Непристойное пари

Глава 7

На траву легли густые длинные тени, подул легкий, насыщенный ароматами цветов ветерок, заставляя трепетать, глянцевитые листья деревьев, и, казалось, здесь собрались птицы со всей Англии, чтобы устроить концерт. Через одну, из гравийных дорожек пробежал кролик и остановился, покусывая травинки и приподняв одно ухо. Он нисколько не боялся людей на террасе всего в нескольких шагах от него. Все это было похоже на одну из картин, которую Николас запомнил с детства, когда весь мир с безоблачным небом был наполнен солнечным светом.

Или, может быть, Сейчас ему так казалось, потому что он слишком много времени проводил в городе?

Но сказка обычно не бывает без красивой девушки.

Николас удобно расположился в кресле, попивая бренди, а не чай и разглядывая свою красивую гостью с надеждой, что внешне это выглядит так, будто он уделяет ей лишь вежливое внимание, а не проявляет жадный плотский интерес, который на самом деле испытывал.

В тот памятный вечер они с Дереком изрядно затуманили мозги вином, а когда наутро Николас осознал, какое ужасное пари они заключили в своем клубе, из груди его невольно вырвался стон. Затем он решил, что следует отнестись с юмором к этому событию и не обращать внимания на быстро распространившиеся слухи. Однако, сидя сейчас напротив восхитительной леди Уинн, он не был уверен, что допустил тогда серьезную ошибку.

Даже то, как она пила чай, едва прикасаясь губами к краю чашки, говорило о сдержанности. Взгляд Кэролайн, казалось, сосредоточился не на нем, а на каком-то отдаленном объекте.

Николас раньше видел ее мельком раз или два, когда она была юной девушкой, потом слышал, что она вышла замуж, но пока еще не произвела на свет наследника. После смерти мужа леди Уинн почти не появлялась в обществе, и он не уделял ей внимания. Он находил ее весьма привлекательной – как картину в музее, которой можно восхищаться, испытывая эстетические чувства. Однако, зная, что никогда не будешь обладать ею, не стоит зря тратить время, слишком много думая о ней.

Но в данном случае дело обстояло иначе.

Он будет обладать этой женщиной, и возникшее нетерпение удивляло его. Возможно, причиной была необычность ситуации, связанная с этим глупым пари. Как бы то ни было, но он не мог припомнить, чтобы за последнее время у него возникал такой жгучий интерес к женщине.

– Расскажите мне о себе, – попросил Николас, держа в руке бокал с бренди и наблюдая, как Кэролайн сделала еще глоток чаю из изысканной фарфоровой чашки. Лучи солнца окрашивали в красноватый цвет пряди ее золотисто-каштановых волос. На ней было модное платье светло-серого цвета, хорошо сочетающегося с ее глазами. На любой другой женщине этот цвет мог показаться старомодным, но у Кэролайн он подчеркивал не только колорит ее глаз и волос, но также стройность роскошной фигуры.

Николас не мог дождаться, когда, наконец, снимет с нее это платье, хотя подобное нетерпение было нетипично для него. Упругость ее бюста в скромном вырезе приковывала внимание и наводила на далеко не джентльменские мысли, – каковы будут на ощупь и на вкус эти соблазнительные груди?

Кэролайн выглядела немного испуганной.

– Что вы хотите знать обо мне, ваша светлость?

– Зовите меня просто Николас.

– Как пожелаете. – Она с неуверенным видом поспешно сделала еще глоток чаю. При этом чашка слегка дрожала в руке Кэролайн, когда она поднесла ее к губам, но Николас заметил это.

Он обратил также внимание на то, какие соблазнительные у нее губы: такие нежные, мягкие и чувственно изогнутые, причем нижняя губа немного полнее. Просто прелесть.

– Откуда вы родом? – спросил Николас.

– Из Йорка, – с готовностью ответила Кэролайн, хотя выражение ее лица оставалось серьезным, что придавало ей холодный сдержанный вид. – Моя мать умерла, когда я была ребенком, а отец был занятой человек, поэтому я проводила почти все время в Лондоне с моей тетей. В дальнейшем она устроила мой выход в свет и замужество.

– У вас нет братьев или сестер?

– Нет.

Расспрашивать эту женщину, оказывается, далеко не легкая задача. Николас слегка наморщил лоб и предпринял еще одну попытку.

– Чем вы интересуетесь? Театром, оперой, модой? Кэролайн поколебалась, затем ответила просто:

– Я люблю читать. Что угодно и где угодно. Романы, газеты с первой до последней страницы и даже научные труды, если удается найти их. Чтение всегда было моей страстью. Моя гувернантка была начитанной женщиной. Она поощряла мое любопытство и давала мне книги, которые, я уверена, тетя едва ли одобрила бы. Отец мисс Дансуорт был известным антикваром и имел коллекцию книг, собранных со всего мира. После смерти он оставил дочь без денег, но с богатством другого рода, если ценить знания. Мисс Дансуорт продала все имущество, но сохранила библиотеку.

Женщины с интеллектом не волновали Николаса, как и некоторых других мужчин среди его знакомых. Он отметил лишь слово «страсть», когда она произнесла его.

– И кто же ваш любимый автор?

– Вольтер, если вы вынуждаете меня выбирать. – Лицо ее приняло воодушевленное выражение.

– Кто еще?

Оказалось, что ей нравились древние греки, Шекспир, Александр Поуп и современные популярные авторы – некоторых из них Николас еще не читал.

Солнце пригревало его, бренди приятно расслабляло, и он был... очарован.

Неужели этим «синим чулком»? Это было для него откровением. Обычно женщины служили одной-единственной цели в его жизни, тем не менее, Кэролайн чем-то привлекала его. Он восхищался ею с того момента, когда узнал в гостинице, кто она.

Глаза Кэролайн светились вдохновением, когда она говорила о книгах, и это продолжалось до тех пор, пока Николас не вернулся к разговору о семье леди Уинн. Энтузиазм ее пропал, и она сосредоточила свое внимание на чашке с чаем.

– Как я уже говорила, я жила с тетей. Она умерла приблизительно через месяц после смерти Эдварда.

Николас ждал продолжения. Его очень интересовало ее замужество.

– Я знал вашего мужа, но недостаточно хорошо.

– И, слава Богу.

Николас удивленно вскинул брови:

– Понятно.

Кэролайн медленно отставила свою чашку в сторону. Ее прелестные ясные глаза с густыми ресницами теперь смотрели прямо на него.

– Простите, но вы не можете понять меня. Вы никогда не были замужем за человеком, которого не любили. Вам никогда не приходилось угождать чьим-либо прихотям, и признайтесь, пожалуйста, что существует значительная разница в положении женщин и мужчин в нашем обществе, которое допускает сумасбродные споры среди титулованных джентльменов, защищающих свою честь, тогда как женщин осуждают, когда они пытаются сохранить свое достоинство.

Какое-то время Николас не мог сообразить, что ответить ей. Он уже понял, что леди Уинн не собиралась кокетничать и, по-видимому, была способна отстаивать свою точку зрения с непримиримым упорством. После небольшой паузы он склонил голову и сказал:

– Возможно, вы правы. Мне трудно судить... Его уступчивость, казалось, смутила ее.

– Простите, – сказала она с легким вздохом. – Я слишком переживаю, когда речь заходит о моем браке. Поэтому и не собираюсь снова выходить замуж.

– И так холодно относитесь к джентльменам, которые окружают вас при каждом удобном случае? – Николас развалился в кресле, наслаждаясь не только теплом послеполуденного ветерка, но и полным отсутствием кокетства у Кэролайн.

Обычно женщины охотно соглашались с ним и не сетовали за непонимание их положения в обществе.

– Я ценю свою независимость.

Они недостаточно хорошо знали друг друга, но в этом их взгляды были схожи.

– Я тоже, – сказал Николас.

– Слухи подтверждают это. – Ее губы изогнулись в очаровательной улыбке, отчего тело Николаса тотчас среагировало.

Происшедшее в ней изменение было заметным. Из холодной мраморной статуи она превратилась в приятную привлекательную женщину.

Николас заерзал в своем кресле, почувствовав возбуждение. Как странно. Леди нисколько не скрывала своих взглядов и не пыталась притворяться, тем не менее, ее непосредственность нравилась ему. Он тихо сказал:

– Не верьте каждому слуху обо мне, хотя то, что вы сказали сейчас, верно.

– О вас многое говорят. Вы пользуетесь дурной славой в обществе.

– Теряюсь в догадках почему.

Она посмотрела на него с серьезным видом.

– Вы хотите сказать, что в действительности добродетельны? В таком случае хочу напомнить, что совсем недавно вы заключили слишком самонадеянное пари по поводу ваших предполагаемых талантов в известной области.

Был ли он добродетельным? Николас знал, что это определение неприменимо к, нему, хотя полагал, что с некоторой натяжкой его можно назвать таковым. Он никогда не связывался ни с одной женщиной, которая могла бы серьезным образом воспринять их любовную связь. Он улыбнулся намеренно беззаботной улыбкой.

– Может быть. Должен признаться, я уже давно равнодушен к сплетням.

– То есть вы никогда не пытались обманывать своих партнерш?

– Совершенно верно. – После Хелены он относился к любовным связям лишь как к чисто физическому удовольствию. Однажды он совершил огромную ошибку, прежде чем понял, чего стоят романтические грезы на самом деле. Больше он не попадется на эту удочку. Урок, который он получил, был достаточно жесток. Тогда он был молод и глуп и питал идеалистические надежды. Приобретенный опыт стал для него горькой пилюлей, послевкусие которой нелегко забыть.

По-видимому, Кэролайн правильно интерпретировала выражение его лица.

– В данном случае никто не знает, что я здесь, ваша светлость. Мы одни и можем делать все, что пожелаем.

– Зовите меня Николас, – напомнил он с улыбкой, наблюдая, как лучи солнца освещают тонкие черты ее лица, плавные изгибы плеч и оттеняют соблазнительную ложбинку между упругими грудями в вырезе платья. – Может быть, войдем в дом?

Она восприняла это предложение как намек, и щеки ее слегка порозовели.

– Прямо сейчас? Ведь еще день.

Николас едва не рассмеялся над ее наивным представлением, что заниматься любовью можно только после захода солнца. Для вдовы она была слишком неосведомленной.

– Чего ждать? Мы можем поговорить в более уютной обстановке.

– Поговорить?

– Ну да. В другом месте.

Ее щеки покраснели еще больше.

Он имел в виду – в постели. Хотя Николас обычно не любил разговаривать в спальне, в данном случае он хотел пойти туда, чтобы Кэролайн могла расслабиться. Он никогда не имел дела с девственницами. Воспитанный как герцогский наследник, он, став достаточно взрослым, знал, в какую ловушку можно попасть, если лишить девушку невинности, и в случае с Кэролайн его не покидало чувство, что она ведет себя как неискушенная девушка. Несмотря на попытки казаться спокойной, было видно, что она нервничает. Это подогревало его интерес к ней.

Николас встал, подошел к Кэролайн и помог подняться на ноги. Его взгляд сосредоточился на ее губах.

– По-моему, вы очень красивы, леди Уинн. Ее серые глаза блеснули.

– Вы, конечно, должны были обязательно сказать это.

– Я не стал бы говорить, если бы думал иначе. – Николас не лгал. У него никогда не возникало необходимости расточать фальшивые комплименты, Чтобы привлечь женщину. Если леди Уинн полагает, что он способен на такое, то, вероятно, она еще более наивна, чем он представлял. – Вероятно, вы не первый раз слышите нечто подобное, так почему же не доверяете моей искренности?

Он очень осторожно коснулся ее шелковистых прядей тыльной стороной пальцев. Красновато-коричневый цвет ее волос напоминал ему осень. Несколько свободно ниспадающих локонов обрамляли овал ее лица и касались тонкой шеи. Теплые тона очень шли ей, оттеняя ее красоту.

Николас готов был заключить еще одно безрассудное пари, утверждая, что на самом деле она не такая холодная, как кажется. Очевидно, ее муж был недостаточно хорош в постели, и потому Николас с особым удовольствием предвкушал посвятить ее во все прелести интимного общения мужчины и женщины.

Кэролайн натянуто улыбнулась.

– Я едва знаю вас, Николас.

Ему понравилось, как звучит его имя в ее устах.

– Какой теперь, по-вашему, лучший способ познакомиться поближе?

Она не смогла ответить, так как он, склонив голову, прильнул к ее губам. Его руки обхватили ее талию, твердо, но не настойчиво. Что касается женщин, его инстинкт безошибочно подсказывал ему, как надо действовать. Он чувствовал, что в данном случае убеждение будет гораздо эффективнее, чем поспешное проявление страсти. Очень многие женщины предпочитают стремительный натиск. Они хотят, чтобы любовник не только обладал, но и властвовал над ними. Однако Николас понял еще до того, как прикоснулся к Кэролайн, что она не относится к их числу.

Ей было очень приятно в его объятиях. Она испытывала удовольствие, ощутив, как ее упругие груди прижимаются к его груди, но когда он попытался проникнуть языком в глубину ее рта, она вздрогнула, явно потрясенная.

Что, черт возьми, происходит?

На мгновение Николас замер, пораженный осознанием истинного положения вещей.

Эта женщина, побывав замужем, никогда не знала, каким интимным, чувственным может быть поцелуй. Он ощущал ее неуверенный ответ на движения его языка, словно она не представляла, что надо делать.

Это была довольно интересная особенность загородного свидания. Николас продолжил свой поцелуй, не слишком настойчиво, но, искусно понуждая ее прижаться к нему всем телом. В иной ситуации он был бы обескуражен проявлением такой неопытности партнерши, но в данном случае – то ли благодаря красоте этой женщины, то ли оттого, что она так доверчиво прильнула к нему, – он счел это обстоятельство весьма интригующим.

– Могу я еще раз пригласить вас в дом? – прошептал Николас, касаясь губами ее губ.

Теперь Кэролайн ощущала его возбуждение, и потому это предложение не вызывало сомнений. Но разве не для того она здесь? Кэролайн кивнула, и Николас, отступив назад, взял ее за руку и улыбнулся.

Она в ответ лишь посмотрела на него, широко раскрыв свои невероятно красивые глаза. При этом щеки ее зарделись. Это неплохой признак, отметил Николас, когда она позволила ему проводить ее внутрь дома и вверх по лестнице в спальню. В доме царила тишина. Миссис Симе, несомненно, была занята различными делами в связи с неожиданным приездом герцога. Пригласить еще несколько слуг, не было времени. Кроме того, Николас знал, что Кэролайн стремилась к анонимности, и потому не взял с собой никого, кроме кучера. Даже его камердинер остался в Лондоне, так что спальня была пуста, и когда Николас закрыл за ними дверь, он понял, что они смогут оставаться наедине сколько пожелают. Экономка получила строгое указание не беспокоить их, пока ее не позовут.

– Наши комнаты соединяются дверью, – сказала Кэролайн, взглянув на стену, разделяющую их спальни.

– Это удобно, не правда ли? – Николас улыбнулся, глядя восхищенным взглядом на Кэролайн, такую женственную в мужской обстановке его спальни. Старинная мебель из темного резного дерева была здесь явно преувеличенных размеров. В центре, на помосте, возвышалась огромная, массивная кровать. Над камином висел портрет одного из величественных предков, позировавшего в камзоле, кружевах и чулках.

На фоне этой обстановки Кэролайн выглядела особенно привлекательной.

Возбуждение Николаса, возникшее после поцелуя, теперь достигло предела, и он ощущал напряжение восставшей плоти.

– Давайте сделаем это надлежащим образом, – предложил он.

Кэролайн не сопротивлялась, когда герцог распустил ее длинные волосы, и они свободно легли ей на спину. Он ощутил их теплую шелковистость и приятный легкий женственный аромат. Расстегивая платье, он, стараясь не спешить, нежно целовал Кэролайн. Затем, приподняв, отнес на кровать, где ловко снял с нее туфли и чулки, продолжая восхищаться красотой этой женщины. Потом сел на кровать, чтобы стянуть с себя сапоги. Быстро покончив с этим делом, он встал, чтобы довершить раздевание.

К своему удивлению, он, как никогда прежде, торопился.

Оставшись в одной сорочке, Кэролайн выглядела подобно Венере в лучах солнца, освещавшего ее нежные руки и безупречную кожу лица, обрамленного блестящими локонами. Ее упругие груди слегка подрагивали при каждом дыхании, а потемневшие серые глаза расширились, отражая сдерживаемую страсть.

Или, может быть, страх.

Николас с ужасом осознал это, и его пальцы, расстегивавшие пуговицы рубашки, замерли.

Он никак не мог поверить в то, что Кэролайн испытывала нечто подобное. Дрожащая от страха женщина в его постели едва ли могла пробудить в нем желание.

Вместо того чтобы покраснеть от возбуждения, ее лицо теперь слегка побледнело. Николас опустил руки, оставаясь в расстегнутой до пояса рубашке и не зная, что дальше предпринять.

– Мы не обязаны делать это. Вам достаточно сказать слово, и мы вернемся к столу, где выпьем вина, а завтра вы можете уехать, если пожелаете.

На мгновение она заколебалась, потом прошептала:

– Неужели я так и не сумею расслабиться?

Николас привык к тому, что женщина обычно испытывает страсть, находясь с ним в спальне, но пока что все обстояло иначе. И он решил, что лучше ответить уклончиво.

– Думаю, что по нашей вине вы оказались в непростой ситуации, миледи. Наше пари, было, всего лишь глупой выходкой двух подвыпивших джентльменов, которые проснулись на следующее утро с головной болью. И хотя ваше благосклонное присутствие в моей спальне весьма трогает меня, вы можете отказаться от своего предложения.

Лежа на постели в одной сорочке, Кэролайн слабо улыбнулась ему:

– Неудивительно, что вы герой светских сплетен, Роудей, но неужели вы думаете, что мне легко было предложить вам свою помощь? Из всех известных вам женщин меньше всего можно было ожидать, что именно я окажусь в вашей постели. Но я здесь, и вы должны соблазнить меня, не так ли?

Ее аргумент был убедителен. Они с Дереком едва ли решились бы иметь дело с робкой, неопытной женщиной, но Кэролайн сама предложила свои услуги. Они согласились, и вот теперь ему первому предстоит провести с ней неделю.

– Только если вы хотите этого.

– Если бы я не хотела, то не была бы здесь. Зачем, черт возьми, она явилась сюда, если от одной только мысли разделить с ним постель бледнеет и дрожит от страха?

– Я хочу этого, – сказала она с оттенком отчаяния в голосе.

Николас в растерянности продолжал стоять неподвижно. Он знал все, что касалось сексуальных игр между мужчинами и женщинами, но в данном случае было что-то необычное. По крайней мере, это никак нельзя было назвать беззаботным обольщением. Николас сел на кровать и, прикоснувшись к ее подбородку, слегка нажал, так чтобы она повернула к нему лицо. На ресницах ее блестели слезы, отчего он испытал шок.

– Возьмите меня, – прошептала она в напряженной тишине. – Пожалуйста.