Неожиданный наследник

Глава 20

— Нам всё равно пришлось бы обсудить историю, произошедшую с тобой и твоей семьёй. Я чувствую свою вину за произошедшее, Иоганн. Но в то время мы не могли вам помочь. Просто обстоятельства сложились подобным образом. Поверь, мне очень жаль. А теперь я очень рад, что у вас всё хорошо.

Кабинет герцога мне понравился. Скромно и уютно, в отличие от всего дворца, который ещё достраивается. Заметно, что хозяин увлечён наукой и искусством. Я нигде ранее не видел такого количества книг. Шкаф занимает целую стену, а ещё несколько фолиантов лежало на столе. Вторая стена была завешена картинами, а в углу стояла красивая статуя, изображающая вставшего на дыбы скакуна. Секретер и кресла заслуживают отдельного разговора, настолько они изящны. Я не удержался и провёл рукой по резной спинке, прежде чем сесть.

А ещё Карл I основал университет, построил несколько крупных заводов и даже основал музей. И всё это за двадцать лет правления! Можно упомянуть и про множество реформ, которые пошли на помощь развитию герцогства. Панин мне много рассказывал о достижениях сего умного и просвещённого правителя. Чувствовалось, что Никита Иванович искренне восхищается дядюшкой.

А вот мне он сразу не понравился. После нашего приезда был праздничный ужин. Он прошёл в новой гостиной недостроенной резиденции герцога. Людей собралось немало, и я даже устал от излишней навязчивости местной публики. Каждый считал своим долгом подойти ко мне и произнести несколько слов, наполненных чушью и лицемерием. Мне с трудом удалось дождаться, когда позовут к столу. Весьма скудному, кстати, если сравнивать с Россией. Тут даже Панин немного поморщился, оценив приносимые блюда. За ужином прозвучало несколько неискренних здравниц в мою честь и во славу Екатерины. А вот за Фридриха Прусского и гостеприимного хозяина, гости явно пили с превеликим удовольствием.

На следующий день мне устроили поездку по городу. Что я могу сказать? Скромно, чисто и все заняты делом. Кстати, Карл Вильгельм предложил нам задержаться на некоторое время для посещения зеркального и фарфорового заводов. По словам воинственного родича — это настоящая гордость всей семьи. Есть здесь и иные производства. Ещё мне посоветовали прослушать несколько лекций в местном университете. А вот это действительно заманчивое предложение! Только надо спросить разрешения у Панина, который весьма зорко следит за людьми, с которыми я встречаюсь. Например, приглашение посетить дом одной баронессы, весьма приятной особы, он вежливо отверг. Неужели граф боится, что я выберу себе в жены другую девицу? Ха-ха!

К сожалению, мне уготовано иное положение и придётся выполнять все приказы императрицы. Да и Анне я изменять не собирался, так как сразу понял, что хочет миловидная немка. Кстати, местная публика оценила мой наряд. Сначала были вежливые вопросы с затаённой насмешкой. А затем народ увлечённо слушал мои объяснения в превосходстве русского платья над европейскими одеждами. Парчой и бархатом здесь никого не удивить. А вот удобный покрой, и лёгкая шерстяная ткань произвела должное впечатление. Даже гвардейцы во главе с Карл Вильгельмом задумались, когда я сделал несколько движений со шпагой. Ведь у меня удобные не только кафтан, но и сапоги. Не понимаю здешнего увлечения лосинами или рейтузами, как их называют европейские кавалеристы. После того как я не стал закрываться, а просто и искренне пообщался с местной аристократией, отношение ко мне сразу изменилось. Вон баронесса сразу пригласила в гости, для обсуждения русского платья, конечно.

После поездки по городу мы привели себя в порядок и отобедали в малой гостиной. Людей собралось мало. В основном присутствовали родственники и несколько важных вельмож. После приёма пищи состоялась прогулка в дворцовом саду. И мне удалось немного пообщаться с главным министром Брауншвейга. Вернее, разговаривали больше Панин и господин фон Шлиштед. Моего немецкого и просто знаний пока не хватает, чтобы вести подобные беседы. Но мысли министра мне понравились. Да и сам он оказался умным, ироничным и весьма образованным человеком. Гер Генрих много рассказывал о нынешних прожектах и тоже рекомендовал мне посетить местные заводы. Он несколько раз указал на то, что Брауншвейг развивает государственные производства, дабы в будущем владельцы не могли влиять на власть. Никита Иванович же немного мешал, постоянно переходя на политические вопросы.

А затем меня пригласили в кабинет к герцогу. Беседа началась с кофия и расспросов о здоровье Антона Ульриха. Про его детей он не сказал ни слова. Только один раз улыбнулся, похвалив плодовитость отца. Далее дядюшка говорил много, но мне не удавалось понять смысл. Наконец, он произнёс, что не мог помочь. Было ещё несколько подобных выражений переполненных лицемерия.

Честно говоря, мне не хочется вступать в споры. Только забавно слышать о невозможности помощи от главы столь необычного семейства. Не считая самого Карла, сейчас живут и здравствуют королева Пруссии, жена наследника прусского престола, королева Дании, опекун штатгальтера Нидерландов и герцогиня Саксен-Кобург-Заальфельдская. А ещё есть генерал-фельдмаршал и большой друг Фридриха Прусского. Всё они родные братья и сёстры моего отца.

И у меня сразу возникает вопрос. Почему никто из вас не озаботился судьбой брата и его семьи? Могу понять отношение ко мне, ведь здесь всё сложно. Какого чёрта моя семья гнила в ссылке? Ведь и маму можно было спасти! Настойчивая просьба хотя бы сестёр Антона Ульриха могла склонить Елизавету к милосердию и отпустить несчастных в Европу. Но про такое я не слышал. Поэтому к словам Карла я отнёсся равнодушно и даже враждебно, что он сразу заметил. Всё-таки герцог правит не первый год и прекрасно разбирается в поведении людей.

— Даже так? — произнёс он с усмешкой, сбросив маску участливого дядюшки, — Волчонок показывает зубы? А мне рассказывали, что ты совершенно иной человек. Хотя Карл Вильгельм указывал на твою силу и не только телесную. Я в это не поверил.

— Вы позволите мне посетить заводы и университет? — спокойно спрашиваю в ответ и явно удивляю Карла, — Я, знаете ли, стремлюсь к знаниям.

Дядя некоторое время размышлял и вдруг улыбнулся. Только это больше напоминало оскал.

— Конечно, дорогой Иоганн. Я сам всегда стремился к знаниям, поэтому полностью тебя поддерживаю, — ответил он и начал разглядывать какую-то книгу.

Судя по всему, аудиенция окончена и мне пора. Встаю с кресла, отвешиваю поклон и направляюсь к двери.

— Знаешь, некоторые люди сильно заблуждаются по поводу твоей персоны. Тем забавнее будет понаблюдать за дальнейшими событиями, — раздаётся мне в спину.

Плевать мне на его забавы. Если предоставлена возможность изучить местные производства и посетить лекции, то надо ими пользоваться. Знания лишними не бывают. Ведь я давно стал замечать, что наставники не знают много из того, что пригодится будущему правителю.

— Почему так? — спрашиваю Панина на одной из остановок.

У одного из возков треснуло колесо, и обозники сейчас пытались его заменить. Мы же прохаживались вдоль дороги, проходящей через небольшой лес. До русских дебрей здешним рощам далеко! Зато тепло, зеленеет листва, и птички поют. Сейчас взять бы под ручку Анну и пройтись с ней по парку. Но пока не судьба.

— Я не совсем понял, Ваше Высочество, — ответил граф.

— Речь о немцах и их способности развивать всякие производства. Вон в Брауншвейге какие зеркала и фарфор! А ведь заводам всего двадцать лет. Да и другие мануфактуры весьма приличные. Ещё и банк развивается, коей здесь называют ломбардом. Я беседовал об этом с фон Шлиштедом перед отъездом. И, признаюсь, был поражён. Ведь Брауншвейг весьма небольшая держава. Когда дядя взошёл на престол, то страна была в упадке, а казна должна много денег. А сейчас держава бурно развивается и выплатила почти все долги, — срываю листочек и с наслаждением его нюхаю, — Надо учитывать, что герцогство сильно пострадало от недавней войны. Иначе здесь было бы гораздо лучше. Но и это не помешало Карлу открыть университет и издать много указов, которые должны помочь простым людям. Здесь правитель не только строит заводы, но и заботится даже о нищих.

Панин слушал мои слова с эдакой отеческой улыбкой. Может, часть из них была похожа на его мысли.

— Вы неправы. В России есть Императорский фарфоровый завод, которому тоже двадцать лет. Да и иных мануфактур у нас в достатке.

— Наш завод не может произвести ничего приличного кроме табакерок и игрушек. Да есть чашки и прочие блюда, но их изготавливается очень мало. Так получилось, что я немного знаю об этом. Напомните мне, в каких условиях работал Виноградов и лучшие художники завода? — решаю немного позлить Панина, — Если вы не знаете, то я вам расскажу. Их держали на цепи и били кнутом, если мастера не успевали вовремя выполнить приказы императрицы. Хотя они не были в этом виноваты. От этого и скончался человек, который создал русский фарфор. Может, мы отстаём от Европы, потому что у нас так относятся к людям?

Для меня подобные вопросы крайне нелегки. Когда я узнал о судьбе действительно великого русского учёного, то долго не мог поверить. Мне о нём рассказал Щербатов, когда принёс в подарок фарфоровые чашки.

— Вот здесь я с вами полностью согласен, — Панин аж расцвёл от удовольствия, — Ещё три года назад я предложил Её Величеству прожект по созданию Императорского совета и прочим реформам. Нам необходимо ограничить самодержавие, что остановит произвол власти.

Здесь уж я не выдержал, остановился и с недоумением посмотрел на наставника. Оказывается, он говорил вполне серьёзно. А судя по лёгкому румянцу и горящим глазам, Никита Иванович искренне верит в свой прожект. Даже такой далёкий от власти и плохо образованный человек, коим я являюсь, понимает глупость данной затеи. Как можно ограничить произвол, если вы ослабляете единственную силу, способную на него влиять?

— Скажите, граф. А как поведут себя знатные фамилии, если будет ограничена власть монарха? И как быть с указом о вольностях дворянских? Вы считаете, что вся русская аристократия сразу станет верой и правдой служить стране, позабыв о собственной мошне и жажде власти? И того же барона Черкасова, который довёл до смерти Виноградова, непременно бы осудили? А как быть с нынешними мздоимцами? После указа вы лишите их имущества и отправите на каторгу? То есть аристократы будут более жестки в отношении друг друга, нежели правитель? А уж как они начнут заботиться о простом народе! Аж дух захватывает!

Никита Иванович не почувствовал издёвку и принялся яростно защищать свою идею.

— Но позвольте! Именно Совет должен был взять на себя право рассматривать бумаги, идущие на подпись императрице. А также он получил бы право заставлять исполнять указы в губерниях, где есть произвол отдельных персон и прочих клик. С Виноградовым произошёл неприятный случай, а по новым законам такого просто не могло быть. Дал…

— Если аристократия не уважает указы, подписанные самодержцем, то, как она отнесётся к вашему Совету? — перебиваю графа и с трудом сдерживаю смех, — Я понимаю, что вы подобным образом хотите ограничить самоуправство министров и губернаторов. Только как вы добьётесь того, чтобы в Совете заседали честные люди? Кто будет назначать этих вельмож, и как их будут выбирать? Если императрица, то откуда ей известно честен человек или нет? Предположим, проверит его Шешковский и не найдёт никакой крамолы. А через год, дорвавшись до принятия государственных решений, сей господин станет хапать так, что даже Меньшикову не снилось. А коли наш герой начнёт ещё и людей нужных назначать? Чем всё это закончится для России? Вроде невеждой являюсь я, но скоморохом в государственных делах выглядите именно вы.

Панин после мох слов отшатнулся, будто от удара и явно жутко обиделся. Теперь в его глазах плескалась ярость вместе с ненавистью. Да, шутка вышла неудачной. Ну не достиг я ещё вершин куртуазности и могу сказать чепуху. Кто же знал, что граф так щепетильно относится к своим прожектам? Вроде взрослый человек и опытный вельможа, но несёт просто чушь. Развернувшись на каблуках, Никита Иванович молча последовал к нашему возку. Я же уловил осуждающее покачивание головой от Алонсо. В ответ развожу руками. Понятно, что нельзя быть таким резким. Только сделанного уже не воротить.

В Оффенбахе мы были встречены небольшим отрядом сразу после того, как переправились через Майн. Благо паромщики знают своё дело, и нам удалось управиться за два часа.

Весьма молодой капитан, представившийся Людвигом, оказался братом моей невесты. На вид ему лет восемнадцать высок, худощав, лицо вытянутое и некрасивое. Строгий чёрный мундир смотрелся на нём немного забавно. И вообще, встречавший нас конвой выглядел несерьёзно. Вроде бравые кавалеристы на хороших конях, но есть в них какая-то червоточина. Позже я узнал, что Гессен-Дармштадт не воевал более двадцати лет, поэтому его армия носит бутафорский характер.

Но тогда меня волновали совершенно иные вопросы. Правда, молодой гвардеец оказался неразговорчивым. Он предложил нам быстрее проследовать до деревеньки Лангден, находящейся на полпути к столице. Там мы должны заночевать и рано утром выдвинуться в Дармштадт.

Так как с Паниным мы почти не разговариваем, я начал рассматривать в окно местные виды. Ещё при въезде в курфюршество стали заметны отличия от других земель. Кругом всё достаточно бедно и даже носит следы упадка, как выразился Алонсо. Очень похоже на южную часть Ганновера, пострадавшую от вторжения французских войск. Только здесь войны особо не было, но крестьяне выглядят убого и ходят в рванье. Их состояние никак нельзя сравнить с расположенным севернее княжеством Гессен-Кассель и тем более Брауншвейгом. Это уже навевает на нехорошие мысли. Я привык, что в германских землях царит порядок и народ живёт более-менее в достатке. А власть предпочитает заботиться о подданных и благополучии своей страны. Судя по всему, мы приехали в немного иное государство.

Мои подозрения подтвердились в Лангдене, чей постоялый двор явно знавал лучшие времена. Но после столь долгой дороги я привык к походной жизни и неудобной кроватью меня точно не удивишь. Только она могла быть и получше. Пища тоже не отличалась особыми изысками. Благо у нас был запас и Никита Иванович не пострадал. Он ещё и разболелся, став причиной нашей задержки. А ещё нам не удалось толком поговорить с Людвигом. Капитан и ещё два офицера быстро съели нехитрый ужин, отказались ждать, когда повар приготовит наши блюда, и отправились спать. Неожиданное поведение, надо заметить.

Утром мы наскоро перекусили остатками вчерашнего мяса, сыра и хлеба. Все выглядели сонными, но у нас достаточно запасов кофия, который взбодрил моих попутчиков. Далее была похожая картина — убогие деревушки и потрёпанные жители.

Столица ландграфства тоже не поражала великолепием. Город небольшой, улочки узкие, обычные немецкие домики и люди. Конечно, здесь было гораздо оживлённее, нежели в Оффенбахе. Да и народ выглядел приличнее. А вот дворец правителя был хорош! Расположенный прямо на ратуше, он являлся центром города. Позже мне объяснили, что ранее здесь стоял замок, вокруг которого и вырос Дармштадт. Нас приветствовали два ряда пехотинцев расположившихся вдоль дорожки. А барабанщик начал отбивать дробь, как только кортеж въехал в ворота.

Хоть здесь встречают, как положено моему статусу. А то в Брауншвейге проскальзывало у местных некое превосходство. Будто приехал какой-то затрапезный дворянчик из провинции.

На ступеньках в окружении свиты стоял невысокий старик в вычурном мундире и длинном парике. Понятно теперь в кого у Людвига вытянутое и некрасивое лицо. Он очень походил на своего деда, в честь которого его нарекли. Поднимаюсь по ступенькам и делаю поклон ландграфу. Тот кивнул в ответ и улыбнулся.

— Иоганн, рад приветствовать тебя в своём доме! Надеюсь, тебе у нас понравится.

Далее дедок разразился длинной речью, где упомянул всё — от политики до искусств. Судя по застывшим улыбкам его семьи и придворным, они слышат это не в первый раз. Но я слушал внимательно, кивая в нужных местах. А также осторожно рассматривал людей, стоящих за спиной ландграфа. Но искомой особы среди немалой толпы точно не было. Наконец, пылкое приветствие было закончено, и нас пригласили во дворец.

— А, правда, что в России птицы замерзают в полёте и падают на землю?

Вопрос девушки вывел меня из размышлений, и я начал быстро вспоминать, о чём мы беседуем.

— Может, так и есть. Но я подобного не наблюдал, — гляжу в восхищённые голубые глаза, и добавляю, — Возможно, на севере подобное и происходит. Только мне не очень хочется туда ехать.

Лёгкая улыбка и девушка опустила голову. Мы прогуливаемся по небольшому парку, разбитому за дворцом. За нами идёт внушительная свита во главе с дочерью ландграфа — Фредерикой Софией. Эта молодая дама весьма внимательно разглядывала меня ещё при первой встрече. И чую, что я ей не особо понравился.

Что касается моей собеседницы, то она выражала лёгкое любопытство и задавала мне различные вопросы. Да, мы гуляем с моей возможной невестой Каролиной Гессен-Дармштадтской. Первая наша встреча произошла вчера вечером. Особо роскошного приёма не было. Всё-таки это больше смотрины и нет причины устраивать бал. На церемонии знакомства присутствовала семья ландграфа, несколько вельмож и мои спутники.

Нам дали некоторое время поговорить о всяких банальностях и рассмотреть друг друга. Не скажу, что Каролина совсем уж некрасивая. Крокодилом её точно не назовёшь. У неё чистая кожа, густые рыжеватые волосы, живые глаза, выдающие любопытный нрав. И всё! Росточку она немалого, почти с меня. Слишком костлявая и даже в платье понятно, что с грудью у неё беда. А ещё это вытянутое лицо, мелкие зубы и длинный нос. Понимаю, что люди нашего положения вступают в брак по иным соображениям, нежели внешняя красота избранников.

Только у меня иная история. Во-первых, будучи в заточении, я был испорчен сказками Майора о прекрасных принцессах. Во-вторых, Анна. Поэтому я постоянно сравниваю двух девушек, и Каролина проигрывает графине во всём. Даже её голос кажется мне излишне грубоватым.

— Иоганн, а что вы думаете об опере? Мой дедушка — большой её любитель и завтра все мы приглашены в театр, — снова этот необычный взгляд.

— Признаюсь, я никогда не был в опере. Двадцать четыре года мне пришлось провести вдалеке от публичной жизни, — отвечаю с усмешкой, — А затем я учился и почти не посещал высший свет.

— Мне рассказывали о вашей нелёгкой судьбе, — рука девушки сильнее сжала мою, а глаза покрыл налёт грусти, — Это так трагично!

Некоторое время мы шли молча. Я же пытался поймать убегающую мысль. Что-то не давало мне покоя. И только после следующего вопроса всё стало ясно.

— Расскажите, пожалуйста, о Санкт-Петербурге. Я много слышала об этом городе. Правда, что он стоит на нескольких реках и похож на северную Венецию?

Весь вид Каролины изображал любопытство. При этом она не кокетничала и не хлопала глазками.

— Думаю, вам лучше дождаться приезда в Россию и самой увидеть нашу столицу.

Далее было ещё несколько вопросов, и я старался отвечать на них как можно дружелюбнее. Даже один раз пошутил, а девушка тихо рассмеялась, прикрыв рот ладошкой. А внутри меня бушевали совершенно иные чувства. Я с трудом сдерживал порывы, чтобы немного не поиздеваться над Каролиной. Дело в том, что она играла. Все её вопросы, повороты головы, сияющие глазки и прочие ужимки — это лицемерие. Думаю, она подобным образом изучает будущего супруга и знает обо гораздо больше, чем я сам.

А ещё наш брак состоится вне зависимости от моего согласия. Не удивлюсь, если Екатерина задумала его изначально, как только я вышел из застенка. Думаю, невесту начали искать ещё раньше. Зачем только меня убрали из столицы? Сердце неожиданно защемило и стало трудно дышать. Но мне удалось сохранить немного глуповатое выражение лица человека, не отягощённого лишними знаниями. Я ведь тоже играю и быстро учусь.