Немийцы [СИ]

Глава 16 «Анна Вильмонт»

POV Польски.

Девять тридцать вечера. Ночь безветренная, теплая для января. Свет ярко горел в гостиной, совмещенной с кухней. Диван белый кожаный был повернут к окну, напротив висел телевизор во всю стену. Сбоку балконная дверь, она и была открыта. Окна также распахнуты и ветер теребил занавески.

Часть людей находилась за кухонными стульями, некоторые на диване, многие мужчины стояли или ходили нервно по ковру.

Здесь была самая разношерстная компания. И их совмещало только одно — Анна Вильмонт.

— Позвони ему, — Виталик вместе со мной на балконе курил. Мы старались говорить шепотом, чтобы не привлечь лишнего внимания.

— Зачем он здесь нужен? — спросил я, пепел попутно стряхивал в пепельницу, а с дымом очень громко выдыхал весь непонятный мандраж изнутри. Немного мысли спутались в голове, пока был не в состоянии начать анализ. Едва узнал последние новости.

Специалисты право охранительных органов перевернули квартиру в поисках не известно чего.

— Ему стоит знать… — продолжал давить Виталик, а я выдыхал на него раздраженно дым. Любил Виталик морали всех учить и добро распространять, как волшебная фея. До скрежета зубов раздражала его добродетель, как ему еще в душу не плюнули за добро.

— Ему стоит жениться побыстрее и подальше от Вильмонт! — очень выразительным твердым голосом озвучил я.

На балконе было темно, но звуки ночных насекомых или птиц звучали в ночи громко. Отдаленно слышны визг шин и рев моторов.

Квартира Ани наполнялась с каждой минутой все большим количеством народа.

— Он же пожалеет, — сквозь сжатую челюсть поведал Виталик. — Сам знаешь. Женится от злости потом ведь все равно вернется к ней. Да не оставит он ее в покое! Как ты сам не понимаешь! — друг воскликнул чуть громче, чем надо. Чем мы привлекли внимание людей из комнаты.

— Что шумите? — выглянул Паша в открытую дверь через балкон. — Дайте тоже покурю, а то эта нервотрепка.

Виталик молча протянул сигарету, потом нервно сбросил на подоконник пачку.

Дело бы так. Александра Вильмонт вчера после острова решила переночевать в Арзонте, как раз в этой общественной квартире, где и Аня проживала. Но проблема до Ани не дозвонилась, а ключи у нее. Пришлось Саше ночевать у их двоюродной сестры Ирины, а на утро она вновь попыталась дозвониться до средней, безрезультатно.

Павел позвонил мне, не дозвонившись до Дмитрия, с целью узнать не видел ли его младшую сестричку сегодня или вчера ночью кто-нибудь.

Так мы с Виталиком оказались на балконе у Ани в квартире и вся ее семья в сборе. И никто не мог понять то ли она загуляла, то ли что-то с ней случилось. Поскольку Анна примагничивает к себе неприятности, выводы пока никто не сделал.

— Понимаю, Виталик, понимаю, — вдруг тихо заметил я, возвратившись к той теме, на которой остановились, по поводу от злости еще женится, а потом бросит все равно. Ну куда он денется от Вильмонт. Или она от него.

Поэтому я нервно ответил:

— Только мне нужен глава Хаски, а не какая-то размазня, которая будет постоянно из-за бабы тупить по каждому поводу. Юля бы ему гораздо больше подошла! — голос начинал повышать. Набирал силу и мощь. Павел не встревалл в странный разговор и помалкивал, закурив сигарету.

Я, наконец, вытащил из заднего кармана джинсов телефон. Замигал экран в следствие того, что на него начал злостно тыкать пальцем. Затем поднес телефон к уху и сказал прежде людям на балконе:

— И вообще почему никто не ценит, какой я замечательный, мать вашу, друг!!! — громко добавил. — Руку мне оторвать за этот звонок… — и почти сразу заговорил с абонентом. — Привет! Надеюсь, ты у невесты?

И я услышал странный, запыхавшийся голос, будто куда-то Диман направлялся, возможно спешил, звук каблуков ясно слышал по асфальту:

— Это вообще… у меня слов нет. Какого… твою мать… я здесь оказался? Ты… ты Санек, твою… какого бастарда я оказался в заднице мира? Это что было позавчера? Никакого дерьма не подливали нам в напитки? Очнулся, понять не мог где и что делаю? Передо мной две неизвестные хари и я на семейном, мать твою, ужине!

Я головой начал кивать, как тупая кукла, которая может только кивать репой. На каждое слово Димана одобрительно кивал. И почему я сука не удивлен? Веки приподнял высоко вверх и моргал, делая вид, что слушал. Руками при этом раздраженно размахивал словно собирался взорвать всех одним взмахом. Особенно бедного Виталика, который стоял напротив и смотрел на меня внимательно.

Диману не отвечал, рукой заслонил динамик и отсоединил трубку от щеки:

— А я о чем говорил? Не мозгом думает, а Бастард знает чем! — это относилось к Виталику, который сбоку слушал, закинув руки в карманы, и, присматриваясь к ночной темноте.

Потом вернулся к разговору:

— Где ты?

— Только прилетел, телефон появился в сети. А ну-ка найди мне ремень с бляхой потолще, сейчас драть буду кое-кого. И сладкую парочку тоже найди…

Я резко перебил похоже Диман вошел в кураж. После его маньячных мыслей иногда кровь в жилах стынет. Мастер физических пыток… ну собственно это понятно до взрыва небоскребов его знатно в жизни протащило. Большинство пыток на шкуре прочувствовал. Наследник семьи для многих нажива. А вообще и Сергей Хаски тот еще персонаж. Сначала не понимал, почему… отчего Диман так часто в задницу попадал? А потом просек в чем загвоздка… единственное, что защищало Димана это кольцо. Обойти эту защиту проще паренной репы для особенно умных. Лазейки можно найти везде при желании.

Отец не давал ему больше защиты, тем самым предоставлял возможность вырасти ему или скорее проверял выживет или не выживет. Твою мать, действенно. За Диманом я чувствовал невероятную защиту, этот ублюдок способен везде входы и выходы найти. Что уж говорить, если «вход» к Вильмонт нашел, хотя наворотил дел знатно.

Такой довольный Диман был на Острове, сидели мы в тот вечер и Диман вдохновенно рассказывал о своей Аньке, при этом Юля через стул, а ему было чихать. Минут пять мне рассказывал, делился впечатлениями. Диман вообще не делится своими мыслями обычно, а тогда прорвало прям фонтаном изобиловал. Я помню спросил в конце его похвальбы «когда свадьба»? Развалился друг вальяжно, сказал не знает, будто бы равнодушно. Но так самодовольно, что я засомневался действительно в равнодушии. Говорит, чем меньше давит на нее, тем быстрее Анька сама лезет на него. Предположил, что месяцок помолчит, и она сама плешь проест со свадьбой. Я смеялся остаток наверное вечера, без мыла человек пролезет сквозь щель под дверью.

Если бы Диман был совсем уж уродом, не стал бы ему служить. Вот Вильмонту Павлику точно не стал бы, с ним нянчиться надо, а не идти рука об руку.

Что-то отвлекся от маньячных мыслей Димана по устранению…

Резко перебил прилив говорливости друга:

— Езжай к Вильмонт домой. Я здесь, — и гробовое молчание. Повесил трубку что ли? Отнял телефон и проверил, разговор вроде шел. И вдруг дошло, озарила мои мысли прекрасная догадка. Опять ревнует! — Я здесь не затем, зачем ты едешь! Короче жду!

Трубку сбросил и опять начал размахивать раздраженно руками:

— Виталик, не влюбляйся, пожалуйста, двоих идиотов-друзей не вытерплю…

— Он не поехал к невесте? — спросил Дорадо в ответ, пропустив мимо ушей мое раздражение.

— Поехал, точнее полетел, потом прилетел. И сел на следующий рейс сразу обратно. Сейчас едет сюда… Вот такой у нас идиот друг. Только время постоянно тратит драгоценное…

Павел неожиданно влез в разговор:

— Кстати, а вы не в курсе, что между моей Анькой и Дмитрием вашим?

Мы с Виталиком синхронно повернули головы друг к другу. Мысленно пришли к обоюдному выводу и я его озвучил:

— Меньше знаешь, крепче спишь, — повернулся с улыбкой к брату Ани и хлопнул его по плечу, затем развернулся на выход с балкона. Ушел раздраженно, шлепая по паркету в туфлях, потому что обувь никто не снимал в помещении.

Спецы что-то вещали громко на всю квартиру.

Мужчины особого назначения в спортивной форме для выездов, с папкой в руке делали необходимые для дела заметки. Ходили по периметру комнаты и изучали более подробно обстановку и людей. А мы все смотрели и слушали.

Минут через пятнадцать в дверь коротко бахнули кулаком, и она растворилась впуская налету Димана. Никто не ожидал его увидеть, а он — остальных. С раскрытой дверью застыл, при этом ногой наступил на коврик, а вот второй так и стоял в проходе. Медленно оценивал обстановку.

— Проходите. Дверь закройте, — мужчина с папкой обратил на себя его внимание. — Присаживайтесь, — указал на диван, который был заполнен народом.

— Какого бастарда здесь происходит? — Диман закрыл плотно дверь за собой и приостановился, руки в карманах джинс. Когда он нервничал начинал ругаться и сейчас злился. — Я к Вильмонт пришел. Что за сборище?

— Молодой человек. Здесь следствие, поэтому будьте добры либо слушать и отвечать на наши вопросы, либо удалиться. Не мешайте процессу, — Дима сделал несколько неуверенных шагов.

— Где Вильмонт? — настаивал на своем, окинул взглядом людей на стульях за столом, на креслах по середине комнаты, на диване. Здесь все семейство Вильмонтов.

— Если вы имеете ввиду Анну, то ее местоположение мы и пытаемся вычислить, — Диман рухнул на подлокотник рядом со мной глянул сверху вниз.

— Какого…? — обратился напрямую ко мне.

— Александр Польски, — перебил работник специальной службы и обратил на себя мое внимание. — Вы видели куда направилась Анна после парковки?

— По направлению к зданию, где и проводился вечер, — устало вздохнул я.

Как бесят эти мелкие щенки. И ведь это же мои мелкие щенки. А допрашивали меня, потому что я один из свидетелей и потенциальный опять же подозреваемый!!! Меня! Меня Капрала Разве… А ладно. Работа у них такая.

Перебил на следующем вопросе допрашивающего. Только тот хотел что-то спросить, а я ответил сразу предугадывая вопросы:

— В десять часов примерно тридцать пять минут, мы распрощались с Аней на парковке. Она поднималась по ступенькам, а я пытался дозвониться до Дмитрия Сергеевича и приостановить его отбытие. Минут через пятнадцать я также вернулся на вечер. Анну Сергеевну видел еще несколько раз за тот вечер, насколько знаком с ее характером сделал вывод, что она расстроена. Сидела за столом с родными и пила, кажется, шампанское. Мало разговаривала. Больше подсказать не могу. Я отбыл отдыхать примерно через час от события с девушкой. Эта дама мое местонахождение может подтвердить.

Мужчина записал показания, а потом обернулся к Диману:

— Я так понимаю вы ее любовник?

Тот пожал плечами и только снисходительно фыркнул в его адрес, расслабился и распахнул кожаную куртку и сбросил с плеч, оставшись в легком свитере и джинсах. Это в какую задницу мира его действительно отправило, если пришлось согреваться одеждой?

Услышал ответ:

— Понятия не имею, кто я. Я бывший любовник. Бывший жених. И нынешний наверное любовник А вот он, — Хаски внезапно указал пальцем в бок от себя в кресло, находившееся перпендикулярно. — Постоянно нам мешает. Вот постоянно его рожа возникает там где не надо. И он меня давно бесит. У него спросите, где Аня. Я его лично видел последним с ней в тот вечер. Он целовал ее на балконе, в следствие чего мы с Аней повздорили опять…

— Действительно, — мужчина один на заднем фоне вдруг всполошился. Мы резко обернулись к нему. — Из ресторана Анна выходила с Леонидом Шмонтом. Время на камере зафиксировано 23:50 на выходе.

Этот же мужчина подошел к кухонному столу, взял оттуда переносной компьютер, играючи пробегаясь по кнопкам. Медленно развернул экран ко всем, пальцами расширяя экранную сетку. На изображении становилась все виднее Анна, на плечи которой Леонид забрасывал теплую, вязанную кофту и вел ее куда-то. Голоса не возможно расслышать.

Они сели в такси на парковке острова.

Мужчина вновь поковырялся в компьютере.

— Вот еще!

На экране написана та же цифра — 23:50. С прокруткой посмотрели около пяти минут. Пейзаж один и тот же Шмонт в ресторане, выпивал, общался и даже танцевал с кем-то.

Леонид был тут же сейчас среди массы людей, удобно располагался на кресле, руки на подлокотниках, нога на колено другой заброшено.

— Аня в ту ночь захотела пойти прогуляться, я предложил проводить, на что она вскипятилась, и сказала желает побыть одной. Больше не видел ее.

— Обёртыши — первым озвучил я. — Прикольно, ну тогда сто процентное похищение, значит, подготовились заранее.

Мужчины — спецы согласно кивнули, подтвердив мой вывод. А я поднялся с дивана и начал движение по ковру рядом, изучал обстановку и мебель, включал логику, мандраж прошел, цели заданы, подсказки есть. Нити сплелись в один клубок, слишком запутались концы, будем расплетать.

И я начал вслух произносить:

— Обертышей около пяти процентов населения, вряд ли всех просканируешью, можно конечно, но за это время с Аней могут сделать всё, что угодно, она у них почти два дня уже… поэтому… к бастардам… Какая у них цель может быть?

— У нас версия, что это продолжается то, что было год назад. Правда мы проверили по возможности Трески. Никто из них ни разу не пересекал границу. Ближайшие родственники не имеют склонность к обертыванию, — отчитался мужчина.

— Не стоит списывать со счетов, что кому-то нужна именно сама Аня, ведь каждый раз противоборство Хаски и Вильмонтов, а страдает она одна. Не Хаски, а она. Но версия, что женщину проще достать, чем наследника Хаски — тоже не откладываем, — не заметно я взял слово и стал расхаживать туда-сюда по квартире. — Кто в ее ближайшем окружении? Кто, насколько хорошо ее знает? — обратился взглядом ко всем.

— Наверное, девочки, — указал на трех бастардов. Машу, Кристину и Волчицу, те старались не подавать признаков жизни в присутствии огромного количества Аристократов. — Подскажите, кто в ее жизни присутствовал часто? Чем она занималась в жизни?

— Эмм, — Волчица взяла слово. — Насколько знаю она работает у Миши Ангельского в управленческом центре…

— Кстати Ангельского проверили? — обратился к оперативникам.

— Да, он у Баллийцев три дня как. Поехал на большие праздники. Вы же знаете отец перенес очередную операцию…

— Ясно. Что там дальше, Волчица? С кем она дружила, кто ее не любит? — продолжал задавать вопросы.

— Не могу точно сказать. Миша за ней ухаживал. Она ездила с ним на выставку насколько знаю, вроде ничего серьезного. Коллектив на работе у нее женский, ни с кем не ссорилась. А только мамаша Ангельского ее люто ненавидела. Она же не знает, кто такая Аня. Вечно ее поливала грязью, вертихвосткой называла…

— Надо всех женщин, работающих в ее кабинете допросить, — обратился к одному из спецу, словно поняв приказ, отправился выполнять или скорее звонить вдали комнаты.

— Дальше? Любовник есть, или был в ближайшее время? С кем связи поддерживала?

— Со мной, с девочками. И вроде с Ириной они раз в месяц встречались у нее дома, — Волчица показала пальцем на двоюродную сестру. — Эй она тоже все тайны рассказывала. — Любовника у нее нет уже давно.

— Вот он! — как всегда Маша громко сказала и кивнула на притихшего Димана.

— Это уже выяснили, — кивнул я, а Диман пока не отмирал и изучал Бастардов с совершенно отрешенным выражением на лице. Может вспоминал что-то или анализировал. Не знаю. И я продолжил наводящие вопросы:

— А как насчет врагов? Кто ее может люто ненавидеть. Зависть, ревность? Мдда. Тут Аню может ненавидеть каждый второй, — почесал я подбородок задумчиво.

— Да, — подтвердила Саша усмехнувшись. — Я ее порой ненавижу. Так представьте, сколько женщин ее ненавидит? Ее половина класса ненавидела, представляете богатенькая дочка. Я молчу про девочку с ринга. Ее родственники пожелали ей гореть в аду…

— Поподробнее, — обратился весь вслух. — А ты записывай все имена, которые здесь упоминались, — обратился к тому мужчине спецу, который до этого времени записывал данные в тетради и вёл следствие.

— Это давнишняя история, — подал голос задумчивый глава семейства Вильмонтов. Он сидел, рукой придерживаясь за подлокотник дивана, держа другой пальцы жены. — Аня 5 s защищала. Я ее заставил пройти обучение на самозащиту и атаку. Вовремя одного из боев по неопытности Аня убила соперницу.

— Это обычный случай, — вмешался Диман. — На ринге постоянно кто-то умирает.

Только не забудь на мужском ринге. Женщин мало участвует в боях. И это не значит, что родственники погибшего не желают мысленно убийце своего дорого человека умереть в сточной канаве.

— Хорошо. Имя девушки? — встрял я.

— Шемиц Элиза, — ответил Вильмонт на вопрос.

— Ясно. Еще кто и что знает? Странные события? Что-нибудь необычное. Хоть что-нибудь? — взмолился я, не переставая ходить по ковру взад и вперед. Мысли ускользали, ниточки не зацеплялись, никак не мог нащупать их конец, чтобы начать распутывать.

— Знаете… — внезапно самый тихий голос раздался. Все стихло. На младшую, рыжую Вильмонт обратили внимание. — Были странные случаи, которую кажется Аню всегда пугали. Но они были редки, поэтому она успевала успокаиваться и никому особенно не рассказывала. По нелепой случайности я была свидетелем этих трех странных звонков. Они происходили совершенно с разной периодичностью, не знаю от чего зависели. Ей кто-то звонил и просто дышал в трубку.

— Алис, девочка моя, — насмешливо произнесла Александра. — Мне вечно звонят мужики и дышат, как ишаки, в трубку. Они любят простонать в трубку. Поклонник очередной. Я думаю таких звонков было больше, чем ты думаешь! — Саша положила руку на колено сестры и похлопала ободряюще.

— Да нет, Саш, тут не так. Он просто молчал не разговаривал. Звонил и молчал в трубку, если Аня сбрасывала он повторял звонок. Она пыталась с ним поговорить, но он не отвечал. И ты сама знаешь Аня не из пугливых, а эти звонки ее пугали. И последний к тому же звонок похожий был примерно год назад. Помните я попала в больницу, когда упала с лестницы, в один день маму заменяла Аня и ночевала со мной. Ей позвонил номер неизвестный, Аня взяла трубку и наговорила много нехорошего, дерзкого… и сбросила. А потом ей ответили смс. И это честно говоря сложно передать словами, что там было написано. Про гениталии, кому куда запихнут, как ей выпотрошат кишки и все просто настолько красочно. Честно говоря, я очень испугалась прочитав. Не знаю, как Аня уснула, но я с трудом тем вечером. В тот же день она в обморок у меня в палате упала. Врач заходил и откачивал ее нашатырем, в связи с этим мы как-то и забыли про звонок. Ей диагностировали анемию…

— Это не анемия, — улыбнулась Ирина — сестра до этого молчавшая. — Это видимо была беременность. Гемоглобин понизился вот ее и штормило. Меня тоже штормило первую половину беременности…

— Кстати, — пока слушал всю информацию я так и не смог зацепиться. Остался еще человек, почти не участвовавший в беседе. Пора рисковать — вытащить эмоции людей на свет Заставить злиться, и тогда подробности обычно вылезают наружу.

— Шмонт, скажи почему ты соврал Диме по поводу отцовства?