Ненавижу отпуск и тебя

Глава 18

Мы едем по уже достаточно хорошо знакомой мне дороге. Макс спокойно ведет машину и о чем-то размышляет. Не могу понять его настроение, не знаю, о чем он думает. И не понимаю, почему меня это беспокоит. Почти доехав до нашего поселка, машина сворачивает. Теперь мы едем по какой-то глуши. Дорога сменилась на гравий.

— Где мы? — не выдержав, спрашиваю у Макса.

— Едем ужинать, я же сказал.

— Не очень похоже, что тут есть какие-то кафе или рестораны.

Макс невесело усмехается. Видимо, мне не удалось скрыть нотки скепсиса в голосе.

— Ты меня боишься? — спрашивает, не отрываясь от дороги.

Пожимаю плечами. И вижу ухмылку на его лице. Значит, следит все-таки за мной.

— Вдруг ты меня защитил от Ахмеда, чтобы самому меня похитить и продать в рабство? — усмехаюсь я, сама не верю в то, что говорю.

— О, поверь, то, что мне нужно я могу сам получить или купить. Для этого мне не нужно похищать людей.

— Не все в этой жизни можно купить.

— Считаешь?

— Уверена.

— Что, по-твоему, я не могу получить просто так или купить?

— Живые эмоции.

— Их как раз можно купить, прыжки с парашютом, погружение с аквалангом, даже полеты в космос сейчас можно купить. И поверь, эмоции там зашкаливают.

— Я не о том, ты никогда не купишь, например, любовь.

— О, любовь таки очень здорово продается. Еще с древних времен, — Макс кидает на меня снисходительный взгляд.

— Твой ответ как раз таки доказывает, что ты так и не получил настоящий любви, да и не купил. Ты даже не знаешь, что это.

— А ты, значит знаешь?

— Знаю, — соглашаюсь и отворачиваюсь к окну.

— И в любовь, значит, веришь? — усмехается Макс.

— Верю.

— Любви не существует, — ставит меня перед фактом, — это просто набор гормональных реакций организма.

— Мне жаль тебя, — говорю, по-прежнему глядя в окно.

Машина резко вильнула, заставив меня схватиться за ручку, а мое сердце подскочить к горлу.

— Кот, — невозмутимо пожал плечами мой водитель.

Дальше мы ехали молча.

— Приехали, — сообщил Макс, заглушив машину, напротив какого-то странного деревянного указателя с надписью «ПикНик».

Ну, если честно, надпись не внушает доверия. Не меня же на этом Пикнике есть будут, правильно? Заметив мое нежелание спускаться по какой-то старой дряхлой лестнице, Макс усмехается и подталкивает меня вперед. Да что он вообще делает в подобном месте? Разве он не должен иметь личного повара и питаться в фешенебельных ресторанах?

Тем не менее любопытство пересиливает и я начинаю аккуратно идти куда-то вниз по деревянной лестнице. На деле она оказывается куда крепче и прочнее, чем на вид. Даже ступеньки не скрипят. В какой-то момент резко останавливаюсь. Я что-то слышу. Чувствую, как Макс тормозит буквально в миллиметре от меня и тяжело выдыхает мне на ухо.

— Лина, какого черта?

— Ты слышишь?

— Что на этот раз? — я, конечно, его сейчас не вижу, но готова поспорить, что он закатил глаза.

— Там, — задумываюсь, а что там? — там, шумит вода!

Слышу короткий смешок.

Недоверчиво оборачиваюсь.

— Ты решил меня утопить? — вздергиваю бровь и начинаю пятиться от Макса.

А он сначала выглядел ошеломленным, а потом как расхохотался, искренне так, от души. Перехватил меня за руку и все еще посмеиваясь, повел дальше вниз.

— Макс, родной, привет!

Нам навстречу вышла дородная аутентичная женщина в возрасте, с косынкой на голове и в легком цветастом платье.

— Мустафа! — крикнула женщина.

Из кустов появился крупный мужчина примерно того же возраста, ну точно, меня сейчас убивать будут.

— О, Макс, как давно ты к нам не заходил! — Мустафа принялся активно трясти руку Орлова, чем вызвал у второго довольную улыбку. Макс даже кинул победный взгляд в мою сторону, — О, да ты не один! Какая красавица! — обратил мужчина на меня свое внимание, за что схлопотал по всей видимости от жены небольшой удар в бок.

Мустафа тепло рассмеялся, а потом притянул к себе женщину и чмокнул ее в макушку. А она раскраснелась и попыталась высвободиться из объятий мужа.

— Не переживай, все свои, — шепнул он ей, чем невольно вызвал у меня улыбку.

— Вы к нам поесть, не так ли? Проходите, сделаем все в лучшем виде!

Нас ведут куда-то дальше, туда, где шум воды слышится отчетливее. Наконец, я вижу реку, но что поражает меня больше, над этой рекой на мостиках расположены своеобразные беседки-столики. У каждой такой беседки есть свои отдельные ширмы. Удивительно, но тут достаточно много посетителей. Пока мы идем мимо, шум воды заглушает их разговоры. Но все выглядят такими довольными и, я бы даже сказала, счастливыми. Нас подводят к самой крайней беседке. Макс снимает обувь и садится за столик прямо на пол. Точнее на подушки, которые тут разложены вокруг всех столиков. Повторяю за ним и тоже опускаюсь за низкий столик. Улыбчивые турки кладут перед нами меню и исчезают.

— Что это за место? — спрашиваю с восторгом разглядывая окружающую обстановку.

— Нравится? — спрашивает Макс и сканирует меня цепким взглядом.

— Да, очень! Это замечательная идея. Сохранить природу, сделать небольшую надстройку и развиваться! Приятно видеть такие места, — с восторгом говорю Максу, он улыбается, — Как ты узнал об этом месте?

Тут прибегает какой-то паренек и ставит перед нами корзинку с лепешками и чайник.

— Готовы сделать заказ?

— Пока нет, принеси нам пока сырную и фруктовую тарелку.

Мальчишка кивает и уходит.

— Советую заказать курицу барбекю или карри, тут очень вкусно готовят.

— Может имеет смысл попробовать что-то национальное?

— Это и есть национальное, — усмехается Макс.

— А как же доннер или кебаб?

— Тоже, но я советую курицу в соусе.

Перед нами снова появляется официант, с различными закусками.

— Мне курицу карри, с рисом, — говорит Макс и смотрит на меня.

У меня не было времени изучить меню, поэтому решаю довериться мнению Макса.

— А мне курицу барбекю.

— Хорошо, еще что-нибудь?

— Пока нет, спасибо, — отвечает Макс.

Мальчишка убегает.

— Так как ты узнал об этом месте? — повторяю я свой вопрос.

— Не поверишь, совершенно случайно. Я приехал сюда в отпуск, взял машину в аренду, к сожалению или к счастью, машина оказалась не самой удачной и быстро заглохла, стоило только забраться в дебри.

— Это ты про ту дорогу, по которой мы ехали?

— Именно. Раньше навигаторы работали не так хорошо, как сейчас, а от проводника я отказался. Решил, что сам справлюсь, — он усмехается, вспоминая прошлое.

— И что ты сделал дальше?

— А ничего. Я отзвонился своим людям, попытался описать, где я нахожусь. Как ты сама понимаешь, никаких особых ориентиров я дать не мог. Поиски грозили затянуться. Я стал ждать.

— И долго ты так просидел?

— Нет, где-то полчаса, а потом мимо проезжал Мустафа. Он помог с машиной и привел к себе в гости. У них тут небольшой домик и кафе. Денег не взял, хотя было видно, что они ему лишними не будут, накормил, рассказал, как ехать дальше. Раньше тут было лишь небольшое кафе на берегу, для местных.

— Но сейчас я вижу тут много туристов, да и персонал говорит на смеси русско-английского.

— Да, тут многое изменилось, но обстановка и уют сохранились.

— Как же им это удалось?

Макс пожимает плечами и лукаво на меня смотрит.

— Это ты?!

— Это все Мустафа с женой, — он качает головой, но я ему не верю.

Мой живот издает неприличный звук, Макс снова усмехается и пододвигает ко мне тарелку с нарезкой.

— Поешь пока закуски, тут не самое быстрое обслуживание.

Беру сыр и хлеб, Орлов разливает чай.

— Он еще горячий!

— Кто?

— Хлеб, держи, потрогай, — я протягиваю ему кусок хлеба.

Макс тепло смеется, забирая у меня кусок местной лепешки.

— Конечно, горячий. Они его сами делают. Неужели ты не знала?

— Нет.

— Больше тебе скажу, хлеб они подают всегда и всегда бесплатно. Не только здесь, везде.

— Удивительно, — последнее, что я говорю перед тем, как начать поглощать еду.

Не замечаю, как пустеет корзинка из-под хлеба. А потом нам приносят горячее. На каждой тарелке, кроме основного блюда, есть еще гарнир и салат. Что могу сказать? Это очень вкусно. Наевшись, откидываюсь назад на подушки.

Мне хорошо, я вкусно поела в чудесном месте и прекрасной компании, которая меня не напрягала. Но у меня все еще остается вопрос насчет такой частой смены настроения Макса.

То он защищает меня перед Ахмедом, проявляя участие, то берет практически силой. То злится из-за моей возможной беременности, то дружелюбно подвозит до дома. То спорит со мной, обзывая шпионкой, то приглашает на ужин, где изображает дружелюбие. Я его не понимаю. Вообще.

Пока я размышляла, Макс доел и заметил мой изучающий взгляд.

— У тебя сейчас такой взгляд, будто ты планируешь захватить мир.

— Это не по моей части, — весело фыркаю в ответ.

— А что по твоей? Кто ты?

— Я тебе уже несколько раз говорила. Если не веришь, то с твоими связями ты можешь все обо мне прекрасно разузнать и сам.

— Могу, — кивает, соглашаясь, — но знаешь, что самое интересное?

— Что?

— Не хочу.

Снова фыркаю.

— Еще скажи, что я тебе понравилась и зацепила.

— Зацепила, это да. Я не знаю, чего от тебя ожидать и мне нравится эта непредсказуемость.

— Неожиданно, но это лишь доказывает, что не все в этой жизни можно купить. Если ты сам сейчас говоришь, что испытываешь эмоции, за которые не платишь и они тебе нравятся.

— Я плачу за них.

Скептично вздергиваю бровь.

— Не деньгами, — решает пояснить, — временем, ужином, если хочешь, да и нервами тоже.

— Тебя так послушать, то получается, что все в этой жизни сводится к товарно-денежным отношениям.

— Так и есть.

— Нет, взять хотя бы любовь.

— Ты опять, — он тяжело вздыхает, — хорошо. Давай поговорим о любви, что является одним из ключевых подтверждений так называемой любви? Свершившийся факт, который считается, что доказывает любовь?

— Что?

— Брак, конечно.

— Допустим.

— Так вот, брак, как ни что иное доказывает отсутствие эфемерного понятия любовь. Пара заключает сделку, подтверждая ее с помощью бумаги, свидетельства о браке. По которой мужчина обязуется обеспечивать женщину, защищать, оберегать, женщина же в ответ должна заботиться, поддерживать чистоту и уют в доме. Обязанности могут разниться от страны к стране, от семьи к семье в зависимости от тех или иных традиций. И если кто-то нарушает договоренности или одна сторона считает, что эти обязанности нарушены, случается развод. Любой человек стремиться лишь к собственному комфорту и удовлетворению своих потребностей.

— Ты и правда не веришь, — ошеломленно выдыхаю я.

— В чем я не прав?

Если честно, у меня нет аргументов, разве что только:

— А как же дети? Если человек стремиться только к собственному удовольствию, то как женщины идут на уход за младенцами? Бессонные ночи, потеря красоты, возможно работы.

— Это очень здорово продумано природой. Так называемая связь матери и ребенка не что иное, как выброс гормонов.

— Но тогда почему о детях заботятся, когда они вырастают? Выброс гормонов вещь единоразовая.

— Чтобы доказать свою состоятельность как родителя.

Заставили ли меня слова Макса задуматься? Да. Он не задает больше вопросов, дает мне время подумать над тем, что он сказал. А я понимаю одно. Мне не нравится такая позиция. Она мне не близка. Я бы сказала, что планирую счастливую старость с кошками, не потому, чтобы хочу, чтобы кошки потом обо мне хорошо отзывались, это смешно. А потому, что так смогу им помочь. Мне это кажется правильным. Помогать тем, кому ты можешь помочь, и кто сам не в состоянии справиться.

— Помощь со стороны местных черепахам на пляже тоже по-твоему имеет под собой какой-то меркантильный интерес? — тем не менее не удерживаюсь от комментария.

— Пока для меня вообще безвозмездная помощь кому-либо остается загадкой. Я не понимаю, как люди на это идут и какие цели преследуют, — пожимает плечами Макс, — но обязательно пойму.

Я усмехаюсь. Верит ли он мне, что я занимаюсь охраной природы? Если верит, то тогда его дружелюбие сейчас не более, чем способ решить озвученную задачу. Если нет, то получается, что он хочет вывести меня на чистую воду. В любом случае, о честных доверительных отношениях, речи не идет. Что ж, зато ужин был прекрасен.

Смотрю на часы, и, правда, пора домой.

— Поехали? — спрашивает Макс, правильно расценив мое настроение.

— Да.

Уже хочу встать, как вдруг со стороны воды начинает разноситься громогласное «Га-Га-Га» вперемешку с «Кря-Кря-Кря». Поворачиваю голову и вижу огромную стаю птиц, которая выплывает на центр реки. Дети вскакивают со своих мест и начинают в воду кидать различную еду. Но гуси и утки оказываются упитанными и привередливыми.

— Ты видишь? Видишь? — тараторю я, тыкая пальцем в птиц.

— Вижу, — раздается почему-то совсем рядом, видимо Макс тоже решил поближе рассмотреть птиц.

— Скорее, дай что-нибудь, что они любят?

— Я не знаю, — спокойно откликается Макс.

— Ты же тут уже столько раз был?

Разворачиваюсь в другую от Макса сторону и смотрю, что у нас осталось на столе. Черт, хлеб я весь съела. Как по волшебству появляется мальчишка-официант и ставит перед нами новую корзинку с хлебом.

— Спасибо, — искренне говорю я.

Паренек кивает, сначала мне, потом Максу и скрывается.

Начинаю подманивать птиц хлебом. Они радостно плывут ко мне. Вижу, как расстраивается девочка лет трех за соседним столиком. Туда никто не приносил новую корзинку с лепешками. Беру одну лепешку из своей корзинки, а остальное несу за соседний столик. Малышка так рада. Ее родители рассыпаются в благодарностях и хотят отдать мне деньги. Они серьезно? Счастье ребенка бесценно.

Возвращаюсь за свой столик и начинаю потихоньку подкармливать гусей и уток. Несколько раз самый смелый гусь берет у меня кусочки прямо из рук. Вы знали, что у гусей есть зубы? Я вот очень удивилась. Скормив свою часть хлеба, какое-то время наблюдаю за счастливо смеющейся малышкой и ее мамой за соседним столиком. Когда и у них заканчивается лакомство, птицы, насытившись, уплывают.

Ловлю на себе пристальный, изучающий взгляд Макса.

— Почему ты отдала хлеб? — сразу спрашивает.

— Счастье ребенка бесценно.

— Но это даже не твой ребенок. Ты его возможно никогда больше не увидишь. И тебе явно нравилось самой кормить птиц.

Пожимаю плечами. Пусть думает, что хочет. Я все равно с его позицией не смогу ему ничего объяснить.

— Может поедем?

Макс кивает, мы встаем и направляемся на выход. Только оказавшись в машине, я понимаю одну вещь.

— Макс, мы же не заплатили!

— Не переживай, — усмехается Макс, — я заплатил. Какие планы на завтра? — сразу переводит тему.

Удивляюсь, но виду стараюсь не подавать. Сначала накормил, потом подвез, сейчас вот спрашивает про завтрашний день. Что с ним происходит?

— Пока не знаю, — пожимаю плечами.

— Хочу посетить одно место. Составишь мне компанию?

— Нет.

Почему нет? Да просто потому что это Максимилиан Орлов, который записал меня в свои личные цирковые обезьянки. Не самое приятное чувство.

— Как знаешь.

— А какое место?

Ненавижу себя за этот вопрос. Но неудовлетворенное любопытство тоже не самое приятное чувство.

— Поедешь, узнаешь, — весело хмыкает Макс.

Отвернулась к окну в размышлениях. Завтра я думала пообщаться с Костей и Алисой. Продумать дальнейший план и поразмышлять, чем еще мог заинтересоваться Орлов. С другой стороны, не проще ли мне будет, не просто ломать голову, а все увидеть своими глазами. Поеду, проконтролирую и может успею вмешаться, как случайно вышло сегодня в Кей-Кей. Так шансов точно будет больше.

Пока я витала в облаках, мы приехали. Макс заглушил двигатель и повернулся ко мне. Красивый, гад.

— Ну, так что? — искушает улыбкой.

— Хорошо, составлю тебе компанию, — говорю с одолжением, на что Макс только еще лучезарнее улыбается.

— Заеду в восемь.

— Хорошо, — отстегиваю ремень, выхожу из машины, — пока.

Захлопнув дверь, направляюсь в сторону дома. Я не слышу, как уезжает машина, только чувствую, как кто-то прожигает меня со спины взглядом. Главное, не оборачивайся, Алина, терпи. Скрывшись за калиткой, выдыхаю, прислоняюсь спиной к забору и медленно оседаю вниз. Мне страшно. Страшно, потому что я ничего не понимаю. И боюсь очередных эмоциональных качелей.