Ненавижу тебя, сводный брат!

Глава 17

— С чего ты взял, что можешь мне указывать? — волна протеста смывает робкую благодарность, которая поднялась и тут же сжалась под горячим пронизывающим до костей взглядом.

Вместо ответа он окидывает меня таким взглядом, даже определения не подобрать.

— Только тебя мне сейчас не хватало! Я здесь с подругой! Немедленно отпусти меня!

— С тебя на сегодня достаточно веселья, — произносит грубо. Хватает бесцеремонно, когда начинаю вырываться — просто закидывает к себе на плечо.

— Придурок, отпусти немедленно, — молочу кулаками по широкой спине. Подняв голову вижу, что девушку с которой мы танцевали огромный амбал тащит в противоположную сторону.

— Отпусти ее, урод! — кричу, продолжая вырываться.

Арслан резко ставит меня на ноги, больно стискивает мою челюсть.

— Если не заткнешься, я тебя прямо здесь выпорю.

Ну конечно, этому подонку лишь бы руки распустить! Как же я его ненавижу!

— Я должна помочь своей подруге. Он уводит ее! Это насилие!

— Ты себе помочь не можешь, идиотка. Посмотри на себя. От тебя разит алкоголем. Где твой ублюдочный Дима? Ты ведь с ним сюда пришла? Почему не смотрит за тобой?

Сразу сжимаюсь внутренне. Скорее умру, чем признаюсь Арслану в том, что произошло у меня с Димой. Меня охватывает дикий стыд. Почему, ну почему нам надо было столкнуться именно сейчас, в самый тяжелый для меня момент, когда я совсем не могу защищать себя, когда выгляжу жалкой, никому не нужной?

Арслан больно стискивает мое предплечье и тащит меня в ту сторону, где скрылись моя знакомая и неприятный мрачный тип. Жалею, что не спросила имя девушки, тогда могла бы позвать ее. Кусаю губы, нервничаю.

Они стоят в темном коридоре. Освещения тут почти нет, но тусклый свет падает прямо на лицо девушки. То как она смотрит на крупного, выше ее на голову бородача, вся поза которого выдает раздражение… говорит о том, что она влюблена. Ей ничего не угрожает. Эти двое сейчас растворены друг в друге, хотя даже не касаются…

Мне становится смешно и грустно. Я снова повела себя как полная идиотка.

— Теперь довольна, спасительница, блядь, — ворчливо рычит Арслан, утягивая меня за собой. — Пошли, иначе мне придется найти здесь твоего Диму и объяснить ему, блядь, как надо следить за своей девушкой.

Не сопротивляюсь, иду покорно. Хотя не понимаю, зачем ему взбрело в голову возиться со мной. Мне уж точно не хочется, чтобы он разыскивал Емельянова. Достаточно унижений на сегодня. Наверное, все дело в том, что Эстемиров волнуется за репутацию семьи. Фариду конечно такое мое поведение не понравится. Теперь у «братца» появилось оружие против меня. Можно не сомневаться, что мне еще «прилетит» за сегодняшний вечер.

Плевать. Из меня словно разом все силы выкачали. Не сопротивляюсь, когда подталкивает меня к своему гелендвагену. Устраиваюсь спереди, откидываю голову на спинку. В салоне приятно пахнет, дорогой кожей и отдушкой, морские ноты с добавлением цветочных. Запах почему-то кажется волнующим, заставляет трепетать нервные рецепторы. Скорее всего это отголоски перевозбуждения. Сегодня я слишком много сражалась с противоположным полом. Одному — сок в лицо, другому пощечина.

Вот только на главного врага сил не осталось. Как защищаться?

Остается лишь надеяться, что он молча привезет меня домой и оставит в покое.

Арслан не выглядит желающим продолжить разговор.

Мотор рычит, и мы рвемся с места.

Закрываю глаза, чувствую себя опустошенной. Нет эмоций для сражения с Арсланом. Потратила силы на Диму. Наверное, зря. Сейчас отчетливо понимаю, что он того не стоил. Вспоминаю, что последний раз видела Емельянова в толпе, которая собралась поглазеть на скандал, перед самым появлением Эстемирова. Значит, он скорее всего видел, как Арслан грубо схватил меня. Наблюдал за нашей стычкой, но ничего не сделал.

Не хочется в это верить, но скорее всего так и есть.

Эти мысли убивают меня, поэтому открываю глаза, пытаюсь отвлечься, наблюдая за дорогой, огнями, уверенным вождением Эстемирова. Он едет быстро, уверенно, спокойно. Не дергается, не лавирует. Не пытается что-то доказывать на дороге.

Неожиданно ловлю себя на мысли, что мне нравится наблюдать за его вождением. Оно успокаивает меня. Как переключает скорости, держит руль…

Очень странные мысли.

Это мой враг, иначе и быть не может. Не хочу симпатизировать ему ни в чем! Несмотря на то, что данную ситуацию можно расценить, что сводный брат… спас меня. Заступился. Увез от скандала.

Нет, это не так! Я не буду настолько наивной! Это новый хитрый план, чтобы разрушить меня.

Как только останавливаю тачку возле ворот, Ульяна выпрыгивает наружу, бежит к дому, плевать что туфли на шпильках совсем не подходят для таких рывков по снегу.

От меня бежит, ясное дело. Ладно. Только к лучшему.

У меня нет никакого желания ее догонять.

В доме тихо, мрачно, как в склепе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Остаюсь на первом этаже, в гостиной. Пожалуй, давно не бывал в родительском доме с такой регулярностью. И только она тому причиной. Заноза. Наши пути постоянно пересекаются, словно кто-то свыше забавляется этим.

Нервы на пределе, чувствую, что мне необходимо выпить.

Если бы еще вчера мне кто-то сказал, что буду у дочки Нелли на побегушках, я бы не поверил. Разбил бы в кровь поганые губы, что посмели допустить такое.

И вот, пожалуйста. Реальность жестока.

Больше всего меня бесит сочувствие. Глупое, странное, зудит глубоко внутри. Мне жаль девчонку, видно, что ей сейчас плохо.

По блестящим глазам и подтекам туши видно, плакала.

Всю дорогу в машине ее потряхивало, несмотря на включенную печку.

Еще бы, столько эмоций. Девочка-огонь.

Когда увидел ее на танцполе, сражающуюся с каким-то здоровяком в три раза крупнее, стало страшно.

Блядь, да я в жизни ничего не боялся. И тут это странное чувство.

Желание защитить. Разорвать глотку любому, кто ее хотя-бы коснется.

Когда договаривались с Бесом пересечься в клубе, уж точно не ожидал такой встречи.

Самое странное, заметил в глазеющей на скандал толпе Диму, парня Ульяны. Он просто стоял и пялился. Лицо бледное, растерянное. Охереть просто, он правда такая скотина и тряпка? Настолько трус, что не подумал даже помочь своей девушке?

Потом увидел, что его держит за руку размалеванная швабра.

Похоже, этот дебил последние мозги пропил.

Потерять такую как Ульяна. Променять на дешевку.

И снова накрывает волна ярости на самого себя, на собственные дебильные мысли. Блядь, совсем крыша потекла, Эстемиров? Тебе не пох, что творится в жизни этих малолеток? Встречаются, ссорятся, расходятся.

Зачем тебе думать об этом?

Бесполезно. Не могу выкинуть из головы, перестать анализировать.

Два кубика льда, приличная порция виски. Придется ночевать здесь, за руль уже не сядешь. Завтра встреча по бизнесу с утра, надо хоть немного поспать. Вот только смогу ли, зная, что она спит в своей комнате? Что мы одни в доме?

— Можно мне тоже? — дрожащий голос заставляет повернуть голову.

Стоит в дверном проеме. Босиком. Все в том же платье. Невинном и развратном одновременно. У нее охуенно длинные ноги, которые в любом наряде будут сводить с ума. Кошачья грация. Мягкая походка.

Девочка-мечта. Вся такая гибкая, тонкая.

— С тебя достаточно на сегодня алкоголя.

— Тебе жалко? — голос звучит обиженно.

Испытывает мое терпение. Смотрю на нее мрачно, затем берут стакан, кидаю лед. Наливаю совсем немного, пару глотков. Толкаю стакан к краю стола.

Не хочу, чтобы приближалась. Чувствовать ее запах — пытка.

Подходит робко, берет стакан. Переминается с ноги на ногу.

— Я подумала… Что должна сказать тебе спасибо, что подвез меня. Хотя догадываюсь, что ты не просто так это сделал.

— Не просто так? Ты о чем?

— Будешь шантажировать меня?

Ну конечно, какого еще она может обо мне быть мнения?

— Обязательно.

Замирает, делает глоток, закашливается.

Отдышавшись, садится в кресло, напротив. Нас разделяет стеклянный низкий столик. Ульяна возвращает на него стакан. Обхватывает себя руками.

— На секунду мне показалось, что ты можешь не быть сволочью, — произносит шепотом. — Хотя-бы иногда.

— Ты ошиблась.

— Слушай, я понимаю, за что ты ненавидишь нас с мамой. Я тоже не хотела, чтобы мама была с твоим отцом. Честное слово. Мне не нужна вся эта роскошь, — обводит рукой комнату. Я здесь только потому что мама настояла.

— Тебе не надо оправдываться.

— Конечно. Тебе ведь не интересно. Гораздо проще иметь врага. На которого можно сорваться…

— Чего ты хочешь, Ульяна? Мира? Дружбы? — спрашиваю хрипло.

— Было бы неплохо жить без ненависти и страха, — произносит робко.

— Значит, у нас ночь откровений? — спрашиваю язвительно. — Тогда поделись, что там с Димой случилось? Тебя бросили? Поэтому ты спустилась сюда? Ищешь утешения?

Вскидывает глаза, смотрит с яростью. Открывает и закрывает рот. Затем подносит к губам бокал, выпивает залпом оставшийся виски. Там всего глоток, но видно, как ее пробирает до костей. Трясется, снова кашляет.

Ставит стакан, бросается к двери.

Понимаю, что сделал все, чтобы хрупкая нить доверия снова порвалась в клочья. Оттолкнул, потому что иначе хуже будет.

Потому что иначе я трахну свою сводную сестру.

Теперь уже свободную девушку.

Я все правильно сделал, оттолкнул жестко, обидел, чтобы не питала иллюзий что между нами может быть доброта. Или понимание. Только все мои правильные намерения летят в ад, потому что, не контролируя себя вскакиваю с дивана, догоняю беглянку.

Настигаю возле лестницы, дергаю на себя.

Ульяна теряет равновесие, вскрикивает, но я успеваю закрыть ее рот ладонью. Стаскиваю со ступеней, дергаю к себе, в темноту холла. Прижимаю к стене под лестницей.

— Ты больной урод! Совершенно безбашенный! Отпусти меня немедленно, — вырывается, дерется, шипит как дикая кошка. Только сильнее возбуждая этим. Ведь чем больше трепыхается, тем больше могу ее лапать. Трогать, тискать. Я и правда становлюсь рядом с ней одержимым.

— Ты сама ко мне спустилась, — произношу язвительно. — Значит, хотела.

— Хотела сказать спасибо! И теперь скажу! Только за другое уже! Ты более чем доходчиво объяснил, что надо держаться от тебя как можно дальше! — выкрикивает яростно. Отталкивает меня, пытается лицо расцарапать. Приходится уворачиваться.

— Отпущу, когда на вопрос ответишь. Не люблю, когда уходят не договорив.

— Какой вопрос? — едва не плачет.

— Почему ты напилась, Ульяна?

На самом деле мне куда интереснее, зачем она вниз спустилась. В желание сказать простое «спасибо» я не верю. Да, некрасиво сбежала из машины, но при наших «сложных» отношениях это куда более естественно, чем визит в гостиную босиком. Она хотела меня подразнить?

Потому что, если это так… Внутри сразу закипает буря. Да, я хочу поиграть с тобой, девочка. Очень сильно хочу.

— Тебе какое дело? — ладонь рассекает воздух, Ульяна все же изворачивается и добирается до моей рожи. Пощечина от души. Хлесткая, со всей силы, до искр перед глазами. — Ненавижу тебя! Все никак успокоится не можешь, делаешь мою жизнь невыносимой!

— Что произошло в Самаре? — трясу головой, стискиваю руки девчонки, продолжая выпытывать ответы.

— Что? Зачем тебе это?

— Почему ты вернулась такая взвинченная, что он сделал?

— Да какое тебе дело? — сипит, задыхаясь.

— Если бы я оказался на месте этого придурка, с тобой в гостинице, в одном номере… Ты бы ходить потом неделю не могла.

— Ты…

— Да, знаю. Больной ублюдок.

Хватаю девчонку за волосы, рассыпанные по плечам, притягиваю к себе и впиваюсь в губы поцелуем. Выплескиваю все бешенство, что копилось со дня нашего знакомства. Похоть затапливает с головой, контроля нет. Никогда еще я не был так близок к животному.

Углубляю поцелуй, проникаю языком в горячий и влажный рот. Сжимаю до хруста в объятиях. Ее губы сладкие и податливые. Нежный женственный аромат кружит голову. Оторваться — невозможно. Хочется снова и снова, пробовать ее на вкус, красть нежность ее губ. Быстрее, глубже.

Похоже на прыжок с высоты, без страховки.

Предупреждение об опасности все ярче мигает в голове.

Заставляю себя замереть. Мои губы еще прижаты к ее. Не могу заставить себя отстраниться. Но она теперь может хотя-бы сделать вдох.

Чувствую, что она дрожит как осиновый лист. Хрупкая, испуганная моим напором.

Как маленькая девственница.

После нескольких ночей в Самаре?

Нет, Дима конечно козел и сволочь, но не полный дегенерат.

Что же он сделал? Почему они разругались?

И почему это так волнует меня?

Это был ее первый раз? Ей не понравилось?

Блядь, судя по ее реакции сейчас, для нее словно и поцелуй в новинку.

Ульяна, видимо почувствовав, что я ушел в свои мысли, вырывается и убегает. Слышу, как хлопает дверь наверху. Очень громко.

Понимаю, что не простит то что произошло сейчас. Это даже хуже нашей первой встречи. Тогда мы были незнакомцами. Сейчас — она хотела найти хрупкую нить доверия, хотела примирения.

Я же, растоптал ее робкую попытку.

Увидев меня в шесть утра на кухне, Наджат изумленно замирает на пороге. Затем, торопливо бросается накрывать на стол, готовить завтрак.

— Простите, не ожидала что так рано, — бормочет.

— Не страшно. Мне достаточно кофе и тоста. С какого момента ты решила мне выкать?

Наджат появилась в доме, когда мне было семь лет. Фактически мы с Саидой выросли на ее глазах.

Она не слушает меня, качая головой готовит мое любимое блюдо. Суетится, торопится.

После завтрака сразу выезжаю. Встреча у меня в час дня, но до нее хочу успеть сделать то, что важнее.

Узнать адрес Емельянова не сложно. В этой квартире они собирались жить вместе с Ульяной — отец об этом однажды обмолвился. Ему не нравилось, что Ульяна так быстро завела отношения и хочет жить с парнем. Часто высказывал это Нелли.

Сейчас дверь открывает другая девица. Та что была с Димой вчера в клубе.

— Вам кого?

Отталкиваю его, прохожу в квартиру.

— Эй, так нельзя!

— Одевайся и свали. У нас серьезный мужской разговор, который тебя не касается.

Видимо доходит, шлюха быстро сваливает. Дима, все еще голый, недоуменно хлопает глазами, сидя на скомканной постели.

— Что ты здесь делаешь, Эстемиров? Мы что, договаривались о встрече? — выдает наконец.

— Нет. Мы не договаривались. У меня появились вопросы, и ты мне на них ответишь.