Непоседа [авторский сборник]

Непоседа

День, совершенно золотой, стоял над созревшими травами: над простой травой-муравой, которую едят только гуси, и над сладкой — над клевером, над ромашками. Все они уже поспели, пришла пора косить.

Собрались у правления колхозницы с граблями, стали ждать бригадира. Только он что-то замешкался у дальнего конца.

Не шёл бригадир…

А зато пришла девочка Нюшка и грабли с собой принесла.

— Вот тебе и раз! — сказала мать Нюшке. — Ты зачем так рано встала? Я же тебе велела спать.

— А я знаю, — сказала Нюшка, — теперь всем надо работать: сама вчера говорила. Не хочу спать, хочу с тобой сено граблить, колхозу помогать.

Мать сначала рассмеялась, а потом стала отнимать у Нюшки грабли:

— Нельзя тебе, ты ещё маленькая! Гулять тебе надо.

Вертелась Нюшка направо, вертелась налево — всюду женщины грабли у неё отнимают, смеются.

Отдала Нюшка грабли и заплакала.

— Ну что же мне теперь с тобой делать? — сказала мать. — Сон тебя не берёт. Придётся мне тебя сейчас в детский сад отвести. Там с тобой живо управятся. А ребятишки придут, играть с ними будешь.

И повела мать Нюшку по улице. Пришли они в детский сад к палисаднику. Вышла к ним из калитки нянька и спрашивает:

— Чего же это так рано Нюшку привели?

— А вот, — сказала мать, — не хочет у вас в саду оставаться. С нами на работу собирается.

— А я тебе грабли дам, — сказала нянька и погладила Нюшку по голове.

Услышав про грабли, Нюшка всё же решила остаться. Но, прежде чем войти в калитку, захотелось ей посмотреть, что лежит в узелке, который мать взяла с собой на работу.

Она потянула его к себе и заглянула. Там были картошка с солью, молоко с лепёшкой, сала кусок и лук полевой — скорода.

Нюшка оторвала от лука два зелёных пёрышка, сунула их в рот и вошла в калитку. Раньше она в сад приходила, когда уж дети там были, а сейчас одна остановилась посреди двора.

Во дворе, под старой ветлой, стояли низенькие скамеечки и столы, тоже низенькие, чтобы Нюшка могла до них достать.

А мать ушла, побежала к колхозницам. Только она скрылась за избой, как вдруг зашумело что-то над головой Нюшки, словно закипела в большом чугуне вода. Нюшка испугалась, посмотрела вверх и увидела, что это ветла[12] шумит. Прилетел, значит, ветер из-за луга, обошёл кругом всё дерево, осмотрел его.

Увидев, что это ветер, Нюшка перестала бояться и тоже обошла кругом ветлу, оглядела её. Листья у неё снизу были светлые, серебряные, а какие они сверху, Нюшке не видно было. А жалко: хотелось бы Нюшке увидеть.

Каждый день осматривала Нюшка мир, что вокруг неё был, и находила, что он очень велик — осмотреть его сразу нельзя. Кроме Нюшкиной избы, есть в нём ещё две улицы и много переулков. Колхоз ещё есть и кооператив.

В некоторые переулки Нюшка уже заглядывала, а в другие ещё не ходила и в лугах не была.

Послушала Нюшка, как шумит ветла, посмотрела на её серебряные листья и вспомнила: лежит у неё в кармане такая же красивая бумажка.

Нюшка вынула её и положила на стол, но хорошенько рассмотреть так и не успела: пришли в сад и другие дети.

Нянька собрала их всех и усадила за столы.

«Значит, скоро кормить будут», — подумала Нюшка. Она уже это знала. И тоже уселась покрепче, а бумажку положила рядом.

Но только она села, как подошёл к ней мальчик — и хвать бумажку со скамейки!

«Вот те и раз! — подумала Нюшка и вспомнила слова матери. — Тут со мною живо управятся. Надо смотреть получше.»

— Как тресну сейчас, ты и рассыплешься! — сказала она мальчику.

А мальчик испугался Нюшки, бросил бумажку на землю и быстро залопотал:

— Два года, два года…

Что это значило, нянька не знала. Зато Нюшка отлично его поняла. Это значило, что ему только два года и обижать его ещё нельзя.

А Нюшке шёл уже пятый год, и поэтому она сказала:

— Ну что мне с тобой теперь делать? Ладно уж, бери. Есть на ветле ещё листья, тоже серебряные, но ты ещё маленький, тебе не достать.

В это время вошла в сад кухарка с большой миской в руках. Ребятишки все, как один, повернули к миске голову.

Но живей, чем другие, повернулась на своём месте Нюшка, посмотрела, что принесли.

Принесли кашу с ягодами.

Нюшке досталась полная тарелка каши и ягод порядочно, намного больше, чем десять. Нюшка не могла их сосчитать. Однако съела всё и ещё попросила.

Дали Нюшке ещё. Она и это съела и сказала няньке:

— Вот теперь досыть.[13] Что же ты мне грабли не несёшь? Всё равно песен петь не буду.

Нянька рассмеялась и принесла Нюшке грабли. Грабли были маленькие, Нюшке как раз по руке. Она обошла весь сад кругом, поискала сено за домом, но сена не нашла.

Тогда Нюшка поскребла землю и выскребла несколько щепок и одного червяка. А сена всё равно не было.

И Нюшка подумала: «Вот возьму и убегу».

Она огляделась.

Дети и нянька — все стояли на дорожке и пели:

«Чего уж они там принесли!» — подумала Нюшка и даже слушать их не стала.

Она поискала, нет ли в заборе дыры. Пошла вправо, пошла влево и очень скоро нашла под забором лаз. Но лаз был небольшой, и Нюшка не могла в него сразу пролезть. Что было делать?

Тогда Нюшка легла на землю, просунула в дыру голову, потом и сама пролезла и даже грабли с собой протащила.

— Вот это хорошо! — сказала она.

Грабли ей всё-таки могли пригодиться.

Затем она встала на ноги и пошла по огороду меж грядок.

Грядки были высокие, росли на них помидоры, и Нюшки не было видно.

Нюшка пошла по песку до берега и остановилась.

Луга лежали прямо перед ней — поближе ясные, с гусиной травой-муравой, а вдали дымились они, точно угли.

И небо казалось Нюшке тоже неодинаковым: над головой высокое, а посмотришь подальше — не очень, а ещё дальше посмотришь — падает оно прямо на траву.

Поглядела Нюшка и видит — совсем это близко.

И так захотелось ей до этого места дойти, достать граблями до неба, что подоткнула она своё платье повыше, как это делают бабы, и вошла в ручей.

А вода в ручье холодная. Камни сквозь неё видны, на камнях мох качается, клонится всё в одну сторону. Но Нюшке ничего не страшно.

Идёт она по песку, по камням, по воде и только одного боится: как бы её рыбы не покусали.

Но, как перешла ручей, и этого перестала бояться.

Сперва она бежала вприпрыжку, а потом пошла тише. Стала по бокам её высокая трава.

Смотрит Нюшка и туда и сюда. Со всех сторон широко. Посидела она немножко на раздолье и пошла дальше.

Сначала к ней оса пристала, гудит ей в уши, кружится вокруг головы. Осу Нюшка живо отогнала граблями. Потом привязались к ней две ласточки: то спереди пролетят низко, над самой дорогой, то сзади: летают, ныряют, опоясывают Нюшку лёгким поясом.

Что им нужно от Нюшки? Она их вовсе не трогает, идёт себе на работу к тому недалёкому месту, где сходится небо с землёй, и грабли у неё на плече.

Нюшка прошла по дороге шагов двадцать. Захотелось ей всё-таки узнать, много ли ещё осталось идти. Влезла она на пригорок и видит: до неба ещё далеко, а до мамки близко.

Направо бегает по лугу косилка, а в ложбине старики косят: машут руками, и летают острые косы, опоясывают их, как ласточки.

А налево работает с бригадою мать.

Нюшка сбежала с пригорка и пошла налево, к женщинам, потому знала всё-таки — там её место.

Она сняла грабли с плеча и приготовилась уже сгребать сено.

Но только вышла из травы на скошенный ряд, как тут её все и увидели.

Колхозницы закричали:

— Глянь-ка, Груня, пришла твоя непоседа! Экое с ней наказанье! На помощь собралась.

Не боялась Нюшка в дороге ни ветра, ни ос, ни ласточек, а этого крика испугалась: как бы не заругалась мамка.

И, вспомнив мальчика, который так ловко отнял у неё красивую бумажку, Нюшка тоже закричала громко:

— Четыре года, четыре года!

Никто её не мог понять. А мать поняла отлично.

— Не четыре года, а пятый уже тебе будет, непоседа ты этакая, — сказала мать. — Но что мне с тобой делать? Ладно уж, не обижу. Становись на работу рядом.

1938