Непорочная куртизанка

Пролог

Лондон, 1761 год

Воздух в комнате казался густым от дыма расставленных повсюду свечей. Огонь в камине горел так ярко, что жар становился почти удушливым: трое мужчин, стоявших у изножья большой кровати с балдахином, истекали потом. Свечи отбрасывали длинные тени на стены, оклеенные изысканно богатыми обоями. Темные лепные украшения гармонировали с резным узорочьем кровати и массивной мебели. Толстые бархатные гардины на окнах заглушали доносившиеся с улицы звуки. Шаги одного из троицы, осторожно отступившего от кровати, были не слышны на пушистом турецком ковре.

— Где Джаспер? — раздался с кровати сварливый тонкий голос виконта Брэдли.

Второй мужчина, в простой черной одежде, выдававшей в нем адвоката или поверенною в делах, немедленно поспешил к лежавшему на подушках старику.

— И вправду — где? — пробормотал тот, кто только что отошел от кровати. Он был высок и очень строен. В сиянии бесчисленных свечей поблескивало золото волос, собранных сзади черной бархатной лентой.

— Он будет, Перри. Скоро.

Говоривший был поразительно похож на златовласого мужчину, и сейчас, отойдя от кровати, он встал рядом с ним.

— Вы же знаете Джаспера. Он никогда и никуда не спешит.

— Если он не явится сейчас, значит, опоздает, а страдать придется всем нам, — тихо констатировал Перегрин. — Старик не станет ничего подписывать без Джаспера, и ты, Себастьян, знаешь это не хуже меня.

— Да будет так, — пожал плечами Себастьян, бросив насмешливый взгляд на своего брата-близнеца. Физически они были очень похожи, а вот характерами разнились как день и ночь. Себастьян, беззаботный и беспечный, с добродушным безразличием относился к жизненным трудностям. Перегрин все воспринимал всерьез, доходя до одержимости, особенно в том, что касалось брата.

— Не нужна мне эта чертова пиявка Олтон! Мне нужен мой племянник, пропади он пропадом. — Раздражительность придала сил тонкому голосу старика. Худой рукой он повелительно указал на дверь одетому в черное мужчине, по-прежнему маячившему у изножья кровати. Лицо виконта, обрамленное редкими прядями седых волос, носило желтоватый оттенок болезни и возраста: морщинистая сухая кожа, выцветшие голубые глаза, почти затянутые бельмами. Но в этих незрячих глазах по-прежнему светился острый ум. Длинные костлявые пальцы руки с проступающими голубыми венами неустанно перебирали четки.

— Рад видеть вас в таком хорошем настроении, сэр, — произнес новый голос, глубокий и бархатистый, со слегка саркастическими нотками.

Себастьян и Перегрин разом обернулись, уставясь на дверь. На пороге стоял Джаспер Сент-Джон Салливан, пятый граф Блэкуотер, неотразимый в костюме темно-синего бархата. В пене белых кружев у горла переливался фиолетовый аметист.

Войдя в комнату, он прикрыл за собой дверь и приветствовал младших братьев сердечным кивком:

— Себастьян... Перри...

Те невольно обратили внимание, что рука в перчатке небрежно лежала на гарде шпаги.

— А... и вы здесь, Олтон.

Он снова кивнул, на этот раз одетому в черное человеку, который при появлении графа поспешно выпрямился и с беспокойством воззрился на него.

— Полагаю, присутствие адвоката моего дяди означает, что мы собрались здесь по делу.

— Ты прекрасно знаешь, почему я вас созвал, Джаспер, — проворчал Брэдли. Казалось, он с каждой минутой обретал все больше сил и даже попытался сесть. — Да помогите же мне!

Джаспер нагнулся и подоткнул подушки под дядину спину.

— Так лучше, сэр?

— Сойдет... сойдет, — проворчал старик и тут же зашелся в ужасном приступе кашля, прижимая ко рту белую салфетку и стараясь отдышаться.

— Итак, воронье собралось на пир, — объявил он.

— Думаю, сравнение неуместно, сэр, поскольку именно вы настояли на нашем присутствии, — дружелюбно заметил Джаспер, бросив на стол шляпу с загнутыми полями. В противоположность братьям он был темноволос. — Сомневаюсь, — продолжал он, — чтобы кто-то из нас посмел навязывать вам свое общество, не подчинись мы настоятельному приказу явиться сюда.

— Ты всегда был наглым щенком, — заметил больной, снова вытирая губы салфеткой. — Но раз все уже собрались — начнем! — Он прижал четки к груди. — Скажите им, Олтон.

Адвокат деликатно кашлянул в кулак. Вид у бедняги был такой, словно он предпочел бы оказаться в любой другой точке света, только не здесь. Однако выхода не было. Он затравленно оглядел братьев и снова впился глазами в Джаспера.

— Как вам известно, милорд, ваш дядя, виконт Брэдли, недавно вернулся в лоно церкви.

— Это касается исключительно дяди и его совести, — язвительно бросил граф, — и вряд ли имеет отношение ко мне и братьям.

— А вот тут ты ошибаешься, мальчик мой, — заявил виконт со смешком. В выцветших глазах заплясали веселые искорки, в которых только опытный глаз мог бы различить намек на злорадство. — Это касается вас троих, и очень близко!

Джаспер вынул из кармана камзола черную лакированную табакерку, открыл крышечку и двумя пальцами взял крошечную щепотку табака.

— В самом деле, сэр? — вежливо осведомился он.

— Да. — На этот раз улыбка старика была до ужаса самодовольной. — Вам нужно мое состояние, и вы трое получите его, если выполните мои условия. Объясните им, Олтон.

Братья переглянулись. Джаспер, сложив руки на груди, прислонился к резному кроватному столбику.

— Мы слушаем вас со всем вниманием, Олтон.

Адвокат снова кашлянул и взял с прикроватного столика стопку бумаг.

— «Последняя воля и завещание лорда Брэдли. Я, виконт Брэдли, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю все принадлежащее мне движимое и недвижимое имущество в равных долях своим племянникам, Джасперу Сент-Джону Салливану, пятому графу Блэкуотеру, достопочтенному Перегрину Салливану и достопочтенному Себастьяну Салливану, при условии, что до кончины вышеозначенного лорда Брэдли они успеют взять в жены женщин, нуждающихся в спасении, и дать этим женщинам свое имя и состояние, обратив их тем самым на праведный путь».

Последовало потрясенное молчание.

Наконец Перегрин не выдержал:

— И что, во имя Господа, все это означает: «нуждающихся в спасении», «праведный путь»? — Он недоуменно уставился на брата.

Плечи Джаспера тряслись от едва сдерживаемого смеха.

— Сэр, на этот раз вы превзошли себя, — констатировал он, с издевательской почтительностью кланяясь лежащему на кровати дядюшке. — Я ожидал чего-то из ряда вон выходящего, но даже в самых безумных мечтах не думал услышать подобного.

— В таком случае, племянник, я уйду к своему Создателю довольным и счастливым, — прохрипел виконт, продолжая перебирать четки, хотя глаза его по-прежнему весело блестели. — Вы — трое отступников и не увидите ни пенни из моего состояния, пока не примете в свои сердца и не спасете бедную заблудшую душу. И я искренне надеюсь и молюсь, что в этом вы найдете собственное исправление и спасение.

Близнецы молчали. Перегрин так и не смог закрыть раскрытый в изумлении рот. Себастьян, как всегда, выглядел невозмутимым.

Джаспер задумчиво побарабанил пальцами по губам.

— Что же, сэр, я уверен, цель у вас достойная. И хотя не могу говорить от имени братьев, все же до глубины души тронут тем, что вы так заботитесь о моей бессмертной душе. Насколько я понимаю, если ваша болезнь примет дурной оборот, прежде чем мы выполним вашу волю, завещание окажется недействительным?

Виконт снова хмыкнул и закрыл глаза.

— Поверь, дорогой мальчик, у меня нет ни малейшего намерения встретиться с Создателем до того, как вы трое будете обвенчаны по всем правилам с женщинами, которые удовлетворяют моим условиям. Олтон объяснит остальное. А теперь идите и пошлите сюда эту ворону Косгроува. Мне нужно кое-что записать.

Олтон собрал бумаги и поспешил к двери. Себастьян и Перегрин последовали за ним. Остался один Джаспер. Он еще раз оглядел едва дышавшего старика, чья кожа за это время, казалось, еще больше пожелтела.

— Старый мошенник, — пробормотал он. — Конечно, до смерти вам еще далеко. Но вот что я скажу вам, дядя: из всех проделок, совершенных вами и вашими прихлебателями за всю долгую жизнь, эта должна получить приз за лицемерие.

В ответ раздался еще один исполненный злобного веселья смешок, вызвавший очередной приступ кашля. Старик опять отмахнулся:

— Проваливай, дорогой мальчик! Мне нужно сохранять силы... а вашей троице следует побеспокоиться о том, чтобы они оставались у меня как можно дольше. — Он откинулся на подушки, сверкающими глазами следя за племянником. На какой-то момент его губы дрогнули в подобии улыбки. — Ты больше походишь на меня, чем хочешь признать, дорогой мальчик.

— О, я этого не отрицаю, сэр! — усмехнулся Джаспер.

В комнату скользнула худая угловатая фигура в черном священническом одеянии. Несмотря на юность, лицо его выражало поистине мировую скорбь.

— Отец Косгроув, — любезно приветствовал его Джаспер.

— Милорд, — поклонился молодой священник.

— Подойдите, Косгроув, мне нужно написать еще одну главу, а времени почти не осталось, — сварливо прохрипел больной, отчего отец Косгроув слегка поморщился, но все же поспешил к кровати.

— Сейчас, милорд.

Джаспер покачал головой, невольно пожалев молодого священника, чью должность секретаря виконта Брэдли вряд ли можно было считать синекурой, не говоря уже о роли личного духовника.

Джаспер не впервые задался вопросом, что за рукопись так занимает дядюшку в последние месяцы его жизни.

Выйдя из спальни, он направился в соседнюю комнату, где ждали братья и адвокат.

— Похоже, старик рехнулся, — без обиняков начал Себастьян. — Можно ли верить тому, что он тут наплел?

— Думаю, да, Себ, — заверил Джаспер и, шагнув к буфету, взял графин с шерри. — По-видимому, это все, что он может предложить. Налить вам шерри? — Не дожидаясь ответа, он наполнил два бокала и передал братьям. — Олтон, а вам?

— Э... да, милорд. Спасибо. — Олтон неловко переложил папку с бумагами в другую руку и взял бокал.

Джаспер налил и себе, пересек комнату и подошел к камину, в котором, к счастью, не горел огонь. Поставил ногу на решетку, положил свободную руку на каминную доску и слегка улыбнулся собеседникам:

— Похоже, нам есть что обсудить. Подожди, Перри, — повелительно поднял он руку, видя, что брат хочет что-то сказать. — Позволь мне объяснить и попытайся увидеть все это с моей точки зрения.

Перегрин смирился и присел на подлокотник дивана. Адвокат чопорно выпрямился на стуле с прямой спинкой, продолжая сжимать папку одной рукой и бокал с шерри — другой.

— Прежде всего позвольте заверить, что с рассудком нашего дядюшки все в полном порядке. Мало того, мозг его работает лучше, чем прежде.

Джаспер покачал головой.

— Полагаю, он несколько месяцев оттачивал подробности своего дьявольского плана. И уж конечно, еще до того, как решил вернуться в лоно «истинной» церкви. — Сардонически усмехнувшись, он снова взял понюшку. — Если хотите, можете принять все это за чистую монету. Я же не верю ни единому слову относительно близкой смерти и обращения. Одно ясно: наш дядюшка чрезвычайно богат. Скажите, Олтон, у вас есть точные цифры?

— Э... да, милорд. — Адвокат не глядя стал перелистывать бумаги. — Все имущество виконта Брэдли оценивается более чем в девятьсот тысяч фунтов.

Джаспер ограничился вскинутой бровью, Перегрин тихо ахнул, а Себастьян присвистнул.

— Кругленькая сумма, однако, — бросил, наконец, Джаспер. — Достойная набоба, обладающего хитростью моего дядюшки. И он вполне разумно предполагает: раз у племянников нет и двух пенсов за душой, они будут счастливы выполнить любое его условие, если при этом получат наследство.

— Но у тебя за душой, Джаспер, имеется больше чем два пенса, — без всякого запала заметил Себастьян.

— Да, я унаследовал заложенное и перезаложенное поместье в Нортамберленде и такой же сто раз заложенный семейный мавзолей в городе. А отец оставил мне больше долгов, чем я когда-нибудь смогу погасить, — так же спокойно объяснил Джаспер. — Но считается почему-то, что наше семейство владеет огромными средствами и утопает в роскоши.

— Конечно. Тебе тоже нужны деньги, — поспешно согласился Перегрин.

— Совершенно верно. И наш дядя прекрасно это знает. Ему больше некому все оставить...

Джаспер осекся, потому что адвокат деликатно откашлялся:

— Извините, что перебиваю, милорд. Лорд Брэдли особо подчеркнул, что, если вы и ваши братья не выполните его условий, все состояние перейдет к монастырю, монахи которого дали обет молчания. Где-то в Пиренеях, по-моему.

Смех Джаспера прозвучал на удивление искренне.

— Да неужели? Ах он, старый лис! — Он вновь наполнил бокал и, все еще смеясь, принес графин братьям. — Что ж, дорогие, нам либо придется прочесывать улицу в поисках падших женщин и возвращать их на путь истинный, либо довольствоваться бедной, но честной жизнью и в худшем случае отправляться в долговую тюрьму. — Он уселся в кресло и скрестил ноги.

— Не вижу ничего забавною, Джаспер, — бросил Перегрин.

— О, да неужели? А вот я вижу, — криво ухмыльнулся Себастьян. — Джаспер прав: или — или.

— Олтон, сообщите нам прискорбные подробности, — обратился Джаспер к адвокату.

— Итак, милорд, прежде чем унаследовать что-то от дяди, вы трое должны выполнить условия завещания. — Олтон поерзал в кресле. — Как вам известно, браки должны совершиться до кончины виконта. После того как все суммы по закладной на Блэкуотер-Мэнор и городской дом Блэкуотер-Хаус будут выплачены, наследство делится поровну.

Джаспер благодарно кивнул:

— Значит, у старика еще осталась фамильная гордость. Продолжайте. Расскажите о наших будущих женах. Какими он их себе представляет?

Адвокат снова порылся в бумагах и, густо покраснев, стал читать:

— «Каждую вероятную невесту необходимо избавить от ситуации, которая могла бы стать губительной для ее бессмертной души. У каждой не должно быть достойных средств к существованию. Само собой разумеется, возможную невесту не следует искать в обычных социальных кругах, где, как правило, вращаются мои племянники; подобные невесты могут оказаться в менее приемлемых социальных кругах, которые, я уверен, они тоже часто посещают».

— Неглупо, — пробормотал Джаспер, восхищенно хмыкнув. — Старик воистину превзошел себя. Сам вечная паршивая овца в семейном стаде, он вознамерился принудить поборников чистоты крови Салливанов принять в семью женщин, которым те не позволили бы коснуться своего грязного белья. Весьма тонкая месть за пренебрежение окружающих, которое он терпел все эти годы. Можете себе представить возмущение тетушек? Так и слышу, как они кудахчут. — Все еще усмехаясь, он покачал головой.

— Именно таков ход мыслей виконта, милорд, — согласился Олтон, которому, очевидно, было не по себе.

— Поверить не могу, что даже дядюшка Брэдли способен на такую дьявольскую месть, — пробормотал Перегрин. — Ты глава семейства, Джаспер, и общество будет вынуждено признать твою жену, как бы ему это ни было противно.

Старший брат улыбнулся. Адвокат снова кашлянул:

— И еще одно, джентльмены. — Он перевернул страницу. — Его сиятельство выделил каждому по пять тысяч фунтов, чтобы помочь в поисках подходящей невесты. Он вполне понимает, что вы в настоящий момент стеснены в средствах.

— Никогда еще не слышал более правдивых слов, — пробормотал Джаспер и, обращаясь к братьям, добавил: — Итак, джентльмены, готовы ли мы к этому совместному предприятию, несмотря на очевидные трудности?

Себастьян пожал плечами, вышел вперед и протянул руку:

— Согласен. А ты, Перри?

— Да... да, конечно. — Перегрин вскочил и последовал примеру брата. — Но что бы вы там ни говорили, а дело это тёмное, — заметил он.

— Конечно... а чего ты еще ожидал от дядюшки Брэдли? — осведомился Джаспер, по очереди пожимая руки братьям и поднимая бокал: — За успех нашего предприятия.