Непорочная куртизанка

Глава 16

Эд удобно устроился на кухне Берты, положив ноги на каминную решетку. В огромном кулаке была зажата кружка с элем.

— Так когда, Дирк, твоя старушка вернется?

— Вроде как через час. Какая-то девка рожает там, возле пристани. Берту позвали помочь. А ребеночка она принесет сюда.

Дирк поднес к губам бутылку с джином, но тишину кухни разорвал пронзительный крик ребенка.

— Эй, Джад... сука ты ленивая, сделай что-нибудь! Заткни ему пасть! — крикнул он.

— Сейчас, па... сейчас...

В кухню, пошатываясь под тяжестью ведерка с углем, вошла молодая девушка с черными от угольной пыли руками.

— Через минуту он сам заткнется, — заверила она.

— Тащи туда свою задницу и заткни его сама! — прорычал отец, угрожающе замахнувшись.

Девушка увернулась и бросилась вон из кухни, тем более что к малышу присоединился громкий хор других голосов.

— Чертово отродье! — проворчал Дирк, обращаясь к шурину. — Днем и ночью сплошной визг. А по-моему, мужчина имеет право спокойно отдохнуть в собственном доме.

— Уж это точно, — согласился Эд, снова глотнув эля. — Но ничего не скажешь, наша Берта держит доходное заведение. Можешь спокойно бездельничать и пить свой джин, счастливчик этакий!

Кухонная дверь распахнулась, впустив струю ледяного воздуха. Появилась Берта с маленьким свертком в тонком, вытертом одеяле.

— Что ж, этот долго не протянет. Его ма уже на небе.

Она положила сверток в плетеную корзинку у огня. Из одеяла донесся тонкий крик, который тут же стих.

— К утру и его похороним, — пообещала Берта и повернулась к Эду: — Давненько тебя не видели, братец.

— Давненько, — согласился тот. — Занят был. Как ты поживаешь, наша Берта?

— Не жалуюсь. А ты?

— То же самое. Пришел справиться насчет того паренька, которого отдал тебе недавно. Как он поживает?

— Господи, да его со вчерашнего дня здесь нет, как прекрасно известно твоему хозяину. Ведь он сам за ним посылал!

— Что? — растерялся Эд. — Почему же он велел мне спросить, как тут мальчишка?

— Откуда мне знать? — пожала плечами Берта. — Вчера за ним явилась расфуфыренная, вся из себя леди; говорит, мальчика желают забрать обратно, я его и отдала.

Она бросила предостерегающий взгляд на мужа. Если Эд узнает про золотую гинею, непременно потребует свою долю за то, что привез мальчишку к ним.

— И ты его отдала? Так просто? — ахнул Эд. — Не потребовала ни письма, ни еще чего?

Берта повернулась к буфету и подняла кувшин с элем.

— Много пользы мне бы это принесло, если я не смогу и слова прочесть!

— И что же я теперь скажу? — ухмыльнулся Эд и протянул кружку: — Налей-ка нам еще несколько капель, крошка!

Кларисса оперлась на руку Джаспера и вышла из экипажа, стоявшего у театра «Друри-Лейн». Толпа театралов бурлила у дверей. Откуда-то из глубины здания доносились звуки музыки.

Джаспер взглянул на нее, гадая, нервничает ли она из-за первого серьезного появления на публике. Если и так, она ничем себя не выдала. Впрочем, если она жила в борделе, наверняка проводила много вечеров в задних рядах партера, высматривая джентльменов, более заинтересованных в ласках шлюх, чем в самом спектакле.

— Ты ведь провела здесь немало вечеров? — повторил он вслух, беря ее за руку, чтобы провести сквозь толпу. «Интересно, что она ответит?»

— Нет, — покачала головой Кларисса. — Никогда здесь не была. Почему ты так думаешь?

— Это всем известное местечко, где посетители ищут шлюх, а шлюхи — клиентов.

— О да, знаю, но самой мне не приходилось, — пробормотала Кларисса. Ей казалось, что она прекрасно вывернулась, а взглянув украдкой на Джаспера, утвердилась в этом.

Театр был залит огнями. Шум стоял оглушительный. Люди не только переговаривались, но и перекрикивались между собой сразу через несколько рядов. Сюда же вплетались голоса девушек, продающих апельсины, продавцов памфлетов, сутенеров, пока оркестр мужественно пытался пробиться через всю эту какофонию.

Джаспер провел Клариссу по широкой парадной лестнице, потом по коридору и открыл дверь в ложу, нависавшую высоко над партером, почти у самой сцены.

— Садись и хорошенько рассматривай зал, — тихо велел он. — Но не пытайся ни с кем встретиться глазами. Помни, сегодня нам необходимо заинтриговать этих людей. Я хочу, чтобы после пьесы ты стала предметом толков в каждом доме. И не забывай про веер... Да, именно так.

Он одобрительно кивнул, когда она раскрыла, веер и спрятала за ним лицо — на виду остались одни глаза.

— А если кто-то захочет нас посетить? — пробормотала она, подавшись вперед и опуская руку на перила.

— До начала первого акта осталось совсем немного времени. А мы уйдем перед антрактом.

Он поднял руку, приветствуя женщину в ложе напротив, которая энергично махала ему веером.

— Кто это?

— Леди Мондрейн. Заядлая сплетница, но очень полезна в качестве друга. Ты скоро с ней познакомишься, — пообещал Джаспер с приклеенной к губам улыбкой, не переставая махать и кивать знакомым по всему театру. Он с тайным удовлетворением замечал, как разговоры перемежались быстрыми взглядами. Музыка смолкла, и в зале стало почти тихо. Начался первый акт.

Кларисса мигом потеряла всякий интерес к публике и сосредоточилась на спектакле. Но оказалась в меньшинстве. Театр был по-прежнему ярко освещен, девушки ходили между рядами, бросая апельсины покупателям, которые, в свою очередь, передавали монетки. Время от времени тому или другому актеру приходилось кричать, чтобы быть услышанным.

— Мне это кажется ужасно несправедливым, — негодующе объявила Кларисса из-под прикрытия веера. — Зачем люди приходят сюда, если пьеса им неинтересна?

— Приходят, чтобы себя показать и на других посмотреть, — пояснил Джаспер. — И сказать, что видели модную пьесу... актера, оперу, музыканта. Это в человеческой природе, дорогая. Но когда играет Гаррик, можно слышать, как упадет булавка.

— Хотелось бы увидеть его на сцене, — мечтательно вздохнула девушка.

— И увидишь, — пообещал Джаспер. — Всему свое время.

Кларисса, обмахиваясь веером, еще раз осмотрела зал. И веер замер в ее руке. Она поспешно отодвинулась в глубь ложи. В партере сидел Люк, оглядывая ложи сквозь лорнет. Сердце Клариссы упало, но тут же возобновило свой обычный ритм. Она напомнила себе, что ее ни за что не узнать в этом платье из вышитой золотом черной тафты и с высоко зачесанными волосами, не говоря уже о ее спутнике!

Она снова повторила себе, что лучшее укрытие — под носом того, кто ищет. Большинство людей видят то, что ожидают увидеть. А Люк никак не ожидает увидеть свою простушку племянницу в театре на Ковент-Гарден, да еще с графом Блэкуотером.

Она уже с большей уверенностью подалась вперед и позволила себе оглядеть публику. Но Джаспер успел заметить, как она пыталась спрятаться от кого-то, и, положив локти на барьер, стал оглядывать ряд за рядом. Но не заметил ничего необычного. Что же ее испугало?

Он повернулся к спутнице. Та ответила безмятежной улыбкой.

За мгновение до того как оркестр своей игрой возвестил о начале антракта, Джаспер взял Клариссу за руку.

— Пойдем, — велел он.

Они спустились в фойе и вышли из театра. Кучер с экипажем уже ожидал их, и Джаспер помог ей сесть, но, к ее удивлению, за ней не последовал.

— У меня еще есть дела. Джейк отвезет тебя домой.

— Вот как? — расстроилась Кларисса. — Ты приедешь позднее?

Джаспер покачал головой:

— Только не сегодня вечером. У меня свидание с друзьями. Но завтра утром я привезу гостей. Оденься соответственно.

Он послал ей поцелуй, захлопнул дверцу и отступил. Кучер подстегнул лошадей.

Кларисса откинулась на спинку сиденья, наблюдая, как в окне мелькают огоньки Ковент-Гардена. Почему она решила, что он будет проводить каждую ночь в ее постели? В конце концов, он купил ее услуги и не обязан исполнять ее капризы. Даже жена не имеет права требовать этого от мужа. Конечно, у Джаспера была жизнь вне дома на Халф-Мун-стрит, но ей страстно хотелось провести еще одну ночь в его объятиях. Его общество доставляло ей столько же удовольствия, сколько и ласки. При мысли, что сегодня она будет одна в постели, Кларисса разочарованно вздохнула, испытывая отчетливое чувство потери.

Джаспер подождал, пока экипаж свернет за угол, и направился на Кинг-стрит. Давно пора задать Нэн Гриффитс пару серьезных вопросов.

Люк тоже покинул театр в антракте и в компании приятелей.

— Женщины или карты? — спросил достопочтенный Люсьен Толбот, втягивая ноздрями воздух Ковент-Гардена, как идущая по следу гончая. — Игорный дом или бордель?

— Почему бы не то и другое сразу? — удивился тощий молодой человек, оглядывая улицу. — Поедем в «Арчерз» на Чарлз-стрит. Там идет игра в фаро по высоким ставкам, а женщины лучше, чем в других местах.

Он изобразил в воздухе пышные формы и похотливо ухмыльнулся.

Люк попытался мысленно подсчитать свои финансы. Ставки в «Арчерз» ему не по карману: за большинством столов требовали выкладывать на стол не менее пятидесяти фунтов, — но один солидный выигрыш обеспечит его на месяц, да и в фаро ему нет равных.

Он кивнул, и небольшая компания направилась по Рассел-стрит к неприметному дому на Чарлз-стрит.

Их приветствовал ливрейный лакей в пудреном парике:

— Добро пожаловать, джентльмены!

Он взял у них плащи и шляпы и подождал, пока они снимут шпаги. За игорные столы не допускались вооруженные люди, и на это были веские причины.

Люк обошел столы, присматриваясь к игре, слушая выкрики банкометов, пытаясь определить, какой из них принесет ему удачу. Он взял бокал ромового пунша с подноса официанта и наконец уселся.

Остаток вечера прошел в пьяном тумане и постепенном осознании надвигавшегося несчастья. Он выкладывал одно заемное письмо за другим. Банкометы, не колеблясь, принимали их, и Люк в ужасе наблюдал, как растет стопка бумаг.

Наконец один из приятелей тронул его за плечо:

— Все, парень! Заканчивай. Довольно! Мы все сегодня проигрались. Время утопить наши печали между медовых ляжек. Пойдем, Люк. Брось все это!

Но Люк только отмахнулся:

— Всего одну партию. Я так и чую выигрыш. Идите, увидимся потом.

Достопочтенный Толбот пожал плечами и отошел.

Люк действительно выиграл следующую партию и, приободрившись, сыграл еще три. Однако игра не шла, и в конце концов он поднялся из-за стола, еще не осознав всю меру потерь, но каким-то уголком мозга понимая, что попал в беду.

Спотыкаясь, Люк вывалился в холодную ночь, и голова тут же закружилась так, что пришлось прислониться к стене. Как только это отродье, его племянничек, сдохнет, все будет хорошо. Когда станет известно, кто наследник состояния Астли, кредиторы отступятся; мало того, будут рады предложить ему неограниченный кредит.

Но игорные долги являются долгами чести, и вряд ли кто-то станет долго ждать уплаты. Впрочем, ростовщики дадут заем под залог дома или поместья Астли.

Он шагал по площади, почти не обращая внимания на происходящее вокруг. Если Фрэнсис еще жив, нужно сделать что-то, дабы ускорить ход событий. Главное — не медлить!

Он остановил кеб и добрался до дому. В окнах было темно.

Люк заплатил кучеру и вошел в холл. Здесь горела единственная свеча, и Люк, взяв огарок, кое-как взобрался по лестнице в спальню, плюхнулся на кровать и тут же захрапел.

Никто не потревожил его, и он пробудился только к середине дня, с обычным ужасным похмельем и пересохшей глоткой. Уселся, с отвращением оглядел помятую одежду и, сорвав с себя камзол, дернул за шнур сонетки.

В дверях появился слуга, поспешно натягивая камзол. Было ясно, что он сам только что продрал глаза.

— Помоги мне раздеться.

— Вернулись поздно, сэр?

— Если бы ты как следует выполнял свои обязанности и ждал меня, сам знал бы ответ, — яростно прошипел Люк.

Слуга презрительно фыркнул. Никто другой не согласился бы работать за те гроши, которые платил хозяин... если вообще платил. И кто осудит обнищавшего слугу, если тот всячески отлынивает от дела?

— Вчера вечером приходил Эд, — сообщил он и, взяв камзол хозяина, принялся разглаживать морщинки.

— Что ему было нужно? — удивился Люк, выжимая намоченную в тазике тряпку.

— Он приходил не ко мне, сэр, поэтому не могу сказать. Сказал только, что дело срочное.

Люк положил мокрую тряпку на лоб.

— Срочное?

Означает ли это, что он наконец-то дождался той самой единственной новости, которая все поставит на свои места? И что теперь все будет хорошо?

— Пошли на конюшню. Пусть немедленно придет.

— Спрошу, свободен ли он, сэр.

— И принеси мне горячей воды и бренди.

Люк стащил остальную одежду и натянул халат. Голова болела уже не так сильно, и настроение постепенно улучшалось. Давно пора покончить с этим фарсом!

Вернулся слуга с бутылкой бренди и кувшином горячей воды.

— Я послал мальчика на конюшню, сэр. Побрить вас?

Люк поднес бутылку к губам, чувствуя, как хлынувшее в желудок ровное тепло возвращает способность мыслить здраво и душевное равновесие.

— Давай, да поскорее, — велел он.

Полчаса спустя явился Эд, и его немедленно провели в спальню.

— Мальчишки там больше нет.

Тусклые глаза Люка загорелись.

— Вот и хорошо. Значит, его уже...

— Именно. Зачем вы кого-то за ним послали? А потом велели мне узнать, жив ли он еще? — оскорбленно выпалил Эд, к величайшему недоумению Люка.

— О чем ты? Говори, что случилось!

Эд с жалостью оглядел его.

— Случилось только то, что я сказал. Берта говорит, вы кого-то послали за мальчишкой. И она его отдала.

— Что?! Я никого за ним не посылал. Зачем мне это?

— Вроде приходила какая-то расфуфыренная леди. Забрала мальчика и сказала, что это вы за ним послали.

Мир Люка стал медленно распадаться.

— Как она выглядела, эта леди?

— Не знаю точно, сэр, — пожал плечами Эд. — По словам Берты, как полагается настоящей леди.

Кларисса? Неужели это Кларисса? Но как, спрашивается, она сумела найти Фрэнсиса? Это невозможно! Никто не знал, где он, кроме Люка и Эда!

— Что ты наделал? — набросился Люк на конюха. — Кому проболтался? Ты предал меня, негодяй! Я велю бросить тебя в тюрьму... Боже, я позабочусь, чтобы тебя за это повесили!

Эд поднял сжатые кулаки:

— Придержите коней, сэр. Вы не имеете права угрожать мне! Я делал только то, за что вы мне платили, и, видит Бог, платили не слишком щедро. Отвез мальчишку к нашей Берте и оставил его там, вот и все! — выкрикнул он, хищно прищурив глаза. — Если спросите меня, так это вами должен интересоваться закон... Не я хотел разделаться с беднягой... Подумать только, с собственным племянником!

Люк боязливо попятился. Он не мог позволить себе злить парня: тот слишком много знал.

— Я и не собирался ни в чем тебя обвинять, — выдавил он. — Знаю, ты оказал мне большую услугу. Сестра описала тебе эту даму? Цвет волос, осанка, хоть что-нибудь? Мальчик с готовностью пошел с ней?

Эд покачал головой:

— Нет... я не спрашивал. А она не говорила. Хотите, чтобы я снова туда пошел?

— Да. Сегодня же! Немедленно! Нет... погоди. Я пойду сам.

Пожалуй, он куда лучше этого осла сумеет расспросить Берту. Нужно понять, что за женщина приходила туда, не обмолвилась ли, куда направляется... как мальчик ее встретил... во что была одета... и, главное, цвет волос! Нельзя полагаться на Эда. Он не сумеет задать все необходимые вопросы.

— Расскажи, как туда добраться! — велел он, пристегивая к поясу шпагу.

— Вы должны мне соверен, — напомнил Эд, проигнорировав требование.

— Позже, — буркнул Люк, беря плащ. — Объясни, где живет Берта.

— Без соверена слова не скажу. — Эд сложил руки на груди и упрямо уставился на Люка. — Если я не получу его сейчас, сомневаюсь, что увижу цвет ваших денег до следующего Рождества.

Люка сжигали ярость и унижение. Даже этот конюх не верит его слову!

Эд продолжал молча рассматривать его, и Люк, поежившись, полез в ящик комода, где держал маленький кошелек с деньгами на черный день. Вынул соверен и медленно протянул Эду.

Эд подбросил монету в воздух и ловко поймал. Прикусил, кивнул головой и сунул деньги в карман.

— Вам нужна речная лестница в Уоппинге. Найдете нашу Берту на Данди-стрит. Третий дом от начала. Спросите любого, сразу покажут... Ну, я пошел. — И он шагнул к двери.

Люк тоже сбежал с лестницы, крикнув на ходу слуге:

— Пошли на конюшню за моей лошадью!

Несколько раз он сбивался с пути, так что прошел час, прежде чем он достиг беднейших и опаснейших районов Лондона. Но наконец он нашел лестницу в Уоппинге и, справившись у прохожих, остановил лошадь у дома на Данди-стрит. По чести говоря, он не ожидал увидеть нечто столь грязное и обшарпанное, выделявшееся убогостью даже среди этих покосившихся, отвратительных лачуг.

Он не спешился — побоялся оставить без присмотра лошадь — и стал колотить в дверь своим хлыстом. Маленькая девочка, приоткрывшая дверь, уставилась на него:

— Что вам нужно?

— Позови Берту, — коротко ответил он, оглядывая улицу в ожидании банды грабителей, готовых вот-вот на него наброситься. — Да побыстрее!

Девочка бросилась обратно, снова закрыв дверь. Люк подался вперед и стал колотить кнутом по щелястым доскам, пока на пороге не появилась дородная женщина со сложенными на груди руками.

— Собираетесь пробудить мертвых?

— Ты Берта?

— Зависит от того, кто спрашивает.

— Я оставил у тебя мальчишку и заплатил за его содержание за три месяца вперед. Эд утверждает, что ты отдала его какой-то женщине. Я хочу все о ней знать.

— Это обойдется вам...

— Черта с два! — воскликнул он. — Я заплатил вперед. А теперь у тебя его нет! Расскажи, как выглядела женщина, пока я не позвал стражу.

Немного поразмыслив, Берта презрительно рассмеялась:

— Много хорошего это вам даст!

Но все же она смягчилась и попыталась описать гостью, и Люк слушал ее с возрастающей яростью и отчаянием.

Отъезжая, он точно знал, что мальчишку забрала Кларисса. Непонятно, каким образом она его нашла, но это случилось. Так где же они теперь, черт возьми? Наверняка где-то в городе, а может, вернулись в Кент, под защиту друзей отца. Это наиболее логичный шаг. Она понадеется, что они ее поддержат. Но какими бы черными красками она ни обрисовала Люка, закон все же на его стороне. Он по-прежнему их опекун. И даже Дэнфорт не сможет опротестовать завещание. Люк имеет полную власть над подопечными до совершеннолетия Клариссы. Он отправится в Кент, предъявит свои права, и никто не посмеет слова сказать.

Но что, если Кларисса не доживет до совершеннолетия?

Эта неожиданно пришедшая ему в голову мысль так поразила его, что Люк невольно натянул поводья, и лошадь встала на дыбы.

Если что-то случится с Клариссой до того, как ей исполнится двадцать один год, его опека над Фрэнсисом будет продолжаться, пока мальчик сам не достигнет совершеннолетия. Значит, у него останется одиннадцать лет, чтобы хорошенько выдоить подопечного, обескровив его поместья. Деньги за присмотр, питание... образование... О, есть много способов, которыми можно обирать юного Фрэнсиса, даже не разделавшись с ним! Риск гораздо меньше, и все будет по закону! А для этого необходимо навсегда убрать девчонку с дороги, что будет совсем не сложно. Главное — узнать, где она сейчас.

Он срочно отправится в Кент и будет настаивать на том, чтобы привезти обоих в Лондон. Если адвокат и доктор посмеют протестовать, он применит к ним всю силу закона.