Неподвижная луна

7 НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ ДЕЛА

На плите стоял горшок с каким-то варевом, раковина была завалена немытой со времен Перл-Харбор посудой.

На столе стояла одна пустая и две полные бутылки водки. Алексей Соронов схватил бутылку и, не потрудившись вытащить пробку, просто отбил горлышко. Он рассеянно смахнул на пол осколки стекла и достал бокал, который наполнил до краев.

— Вот, — сказал он.

— Это мне?

— Пей! Ты будет хорошо.

Я сказал, что мне и так неплохо, но мой хозяин не был похож на человека, чьим гостеприимством можно было пренебречь, не рискуя при этом попасть в больницу. Я выпил и тут же задохнулся, чувствуя, как огненная вода жидким пламенем растекается по желудку. У меня сразу же заслезились глаза.

— Хороший пошло?

— Как раскаленная докрасна наждачная бумага, — тихо ответил я. — Вы вчера ночью много этого выпили?

— Я пью её каждый ночь.

— Чтобы утопить печаль? — поинтересовался я. Он ответил с достоинством:

— Пупсик, водка столько нет, чтобы утопить печаль русский человек. Русские очень печальный народ. Мы болен меланхолера.

— Особенно вы, — намекнул я. — Особенно после того, как вас выгнали из «Параметро»?

С несчастным видом русский опять приложился к бутылке.

— Я это не понимай, — с детской простотой ответил он. — Большой тайна? Этот Мандерхейм, он… Эй, откуда ты знаешь?

— Слухи.

— А, это другой дело.

— Почему Мандерхейм вышвырнул вас?

Его лицо приобрело глубокомысленное выражение.

— Спрашивай свой слухи.

— Нет, — запротестовал я. — Лучше, если я об этом услышу от вас. Мне нравится ваш голос, — с надеждой добавил я.

— Ха, у меня есть хороший актерский голос. Но мистер Мандерхейм не думать так.

— Почему?

— Потому что я однажды сделал ошибка. Я вошел в его кинопроекционная. Там была темнота. Он крутил новый ролик старый немой фильм, только озвученный.

Я почувствовал, что у меня кружится голова, и не только от водки.

— Ну-ка, ещё раз, — взмолился я. — Я ничего не понял.

— Очень простой, — русский передернул плечами. — Понимаешь, я забрался эта кинопроекционная. Она никого нет, кроме сам Мандерхейм. Он сам крутил кино.

— Хорошо, пока ясно. Мандерхейм захотел в одиночестве посмотреть кино. Какой фильм?

— Сначала на экран было: «Пол Мандерхейм представляет». Затем появился: «Диалог и комментарии Джошуа Дельброка. Первый серия». Затем пустые кадры и «Мэри Бикфилд в фильм „Возлюбленная шторма“».

— Что вы мелете? — я потерял терпение. — Это же было ещё в средние века, когда кино только появилось.

— Да? Я смотрел. Потом актеры начали показать разный смешной фокус, от который можно было надорвать животик. Актеры ничего не говорил, а звуковая дорожка шел параллельно. И потом Мандерхейм вдруг увидел я.

— И он вас вышвырнул?

— За то, что я видел, что не должен был видеть, — угрюмо кивнув, ответил Соронов.

— Значит, вчера ночью вы с ним рассчитались? Вы пошли в Тауэр-Пэлэс и убрали его?

Соронов напрягся.

— Убрали его? Я не понимай. Может, ты говоришь неправильный английский?

— Вы убили его, — пояснил я.

Его широченная физиономия побледнела. Затем он внезапно схватил меня за лацканы своими лапищами.

— Мандерхейм убит?

— Кому, как не вам, знать?

— Ты сказал, что я убил он?

— Это предположение.

Он начал трясти меня, словно куклу. Моя голова моталась из стороны в сторону, словно была привязана к туловищу тонкой бечевкой.

— Я — мирный человек. Я никто не убивай. Ну-ка, забирай свои слова обратно или я переломаю ты пополам.

У меня за спиной раздался голос:

— Отпустите этого парня, мистер. Он — мой друг. Если вы переломите его пополам, то я с помощью этой штуки сделаю из вас решето.

Это был мой таксист. Со здоровенным револьвером в руке.

Соронов повернулся, отпустил меня, увидел револьвер и начал смеяться.

— Пушка!

— Да, и она заряжена не перьями, — угрожающе процедил таксист. Он искоса посмотрел на меня. — Привет, Шерлок! Я боялся, что произойдет что-нибудь в этом роде. Боже, у вас в мешке столько денег, а он мог вас запросто кокнуть.

Я попытался ухмыльнуться, но получилась улыбка, исполненная искренней признательности.

— Спасибо, что спас мои деньги, дружище. Если ты спасешь заодно и меня, то будешь вообще молодцом.

— Конечно. Что дальше?

— Держи эту гориллу под прицелом, а я слетаю за Сандрой Шэйн.

— Э, нет. Пусть с ним остается кто-нибудь другой. Даже если бы у меня было пять пушек, я бы не согласился остаться наедине с этим русским медведем. Тебе лучше найти для этого кого-нибудь другого.

Соронов засмеялся.

— Боишься, да? Фу. Русские — мягкие люди.

— Держу пари, что Гитлер с вами не согласен, — с мудрым видом заметил таксист.

Я вытащил «браслеты», нацепил их на ручищи Соронова и этим уладил их спор.

— Теперь он не доставит тебе никаких хлопот, — проворчал я. — Смотри за ним в оба. Если он двинется с места, можешь продырявить ему шкуру.

Я сел в машину и по Сансет опять отправился к Тауэр-Пэлэс. Через пятнадцать-двадцать минут я уже звонил в дверь квартиры Сандры Шэйн. Когда я поднимался наверх, меня никто не остановил. Никто даже не обратил на меня внимания. Еще одно подтверждение тому, что в нашем деле не нужно никаких переодеваний.

Когда служанка открыла дверь, было уже далеко за полдень. С тех пор, как я узнал о гибели Мандерхейма, произошло немало событий. Я получил по роже от Дэйва Дональдсона, угрожал ему и его банде пушкой, побывал во многих местах, включая Центральное актерское агентство и жилище безумного русского, который, как воду, пил водку и выбрасывал в окно пианино. Судя по всему, этот день был таким же насыщенным, как и предыдущая ночь, которую я провел с Джошем в его плавучем доме на озере Шервин.

Служанка строго посмотрела на меня.

— Что вам угодно?

— Я хотел бы побеседовать с мисс Шэйн, если, конечно, вы не возражаете.

— Как вас зовут, сэр?

На какую-то долю секунды я показал ей свой значок, который издали можно принять за полицейскую бляху.

— Скажите, что из полиции, милая.

Девушка фыркнула и ушла. Я подошел к открытому окну большой и уютной гостиной и закурил. Через окно можно было выйти в солярий. Дом был построен так, что жильцы верхних этажей могли при желании выйти наружу. Через несколько минут в гостиную вошла Шэйн, и я с восхищением уставился на нее.

На ней не было халата, повергшего блюстителей закона в такое смятение утром. Теперь Шэйн щеголяла в платье цвета чайной розы, чудесно подчеркивавшем все прелести её фигуры и оттенявшем цвет лица. В темных волосах сверкало какое-то украшение цвета воронова крыла, благодаря которому её блестящие черные глаза казались ещё чернее.

— Вы хотели меня видеть? — грустно осведомилась она.

Я чуть не утонул в благоухании её духов, но мне нельзя было отвлекаться.

— Да, крошка, — ответил я.

— Крошка? — девица нахмурилась. — Не забывайтесь. Полицейский…

— Я — частный сыщик. Меня зовут Дэн Тернер.

— О!.. Так вы тот…

— Правильно. Вы, вероятно, знаете, что я пытался доказать алиби Джоша Дельброка и увяз по горло.

— Да, — сурово сказала она. — Я также знаю, что вас разыскивает полиция. И вы осмелились обманным путем влезть ко мне? Я позвоню в полицию.

Она бросилась к телефону, стоявшему в дальнем конце комнаты. Я перехватил её на полдороге.

— Не надо опрометчивых поступков, красавица.

— Отпустите меня.

— Сейчас, но сначала успокойтесь.

Она билась и вырывалась, но не могла освободиться. Поняв, что ей не выскользнуть из моих богатырских объятий, Сандра сдалась и угомонилась.

— Так-то лучше. Теперь мы можем спокойно поговорить.

— Ч-что вам н-нужно? — прошипела она.

— Всего лишь правду.

— О чем?

О парне, которого, как вы утверждаете, вчера застукала на лестнице.

— Я рассказала все, что знала. Это был мистер Дельброк.

— Почему вы так уверены?

— Я узнала его. У меня есть глаза!

— И ещё какие! — согласился я. — Но зоркие ли?

— Достаточно зоркие, чтобы узнать человека, которого я видела в студии сотни раз.

— На лестнице было светло? Вы смогли как следует разглядеть его?

— Было не очень темно. Я его хорошо разглядела.

— Дельброк?

— Да.

— Но почему он убил Пола Мандерхеима?

— Не знаю, — пожав плечами, ответила она.

— И никаких догадок? — настаивал я.

— Нет. Хотя в прошлом месяце Пол рассказал мне о каком-то деле.

— Ого. Вы так хорошо знали Мандерхейма, что называете его Полом?

— Мы были друзьями, — она слегка покраснела.

— И что это было за дело?

— Я не знаю подробностей. Дельброк как будто что-то открыл или переделал. Позже Пол сказал, что при дележе прибыли могут возникнуть сложности. Больше я ничего не знаю.

— Вы не очень хорошая лгунья, — проворчал я.

— А вы наглец! — рявкнула она. — На что вы намекаете?

— Я не верю, что было какое-то дело.

— Это меня не касается.

— И ещё я не верю, что вы видели Дельброка на лестнице.

— Суд решит, права я или нет.

— Может быть. Я просто хочу, чтобы вы хорошенько подумали. Ошибиться очень легко.

— Я не ошиблась.

— Вы могли принять кого-то за Дельброка или «ошибиться» из каких-то личных побуждений.

— Вздор. Я против него ничего не имею.

— Может быть, и нет. Может, вы просто выгораживаете настоящего убийцу, своего дружка. А может, используя Дельброка, как козла отпущения, сами хотите отмазаться.

— Я не обязана выслушивать все эти оскорбления. Вы намекаете, что я застрелила Пола? Если так, то вы сошли с ума. Я уверена в том, что видела, и хочу, чтобы правосудие свершилось.

— Какая мстительная!

— Я любила Пола Мандерхейма и хочу, чтобы его убийца понес наказание.

— Я тоже этого хочу, детка, — тихо согласился я. — Даже если виновным окажется мой клиент. Мы только должны быть уверенными.

— Я уверена.

Подведя её к нужной теме, я продолжал долбить в одну точку.

— Если вы так уверены, можем провести маленький эксперимент.

— Какой эксперимент?

— Я хочу, чтобы вы незаметно посмотрели на нашего подозреваемого. Нам нужно знать, не его ли вы видели вчера ночью.

Она заколебалась.

— А если я откажусь?

— Ну что же, — я пожал плечами. — Тогда мне придется похитить вас. Конечно, было бы лучше, если бы вы пошли со мной добровольно. Мне не хочется применять насилие по отношению к девушке.

— Вы не посмеете!

— Крошка, вы меня не знаете. На меня иногда такое находит…

Она мгновенно стала совсем другой. До этого мгновения Шэйн была суровой и высокомерной, как лорнет. Сейчас же она внезапно оттаяла, словно лед в печке. На её соблазнительных губках появилась улыбка, на щечках обозначились ямочки. Она с любопытством посмотрела на меня своими черными глазками.

— Я вам верю, — промурлыкала Сандра. — Вы заставите меня поехать с вами.

Я молчал.

— Мне нравятся сильные мужчины, — сказала кинозвезда и засмеялась звонко, будто колокольчик. — Мне нравится показывать им, какие они дураки. Я с удовольствием и вам докажу, что вы осел, если согласились работать на убийцу. Поехали.

Я ей сказал ей, что парень, на которого она должна будет посмотреть, — не безобидный сценарист Джош Дельброк, а русский громила по имени Соронов. У меня просто не было на это времени.

Со стороны окна, выходившего на солярий, раздался звук «чоп-чоп», и меня ужалил в голову горячий шмель. Я погрузился в дремоту. Последнее, что я помнил, это крики Сандры, падающей на меня. Затем я отключился.