Неприятности по заказу

Глава 22

Этого просто не могло произойти в реальности. Видео на экране монитора казалось слишком ненастоящим, словно его подделали. Однако даже Казанцев не был всесилен, он бы попросту не успел справиться. Вывод оставался один — я сошла с ума.

Сперва мне показалось, что всё хорошо. На записи я почему-то проснулась посреди ночи и пошла к сумке. Долго копалась в ней, до самого прихода Жени. Он аккуратно подошёл ко мне, взял за руки и начал что-то говорить. Жаль, звук не записывался. После он усадил меня на кровать и отправился в душ, я тем временем снова побежала к вещам и резко вывалила всё на пол. Пару раз пнула образовавшуюся кучу, подлетела к шкафу Казанцева и вытащила оттуда первую попавшуюся рубашку с брюками. Стала надевать штаны и упала, и уже через секунду в комнату выскочил испуганный парень.

Мужчина помог мне подняться, бережно стянул штанину, пока я неистово снимала с себя футболку.

Еся замер, как только осознал, что я сижу топлес, и даже отвернулся. Но тут, как говорится, “Остапа понесло”: я сняла пижамные шорты вместе с трусами, потянула парня за руку и попыталась затащить в кровать. Он нехотя поддался и при этом пытался утихомирить: прижимал руки к постели и не давал водить маленькими ладошками по его подтянутому телу.

Казалось бы, куда уж хуже?

Дальше я стала что-то говорить. Сначала хмурясь, потом плаксиво и эмоционально. В какой-то момент Женя отпустил мои руки, и я тотчас стала водить пальцами по татуировке. Губы лихорадочно шевелились, мой монолог закончился только когда у Жени тоже сорвало чеку — он поцеловал меня.

После мы очень долго лежали поперёк кровати и целовались, Казанцев постоянно пытался убрать мои длинные ручонки от его полотенца, которым были обмотаны бёдра, а я в свою очередь не прекращала попыток его снять. В итоге мы оба устали, закутались в одеяло и мило уснули в объятиях друг друга.

Впору было падать на пол в попытках разбить лоб и получить амнезию. Хотелось забиться в дальний угол и не вылезать ближайший год.

Стыдно стало вдвойне: потому что накинулась на парня ночью и потому что утром отреагировала так, будто меня соблазнили и нагло воспользовались. Жене это наверняка не понравилось. Тут и гадать не стоило.

Я быстро выключила видео, мысленно собралась с духом и вышла на свежий воздух. Охранник коротко кивнул после моей скромной благодарности и скрылся за дверью. Мне же предстояло понять, что делать дальше.

Нужно было извиниться перед Евгением, сделать усилие чтоб закончить контракт и освободить мужчину от гнета бабушки. Чтоб он мог спокойно жить, дышать полной грудью и заводить те отношения, которые бы полностью его устроили. Или не заводить вовсе. Моя задача состояла в том, чтоб убедить Веронику Егоровну в том, что её внук не только безумно влюблен в меня, но и правдоподобно обыграть разрыв. Которого я не очень-то хотела. Да чего уж там, я этого совсем не желала. Сама была готова наброситься на Женю — даже видео это доказало.

— Надо держать себя в штанах, — покачала головой и трусливо побежала к дому, ведь около замка Вероники Егоровны послышался шум. Женщина на кого-то кричала командным тоном.

Не успела улизнуть незамеченной, ведь за мной следом бежала бабуля. Причем, очень прытко, даже я бы так не смогла. Она заскочила в дом как раз в тот момент, когда я открыла холодильник и задумчиво пялилась на полки. Искала сок, хотя мои мысли были далеки от питья.

— Анютка, куда же ты так побежала! — восхитилась женщина громко. Я нервно дернулась и достала газировку на стол. От увиденного и осознанного в горле пересохло. — У меня к тебе важное дело!

— Да, конечно, что случилось? — на автомате ответила и сделала пару глотков прямо из большой двухлитровой бутылки.

— Нет, это что у вас случилось? — строго спросила женщина. Она стояла в широком черном платье до пят из лёгкой струящейся ткани, которое игриво оголяло одно её плечо. На голову она намотала странный красный шарф, соорудив некое подобие тюрбана. — Есечка уехал злой, на мои звонки не отвечает. Нужно срочно подписать бумаги, а он молчит! Может, ты ему позвонишь? Ты же умная девочка и пойдешь на небольшую уступку ради старой немощной бабули?

Она улыбалась во весь свой белозубый рот, игриво подмигивала и совсем не проходила на немощную. Особенно когда летела за мной следом.

Я хотела отказаться и отправиться собирать вещи. Потому что эта ситуация отлично подходила под разряд тех событий, которые могли бы разбить чувства Казанцева настолько сильно, что он отказался от других девушек и ушел в работу. Но мне стало жаль Веронику Егоровну.

— Ладно, — со вздохом согласилась и набрала номер Жени без особого энтузиазма. Поставила громкую связь, чтоб женщина понимала — дохлый номер пытаться заставить её внука ответить. Однако он уже на втором гудке прорычал:

— Чего?

— И тебе привет, сладкий, — протараторила я приторным голоском. — Ты на громкой связи, с тобой очень хочет поговорить бабушка. О чем-то важном. Уделишь ей минуту?

В трубке раздался то ли стон, то ли вздох. Но точно крайне недовольный.

Протянула мобильный и аккуратно подошла к окну. Сделала вид, что просто пью газировку и наслаждаюсь видом на залив, хотя на самом деле подло слушала их разговор.

Конечно, Вероника Егоровна — хитрая лиса — сразу выключила динамик, из-за чего я могла знать лишь её фразы. И всё же этого мне хватило, ведь женщина попросила внука приехать как можно скорее и подписать документы на передачу ему пакета акций компании. И как только смысл сказанного уложился в моей голове, сразу возник страх: а что если Женя меня выгонит? Причем сразу же, без разбирательств?

Хмурая женщина вновь зашла в дом и с подозрением прищурилась. В этот момент она очень походила на Женю.

— Ты прости меня, старую, — мелодично начала она издалека, — но почему у тебя на заставке телефона стоит какая-то собака? Парочки обычно ставят совместные фото.

Пару раз глупо моргнула и открыла рот, чтоб найти стоящее объяснение. Только мысли разбежались по углам, как тараканы при включенном свете, и я промычала нечто невнятное.

— Женя не любит фоткаться, — нашлась вдруг я и самодовольно улыбнулась. — Ну, вы знаете, из-за шрама.

Она сдержанно кивнула и чуть вытянула тонкие губы. Вероника Егоровна развернулась и даже сделала шаг в сторону двери, но замерла. И я вместе с ней. От страха.

— Что между вами произошло? — всё же не выдержала она.

Так и знала, что спросит снова! Женщина не могла просто уйти и не влезть в отношения внука. Такова её натура — везде совать длинный нос. И хоть она мне очень симпатизировала, эта отрицательная черта перечёркивала всё положительное. По крайней мере, для меня как девушки Женьки.

— Поругались, бывает, — выдавила я и спешно добавила: — Это я виновата, обидела Женю ни за что. Мы обязательно поговорим, как он вернётся.

Она прищурилась, поджала губы и недовольно вздохнула. Однако вслух ничего не сказала, махнула рукой и лебёдушкой поплыла по газону к своему замку. А я не придумала ничего лучше, чем сесть за телевизор, найти достойный сериал в онлайн-кинотеатре и выбросить из головы вообще всё лишнее. В том числе и проблемы с Женей.

Хоть я и пыталась вникнуть в сюжет комедийного ситкома, постоянно проваливалась в собственные размышления о происходящем. Готов ли был Женя выгнать меня? Насколько высоко наполнилась его чаша терпения?

Конечно, я уже не надеялась на оплату, хотя искренне считала себя заработавшей крупную сумму. Как минимум за старания. Но в нашей ситуации разговор шел скорее о чувствах, нежели пополнении кошелька.

— Плевать, — бурчала я и сминала в руках подушку. — Не нужны мне никакие деньги. Я хочу всего лишь ясности. Разве это так много?

Это было намного больше, чем мог дать Женя. Он и сам не понимал ничего.

Сколько бы я не старалась вспомнить события прошлой ночи, как бы не умоляла мозг напрячься и выдать хоть один крохотный достоверный кадр, ничего не получалось. Словно то, что произошло, должно было забыться. Стереться навсегда.

С бешено колотящимся сердцем я прислушивалась к каждому шороху и пыталась уловить: приехал ли это Женя? Но прошёл час, следом — второй. Потом и третий. А кабриолет всё не собирался шуршать гравием под колесами. Я даже специально широко открыла окна, которые выходили на подъездную дорожку, лишь бы только не пропустить сигнал.

В девять вечера я совсем отчаялась. Неужели он настолько обиделся, что пожертвовал подписанием бумаг на наследство ради того, чтоб не встречаться со мной?

Под неутешительные мысли и звуки сериала я отключилась. Не понимала, сколько проспала, но очнулась уже укрытая серым пушистым пледом. Телевизор всё ещё работал, только звук был убавлен почти до минимума.

Я оглянулась в поисках Жени и замерла, ведь с улицы доносились голоса. Вполне узнаваемый женский: тонкий, заливистый, что принадлежал Ангелине. И спокойный рассудительный мужской — это говорил Казанцев.

— Мы с тобой предназначены друг для друга, — уверенно задвигала Геля. — Вспомни, как мы познакомились! Ну? Как ты меня добивался? Как мы с тобой впервые поехали за границу? Помнишь, как нам было хорошо в твоей квартире на Литейном? Мы всё это можем вернуть!

— Да неужели? — то ли устало, то ли язвительно уточнил Женя.

— Конечно! Я брошу Азиза ради тебя! — уверенно вещала блондинка. И хоть я не видела её, примерно представляла, как она в очередном коротком полупрозрачном платье топчется по веранде, отмахивается от комаров и потирает плечи. Всё же на улице заметно похолодало. Не дождавшись реакции на своё обещание, девушка продолжила. — Правда! Вот сейчас возьму и брошу!

Кажется, в ответ Евгений что-то пробурчал. Я не смогла разобрать. Но уже через мгновение раздались длинные механические гудки: Геля куда-то звонила. Грубый голос бросил в трубку: “Чего тебе, овца?”.

— И тебе привет, Азиз, — спокойно заговорила девушка. — Я хочу расстаться с тобой.

— Да мы итак уже… — следом послышались короткие гудки, не давая собеседнику на том конце провода донести свою мысль. Хотя у меня в голове уже сложилась общая картинка: Азиз раскусил подлую натуру Ангелины и выставил вон. А она сразу приползла к Жене.

Опять.

— Видишь! — воскликнула она. — Теперь осталось только избавиться от твоей лохушки и жить счастливо! Ты же подписал бумаги у бабки?

— Да, — глухо ответил Женя.

Одно единственное слово больно резануло по сердцу, оставив там кровоточащую рану. Вот так просто? Неужели это конец?