Необычная школа

IV

Постепенно Милена привыкла к новым порядкам. Ей даже стало казаться, что это все довольно-таки правильно. Что так и надо проводить урок ее любимого предмета, литературы, стоя голой перед классом, работая с душой. Ко всему прочему, молодую учительницу приводил сей факт, что греха таить, в сильнейшее возбуждение известного толка, и она была вынуждена снимать его в укромном уголке девичьего туалета. Да, будем откровенны. Милене нравилось обнажаться и получать некоторые результаты.

Почти все ученики оказались просто влюблены в новую учительницу, и изо всех сил старались заслужить ее расположение или похвалу.

Когда Милена вызывала к доске учеников для ответа, они тоже, по традициям этой школы, должны были перед всем классом раздеваться. Милена сначала думала, что все ученики в школе к этому привыкли, и находили этот порядок нормальным. Но, как выяснилось, некоторые ученики и особенно ученицы все же стеснялись, и боялись следовать традиции.

В тот раз Милена выбрала для урока свою любимую тему, — романтический герой в литературе XIX века. Тема эта была с точки зрения Милены практически неисчерпаема.

Сама Милена, как только прозвенел звонок, привычно обнажилась перед классом, нисколько уже этого не смущаясь, и, стоя голой, в одних только туфельках, рассказывала о сравнительных чертах байроновских и пушкинских романтических героев. Класс слушал и глядел на нее. После первых десяти минут урока у Милены внизу живота привычно стало мокро от ощущения двадцати жадных пар глаз учеников, неотрывно глядевших на нее, точнее, на ее лобок.

Перед уроками Милена старалась очень тщательно выбрить лобок и волосы вокруг кое-чего, известного читателю. Вряд ли стоит играть в кошки-мышки, вы прекрасно понимаете, о чем говорю. Она всегда оставляла посередине лобка аккуратную пикантную полоску волос, чтобы этим отличаться от девочек в классе. Она таки была учительница, хоть и молодая.

В тот день во время урока, стоя перед классом, Милена почему-то стеснялась; не того, что была голой, а того, что ее лобок мог показаться кому-то плохо выбритым. Поэтому она периодически машинально трогала его рукой, а иногда и писечку, убеждая себя, что все в порядке. Ее движения не оставались, конечно, незамеченными, и очень возбуждали учащихся. Они следили за ней с раскрытыми ртами, ловя жадными взглядами каждое ее движение.

Типичная, в общем-то, история, свойственная, скорее, престарелым малоудовлетворенным девушкам среднего и относительно старшего возраста. Знаки плюса и минуса — где ж они; искусство преподавания и есть, по сути, эксгибиционизм. Понял, любитель острых ощущений? Можешь, ясное дело, передернуть разнообразия ради.

После нескольких минут урока Милена закончила рассказывать, села за стол, к большому огорчению мужской половины класса (из-под стола им видны были лишь ее стройные ноги).

Милена раскрыла классный журнал и, поводив пальцем по списку учеников, вызвала к доске девочку, ученицу, которая до того на ее уроках у доски не отвечала.

— Так. Яблочкова! — сказала Милена, — выходи к доске, будешь рассказывать нам, что ты выучила после прошлого урока.

Учительница поймала себя на том, что как-то не очень умно — точнее, стилистически не очень верно поставила вопрос.

Яблочкова несмело вышла к доске, не раздевшись возле своей парты, как это делали все. Она встала перед доской, одетая в школьную форму, в белой блузке и темной короткой юбке. У Милены слека зазудело.

В любой другой школе такой вид девочки, вышедшей к доске, был бы нормальным. Только не в этой. В классе захихикали и зашушукались за партами, бросая в адрес Я-вой едкие замечания.

Ябочкова стояла перед доской очень смущенная и мялась, не зная, как начать.

— Ну, — начала она, — романтические герои в произведениях… — попыталась она неуверенно отвечать, потом смолкла под негромкий веселый шумок в классе. — Э… Лермонтов…

— Продолжай, — подбодрила ее Милена.

— Не могу, — вдруг выкрикнула девушка, — они надо мной смеются!

— Почему? — спросила Милена, хотя уже сама догадалась о причине.

— Я не могу раздеваться перед классом! — пискнула ученица, и хотела было убежать и сесть обратно, но не посмела, ноги ее не слушались.

Ученица Яблочкова была новенькая. Она, как и Милена, пришла в школу только в этом учебном году, и все еще не могла привыкнуть к здешним порядкам. Она даже просила родителей перевести ее в другое место. Но родители, не понимая причины, убеждали ее остаться, потому что это была образцовая школа, считавшаяся лучшей в городе по успеваемости.

— Можно я буду так отвечать, одетая? — затравленно спросила школьница. — Пожалуйста!

Милене было жаль школьницу. Учительница почувствовала, что должна настоять на соблюдении порядка, иначе это будет несправедливо. К тому же, подумала Милена, ученица должна преодолеть надуманную стыдливость и научиться выходить перед классом нагой, иначе ее все время будут травить и обижать. Милена решила попробовать ее убедить.

— А как же ты будешь расказывать о чувствах романтических героев, если не можешь сама раздеться? — спросила ее Милена. — Ведь только обнаженой, освободившись от своих одежд… перед классом ты сможешь полностью раскрыть тему души героев, отождествить их с собой и своими переживаниями.

— Ну… я не знаю, — смутилась ученица.

— Давай ты начнешь рассказывать, а я тебе помогу раздеться, — предложила Милена.

— Ладно… Давайте попробуем, — безнадежным голосом ответила стеснительная девчонка.

Ученица продолжила говорить, пересказывая равнодушным голосом заученный текст из учебника.

Печорин — главный герой романа. Его внутренний мир очень богат и сложен. Не каждый человек поймет Печорина. С новой главой мы все больше узнаем характер и душу героя. В нем собраны все качества участвующих в романе лиц.

Милена вздохнула, встала из-за стола и, цокая каблуками, подошла вплотную к стеснительной девице.

Милена была выше ростом. Она была голой, только в туфлях и чулках на стройных ногах. Большие круглые груди Милены почти коснулись девочки.

Яблочкова почувствовала, что от Милены пахнет тонким ароматом духов и легким запахом женского пота из подмышек. Ученица смутилась и замолчала.

— Ничего, продолжай, — поддержала Милена.

Девушка продолжила нести чушь из учебника. А Милена в это время встала перед ученицей и начала расстегивать у нее пуговицы на блузке. Милена отвернула воротничок и раскрыла, а затем постепенно сняла с девушки часть одежды. Учительнице стала видна небольшая, прикрытая несколько старомодным, но сделанным из полупрозрачной материи бюстгальтером, девичья грудь.

Милена зашла сзади и неспешно расстегнула, затем сняла с нее лифчик. Несчастная дева стояла, прижав ладони к обнаженной груди, и мямлила что-то маловразумительное про лермонтовских персонажей.

Класс созерцал. Некоторые индивидуумы глядели иронически. Иные отпускали колкости в адрес стоящей у доски.

Милена попросила, дрожа от экзальтации:

— Яблочкова, не волнуйся, пожалуйста, опусти руки и расскажи своими словами, что ты думаешь о героях.

Та смущенно сделала требуемое и, повернувшись лицом к классу, уже смелее продолжила. У ученицы оказались очаровательные маленькие грудки с аккуратными стоящими сосочками. Как ни стеснялась Яблочкова, а соски оказались почему-то эрегированными.

Милена в это время подошла сбоку, уверенно расстегнула на ученице юбку и плавно спустила ее ниже колен девочки.

Ученица хотела было руками поднять юбку, но еще больше смутилась. Класс захихикал.

Юбка упала на пол, и Яблочковой ничего не осталось, как переступить ногами, чтобы от нее освободиться. Непроизвольно она так и сделала. Девушка осталась стоять перед классом в одних только тонких белых трусиках и туфельках.

Она, покраснев от стыда, продолжала говорить, все больше возбуждаясь, глубоко дыша, и вместе с этим все ярче и образнее говоря о романтических героях, вызванных воображением.

— Так, молодец, — подбодрила ее Милена. — Видишь, теперь у тебя рассказ выходит гораздо ярче и выразительнее. Осталось сделать только самую малость.

И Милена, подойдя к к ученице сзади, нежно обняла ее за талию, прижавшись на секунду к телу девушки горячей грудью. Ноготь указателього пальца был предусмотрительно подстрижен накануне.

— Ах, — выдохнула девушка, не в силах сдержать чувств. Ее глаза широко раскрылись от известного возбуждения.

Милена, наклонившись, спустила трусики девушки до самого пола, так что той оставалось только вновь переступить ногами, дабы освободиться. Милена аккуратно положила трусики ученицы на учительский стол, туда, где она сложила всю снятую с нее одежду.

Милена так возбудилась от процесса раздевания Яблочковой, что почувствовала, как внизу в писечке делается мокро и выделяются соки, словно у деревенской малолетки, впервые увидевшей эрегированный стручок соседского пацана. Впрочем, это являлось фрагментом жизненного опыта самой Милены. Стул, на который присела учительница, сразу сделался мокрым. Милена обнаружила это, потрогав рукой поверхность сиденья.

А Яблочкова больше не стеснялась. Она, ярко сверкая глазами, с глубоким придыханием описывала мысли и чувства романтических литгероев.

Никто уже больше не смеялся. Все с удовольствием глядели на осмелевшую девушку, и воспринимали ее мысли как свои собственные. Мальчишки и девчонки в классе настолько воодушевились от увиденного, что некоторые стали рздеваться, хотя это и требовалось только при вызове к доске. Самые смелые (девочки — тем более) принялись потихоньку онанировать. Кое-кто успел кончить до окончания урока.

Милене даже пришлось шикнуть на класс строгим голосом, чтобы все умолкли и не мешали разошедшейся ученице говорить.

Все даже не заметили, когда пробежало время урока и прозвенел звонок. Словно очннувшись, ученики и ученицы, поспешно застегивая на ходу рубахи, штанишки и платьица, стали покидать кабинет.

Милена поставила в классном журнале Яблочковой жирную пятерку, затем сказала ей, что она может одеваться.

Яблочкова стояла у доски вся красная, возбужденная, с годростью глядя на уходящих одноклассников и Милену. В этот день она смогла преодолеть так мешавшую ей ложную стеснительность и стать наравне с другими учениками.

Она уже потянулась за одеждой, когда Милена сказала ей:

— Подожди, Нина, мы с тобой еще не совсем закончили.

Ученица, часто дыша, стояла перед учительницей, глядя на нее широко раскрытыми глазами. Она уже, кажется, начала догадываться, что сейчас произойдет.

— Присядь на стол, — ласково сказала ей Милена, — не бойся.

— Да-да, конечно, Милена С…на, — пролепетала густо покрасневшая ученица.

Она сделала шаг назад и села на краешек стола учительницы, потом забралась голой попой на стол повыше и широко раздвинула ноги перед Миленой.

Милена увидела, какая у девушки маленькая узкая гладкая вагинка, без единого волоска. Что взять с ребенка неполных тринадци лет? Неторопливо приблизившись, наклонилась к ученице, так что та почувствовала дыхание Милены. Милена прикоснулась губами к губам (тем) девочки, и обе слились в жарком поцелуе. Милена отметила, что воспитаница умеет работать языком. Откуда у нее опыт, ведь она явно девственница? По-видимому, это глубоко врожденный, природный талант. Милена отстранила губы, и стала постепенно опускаться вниз, постоянно целуя все тело голышки, сначала в шею, потом за плечи, затем целуя ей шврики грудей и маленькие соски, набухшие от подросткового напряжения, терзавшего почти всякую созревающую самочку.

Яблочковаа часто и прерывисто дышала, глядя на любимую учительницу.

— Тебе нравится? — спросила у нее Милена шепотом.

— Да… Продолжайте, пожалуйста, — попросила девчонка.

Милена опустилась ниже. Ученица отклонилась назад, облокотившись на стол, закрыв глаза; раздвинула ноги шире, давая педагогу карт-бланш.

Милена наклонилась и легко провела языком по половым губам девушки и клитору.

— Ах-х, а-а. А. А. А!

Девушка прерывисто дышала и стонала, повинуясь ласкам учительницы, утопая в них всем телом.

Милена, тоже вся горячая от возбуждения, водила языком по вульве девушки, слизывала и всасывала молодые нежные соки. Вагинка восьмиклассницы напряглась, затем расслабилдась, развратно кончая наставнице прямо в рот.

— А-а-а! — закричала ученица от оргазма, своего первого оргазма в жизни, который дала ей опытная женщина. Девчонка спустила.

Она обхватила горячее тело Милены, крепко прижалась к ней и заплакала.

— Ну что ты, успокойся, — одобрительно сказала Милена, которая и сама была донельзя расстрогана. Такое ведь бывает раз в эизни. Она тоже всплакнула. Это был только второй ее опыт однополой любви с юницей, если, конечно не считать детских экспериментов, когда в деревне с дояркой Надей и ее малолетней Настькой… М-м…. Второй случай был не так уж плох, обе девчоночки спустили.

Так они постояли, обнявшись, какое то время. Прозвенел звонок.

— Ну, давай уже, собирайся, — поторопила Милена, — новый урок.

Яблочкова с мокрыми глазами и румянистыми щеками стала быстро одеваться, путаясь в одежде.

Милене одеваться было не нужно — встретить следующий класс требовалось как полагается.

Яблочкова подхватила портфель, радостно чмокнула Милену в щеку и поспешно выбежала из класса.

Начинался новый урок, и молодую учительницу Милену ждали новые приключения.