Нераскрытые тайны природы

Глава 7. Проблема недостающего звена

В 1856 г., за три года до выхода в свет книги «Происхождение видов» Чарльза Дарвина, вблизи Дюссельдорфа в Германии в местности под названием Долина Неандера были найдены фрагменты скелета. Выглядели они довольно необычно и породили множество домыслов. Однако единственным, кто в то время понял, что это не человеческие кости, был английский антрополог Уильям Кинг. Он полагал, что находка принадлежит другому роду гоминидов (двуногих приматов, к которым относятся также человекообразные обезьяны и предки современных людей), и назвал ее неандертальцем (Homo neanderthalis). Название прижилось, но даже он изменил свое мнение о том, что кости принадлежат живому существу отдельного биологического вида, и пройдет еще полстолетия, прежде чем данная концепция станет общепринятой.

Позднее стало ясно, что раньше уже находили подобные кости, но не придавали им значения. Первоначальное мнение Кинга о том, что они принадлежат гоминидам, отличным от человека, привлекло внимание многих, потому что в научных кругах уже были достаточно хорошо известны основополагающие идеи Дарвина об эволюции, равно как и представления его оппонента Альфреда Рассела Уоллиса. Так возник спор, продолжающийся и поныне. Впрочем, тогда, как и теперь, некоторых ужасала идея о том, что обезьяны — равноправные родственники человека. Многие считали это оскорбительным по отношению и к Богу, и к человечеству. Неандертальцев (несколько отличное латинское написание предпочитают обнаруживший в 1974 г. скелет знаменитой «Люси» Дональд Джохансон и некоторые другие антропологи) многие ученые стали рассматривать как «звероподобные» существа. В XIX веке, повидимому, даже профессиональные ученые были в какой-то степени заражены той же, что и верующие, неприязнью к идее о тесной связи между Homo sapiens (человек разумный) и «недочеловеками».

Как отмечали Джохансон и другие, принижение неандертальцев, продолжавшееся и в 1950-е годы, можно отнести на счет французского антрополога Марселлена Буля. Буль заявил, что эти примитивные существа ни в коей мере нельзя сравнивать с кроманьонцами, которые населяли Европу 35 000 лет назад и обычно считаются самыми древними человеческими существами. Первые останки так называемого кроманьонца были найдены на территории департамента Дордонь во Франции в 1868 г. Буль видел в неандертальцах «недочеловеков». Кроманьонцы же, по его описанию, имели «более изящное тело, довольно крупную голову, прямой и широкий лоб; в пещерах, где они обитали, осталось множество свидетельств их ручного труда, занятий искусством, религиозности, способности к абстрактному мышлению, и они были первыми, кто достоин славного звания Homo sapiens». Это выражение возникло в 1908 г. после обнаружения деформированного скелета неандертальца, искривленного, как мы теперь знаем, в результате артрита, которому были подвержены неандертальцы.

Научное сообщество в целом было согласно с утверждением Буля, что мы никак не могли развиться из этих грубых существ. Тем не менее было ясно, что, учитывая медленное накопление эволюционных изменений, когда-то в очень давние времена на Земле должно было жить существо, занимавшее промежуточное положение между человекообразными обезьянами и «нашим высокородием». В результате возникла концепция «недостающего звена», и тысячи геологов-любителей отправились на поиски костей, которые могли бы пролить свет на эту тайну. В конце XIX — начале XX века энтузиасты сыграли здесь такую же роль, какую в наше время играют астрономы-любители в открытии комет. В 1912 г. один из таких энтузиастов, английский адвокат Чарльз Доусон, нашел то, что, казалось, позволит получить нужный ответ. В слое на общинной земле Пилтдаункоммон вблизи Льюиса в Англии он обнаружил череп с явно человеческой черепной коробкой, но с челюстью, как у обезьян.

^{Фотоснимок черепа пилтдаунского человека, который был найден в 1912 г. в Англии Чарльзом Доусоном и, по заверениям множества экспертов, служил подлинным свидетельством «недостающего звена» в эволюции человека. В 1953 г. разоблачен как подделка. (Из коллекции Лондонского музея, Англия.)}

Пилтдаунский человек, как его стали называть, произвел мировую сенсацию. Наиболее авторитетные ученые исследовали этот череп самыми разными способами и установили его подлинность. Некоторое беспокойство вызывал тот факт, что во всем этом районе не удалось обнаружить никаких других костей, но теоретики всегда ловко находили надуманные отговорки для необычных находок. Множество объяснений было предложено и в данном случае. Пилтдаунский человек вошел в биологические книги как доказанное недостающее звено — определенный ответ тем, кто заявлял, что люди никак не могли произойти от обезьян. Некоторые антропологи всегда сомневались в пилтдаунском человеке, и в конце концов их беспокойство побудило провести в 1953 г. новый раунд исследований с применением новейших методов химических анализов. Газетные заголовки, когда-то захлебывавшиеся от восторга: «Недостающее звено найдено!», теперь гласили: Шилтдаунская подделка». Было доказано, что найденный череп состоял из человеческой черепной коробки, прикрепленной к челюсти орангутана. Сочленение было выполнено с незаурядным мастерством, но, наверное, все же недостаточным, чтобы послужить оправданием длившегося 41 год преступного легковерия.

Потребовалось еще 43 года, чтобы определить, кто сотворил эту подделку, одну из самых удачных и вредных в истории науки. В течение нескольких последующих десятилетий к этой загадке было приковано внимание очень многих исследователей, выдвинувших подозрения самого разного рода. Все, конечно, обвиняли беднягу Чарльза Доусона, нашедшего пресловутый череп; однако никто не мог доказать, что он обладал талантом, необходимым для того, чтобы так мастерски подогнать друг к другу части черепа человека и орангутана. Наконец, в 1996 г. два английских палеонтолога после почти десятилетнего труда разрешили эту загадку. Брайан Гардинер и Эндрю Карент обнаружили неопровержимые доказательства в старом обветшалом сундуке в Британском музее. Как сообщалось в журнале «Discover», в нем содержались кости, которые ранее погружали в кислоту и обрабатывали оксидами марганца и железа, подвергая их тем самым искусственному старению, точно так же, как это было сделано с пилтдаунским черепом. Сундук был помечен инициалами М. А. С. Н., что согласовывалось с именем человека по фамилии Хинтон (Hinton), работавшего в Британском музее хранителем отдела зоологии в 1930-1940-е годы.

Какие у Хинтона могли быть мотивы? Дальнейшие поиски обнаружили, что он начал работать в музее в первом десятилетии XX века на общественных началах. Он имел наглость попросить зарплату, в чем тогдашний хранитель отдела палеонтологии Артур Смит Вудворд ему с презрением отказал. Поскольку Вудворда обязательно должны были вызывать осматривать находку типа пилтдаунского черепа, это творение могло послужить ловушкой, призванной сбить его с толку. И действительно Вудворд был одним из тех, кто засвидетельствовал его «подлинность». Однако к этому времени Хинтон уже сам превращался в уважаемого ученого. Раскрытие обмана сулило ему не меньшие неприятности, чем Вудворду. Согласно предположению, Хинтон оставил сундук в Британском музее в надежде, что когда-нибудь люди узнают его истинное назначение, и даже при жизни он подкинул еще одну улику: в круг своих интересов, перечисленных в посвященной ему статье в английском справочнике «Кто есть кто», он включил «мистификации».

К 1953 г., когда пилтдаунская находка уже была разоблачена как подделка, вовсе не представляющая собой недостающее звено, исследование эволюционной цепи гоминидов все равно нуждалось в пересмотре. Представление Буля о неандертальцах как волосатых дикарях на некоторое время потеряло силу, и многие ученые были готовы признать, что те могли состоять с нами в близком родстве. Так, специалисты быстро приняли новую точку зрения, выдвинутую на симпозиуме в 1956 г. антропологами Уильямом Страусом и А. Дж. Кейвом. Проведенный ими анализ костей, найденных в 1908 г., на которых были основаны пренебрежительные выводы Буля о неандертальцах, выявил в них воспаление суставов, а из других находок следовало, что здоровые неандертальцы вовсе не сутулились, как обезьяны, а были вполне прямыми. В докладе, опубликованном в «Quarterly Review of Biology», даже высказалось предположение, что если бы неандертальца можно было привести в порядок и соответствующим образом одеть, то он мог бы проехать незамеченным в нью-йоркском метро, — правда, некоторые остряки немедленно сочли это оскорблением для ньюйоркцев.

В течение трех следующих десятилетий ученые в большинстве своем пришли к выводу, что неандертальцы были вовсе не примитивными увальнями, а скорее всего наиболее близкими нашими предками. Новые находки окаменелостей позволили установить, что неандертальцы владели орудиями труда, пользовались огнем и, по-видимому, их головной мозг был больших размеров, чем наш собственный. Конечно, оставались сомневающиеся. Хотя, по всеобщему признанию, неандертальцы были гораздо более развитыми существами, чем считалось в течение первых ста лет после открытия, сделанного в Долине Неандера, некоторые проблемы сохранились. Одна из основных была связана с отсутствием анатомических доказательств того, что неандертальцы могли разговаривать. Гортань у них, по-видимому, находилась слишком высоко, что не позволяло последним издавать какие-либо звуки, отличные от производимых шимпанзе, хотя очевидно, что даже ограниченный набор хрипов и визгов позволяет последним передавать значительный объем информации другим шимпанзе, согласно данным некоторых исследований, больший, чем мы готовы признать. Однако летом 1983 г. благодаря обнаружению в пещере Кафцех в Израиле почти совсем нетронутого скелета мужчины-неандертальца были получены свидетельства, которые большинство ученых уже отчаялось когда-либо добыть. Речь идет об изящной U-образной подъязычной кости, которая у людей прикреплена к хрящу гортани. Это указывало на возможность речевой деятельности, а говорящий неандерталец — лучший кандидат на роль нашего прямого предка.

За два года до этого анатом и художник-иллюстратор Джей Маттернес поместил в журнале «Science'81» портретное изображение мужчины-неандертальца (полученное с использованием гипсовых слепков с окаменелостей). Он оказался поразительно похож на человека, несмотря на его нос картошкой и насупленные брови. Некоторые даже говорили, что этот лысый мужчина очень похож на Пабло Пикассо. Эта знаменитая статья (ее адрес в Интернете www. bearfabrique. org/Evolution/neander), последующее открытие подъязычной кости и тот факт, что неандертальцы найдены вдали от Западной Европы, в Израиле, — все способствовало росту убеждения в том, что подобные гоминиды были нашими прямыми предками. Даже Дональд Джохансон, когда работал в 1981 г. над книгой «Люси. Истоки рода человеческого»[7], «разделял мнение», что неандертальцы принадлежат к тому же биологическому виду, что и мы сами. Но потом он изменил свое мнение по причинам, которые показывают, во-первых, как быстро в антропологии все меняется, а во-вторых, почему до сих пор остается много разногласий.

Сохранившийся на 40% скелет молодой женской особи, названной «Люси», был обнаружен Джохансоном и его французскими коллегами в 1974 г. Это была самая знаменитая находка со времени пилтдаунского человека, не говоря уже о том, что в подлинности Люси не возникало ни малейших сомнений. Ее откопали в местности Хадар (пустыня Афар в Эфиопии), где в 1975 г. нашли еще 13 скелетов. Люси и ее семья, которые, возможно, погибли в результате внезапного наводнения, по ряду причин быстро захватили воображение общественности. Это были единственные окаменевшие останки прачеловека, существовавшего на Земле 3-4 млн. лет назад, и Джохансон сумел убедить большинство антропологов в том, что они принадлежат к тому исходному биологическому виду, из которого произошли все последующие гоминиды. Поэтому в прессе Люси стали называть «матерью всех нас». Эта идея несла с собой некую романтическую тайну — верный способ привлечь внимание широкой публики. Однако означает ли это, что Люси и ее биологический вид, названный Джохансоном Australopithecus afarensis, и есть то самое «недостающее звено» между обезьянами и человечеством? Ответ на этот вопрос сложен, и в конечном счете он может звучать либо как «может быть», либо в виде другого вопроса: а что мы, собственно, подразумеваем под «недостающим звеном»?

Термин Australopithecus (австралопитек) используется для описания всего рода гоминидов, состоящего по меньшей мере из пяти разных видов. Вид afarensis, к которому относится Люси, существовал по крайней мере 3,5 млн. лет назад, но значительно позднее появились какие-то другие виды, а около 900 000 лет назад этот род начал вымирать. Дело осложняется тем, что антропологи стали делить австралопитеков на две различные группы: изящные и дюжие (массивные), подразумевая под этими словами именно то, что может прийти на ум. В своей книге «Предки» [1] Джохансон отмечает, что эти наименования могут ввести в заблуждение, потому что они напоминают сопоставление «балетные танцоры — борцы», тогда как все эти существа, очевидно, имели очень близкие размеры тела. Хотя данное их сходство невозможно установить с абсолютной уверенностью, так как основные ископаемые свидетельства представлены главным образом черепами и зубами, эти черепа, а также полученные на их основе данные о размерах головного мозга и лицевых характеристиках — самые убедительные из свидетельств. По этим критериям найденные в Африке австралопитеки явно разделяются на два вида изящных (afarensis, к которому принадлежит Люси, и более поздние africanus) и три вида дюжих.

Правда, не все антропологи были удовлетворены тем, что выводы строились в основном на изучении черепов. Они предполагали, что таким образом могли оказаться замаскированы другие важнейшие различия. Например, корректный, но интенсивный спор разгорелся между анатомом Оуэном Лавджоем, проводившим первый анализ костей Люси, и группой исследователей из Университета штата Нью-Йорк в Стони-Брук, возглавляемых Рэнди Сасменом. Как отмечает Йан Теттерсол из Американского музея естественной истории в Нью-Йорке, Лавджой считает Люси «прекрасно адаптировавшимся двуногим существом», которое вело наземный образ жизни и обладало прямохождением, а Сасмен и его коллеги «полагают, что довольно длинные, слегка изогнутые кисти рук и стопы ног свидетельствуют о легкости передвижения по деревьям и позволяют предположить, что, как правило, эти гуманоиды спали на деревьях в целях безопасности, а возможно, там же находили в изобилии и свою пищу». По мнению Сасмена, Люси и ее биологический вид были более примитивными существами, чем думают Лавджой и Джохансон. Эта полемика развивалась, можно сказать, с мучительной детализацией с начала 1980-х годов вплоть до момента, когда уже не могло быть претензий к читателю-неспециалисту, если бы он спросил: «Ну так что?» Но лежащие в основе дебатов рассуждения имели свои последствия. Если Люси была ближе к обезьянам, то кредит доверия к ней как к «матери всех нас» несколько уменьшается, а возможность того, что она, по сути, и есть искомое недостающее звено, становится более убедительной. Однако эти выводы ограничены с обеих сторон по той простой причине, что если взять других гоминидов, расположенных значительно ниже на лестнице эволюции, то выявятся другие, еще более существенные несоответствия.

В течение XX столетия наши знания о предшественниках человека и первых людях сильно расширились в результате важных находок костей гоминидов — как человеческих, так и дочеловеческих. Среди них — останки пекинского человека, найденные в 1920-х годах в Китае, яванского обезьяночеловека, раскопанные на острове Ява в конце 1930-х годов, мангоские ископаемые, которые находили в Австралии начиная с 1968 г., и израильские находки, начиная с 1960-х годов, включая почти полный скелет мужчины-неандертальца, обнаруженный в 1983 г. Однако эти находки привели к новому расхождению во взглядах. Сделанные в течение XX века находки в Африке, в том числе открытия, сделанные семьей Лики (Луисом, его женой Мэри, сыном Ричардом и приемной дочерью Мив) в Олдувайском ущелье в Северной Танзании вблизи плато Серенгети, обнаружение Люси в Хадаре в Эфиопии и более ранние открытия Раймонда Дарта в Таунге (ЮАР) убедили почти всех специалистов в том, что в процессе эволюции развитие гоминидов с превращением их в Homo erectus (человек прямоходящий), который жил в Африке около 1 млн. лет назад, происходило полностью на этом континенте. Но с этого момента ученые разделяются на два лагеря.

Сторонники происхождения «из Африки» придерживаются того мнения, что в Африке не только появились все ранние виды гоминидов, но и собственно вид Homo sapiens впервые возник здесь в период между 500 000 и 100 000 лет назад, а впоследствии распространился по всему миру, переместившись на север в Европу, на восток через территории современных Израиля и Ирака в Азию, и, наконец, на плотах его представители добрались до островов южной части Тихого океана и затем до Австралии. Согласно другой точке зрения — происхождения «из многих регионов», большое путешествие из Африки в остальные места на Земле совершил вид Homo erectus, a Homo sapiens появился позднее в результате независимой эволюции во многих частях земного шара; при этом образовались разные расы, характеристики которых обусловлены различием условий окружающей среды.

У нас нет доказательств того факта, что Homo erectus происходил из Африки, — его останки обнаружены во многих местах, от Китая до Австралии. Этот вид был великолепно оснащен для дальних путешествий — они были более рослыми, чем мы, а скелетные отличия позволяли им двигаться очень быстро и уверенно держаться на ногах. Если даже учесть, что Homo erectus мог перемещаться по земному шару в течение тысяч лет, этот факт сам по себе и по своей сути не доказывает, что в ходе эволюции из данного вида в каждом месте, которого он достиг, возникли современные люди. Сторонники идеи «из многих районов» настаивают на том, что дело так и обстояло. Приверженцы же происхождения «из Африки» утверждают, что современный вид развился из Homo erectus только в Африке, а затем распространился в другие районы подобно тому, как прежде он вытеснил ранее существовавшие там виды, а также «древних» людей, произошедших от него в некоторых местах.

Доводы, приводимые каждой стороной в этом споре, кажутся очень убедительными, если рассматривать их изолированно, в отрыве друг от друга. Но если проследить по пунктам все возражения, то у обеих сторон начинают выявляться слабые места. Существующее в настоящий момент равновесие может пошатнуться из-за находок в пещерах, расположенных в устье реки Клайсес на побережье в районе мыса Доброй Надежды в ЮАР. Для датирования окаменел остей, которые принадлежали существам, по внешнему виду сильно напоминавшим нас, применялось несколько различных методов. Результаты показывают, что их возраст составляет порядка 75 000—115 000 лет. Нигде в мире больше не встречается столь древних человеческих останков, анатомически сходных с современным человеком (Homo sapiens). Некоторые непредубежденные сторонники африканского происхождения склонны полагать, что окаменелости Homo sapiens столь большого возраста, быть может, существуют в Китае или на Яве. Однако, пока они не найдены, наиболее убедительной представляется версия возникновения современных людей в одной только Африке. Следует заметить, что результаты нового метода исследований — «эволюционного анализа ДНК», сами по себе несколько спорные, ясно свидетельствуют в пользу африканского происхождения.

Есть еще один привлекательный момент в теории африканского происхождения. Благодаря ей можно отчетливо проследить процесс эволюционных изменений от Люси и ее семейства afarensis, начиная приблизительно от 3,5 млн. лет назад и до существования современных людей примерно 100 000 лет назад на одном и том же материке. В этой схеме Люси предстает «прародительницей» современных людей, хотя она могла бы также быть «предком» боковых ветвей, которые в конце концов исчезли. Наш ближайший предок Homo erectus появился около миллиона лет назад. Сама Люси в этой картине занимает место «недостающего звена» между обезьянами и тем видом гоминидов, который в результате эволюции в конечном счете привел к возникновению нашего собственного вида. Однако нужно рассмотреть еще одну загадку, которая указывает на недостающее звено совершенно другого рода.

Здесь нам следует вернуться к истории с неандертальцами. Как говорилось ранее, почти в течение столетия их считали звероподобными недочеловеками, а затем в 1950-е годы ситуация полностью изменилась, и их объявили самыми непосредственными предками, разместившимися на генеалогическом древе между Homo erectus и нашим собственным биологическим видом. Но в 1988 г. эта точка зрения, хотя она и разделяется некоторыми учеными до сих пор, встретилась с серьезной трудностью, после того как французский археолог Элен Баллада в Центре низкой радиоактивности, расположенном в Жив-сюр-Ивет (Франция), разработала новый метод определения возраста, названный термолюминесценцией (ТЛ). Радиоуглеродное датирование, введенное только в 1950-х годах, дало возможность археологам по характеристикам радиоактивного распада углерода-14 в окаменевших находках и окружающих горных породах определять их возраст примерно до 40 000 лет, тогда как метод ТЛ позволил продвинуться дальше в глубь времен — в некоторых случаях до 300 000 лет. С его помощью было также доказано утверждение археологов Офера Бар-Йозефа и Бернарда Вандермеерша. На основе находок из разных районов Израиля они сделали вывод, что современные люди и неандертальцы жили в этой области земного шара в одно и то же время и, вероятно, общались между собой.

В 1990-е годы было установлено, что так действительно и было и неандертальцы, по-видимому, научились у людей (вида Homo sapiens) изготавливать более сложные каменные орудия труда, чем они умели делать сами. К тому же стало ясно, что современные люди жили на данной территории уже 90 000 лет назад, прежде неандертальцев. Это пробивает огромную брешь в идее о том, что неандертальцы были нашими прямыми предками. Хотя ранние неандертальцы ведут свое начало с гораздо более древних времен — они существовали уже, по меньшей мере, 180 000 лет назад, — неандертальцы и люди кроманьонского периода существовали одновременно на протяжении десятков тысяч лет и их можно рассматривать только как отдельные виды. В какой степени они общались, можно только предполагать.

Ян Таттерсол начинает свою книгу «Последний неандерталец» (1995 г.) [3], представляя две совершенно разные вымышленные сценки. В первой пожилая неандертальская женщина (т. е. ей едва за 40, поскольку мы знаем, что неандертальцы редко доживали до более преклонного возраста) наблюдает, как ее внук «из человеческого рода» разжигает огонь. Он представляет собой результат биологического превращения, так как в молодости она согласилась стать женой одного из высокорослых «пришельцев», которые появились неизвестно откуда и чья генетическая природа одержала верх над ее собственной. Во второй вымышленной сценке «последним неандертальцем» является мужчина, за которым гонится группа таких «пришельцев» — так называемых кроманьонцев. Эти сценарии соответствуют двум разным точкам зрения. Скрещивались ли первобытные люди с неандертальцами, что благодаря их более совершенной генетической системе привело к исчезновению последних, или же они истребили их насильственным путем?

Сейчас отдается предпочтение третьей возможности. Многим археологам, анатомам и специалистам по исчезновению видов представляется вполне вероятным, что во многих местах земного шара, включая упоминавшиеся выше районы Израиля, в течение тысяч лет сосуществовало два различных биологических вида, которые не могли дать жизнеспособное потомство, но жили в относительном согласии до тех пор, пока пищи хватало для поддержания жизни обеих групп. В этом сценарии неандертальцы вымерли просто потому, что они не были достаточно проворными и имели меньшую продолжительность жизни, из-за чего не могли произвести столь же многочисленное потомство, что и более долго жившие кроманьонцы. Независимо от причины их исчезновения многие исследователи обращают особое внимание на то, что неандертальцы были наиболее развитыми гоминидами на Земле в течение вдвое более продолжительного периода времени, чем существуют современные люди, и ими никоим образом нельзя пренебрегать. Иными словами, мы можем начинать гордиться собой лишь в следующие сто тысяч лет.

Несмотря на все окаменевшие свидетельства, обнаруженные в прошлом столетии, несмотря на наши сильно возросшие знания об эволюционных изменениях, которые привели к возникновению нашего собственного вида Homo sapiens, мы остаемся в неведении относительно долгих периодов в пределах тех 3,5 млн. лет, которые прошли со времени Люси. То, что мы действительно знаем, бледнеет по сравнению с тем, чего мы не знаем. Новые археологические раскопки и дальнейшие усовершенствования в методах определения возраста, а также исследования ДНК могут рассказать нам еще больше, но многочисленные «недостающие звенья», по всей вероятности, останутся. Имеются в виду не только находки реальных скелетов типа Люси или поддельных черепов, как у пилтдаунского человека, но и правильное понимание того, какие именно изменения, приведшие к возникновению современных людей, происходили в длинной череде гоминидных существ, многие из которых зашли в тупик в своем развитии и некоторые навсегда потеряны для нас.

Прежде всего почему гоминиды выпрямились и стали ходить на двух ногах? Специалисты могут делать свои умозаключения, но на самом деле нам это неизвестно. Сокращались ли африканские леса, или джунгли? Было ли плато Серенгети исключительно привлекательным местом и имелись ли там такие виды пищи, для добывания которых требовался иной способ передвижения? Может быть, сыграли какую-то роль особенности спаривания или забота о потомстве? Было ли это просто аномалией развития, своего рода эволюционной случайностью? Ведь передвижение на двух ногах — это, по словам Дональда Джохансона, «одно из самых странных явлений, встречающихся в природе». К тому же оно создает всевозможные проблемы, и за некоторые из них мы до сих пор расплачиваемся болями в спине. Говоря научным языком, это означает, что тазовая область должна была приобрести иную форму и стать меньше, как раз когда нужно было иметь головной мозг большего размера, чтобы справиться с трудностями мира двуногих.

В конечном счете отсюда следует, что младенцы должны были рождаться с менее развитым мозгом, иначе их голова не могла бы пройти через родовые пути. В первый год жизни человеческий мозг более чем удваивается в объеме, а размер мозга взрослого человека достигается только к шести-семи годам. Следовательно, у людей гораздо дольше нужно заботиться о детях, чем требуется у обезьян. Для такой заботы нужен гораздо более крупный мозг, а для создания необходимой системы обеспечения требуется более сложная социальная организация.

Таким образом, прямохождение вызвало дальнейшие эволюционные изменения, которые, в свою очередь, привели к последующим. Почти через 4 млн. лет таких изменений начали появляться настоящие люди. На протяжении всего этого времени на каждом этапе мы встречаемся с тайнами, которые гораздо труднее постичь, чем простые материальные предметы, которые археологи откапывают в пустынях, пещерах или болотах. Теперь уже сами эти изменения представляются своего рода «недостающим звеном», более серьезным и более неуловимым, чем можно понять, изучая какой-нибудь череп или скелет.

Самая большая загадка — что именно произошло примерно 100 000 лет назад, когда неандертальцы уже долгое время были наиболее развитыми существами на Земле, умели добывать огонь и пользоваться примитивными орудиями труда. Наряду с ними появились существа другого вида то ли из Африки, то ли из другого близкого района, умевшие изготавливать лучшие орудия труда и обладавшие большей речевой способностью. Однако даже эти несомненные достижения не имели столь большого значения, как внезапное возникновение у этих новых гоминидов, которых мы называем кроманьонцами, стремления заниматься искусством. Встречаются такие предметы, как высеченные лошадки, относящиеся ко времени 32 000 лет назад, и наскальные рисунки, например, в Ляско (Франция), датируемые временем 17 000 лет назад. У неандертальцев были огонь и орудия труда, и, по-видимому, увидя, чего достигли люди, они могли бы изготовить еще лучшие инструменты, но они не занимались искусством. Искусство знаменовало начало нового способа мышления — использования символов, которые в конце концов привели к возникновению письменности и зафиксированной летописи человеческой истории. Нечто новое в головном мозге человека, некие связи, отсутствовавшие у неандертальцев, привели к началу развития цивилизации. Как это возникло? Мы не знаем, и мало кто из ученых верит, что узнаем когда-нибудь. Это и есть как раз истинное недостающее звено.

1. Johanson, Donald, Leonora Johnson, and Blake Edgar. Ancestors: In Search of Human Origins. New York: Villard Books, 1994. Эта книга, послужившая основой для Новой телевизионной серии (имеется также в виде видеофильма), легко доступна, и в ней дается подробное и беспристрастное всестороннее освещение проблемы. Хотя Джохансон (несмотря на наличие соавторов, книга написана от первого лица) вполне естественно делает упор на свои собственные выводы о развитии и распространении Homo sapiens, он дает возможность высказаться и тем, кто придерживается других точек зрения.

2. Johanson, Donald, with James Shreeve. Lucy's Child: The Discovery of a Human Ancestor. New York: Simon & Schuster, 1981. Хотя часть приведенной в этой книге информации уже не нова и отодвинута в прошлое сделанными позднее открытиями (в том числе самим Джо-хансоном), раскопы Люси и ее семьи были одним из важнейших событий в истории антропологии, и благодаря его подробному описанию книгу читаешь с большим увлечением.

3. Tattersall, Ian. The Last Neanderthal. New York: Macmillan, 1995. Эта книга большого формата, с обилием иллюстраций, имеющая подзаголовок «Возникновение, процветание и таинственное исчезновение наших ближайших предков», одновременно и занимательна, и полна информации. Будучи руководителем и хранителем Отдела антропологии в Американском музее естественной истории в Нью-Йорке, Таттерсол, несомненно, знает свой предмет, хотя и не описывает разногласия в этой области с такой полнотой, как это делает Джохансон в «Предках» [1].

4. Jolly, Alison. Lucy's Legacy. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1999. Для тех, кто интересуется другой точкой зрения на эволюцию и возникновение человеческих существ, Джолли, один из известных в мире приматологов, выдвигает мнение, согласно которому в качестве решающего фактора эволюции, особенно в случае приматов, называется роль совместных действий, а не «выживание наиболее приспособленных». Эту книгу широко превозносят за остроумие и подчеркивание роли особей женского пола в развитии приматов.

5*. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. — М.: Устойчивый мир, 2001. В книге раскрываются процессы появления жизни на Земле и возникновения мысли.

Замечание. Из-за множества споров по антропологическим вопросам и проблемам эволюции человека, а также постоянного появления новых технологий и направлений исследований читателям, особенно заинтересовавшимся данным предметом, необходимо следить за публикациями в газетах и журналах, связанными с описанием последних достижений. Не исключено, например, что исследователи ДНК обойдут археологов в не столь отдаленном будущем.