Непокорная для тирана (СИ)

Глава 2 Кристина

— Теперь уйдёте? — спрашиваю, кое-как выбравшись из захвата и отступая в комнату.

— Уйдём, — кивает первый бугай и опять надвигается. — Сначала сообщение твоему братцу оставим.

— Я не знаю, где он, и передать не смогу.

— Что-то я в это не верю, а ты? — усмехается бандит, поглядывая на товарища.

— Я вообще бабам не верю, — хмыкает второй, роняет с банкетки пакет с лекарствами и наступает тяжёлым ботинком, уничтожая все пилюли да ампулы. — Тем более ты нас уже обманула разок.

— Обязательно вести себя как быдло? Мы вроде не в девяностые живём. Говорите, что вам нужно от Кирилла, и уходите! — вздёргиваю подбородок, сжимая с силой телефон в руке.

— Ты смотри, как малыха огрызается, — издевается первый и, опять зажав меня, за шею хватает. — Люблю кусачих баб воспитывать.

— Воспиталку не сломай, — выплёвываю прямо в лицо и, дёрнув головой, отпихиваю от себя.

— Череп, дверку прикрой, — приказывает напарнику и, удобнее обхватив меня за волосы, тянет в комнату.

— Руки убери, урод, — шиплю, стараясь отбиться от бандита.

— Э-ээ, тормози, — останавливает товарища второй. — Нас соседи видели. Оставь её.

Мужчина прислушивается к другу и швыряет со всей силы меня на ковёр. Смотрит с яростным возбуждением, пугает ужасно.

— Иди в машину, — требует второй, удерживая первого за плечо. — А ты передай брату: три дня срок. Не принесет бабки, мы его из-под земли достанем. До суда живым не доберется. И тебя рядом с ним укатаем. Хотя нет. Сначала Лютый хорошенько укатает, — хмыкает, мерзко кивая в сторону друга, и, сплюнув прямо на ковёр, отворачивается.

Они громят то, что попадается им под руку. Разбивают мобильник. Срывают телевизор, висящий на стене. Уничтожают трюмо в коридоре. Втыкают нож прямо в картину. И только потом уходят.

Когда становится очень тихо, из меня будто стержень вырывают. Я обмякаю и, обняв колени, всхлипываю. Мне впервые было ужасно страшно за себя.

— Крис, — зовёт Кирилл, выходя откуда-то. Трусливый гад!

— Убирайся! — ору на него, размазывая слёзы по щекам.

— Они убьют меня, ты же слышала.

— Меня тут только что чуть не изнасиловали! А ты прятался! За свою жизнь трясся! Кто ты после этого⁈ Сыкло! — отпихиваю его и вскакиваю. — Ненавижу!

Первым делом закрываю на ключ дверь, а после иду на кухню и выключаю газ. Меня всю трясёт, достаю из морозильника открытую бутылку водки и пью прямо из горла. Она ледяная, а у меня горло болит. Плевать.

Алкоголь на голодный и ослабленный желудок быстро согревает и развозит меня. Самое главное — притупляет тот страх, что сковал всё тело. Я возвращаюсь в комнату и, укрывшись одеялом, отключаюсь.

Просыпаюсь поздним вечером от ужасной головной боли. Вся квартира пахнет вкусным куриным супом. Обвожу мутным взглядом комнату, разломанные вещи убраны. Судя по всему, Кирилл прибрался и приготовил ужин. Лучше б денег нашёл и избавил меня от своей персоны.

Самое удивительное — то, что простуда отступила. Горло ещё побаливает, и я хриплю, как курильщик со стажем, но других симптомов нет. Температура нормализовалась, соплей практически нет. Слабость в мышцах, правда, но чувствую себя вполне сносно.

Захожу на кухню. Кир слышит мою возню и выскакивает следом. Смотрит взглядом побитой собаки. Выглядит очень жалким.

— Сколько ты им должен? — спрашиваю, наливая в чашку супа.

— Сто тысяч долларов, — выдыхает брат.

— Ты что там, золотые диски перевозил, что ли⁈ — восклицаю, слегка проливая мимо чашки. Чертыхаюсь и тянусь за салфеткой. — И где ты планировал такую сумму достать?

Кир пожимает плечами, наблюдая за мной. Я же сажусь ужинать.

— Ты ведь у Ники занять можешь… — тихо замечает он.

Поднимаю голову, просто не верю в услышанное. Это же надо иметь такую наглость!

— Ну чего ты так смотришь на меня? За три дня больше нигде мне таких денег не достать! — раздражается Кир и взъерошивает волосы.

— Ну, во-первых, Ники нет в стране. Во-вторых, впутывать ещё и подругу в твои аферы я точно не буду. В-третьих, у тебя есть машина, которую ты можешь заложить и взять денег в банке. Или прийти к корейцу этому и поговорить по-мужски, предложить отработку, кредит, что угодно! А ты решил спрятаться! Какой ты после этого мужик?

— Я пытался с ним договориться! Он упёрся рогом, восстанови мне деньги и всё! — рявкает брат и выходит из кухни, громко хлопнув дверью.

После сытного ужина возвращаюсь в комнату. И раздумываю над тем, как помочь Кириллу. Он, конечно, балбес знатный, но единственный родной человек. Решаю позвонить одному знакомому адвокату, совета спросить. Как раз его номер был в телефоне. Вот только аппарат сломан и не реанимируется никак.

Оставив этот вопрос на утро, иду в душ, пью остатки лекарства, чтоб уж наверняка убить заразу в организме, и снова ложусь спать.

Утром, позавтракав, собираюсь в мастерскую, нужно восстановить телефон. Он новый был, недавно купленный. Второй аппарат за месяц я точно не потяну.

Мастер долго и придирчиво разглядывает телефон и выносит вердикт: целесообразнее купить новый. Он же предлагает б. у., восстановленный гаджет за полцены. Приходится согласиться и приобрести.

Как только выхожу из мастерской, меня уже знакомый бугай зажимает. Сглотнув, ищу пути отхода или помощь. Но, как назло, дурацкая мастерская находится в проулке и в подвале чужого дома. Сюда редко кто заходит.

— Что там делала, малыха? — вопрошает строго, укладывая конечность на талию.

— Вас это не касается, — вскидываю выше голову.

— Когда я задаю вопрос, ты отвечаешь, цыпа, — рубит бескомпромиссно, к груди своей прижимая. — Уяснила?

— Отпустите меня или буду кричать!

— Кричи, — скалится неприятно и перехватывает за челюсть, давя пальцами на щёки. — Обожаю крикливых.

— Слушайте, вы три дня дали, — бормочу, морщась от боли. — Они ещё не истекли. Хватит преследовать!

— У меня новое предложение. Моей будешь, пока не надоешь, я с корейцем перетру за Кира. Отсрочит ему долг, — ухмыляется тот, кого вчера Лютым назвали.

— Спасибо за предложение, мне придётся отказаться, — цежу сквозь зубы.

— Ещё скажи, ты не такая, — хмыкает бугай, ниже склоняясь, почти губами мои губы задевая. — Три дня истекут быстро, спрашивать не буду, так возьму своё и по кругу пущу.

— Вот когда истекут, тогда и поговорим, — мне очень страшно, но я стараюсь держаться.

— Как скажешь, цыпа, — хмыкает нахально. — Подождём.

Выпустив, отталкивает и, развернувшись, уходит, оставляя меня в полном раздрае. Около пяти минут я так и стою истуканом в проулке. Дыхание восстанавливаю и испуганную душу из пяток достаю.

Злость придаёт сил. Адвокат в этом случае мне не поможет. Зато я знаю, кто точно поможет. Только захочет ли? И что потребует за свою помощь? Большой вопрос.