Немийцы

Глава 12 «Х иW»

POV Вильмонт

Шея была мне дорога, поэтому благополучно применила в общении с Ленькой запрещенный прием — претвориться маленькой, бедной и больной.

Эх, мужики! С довольной моськой захлопнула дверь за Лёнькой и совсем совесть не мучила. Я не стремилась в девятнадцать лет лишиться шеи. А если бы мой ненаглядный друг остался ночевать, болталась бы я завтра на люстре без дыхания. Докажи потом, что не верблюд.

Лёнька — наивная душа всегда верил наигранным слезкам, а Дмитрий Сергеевич — черствый сухарь никогда не реагировал на мой скулеж. Хотя нет, один раз он отреагировал, испугался-то как во время секса. Раньше надо было думать, чуть мозоль не натер на том самом месте. Надо рассчитывать свои силенки и мои.

На столь оптимистичной ноте я завалилась спать, после обеда необходимо было придумать план мести. Что я могла противопоставить Диме? Ни-че-го. Лишь полное игнорирование его великолепнейшей персоны.

Я упоминала, что удалила Диму из всех социальных сетей и номер телефона стерла? Это правда. Но! Найти его странички в интернете опять же не составит труда, а его номер я наизусть всегда помнила. Эти страшные цифры в шкуре Ананиной запомнила навечно.

Так что, сегодня записала заново его номерок.

5 января. А у Димы День Рождения через пять дней, только дарить ему ничего не буду. Пусть невесточка дарит. За сутки ни одной смс, ни одной захудалой смс.

На следующий день рано утром поехали с Леней на его машине. Была сразу одета празднично для торжества. У Дмитрия Сергеевича глаза вылезут на затылок, не только на лоб, но и дальше убегут. Я можно сказать голая — платье представляло собой юбку длинной до пят, при ходьбе ноги и бедра очень четко обозначались под тканью. Юбка начиналась сзади примерно на пояснице, кажется наклонишься и попа наружу. Спина полностью голая, а спереди кусок ленты примерно сантиметров двадцать в ширину был перекинут через шею, тем самым сдерживал падение платья. Дальше два конца ленты спускались через грудь и прикреплялись к юбке в одной точке. На уровне груди — две стороны ленты были закреплены брошью.

Верх платья удерживался дополнительно маленькими шнурочками-завязочками на спине, как у купального костюма.

К всему образу пришлось добавить, конечно, высокие каблуки под длинную юбку. И цвет у платья очень яркий — красный.

Я за километр буду видна. Попляшите вы у меня, Дмитрий Сергеевич, со своей Юленькой!

Отец всегда на важные встречи присылал приглашения после того, как стала Ананиной, но прежде я отказывалась. А сегодня любезно согласилась, правда для личной выгоды.

Пристегнулась в машине у Лёньки и мы покатили, как в былые времена, под громкие раскаты музыки группы Жижи на весь салон. Этого у нас не отнять с Лёней.

Куда делась дружба, порой ее не хватало? Не хватало вот этого комфорта рядом с ним, веселья, легкого подшучивания. Необычные у нас отношения.

Мы не любовники, но больше и не друзья. Перейдя однажды черту, не смогли вернуться к изначальному состоянию.

Благо музыка не давала ощутить напряженную тишину, потому что существовала некая грань, что образовалась между нами.

Посмотрела я на профиль Лёньки. Друг был в приподнятом настроении, напевал судя по открывавшимся губам. А Лёня, увидев мое внимание, подмигнул с намеком, что всё у нас хорошо.

Я отвернулась к окну и опустила его вниз. Ветер завыл в салоне, отчего кудряшки стали развиваться по салону и по оголенным плечам.

Ехали по мосту, тот который соединял Арзонт и новый остров.

Этот день похоже откроет новый лист в истории всей Немии. Хаски и Вильмонты хоть и не связаны родством, но этот остров, как напоминание о наших «дружеских» отношениях.

Остров был виден еще с моста — высокий зеленый участок земли, половина его по-прежнему утопала в деревьях.

Когда въехали в огромные ворота на острове с Лёнькой скромно выключили музыку, будто это не мы на всю дорогу слушали Жижу. Цивильно вышли из машины, по улыбались знакомым, натянув самые добродушные улыбки. Парковка была забита огромным количеством приезжих гостей.

Едва я вдохнула приятный, свежий воздух, поправила кудрявую прядку волос за ухо, как Лёня обозначил, что надо подниматься наверх — указал рукой в каком-то направлении. Я послушно туда обернулась, но взглядом не дошла до необходимого места. Гораздо раньше я вздрогнула и рука возле прядки дернулась, когда Дмитрий Сергеевич своими ледяными глазами заморозил меня. Дверцу черного автомобиля держал приоткрытой и оттуда, кто-то сейчас собирался подняться. А мой Дмитрий Сергеевич, хотя не знаю уже мой или не мой смотрел на меня и «морозил» по-настоящему. Такого эффекта еще не ощущала никогда. Отвернулась максимально спиной, а потом поняла, что зря — спина-то голая, только кудри верх тела скрывали.

Я оперлась ладонями о багажник машины Лёньки и попыталась скрыться тем самым от всевидящего взгляда. Дышала очень глубоко и редко, потому что словно ледяные пальцы бегали по шее и сжимали плечи. Дмитрий Сергеевич весело игрался прохладным ветерком на моей коже.

— Лёня, стой! — трусливо схватила друга за плечо, скрытое голубой рубашкой с коротким рукавом. Что-то я теперь побаиваюсь, если увидит с Ленькой, по номерам я думаю уже понял, с кем прибыла.

— Зачем? — таинственно шепнул Лёня.

— Покури постой здесь, — показала пальчиком, что он должен стоять именно здесь, спрятанный частично машинами.

Сама вышла из временного убежища и пошла к пассажирскому сидению достать телефон. Надо со своим семейством встретиться — место встречи обговорить. Сегодня должны быть все. Пока шла с громким стуком шпилек по асфальту чувствовала — еще немного и мне обеспечат воспаление легких. Все тело будто в лед опустили, было огромное желание обнять себя за руки и прогнать холодные мурашки. Пока открывала дверь в машину, смотрела телефон и писала сообщение пару раз ненавязчиво окинула взглядом компанию Хаски. Виталика видела, следующего младшего брата, самого Диму, белая рубашка и легкие серые брюки. И этот гад смотрел в мою сторону и вовсе этого не скрывал, а руку подавал своей Юле. Фея одним словом, волосики красиво закручены на один бок и красная розочка украшала прическу ей за ухом. Вколоть бы этот стебель ей в голову!

Какая я однако кровожадная. Юля в розовом платье, меньше некуда, супер-мини. Там ни одного пальца до причинного места. Прежде чем Юля резко обернулась в мою сторону, я отвернулась. Мы не особенно знакомы, но все же неловко немного. Дожили… я чувствовала неудобство перед этой девушкой, потому что Дима изменял ей со мной.

Шмонт приподнял локоть по-джентльменски. Я схватилась покрепче, хоть какая-то поддержка, и мы пошли в направлении Хаски. Не проигнорируешь знатную семейку.

— Ты очень холодная! — Лёня взял мои пальцы, которые обхватывали его локоть, и лежали на руке. Видно почувствовал на коже мои прикосновения.

— Нормально, — ответила, а у самой губы, наверное, посинели.

Я Диме не прощу! Мозг его думает, прежде чем делает?

— Доброе утро! — произнесла почти равнодушно, оглядела Диму, точнее его плечо. Тяжело в глаза смотреть.

— Доброе, доброе! — Виталик ответил за всех.

— Аня, давно вас не видно! — как-то старший Хаски всегда относился ко мне просто и улыбчиво, чего не скажешь о его жене. Та равнодушно окинула взглядом и поздоровалась.

— Работа… Работала, вот и пропадала, — не знала, как еще найти оправдание своим действам, не буду постороннему человеку рассказывать о своих злоключениях.

Последним с кем здоровался Лёня был Дима. Вряд ли один и другой были рады играть на камеру добрых друзей, поэтому не знаю, каких усилий им стоило поднять руки и пожать.

— Очень рад встрече! — услышала серьезный голос Димы, кажется впервые он перестал меня охлаждать взглядом, а обратился к Лене с улыбкой. С улыбкой- ямочками! Он мне их редко раздаривает.

— Да уж… — как-то пискнул Шмонт во время пожатия. Интонации в его голосе способна различить, и сейчас его голос немного надломился. — И я рад! — вот теперь стал обычным.

Дима хлопнул по плечу Шмонта по-дружески, а руку продолжал трясти.

— Сегодня непременно надо выпить вечером и поговорить по душам! — в заключительный раз Дима сжал руку Лёне и отпустил с улыбкой.

И всё? А я переживала. Мне и то хуже сделал, мог и застудить!

— Пошли, — недовольно буркнула Лёньке.

Саша прислала смс, что они где-то наверху, на самой центральной точке острова возле фонтана.

С Лёнькой преодолели длинную асфальтированную площадку для транспортных средств, в самом конце которой обнаружили лестницу. По ней и предстояло долго подниматься.

Пока шагали в гробовом молчании, я наслаждалась видом слева. Сквозь черные шпили забора, рукой подать до голубого бесконечного океана. Бирюзовая вода с такой высоты просвечивала дно полностью, как будто мель выглядело с высоты. Но это обманчиво, мы намного километров вдали от берега и здесь вероятно очень глубоко.

Поднялись на зеленую территорию: повсюду деревья, цветы, узенькие тропинки. И птицы розовые. Это что за птичка пролетела маленькая? Проследила за ее полетом и посадкой на одном из деревьев.

Прошли правее и перед нами вновь две широкие лестница из белого камня, по бокам от них — статуи известных людей в истории. Разделялись лестницы между собой ручьем, который сливался сверху-вниз.

Наш поход закончился на самом верху одной из лестниц, но в процессе перемещения я прокляла папу, Хаски, каблуки и Лёню. А последний предатель отбыл по делам, встретил видите ли знакомого.

Диму я простила, а значит и своего родителя обязана. Конечно Дима придумал свадьбу с целью до меня добраться, как поведал Санек, а отец-то по-настоящему использовал опять.

Толпа сгущалась по мере того, как я поднималась выше. А потом поняла, что на лестнице слева встречались одни Страдовцы, а с правой стороны? Посмотрела кто стоял через этот ручеек и действительно догадки подтвердились. Справа — наши Гнетовцы.

Две лестницы — два народа.

На самом верху лестницы — обнаружила большую, ветвистую арку из прекрасных бутонов белых цветов. И наконец-то фонтан, о котором написала Саша.

Это была самая вершина острова, здесь я и нашла половину своего семейства. Небольшие деревья огораживали от яркого солнца небольшой фонтан, от которого исходила приятная свежесть и доносился небольшой шум капелек, разбивавшихся об воду.

Здесь две лестницы соединялись в эту самую полянку — стало быть это своего рода точка соединения двух семей и двух стран одновременно.

Поздоровалась с семьей и вместе с ними стала ожидать прибытие второй.

Итак, что мы получили!

Дмитрий Сергеевич приехал с невестой, если он приведет ее сюда, значит, у них серьезно. Потому что здесь должны находиться только главные ветви со своими парами. Правда у Вильмонтов ни у кого из нас нет пар. Только у Саши.

Интересно, а почему Саша здесь стояла без мужа? Задалась вопросом, оглядев свою белокурую, смеющуюся сестрицу. От нее счастье прям исходило лучами добра. Александра весело что-то шептала на ушко маме.

Я поинтересовалась, почему она здесь без муженька. Она сказала — отныне падшая женщина. Первая в истории Вильмонт, что разводится, на что папа на нее укоризненно посмотрел.

Все дети Сергея Вильмонта знают, что такое укоризненный взгляд. Он молча мог ходить возле тебя минут пять, и от его этого взгляда готов спустя некоторое время признаться во всех грехах, даже которые не совершал.

Если сейчас Дмитрий Сергеевич поднимется со своей шваброй, я этого ему не прощу! Тогда между нами — точно все кончится, при условии, что особенно и не начиналось.

Пальцы еще не до конца отошли от его ледяных прикосновений, я ими провела по локтю, запястью, пытаясь восстановить ритм сердца. Не хотелось бы действительно приговор привести к исполнению.

Где эта красная роза на голове? Четко следила за продвижением семьи Хаски вдоль одной из лестниц, противоположной от нашей.

Ты спасен, Дмитрий Сергеевич! Пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы она не раздвинулась в довольной улыбке. Он шел один и впереди, как Глава Хаски, сзади него отец с матерью. Когда у Димы появится ребенок «этой» семьи в таком количестве больше не будет — тогда он, его жена и его ребенок станут основной ветвью Хаски. А эти — два брата, две сестры и родители станут побочными, вторыми, третьими линиями.

Интересно, почему отец Димы настолько рано покинул пост, он, если не ошибаюсь примерно ровесник моего? А Диме зачем эта постоянная работа? Неужели никогда не хотелось погулять и поиграть, как многие. В Белесье оба раза был, как ребенок, нигде настолько спокойным его не видела.

Семья Хаски поднялась на вершину, Дима выделялся естественно, белая рубашка, серые, легкие брюки, аккуратный, стильный. Если бы не эта ситуация, если бы я впервые так его встретила, наверное, сразу влюбилась. При условии, что он хоть чуть-чуть был галантен.

Старшие Хаски прошли сразу к моим, ох, как заулыбались и те и другие будто лучших друзей встретили. Я что-то за год пропустила?

Обменялись улыбками, любезностями. А потом начали представляться между собой — в сотый, наверное, раз. Естественно, на возможные камеры.

— Ну это Павел, вы наверное знаете! — начал папа, показывая на брата. Тот натянул улыбочку, вроде искреннюю и пошел здороваться с Сергеем, который Хаски, а потом с его детьми.

— А это моя малина, ну моя и Павлика, — папа попытался пошутить и начал по старшинству. — Это Александра, самая старшая…

— Ты бы еще сказал старенькая, — прошептала сестра сквозь зубы. — Давай без возраста только, пап, — перебила она резко отца, а потом заулыбалась остальным напротив. — Приятно познакомиться. Ты бы лучше уточнил, что я холоста, молода, красива и моделью работаю, — от скромности сестренка не умрет.

— А еще не умеешь готовить, спишь до вечера, и в жизни тряпки в руке не держала! — съехидничала я.

— Пфф, — скорчила она недовольно моську. — Цену набиваешь себе, что ль? — подколола она и ударила по-больному, как она думала. — Зато у меня ноги от ушей растут.

— Я наоборот очень рада, что ноги у меня из нужного места растут, а не оттуда, откуда у тебя?

Саша вскипела видно, развернулась, руки по бокам кулаками поставила, приготовилась меня побить.

— А ну девочки брейк! — взмолился Паша и встал между нами с сестрой, создавая больше преград на пути Саше.

— Девочки, ну хватит, не успели встретиться, а уже курятник развели. Папа злится, — Алиса кивнула назад в сторону отца, и мы четверо замерли.

Я с Сашей обменялась понимающими взглядами.

— Да ладно тебе, пап, — махнула рукой. — Мы же шутим. Правда, сестра? — я приобняла ее за руки чуть ниже плеч и покачнула в свою сторону, та едва не потеряла равновесие на высоких каблуках. Да, к тому же, она как тростинка худенькая — худенькая, длиненькая- длиненькая. А у меня дури много.

Саша поглядела на меня, с обещанием по меньшей мере проклясть пару десятков раз. Что она и подтвердила:

— Да, сестра! — проговорила и держа левую ладонь вверх, правым кулаком ударила по ней.

Папа видно устал нас слушать и перебил:

— А это моя вторая дочь. Аня, ваша несостоявшаяся невестка.

— Вам крупно повезло, что несостоявшаяся, — не смогла не вставить оскорбительные пять копеек Саша.

Папа опять продолжил невзирая на нашу бойню:

— Ладно перейдем к ангелу моему…

Я потеряла суть разговора, потому что весь обзор закрыла большая тень, и большое…знакомое тело.

Белая рубаха с коротким рукавом. Мощная грудь, хорошо мне известная. Я полюбила слушать, как гулко бьется его сердце рядом со мной. Подняла любопытный взгляд наверх к его шее. Что это?

Бесстрастный взгляд Димы.

Не сразу поняла, что моя правая рука была приподнята вверх на уровень примерно глаз его ладонью. Затем голова Димы склонилась, и я потеряла сосредоточенный на мне взгляд.

Губы обожгли руку поцелуем. Галантный жест от Димы? Это необычно и смущало…при всех любопытных. Мое лицо скорее всего сравнялось по цвету с моим платьем, а потом почувствовала, как нахальный язык успел лизнуть кожу и попробовать на вкус. Поганец! А если кто заметит извращения?

Ехидные ямочки появились на лице Димы, когда тот разогнулся в полный рост, по-прежнему не спеша отнимать лапу от моей.

Кажется, мы стали достоянием общественности, даже отец перестал представлять нас и смотрел, то на стремительно краснеющую еще сильнее меня, то на Диму.

— Нет, ну нормально! — воскликнула Сашка, руками возмущенно взмахнув. — Ну почему только этой дамочке вечно внимание достается. Дмитрий, знаете так не хорошо делать! Я тут тоже стою молодая и красивая и мне тоже иногда хочется мужского внимания! — грозно сверкнула она глазами на Диму. Ой, актриса.

— Извини, Саша, мою грубость, — услышала от него.

Дима подошел к Саше, с трудом скрывая улыбку и поцеловал ей руку. На этом не закончил, направился к Алисе и точно также поцеловал той пальцы. Та даже покраснела. Алиса покраснела! Я тебе сейчас покраснею! Хотелось ей по голове треснуть, чтобы проснулась.

А потом Дима дошел и до близняшек. Те точно пали жертвой обаяния Дмитрия Сергеевича. Когда их назвал по имени красивый дяденька и поцеловал руку, как им было устоять?

Пашин гарем расстаял от чар Хаски. Я тут одна еще видно соображала.

— Это Алиса — мое солнышко, моя отрада, в отличие от первых двух, — недовольно посмотрел папа на нас с Сашей. — Красавица, умница, учится на отлично, послушная, ответственная, исполнительная!

Ну началось… единогласно переглянулись мы с Сашей и недовольно скрестили руки перед грудью. Устроили временное сестринское перемирие. С надутыми моськами кивали головой под каждую его хвалу Алисе:

— Папу с мамой слушается, с мальчиками не якшается и домой вовремя приходит.

Переглянулись мы озадаченно с сестрой по соседству.

— Я не поняла! — уперла руки в бока Саша. — А мы, значит, у тебя какие-то отщепенки. Я тоже до шестнадцати лет сидела безвылазно дома.

— И я, — подняла руку вверх. — Я не то, что вовремя, вообще из дома не вылазила.

— Зато теперь ни одну… ни вторую дома не увидишь, — спокойно отчитал нас папа. Словно ведро воды на голову вылил, и мы стояли обтекали минут пять, какие безответственные с Сашей.

— Ох, начинается, — демонстративно вздохнула и отвернулась от родителя.

Затем минут пятнадцать Хаски старший расхваливал своих чад. Начал с близняшек, и по старшинству, дошел до Димы, только прежде облил с ног до головы Виталика, едва не дураком обозвал. Тот под конец обозлился и пальцем указал на Диму:

— Зато вот образец идеального сына да, папа? Ты на него молишься одинокими ночами! — обиженно заявил Виталик. — Зато я добрый и меня все любят, а он черствый сухарь! — тыкнул он пальцем в брата, едва не в плечо.

— Как я с тобой согласна, — вырвалось у меня, прежде чем подумала. Прокашлялась, потому что поняла — голубые глаза насмешки не забывали, они просто помалкивали, пока здесь посторонние.

— Вот, — ткнул Виталик и в меня пальцем. — Аня, со мной согласна. Моя несостоявшаяся погибшая невеста! — смех разбавил легкое напряжение.

— Ничего смешного. К вашему сведению я дочь похоронила, — сделала замечание мама. — А ты, — обратилась она ко мне. — Могла и предупредить, что живешь и здраствуешь.

После некоторой запинки я ответила:

— Мама, чтобы меня отправить на тот свет, знаешь что нужно сделать? — спросила я. Мама удивленно ответила взглядом, но со лба ее исчезли разгневанные морщинки.

— И я не знаю, что надо сделать. Я — паразит ко всему приспособлюсь, даже к вашим сорокаградусным морозам привыкла. — Опять пошутила я.

— Смотри у меня! — увидела вдруг кулак перед глазами. Это Саша мне доходчиво кулаком своим хиленьким махала. Как ее ручка от ветра не ломалась? — Еще хоть раз помрешь раньше меня — убью! — сделала сестра, округлые, страшные глаза. — Я себе первая место бронирую на кладбище!

Брат, как воробушек нахохлился, встрепенулся и выдал:

— Не, дорогая, на ваши сопли я смотреть не собираюсь. Первый бронирую место!

— Я старшая! — перебила Саша. — Я первая и выбираю.

— Раньше времени не умирать, — внезапно подала голос Алиса. — Я же не зря в мединститут поступила, буду спасать свою больную семейку!

— Не поможет, Алис, — заметила я с плохо скрываемым смехом. — Наша шизофрения не лечится.

С противоположной стороны от нас услышала задорный голос Виталика:

— Дмитрий? — спросил весельчак с комичной моськой и обернулся к старшему брату, бровями вопросительно пошевелил вниз-вверх. Потом повернулся в другую сторону к младшему. — Стасик? Кто первым бронирует место на кладбище в нашем случае?

Затем Виталик гордо кивнул Стасу, придя, наверное, к определенным выводам и озвучил:

— Мы посовещались и решили, что ты как самый старший… — обратился к Диме. — В общем по-братски отдаем тебе первенство на кладбище! — закончил Виталик.

— Согласен! — кивнул Стасик.

— Я так и знал! — преувеличенно тяжко вздохнул Дима.

Давно не ощущала подобной легкости, так заливисто от души не смеялась рядом со своей семьей. Даже скулы заболели от этой атмосферы расслабленности.

Мне было хорошо и тепло. И руки вновь стали теплыми. Только сейчас дошло, пальцы согрелись после поцелуя Димы, он их вернул в первоначальное состояние. Он всегда такой, вспылит, а потом исправляет.

Тогда же все заметили приближение дяди Иосифа откуда-то со стороны одной из множества дорожек.

— Господа! — улыбался, при этом хлопнул ладонями друг об друга наш нынешний Председатель объединенной Немии. — Прошу к месту открытия! — двумя ладошками показал в нужном направлении. — Надо выпить по бокальчику шампанского и рассказать гостям об острове!

На этом показная часть нашего выступления закончилась.