Ненужные дети. Прошлое между нами (СИ)

Глава 43

Сажусь, наблюдая за тем, как мужчина вытаскивает из папки бумаги, ставит передо мной на письменный стол. Я, конечно, не имею ни малейшего представления, для чего он все это делает, но с интересом жду от него объяснений. Кошусь на огромное панорамное окно, слежу за отцом Виктора и своими детьми. Даже любопытно становится… Он представился перед внуками? Сказал, кем им является? Или же струсил? Как в прошлый раз, когда не решился зайти к нам…

И если честно признался, что он их дедушка, то как объяснил причину, по которой ни разу не встречался с ними, не пытался выйти на связь?

— Мария, как мы уже знаем, Виктория Сергеевна больна. Жить ей осталось, по словам врачей, недолго. Совсем обессиленной стала, даже ходит с трудом. Поверьте, если бы не внуки, она бы даже не пыталась подниматься с постели, но и перед ними не хочет казаться слабой, беспомощной. Поэтому изо всех сил старается казаться им сильной. Хотя…

— Я все это знаю, — зачем-то перебиваю, причем грубо. — Давайте ближе к делу, пожалуйста. Я не понимаю, к чему вы ведете.

— Хорошо, — мужчина вздыхает. — У Виктории Сергеевны имеются сеть салонов красоты по всей стране. А также ювелирные магазины, о которых почти никто не знает, кроме меня и Сергея.

— Отлично. Я за них очень рада. Но зачем вы это рассказываете мне? Знаете, мне это совершенно не интересно. Да, я могу выглядеть грубиянкой, но уж какая есть. Я просто не понимаю, к чему вы клоните и для чего мне эта информация.

— Если Виктория Сергеевна погибнет, Сергей сразу же покинет страну. Он продал все свое имущество, бизнес. Все, что у него было. А эти документы… Родители Виктора оставляют все на своих внуков. Они знают, что их сын откажется от всего, как и вы. Поэтому…

— Мы, естественно, откажемся. Потому что нам хватает того, что у нас есть, — снова перебиваю. — Какая разница, нам отдают или же нашим детям? Если я не согласна ничего брать, то… — качаю головой. — Господи, что за бред. Нам ничего не надо! — отодвигаю бумаги как можно дальше.

— Добрый день, — раздается за спиной мужской голос. Я уже знаю, кто там стоит, но оборачиваюсь, даже веду себя так, будто удивлена его появлению.

— Здравствуйте.

— Мария, заранее прошу прощения…

— У сына своего просите, — перебиваю. Сегодня я сама вежливость… Меня прямо прет… Так и хочется ругаться. Раздражение не отпускает.

— Обязательно. Перед отъездом, — Амиров-старший обходит стол, садится напротив меня. — Спасибо за внуков.

Я улыбаюсь, а потом тихо смеюсь, глядя на мужчину. Нервы сдают.

— Простите… — едва сдерживаю порыв накричать. Я вроде бы спокойная, но их поведение доводят меня до истерики. — Меня просто удивляет ваше спокойствие. Вы общаетесь как ни в чем не бывало. Забыли прошлое? Если бы не вы, то видели бы внуков, знали бы об их существовании ещё годы назад! Но…

— Знаю, — теперь он перебивает. Таким стальным тоном, но сразу же опускает голову, выдыхает. — Виноват я. И Вику за собой в дерьмо по горло затащил. Она из-за меня в таком состоянии. Я, можно сказать, ее подставил. Совесть ее годами мучила, пожирала. В итоге… — разводит руками. — Болезнь откуда-то взялась, хотя Вика всегда была здоровой. Я собственноручно испортил жизнь всей своей семье. Всем родным и любимым.

— Хотя бы свою вину признаете, — пожимаю плечами, глядя в лицо мужчины. — Но ваши признания никому не помогут. Виктория Сергеевна не станет как прежде, а Виктор не будет вам доверять, как это было когда-то, в далёком прошлом. Ваши наезды с каждым годом все больше и больше оттолкнули его от вас. Да и сейчас Виктор вам не доверяет… Видеть не хочет. Не знаю, чего вы добивались, когда лезли в его жизнь. Решали, с кем ему жить, а с кем — нет. Если бы ему было лет двадцать — я бы, возможно, смогла дать вам оправдания. Но… В моей голове не укладывается вся та дичь, что вы сотворили тогда… И продолжаете творить сейчас. Вы серьезно думаете, что Виктор простит все ваши грехи, если вы переведете все, что принадлежит вам, нашим детям?

— Он и тогда был против жениться на Оксане, — вставляет Амиров-старший. — Но я настоял. В итоге они развелись. Дочь моего друга оказалась такой же фальшивой, не стоящей и пять копеек, как и ее отец… Люди учатся на ошибках, а я их и сейчас совершаю. И нет, я не думаю, что сын простит. Но у меня никого кроме вас нет, Мария. Возможно, он разозлится, что мы так поступаем…

— Верно говорите, — усмехаюсь. — Для чего моим детям ваши деньги? Виктор прекрасно обеспечит свою семью и не позволит, чтобы его дети в чем-то нуждались. Наоборот, он будет в ярости, когда узнает о ваших планах, — киваю на бумаги.

— Это наше завещание, Мария.

— Оно нам не нужно, — цежу сквозь зубы. — Виктор не одобрит и буквально будет в бешенстве, когда узнает.

— У нас больше никого нет. Только ты можешь ему как-то…

— Уговорить? — перебиваю. — Нет, я не стану это делать. Зачем? Вы, как родители, сделали все что могли для своего сына, чтобы он стал для вас совершенно чужим человеком. Он сыт по горло.

— То есть подписывать бумаги вы не станете? — вклинивается адвокат, явно устав от нашего диалога.

— Не стану.

— Мария…

— Спасибо, конечно, за заботу. Но это лишнее. Дети приедут видеться с бабушкой до того времени, пока она жива. А потом… Потом вряд ли. Вы бы для начала со своим сыном поговорили. Или… Я так понимаю, вам стыдно.

Мужчина не злится на меня. Вообще нет. Наоборот: смотрит с каким-то понимаем и даже одобряет мое решение. Он прекрасно понимает, что после всего, что из-за него произошло, простить его просто нереально. Поэтому не давит, боится.

А ещё он думает, что только я могу достучаться до Виктора. Неужели считает, что я имею власть над ним?

Возможно, все так и есть. Но я не стану уговаривать Амирова делать то, чего я и сама не простила бы. Всему вина — человек, стоящий напротив меня — дедушка моих детей. Пусть Викторию Сергеевну мне стало жаль и я сделала шаг навстречу, но этого мужчину я понять и простить не могу. Ну никак! Я не хочу, чтобы он принимал хоть какое-то участие в нашей жизни. Потому что не считаю его достойным этого.

— Мама! — дети бегут мне навстречу.

— Тише, — улыбаюсь, когда они обнимают меня так, будто давным давно не видели. — С дедушкой познакомились?

— Ага, — кивает Саша. — Он сказал, что этот дом наш и что мы можем приезжать сюда, когда хотим!

Я поджимаю губы, глядя на Амирова-старшего.

— А бабушка ушла спать? — Даша смотрит на лестницу.

— Да. И, думаю, нам пора.

Встаю на ноги и, сухо попрощавшись с отцом Виктора и адвокатом, идём к выходу.

— Наше завещание не изменится, Мария, — прилетает мне в спину до того, как мы успеваем выйти из дома.

Я не комментирую его слова. Иду к машине и усаживаю детей в кресла. Прежде чем въехать, звоню Виктору и сообщаю, что мы покидаем дом его матери и что ему приезжать однозначно не стоит.

— Что-то случилось?

— Нет, конечно. Мы едем домой.

— Маша, — тон предупреждающий. — Что не так?

— Твой отец тоже был тут. Если хочешь с ним встретиться, то, конечно, можешь заехать. Решать тебе.

— Он какого черта пришел?

— Давай потом расскажу?

— Ты детей увези, а сама приезжай ко мне, хорошо? Дело есть?

— Какое такое дело?

— Приедешь или нет? На месте узнаешь.

— Ну, окей. Отправляй геолокацию.

Застреваем в пробках. Доезжаем поздно, дети чуть ли не засыпают в машине. Зато говорят, как им понравился дедушка. Не знаю, о чем они разговаривали, но впечатления у малышей остались положительные.

— Бабуль, — зову я, едва оказываюсь в квартире. — Я душ приму и убегаю. Сама справишься?

— Естественно. Поторопись. Ты наверняка опоздала, — она смотрит на настенные часы в коридоре.

Хмурюсь. Сразу доходит: она все прекрасно знает — Виктор видимо рассказал о своих планах.

Через полчаса я уже еду в ресторан, куда меня пригласил Амиров. Я переоделась в короткое темное платье, распустила волосы и, чуть накрасив глаза и губы, вышла из дома. Уже догадываюсь, для чего все это Виктор делает, но… надо поиграть на его нервах. Если сделает предложение руки и сердца — я сразу откажусь. Интересно увидеть его реакцию.

— Я внизу, — говорю, прижав телефон к уху.

— Минуту, — отвечает Вик и уже через секунды вижу его у входной двери ресторана. — Моя девочка, — обнимает меня, прижимает к себе так, что вот-вот кости сломает.

— Соскучился?

— Очень.

— Верю, ага.

Он касается губами моего виска, целует.

— Пойдем.

Пока мы поднимаемся в лифте, Виктор раз десять меня целует. Не выпускает из своих объятий. Шепчет красивые слова. Я ловлю себя на мысли, что разглядываю его с неким восхищением. Черт! Какой же он красивый, привлекательный, сексуальный. Ничуть за те годы, что мы расстались и жили врозь, он не изменился.

Заходим в просторное помещение, посреди которого стоит уже накрытый круглый стол.

— Имей в виду, Виктор, — поднимаю голову и сталкиваюсь с ним взглядом. Все слова застревают в горле, когда я вижу, с какой любовью и нежностью он на меня смотрит.

— Что? — хрипотца в его голосе бьёт по оголенным нервам, заставляет мурашек рассыпаться по коже.

— Ни… Ничего.

Что я там говорила? Что скажу ему «нет», если он сделает мне предложение?

Ну и ну… Давай, Маша, попробуй пойти против своих чувств и инстинктов.