Леи, ты что, действительно не видишь, что Лёша из тех немногих, кто со своими проблемами справляется сам и кому и вправду чужая помощь может только помешать и он не особенно нуждается в ней? Ты правда не замечаешь, что он совсем не похож на простого мусорщика, как ты постоянно его называешь?»

«Нет, — удивлённо ответила ей вторая девушка. — Я, честно говоря, давно уже и не задумывалась над тем, что он выбивается за рамки обычного человека. А ведь это действительно так. Помнишь, как я тебе рассказывала о нашей жизни на станции. Как он летал на истребителе или собрал эту странную летающую конструкцию из нескольких кораблей. Ведь действительно, он какой-то другой, не такой, как все. Не подходит ни под один из понятных и известных мне шаблонов людей».

«Вот и я про то же. Я это сразу поняла. Думала, и ты относишься к нему и его действиям так же. А ты всё ещё его недооцениваешь. Хотя всё лежит на поверхности. Ведь видно же, что он далеко не так прост, как кажется на первый взгляд».

«Да, это так», — согласилась Леита.

«Так что давай ему не мешать, я думаю, если ему действительно понадобится наша помощь, он нас позовёт», — сказала, как оказалось, более наблюдательная Рахута.

«Я понимаю, но так хочется быть ему полезной. Чтобы он обратил на меня внимание. Я так люблю ловить на себе его восхищённые взгляды!» — ответила Леита.

«Я тоже люблю, когда он смотрит на меня, но давай ему не мешать».

«Хорошо», — казалось, через силу согласилась Леита.

И уже мне на нейросеть пришли её слова:

«Лёша, только ты будь там как можно осторожнее».

«Конечно, эту просьбу я выполню с большим удовольствием», — ответил я и наконец обратил внимание на труп врага, лежащий у моих ног.

Я уже давно подошёл к нему, но посмотрел на него только сейчас, занятый разговором с девушками и искинами.

Первое, с чем я смог сравнить увиденный труп, — это с большой кучей тряпья или материи, сваленной на полу у моих ног. Но, присмотревшись внимательнее, я понял, что материя — это крылья, которые накрыли существо. Вынув нож из ножен на бедре, я аккуратно раскрыл крылья, чтобы увидеть тех, кто нападал на меня.

Внутри оказались большие, просто огромные, ростом со взрослого и крупного мужчину летучие мыши. Ну, это я сравнил этих существ с летучими мышами, они действительно были очень похожи на них на первый взгляд. Но если присматриваться внимательнее, то становилась понятна разница. Их крылья были единым полотном, а не кожистой перепонкой, натянутой между преобразовавшимися в результате эволюции пальцами рук. Понял я это потому, что руки у существ были отдельно от крыльев, вполне обычные руки, только с очень длинными когтистыми и, вероятно, гибкими пальцами. В остальном же существа ничем не отличались от телосложения стандартных летучих мышей. А то, что они разумны, не вызывало сомнений.

Я обошёл все шесть трупов и на каждом заметил некоторое подобие пояса со множеством кармашков, также на них были надеты какие-то медальоны со штекерами подключения нейросети.

«Это что же получается, им её где-то устанавливают? А их мозг совместим с человеческим, или они используют специально разработанные для них типы нейросетей. Вот дела… Интересно, это какой-то эксперимент или такие же члены Содружества, как, к примеру, аграфы? И вообще, откуда они появились на станции? Хотя, судя по логам, сюда заходило три корабля, и, по-моему, один достаточно недавно, но точно я не помню, так как на дату не обратил внимания, а зря. Подумал, что такие же, как и я, бродяги. А похоже, всё гораздо сложнее».

Когда я немного определился с внешним видом своих противников, то передал их описание на корабль.

«По таким существам в базах нет никакой информации», — отрапортовали Ника и Ньютон.

«Странно, а вот они о Содружестве явно знают не понаслышке», — сказал я и подумал, что, вероятно, многое могло поменяться за прошедшие пятьдесят лет, но не озвучивать же эту мысль вслух.

В это время начала делиться своими воспоминаниями Леита:

«У меня на родине существовали предания, сказки, истории, считайте как хотите, о таинственных „детях ночи“. Они появлялись ниоткуда, исчезали в никуда. Говорят, они могли превращаться в огромную рмуку (аналог летучей мыши, как перевело мне моё подсознание). Они могли принять облик любого аграфа. Они были быстры и безжалостны. Говорят, они были сильными магами. Но главное, они пили кровь аграфов, часто выпивая её полностью, высасывая из своих жертв все живительные соки, превращая их в мумии. Из этого они черпали свою силу. Они охотились на аграфов в ночи и убивали их на месте, но иногда эти твари пленяли своих жертв, превращая их в живые сосуды с едой, часто организуя целые загоны для своей кормёжки, кем они считали аграфов. С тех пор как среди нас появились маги, их научились вычислять, хоть и с большим трудом. А это дало возможность их уничтожать. Как мне известно, последних из них встречали больше тысячи лет назад. Нам это рассказывали на истории видов в университете. Да и родители меня часто в детстве баловали сказками и страшными рассказами».

«Значит, это были не они, — задумался я. — Или, что более вероятно, как я понял из их умения затеряться в толпе, те были не последние, просто они научились гораздо лучше скрываться. Особенно меня смущает тот факт, что мне вся твоя история очень сильно напоминает сказочных персонажей с моей планеты — вампиров. Это тоже были люди, которые пили кровь. Они были сильны, быстры и выносливы, превращались в летучих мышей и боялись солнечного света».

«Про боязнь света мне ничего не известно, но они всегда нападали ночью, как гласят предания», — дополнила свой рассказ Леита.

«Только здесь всё наоборот. У нас есть несколько больших летучих мышей, рмук, как ты сказала, и они что-то не спешат принимать облик человека или аграфа. А ведь, по идее, если они ликантропы, то ментоструктуру изменения внешнего вида уже некому удерживать, и она должна распасться, и эти существа уже приняли бы свой истинный облик. А они до сих пор выглядят как до своей смерти. Так что пока ещё неизвестно, умеют ли эти рмуки превращаться в человека или аграфа. А вот темнота здесь полная, и действовали они тут вполне уверенно. Хотя чему удивляться, ведь этот кто-то очень похож на летучих мышей, а те ведь ночные хищники. И то, что они неимоверно быстрые и сильные, это факт, на себе испытал. Правда, так и остался не до конца закрытым вопрос о их ментоспособности: я реально видел, как действовало только одно их заклинание, некий аналог маскировки или невидимости, о других сказать ничего не могу, и на основании этого делать вывод о том, что они сильные маги, пока рано. Ведь это может быть некоей особенностью их вида, и таким свойством обладают все они».

Я замолчал, обдумывая свои умозаключения.

«А вот интересно, что они вообще тут делали? — задался я вопросом. — Не просто так же они тут сидят и поджидают случайных прохожих, заглянувших на огонёк? Слишком далеко эта станция от жилых секторов. Нужно её потщательнее исследовать. Чувствую, эти существа тут неспроста, и они — только охрана… Так, сейчас я с пульта управления проведу рекогносцировку узла, переключу всё управление им на нас. Расконсервировать его я пока не буду, чтобы не вызывать подозрений у тех, кто ещё есть на станции, а подключу только камеры и датчики слежения системы безопасности станции. Хотя если у них есть связь между собой, то они о нашем визите уже давно в курсе. Но всё же…»

Я подошёл к пульту и провёл активацию всей системы безопасности. Странно, она была полностью деактивирована и частично размонтирована, в частности, в двух отсеках были отключены все системы слежения, и одним из этих помещений являлась рубка управления, где я и находился.

«Так, я нашёл некоторую странность, — сосредоточился я. — Система безопасности станции охватывает не все её отсеки. Есть ещё одно помещение, кроме того, где я нахожусь сейчас, в котором отключена система слежения. Если учесть, что тут на меня напали эти странные существа, то и там меня может ждать сюрприз. По всей остальной станции камеры и датчики я активировал и перевёл их контроль на вас, Ника и Ньютон, чтобы вы с корабля могли отслеживать текущую обстановку и проводить её анализ. Я включать свою систему маскировки пока не буду, чтобы поддерживать с вами оперативную связь, вплоть до того момента, как подберусь к отключённой от систем слежения комнате. Вам же нужно контролировать все входы и выходы из неё, начиная от основного и резервного шлюзов и заканчивая системами вентиляции и очистки воздуха. Приказ понятен?»

«Принято к выполнению», — ответила мне Ника.

«Тогда я пошёл». Я вышел за дверь в коридор.

Мягким, стелющимся шагом, перетекая из одного помещения в другое, я обследовал все технические и жилые отсеки, избегая того, что не просматривалось снаружи системой безопасности станции. Прошло уже больше трёх часов, когда я, проверив всё, куда смог попасть, пролезть или забраться, закончил беглый осмотр станции. Повезло, что она была построена на основе малого жилого модуля и не являлась сплетением сотен и тысяч километров коридоров и комнат. Всё, что я не смог проверить визуально, обследовали с помощью датчиков системы безопасности мои искины с «Драккара».

«Осталось последнее помещение, которое мы ещё не проверили», — передал я на корабль, подойдя к входному шлюзу, ведущему внутрь отсека.

«Искомый отсек отцеплен, все точки доступа в него находятся под контролем», — доложила мне Ника.

«Хорошо. Передайте мне план помещения и описание того, что там должно находиться, — попросил я, — а то я не проверил эту информацию заранее».

Через пару мгновений мне на нейросеть с корабля переслали план помещения, находящегося за стеной.

«Судя по всему, это что-то вроде небольшого парка, места отдыха», — решил я и уточнил это у искинов, но ответ получил не от них.

«Это местный зал релаксации, — подтвердила мои выводы Леита. — Станцию строили по типовому проекту, разработанному нами, а там такое помещение — обязательный атрибут при компоновке отсеков».

«Спасибо за пояснение», — поблагодарил я девушку и подошёл к двери.

Рассмотрев её, я постарался найти датчик открытия двери, передав на корабль:

«Я внутрь. Сейчас включу своё средство маскировки и исчезну с ваших экранов».

«Вы справитесь, капитан», — прилетело от Ники.

«Будь осторожен», — это Рахута.

«Они очень опасны, не геройствуйте», — пожелал мне Ньютон и остальные искины.

«Мы тебя ждём, удачи», — последней напутствовала меня Леита.

Тёплая волна накатила на меня после их слов со стороны оставленного где-то позади корабля.

«Я понял. Буду стараться», — передал я на корабль всем его обитателям и, воссоздав ментальную структуру кокона, протянул руку, чтобы открыть дверь.

С коконом вернулась повышенная чувствительность, и я ощутил, как из помещения, куда я направлялся, дохнуло волной злобы и страха.

«А вас там не так уж и много, — понял я, разделив те эмоции, что ощущал, на две составляющие. — Если точнее, всего двое».

Плюс я чётко чувствовал струящееся из той же комнаты некое нейтральное фоновое ментоизлучение. Это было что-то новенькое, при прошлой встрече с местными обитателями ничего подобного мной не ощущалось.

«Ну, ждать можно годами, а входить нужно», — подбодрил я себя и открыл дверь.

Ничего не напало и не набросилось на меня, хоть я и ожидал нападения именно в этот уязвимый для меня момент. Сейчас у них был реальный шанс как-то ранить меня или вывести из строя. Но ничего не произошло.

Тактико-информационные модули совместно с нейросетью мгновенно выстроили ситуационную модель, разметив маркерами индекса опасности различные зоны.

«Красных не так и много, — решил я, разглядывая помещение, — но очень много укрытий на квадратный метр площади, что нехорошо», — подумал я и спрятался за одно из таких укрытий.

Врагов я пока обнаружить не мог, но предположил, что они обретаются в одной из красных зон. Решив начать с них, я отдал распоряжение тактическому модулю рассчитать наиболее выгодные места в помещении для нанесения неожиданного и максимально эффективного удара, а затем совместить их с уже имеющейся картой зон, посчитав, что место их наложения и будет соответствовать наиболее вероятному размещению противника.

Но это был очевидный шаг. Поэтому я для своей подстраховки параллельно начал просчёт и наиболее безопасных или видимых такими мест в этом отсеке. Как только я начал такой просчёт и анализ данного помещения, как уже через пару секунд модель претерпела значительные изменения. Теперь в комнате появилось значительно больше зон с повышенным уровнем опасности, но одновременно с этим появилось и несколько дополнительных безопасных зон, отмеченных зелёным цветом.

Пока я корректировал ситуационную модель, тактический модуль справился со своей задачей, обозначив наиболее выгодные с его точки зрения для скрытой и внезапной атаки места. Несколько из них располагались точно в центре красных зон повышенного риска.

«Как только они начнут двигаться, я с моей новой чувствительностью смогу их обнаружить, главное, не дать им времени предпринять ещё какие-то действия. А пока мне нужно просто заставить их выдать себя каким-либо способом, чтобы моя система научилась выделять их на общем фоне», — понял я.

Не придумав ничего лучше, просто решил пальнуть в ближайшую ко мне точку предположительного расположения противников.

«А мне сегодня везёт», — удивлённо понял я: слепой выстрел угодил в одного из противников. Правда, я в самый последний момент выстрелил не в ближайшую, а в самую дальнюю от меня зону и, похоже, в кого-то попал. На модели мгновенно отобразилось перемещение не двух, как я думал сначала, а трёх существ, и теперь я мог точно отследить их местоположение.

Плавно откатившись в сторону от того места, где я только что сидел, и, мягко стелясь, я сменил позицию и спрятался за стволом ближайшего дерева.

Кстати, деревья были живые, в них не чувствовалось смерти. Однако непонятно, как они росли и существовали в таких условиях, ведь в помещении царила тьма, да и насчёт воздуха я не уверен, я-то перемещаюсь тут в костюме. А нужен ли он моим противникам и в каком количественном и качественном составе, мне неизвестно.

Но, несмотря на всю эту ситуацию, мне стало интересно, как же выглядели эти странные деревья при нормальном освещении. Идея маленького парка почему-то сразу зацепила мою душу.

Но я как-то отвлёкся от окружающей меня действительности. И из-за этого едва не проморгал движение одного из врагов, чуть не стоившего мне если не головы, то уж нескольких неприятных и очень болезненных минут.

На его нападение моё тело отреагировало по уже не раз оправдавшей себя схеме. Оно, не ожидая приказа от сознания, на автомате ушло за ближайшее препятствие, расположенное в соседней зелёной зоне. Чтобы не терять такой удачный момент и на откате противника ударить ему в спину, я немного выглянул из-за какого-то заграждения, имитирующего поросль кустарника, и, наведя прицел на удаляющийся маркер врага, выстрелил чуть выше середины, чтобы поразить именно тело, а не крылья существа. И попал. Вероятно, враги всё ещё не знали, что для меня они не являются невидимками во время своего движения. А местоположение всех остальных я уже успел срисовать при первой атаке.

«Так, остались подранок в дальнем углу и неизвестный у какого-то люка справа. Кстати, откуда здесь люк, на карте его нет? — удивился я и, прислушавшись к своим ощущениям, понял, что неизвестное мне ментоизлучение идёт строго с того направления. — Похоже, тот последний пытается продвинуться ближе к этому люку, — заметил я небольшое движение одного из своих противников. — Что-то не нравятся мне эти телодвижения, — понял я. — Надо нападать».

Решив свои внутренние сомнения, навёл оба бластера, что у меня были, на расположенные в разных концах помещения врагов, оставив как аргумент последнего убеждения мои волшебные шарики, которые сейчас, пока их не вызвали, пребывали неизвестно где. Я сосчитал до трёх и рванул из-за укрытия в их сторону.

И как знал. Первым поразил дальнего противника, чтобы он не смог ударить в самый неподходящий момент, и перенёс внимание на последнего врага.

А тот избежал очереди из бластера и до сих пор оставался цел и невредим, хоть я и был уверен, что все выстрелы попали в цель. Но вокруг него каждый раз вспыхивало некое поле, которое мои выстрелы не могли пробить.

Враг наконец сориентировался, откуда на него прошла атака, и в ответном ударе понёсся в мою сторону. Я, чтобы не подставляться под столь быстрый ответ, юркнул в своё укрытие и приготовился встретить врага. Но как я ни ожидал и ни готовился, существо показалось неожиданно и устремило удар своей когтистой лапы к моему лицу, я присел, пропуская его над собой, одновременно пытаясь материализовать шары внутри индивидуального ментоэнергетического щита, окружающего врага. Но у меня это никак не получалось, так как они не могли проникнуть за созданную этой мышью-переростком преграду. Этот нападающий двигался хоть и быстро, но не так, как его сородичи, и поэтому я успевал вовремя избегать его атак, уходя с их линии. Отбивать его атаки у меня не было никакого желания, так как я не был уверен в той силе, которой обладает существо. И вот на одном из таких ударов я смог подловить его и попытался пробить ту стену, что защищала его, сосредоточив огонь всего оружия и давления материализации шаров в одной точке. Это усилие принесло свои плоды: щит немного продавился, но я за свой успех расплатился сильнейшим ударом в ногу.

«Правильно, что я не пытаюсь блокировать его удары», — решил я.

Отлетая к стене и продолжая палить в ту же точку, где мы смогли уже пробить небольшую брешь в его индивидуальном щите, я сместился ещё немного влево и смог рассмотреть наконец, что силуэт этого существа имеет отдалённое сходство с человеком. Уже ничему не удивляясь, я сосредоточил весь огонь по противнику, стараясь поразить именно участок с уже истощённым полем.

Противник, не желая сидеть на месте и быть удобной неподвижной мишенью, метался по всей территории помещения, постоянно сбивая прицел и нанося резкие и внезапные удары. То, с какой скоростью он стал перемещаться по сравнению с началом боя, не шло ни в какое сравнение. Его реакция и скорость возросли многократно. Я перестал успевать отслеживать его, нейросеть и тактический модуль не успевали за ним в своих расчётах.

Положение становилось аховым. Я обнаружил себя перед противником, показал, что я здесь есть. Но противник оказался много сильнее меня. Кстати, сходство с человеком у этого существа сейчас пропало.

Решив не давать ему времени ещё больше поднять планку своих возможностей, я выскользнул из-за укрытия и, не позволяя ему скрыться за очередным препятствием, увеличил мощность обоих лазеров до максимума и выстрелил в его сторону. В таком режиме их хватит не больше чем на три залпа, но мне нужно было покончить с моим противником. Первая пара зарядов, только опалив врага, прошла мимо. Но это на некоторое время снизило скорость его перемещений. Поэтому весь огонь я положил в одну точку, зажав существо в угол и не дав ему оттуда выбраться.

Но тут, видимо почувствовав, что у меня может что-то получиться, враг сам ударил по мне. Но на этот раз это не было атакой на физическом плане, голову мне постарались разнести ментальным взрывом.

Мне повезло. Ожидая чего-то подобного ещё с их первого нападения в командной рубке, я приготовился к внезапному переносу сознания на один из параллельных потоков, и сейчас эта закладка в моём подсознании сработала. Но даже тех мгновений, что успела ухватить моя сущность при новой атаке врага, мне хватило, чтобы провалиться в океан боли. Длилось это лишь несколько мгновений, но этого времени хватило существу, чтобы приблизиться ко мне на несколько метров. Я, превозмогая ощущение слабости и из последних сил концентрируясь на удержании от распада кокона, навёл бластеры на врага, необычайно чётко и точно почувствовав, куда должен прийтись выстрел, чтобы разрушить его щит. На мгновение задержал дыхание, а затем спустил курки обоих оружий.

Щит на этом противнике лопнул с каким-то неприятным и сильным скрежетом. По-видимому, это оказалось неожиданностью и для моего врага, так как он сначала застыл, а потом постарался уйти с линии атаки куда-то в сторону.

Но я не дал ему этого шанса. Заряда в бластерах уже не осталось, он весь ушёл на последнюю очередь. Но я ударил по врагу своим необычным оружием. Два маленьких шарика материализовались внутри его тела и разлетелись в разные стороны, разрывая моего противника в районе груди. Мёртвое тело последнего противника упало в нескольких метрах от меня.

«Тяжёлый сегодня выдался день», — решил я, осматривая поле боя. Не обнаружив ничего подозрительного, я подошёл к запертому люку, входу в не отмеченное на карте помещение, откуда чувствовал непонятное ментальное излучение.

«И что у нас тут?» — задал я себе вопрос. Интерес мой к этому месту был вызван тем, что последний мой противник всеми силами старался прорваться к люку. Но я ему не давал этого сделать, хоть это и получалось не специально.

«Ничего не узнать без того, чтобы туда не войти», — понял я.

Обследовав более внимательно люк, я обратил внимание, что он открывался механически. Нужен был или какой-то ключ, или некое устройство, которое подключалось к чему-то, напоминающему замочную скважину, но более тонко и виртуозно укрытую в створках люка.

«Ключик-то должен быть у того, кто пытался прорваться к нему, — решил я. — Не просто же так он стремился в эту комнату, у него, наверное, была какая-то возможность открыть люк». И я подошёл к трупу последнего своего противника.

Создавалось такое впечатление, что он значительно старше всех остальных присутствующих тут существ. Правда, внешне я не мог найти никаких значительных отличий или черт, указывающих на это, но почему-то именно так я и подумал о нём. Он был стар, очень стар. А главное, он снова отдалённо стал напоминать человека, только его очень уродливую, искажённую копию.

«Хм, а ведь в первые мгновения он на человека походил значительно больше, — вспомнил я момент нападения на меня этого существа. — А значит, и вариант того, что они все или некоторые из них могут принять облик человека или аграфа, отбрасывать нельзя, только преобразование это у них, похоже, проходит не мгновенно, а требует какого-то времени». Додумывал я это, уже обшаривая труп своего врага.

У него на шее, так же как и у других, висел странный медальон, но несколько большего размера, чем у остальных. Не удержавшись, я взял его в руки и практически мгновенно получил сообщение от Магика:

«Артефакт ментоструктуры — малый кокон индивидуального пользования. Максимальная насыщенность поля выдерживает нагрузку до трёх тысяч энеронов. Артефакт четвёртого уровня. Внутренняя градация — третья ступень. Свойства: воссоздание пелены, отделяющей объект от текущего слоя реальности путём сдвига внутреннего пространства на несколько мгновений в сторону от основного потока времени. Работает на постоянной основе за счёт залитой в артефакт энергии. Обеспечивает абсолютную внешнюю невидимость для объекта прикрытия до тех пор, пока не будет израсходована вся энергия, залитая в артефакт. Имеется встроенный аккумулятор, ёмкость — три тысячи энеронов. На текущий момент разряжен. При неполном заряде пополнение производится за счёт энергии, поступающей в артефакт от оператора-носителя. Оптимизация работы артефакта невозможна. Производитель неизвестен. Построение внутренней структуры проводилось по нестандартным параметрам. Ограничений в использовании нет».

«Теперь понятно, что помогало им так искусно прятаться и маскироваться. Это не их видовое свойство. Просто ими используется специализированный артефакт. И аналогичные штуковины, только поменьше, по-моему, я видел на всех трупах».

Ещё немного повертев артефакт в руках, я убрал его в свою сумку и приступил к проверке отделений поясного ремня, надетого на труп. Я нашёл несколько банковских карт Объединённого банка Содружества, три инфокристалла, два из них, похоже, содержали какие-то базы знаний и один с неизвестной мне информацией. В одном из отделений хранился ещё один артефакт, который пока никак не смог опознать Магик, сказав только, что он каким-то образом связан с расширением возможностей оператора. Последним оказалось, вероятно, искомое устройство, уж очень специфически подходящим был один из его щупов. Собрав все свои находки в сумку, я взял найденное устройство в руки и повторно направился к люку.

«Угу, теперь всё подходит». Аккуратно вставив найденное устройство в скважину открытия двери, я услышал несколько щелчков и заметил, как люк немного выдвинулся.

«Теперь путь в эту тайную комнату ничто не преграждает», — сказал я себе и потянул стальную дверь на себя. Она плавно подалась чуть вперёд, а потом отошла в сторону.

Открывшееся пространство сложно было назвать полноценной комнатой, это была какая-то небольшая каморка, размерами не превышающая три квадратных метра, и скорее напоминала небольшой шкаф в стене.

«И это всё? — удивился я. — Откуда тогда тут излучение?» — подумал я и пригляделся повнимательнее. И только тогда заметил какой-то расположенный в дальнем углу предмет, напоминающий своим видом крохотную коробку.

«А, вон откуда…» — понял я и залез по пояс в этот шкафчик, чтобы вытащить коробку в основное помещение.

Когда мои руки коснулись маленького ящичка, вернее, даже небольшой шкатулки, мою голову пробил какой-то непонятный шквал эмоций. Будто куча щенков обрадовались мне и начали кружить вокруг и вилять хвостом — именно такая картина почему-то пришла мне в голову. И сразу от Магика пришёл отчёт:

«Фиксирую наличие восьми неинициированных ментальных симбионтов класса „Пиявка“. Рекомендую провести процедуру инициации до того момента, как ментальная структура симбионтов примет стабильную форму и потеряет свою эластичность».

«Что за симбионты? Для чего они предназначены? Что за класс такой? Сколько времени у нас ещё есть?» — зачастил я вопросами.

На что мой магокомп прочёл развёрнутую лекцию, что было не в его стиле:

«Симбионты — ментоэнергетические полуразумные сущности, живущие в ментоэнергетическом поле живых существ. Количество привязанных сущностей зависит от насыщенности ментоэнергетического поля носителя. Основные функции: расширение ментальных возможностей носителя, защитные и разведывательные. Питание сущностей осуществляется как из внутреннего, так и из внешнего источников ментоэнергии. Инициация ментальных сущностей требует их привязки к носителю. Привязка симбионта осуществляется на всю жизнь носителя, с его смертью симбионт погибает. Данный класс симбионтов специализируется на перекачке ментоэнергии от сторонних источников, структур, образований и других сущностей через своё наполнение с постепенной отдачей её носителю. Судя по тому, что они уже проявляют некоторые личностные особенности, которые и формируют их относительно стабильную основу, привязку необходимо проводить сейчас».

«Каковы основные риски проведения процедуры? В чём заключается непосредственно сама процедура привязки? И сколько времени она займёт?» — решил уточнить я.

«Существует два момента, которые могут грозить оператору повышенным уровнем опасности. Первый: если привязку и инициацию не провести вовремя, то симбионты начнут закачивать энергию самостоятельно из ближайшего источника, пока не проведут процедуру инициации самостоятельно или не уничтожат источник, выкачав из него всю ментальную составляющую. Ближайшими источниками ментоэнергии являются живые существа. Второй момент: в этом случае оператор не контролирует направление привязки симбионтов, и они могут провести слияние с любым объектом, обладающим ментоэнергетическим полем».

«Это значит, что они могут подселиться к любому живому существу?» — спросил я.

«Не только, это может быть артефакт, источник ментоэнергии, место образования любой формы эгрегора. Главным условием считается наличие в месте привязки ментоэнергетического и информационного поля. Именно на такой основе и образуются различные живые артефакты, стихийные духи мест или всевозможные виды ментальных аномалий локального свойства наподобие полтергейстов».

«Понятно. Значит, не нужно пускать это дело на самотёк, а то проблем мы можем огрести с ними больше, чем нам кажется. Что там дальше по проведению самой процедуры инициации?»

«Точная схема проведения инициации для этих симбионтов неизвестна. Общая схема для всех аналогичных ментосущностей заключается в создании малого канала передачи ментоэнергетического и информационного поля и наполнении его энергией, через этот канал происходит затягивание ментальной сущности из её временной физической оболочки и наполнение её энергией до окончания процедуры слияния. Слияние завершается в момент, когда сущность равномерно распространится по всей поверхности ментоинформационного поля носителя, после этого она занимает одну из областей в ментоэнергетическом поле носителя. Обращение к ней происходит с построением канала именно в эту область поля носителя, так как сущность с этого момента становится неотъемлемой, но временно отделяемой частью поля носителя».

«В теории не так и сложно», — решил я и открыл наконец вынутую из этого большого стенного шкафа коробку. В ней располагалось восемь равномерно светящихся шаров разного цвета.

«Тут, как я понимаю, носители двух цветов, белого и бирюзового. Есть какие-то идеи, что бы это значило?» — спросил я Магика.

Однако ответила мне нейросеть.

«Недостаточно данных. Но основной фон создаёт двадцать пять процентов расположенных внутри объектов физических носителей. Предположительно в этой части находится диапазон излучений другого вида неизвестных симбионтов» — такие выводы сделала Сеть на основании полученных от Магика данных.

«Значит, эти два симбионта более сильные или, как вариант, неизвестного типа, но руки тянутся начать именно с них», — заметил я за собой такое странное желание. Почему-то я чувствовал, что именно сейчас нужно проводить процедуру инициации, если хочу получить ещё и эти неожиданные бонусы, а не упустить момент и потом не разрешать возникшие из-за этого проблемы.

Чтобы дать себе ещё немного времени на обдумывание, я задал ещё один вопрос нейросети и Магику:

«Значит, они тут хранили этих симбионтов? Они их тоже вполне могли найти где-то?»

«Нет, с вероятностью восемьдесят четыре процента симбионты выращены на станции, общий нейтральный фон образовался в результате их длительного нахождения в этом месте».

«А длительное — это сколько?» — уточнил я.

«Примерно от двадцати до тридцати лет».

«Получается, у нас тут было девять существ и восемь симбионтов. Но, с высокой долей вероятности, симбиотические сущности выращены именно здесь. Видимо, это были восемь претендентов на получение симбионтов и один их хранитель, тот, у которого я взял ключ, — стал рассуждать я. — Нужно проверить, когда они прибыли на станцию. Что-то мне помнится некое упоминание о трёх кораблях, имевших доступ в охраняемый периметр станции».

Проверив записи логирования систем безопасности станции и просмотрев все упоминания о её посещении, я увидел, что по логам доступа в охраняемый периметр узла связи последний корабль прибыл относительно недавно. Прошло с тех пор чуть больше трёх недель. До этого не было ни одного корабля больше пяти лет.

Отмотав логи до следующей записи о проникновении на станцию посторонних, я заметил, что они были здесь чуть больше десяти лет назад, и так ещё три раза с периодичностью в пять лет. И всё время на станцию прилетал один из трёх кораблей. Информацию о порте и планете приписок, а также точные характеристики судов я сохранил у себя. А потом удалил их из списков доступа к станции.

«Длительность пребывания на станции для каждой партии составляет примерно пять лет, потом привозят следующих, а этих забирают, — понял я. — Значит, у нас есть время для безопасного нахождения здесь. Но зачем им так много времени нужно на проживание на станции?»

Видимо, мой второй вопрос был напрямую связан с симбионтами. Если данная периодичность — это время созревания и подготовки очередной партии ментосущностей и оно сейчас как раз наступило, что подтвердил мне и Магик своими косвенными выводами, то зачем им требовалось такое продолжительное время проживания здесь, непонятно.

«Неужели адаптация симбионтов происходит так долго?» — спросил я.

«Не располагаю необходимыми данными, но в целом адаптация завершается с прекращением полного слияния. А эта процедура занимает достаточно ограниченное время — от нескольких минут до нескольких часов».

«Понятно».

Напоследок у нас получилось, что это, вероятно, последняя партия, так как других шкатулок в той комнате не было.

«Это нужно будет тоже учесть, может, за последними прилетят гораздо раньше. Ведь их могли оставлять, как, например молодых адептов ухаживать за симбионтами до прибытия новой партии претендентов. А так как ухаживать уже не за кем, то и за ними могут прилететь в любой момент. Буду исходить из этого, как самого худшего варианта», — решил я.

И именно в этот момент от шкатулки с симбионтами волнами пошли эмоции страха, боли, голода и неимоверного одиночества.

«Я так понимаю, пришло время инициации», — почему-то даже с радостью подумал я.

«Фиксирую начальный этап процесса слияния у шести объектов».

«Странно, не все ещё хотят инициироваться. Шесть, наверное, это шесть белых симбионтов», — подумал я, заглядывая в коробку. Но к моему удивлению, пульсировали и переливались всеми цветами два бывших бирюзовых и четыре белых шара, они то увеличивались в размере, то уменьшались. И увеличение размера с каждой пульсацией шара становилось всё больше. Два оставшихся шара белого цвета горели постоянным и ровным насыщенным светом.

«Эти, похоже, ещё не дошли».

«Так, необходимо построить канал и укрепить их внутренние ментальные структуры», — вспомнил я наставления Магика.

Погрузившись в модель ментальных структур, отрисованную нейросетью и Магиком, я начал протягивать тоненький канал от своего внутреннего источника, бьющегося у меня где-то в глубине груди сразу ко всем начавшим пытаться вырваться за пределы своей физической оболочки ментальным симбионтам. Как только образовался канал, я начал напитывать энергией ментальные сущности, чтобы укрепить их структуру и начать постепенное затягивание в своё ментоэнергетическое поле.

Первые несколько минут всё проходило вполне нормально, я даже успел порадоваться, что запитывание симбионтов энергией не требует её больших объёмов, как неожиданно потребление энергии резко скакнуло в несколько раз. Я увидел, что два канала из шести начали разрастаться и значительно усилили её вытягивание. Я уже почти исчерпал свой внутренний резерв, как закачка автоматически, в соответствии с когда-то сделанными настройками, перекинулась на использование накопленной энергии из имплантированного мне древнего накопителя.

Я видел, как постепенно перестаёт передаваться энергия по каналам, протянутым к сущностям, расположенным в белах шарах, как мои фоновые слои сознания начинают постепенное затягивание этих сущностей в моё поле, как происходит смешение поля симбионта с моим. Виртуально сущности мне предстали в виде маленьких летучих мышей, чьи тела располагались в какой-то определённой точке моего внутреннего сознания, а всю общую ментоструктуру старались укутать или объять своими крыльями. Вот именно на это и потребовалась дополнительная энергия. Я давал её, помогал достраивать новые связи. Вплетал в своё поле новые сегменты. Сращивал наши структуры и объединял их во всех местах, где проходила линия слияния между нами.

Та работа совершенно не вызывала отторжения или неприятия. Да и особых трудностей она не вызывала. После полного слияния симбионты, казалось, впадали в спячку. Они растекались в том месте, где концентрировалась их основная сущность, и замирали. При этом я чувствовал их, понимал, чего они хотят и что могут мне дать.

Правда, сейчас они не хотели ничего, кроме одного. «Спать», — чувствовал я при обращении к ним.

Закончив со всеми четырьмя первыми симбионтами, я назвал их летунами, я обратил внимание на два оставшихся потока энергии. Они всё ещё продолжали её закачивать, хоть и не так интенсивно.

В моём внутреннем источнике остался только неприкосновенный запас да порядка тридцати процентов энергии в накопителе, когда симбионты перестали качать энергию. Что удивительно, мне не пришлось даже затягивать их к себе. По каналу в мою сторону устремились две быстрые молнии, отдалённо напоминающие китайских драконов с длинными телами, маленькими крыльями и большой головой. Они мгновенно окутали моё тело, растянувшись в длину и при этом совершенно не потеряв в объёме, а свои виртуальные головы расположили точно над моей, только с правой и с левой сторон.

«Хорошо», — чётко прочёл я мысль, переданную мне.

«Нам нравится», — пришло второе послание.

«Мы нрулы, — опять появилась мысль в моей голове. — Мы готовы служить тебе». И их виртуальные тала, казалось, вплавились в мою структуру как ментоэнергетического и информационного поля, так и физического тела. Я реально почувствовал, что мои возможности претерпевают какие-то изменения, а тело наливается новой мощью и силой.

«Это что-то новенькое, — подумал я и обратился к Магику: — Так и должно быть?»

«Нет, симбионты не оказывают прямого физического или ментального воздействия на объект привязки».

«И что это тогда за два последних сюрприза?»

«Нет ответа. Нужно провести дополнительное исследование и анализ происходящих в операторе изменений. На текущий момент зафиксировано уплотнение ментоэнергетического поля и его более глубокое внедрение в физическую составляющую оператора».

«Ладно, это пока оставим. Главное, хуже я себя не чувствую. Только лучше. С остальным буду разбираться потом. Надо прекращать уже тут одному сидеть, пора и другими делами заняться. Кстати, сколько я уже в этой комнате?»

«Сорок две минуты», — ответила Сеть.

«Да, а я почему-то думал, что значительно больше».

Ещё раз внимательно оглядев всё помещение, я собрал и закрыл шкатулку с оставшимися последними двумя симбионтами, а затем, не найдя больше ничего интересного вокруг, развеял ментоструктуру кокона и связался с «Драккаром».

«Эй, на корабле! У меня всё нормально. Я всё ещё ваш капитан». Какой-то не очень смешной плоский юмор лез из меня, видимо, всё же стресс до сих пор держал нервы в напряжении.

«Алёшенька, хороший мой, ты в порядке? — с облегчением произнесла где-то на том конце Леита. — В один из моментов мне почему-то показалось, что ты пропал, исчез, растворился, хотя я и до этого тебя не чувствовала. Но в тот раз у меня так сильно что-то сжалось в груди, на мгновение, как мне показалось, у меня даже остановилось сердце, и я поняла, тебя здесь нет. Я никак не могла объяснить этого своего чувства, и ни Рахута, ни Ника с Ньютоном не могли мне в этом помочь и что-то прояснить. Но я чувствовала, что у тебя не всё в порядке, ты в беде. При этом я верила в тебя, я знала, ты справишься. И я надеялась».

«Умничка моя. Я тоже рад, что у меня всё в порядке, хотя, как ты и сказала, был небольшой шанс покинуть эту станцию. Но я постарался его избежать. Сейчас уже всё нормально. Не переживай». Я говорил, а у самого на душе растекалась какая-то тёплая волна от тех чувств, что передались мне вместе со словами Леиты. И они мне сказали гораздо больше. Я ей небезразличен. Далеко не безразличен. Она переживает за меня как за близкого и родного ей человека. Я чувствовал, что все эти эмоции каким-то образом усиливаются одним из симбионтов.

«Провожу подключение и слияние структур симбиотического ментоусилителя», — сказал Магик.

И в следующее мгновение по телу навстречу волне тепла, идущего от девушки, пошла вторая волна, уже моя. Я вложил в неё всю ту нежность и заботу, восхищение и обожание, что испытываю к ней, и направил её по каналу, протянувшемуся между нами. Несколько мгновений я ощущал бурлящий поток чувств, струящийся по кругу туда и обратно, от неё ко мне.

«А симбионты, оказывается, не только занимаются помощью в закачке энергии от источника к носителю, но и выполняют различные другие функции. Вот один выступил как некий усилитель, и Магик каким-то образом вплёл или слил его рецепторные структуры с моими. Эффект от симбионтов уже есть, тем более кроме потраченной энергии их инсталляция и привязка ничего не стоили», — параллельно с ощущениями единения с Леитой раздумывал я на одном из фоновых слоёв сознания.

Но вот в какой-то момент в поток чувств и ощущений, идущий со стороны девушки и корабля, влился сначала робкий, тоненький ручеёк ещё чьих-то эмоций.

«Рахута», — донеслась до меня мысль Леиты.

И как будто с произнесением её имени пришло признание того, что и Рахута является неотъемлемой частью нашей жизни.

После этих слов поток эмоций, идущий уже от второй девушки, стал расширяться, пока не занял ровно половину того канала ощущений, что протянулся между нами. И вот эта бурлящая река чувств сейчас протекала через каждого из нас. Я купался в её стремительном и обжигающем потоке. И единственная мысль сейчас поселилась в моей голове: «Мои. Никому не отдам». И так мне было хорошо и приятно, что я выпал из реальности, погрузившись в эту пучину эмоций.

Неожиданно в мою голову пришло сообщение от искина «Драккара»:

«Капитан, слышите нас? Не можем до вас достучаться».

«Слышу, прекрасно слышу», — ответил я Нике, а сам подумал: «Ну вот, прервали в самый приятный кульминационный момент». Но как только я сосредоточился на своих воспоминаниях, сразу же почувствовал два ласковых дуновения эмоциональных и чувственных потоков, идущих от девушек.

«Это мы что, теперь всегда друг друга чувствовать сможем?» — удивился я.

«Между оператором и точками ментоэмоциональной привязки благодаря способности одного из симбионтов к усилению и вычленению определённого несущего сигнала установлен постоянный канал обмена ментоинформационными составляющими».

«Это, видимо, то, что мы сейчас испытываем. А для чего он служит? Каковы его основные функции?» — решил прояснить новый непонятный для себя нюанс в наших взаимоотношениях с девушками.

«Канал служит для доступа к ментоинформационному полю точек привязки, а при близких расстояниях возможно частичное слияние полей оператора и точек привязки».

«А в обратную сторону это возможно? Девушки также получили доступ к моему полю?»

«Нет, доступ к полю оператора возможен только при обеспечении самим оператором нужного направления потока ментоинформации».

«Понятно. Буду знать».

Между тем искин продолжила прерванный разговор.

«Какие будут дальнейшие указания?» — сразу приступила к делу Ника, как только смогла установить со мной устойчивый канал связи.

Как ни приятно ощущать это единение и общность с моими девочками, но нужно работать, поэтому я начал перечислять то, что нужно сделать:

«Выслать дроидов, проверить и взять под контроль все помещения и переходы станции, я, может, что-то пропустил и не проверил. Не хотелось бы, чтобы нам в спину выскользнул и ударил ещё один такой гад, которого я тут уже встречал. Или что-то ещё похуже. Хотя, если судить по записи логов системы безопасности станции, этих существ было всего девять. Дальше. Медицинскому дроиду собрать все трупы моих противников и отправить их в лабораторию на исследование. Опасные враги, мы должны знать о них как можно больше. Особое внимание обратить на одного из нападающих в этом парке, того, что лежит у двери открытого люка. Он доставил наибольшее количество проблем и использовал ментоактивные структуры во время своих атак, одна походила на некий достаточно сильный ментально-физический щит, вторая — что-то типа ментального удара большой мощности с одновременной попыткой выкачать у противника всю ментальную энергию. Далее: обыскать все их тела, на них были надеты какие-то амулеты, нужно разобраться в их свойствах, если они есть, а также проверить их поясные сумки, может, там мы найдём что-то интересующее нас».

«Принято к исполнению», — ответил корабельный искин.

«Девушки, вы что-то примолкли, даже не перебили меня ни разу, пока я общался с Никой», — обратился я к оставшейся на корабле женской части команды, как оказалось, такой желанной и любимой, Леите с Рахутой.

«Мы слушали», — просто ответила, как мне кажется, из нашего не такого уж и долгого, но достаточно плотного и частого общения, более рассудительная и сдержанная Рахута.

«Тогда для вас тоже есть поручение. Когда дроиды возьмут под контроль станцию, выдвигайтесь в рубку управления, будем реанимировать эту огромную передающую антенну. Ну и кроме всего прочего у меня для вас есть по небольшому сюрпризу».

Я почувствовал ниточку любопытства, протянувшуюся от девушек ко мне.

«А что это?» — не вытерпела Леита.

«Вот встретимся в рубке, и вы всё узнаете», — ответил я, с улыбкой представив недовольные личики девушек, по крайней мере одно из них точно будет недовольным. «А вот нечего меня всё время дразнить и держать в напряжении при каждом взгляде на вас», — подумал с ехидством я.

Ещё немного потоптавшись на этом так много давшем мне участке станции, я направился в сторону командного модуля. Но не прошёл я и следующего отсека, как мне поступило сообщение от Ники:

«Капитан, один из дроидов получил доступ к отсеку, вероятно использующемуся как система утилизации отходов. И обнаружил там многочисленные останки. Думаю, вам необходимо взглянуть на это».

«Иду», — ответил я и развернулся в сторону помещения, отмеченного на карте маркером. «И как это я пропустил этот небольшой закуток?» — подумал я, подходя к искомому отсеку.

Войдя внутрь, я очень порадовался лужёной крепости моего желудка, но вот насчёт кошмаров по ночам я теперь не слишком уверен.

«Думаю, вопрос с питанием этих всё-таки вампиров можно снимать», — решил я, разглядывая гору трупов людей и других разумных существ разной степени разложения. Они были беспорядочно разбросаны по всему помещению: уродливые, но неизменно отвратительные фигуры лежали на столах, были подвешены на мясницкие крюки… Но все трупы неизменно объединяла одна общая черта: они все выглядели так, будто из них выжали все соки.

«Ника, все трупы осмотреть. Вещи, если такие найдутся, собрать, продезинфицировать и принести в лабораторию. Помещение после этого очистить и опечатать».

«Принято к исполнению», — ответил искин.

Когда я покинул эту пиршественную залу, то почувствовал огромнейшую волну облегчения. С меня будто спала та тяжесть и горесть, что витали в воздухе соседней комнаты. Оставив за спиной этот небольшой филиал маньяка-вивисектора, я направился в рубку управления. В этот раз добрался до неё без происшествий.

Когда я зашёл в отсек, девушки уже были там и рассматривали приборную панель управления станционным оборудованием.

— Привет, мои красавицы, приступим к работе? Давайте-ка начнём будить это большое устройство для организации линии гиперсвязи, — сказал я, будто не замечая любопытные взгляды девушек, обшаривающие меня с ног до головы.

«Ищите, ищите. Всё равно шкатулка в сумке, и вы ничего не увидите», — подумал с ехидством я, а сам как ни в чём не бывало подошёл к пульту, по дороге приобняв сначала одну, а потом и вторую девушку, и уселся в кресло администратора станции.

«Как-то нет настроения заигрывать с девушками после картины, увиденной несколько минут назад», — понял я и перешёл на серьёзный, деловой лад.

— Леита, Рахута, на станции были вампиры или кто-то очень похожий на них, — начал я.

— Кто? — похоже, не поняла или не поверила Леита.

— Ну, эти твои «дети ночи», — пояснил я.

— Не может быть, их же нет, это всё сказки из детства, — не поверила мне девушка.

Рахута молчала, так как сказать по существу ничего не могла, но было заметно, что она больше склонна верить Леите, чем мне.

— Слишком много совпадений, всё, о чём ты говорила, можно применить к ним. Быстрые, ловкие, ментально-активные, только превращаются не в летучую мышь, а из нее.

— Но они же питались аграфами, — привела свой последний аргумент девушка.

— Про аграфов я ничего сказать не могу, не разбирался, но людей и прочих существ, выпитых ими, здесь лежит целая комната, может, среди них есть и твои соотечественники, — с отвращением сказал я.

И понял, что никакого сочувствия к этим существам никогда испытывать уже не буду. Видимо, слишком сильное впечатление произвела на меня та комната. Даже на станции среди кучи трупов я не чувствовал такого отвращения. Может, потому, что знал: они погибли по своей или относительно своей воле, в отличие от жертв этих вампиров.

«Откуда у них столько пленников? — подумал я. — Надо разобраться с этим вопросом, в будущем это знание может значительно помочь в понимании всей ситуации в целом. Да и жизнь спасти может. А значит, первое: желательно сообщить об этих существах тем, кто заинтересован в их уничтожении, а такие должны обязательно найтись. И второе: понять, где они окопались и откуда к ним поступают люди».

Пока я думал, Леита с Рахутой притихли и ждали продолжения разговора, почувствовав всю серьёзность момента.

— Значит, так, красавицы мои, шутки, похоже, для нас закончились. Мы с вами случайно наткнулись на гнездовье расы, которая если и не являлась врагом Содружества, то к друзьям и союзникам она относиться уж точно не должна и которая, судя по имеющимся сведениям, считалась вымершей или уничтоженной. Отсюда следует, что они очень хорошо прячутся и не очень сильно хотят афишировать своё присутствие. А значит, вполне вероятно, захотят сделать так, чтобы информация об их существовании и дальше оставалась в секрете. Следовательно, есть у меня большое подозрение, что тех больших «везунчиков», которые случайно оказались в курсе их секрета, могут ждать очень большие неприятности. Особенно если учесть их способности к перевоплощению, правда, не выяснены его пределы, но будем считать, что они полные, тем более о чём-то подобном говорила Леита.

— И что нам это даёт? — уточнила Рахута.

— А даёт нам это многое. Первое: нужно быть готовыми к тому, что здесь может оказаться корабль с кучей таких вот приятных личностей. Второе: о передаче информации компетентным органам, я думаю, упоминать не стоит. Третье: важно не наткнуться на изменённых вампиров (в обличье людей). Четвёртое: собственно, то, ради чего мы здесь оказались, — установить канал в империю Аграф и казначейство флота Содружества. Пятое: про сюрприз я не шутил. И давайте начнём с последних двух пунктов. А поэтому нужно запустить активацию станционного оборудования и устройства гиперсвязи.

Дав девушкам возможность обдумать свалившуюся на них информацию, я занялся консолью управления — постепенным реанимированием устройства жизненного цикла станции. Как я знал из изученных баз знаний, это не должно было быть особенно сложной процедурой. Вся сложность в её выполнении заключалась в получении административного доступа к управляющим контурам станции, а его я себе уже обеспечил.

Поэтому я запустил цикл расконсервации оборудования и его последовательной активации. Примерное время, которое мне спрогнозировала система контроля станции, показывало три часа сорок минут. Я почему-то ожидал гораздо большего диапазона, но, вероятно, часть оборудования уже была переведена в рабочий режим и поэтому не требовала затрат времени на свою активацию.

— Ну всё, процесс пошёл. Теперь давайте займёмся вами, мои хорошие. Помните, я говорил про сюрприз?

— Да, — за обеих девушек ответила Рахута.

— Так вот, здесь, на станции, я обнаружил нескольких симбионтов. У них много полезных свойств и качеств, но главное, я знаю, как провести процедуру их привязки и инициации. Поэтому предлагаю вам провести привязку ментальной сущности, по идее, это не должно занять много времени. А оно у нас сейчас есть. Что скажете?

— Я знаю про симбионтов, но мне не приходилось с ними работать и изучать их досконально, — ответила Леита. — Правда, все отзывы, что я слышала об этом направлении в ментоисследованиях и работах, были положительные. Но насколько знаю, это же очень сложная процедура. И не каждый может её выдержать.

— У меня есть один способ провести её более быстро и надёжно, но вам придётся всю процедуру провести в медицинском боксе, — солгал я.

Я всё ещё старался не раскрывать всех своих способностей, не то что я не доверял девушкам, а исходил из принципа «если не знаешь, то не расскажешь».

— Хорошо, давай попробуем. Но это странно, я никогда не слышала, что для внедрения симбионта требуется помещать человека в медицинский комплекс, — усомнилась Леита.

— А ты не думала, что ему просто нравится видеть нас обнажёнными, — пошутила Рахута.

Кстати, она была недалека от истины, моим вторым условием как раз и было то, что в бокс нужно попасть обнажёнными. Хотя реально мне всего лишь нужно было, чтобы девушки уснули.

В общем, обговорив все условия, мы оставили рубку управления и направились на «Драккар». Поместив девушек в различные медицинские комплексы, благо на корабле их было два, я приступил к процедуре инициации симбионтов.

В этот раз весь процесс пошёл ещё проще, так как роль катализатора и исполнителя взял на себя один из драконов. Он служил как проводником ментоэнергии, так и сопровождающим для вновь рождённой ментальной сущности. Мне осталось только проконтролировать слияние симбионта с ментоэнергетическим полем девушек.

Я управился меньше чем за сорок минут. Это было очень быстро, и я не затратил при этом практически ни грамма энергии, дракон тянул её из ближайшего источника, канал к которому проходил недалеко от станции.

Вообще, с тех пор, как я покинул пределы станции и сектора, где очнулся и жил первый месяц своей новой жизни, я понял, что мир переполнен энергиями. Она была повсюду. Перетекала из одного места в другое. И я мог свободно пользоваться ею.

Решив дать девушкам отдохнуть, я направился в лабораторию, чтобы узнать о наших находках и послушать новости, которые мне может сообщить Ньютон. Но, проходя мимо своей каюты, понял, что и сам нуждаюсь в отдыхе, и решил отложить разговор с искином. Поэтому зашёл в свой кубрик и лёг.

«Утро вечера мудренее», — подумал я.

Вероятно, это и послужило тем единственным неверным шагом, который резко поменял нашу судьбу.