Непримиримые 1

Часть 2 Глава 28 (Конфликт интересов, спасибо Вирзину)

Глава 28

Ира

Какое-то время сидим в кабинете Вирзина. Андрей Юрьевич напряжен, даже, скорее, расстроен. Быстро делает пометки в бумагах, раскинутых перед ним на столе, и с нами, а вернее Антоном, Нюткой и мной, толком не говорит. Странные посиделки, но, как понимаю, случилось нечто из ряда вон выходящее, вот зав. кафедрой и делает общий сбор.

Вроде все пришли, кого ждем?

Ёрзаю на стуле, а в душе неприятненько так сжимается тугой узел.

— Андрей Юрьевич, может, хоть намекнете? — робко нарушает молчание Антон.

— Нечего намекать, сейчас еще группа подойдет, сразу всем все и расскажу,

— бурчит зав. кафедрой, продолжая работать с документами.

Не успеваю перебрать варианты "групп", как в приемной раздаются разномастные голоса, потом стук в дверь, и до жути знакомое и самоуверенное:

— Можно? — Селиверстов. — Здравствуйте, вызывали?

Сердце выписывает неконтролируемый кульбит, а я замираю на стуле, не в силах повернуться в сторону вошедших. Неприлично сидеть спиной к людям и даже не поздороваться, поэтому кидаю через плечо, стараясь попасть в хор голосов: "Здрасте" и вновь утыкаюсь глазами в Вирзина.

— Входите, вас и ждем, — отрывается от бумаг Андрей Юрьевич и даже очки снимает, кладет на стол.

Ребята с тихим бормотанием рассаживаются на свободные места, а я не могу себя заставить посмотреть, где Игнат. Вот еще, не дай бог как-нибудь опять чудить начну — падать, краснеть, заикаться. Лучше делать вид, что не знакомы, или, что глупее, но спокойнее для души — якобы Селиверстова не замечаю.

Ясное дело, не заметить высоченного парня с внешностью голливудской звезды сложно, но я такая… не от мира сего, мне простительно! Подслеповата, туповата…

Черт! От досады даже губу закусываю, и как ни стараюсь прикидываться предметом мебели и игнорировать соседа… непонятно каким расчудесным образом остро ощущаю, что гад устраивается рядом со мной. Блин, еще бы нюх научиться отрубать — было бы круче не бывает! Да и вообще, как я могу так хорошо различать аромат Игната, ведь с ним, по сути, не сталкиваюсь?!

Он меня травит собой! Точно! Дурман какой-то…

Ноги длиннющие под стол, руки на…

Выныриваю из неуместных тягучих мыслей после настороженного:

— Королькова, с тобой все нормально?

Непонимающе уставляюсь на заведующего кафедрой, который на меня взирает с не меньшим удивлением.

— Да, простите, — бормочу пристыженно. — Задумалась, — встряхиваю головой.

Едкий смешок все же вынуждает покоситься на ухмыляющегося Игната. Зло поджимаю губы и опять смотрю на Андрея Юрьевича.

— Так вот, — складывает замком руки на столе зав. кафедрой, — получается, что со следующего года у нас урезают бюджет, и это отразится на финансировании проектов.

Ребята ропщут, у меня, наконец, получается протрезветь окончательно и даже выкинуть из головы мысли об Игнате и его близости.

— И что, нас закроют? Проекты сворачивают?

— Нет, — заверяет Вирзин, — никто не собирается отрезать "растущие конечности", но мне дали ясно понять, что дополнительные средства будут выделены лишь на самые сильные проекты. На моей кафедре ваши команды работают лучше остальных. Да и проекты у вас, скажем так, куда перспективней и полезней для общества, если, конечно, сможете их завершить.

— Завершим, — буркает Игнат. — Только палки в колеса не надо вставлять.

— Никто не вставляет, Селиверстов. Уж кому-кому, а тебе вообще грех жаловаться на субсидирование. Никто не получает такого количества средств. Тебя продвигают, на конференции и семинары зовут, если есть, кем хвастаться — ты и твоя команда в первых рядах.

— Но денег нет, — заключает холодно Игнат.

— В прежнем количестве — нет, — согласно сожалеет Вирзин. — Скрывать правду бессмысленно. Поэтому и позвал вас всех. Ребята обязаны знать, что от них многое зависит, и если раньше некоторые трудились спустя рукава, — мрачный взгляд адресован Игнату, и по шумному пыхтению понятно, что Селиверстов прекрасно осознает, что камень в его огород, — то теперь пора собраться и выдать результат. Значимый! Такой, с которым можно требовать, а не лебезить и просить! Мне, знаете ли, тоже не очень нравится пресмыкаться. Я в вас душу вкладываю. Верю, защищаю с пеной у рта. Так что пора меня отблагодарить — результат показать в этом году, и существенней, чем в предыдущем!

Ребята ворчат, шепчутся. Недовольство так и витает в воздухе.

— Паниковать не следует, — продолжает Андрей Юрьевич, — совсем лаборатории не закроют, так что вперед, за результатами, но имейте в виду: чем меньше покажете по итогам, тем меньше шанса на дополнительные гранты.

— Ага, — задумчиво киваю.

— Это все? — сухо Игнат. Лениво двигается, а меня аж холодным потом прошибает, когда рука парня непростительно близко от моей оказывается. Вцепившись в металлический подлокотник своего стула, но с убийственным спокойствием, жду ответа зав. кафедрой.

— Да, все свободны, но Селиверстов и Королькова — останьтесь.

Едва сдерживаю шумный досадливый выдох. Напрягаюсь, но на Игната упорно не смотрю.

— Ир, мы в лабораторию, — шепчет Тоха перед уходом.

— Як вам, как только… — чуть слышно бросаю через плечо, над которым приятель склонятся.

Когда лишние уши покидают кабинет, Вирзин встает с места. Проходится до окна, раскрывает и, засунув руки в карманы деловых брюк, покачиваясь на каблуках, начищенных до блеска черных туфель, глядит на улицу.

— Что-то еще случилось? — нарушает затянувшееся молчание Игнат.

Я благодарна, что первым заговорил именно Селиверстов, так как меня потряхивает от нехорошего предчувствия.

— Вам придется соперничать между собой за дополнительные гранты.

— Что за бред?! — недовольный голос Игната ударяет по ушам, да так, что я вздрагиваю. — Реально же руки себе режете. Если нам не позволить развиваться, не будет у универа молодых и амбициозных проектов.

— Это от меня не зависит, — оборачивается Андрей Юрьевич. Лицо серьезное, в глазах обреченность. — Я, как мог, отстаивал необходимость финансирования обоих проектов, но… нам дали время только до конца этого учебного года. Кто из вас сможет лучше себя проявить и сдвинуться дальше, тому обещают большую часть дотаций. Другие получат лишь отчисления университета, а это куда менее скромная сумма.

— Хрень какая-то, — бурчит Селиверстов.

— Не матерись, — морщится зав. кафедрой. Затворяет окно, возвращается в кресло. — Знаю, что это неправильная политика, но кризис никого не щадит. И спонсор наш недоволен медленным движением проектов. Я объясняю, что это нормально, но… кого это волнует кроме меня и вас?! — Вирзин заметно нервничает. Даже красные пятна на лице выступают.

— Сталкивать лбами студентов, чьи работы совершенно отличаются — не компетентно, — продолжает рассуждать Селиверстов. — Вы из нас врагов можете сделать…

— Я этого не хочу, но и промолчать не мог. Или стоило спустить на тормозах? — сощуривается Андрей Юрьевич. — А вы болтайтесь в неведении, словно слепые котята. Чем бы отличились под конец учебного года, с тем в новый и пришли…

— Нет, конечно, — ворчит Игнат. — Но и соревнования устраивать — неправильно.

— К тому же мы не в равных условиях, — мямлю в свою очередь. — Игнат с командой работают почти четыре года, а мы…

— Мы можем спорить, обсуждать, но дело это уже решенное. Либо вы показываете результат, либо нет.

— Понял, — кивает Игнат. — Ладно, я тут сижу, проект мой, а почему Ирка за главную? Тоха с Аней тянули без нее два года…

А чего это его вдруг так резко интересует наша команда и проект? Никак задумал какую гадость?! С него не убудет…

Сжимаюсь, затравлено кошусь на Селиверстова, готовая броситься отстаивать свою позицию и исследования, но парень на меня не смотрит, зато пристально на Вирзина.

— Потому что Ирина начинала с ними еще в школе, а после приезда ошарашила достижениями в этом же проекте. Поэтому, Игнат, у команды Корольковой большие шансы получить вожделенные средства. Ира не просто так прохлаждалась, она привезла шикарные разработки и образцы, до которых Антону и Ане, как минимум, несколько лет упорных трудов, так что Королькова за главную, и это не обсуждается, — отрезает холодно зав. кафедрой.

— Да мне пох… на самом деле, кто у них кого погоняет, просто уточнил… — мотает головой Игнат, но на лице масса эмоций, и самая яркая — бессильное негодование.

— Селиверстов, — одергивает парня Андрей Юрьевич. — Забываешься!.. Ир, — теперь уже ко мне, — постарайся, от результатов будет зависеть не только лаборатория, но твоя дальнейшая судьба в университете.

— Угу, — киваю, покусывая губу.

— И еще. Если не услышите главного, бессмысленно обсуждать дальнейшее.

— А что дальнейшее? — хмурюсь, не сводя въедливого взгляда с Вирзина.

— Нужны результаты. Мне не с чем апеллировать. Дайте хоть зацепку, и тогда я опять буду обивать пороги начальства! — рявкает зав. кафедрой, чего от него отродясь не слыхали. Мужчина довольно хорошо владеет собой и обычно общается без лишних эмоций. — Мне нужны объективные доказательства в руках, а не мифические на словах! Докажите, что проекты на грани прорыва!

— Угу, — опять киваю, опустив взгляд.

— Мгм, — шумно выдыхает Селиверстов, заставляя стадо мурашек пробежать по коже, даже плечами передергиваю от мерзости ощущения.

Ненавижу этот звук "мгм", до трясучки!

— Свободны, — делает отмашку зав. кафедрой, и мы с Игнатом начинаем шевелиться к выходу.

О благородстве и речи не идет — сосед чуть меня на пороге не сшибает, торопясь на выход и окутав недоброй аурой, но уже в приемной на миг торопею.

Технику кафедры, красотке-брюнетке, которая с улыбкой даже с кресла офисного привстает, Игнат холодно кивает: "Потом", — и покидает помещение.

Девушка заметно мрачнеет, окидывает меня колючим взглядом и опускается обратно.

Знакомы… Не удивительно. Сосед… И красотка!

Банально и предсказуемо!

Тороплюсь покинуть приемную и я.

По коридору, где снует толпа, — мы как раз на перерыв попадаем, — иду неспешно, прокручивая разговор. Так увлекаюсь, что не сразу реагирую на препятствие. Врезаюсь в парня, а подняв глаза, застываю:

— П-прости, — выдавливаю растерянно, точно дура, утонув в глубокой пасмурности серых глаз. Игнат в кругу ребят и девчат, видимо, сокурсников. Сама не замечаю, как добрела до развилки крыла, где столовка. Сейчас как раз большой перерыв, и народу много.

— Мгм, — кивает отстраненно Селиверстов и, поправив рюкзак на плече, отворачивается.

— Я не хотела, чтобы нас сталкивали. — зачем болтаю, фиг знает, но жизненно важно оправдаться и дать понять, что совершенно не рада происходящему.

На миг все вокруг застывает и звуки пропадают. Гляжу в напряженную спину Селиверстова. Удивленные лица его компании. Жду с глухим боем сердца и ватными ногами, что не желают двигаться прочь.

— Бл”' ожидаемо, — кривит губы Игнат, вновь обращая на меня внимание.

Его знакомые слушают и с насмешливым интересом поглядывают на меня. Вот теперь сильно смущаюсь. Лицо горит. Никак не желаю привлекать столько зевак.

— Ой, я буду стараться… — ерничает сосед, — а потом ты меня попытаешься добить, ну или мою награду себе присвоить…

Толпа начинает посмеиваться над ситуацией и. естественно, надо мной. Едко пшикать, шушукаться:

— Очередная фифа…

— Да достали уже бегать за ним…

— Видать мало получила…

— А-ха-ха, Игнат косячит…

— Угу, не дое’” видать.

— Кого добить? — вовремя приливает негодование. Спасибо, теперь язык шевелится, даже ощущаю себя уверенней. — Какую награду присвоить? — хлопаю недоуменно глазами. Плевать на реплики чужих, а вот упреки Игната не на шутку злят.

— Дежавю у меня, — равнодушно взмахивает рукой сосед. — В школе нечто подобное уже было.

— Да у тебя комплекс… Селиверстов? На кой ты мне сдался и твои заслуги?! — удушливо негодую.

— Тогда на кой хе*** преследуешь? Чего тебе от меня надо? — почти рычит Игнат, опять вгоняя в откровенный шок. Смотрит с брезгливым негодованием.

— Мне? — чуть не давлюсь несправедливостью наезда. — От тебя? — Реально не понимаю, что происходит. Вроде всего лишь пыталась быть вежливой и учтивой…

От возмущения хватаю ртом воздух, но в следующий миг — ойкаю. Вот чего не ожидаю, что сосед меня, словно давнишнего друга, рывком за шею к себе подгребет. Крепко фиксирует изгибом локтя и носом втыкает в свою грудь, что сейчас хоть и скрыта толстовкой на молнии, но жадно вздымается, словно меха. Вместо адекватного порыва избавиться от наглого соседа — окунаюсь в грубую магнетическую силу, которая все разумное из головы вышибает напрочь. Хотя, скорее, просто теряю дар речи, да и вообще столбняк нападает.

— Королек, ты нарываешься на неприятности! А уверяла, что задница твоя их не ищет…

Со стороны его друзей смешки летят все более едкие, а я, затаив дыхание, слушаю злющего Селиверстова, не ослабляющего хвата — сдавливает весьма ощутимо, вот-вот пищать начну от боли.

— Тупенькая, видимо, ты не догоняешь опасности. Тебе от меня подальше держаться надо. После общения с Вирзиным, я пока не готов нормально говорить, — чеканит губами в висок, опаляя кожу.

Знакомые, не скрываясь, начинают ржать. Не вижу кто, но, как понимаю, все. Вот теперь стараюсь вырваться из хвата, но, видимо, невнятно и вяло

— Игнату на мои попытки плевать.

— Но если захочешь сдаться без боя, я всегда за… — шепотом, и только для меня, — ну, или отдаться, — это уже охрипло и с таким чувством, что жар в лицо бьет, а по спине предательские мурашки скопом проносятся. В ногах идиотская слабость, мозг… плавится. — Или ты уже Вирзину давала? — опять громко и явно желая произвести впечатление на свою "банду". — Вероятно, — рассуждает колюче, — потому и стала главной над Тохой и Анькой.

— Пусти, дурак! — шиплю, смаргивая непрошенную слезинку.

— Королек, да ты, сморю, девка ушлая. На мой проект тоже глаз намыливаешь? — уже откровенно ржет Игнат. — Мелкая, не с тем спала…

— Пошел ты, — шиплю громче. — Урод… — захлебываюсь злостью.

— Да пожалуйста! — Но не отпускает, тварь. — Ты тоже не в моем вкусе, я мозговитых и сисястых люблю…

— Ага, как представлю, что их мозги именно в сиськах скопились, прям завистью давлюсь!.. — Наконец просыпается инстинкт самосохранения, и я без жалости наступаю на ногу соседа, как когда-то учил самообороне Лианг. Кулаком бью в живот. Глупо надеяться, что причиню большой вред, поэтому рада и незначительному — Селиверстов шумно выпускает воздух, и тогда я еще и коленом в пах добавляю.

— Су*”, - скулит Игнат, сгибаясь пополам. Хват слабеет, я прокручиваюсь, словно в танце, и только оказываюсь свободна, еще и пихаю наглеца:

— Плевать мне на твой проект! — цежу зло. — У нас круче! И знай, я сделаю невозможное, но поставлю тебя на место! — грожу, сверля Селиверстова гневным взглядом.

Чтобы больше не ввязываться в перепалку, плечом толкаю с пути скрипящего зубами соседа, все еще с болезненно перекошенным лицом, ладонью прикрывающего причинное место, и, не глядя на остальных, что слегка испуганно, но почтительно расступаются, с чувством собственного достоинства спешу к своим — в лабораторию.

Меня не просто лихорадит — крупно трясет, и когда улучаю момент, оказавшись одна в коридоре этажа лабораторий, даже безмолвно кричу сквозь зубы, сжимая кулаки.

Никто и никогда меня не выводил из себя, особенно настолько! Только Игнат! Мерзкий… отвратительный тип. Самонадеянный, борзый. Гад! Надо его поставить на место! Я спала с Вирзиным?! Каков козел!

Тварь… блин, а ведь и слухи пустит… Да и пошел Селиверстов лесом! Ничего. Школу терпела, и теперь смогу! Я сильная…

Чуть отдышавшись, заглядываю к Тохе и Аньке. Кратко рассказываю, что проблема куда масштабней, и от нас требуется не просто выкладка по максимуму, но и невозможное…

Ребята заметно мрачнеют, но соглашаются — у нас нет другого варианта. Игнат

В лабораторию не спешу, так как не хочется ребят расстраивать сильнее, чем уже есть. Да к тому же во мне кипит злость после потасовки с Иркой.

Су***, огрызаться научилась! Еще и драться… Никак не ожидал такой прыти. В следующий раз буду готов.

Бл*** какой следующий раз?! Держаться подальше от соседки надо. Она меня на грех толкает! Мысли развратные, глупости всякие, постоянное членостояние. Не хочу о ней думать! Бесит она меня…

Досадливо потираю пах, скриплю зубами. Жесть, хозяйство опять болит. Ненавижу Королька! Сначала возбуждает, а потом к хер*’* собачьим желание отбивает. Спецом калекой хочет сделать, чтобы мне жизнь не мила была!

Вот интересно, а могла ли она с Вирзиным переспать?

Ну, так… навскидку, ради значимости…

Дергаю ворот толстовки, но упорно шагаю на нужный этаж. Перед глазами картинки мерзкие мелькать начинают, даже поздно замечаю, что возле двери в свою лабораторию точно истукан стою, да дятлом в стенку кулаком долблю.

Муторно как-то… И навязчиво жужжит мысль «соседку — придушить, чтобы не смела мои планы на великое будущее рушить!»

Бл***, а если она, и правда, с зав. кафедрой мутит?!. Вон, как он на ее защиту бросается.

Горечь сжимает глотку, а сердце предательски громко грохочет, словно нарочно неутешительным мыслям траурный ритм задает. Тут и другое вспоминается сразу же — то «Ирочка приехала», то «визитку ей срочно передать». Оценивает, как суперстудентку…

Надо будет у Лерки выяснить, как часто она видит Ирку с Вирзиным, не замечала ли чего?! Опасно, конечно, подруга может заподозрить неладное. Хм, а что волноваться? Скажу правду, что подозреваю, а у меня интерес не шуточный — проект под угрозой. Точняк, так и сделаю. Чуть позже!..

Когда успокаиваюсь, иду в лабораторию. В двух словах объясняю конфликт интересов. Расставляю акценты, приоритеты. Мне повезло с командой. Упертые, работоспособные… не то что я. Я генератор, мне сидеть в стенах тесно — сразу развивается клаустрофобия. Мне простор подавай, тогда и мозг лучше соображает.

Оставляю команду трудиться, а сам сбегаю на тренировку.