Непристойное пари

Глава 6

Был ли кто-нибудь в Лондоне, кто не обсуждал бы это дьявольское пари?

Чашка задребезжала на блюдце, когда Аннабел Рид резко отставила ее в сторону, так что немного чая перелилось через край. Она стиснула зубы, надеясь, что никто не заметил ее раздражения, и постаралась выглядеть по возможности спокойной.

На балу у Бранскумов прошлым вечером она лишний раз убедилась, каким вниманием пользовались оба известных джентльмена. Они стояли и разговаривали, как ни в чем не бывало, не обращая внимания на перешептывания вокруг них. Оба выглядели, как всегда, потрясающе: герцог – со своим властным видом и Дерек – с его утонченной красотой и естественным очарованием.

Только на нее оно не действовало.

Он очень привлекательный мужчина во всех отношениях, но она ненавидела его. Эха милая улыбка и располагающий внешний вид лишь скрывали его истинную натуру.

Она презирала его.

– Простите, дорогая мисс Рид, разве вы не родственница Мэндервилла?

Аннабел подняла голову, с досадой осознав, что к ней обращаются. Группа из восьми дам, в ожидании смотрела на нее, и среди них была ее будущая свекровь. Остальные женщины являлись тетушками и кузинами Альфреда. Она откашлялась, непонятно почему испуганная этим вопросом.

– Нет-нет. Просто его дядя – мой опекун.

Это была правда. Никакой кровной связи между ними не было. Томас Дрейк и ее отец долгое время были близкими приятелями, и их дружба была настолько крепкой, что отец Аннабел выделил средства на ее обеспечение, если с ним произойдет что-нибудь непредвиденное. Так и случилось, и она, восьмилетняя девочка, была вверена заботам его старого друга, после того как ее родители погибли во время морского путешествия. Аннабел считала сэра Томаса прекрасным человеком в отличие от его скандально известного племянника Дерека. Сэр Томас и его жена Маргарет не могли иметь детей и потому заботились о ней как о собственном ребенке. Аннабел была чрезвычайно благодарна им.

Она любила Томаса и Маргарет, тогда как Дерек – это совсем другая история.

– Но вы росли и воспитывались в их семейном поместье, не правда ли? – Леди Хендерсон смотрела на нее с нескрываемым любопытством.

– Я... да... в Беркшире.

Почему она начала запинаться под взглядами этих женщин? Меньше всего ей хотелось говорить на эту тему. Она терпеть не могла сплетни. Аннабел предпочитала книги и уединение суетливой болтовне. Томик Вольтера и диванчик у солнечного окна гораздо приятнее светских развлечений.

– Полагаю, вы виделись с ним довольно часто, – не унималась леди Хендерсон, глядя на Аннабел с тайным лукавством.

Все смотрели на нее, ожидая ответа. Разумеется, они имели в виду Дерека Дрейка. Его имя всегда возбуждало любопытство у женщин.

О Боже! Аннабел испытывала досаду от сознания того, что ему принадлежит особняк, который она считала своим домом. Ее опекун был младшим братом покойного графа, отца Дерека. По этой причине она испытывала неприятное чувство, так как Дерек фактически обеспечивал ее приданое. Когда Аннабел прямо спросила об этом Маргарет, та попыталась уклониться от разговора, и поскольку эта женщина никогда не лгала, ответ был ясен. Томас обладал достаточными финансовыми возможностями, однако настоящим владельцем состояния семьи являлся Дерек.

По иронии судьбы человек, которого она когда-то любила, давал деньги в качестве приманки для другого мужчины, чтобы тот женился на ней.

– Он на десять лет старше меня, – заметила Аннабел, – поэтому мы виделись не так уж часто. Когда мне было восемь лет, он отправился на учебу в Кембридж и потом предпочитал посещать Лондон, а не Беркшир. Мы редко видели его. Даже когда мы приезжали в Лондон, он пребывал в своем собственном городском доме.

Другая леди, которую жених Аннабел называл тетей Идой, тихо сказала:

– Я догадываюсь, почему он поступал так. В Лондоне блестящее общество.

Разумеется, эта женщина имела в виду, что там больше доступных женщин. Намек был понятен, и хотя Аннабел меньше всего хотела защищать такого отъявленного распутника, как граф Мэндервилл, она, тем не менее, вступилась за него.

– У него много дел в Лондоне, и там ему легче общаться со своими доверенными лицами и адвокатами. Мэндервилл-Холл неудобен для этого. Граф очень занятой человек.

– Да, несомненно, – сказала другая леди с неестественно темными для ее возраста волосами и заливисто рассмеялась. – Хотя я сомневаюсь, что деловые связи у него в голове на первом месте. Тем не менее, его можно простить за столь неблагоразумное поведение. Ведь он такой интересный молодой человек.

– Красивее Роудея? – спросил кто-то.

– Это невозможно, – нараспев сказала другая женщина.

Сердце Аннабел предательски дрогнуло.

«Он лучше всех мужчин на свете».

Она обожала его с самого детства. Со своей озорной улыбкой и легким юмором он был героем для девочки, которая неожиданно стала сиротой. Вспоминая прошлое, Аннабел вынуждена была признать, что он был достаточно добр по отношению к ней, если терпел то, что она постоянно ходила за ним по пятам. Молодой человек находил время, чтобы покатать девочку на пони и научить ее управлять лошадью. И, тем не менее, этот мужчина оказался... презренным негодяем. Его ангельский вид был обманчив. На самом деле ему больше подошли бы рога и раздвоенный хвост, а не притягательные глаза и классические черты лица.

– Как можно определить, кто из них более красив? – сказала одна из кузин Альфреда, хихикнув и слегка покраснев. – Они оба хороши.

– Замолчи, Юджиния, – одернула ее мать.

– И оба окружены скандальной славой, – заметила худощавая леди, поджав губы. – Вы, должно быть, помните, что несколько месяцев назад лорд Таннер во время бракоразводного процесса в связи с изменой его жены упоминал имя Мэндервилла?

Точнее – прошло четыре месяца, с тех пор как распространился этот неприятный слух, но Аннабел никак не комментировала его, испытывая непонятную боль каждый раз, когда думала об этом. Лучше хранить при себе свои чувства по отношению к безнравственному графу, чем объяснять кому-то причину ее неприязни к нему.

– А теперь еще это непристойное пари. Даже неприлично говорить об этом; Непонятно, как они намерены определить победителя. – Несмотря на то, что матрона Ида заявила о своем отрицательном отношении к этой новости, она, тем не менее, явно была готова обсуждать ее.

Когда чаепитие, наконец, закончилось, Аннабел с облечением села в ожидавшую ее карету. Скоро она выйдет замуж и ее вынужденное общение с Дереком прекратится. Правда, не совсем – она будет навещать Томаса и Маргарет, которые, по существу, заменили ей родителей. Во всяком случае, ей не придется часто терпеть его общество. Кроме того, когда она выйдет замуж, рядом с ней будет Альфред, и это поможет.

Поможет чему? Этот немой вопрос остался без ответа.

Лучше не думать об этом.

Не думать о Дереке.

Поместье герцога Роудея вовсе не отвечало представлению Кэролайн об укромном уголке, Каменный дом, освещенный послеполуденным солнцем, был окружен лесистым парком. В элегантном фасаде чувствовалось влияние эпохи королевы Елизаветы, и было заметно, что некоторые части здания пристраивались с годами. Несмотря на то, что герцог редко бывал в этой резиденции, здесь все содержалось в идеальном порядке: зеленые лужайки были аккуратно подстрижены, и к парадной двери вела извилистая гравийная дорожка. Сверкающие окна, обрамленные плющом, придавали дому очаровательный, почти сказочный вид, несмотря на его большие размеры. Могучие лиственные Деревья раскинули свои ветви почти по всей территории, заслоняя лужайки от солнца.

Именно то, что нужно для тайного свидания.

О Боже! Горло Кэролайн сжалось от волнения.

Слишком поздно, напомнила она себе, просить Хью развернуть карету и отвезти ее назад в Лондон, где она постарается забыть эту безумную выходку. Как же она будет чувствовать себя после двух следующих недель?

Как шлюха, предложившая себя двум известным в обществе повесам?

Не исключено. Впрочем, возможно, она, в конце концов, ощутит себя настоящей женщиной и тем самым ее непристойное поведение будет вознаграждено. Ей необходимо сделать решительный шаг, чтобы изменить свою жизнь.

Однако ее ждет невероятное унижение, если она разочарует пресловутого герцога Роудея.

Впрочем, твердо сказала она себе, когда карета остановилась, это лишь участие в пари между герцогом и графом, которые должны проявить свое умение в постели. Ей предстоит лишь высказать мнение, кто из них лучший любовник.

Все это кажется со стороны довольно простым делом.

Хью уже стоял у открытой дверцы кареты, протянув руку, чтобы помочь ей спуститься. Его широкое лицо не выражало ни любопытства, ни осуждения – оно оставалось таким же непроницаемым, как и тогда, когда он сопровождал ее в сомнительную гостиницу. Кэролайн невольно подумала, какое мнение у него сложилось о ней, когда он понял, что целью ее путешествия являлось любовное свидание. Хью служил у нее уже несколько лет, и отношения слуги и хозяйки вполне устраивали обоих. Однако многое может измениться после этого безрассудного предприятия, включая и ее собственное мнение о самой себе. Впрочем, стоит ли беспокоиться о том, что подумает о ней слуга? Большинство дам высшего света, уверили бы ее, что ни к чему обращать на это внимание, но Кэролайн едва ли последовала их советам.

– Благодарю, – тихо сказала она, спустившись на землю и надеясь, что ее смятение не слишком заметно.

– Рад служить вам, миледи. – Хью склонил голову все с тем же выражением лица.

В то время как она поднималась по ступенькам крыльца, парадная дверь открылась, и на пороге появился сам герцог. В коротком письме с указанием адреса Роудей упомянул, что в его доме очень мало слуг, так как он почти не живет в нем, однако она не представляла, что человек с таким высоким положением в обществе способен исполнять роль лакея. Герцог выглядел по-домашнему: на нем были черные брюки, белая рубашка с широкими рукавами и начищенные до блеска сапоги. Эта одежда придавала ему моложавый, но очень внушительный вид. Она подчеркивала его рост и впечатляющую ширину плеч, а также мощь длинных мускулистых ног. Темные волосы ниспадали на плечи, блестя в лучах солнца, и обрамляли красивое лицо. Кэролайн поразило то, что она увидела сейчас в нем просто человека, а не богатого красавца аристократа с обольстительной улыбкой и неотразимой самоуверенностью. Его одежда также свидетельствовала об интимности их встречи и давала понять, какова реальная ситуация: она должна провести следующую неделю в его постели.

Кэролайн ощутила легкую дрожь, когда он вежливо взял ее руку и, склонившись над ней, прикоснулся губами к тыльной стороне ладони.

Затем он выпрямился и тихо сказал:

– Добро пожаловать, миледи.

– Здравствуйте, ваша светлость, – ответила Кэролайн, стараясь сохранять спокойствие в голосе, хотя пульс ее резко участился. Герцог возвышался над ней, и его плечи выглядели устрашающе широкими.

Он смотрел на нее с едва заметным насмешливым выражением темных глаз.

– Надеюсь, вы приготовились к загородной жизни в течение недели. Как я предупреждал, здесь минимум персонала. Мое прибытие крайне взволновало экономку. Проходите в дом. Я попрошу подать чай, и мы сможем... познакомиться поближе.

Так сразу? Кэролайн не была уверена, что именно он подразумевал под более близким знакомством, и к ней вернулась ее обычная нерешительность. Набравшись храбрости, она чопорно кивнула:

– Полагаю, это приемлемо.

Теперь он откровенно развеселился, и его губы слегка дернулись.

– Вы произнесли эту фразу таким тоном, который присущ холодной леди Уинн. Пожалуйста, поверьте, я имел в виду только чай.

Кэролайн знала, что имеет репутацию сдержанной, лишенной теплоты женщины. Вот почему она решилась на этот безумный поступок.

– Мы оба знаем, для чего я здесь, Роудей.

– Да, конечно. – Он продолжал держать ее руку, слегка сжимая своими длинными пальцами. Это уже была некоторая вольность, но при данных обстоятельствах как могла она возражать?

Герцог наклонился вперед достаточно близко к ней, так что его теплое дыхание коснулось ее уха.

– Вы не собираетесь немного расслабиться и оттаять?

Эти тихо произнесенные слова заставили ее отпрянуть и посмотреть ему в лицо. Кэролайн не знала, как реагировать на странное легкое покалывание внизу живота, и потому решила, что, может быть, лучше честно признаться.

– Нет, – сказала она, наконец.

И почувствовала облегчение, когда он молча отпустил ее руку.

– Может быть, все-таки войдем в дом? – предложил он.

Кэролайн прошла мимо него в прихожую, испытывая волнение после их короткого интимного разговора. Независимо от того, насколько простой он считал обстановку в доме, она с удовлетворением отметила, каким ухоженным было это помещение с обшитыми деревянными панелями стенами, прекрасными полами и высокими потолками. В доме царила атмосфера уюта, дополняемая запахом воска и свежеиспеченного хлеба.

– Здесь довольно мило, – сказала Кэролайн с некоторым апломбом, хотя никак не могла преодолеть внутреннюю неуверенность.

Что, если она действительно бесстрастная женщина, неспособная ответить на ласки мужчины? Какого же мнения будет о ней герцог?

Николас Мэннинг огляделся вокруг. Коридор вел к открытой площадке с огромным очагом, с креслами и диванами, расставленными по кругу для удобства общения. В дальнем конце резная винтовая лестница вела наверх.

– Я не все помню здесь, – признался он. – Долго не приезжал. У меня восемь домов в различных частях Англии благодаря моим знаменитым предкам. Кажется, всякий раз, когда кто-то из наследников Роудеев вступал в брак, появлялось новое поместье. Невозможно жить в каждом из них. Кроме того, мне необходимо часто присутствовать в Лондоне. Все-таки я человек светский.

Слегка ироничный тон его голоса говорил о том, что он относился довольно пренебрежительно к своим владениям. Кэролайн улыбнулась, отметив отсутствие тщеславия у герцога, и прониклась некоторой симпатией к нему.

– Я сомневаюсь, что вы нашли бы сочувствие у людей в связи с излишком богатства, ваша светлость.

– Разумеется, вы правы. – Он взял Кэролайн под локоть и двинулся вместе с ней по коридору. – Однако многие заблуждаются, считая, что богатство приносит счастье. Миссис Симе проводит вас в вашу комнату, и когда будете готовы, присоединяйтесь ко мне за чаепитием.

Экономка, пожилая женщина с мягким голосом, в котором чувствовался шотландский акцент, проводила Кэролайн наверх, в богато обставленную спальню с прекрасным видом на сады. Окна были открыты, и в воздухе ощущался нежный аромат роз. Для загородного дома обстановка здесь казалась роскошной, хотя и несовременной. Большая кровать была занавешена светло-голубым шелком, а на полу лежал пышный ковер, расцвеченный узорами красного и синего цвета. У Кэролайн возникло ощущение, что здесь к ней относятся как к почетной гостье. У нее даже зародилась мысль, что эта комната предназначалась хозяйке дома и соединялась с соседней спальней.

Почетная гостья? Кэролайн полагала, что так оно и есть. Николас Мэннинг стремился доказать, что является превосходным любовником. Но одной только хорошей комнаты недостаточно для этого. Она посмотрела на дверь в смежную спальню и ощутила внутреннюю дрожь.