Непримиримые 1

Часть 2 Глава 15 (Лезут же всякие с советами и мыслями…)

Глава 15

Игнат

На тренировке изнуряю себя по полной, ведь так хочется заняться чем-то кроме размышлений. Вот только выходит из рук вон плохо. Доска не слушается, ноги деревянные, элементы не получаются, а на самых простых умудряюсь то запнуться, то потерять ритм. Начинаю злиться и уже готов позвонить Ионовой — сообщить, что соскучился.

— Ну, братан, — раздается осуждающий голос Вадима Лавина или просто Лавы, когда я плохо гашу приземление и заваливаюсь на пол. — Что-то ты совсем раскис. Лера вымотала или кто другой? — Причем последнее он выделяет особым тоном. Его ехидство явно имеет основу — уж кого-кого, а Лаву хорошо знаю.

— Не понимаю о чем ты, — устало поднимаюсь на ноги. Отряхиваю джинсы, наступаю на край доски, и когда она оказывается в руке, иду в сторону сидений напротив стены, где оставил свою сумку с вещами и водой. Откупориваю бутылку, делаю глоток.

Вадим плюхается на ближайшее сидение, ставит свою доску рядом. Откидывается на спинку, руку водружает на соседнюю:

— Слышал новость? — Голос такой довольный, что аж по морде ему хочется врезать. Парень ехидный, пакостный и очень болтливый. Один из немногих, кого недолюбливаю. Он часто в нашей компании, веселый балагур, неплохой скейтер, но для остальных видов спорта — и карман пустоват, и способностей маловато.

— Какую? — без особого энтузиазма отзываюсь, закручивая крышку и убирая воду обратно в сумку.

— Королек вернулась.

Ох, черт. А ему какое дело?! С ней и лично-то не был знаком. Вроде. Если только по школе, ну и на вечеринке злосчастной мог видеть, и то… просто потому, что мы с Иркой тогда последний конкурс проходили.

— Слышал, — вяло киваю, — и даже видел…

— Ну и как? — нагло ухмыляется знакомый.

— Да никак, — сухо парирую.

— Быть не может, — уличает Вадим, отлепляясь от сидения и подаваясь вперед. — Ни одной красотки не пропустил, а эту даже не оценил?

— Ты так хорошо о моей жизни осведомлен. Мне опасаться? — уставляюсь со смешливым подозрением на знакомого.

— Ха-ха-ха, да ладно, Верст, не опошляй момент. Мы же часто тусим, вижу, что происходит.

— Оценил, — равнодушно признаю. — Она мне не интересна!

— Хм, — озадачивается Лава. — Ты случаем не заболел?

— Слушай, — порядком устаю от болтовни ни о чем. — Мне не до Королька! Дел выше крыши. Учеба, соревнования, турнир, личные проблемы, да и вполне устраивает Лерка, а портить отношения с ней из-за глупой интрижки с непонятно кем, совершенно неохота.

— Неделю назад, прыгая на Римме, ты не особо запаривался отношениями с Лерой, а она значительно непонятней Королька.

Скриплю зубами. Бля, тот памятный день, точнее ночь, приятели долго будут мне припоминать. Дорвался до свободы и покуролесил от души.

— Меня напрягает, что ты в который раз озаботился моей личной жизнью! — перехожу в мрачное наступление. Не то чтобы откровенно и грубо нападаю, но избавиться от знакомого уже очень хочется.

— Не накручивай. Просто пытаюсь понять, с каких пор подобные Корольку стали непонятно кем, — задумчиво хмурится Лава, в его глазах блестит коварный огонек. — Она очень даже понятно кто, а после возвращения так вообще стала очень даже значимым человеком. Красива, образованна, с огромными перспективами.

— Круто, — констатирую мрачно. — Ты впервые оценил не зад и не грудь девчонки, а мозги. Ты случаем не заболел? — в свою очередь пытаюсь достучаться хоть до какой-то здравой мысли знакомого.

— Если есть, что оценивать — оцениваю, — просто отрезает Вадим. — О'кей, тогда ты не будешь против, если я с ней замучу? — скрытый вопрос, прозвучавший, как предупреждение.

— Да дело твое, — небрежно бросаю. — Флаг в руки! Даже гнездо свить можешь, только аккуратно, следи, чтобы все птенцы твоими оказались…

— О, ты уже о птенцах Королька задумался? Или все же о процессе их заделать? — придирается к словам Лава. Мое терпение не резиновое, вот- вот и лопнет:

— Слушай, мне плевать, Королька или Кукушку ты собираешься в постель затащить.

— Во-первых, Королек не Кукушка, — умничает нагло Лава, уже раздражая своими репликами, — а во-вторых, до птенцов не доведу, а вот проверить, как теперь летает наша пташка, я бы был не против.

— Удачи, — показано равнодушно веду головой: все равно злит, что знакомый с таким вопросом подошел. Дураку ясно, хотел расставить точки над"?" с Иркой Корольковой. Мы можем подшучивать друг над другом, разыгрывать, но никогда не спим с девчатами друзей. Это табу!

Но Лава мне не друг! Знакомый, причем совершенно не уважаемый.

Как бы то ни было, теперь он получает карт-бланш и имеет полное право приударить за девчонкой, которая меня якобы не интересует.

Бля, вот на кой ему и себе вру? Я, конечно, постараюсь держаться подальше от нее, но это будет чертовски сложно!

— С вашего позволения, — деланно учтиво кланяется Лава и с кривой ухмылкой укатывает на лестницу.

Настроение окончательно испорчено. Несколько секунд смотрю в никуда. Не успеваю вновь встать на доску, от процесса тренировки отвлекает звонок. Выуживаю телефон из кармана. Зур!

— Здоров, братан, — бросаю кисло в трубку.

— Здоров. Ты как? Где?

— Тренируюсь.

— Ага, молоток! — отстраненно бурчит братан. — Я тут вечер закатывать собираюсь на днях, потом в клуб. А через пару недель намечается «Тематическая» вечеринка. Ты как?

— В теме, только Лерке позвоню согласовать. Она вроде к родителям хотела.

— Ок, увидимся… Э-э-э, Верст, — одергивает Темыч, когда уже собираюсь скинуть звонок.

— Чего?

— Новость слыхал?

Тяжко выдыхаю:

— Ты женишься? «Притяжение» Бондарчука оценило аж сто человек? Королек прилетела? — бурчу наобум.

— Ага, — коротко гогочет Зур. — Особенно с Бондарчуком в тему! — опять ржет. — Конеш, про Королька! Поговаривают, шикарно выглядит.

— Обычно, — уже порядком злюсь за сорванную тренировку.

— А мама твоя как? — брошено как бы невзначай, но это только на первый взгляд.

— В смысле? — еще больше настораживаюсь, вопрос озадачивает не на шутку.

— Ну, Королек приехала, значит, и отец. Помниться, твоя мама к нему с симпатией относилась. А когда тот срочно уехал, здорово переживала… Может, теперь у них чего срастется? Жизнь-то продолжается! — звучит рассудительно и до бешенства здраво.

Хоть и братан, но говнюк! Он знает, как болезненно я отношусь к мужчинам мамы, и не преминул подцепить. Тем паче к соседу!

Этот урод в прошлый свой заезд отменно нагадил в душу матери. Не то чтобы обидел словом, рукой, но сердце разбил точно. Принимал ее помощь, не отказался от постели, несмотря на недавнюю смерть жены, а потом… бросил. Сдался, точно слабак. Ну да, я их застукал. Ну, еще пригрозил, что в отместку его доченьку подпорчу. Мать тогда впервые в жизни мне оплеуху зарядила, а после не разговаривала больше недели. Затрещина была не так больна, как осознание, что у матери есть мужчина. Бля, был бы настоящий мужик, он бы за любимую жизнь отдал, а этот? Этот трус уехал за границу! И доченьку прихватил, подальше от греха.

Мамка долго потом ночами плакала.

Я и так злился на него, но после этого вообще возненавидел. Не знаю, как поведу себя при встрече, но руки чешутся морду набить.

На душе тотчас становится гадко, а желание подправить рожу не только папаше Корольковой, но и Артему, вспыхивает, как никогда.

— Тебе бы поменьше лезть в чужие дела, — хмуро советую. — Иди, развлекайся, да вечеруху продумывай!

— Ок, братан, не дуйся, я не со зла. Знаю, что больная тема, прости, — примирительно частит Темыч.

— Мгм, — киваю неопределенно.

— Да, кстати, братан, если захочешь сегодня погонять, Ханыч гонки организует.

— Мгм, — опять киваю в никуда, уже пытаясь уравновесить чувства.

Говорю же — говнюк!

Самое интересное, что знаю друга, как никого. Могу злиться, ругаться, но я его люблю, несмотря ни на что. Мы со школы дружим. Вечеринки, девчонки, веселье…И говорил ведь реально не со зла, а так…

Моя мама и отец Корольковой.

Черт! Я трепетно отношусь к матери и любые посягательства на ее жизнь со стороны мужчин принимаю в штыки. После расторжения брака она, по сути, ни с кем романов не заводила, чему я был рад, ведь так хотел, чтобы родители помирились. Но когда батя погиб, надежды рухнули. Правда, собственничество у нас с отцом оказалось наследственным, и потому я не могу даже представить, что мама с кем-нибудь сойдется. Знаю, это неправильно, низко с моей стороны, но представить ее с кем-то другим, кроме бати, выше моих сил.

За все время лишь единожды мои нервы были на пределе — когда у соседей случился в семье ужас, и мать Королька умерла. Моя настолько погрузилась в их проблемы, что по ходу дела влюбилась во вдовца и прониклась симпатией к его дочурке.

Королек… Мать ее за ногу! Греховная невинность с глазами ангела и мозгами Ломоносова и Менделеева вкупе.

Черт! Вот какого хрена они с папашей вернулись?

Пока не убрал телефон, быстрым набором вызываю маму.

— Да? — слышится ее голос в трубке.

— Ма, привет, — бросаю как можно приветливее.

— Привет, — мама по обыкновению мила.

— Ты как? Где? — вжикаю молнией на сумке.

— Ого, сколько вопросов, — потешается родительница. — Что-то случилось, и ты озаботился моей судьбой?

— Ма, ну ты что? — набычиваюсь, подхватив доску. — Просто давно не звонил. Соскучился, — закидываю сумку на плечо.

— Вот именно, — без упрека, но с явной насмешкой напоминает ма. — Давно. Время, когда ты хотел действительно узнать, как мои дела, осталось в глубоком прошлом. Время, когда приходилось мне отзваниваться — тоже. Теперь настало время, когда звонишь только по необходимости…

— Ну зачем ты так?! — возмущаюсь, шагая к выходу из ангара. — Я с добрыми намерениями, а ты…

— Что-то не верю я в них, — деланно шумно вздыхает ма. — Больше смахивает, что Лера, Света, Марина наконец-таки дали от ворот поворот, и ты не знаешь, куда себя деть!

— Это не так, — спешу оправдаться. — Квартиру никто не отнимал…

— Но там одиноко, — режет правдой мать.

— У меня все отлично, — спешу заверить. — Просто хотел узнать, как ты, и заехать, чая попить.

Наступает молчание. Понимаю, что отговорка не прокатывает. Мама всегда на каком-то подсознательном уровне знает, когда вру или увиливаю. Вот и сейчас обман был глупым.

— Я тебя очень люблю, — мягко отзывается ма. — Что бы ни случилось, дом всегда открыт.

— Так мне можно приехать? — уточняю без нажима.

— Это и твой дом, — добавляет мама.

— Не помешаю? — еще пытаюсь вывести на эмоции родительницу.

— Сын, ты меня пугаешь… — настораживается она.

— Ок, тогда приеду, только поздно. Не раньше одиннадцати получится. Чайник поставь! Вместе попьем.

Опять наступает молчание.

— Глупо предлагать попить чая тому, кто не кушает после семи.

— Ну, я-то кушаю, — улыбаюсь тотчас. Мамину привычку с детства помню, но до сих пор никак не могу вразумить, как можно на голодный желудок ложиться спать.