Нескромное пари

Глава 16 Долгие выходные в Корнуолле[48]

Лето прошло, и осень вступила в свои права. Когда Джессика была ребенком, лето для нее заканчивалось вместе с каникулами. Но даже когда она стала взрослой, ей все еще казалось, что времена года, как и раньше, сменяются всего за одну ночь. Только что был теплый, безветренный и солнечный день, а потом вдруг откуда ни возьмись появлялся холодный ветер, листья на деревьях становились сухими и желтыми. Стоял октябрь. Осени было не миновать. Джессика ненавидела начало зимы, поэтому каждый год, чтобы как-то развеяться и поднять настроение, брала несколько отгулов и устраивала себе «долгие выходные». Маленький акт неповиновения, сопротивления тому, что время отпусков и хорошей погоды подходило к концу.

Вообще-то, довольно часто погода была чудесной. Вечера становились холоднее, быстрее темнело, но днем все еще ярко светило солнце и было тепло. Корнуолл был отличным местом, где можно было отдохнуть от шума и суеты большого города. Джессика была очень рада, что ее родители туда переехали. Она считала, что это отличная идея — пригласить друзей провести вместе с ней выходные под девизом «восстание против осени» в доме ее родителей. Она с нетерпением ждала, когда осуществится ее задумка.

Поезд прибывал в Труро, и Джессика, стоя в проходе, смотрела из окна на сильный ливень. «Надеюсь, что к утру погода улучшится», — думала она про себя, потому что не собиралась позволить погоде испортить ей настроение.

— Где же папа? — поинтересовалась она, прижимая руки к щекам и стараясь разглядеть сквозь толстое стекло встречающих. Остальные в волнении и нетерпении топтались позади нее. Однако на платформе она не увидела отца. Минутой позже небольшая компания собралась на станции, но отца все еще не было.

— Ну, черт побери, где же его носит? На улице такая холодина и льет как из ведра, а он опаздывает.

— Не переживай, я уверена, что он появится с минуты на минуту, — утешила ее Люси.

Больше никто не придумал, что ей сказать.

— Ладно, сейчас я им позвоню, — заявила Джессика и достала из своей сумочки мобильный телефон.

Остальные терпеливо наблюдали за ней, пока она дожидалась соединения.

— Папа, что ты делаешь дома?!

Люси и Джорди улыбнулись друг другу. Они знали Теда и Селестину Терпин много-много лет и отлично помнили, какими эксцентричными и непредсказуемыми людьми они были.

— Просто замечательно! — рявкнула Джессика и бросила трубку обратно в сумочку. — Папа накануне перебрал, а потому не может за нами приехать. Придется взять такси, а он заплатит, когда мы приедем. Прошу у всех вас прощения. Не успела я еще и на порог ступить, а они уже ведут себя как сумасшедшие.

— А почему они нам не позвонили, не предупредили? — спросила ее Люси.

— Вероятно, не могли дозвониться, — пожала плечами та. — А может, просто забыли. Иногда они ведут себя как ненормальные, и мне приходится за них краснеть. И как только мне до сих пор удается их тереть?

Джессика предупредила Молли и Томми, что у нее за родители.

— Они лаются, ей-богу, как ненормальные. Одну минуту кричат и говорят друг другу все, что они думают, а потом мама, разобиженная, уходит в свою комнату и просиживает там по нескольку дней, а папа отправляется куда-нибудь на своей лодке или на машине, или делает еще что-нибудь, что взбредет ему в голову. А потом как-то невзначай они мирятся и все у них становится прекрасно. Их обиды никогда надолго не затягиваются, и, в общем, они милые, симпатичные люди. Да и дом отличный, несмотря на то, что в нем порой царит полный беспорядок.

Джессика заметила, что Молли и Томми с некоторым сомнением смотрели на нее, а потому поспешила еще раз уверить их:

— Да и вообще, большую часть времени мы будем заняты своими делами, а потому вряд ли часто будем с ними видеться. Я просто подумала, что должна предупредить вас заранее, что иногда мои родители производят странное впечатление. А еще у них шесть собак, а потому шерсть там везде и повсюду, — между делом добавила она.

По правде сказать, Джессика редко беспокоилась или стыдилась абсурдного поведения своих родителей. Флин с Джорди говорили, что даже представить себе не могут, что их родители могут отчебучить что-нибудь подобное, но Джессика ко всему относилась спокойно. Что бы ни вытворяли ее родители, ничто не могло заставить ее отказаться от выходных с друзьями в их доме.

Было уже порядком за полночь, когда они выбрались из двух такси с запотевшими окнами и направились к дому. Им не терпелось быстрее избавиться от своих сумок. Их встретила громким лаем целая свора собак всех мастей и размеров, а потом они увидели Теда Терпина, который стоял в дверном проеме и напевал:

— А дождь все льет, а дождь все льет, я весь уже промок.

Потом он расхохотался и провозгласил, раскинув в стороны руки и готовясь крепко обнять дочь:

— Всем добро пожаловать! Я без ума от счастья, что все наконец добрались! Ах, Джессика, знала бы ты, как это восхитительно — снова видеть свою красавицу дочку!

— Папа, не могу поверить, что ты бросил нас под проливным дождем. Я до нитки промокла, первый раз в жизни, между прочим! — отчитала его Джессика, а потом небрежно обняла.

— Это все твоя мать, она не пустила меня за руль, — оправдывался Тед.

— И правильно сделала, ты же много выпил. А то мы бы не просто пневмонию заработали, нас бы уже в живых не было. Ладно, дай нам пройти в дом.

Тед комично нахмурился и стал пожимать всем руки. И наконец, спотыкаясь о собак и расставленные в беспорядке высокие резиновые сапоги, гости зашли в дом.

В прихожей их поджидала Селеста. Она, как обычно, была элегантно одета и спокойным голосом сказала, обращаясь к Джессике:

— Рада видеть тебя, моя дорогая.

Потом она обратилась ко всем остальным и поприветствовала их.

— Джессика, я сейчас покажу, где ваши комнаты, а потом пойду спать. На кухне вас дожидается ужин. Простите, я очень хочу спать, уже так поздно.

— Не будь такой чертовой пуританкой, — завопил Тед, когда она повернулась лицом к лестнице. — Что страшного, если еще каких-то пять минут ты не ляжешь в свою чертову кровать, а пропустишь с нами по стаканчику? С твоей стороны это будет более гостеприимным, чем смываться. А ведь они только переступили порог!

На секунду Селеста замерла, собралась с мыслями и напряженным голосом громко сказала:

— Ради бога, Тед, не выводи меня из себя.

Все стояли и неловко переминались с ноги на ногу, а Селеста подняла взгляд к потолку и прошептала:

— Дай мне сил.

А потом спокойно и намеренно более сдержанным тоном она продолжила:

— Тед, я не намерена устраивать сцены на глазах у Джессики и ее друзей. Они и без меня прекрасно справятся, а ты потерпишь до утра. А теперь все за мной, я покажу вам ваши комнаты.

Никто не знал, к какой из сторон примкнуть, куда смотреть, что говорить. Даже собаки, которые теперь тихо сидели в центре прихожей, высунув языки, в недоумении смотрели то на хозяйку, то на хозяина.

— Папа, — сказала Джессика, с нежностью поглаживая своего отца по животику. — Пойдем вместе с тобой приготовим для всех напитки, пока мама показывает комнаты.

— Ладно, но я все равно никак не пойму, какой бес вселился в твою мамашу. Она уже полночи ругает меня почем зря.

Когда Тед вышел из прихожей, Джессика велела всем идти с Селестой.

— Наверное, вы поняли, что иногда они ведут себя, как капризные дети, а я играю роль их рассудительной родительницы, — подмигнула она.

Небольшая команда направилась вверх по лестнице вслед за ее матерью.

— Они же сумасшедшие! — шепнула Молли Джорди, когда Селеста провела их в отдельную комнату.

— Да уж, — ухмыльнулся Джорди. — Но это ужасно забавно.

Минуту спустя Томми и Флина разместили в соседней комнате, где стояли две одинаковые кровати. Оба приятеля были одинаково поражены сценой, разыгравшейся на их глазах.

— Поверить не могу, что они так скандалили у нас на глазах! — сказал Томми.

— Старина Тед получил по заслугам, — пожал плечами Флин. — Но пел он хорошо, забавно. Джессика же предупреждала тебя.

К ним в комнату вошли Джорди и Молли.

— Обещаю, у нас будут отличные выходные, — успокоил их Джорди. — На самом деле, они замечательные люди.

— Я как-то неуютно себя чувствую из-за всего этого, — пожаловалась Молли. — Но, несмотря ни на что, это было в какой-то степени забавным.

— Да не волнуйтесь вы так, мы их едва будем видеть. И вообще, к утру они уже успеют помириться, — заверил Джорди.

— Хорошо, если так, — поежилась Молли. — Дом у них просто великолепный.

Хотя во всем доме витал запах мокрой собачьей шерсти, здание было впечатляющим: просторное, из толстых сосновых бревен, оно располагалось на холме, откуда открывался вид на реку Хелфорд.

Молли замерла у окна, разглядывая устье реки и огоньки, которые отражались в ее воде, а потом спросила:

— А откуда у Теда такой акцент? Я так и не поняла.

— Мы ведь в графстве, расположенном к юго-западу от Лондона, — объяснил Джорди. — Забавно, да? У нее французский акцент, а он говорит на юго-западном наречии. Удивительно, что Джессика так хорошо и чисто говорит по-английски. Ее отец родился в этих краях, но вернулись они сюда несколько лет назад. Где только их не носило, но Тед в жизни добился многого. Местный паренек выбился в люди.

— Ну что? Пойдем вниз? — предложил Флин.

— Пошли. Я чертовски проголодался, — сказал Джорди, направляясь к двери.

— Ты всегда голоден, — улыбнулась Молли.

— Но сейчас я голоден сильнее, чем обычно, — парировал Джорди.

В коридоре они встретились с Люси. Она выглядела измученной, потому что перед отъездом ей пришлось отправиться на какое-то официальное мероприятие, где она несколько часов провела на ногах.

— Вот что я обо всем этом думаю, — объявил Томми. — Нам надо расслабиться и получать удовольствие, ни то наши выходные будут сплошным разочарованием.

Когда они вошли в гостиную, Тед сидел на диване и что-то бормотал себе под нос. Подняв глаза, он сказал:

— А вот и вы. Что будете пить? Вино? Пиво? Мартини? Что вы предпочитаете? У нас есть все, что душе угодно! — Но прежде чем кто-то успел раскрыть рот, он добавил: — Погодите минутку, мы же должны отметить ваш приезд. Где у нас тут шампанское? Эй, как вам идея?

Джорди и Флин ухмыльнулись. Собравшиеся забормотали, что они вроде бы не против.

Мебель в комнате была подобрана и расставлена с большим вкусом, но вот мелкие предметы интерьера располагались повсюду в беспорядке: рядом с искусной работы сервантом стоял столик для напитков на колесиках из нержавеющей стали; на мягком, но тусклом и грязном ковре у камина растянулись собаки. Собачья шерсть покрывала все диваны и кресла. В центре длинной стены висела большая картина — портрет Селестины, который был сделан лет двадцать назад: она лежала совершенно обнаженная на широкой кровати.

Тед пошел искать шампанское, а в комнату неторопливым шагом вошла Джессика.

— Ну дела, Джессика, — крякнул Томми, показывая пальцем на портрет. — Обалденная картина.

— Правда, она роскошна? Я ужасно горжусь своей мамочкой, хотя она у меня немного странная, — проворковала Джессика, а потом, обращаясь к остальным, добавила: — Вам совсем не обязательно пить ночь напролет вместе с папой. Будьте с ним пожестче и, как только захотите спать, отправляйтесь в свою комнату.

— Ерунда, всем хочется выпить и похавать что-нибудь, — прорычал Тед, возвращаясь в комнату с бутылкой шампанского в руках.

Он выглядел таким довольным, словно только что одержал победу в сражении, а поверх своей густой седеющей шевелюры он напялил сеточку для волос. Пробка оглушительно выстрелила и пролетела через всю комнату.

— Йо-хо-хо! — завопил Тед. — Быстро бокалы!

Пенящееся шампанское фонтаном вытекало из бутылки.

Потом они пошли на кухню, чтобы поесть. Чего там только не было: продукты, коробки, журналы, письма и всякий хлам, который накопился за несколько лет. На рабочих столах под шкафчиками не было ни одного свободного уголка. На столе и на небольшом диванчике, который стоял у окна, была навалена целая гуда всяких газет, распечатанных и нераспечатанных писем. Распихав газеты по углам, Тед расчистил на столе немного места. Флин подметил, что сел рядом со стопкой бланков баланса счета и отчетом по состоянию кредита. Он пытался не смотреть в ту сторону, но поймал себя на том, что ему страсть как хочется в них заглянуть.

Внезапно Флин почувствовал усталость. Все эти переезды, да еще и на работе выдалась сложная неделя. Он посмотрел на собравшихся. Они ели пирожки и салат и выглядели такими же уставшими и растрепанными. Томми явно был исключением и оживленно беседовал с Тедом о машинах.

— Джессика, — повернувшись к дочери хозяина дома, сказал Томми. — Не пойму, почему ты мне не рассказывала, что у твоего отца есть «бентли-блоуер»?

— Так она твоя девушка? — загоготал Тед, подливая вина в огромный бокал.

— А что? — раздраженно вскинулась Джессика. — А вообще, я не говорила про машину потому, может быть, что не считаю эту тему интересной. Если хочешь, можешь завтра взглянуть на нее. Она довольно стильная, но очень шумная, к тому же в ней печка плохо работает.

Флин улыбнулся Джорди. Оба они понимали, что думают об одном и том же: ничего у Джессики и Томми не получится.

— А какая это конкретно модель, Тед? — расспрашивал Томми.

— 1928 года, четыре с половиной литра.

— Красота! — воскликнул Томми. — Они просто супер. Полагаю, это британского производства гоночная зеленая машина?

— Почти так, — ответил Тед, широко улыбнувшись. — На каждой двери есть британский флаг. Погоди, я тебе покажу.

Несколько минут спустя Тед с Томми встали и направились в гараж. Собаки всполошились, очевидно, думая, что их собираются выгуливать, и начали лаять. Какая какофония! К тому же Тед громко разговаривал и оглушительно хлопал дверями.

— Теперь вы понимаете, почему дом моих родителей стоит вдалеке от остальных домов деревни, — усмехнулась Джессика.

— Бедная твоя мама, — добавила Люси. — Никакого шанса выспаться, когда вокруг такое творится.

— Ненавижу, когда Томми строит из себя этакого мачо, интересующегося мужскими «штучками», — сказала Джессика. — Такая тоска. Почему бы ему вместо этого не шептать мне на ушко нежные слова?

— Так зачем ты с ним встречаешься? — спросил ее Джорди.

— О, я и сама не знаю. Когда он не занимается спортом и не строит из себя «настоящего мужчину», он очень мне нравится. Честное слово, Молли, ты и не представляешь, как тебе повезло.

— Вообще-то знаю, — улыбнулась Молли, и Джорди весь засиял от счастья.

— С вами хорошо, — начал Флин, вставая, — но самое время идти баиньки.

— Я бы тоже пошел спать, если все согласны, — посмотрев Молли в глаза, сказал Джорди.

— И я. На меня вдруг навалилась такая усталость, — добавила Люси и невольно зевнула.

— Ну, я-то уж точно не собираюсь тут дожидаться отца и Томми, — вставила Джессика, а потом, поняв, что все хотят спать, добавила: — Давайте тут приберем и по кроватям.

Джессика была раздражена: ее взбесила нелепая сцена, которую закатили ее родители, а еще ее злило, что Томми явно больше интересовался машиной, чем ею. Как хорошо, что она, по крайней мере, предупредила всех заранее, что ее родители были немного не в себе. Но какими бы эксцентричными ни были ее родители, они прекрасно проведут время. В доме полно выпивки, рядом море, дискотека в помещении яхт-клуба и еще много — много всего. Что ей сейчас надо, так это хорошенько выспаться, хотя Джессика, конечно, не исключала, что в какой-то момент к ней в комнату заявится Томми. Если такое и произойдет, она просто скажет ему, что устала, что ей не интересны его пьяные бредни, и вообще, ни пошел бы он к себе в комнату и проспался.

Флин проснулся около четырех часов утра. Его мучила нестерпимая жажда. Убедившись, что постель Томми все еще пуста, он включил свет. В его комнате не было ни одного стакана, а потому он решил спуститься на кухню. В доме было темно, и он пошарил по стене в поисках выключателя, которого так и не нашел. Флин на ощупь двинулся по коридору, и тут до него донесся какой-то звук. От испуга он замер на месте. Тут из-за облаков показалась луна, и в ее свете Флин увидел, что это мама Джессики в пижаме спускается по лестнице.

— О, Селеста, ну и напугали же вы меня, — сказал он. — Я спустился, чтобы выпить воды.

Селеста остановилась, огляделась по сторонам, а потом тихим шагом, не сказав ни слова, прошла мимо него на кухню.

— Селеста? — снова позвал он, но она не ответила.

Флин помотал головой и направился вверх по лестнице. Все, что ему сейчас было нужно, так это сон.

К утру дождь прекратился и, хотя в небе все еще были облака, казалось, что денек будет погожим. Селеста в длинном шелковом платье возилась на кухне.

— Доброе утро, chéri, — вся сияя, приветствовала Флина Селеста, видимо, успев позабыть, какая драма разыгралась накануне вечером. — Хорошо спалось?

— Мертвым сном, — потягиваясь, солгал Флин. — Слушайте, извините, если напугал вас ночью.

— Меня? — с недоумением посмотрела на него Селеста. — О чем это ты?

— Ну, на лестнице.

Селеста тупо уставилась на него.

— Рано-рано утром, — продолжил Флин. — На лестнице в прихожей.

Селеста развеселилась:

— Дорогой Флин, наверное, тебе все это приснилось. Вероятно, это все сыр виноват.

«Что она имела в виду?» — подумал Флин. Никакого сыра он не ел. А потом до него дошло, что она, похоже, лунатик. Все это было ужасно неловко, а потому он решил больше не возвращаться к этой теме.

— Кажется, только мы с тобой встали. Пожалуйста, бери все, что тебе захочется. Сегодня я собираюсь весь день провести в постели. Объявляю забастовку, да к тому же у меня жуткая мигрень.

— Мне очень жаль, — ляпнул Флин.

— Да, мне тоже очень жаль. Невероятно скучно валяться в тишине в постели, но это единственный выход, который я вижу в этой ситуации. Вообще-то, должна признаться, мой муж так кричит и шумит — ох уж эта его нелепая привычка, — что толку от всего этого никакого. Ну, вам ни к чему об этом беспокоиться.

Флин сочувственно улыбнулся. Разговор их, кажется, зашел в тупик.

— Ну, я тогда просто налью себе чая, ладно? — робко спросил Флин.

— О да, конечно. Чайник на плите, — хлопая дверцами навесных шкафов, отозвалась Селеста.

Флин направился к плите и чуть не споткнулся о грязную таксу, которая топталась у входа в кухню.

— Юджин, уйди с дороги, дорогой, — проворковала Селеста и взяла на руки костлявую собачонку. — Бедненький мой, об него всегда спотыкаются, — продолжила она и нежно поцеловала пса в макушку, а потом обратилась к Флину: — Самое время для легкой утренней закуски.

Она аккуратно опустила собаку на пол, вытащила из холодильника огромную палку колбасы и принялась ее резать маленькими кусочками.

— Вот, сладкий мой, — просюсюкала она, словно разговаривала с ребенком, и Юджин принялся с чавканием пережевывать свой роскошный завтрак.

— Он так любит колбасу, — объяснила Селеста. — Да, и собаке хочется пожить роскошно на старости лет. Да, Юджин? Да!

Юджин поднял голову, посмотрел на Флина и с довольным видом облизнул свои усы.

— Надеюсь, вскоре вам станет лучше, — сказал Флин, взял кружку с чаем и вышел из кухни.

— Да, — беспечно бросила Селеста.

Она все еще кормила своего пса, словно это была самая веселая в мире игра.

К полудню Джессика, сидя на кухне, строила планы.

— Думаю, нам надо пойти на пляж, — объявила она, убирая со стола тарелки, на которых остались лишь крошки от тостов. — Мы отправимся в Перранпорт. Тут совсем недалеко, и это самый лучший пляж во всем Корнуолле. Томми и папа, вы, кажется, хотели совершить небольшую прогулку на этом вашем «бентли»? Ну так давайте, поторапливайтесь. Все согласны?

Да, все были согласны.

— А можно мне с вами? — спросил Флин Теда.

— Ну конечно, — громогласно ответил Тед. — Поехали.

Гаражная дверь, которая управлялась пультом дистанционного управления, тихо жужжа, открылась. Загорелись два огромных круглых прожектора, ярко освещая до того темное логово «бентли». Томми чуть отступил назад и наклонил голову, восхищаясь чудовищем, представшим перед его взором.

— Красотка, — с благоговейным трепетом сказал он.

Тед вошел внутрь. Через минуту зарычал мотор, и машина сантиметр за сантиметром поползла из гаража на волю.

— Прыгайте ко мне, — позвал Тед, напяливая бесформенную сплюснутую кепку и солнцезащитные очки.

Флин сел назад, положил руки на сиденье и принялся поглаживать мягкую кожу обивки. Томми сел рядом с Тедом.

— Ладно, давайте испытаем ее! — закричал Тед.

Они уехали. Тед, словно полновластный король на троне, сидел за рулем великолепной машины. Флин подумал, что он напоминает мистера Жабу[49]. С оглушительным ревом машина мчалась по дорогам Корнуолла, а Тед сигналил перед каждым новым поворотом, к которому они приближались, и яростно махал рукой испуганным пешеходам.

Флин откинулся на сиденье и наслаждался тем, как ветер треплет его волосы и ласкает кожу. Пусть он беден, пусть он потерпел неудачу в отношениях с Поппи, но, — думал он, — у него есть отличные друзья и еще много всего, благодаря чему можно радоваться жизни. В конце концов, мало кому предоставляется шанс на огромной скорости нестись по маленьким сельским улочкам на «бентли» 1928 года с откидным верхом. Огромные ватные облака отражались в длинном, до блеска отполированном капоте. Автомобиль и вправду был великолепен: чуть приглушенный рык двигателя, отличный дизайн, блестящая хромированная поверхность. Флин начал понимать, почему Теду так нравилась эта машина, и решил для себя, что однажды тоже купит такую же стильную машину высшего класса.

Пляж был почти пустым, потому что был отлив, но все же по песку бродили несколько семей, а на автомобильной стоянке Джессика чуть не наехала на маленького ребенка, который, не глядя по сторонам, несся изо всех сил через дорогу.

— И почему только родители перестают присматривать за своими детьми всякий раз, как я сажусь за руль, — раздраженно пробормотала она.

— И почему только английские пляжи так чертовски непопулярны? — в тон ей произнес Флин.

— Не знаю, — рассмеялась Люси. — Но вообще ты прав. Только представь себе, как бы это выглядело, если бы французы подгоняли к пляжу на Ривьере фургончики, в которых продается мороженое. Не вообразить, да?

— А мне кажется, что это очень даже мило, — вставила Джессика. — Часть нашего культурного наследия.

Они прошли мимо небольшого временного ангара, где хранились принадлежности для серфинга; рядом околачивались бледные угрюмые серфингисты в мокрых гидрокостюмах.

— Вот чем бы мне по-настоящему хотелось заняться, — сказал им Томми.

— Оседлать волну? — уточнил Джорди.

— В точку. Это нечто необычайное.

До моря еще было идти и идти, но они уже слышали шум волн.

— Я собираюсь поплавать, — решительно заявил Томми.

— Я тоже, — расстегивая ремень на брюках, сказал Джорди.

— Но вода уже холодная, — воскликнула Джессика.

— Ерунда, — ухмыльнулся Томми. — Тут просто надо настроиться. Да и вообще, несколько минут — и мы разогреемся.

— А в чем ты собираешься плавать? — спросила Молли Джорди.

— Да прямо в семейных трусах, — невозмутимо ответил тот.

— Боже мой, ну что с этими мужчинами поделаешь, — сказала Джессика, когда Джорди и Томми сняли свои рубашки.

Их тела были белыми-пребелыми, выделялись только загорелые V-образные участки кожи под шеей.

— Когда вы закончите бултыхаться в море как дети малые, отправляйтесь вон на тот холм. Мы будем там, — сказала им Джессика, показывая на большой мегалит, который высился неподалеку от пляжа.

— Кто-нибудь еще идет с нами? — спросил Томми, стаскивая джинсы.

— Для женщин это немного опасно, — сказала Люси. — Так что я пас, если не возражаете.

— Ну ладно, я к вам, наверное, присоединюсь, — решился Флин, когда Томми и Джорди уже собирались броситься в море. — Идите, я буду через минуту.

— Ну и дурачки — просто большие дети, — заметила Джессика, наблюдая, как Флин бежит к волнам, радостно что-то выкрикивая и окликая Джорди и Томми.

Потом, когда они уже сидели на холме, Джессика спросила Молли:

— Ну, как у вас дела с Джорди?

— По-моему, он просто замечательный, — призналась Молли, наблюдая, как трое парней резвятся в море. — Думаю, у нас впереди большой путь. Кажется, даже вкусы наши практически совпадают. Признаться, Джорди мне очень-очень нравится.

— Вот как, — улыбнулась ей в ответ Джессика. — Здорово, когда отношения так хорошо складываются. И поверь мне, последние несколько недель он только и говорит, что о тебе. Ты — самая популярная тема для разговоров. Не знаю, долго ли я еще это выдержу.

— Надеюсь, он вас не слишком утомил, — засмеялась Молли.

— Нет, я очень за него рада, но вот Флин, бедный старина Флин, немного подавлен, хотя изо всех сил старается не воспринимать все слишком остро.

— Да, бедный Флин, — присоединяясь к разговору, сказала Люси. — Кажется, сейчас в его жизни наступила черная полоса?

— Полагаю, что тяжеловато чувствовать, что друг, который был тебе предан, теперь связан отношениями с другим человеком и уже не может уделять тебе столько времени, как прежде, — сказала Молли.

— А ты слышала о приключениях Флина в Италии? — спросила ее Джессика.

— О да. Джорди мне все уши прожужжал. Мне вообще кажется, что почти весь Лондон знает эту историю.

— Да уж, так и есть, — рассмеялась Джессика. — Бедная овечка.

— Она вела себя с ним как настоящая стерва, — вмешалась Люси. — Представляю, как ему там было плохо.

— Что ему нужно, дорогая, так это немного внимания с твоей стороны. Тогда он почувствует себя намного лучше.

Джессика никак не могла взять в толк, почему Люси и Флин никогда не пробовали завязать отношений. Оба они были ее лучшими друзьями. И разве они не созданы друг для друга? Это все их глупое упрямство, но она искренне надеялась, что за эти выходные они сблизятся и хотя бы переспят друг с другом. А еще Джессика подумала, что, вероятно, дискотека в яхт-клубе станет для этого идеальным местом. Они напьются и вдруг почувствуют себя одинокими…

Люси, словно отметая эту тему, взмахнула рукой:

— Прекрати, Джес.

— Поверь, вы могли бы быть отличной парой. Какая досада, что вы так упрямитесь, — стояла на своем Джессика.

— Джессика, я встречаюсь с Дэйвом, так что забудь!

Молли выглядела несколько растерянной, и Люси, заметив выражение ее лица, пояснила:

— Дэйв служит в армии. Его часть размещается в Германии. Так что я очень редко его вижу.

— А когда и видит, то он всегда хочет одного: улизнуть побыстрее к своим идиотским дружкам. Так что Люси никогда не удается побыть с ним наедине, — вставила Джессика.

Люси вздохнула:

— Все не так плохо, как она рассказывает. Просто у Джессика навязчивая идея, что я должна дать Дэйву отставку и начать встречаться с Флином.

— Да, тебе следовало бы, — язвительно сказала Джессика.

— А ты нравишься Флину? — спросила Молли.

— Не думаю, но Джессика убеждена в обратном.

— Конечно, ты ему нравишься, спроси любого.

— Джессика? — легонько толкнула локтем Люси свою подругу.

— Да, дорогая?

— Может, сменим тему?

Ребята вышли на берег, кое-как натянули на мокрые тела одежду и побрели вдоль берега в направлении холма. Присоединившись к девушкам, они начали беседовать кто о чем. Молли разговаривала с Томми, а потому Джессика улучила минутку и шепнула Джорди:

— Она такая милая, тебе несказанно повезло.

— Знаю. Я очень рад, что она тебе понравилась. Надеюсь, что Флин не станет, как обычно, ходить с угрюмым видом.

— Знаешь, мне кажется, он должен встречаться с Люси.

— Флин и Люси? — скептически сказал Джорди. — Но они же уже лет сто как дружат, и с чего ты взяла, что их отношения должны стать другими именно сейчас?

— Потому что они — две одинокие души, которые ищут любви, и вообще, они сами не понимают, как хорошо друг другу подходят, — решительно заявила Джессика.

Джорди пожал плечами:

— Может быть. Слушай, как насчет мороженого? Я не могу вернуться в Корнуолл, пока не отведаю здешние сорта.

В здании яхт-клуба начиналась ежегодная дискотека. На стенах висели выцветшие фотографии яхт и яхтсменов и вставленные в рамки списки президентов и почетных секретарей, вымпелы и разноцветные воздушные шарики. В одном конце зала стареющий рокер, готовясь к дискотеке, рылся в коробках с кассетами. За столиками уже сидели небольшие группки тинейджеров и деревенской молодежи. Вид у них был какой-то испуганный.

— Фантастика, — объявил Томми. — Нам немедленно нужно раздобыть пива.

— Только посмотри на диджея, — прошептал Флин Джессике. — Ему же не больше восемнадцати!

— Тс-с, веди себя прилично, — с деланной серьезностью велела Джессика и начала подталкивать их в сторону столика.

Томми и Джорди пошли в бар за пивом.

— Когда включат музыку? — спросила Люси.

— С минуты на минуту, — сказала Джессика.

— Думаю, надо мне как следует выпить сегодня, дорогая, — без особого энтузиазма сказал Флин Джессике.

— Отличная идея. Я обязательно последую твоему примеру.

Когда из двух огромных колонок раздалась музыка, собравшиеся заметно оживились и начали танцевать.

— «Я верю в чудеса — йе-е!» — подпевал в микрофон диджей. — Так что все на танцпол. Танцуем, танцуем! Покажите всем класс!

— Хорошо! — закричал Томми, постукивая пальцами по воображаемому барабану.

— Пошли, — прокричала ему Джессика, и они вышли на самый центр танцевальной площадки и закружились в танце.

Джорди чувствовал себя немного неуютно и объяснил Молли, что он обязательно потанцует с ней, но сначала ему надо немного выпить. Это придаст ему храбрости.

— Люси, не хочешь потанцевать? — спросил Флин, вставая и протягивая руку девушке.

— Конечно, с удовольствием, — ответила она и лучезарно ему улыбнулась.

Через три часа, когда вся классика диско отзвучала, друзья вновь собрались за своим столиком. Они были разгоряченные, уставшие и подвыпившие. Даже Джорди натанцевался так, что у него от усталости тряслись руки.

— Здесь намного лучше, чем в лондонских дискотеках! — воскликнула Люси.

— Ну кому нужно техно, когда у нас есть старое доброе диско, — рассмеялся Флин.

Большую часть вечера он провел с Люси, но когда диджей объявил мелодию «Танцующая королева», Флин посмотрел на Молли и протянул ей руку. Хихикая, Молли взглянула на Джорди, а потом встала.

— Ну пойдем, — сказала она. — Потанцуем.

Флин начал кружиться и размахивать руками в такт музыке, а потом взял Молли за талию и закружил ее. Он слышал, как хлопает и свистит Томми, а Молли смеялась и визжала. Он снова взял ее за талию и прокружил еще раз, а потом вдруг притянул ее к себе.

— Джорди с ума сходит от ревности! — заорал Томми, но Флин только ухмыльнулся и посмотрел в сторону Джорди.

Потом они обменялись соблазняющими взглядами и стали разводить в воздухе руками так, словно ласкали тела друг друга. Флин видел, как сердито смотрит на них Джорди из-за столика, а потому прошептал Молли на ухо:

— Твой приятель ревнует.

Флин начал раскачиваться из стороны в сторону, ведя за собой Молли, а она тем временем оглянулась на Джорди и снова повернулась к Флину.

— Господи, вот глупый!

Когда они вернулись к столику, Джорди взял свою кружку с пивом и внезапно выплеснул ее на Флина.

— Джорди! — закричала Молли.

— Приятель, успокойся, — сказал Томми.

— Какого черта? — заорал Флин.

Пиво стекало по его лицу и груди.

— А ты как думаешь? — рявкнул Джорди.

Его лицо было перекошено злобой.

— Да пошел ты, — чуть тише сказал Флин и вылил на Джорди свое пиво.

— Отлично, тварь ты такая, — завопил Джорди, вместе со стулом рывком отодвигаясь от стола.

Прежде чем Флин успел среагировать, Джорди повалил его на пол и выскочил из зала.

— Лучше бы тебе пойти за ним, — посоветовала Джессика Молли.

Молли обеспокоено кивнула и поспешила прочь.

— Парни, кончайте возню, — несколько запоздало встрял диджей.

Большинство из собравшихся смотрело в сторону, где только что произошла потасовка. Флин поднял взгляд на Джессику. Наконец все снова стали танцевать. Джессика что-то говорила Флину, но он не слышал, что именно.

Томми попытался поднять его на ноги.

— Приятель, ты в порядке? — спросил Томми, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

— Кажется, да, — слабым голосом пробормотал Флин, потирая затылок.

— Какой же ты идиот! — в сердцах бросила Джессика.

Что он мог ей на это ответить? Его испуг и злость исчезли так же быстро, как и появились. Ему было стыдно, он раскаивался в своем поведении.

— Что же я наделал? — спьяну завопил Флин. — Я сломал Джорди жизнь. Он никогда больше не заговорит со мной!

— Ты смешон, — сказала ему Люси. — К утру все позабудется.

— Кто-нибудь собирается продолжить танцы? — поинтересовался Томми, слегка раскачиваясь в такт музыки из стороны в сторону.

— Я потанцую с тобой, Томми, — решительно заявила Люси, отодвигаясь от стола на своем стуле.

— Превосходно! — ухмыльнулся он.

— Я отвезу Флина домой, — сказала ему Джессика, но Томми, дрыгая ногами, уже пробирался сквозь толпу к центру танцевальной площадки.

— Спасибо, Джессика. Ты настоящий друг, — вздохнул Флин, когда в ее сопровождении шатающейся походкой доплелся до своей комнаты.

— Ладно, ладно, не переживай, дорогой. Только давай-ка снимем с тебя это дерьмо, оно все пропиталось пивом.

— Да, знаю, просто чудовищно.

Но когда Флин попытался расстегнуть пуговицы, то неожиданно ощутил, что Джессика одной рукой придерживает его за талию, а вторую руку положила ему на грудь. Несмотря на опьянение, а может, именно благодаря этому, Флин почувствовал, как по его спине побежали мурашки и инстинктивно взял Джессику за руку. Она подняла на него глаза. Она выглядела невероятно сексуально. Флин наклонился и легонько поцеловал ее, но потом почувствовал ее теплый язычок у себя во рту.

— Пошли со мной, — нежно шепнула Джессика и повела его по коридору в большую ванную. Там она снова поцеловала его, потом включила душ и начала медленно снимать с себя одежду.

— Ну давай же, — позвала она, пока Флин пытался справиться со своим ремнем.

Ласкать ее нежное тело было истинным наслаждением. Теплая вода стекала по ним струйками. С семнадцати лет Джессика не делала ничего подобного: они целовались и плескались под душем. Флин чувствовал, как на него накатывает невероятная волна возбуждения. Он ликовал. Он покрывал тело Джессики поцелуями, а она шептала ему «давай, сделай это» и прижимала его к себе все плотнее, пока он наконец не вошел в нее. Прижавшись спиной к стене ванной, она обвила Флина ногами. А вода все так же струилась по их телам. Когда они вытерли друг друга полотенцами, Джессика не произнесла ни слова, просто лукаво подмигнула. Внизу хлопнула дверь.

— Черт, — с досадой сказал Флин. — Они вернулись.

Джессика улыбнулась, крепко обняла его и шепнула:

— Пора спать, дорогой.

И испарилась.

Флин услышал, как поют свою обычную утреннюю песенку вяхири, и понял, что уже не спит. Было очень рано, а потому, перевернувшись на другой бок, он попытался снова уснуть. И вдруг с тревогой вспомнил о вчерашней потасовке с Джорди.

— Черт! — громко выругался он. — Проклятье!

А еще Джессика. Это еще хуже. И как только он умудрился? За один час в пьяном угаре расстроить отношения с двумя своими самыми лучшими друзьями на земле! И что только подумает Джессика? Ну почему она переспала с ним? А что если она захочет продолжения? Флин лег на спину и уставился в потолок. Может, так случилось потому, что им никак не удавалось найти себе подходящую пару? А что если им снова начать встречаться? Определенно, его влекло к Джессике. Вообще-то она многих привлекала. Они были пьяны, но секс у них был отличный. Более того, всем было ясно, что отношения между Джессикой и Томми долго не продлятся. Флин знал, что был одним из самых лучших друзей Джессики, но неужели ей хотелось от него большего, чем просто дружба? Неужели тем, что случилось между ними прошлым вечером, она хотела дать ему понять, что желает более близких, интимных отношений?

Джессика тоже проснулась. Рядом с ней, в неведении, что она ему изменила, громко храпел Томми. Почему, ну почему она переспала с Флином? Она хорошо понимала, что будет дальше: Флин решит, что влюбился в нее, что они созданы друг для друга, и когда она скажет, что ей нужен Томми, он начнет ревновать и разобидится на нее. Так и будет. Как же печально это осознавать. Но вообще-то они отлично повеселились. Запретный плод сладок. Флин был неотразим: огромные печальные глаза и всклокоченные волосы. Она понимала, что Томми — далеко не тот мужчина, о котором она всю жизнь мечтала, но он ей очень и очень нравился. Он умел развеселить Джессику, был симпатичным. С ним было приятно проводить время, а потому ей совсем не хотелось, чтобы Флин разрушил их отношения. Джессика закусила нижнюю губу. Ей необходимо поговорить с Флином. Остается только надеяться, что все будет хорошо. Конечно, она любила его всем сердцем, но только как друга. Как друга! Она осторожно выскользнула из-под одеяла и спустилась вниз по лестнице.

— Привет, Джессика! — сказал Флин.

Сердце его бешено забилось, когда он увидел, как в его в комнату тихо вошла Джессика.

— Тс-с, — приложила она палец к губам, на цыпочках подходя к его кровати.

Она села рядом с ним на постель, улыбнулась и попыталась подобрать нужные слова.

— То, что случилось прошлым вечером, — медленно начала она, — не должно больше повториться.

Она видела, как изменилось выражение лица Флина, как он помрачнел.

— Все было отлично, — добавила она, — но мы совершили ошибку. Я слишком сильно дорожу нашей дружбой, чтобы допустить, чтобы наша глупость все испортила.

Джессика была довольна тем, что сказала, особенно последней фразой.

— Ты права, — пробормотал Флин, кивая в знак согласия. — Совершенно права. Отлично развлеклись, но повторять определенно не стоит.

Он еле заметно улыбнулся.

— Хорошо. Мы снова лучшие друзья?

— Ага.

— И мы никогда об этом никому не расскажем?

— Ни одной живой душе.

Джессика наклонилась и легонько поцеловала его в лоб:

— Отлично. Рада, что мы все обсудили. Увидимся за завтраком. Умираю, как хочется поваляться в ванне и почитать «Хеллоу»[50]!

Флин, конечно, понимал, что она была права. Но вообще-то его определенно привлекала мысль о том, что они могли бы заниматься с Джессикой любовью каждую ночь. И безусловно, как ни крути, он в очередной раз получил от девушки отставку. Он был несколько расстроен и подавлен. Еще один удар по самолюбию.

По пути в туалет Флин столкнулся с Джорди.

— Джорди! Как хорошо, что я тебя встретил, старина! — как можно искреннее воскликнул он.

— Я искал тебя, — буркнул Джорди и легонько двинул друга в челюсть.

— Прости, старина, — робко сказал Флин.

— Нет, это ты меня прости. Я вел себя как скотина, — сознался Джорди.

— Я тоже. Как глупо все вышло, да?

— Да уж. Посмешище, да и только. Видел, как на нас все пялились?

— Ага, — рассмеялся Флин. — То еще зрелище.

— Ладно, прости меня, — снова сказал Джорди.

— Да ну, забудь. Просто повеселились.

Повисла пауза.

— Молли в порядке? — спросил Флин.

— Да, кажется, она меня простила.

— Хорошо. Передай, что я извиняюсь.

— Ладно, — бросил Джорди, направляясь обратно в свою комнату. — Увидимся.

Флин понял, что уже не сможет заснуть. Но, по крайней мере, он помирился с Джорди. Одевшись, он спустился вниз. На кухне, что-то весело обсуждая, завтракали Селеста и Тед. В последний раз он видел Селесту вчерашним утром, но тогда она была «при параде» и недомогала. Кажется, они с Тедом тоже помирились и, попивая кофе и читая газеты, являли собой пример счастливого брака.

— Доброе утро! Садись, расскажи нам, как вы провели прошлый вечер, — радостно улыбаясь, сказал Тед.

— Мы от души повеселились, — чистосердечно признался Флин.

Ему совсем не хотелось описывать им вечер в подробностях.

— Хотя, когда я проснулся, у меня немного болела голова.

— Великолепно, это хороший знак! — громко заявил Тед.

И у него, и у Селесты было превосходное чувство юмора. Они стали расспрашивать его о жизни в Лондоне, о работе, о Молли с Джорди, о Джессике и Томми. И Флин с удовольствием им отвечал.

— Видите ли, Джессика мне почти ничего не рассказывает, — пожаловалась Селеста. — Так тяжело быть матерью! Я все время переживаю, что она что-нибудь выкинет или что с ней что-нибудь случится. В конце концов, Лондон, как и все большие города, — очень опасное место. Но она говорит, что ей надоели мои бесконечные звонки.

Флин с сочувствием улыбнулся Селесте.

— А вообще здорово, что вы все к нам приехали. С вами очень весело! — продолжила она, хлопнув в ладоши.

Как будто и не встречала их столь холодно и не пропадала в своей комнате почти два дня.

— Я обожаю у вас бывать. Вы такие гостеприимные, — улыбнулся Флин, понимая, что никогда не поздно выразить признательность людям, которые тебя принимают в своем доме.

— Как мило с вашей стороны! — Тед откинулся на спинку стула и потянулся. — Да, в такие дни понимаешь, что Корнуолл — самое лучшее место во всей Англии. Я рад, что мы больше не живем во всяких никудышных местах вроде Кувейта, дорогая! — Он послал Селесте воздушный поцелуй.

— Я тоже, chéri, — улыбнулась она и любовно взяла своего супруга за руку. — Знаете, Флин, Теду приходилось иметь дело с плохими людьми.

Флин чувствовал себя немного неуютно. Ему что, обязательно это все слышать?

— Да, таких людей я называл маньяками. Они жаждали власти, — продолжил Тед. — А потом до меня вдруг дошло, что мне уже пятьдесят два, у меня есть на счету немного денег — так какой смысл надрываться, устраивая дела с этими ненадежными парнями. Я так затосковал по Англии, помнишь, дорогая? Точнее, по Корнуоллу. И вот мы вернулись. Честно говоря, я не совсем отошел от дел. Веду тут кое-какие проекты. И все пока у меня нормально.

— Ну, может, я и покажусь вам эгоистом, но скажу, что я тоже рад, что вы вернулись именно сюда, — признался Флин.

— Ха-ха, ты отличный малый, Флин, — рассмеялся Тед.

Селеста встала, чтобы приготовить еще кофе, а Тед продолжил:

— Вот что я тебе еще скажу. По-моему, не стоит всю жизнь рвать задницу, зарабатывая деньги, если потом тебе не удастся всем этим насладиться.

Видимо, чтобы особенно подчеркнуть свои слова, он раскинул руки в стороны и посмотрел в окно на реку.

Флин кивнул в знак согласия. Тед был на сто процентов прав: жить надо полной жизнью.

— Я все время переживаю, что ждет меня в будущем, — после некоторой паузы признался Флин. — Как знать, где мы все окажемся? Что дальше будет? Техника становится все более совершенной, компьютеры — все более умными, а на дорогах полным-полно машин. Когда все это закончится? Есть ли предел? Как-то все это зловеще. Словно жизнь наша уже не принадлежит нам, мы не можем ее контролировать.

— Честно говоря, у нас была жизнь сложнее, уверяю тебя, — вмешалась Селеста. — Когда мы были в вашем возрасте, у нас не было и половины того, что есть у вас. Мы не могли ходить на вечеринки также часто, как вы.

— Говори за себя, дорогая, — хихикнул Тед и подмигнул Флину.

— Тед, ну ты же прекрасно знаешь, что я права. А еще, Флин, никому из вас не пришлось жить в военное время. Мой отец воевал в Сопротивлении. Многие из его друзей были убиты. Чудовищное время. Ему было чуть за двадцать, примерно столько, сколько тебе сейчас. Ужасные события отобрали у него лучшие годы жизни.

Флин задумался над словами Селесты. Она была права: может, он и не слишком доволен современной жизнью, но, слава богу, ему не пришлось воевать и видеть у руля своей страны сумасшедшего диктатора.

— Хватит этих разговоров, — настойчиво сказала Селеста. — Не хотите сегодня покататься на лодке?

— С удовольствием. Вы уверены, что вас это не затруднит? — уточнил Флин.

Мало-помалу хорошее настроение возвращалось к нему.

— Ничуть! — шлепнул ладонями по столу руками Тед. — Разве можно приехать в Корнуолл и не прокатиться на лодке! Словно река не течет у нас под самыми окнами!

Все было решено. Постепенно все подтянулись на кухню, и к ланчу друзья окончательно проснулись и были готовы отправиться на прогулку. Джорди с Флином болтали и смеялись, словно и не было вчерашней потасовки. Они так радовались, что эта неприятная история не положила конец их дружбе, что их дружеские чувства друг к другу только окрепли. Сначала все подкалывали их, шутили по поводу их ссоры, но вскоре происшествие забылось. Джессика тем не менее избегала смотреть Флину в глаза, к тому же Флин заметил, что на этот раз она уделяет несравненно больше внимания Томми. Она смеялась вместе со всеми над их комической сценой на дискотеке, но Флин вдруг отчетливо понял, что она обращается непосредственно к нему. В какой-то момент она предложила всем выпить чая или кофе, но у него даже не поинтересовалась, что он предпочитает. Зачем она пытается задеть его чувства? Флину отчаянно не хотелось воспринимать все слишком близко к сердцу и расстраиваться, но ему это никак не удавалось. Больше всего ему хотелось взять и повернуть время вспять, чтобы ничего не случилось.

Снаружи к небольшой деревянной пристани была привязана лодка «Веселый пират». Томми и Джорди, не подозревая о страданиях Флина, внимательно слушали лекцию Теда о том, как управляться с лодочным мотором.

— Она миниатюрная леди, а вы вон какие тяжелые. Поэтому следите за тем, чтобы скорость всегда оставалась постоянной, — предупредил их Тед. — Далеко собираетесь плыть?

— Мы хотим переплыть через Хелфорд и на том берегу перекусить в пабе, папа, — сказала Джессика.

— Ладно, хорошей дороги, — махнул им рукой Тед, а потом развязал веревку и оттолкнул лодку от берега.

Маленький моторчик ожил.

Они добрались до другого берега, привязали лодку и нашли свободный столик в пабе. Было все еще солнечно, но ощутимо холоднее, а потому никому не хотелось сидеть снаружи.

— Ну ты негодник, — пожурила Люси Флина, когда они вдвоем подошли к бару, чтобы заказать напитки.

— Так она тебе разболтала, — не взглянув на нее, буркнул Флин. — А я думал, что эта змея будет держать язык за зубами.

— Ну, в этом вся Джессика.

— Да уж, но я ведь ничего не рассказал Джорди, а обычно я с ним делюсь всеми новостями. Извини, Люси, но меня все это бесит. Особенно когда я вижу, как она вьется вокруг Томми, пытаясь ему угодить. Почему она такая гадкая?

— Она чувствует себя виноватой, вот почему. И пытается загладить свою вину, уделяя повышенное внимание Томми. Да и вообще, ты виноват не меньше ее.

Флин сердито уставился на стойку бара.

— Флин, не надо так из-за этого расстраиваться. Прошу тебя. — Люси погладила его по плечу.

— Извини, Люси, не могу я не расстраиваться, — вздохнул он и взял напитки.

Флину хотелось поговорить с Джессикой, но это никак не удавалось. Все смеялись и оживленно беседовали. Томми и Джорди вспоминали истории и разнообразные шалости из разгульной университетской жизни. Флину хотелось присоединиться к их разговору, но он понимал, что его натянутая улыбка выглядит совсем неубедительной.

— Я бы просидел здесь до вечера, — радостно заявил Джорди, бухая на стол свою пустую кружку.

— Я тоже, — поддержал Томми. — Но я продрог до костей.

— Так давайте закажем еще выпивки? — предложила Джессика. — Флин, поможешь мне?

Она заметила, какой у него хмурый взгляд. Он был раздражен. Джессика проклинала саму себя. Какая же она дура!

— Зачем ты рассказала Люси? — прошипел Флин, когда они подошли к бару.

— Ой, Флин, ну будет тебе! Мне надо было с кем-то поделиться, — оправдывалась Джессика.

— Но ты же сказала, что ни одна живая душа не узнает. Я, например, Джорди не рассказывал.

— Люси не в счет. И вообще, я не была уверена, что ты ему не расскажешь. А теперь просто успокойся, дорогой, и перестань злиться. Тебе это не идет. Мы оба признали, что совершили ошибку, так что перестань мучить себя.

Она попыталась его пощекотать и заметила, что он едва сдерживает улыбку.

— Прошу тебя, Флин, не корчи такой убитый вид. Жалко на тебя смотреть.

— Тогда перестань игнорировать меня и вертеться вокруг Томми, — обиженно потребовал Флин. — Это действует мне на нервы.

— Хорошо, хорошо, — согласилась она, — но только если ты мне немедленно улыбнешься.

Флину казалось, что успокоился он лишь самую — самую-самую — малость, но, когда Джессика снова начала разговаривать с ним с прежней теплотой, то он забыл обо всех своих мучениях. Все остальные ничего не заметили и весело продолжали пить, а потому, когда засобирались обратно к «Веселому пирату», то были уже порядочно навеселе. Нет, они не были пьяными, просто слишком много смеялись и дурачились. Джорди сел у мотора и вызвался рулить, а вскоре начал раскачивать лодку из стороны в сторону, так что все вцепились в борта, а девушки завизжали. Джорди тут же прекратил свои проказы. Но потом у мотора сел Томми, но вместо того, чтобы направиться прямиком к берегу, начал, подражая Джорди, раскачивать лодку. Джессика закричала, чтобы он немедленно перестал, но он только смеялся и раскачивал лодку все сильнее, а Джорди с Флином его подстрекали. Когда они доплыли до речного заливчика Порт-Навас, Томми качнул лодку так сильно, что она опасно накренилась и Люси внезапно полетела за борт. Все кинулись к тому краю, чтобы помочь ей. И тут накатила высокая волна, и лодка зачерпнула порядочно воды.

— Томми, чертов ты кретин! — заорала Джессика.

— Ладно, прошу у всех прощения! — прокричал Томми и повернул лодку к тому месту, где барахталась Люси. — Успокойтесь и помолчите секунду.

Когда они подплыли к ней, Флин, не раздумывая, прыгнул в воду. Ведь Люси могла понадобиться помощь.

Но его благородный поступок никто не оценил.

— Блестяще, — всплеснула руками Джессика. — Теперь нам придется вытаскивать двоих. Флин, неужели обязательно было это делать?

— Я пытался спасти Люси! — отплевываясь, рявкнул Флин. — Это ведь только тебе все до фени.

Вода была холодной, одежда прилипла, и Флин чувствовал, как новая волна раздражения накатывает на него.

— Слушайте, без паники, — приказал Томми.

Они вместе с Джорди осторожно перегнулись через борт и взяли Люси за обе руки. Мало-помалу они втянули ее в лодку. Девушка плюхнулась прямо в грязную коричневую воду, которая плескалась по днищу.

— Флин, сможешь доплыть до того сарая для лодок, вон там? — сказал Джорди, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, и показывая пальцем в сторону ветхого сооружения, которое находилось от него в пятидесяти метрах. — Думаю, нам лучше плыть без лишнего груза.

— Но вода ледяная! — отплевываясь, возразил Флин.

— Начни плыть и разогреешься. Всего-то тридцать метров с небольшим, — настаивал Джорди, а потом не выдержал и в голос рассмеялся.

«Отличное завершение ужасного дня», — думал Флин, плывя в направлении сарая то кролем, то по-собачьи, стараясь не опускать голову под воду. Здесь вода была намного холоднее, чем на пляже, да еще и грязнее. Одежда прилипла к телу и от воды стала тяжелой, поэтому плыл Флин довольно медленно. «Какой же я глупец, что прыгнул вслед за ней, — ругал он себя. — Но это же было инстинктивное действие». Теперь он заболеет пневмонией и умрет. Ну, это хотя бы избавит его от всех проблем. Он плыл и плыл, а до сарая все еще оставалось прилично.

Томми выбрался на берег и, понурив голову, повел лодку к тому месту на пристани, где ее нужно было привязать, пока Джорди и Молли пытались отогреть мокрую, трясущуюся от холода Люси.

— Говорила я тебе, перестань выделывать свои идиотские трюки! — Джессика сердито посмотрела на Томми. — А что если бы кто-то утонул?

Что Томми мог ей на это сказать? Ничего. Он вел себя неосмотрительно, пытаясь порисоваться перед друзьями, но его представление явно не удалось.

— А Флин в порядке? — стуча зубами, спросила Люси.

— И кого только он из себя строит? — проворчала Джессика.

— Вон он, выбирается на берег у сарая, — сказал Джорди. — Бедняга Флин. В последнее время ему совсем не везет.

— Да, и ты к этому приложил руку.

Джорди чувствовал себя глупо. Он очень сожалел, что так бурно отреагировал прошлым вечером; от одного воспоминания об этом ему становилось не по себе. Как он обрадовался, что Флин не затаил на него злобы и что эта нелепая история позади. Самый лучший способ справиться с неприятным прошлым — это вести себя так, словно ничего и не было.

Обогнув сарай, Флин увидел тропинку и побрел обратно в деревню. Ему было холодно, он устал и чувствовал себя полным идиотом. Его лицо и руки были покрыты слоем солоноватой грязи, а еще ему придется выбросить ботинки, потому что они были безнадежно испорчены. А это означало, что опять придется тратиться, выбрасывать деньги на ветер. А прошлым вечером он вдобавок чуть не потерял двух своих самых лучших друзей.

— Никогда еще мне так плохо не было, — полным страдания голосом простонал он вслух.

Флин вышел на широкую дорогу; с него все еще капала вода.

Тед от души посмеялся над этим происшествием, особенно когда убедился, что лодка цела и что никто не ранен, но Селеста пришла в ярость:

— Боже мой, посмотрите на самих себя! Вам по двадцать пять лет! Двадцать пять лет, самое время повзрослеть! А вы такие безответственные! Если выпили лишнего, так можно всех утопить? Вы ужасно меня огорчили! И когда вы только станете умнее и будете вести себя, как подобает в вашем возрасте? Флин, ну куда это годится! Ты же мог погибнуть! Как бы я тогда смотрела в глаза твоей матери? Честное слово, какие вы все жалкие! — Она приложила руки к глазам. — Я в вас разочаровалась. Все это выше моих сил. Пойду наверх, лягу.

Джессика ничего не сказала. Слова Селесты повисли в воздухе грозовыми тучами, а потому вслед за ней, не проронив не слова, ушла в свою комнату и Джессика. «Да уж, полное фиаско», — подумал Флин. Все остальные чувствовали себя пристыженными, униженными. Никто не знал, как вести себя, что говорить, пока наконец Тед не разрядил обстановку:

— Слушайте, ребята. Вам всем надо принять горячую ванну и расслабиться, а потом спускайтесь вниз и мы чего-нибудь выпьем. Скоро и Селеста, и Джессика придут в себя, и все будет в порядке. Вы, конечно, вели себя как настоящие идиоты, но не переживайте, в жизни всякое случается.

Тем не менее выходные не задались. В течение следующей недели Флин с Джессикой практически не разговаривали друг с другом. Она проводила больше, чем обычно, вечеров у Томми или работала допоздна, а поскольку Джорди был у Молли, то дом остался целиком в распоряжении Флина, отчего ему совсем было грустно и уныло.

Глава 17 У Джессики снова дурное настроение

Джессика понимала, что с момента заключения их договора прошло уже полгода, а ее положение на работе и личная жизнь оставляли желать много лучшего. По этому поводу она все больше раздражалась, и настроение у нее было из рук вон плохим. С Томми они отлично ладили, все шло хорошо. Он баловал ее: водил в рестораны, в театры. Но, увы, не мог заставить трепетать ее сердце. Когда Джессика рассказала об этом Люси, то старинная подруга посоветовала ей немедленно прекратить эти отношения.

— Но мне с ним весело, — возразила Джессика. — Он очень милый, честное слово.

— Все это, конечно, хорошо, — перебила ее Люси, — но к чему это все приведет? Если ни к чему не приведет, тогда какой смысл?

Джессика была с ней абсолютно не согласна.

— Смысл есть. Я буду поддерживать отношения с Томми, пока не встречу мужчину моей мечты, ну, а если не встречу, там посмотрим. В любом случае, — добавила она, — уж кто бы говорил о смысле, так только не ты.

Люси нахмурилась:

— На эту тему я вообще не намерена разговаривать, но только не забывай, что ты с Томми, как бы так сказать, не очень честна. И не перестаешь его обманывать, давая ему надежду.

— Я признаю, что совершила большую ошибку, но ведь Томми об этом не знает. А раз он не знает, значит, и обижаться не может. Как бы то ни было, я намерена продолжать.

— Как благородно с твоей стороны, — подняла брови Люси.

Джессика поняла, что убедить подругу ей не удалось.

Работа — вот еще одна проблема. Дамиен — ее босс — как-то сказал, что обязательно и очень скоро повысит ее в должности. И вот несколько недель спустя появилась хорошая вакансия. Старший менеджер, в обязанности которого входило обслуживать основного клиента — автомобильную компанию. Джессика понимала, что плохо разбирается в автомобилях, но всерьез взялась за их изучение. Она была больше чем уверена, что блестяще справится с этой работой.

Первый удар последовал, когда Дамиен открыл конкурс на вакансию для специалистов со стороны. Так что вместо того, чтобы получить новую работу на блюдечке с голубой каемочкой, Джессике предстояло пройти собеседование на общих основаниях. Второй удар последовал, когда она увидела в списках членов комиссии по персоналу имя Ричарда Кибла. Увидев его на собеседовании, Джессика совсем пала духом. Сначала он ничего не сказал, даже вскользь не обмолвился о том, что произошло между ними в прошлом. Просто сел у одного края стола и с отсутствующим видом стал вертеть в руках ручку. В его присутствии Джессика чувствовала себя неспокойно. Он был похож на кота, который лениво поигрывает со своей добычей, пока не наступит время съесть ее. Она наверняка это знала, а потому ерзала в кресле. От напряжения у нее вспотели ладони.

— Ну что? Начнем с чего-нибудь очень простого? — вдруг жизнерадостно предложил он, впившись в нее глазами. — Чем отличаются, ну, скажем, «фольксваген-гольф GTI» и модель объемом 1,4 литра?

— Первая более мощная.

— Да, точно, — продолжил он, улыбаясь. — Но не могли бы вы рассказать более подробно?

Джессика понятия не имела, что говорить. Она знала лишь, что парни предпочитают «GTI», а девушки — другие модели.

— Нет, не могу, извините.

Ричард Кибл повернулся к Дамиену и другим членам комиссии.

— Очень важно, — медленно, покровительственным тоном изрек он, — чтобы тот, кто будет обслуживать самого важного клиента в Лондоне — автомобильную компанию, — знал хотя бы немного о предмете.

Джессика молчала. «Ублюдок», — думала она. Джессика понимала, что он намеренно пытается навредить ей.

— Хорошо, — продолжил он. — Что конкретно вас привлекает в автомобилях?

Джессика потерпела фиаско. Она много читала про автомобили, различные модели, изучила предыдущие рекламные кампании автомобилей, даже расспросила своего отца о его «бентли», но все же ей пришлось признаться самой себе, что автомобили ее мало привлекают. Глубоко вздохнув, она начала распинаться об эстетике, дизайне, как внешнем, так и внутреннем, и о том, как сложно продвигать на рынке новые модели или делать более безопасные машины. Она объяснила, что дело вовсе не в том, нравятся ли ей автомобили; ее задача заключается в том, чтобы убедить покупателя отдать свои деньги именно за ту машину, которую она рекламирует. Именно это ее интересует, а не то, выиграет ли Михаэль Шумахер чемпионат мира.

Едва выйдя из кабинета, Джессика уже знала, что не видать ей этой работы как своих ушей. И оказалась права. Дамиен отвел ее в главный конференц-зал со стеклянными стенами и объявил, что работу получил кандидат со стороны.

— Мне жаль, Джессика, — сказал он ей. — Я знаю, тебе не терпится продвинуться по карьерной лестнице, но у тебя недостаточно знаний об автомобилях. Чтобы работать с этим клиентом, нужно быть помешанной на машинах.

— Я могу помешаться! — взмолилась она.

— Слушай, ты отлично справляешься со своей работой. Когда будет подходящая вакансия, ты обязательно получишь повышение. Это лишь вопрос времени.

Небольшое утешение. А может, стоит поискать работу в другом месте? Разве Дамиен не говорил, что ей нужна более сильная мотивация или нечто такое, чтобы потребовало от нее полной отдачи? Джессика была расстроена. Она понимала — и знала, что Дамиен это тоже понимает, — что она отлично справилась бы с этой работой. Единственной причиной, по которой она осталась ни с чем, был Ричард Кибл и его униженное мужское достоинство.

Люси посоветовала ей написать жалобу.

— Не могу, — вздохнула Джессика. — Если я подам жалобу, то уже никогда не отмоюсь от этого позора. Компанией управляют мужчины, а потому, случись что, вперед выходит эта идиотская мужская солидарность.

— Но им все равно пришлось бы что-то сделать.

— Конечно, но тогда я никогда не получу повышения или вообще меня нигде больше не примут на работу. Если я пожалуюсь, то все станут думать, что я скандалистка и не заслуживаю доверия.

— И что же делать? Ты собираешься и дальше работать с такими людьми?

Ответ был простым: да. Джессика будет с ними работать. Ей нравилась ее работа, к тому же она действительно отлично справлялась с ней и даже преуспевала. Самый верный способ получить повышение — это стиснуть зубы покрепче и поискать какие-то другие компании. Или сделать нечто такое поразительное, чтобы Дамиену пришлось ее повысить. Конечно, ситуация была не идеальной. К тому же это значило, что теперь Джессика плелась в самом хвосте их с Флином и Джорди состязания, и это ее порядком рассердило.

Вообще-то, сам дом был еще одной проблемой. Жить в нем оказалось не так весело, как она думала. Джорди почти никогда не было, потому что он проводил все свободное время с Молли (понятно почему). Без него дом был таким пустым, неуютным, особенно если учесть, что последние несколько месяцев Флин был не в духе и ходил мрачнее тучи. После той ночи в Корнуолле их отношения с Джессикой уже не были такими, как прежде. Они все так же были приветливы друг с другом и перезванивались, когда были на работе, но он уже не приходил к ней в комнату поздно вечером, чтобы поболтать, не обнимал и не целовал ее, как раньше. Если она садилась рядом с ним на диван, то он отодвигался в другой конец и уже не щекотал ее, как, бывало, делал раньше. Когда-то Флин был живым и веселым, но после выходных в Корнуолле переменился. Джессика надеялась, что когда он избавится от мрачного настроения, то снова станет прежним. Разве ее вина в том, что жизнь у него не такая, как ему хочется? И вообще, он мог бы и не поддаваться ей в тот раз, после дискотеки. Джессика стала чаще оставаться у Томми, но это было еще хуже: ей нравилась ее комната, нравилось находиться в окружении своих вещей. А у Томми она чувствовала себя чужой.

Когда вдруг объявился Паоло, его звонок был как глоток свежего воздуха, который ей так необходимо было сделать.

— Привет, Джессика, угадай, кто это, детка! — пропел он, когда Флин передал ей трубку.

— Паоло! Привет! Как поживаешь? Здорово снова слышать тебя. Где ты? — стала она расспрашивать.

Она не сомневалась, что Паоло звонит с мобильного телефона: до нее доносились разговоры и шум.

— А ты как думаешь? Я в своем новом ресторане. Тебе обязательно надо прийти, чтобы я мог угостить тебя ужином. Здесь даже лучше, чем в «Барберино».

— Неужели лучше? Тогда я согласна. Когда?

— Приходи в эту пятницу, и мы проведем незабываемый вечер. Только ты и я. Я тебе обо всем расскажу.

— Звучит заманчиво! — весело ответила она.

— Обещаю, что на этот раз я не буду снимать с тебя одежду, по крайней мере, без твоего разрешения. — Он рассмеялся.

Джессика тоже захихикала:

— Хорошо, хорошо, договорились.

— А Томми-то как обрадуется, — с сарказмом сказал Флин, когда она рассказала ему о своих планах.

— Томми ничего не должен знать, — смутилась она и объяснила, что Томми собирался в пятницу пойти выпить с друзьями, а потому вряд ли ее ужин с другим может оскорбить его чувства.

— В любом случае, — добавила она, — мы же с ним не женаты. Он ходит развлекаться со своими друзьями, а я со своими. Ничего страшного в этом я не вижу.

— Хорошо, — не успокоился Флин, — но ведь Паоло не совсем друг, не так ли? Ты видела его всего раз в жизни, и эта первая встреча закончилась тем, что ты оказалась в его постели. Ты идешь на свидание, как бы ты это ни отрицала.

— Ну и что из этого? Кому-то в этом доме пора прекратить унывать, — огрызнулась она.

Джессике удалось прийти с работы домой пораньше. Дома никого не было. Целый день она с нетерпением ждала предстоящего вечера, а потому сейчас ей хотелось немного побыть наедине с собой и привести себя в порядок. Она забралась в ванную, выставила в ряд все, какие только у нее были, косметические средства, налила пены для ванны и стала читать журналы. Целый час она наслаждалась приятными ароматами и теплой водой, а потом довольно долгое время посвятила своей внешности: красилась, шарила по шкафам, подбирая наряд.

Она даже заказала такси до «Берлини» — нового ресторана Паоло, — который располагался на Кенсингтон-Черч-стрит. Никакого метро — ей хотелось почувствовать всю необычность и важность предстоящей встречи. Впрочем, соблазнять Паоло не входило в ее планы. Или входило? В любом случае, она была не прочь пофлиртовать с ним немного и с нетерпением ждала, как Паоло будет за ужином ухаживать за ней. Это как раз то, что ей сейчас так необходимо, чтобы приободриться.

Как только Джессика вошла в ресторан, Паоло отодвинул в сторону администратора и, раскинув руки в стороны, поспешил ей навстречу, чтобы поприветствовать.

— Выглядишь сногсшибательно! — воскликнул он ей и чмокнул ее в обе щеки. — Я тебе очень благодарен, что ты пришла.

— Милый Паоло, это тебе спасибо, что пригласил меня, — ответила она.

Он выглядел очень элегантно и мужественно: строгий черный костюм; в раскрытом вороте белой рубашки виднеется буйная растительность на груди. Ресторан освещался мягким светом металлических ламп на гнущихся металлических ножках. Помещение было многоуровневым, и каждый уровень был выкрашен новым оттенком традиционных цветов Средиземноморья.

— Пойдем со мной, — настойчиво потянул ее за руку Паоло. Прежде чем мы начнем ужинать, я хочу представить тебя кое-кому из своих людей.

Он повел ее на кухню и представил главному повару и нескольким официантам, которые, как и в другом его ресторане, были одеты в добротные черные костюмы, отдаленно похожие на индийские.

— Это мой особенный друг, — горячо говорил он им, а Джессика хихикала и краснела, как застенчивая школьница.

— Ладно, — наконец сжалился Паоло. — Отведу тебя за наш столик. Уверен, он тебе понравится и мы отлично проведем время.

Сначала все пошло именно так, как обещал Паоло. Со свойственной ему в этом деле серьезностью он предлагал ей различные блюда («Ты просто обязана попробовать слегка поджаренные сардины, завернутые в виноградные листья с рагу из баклажанов»), оживленно болтал и от души смеялся. Официанты были очень учтивы и внимательны, стараясь угодить боссу. Джессике нравилось, когда ее так баловали и уделяли ей столько внимания. Но когда они обсудили ресторанный бизнес, посплетничали о Ким и ее работе в гламурной среде, Паоло неожиданно спросил Джессику, если ли у нее мужчина.

— Есть, — призналась она. — Он веселый парень, Паоло. Думаю, он тебе понравится. Его зовут Томми.

— Конечно, понравится, раз уж он разрешает тебе встречаться со мной, — пошутил в ответ Паоло.

— Вообще-то, я ему не сказала, — слегка покраснела Джессика. — Он где-то пьет со своими друзьями. Я хочу сказать, что мы придерживаемся принципов свободы, не давали друг другу никаких обещаний и можем заниматься своими делами, — улыбнулась она. — А как насчет тебя? Уверена, Паоло, у тебя есть девушка, которую ты катаешь в своей блестящей машине.

Это было всего лишь невинное замечание, она просто подыгрывала ему, но Паоло вдруг резко переменился. Он уставился в тарелку, а потом поднял большие повлажневшие глаза на нее. От его веселости не осталось и следа.

— Как ни грустно, но больше нет. На прошлой неделе она меня бросила. Знаешь, мы встречались с ней три месяца, и я чувствовал себя самым счастливым из живущих ныне мужчин. Джессика, вот что я тебе скажу: я думал, что она — та единственная, которая мне нужна. — Он грустно посмотрел на нее. Видно было, что он действительно страдает. — Я думал, что мы с ней поженимся.

— О, Паоло, извини! — воскликнула Джессика.

Он выглядел очень несчастным. Невозможно было поверить, что это был тот самый весельчак, который встретил ее в дверях совсем недавно.

— А что случилось? — спросила она, поскольку было ясно, что именно этого Паоло от нее и ждет.

Час спустя он все еще рассказывал о своей бывшей, изливая свою душу и свою боль. Он спросил, что Джессика посоветовала бы ему «как женщина». И отметил, как он рад, что нашелся человек, которому можно рассказать о своей личной трагедии.

— Мне так тяжело, — поделился он. — Ведь я должен продолжать работать, как будто ничего не произошло, быть счастливым, веселым Паоло, потому что этого все от меня ожидают, но иногда… — В его глазах заблестели слезы.

Джессика твердила «да-да» и «ах-ах» и пыталась ему сочувствовать, но это все начинало ее раздражать. Слушать, как обезумевший от горя Паоло рассуждает о своей потерянной любви, не входило в ее планы. Да еще и Флин в последнее время ходит как в воду опущенный. Хватит с нее мужчин с разбитыми сердцами.

— Извини меня, Джессика, что я так с тобой поступаю, — повинился Паоло. — Я не должен был взваливать все это на тебя. Но если бы ты только знала, насколько мне стало лучше, когда я тебе все рассказал!

Он смотрел на Джессику темно-карими чувственными глазами, и ей стало его по-настоящему жалко. Но когда он попытался сам себя приободрить и предложил ей пойти в клуб, чтобы потанцевать («Только я и ты»), Джессика ему решительно отказала. С нее было довольно. Сидя в такси, которое везло ее обратно домой, она чувствовала себя глупо. Вспоминая свои приготовления к этому вечеру, она поняла, что переоценила для себя значение встречи с Паоло. А потому разочарования было не избежать. А еще она чувствовала, что ее просто-напросто использовали. Ведь Паоло позвонил ей только потому, что почувствовал себя одиноким и ему захотелось общества женщины. Теперь Джессика поняла, что он пригласил ее в последнюю минуту, когда не нашлось никого другого. Она представила, скольких человек он обзвонил, прежде чем глупышка Джессика с радостью согласилась поужинать с ним. А ведь она думала, что, вполне вероятно, даже переспит с ним этим вечером. Она ругала себя за то, что могла быть такой дешевкой. Еда была роскошной, но все остальное прошло совсем не так, как она надеялась, а потому Джессика чувствовала себя опустошенной и униженной.

Джессика уже и не помнила, когда в последний раз вечер пятницы был таким тоскливым или когда она проводила его в одиночестве. Интересно, как она себя почувствует, когда вернется в пустой и холодный дом. Ей срочно требовалось утешение, а потому, раздевшись и убрав одежду в шкаф, Джессика сварила себе какао, а потом забралась в постель и прочитала последний номер журнала «Банти» от корки до корки.

К утру настроение у нее улучшилось. Когда она рассказывала Флину об ужине с Паоло, то уже могла посмеяться над собой. А ведь вчера вечером ей это казалось чуть ли не трагедией всей жизни. Но когда Джессика позже встретилась за ланчем с Томми, от ее хорошего настроения не осталось и следа. Когда они встретились в «Атланте», она поняла, что у Томми все еще похмелье. Свою бейсболку он опустил на лоб гораздо ниже, чем обычно.

— Хорошо выглядишь, — бодро сказала ему Джессика.

Томми что-то пробормотал себе под нос и чмокнул ее в щеку.

— Что с тобой? — настойчиво спросила она.

— Ничего, — мрачно ответил он.

— Хорошо, — кивнула она и попыталась подойти с другой стороны. — Как провел вчерашний вечер?

— Отлично, — уныло протянул Томми.

— Может, расскажешь поконкретнее? — начиная раздражаться, предложила Джессика.

— Ладно, — все так же уныло сказал он. — Мы пили пиво, упились в дупель и разошлись по домам.

— Томми, какой черт в тебя вселился? Я что-то не так сделала?

Внезапно Томми оживился и резко бросил:

— Не знаю, Джессика. Может, сама мне скажешь?

— И как все это прикажешь понимать?

— Хочешь конкретнее? Где ты была вчера вечером?

— О, ради бога, — с облегчением улыбнулась Джессика.

— Ну и? — продолжал наступать Томми. — Где ты была?

Джессика раздумывала, что бы такого соврать, но потом поняла, что, во-первых, ему скорее всего и так известно, а во-вторых, ей было нечего скрывать.

— Господи, Томми, да что с тобой такое? Я ведь могу встречаться с друзьями, если хочется? Ты же встречаешься.

— Джессика, — начал он медленно, взвешивая каждое слово и пытаясь держать себя в руках. — Просто скажи мне, где ты была?

— Хорошо, если тебе так уж хочется знать, то меня пригласил на ужин один старинный приятель — владелец ресторана. Он только что расстался со своей девушкой и хотел со мной об этом поговорить. Честное слово, Томми, терпеть не могу, когда меня в чем-то подозревают.

Этот короткий разговор снова вывел ее из равновесия. Настроение испортилось.

— Да что ты? По-моему, у меня есть причины беситься, — взорвался Томми, повышая голос. — Во-первых, ты не сказала мне, что собираешься ужинать с этим типом, и отсюда я могу заключить, что тебе есть что скрывать от меня. Во-вторых, кажется, ты встречаешься со мной, а потому не должна бегать на свидания. А это было именно свиданием!

Некоторое время Джессика сидела молча и курила. Да как он смел с ней так разговаривать? Но Томми никак не хотел угомониться:

— Я к тому, что ты неспроста это скрыла от меня. Кейти Симонс видела, как ты выходила их черного такси на Кенсингтон Черч-стрит, вся разодетая в пух и прах. Скажи, он хотя бы стоит всех этих усилий?

Этот перекрестный допрос зашел слишком далеко.

— Томми, — произнесла Джессика с ледяным спокойствием, — Паоло — владелец ресторана. Он открыл новое заведение. Это роскошное место, а потому я должна была выглядеть соответствующе. — Она пристально посмотрела на своего приятеля. — Честное слово, поверить не могу, что ты со мной так разговариваешь. Я имею полное право ужинать с кем хочу и когда хочу. И совершенно не нуждаюсь в постоянной слежке Большого Брата Томми. Я не твоя собственность. Когда ты пьянствуешь со своими дружками, ты обо мне напрочь забываешь. Я чувствую себя полной идиоткой, если смиренно сижу дома и дожидаюсь, пока мой мачо закончит развлекаться и снова обратит на меня внимание.

Томми попытался возразить, но Джессика еще не все сказала.

— Нет, Томми, теперь послушай меня. Думаю, мне следует предупредить, что на свете я больше всего ненавижу ревнивых мужчин. Я не намерена продолжать с тобой разговор в таком тоне. Поэтому, думаю, сейчас мне лучше уйти.

— Джессика… — слабым голосом пробормотал Томми, забирая ее пальто и сумку.

— Нет уж, Томми, меня не интересует, что ты собираешься сказать. Позвони мне, когда успокоишься. Но запомни: я не намерена строить из себя кроткую маленькую девочку, поэтому тебе решать: принимать меня такой, какая я есть, или нет. Когда решишь, чего ты хочешь, позвони мне.

Не утруждая себя даже тем, чтобы чмокнуть его на прощание в щеку, она вылетела из «Атланты» в благочестивом гневе.

— Бедняга Томми, — усмехнулся Флин, когда на следующий день они ехали к Люси на воскресный ланч. — Думаю, он понятия не имел, с кем имеет дело.

Кажется, Флин был в хорошем расположении духа.

— Да, бедненький ягненочек. Сидел там, как пыльным мешком огретый. Нечего было строить из себя настоящего мужчину самоутверждаться за мой счет. Но, честно признаться, я просто взбесилась. В жизни так не злилась.

— Блестяще. Снимаю шляпу перед твоим талантом сделать виноватым собеседника. Томми начал разговор обиженным, а закончил — осужденным.

Джессика смутилась:

— Ну и что, я не собираюсь терпеть его ревность и собственнические замашки. Слишком это пошло.

— Знаешь, Джессика, будь я на месте Томми, я бы обиделся. Ведь действительно странно, что ты ему сразу не сказала о своем ужине.

— Потому что я не обязана рассказывать ему все. Я не его собственность.

— Ерунда, ты просто понимала, что это ему не понравится.

Джессика ухмыльнулась:

— Ну, наверное, отчасти поэтому и не сказала.

Флин улыбнулся ей в ответ:

— Ты безнадежна.

Люси эти выходные снова коротала в одиночестве, хотя неделей раньше ездила в Германию, чтобы повидаться с Дэйвом. Джессике нравилось общаться с Люси, но она очень хотела, чтобы у ее подруги были настоящие отношения. Она все еще не перестала надеяться, что ей удастся свести ее с Флином. Для Джессики это был только вопрос времени, ведь идея-то отличная. Прежде чем они вошли в квартиру Люси, Джессика начала новую атаку на Флина:

— Как бы мне хотелось, чтобы вы с Люси начали встречаться! Всем же понятно, что вы отлично подходите друг другу.

— Джессика, только не надо снова заводить эту волынку, прошу тебя, — твердо сказал ей Флин. — Этому не бывать.

Может, ему и нравилась Люси, но не настолько, чтобы начать с ней встречаться. Кроме того, Флин был уверен, что он ей не нравится. Они могут остаться друзьями, но нечто большее между ними вряд ли может быть. И это правильно.

Люси, как и следовало ожидать, была строга с Джессикой.

— Теперь, мне кажется, у тебя еще меньше оснований встречаться с Томми, — заявила она. — Если бы он был тебе по-настоящему дорог, то ты не стала бы флиртовать со всякими Паоло. Это закончится для Томми очень и очень печально. Избавь его от страданий. Скажи ему, что вы друг другу не подходите.

— Но он мне нравится, Люси, — сбивчиво возразила Джессика. — И вообще, с ним так весело. Прекрати меня пилить, Люси, ты же знаешь, я терпеть не могу, когда люди начинают проявлять по отношению ко мне собственнические чувства. И Томми я об этом и сказала.

— Он все равно не изменится, и как раз поэтому тебе надо прекращать с ним отношения.

— Слушай, я согласна, что наши отношения не идеальны, но теперь, когда я объяснила Томми свои чувства, надеюсь, у нас все будет в порядке.

— Да будет тебе, Джес. Ты же прекрасно понимаешь, что все не так просто, — упорно продолжала Люси.

— Разве? Честно говоря, у меня еще ни с кем не было идеальных отношений. Я просто ни в кого по-настоящему не влюблялась.

— Ни в кого? — ужаснулся Флин. — Даже когда тебе было восемнадцать? Я думал, что в этом возрасте все влюбляются. Я вот тогда влюблялся постоянно.

— Не думаю, — с сомнением протянула Джессика.

— А в меня разве ты не была влюблена? — настаивал Флин. — Я же души в тебе не чаял.

— Нет, — буркнула Джессика, потупив глаза.

— Уверена, однажды ты обязательно влюбишься, — заверила ее Люси. — Тебе просто не встретился твой мужчина. Это, по крайней мере, объясняет, почему ты в последнее время такая кислая.

Джессику задело последнее высказывание Люси, но на самом-то деле ее подруга была права: слишком уж много в последнее время у нее было связей. Она даже переспала с Флином, и вот посмотрите, что из всего этого получилось. Она с грустью раздумывала, права ли Люси насчет Томми. Может, она просто не способна любить? Иногда, когда они болтали с Люси, Джессике казалось, что ответ лежит на поверхности: выйти замуж за баснословно богатого землевладельца, уволиться с работы, ходить по магазинам и встречаться с друзьями за ланчем. Вот что сделало бы ее счастливой. Но сделало бы? Джессика не знала, чего на самом деле хочет от жизни, она понимала одно: настоящее положение вещей ее не устраивает.

Флин с Люси справедливо упрекали ее из-за Томми. Неправильно все это. Она просто не сможет двигаться дальше, если продолжит с ним встречаться. Сначала Джессика надеялась, что он станет для нее тем прорывом, которого ей не хватало, но очень скоро стало ясно как день, что этому не суждено случиться. Томми не переменится. До нее, наконец, дошло: нагрубив Томми, она лишь еще больше подорвала его доверие. Ей нечем было гордиться, она с ним обошлась отвратительно, но первый раз в жизни Джессика поняла: если ей хочется стабильных отношений, то эти отношения должны строиться на равных условиях. Встречаться с кем-то только потому, что этот кто-то ей немножко нравится, хотя сам при этом обожает ее, теперь казалось явно недостаточным.

Томми чувствовал себя опустошенным. Повергнутым, брошенным. Вечером Джессика объявила ему, что между ними все кончено.

— Но почему? — не веря своим ушам, спросил Томми.

— Я просто чувствую, что это ни к чему не приведет, Томми, — мягко объяснила Джессика.

— Не понимаю, о чем ты, — сказал он. — Мне казалось, нам было хорошо вместе.

Джессика уставилась на свои ботинки. Она не могла смотреть на Томми, на лице которого явно отразилось страдание.

— Мне хочется большего от подобных отношений, Томми. Ты отличный человек, симпатичный, веселый, но… Я не люблю тебя. Получается так, что я с тобой просто спала. И хотя мне было весело, теперь этого недостаточно. Прости меня.

— Не могу поверить, — упрямо повторил он. — Извини, но это просто бред.

Никогда еще девушка его не бросала, так что для него это было полной неожиданностью.

— Ну, если ты так уверена…

— Да, уверена, извини. Слушай, ведь раньше мы были друзьями и нам снова следует вернуться к этому. Сначала тебе будет немножко обидно, но очень скоро ты поймешь, что это верное решение.

Томми выглядел уставшим, когда Джессика наконец собралась идти. А она чувствовала себя просто ужасно. Противно было расстраивать такого милого и доброго человека, как Томми. Поцеловав его в последний раз в губы, она была вынуждена посмотреть в его исполненное страдания лицо. Таким видеть Томми ей еще не приходилось. Обычно он был таким уверенным и общительным. Но по пути к Баронс-Курт Джессика почувствовала себя легко, словно гора с плеч свалилась. Она правильно поступила.

Глава 18 Год становится для Флина еще более отвратительным

Флин буквально нос к носу столкнулся с Поппи. Он работал в проекционном зале мистера Юнга: поприветствовал собравшихся, раздал рекламные листовки к фильму и убедился, что у всех есть напитки. Но еще раз смотреть эту картину ему совсем не хотелось. Поскольку время подходило к пяти, то, когда в зале погас свет, Флин, стараясь не шуметь, вышел. И едва оказавшись на Д’Арблей-стрит, прямиком налетел на Поппи.

— Извините, виноват, — сказал он, а потом поднял глаза и увидел, кто это был.

— Флин, дорогой, боже мой! Как поживаешь? — воскликнула Поппи, восторженно бросаясь ему на шею.

— Ух ты, Поппи! Что ты здесь делаешь? — пролепетал он, не помня себя от удивления, и крепко обнял ее.

— У меня встреча в Сохо, — объяснила Поппи.

В ее голосе явно читалось: «О боже, невероятно!», но потом она вдруг с деланной обидой сказала:

— Почему ты мне не звонил? Куда ты пропал?

Если ответ и предполагался, то она не стала его дожидаться. Прежде чем Флин успел хотя бы успокоиться и собраться с мыслями, Поппи потянула его за руку:

— Пошли, выпьем чего-нибудь, я угощаю. Ведь ты сейчас не занят? Если к тебе начнут приставать с работой, просто скажи, что ты развлекаешь клиента или что-нибудь в этом духе.

Флин нутром чувствовал, что ему надо бы откланяться и побыстрее сматываться, но в глубине души был рад снова видеть Поппи, а потому уже через несколько минут стоял в баре на Грик-стрит и заказывал выпивку. И почему только в городе, где живет тринадцать миллионов людей, Флин столкнулся именно с Поппи? Если бы он вышел от мистера Юнга двумя секундами позже, просто зашел бы по пути в туалет, тогда бы они никогда не встретились. Неужели судьба подбрасывает ему все эти испытания, чтобы лишний раз посмеяться над ним?

Стоя в баре, Флин раскаивался в своей слабости. Надо было ей резко и грубо отказать. Он не звонил, не поддерживал с ней контактов и даже не хотел снова ее увидеть с того самого момента, как приземлился в аэропорту Хитроу в июле. Он поступил так, как советовала ему Джессика: полностью исключил Поппи из своей жизни. А теперь малодушно радуется новой встрече. С другой стороны, с Поппи всегда так весело, да и выглядит она сногсшибательно, одетая с иголочки по последней зимней моде. К тому же Флин терпеть не мог глупые ненужные ссоры. Ведь намного проще некоторое время побыть общительным и приветливым, будто ничего никогда не случалось.

— С ума сойти, мы ведь не виделись с июля, — сияя от радости, щебетала Поппи, когда они усаживались за столик. — Четыре месяца, а ты мне ни разу не позвонил, негодник. — Она легонько шлепнула его по бедру.

— Ну, так случайно получилось, — соврал Флин. — Столько дел и ни одной свободной минуты. Знаешь ведь, как бывает. И между прочим, не припомню, чтобы ты мне хотя бы раз позвонила, так что тебе не на что обижаться.

— Вообще-то я звонила несколько раз, — возразила она. — Я по крайней мере дважды оставляла сообщение для тебя, а в остальные разы линия была занята.

Флин ей не верил. Никаких сообщений не было, потому что Джессика с Джорди ни за что на свете не забыли бы ему передать.

— Ну, рад тебя снова видеть, — примирительно сказал он.

— Да, я тоже рада видеть тебя. Особенно такого элегантного. Тебе очень идет этот костюм, — проворковала Поппи.

Флин рассмеялся:

— Когда нужно, я могу отлично выглядеть.

— Ты ведь простил меня за Италию, правда? — продолжила она. — Бедняжка Флин, эта поездка, наверное, показалась тебе сущим кошмаром. Извини, что моя мать была так резка с тобой. В те дни она была сама не своя.

«Едва ли проблема заключалась в Лиз», — подумал про себя Флин. Никакие рассказы Лиз о Джотто не смогли бы испортить романтические каникулы. Нет, проблема была в том, что Поппи его отвергла. Вина за испорченное путешествие лежала на ней и ни на ком более.

— Слушай, мне уже все равно, — заверил ее Флин. — Как бы то ни было, мы снова приятно общаемся.

Поппи просияла. «Господи, и почему только я такая размазня?» — ругал Флин самого себя. Поппи снова здесь и выглядит отлично, а еще, кажется, искренне рада встрече с ним, рассыпается в комплиментах и извиняется. Вот на это он и клюнул. И без оглядки заверил ее, что она не испортила ему отпуск, а ведь в тот момент ему казалось, что жизнь его рухнула. Что еще хуже, он понимал, что Поппи просто пытается успокоить свою совесть, а он, как верный пес, пляшет под ее дудку. Надо было прямо сказать ей, что это ее вина.

Они пили и болтали о работе и о своих последних новостях. Легко и непринужденно.

— Ну, и что за счастливица сейчас рядом с тобой? — вдруг спросила Поппи.

Флин посмотрел на нее, пытаясь понять, не издевается ли она над ним. Но Поппи была совершенно серьезна.

— Вообще-то сейчас у меня никого нет. Черная полоса, — признался он.

— Значит, мы с тобой в одной лодке, — вздохнула Поппи и закурила сигарету в своей обычной манере. — Мы с Марком прекратили отношения.

— Когда? — Вот и все, что Флин смог произнести.

— На прошлой неделе. Но, честно говоря, дела у нас не ладились несколько месяцев. Мне, в конце концов, вообще не следовало терять тебя.

Секунду Поппи, поддразнивая, смотрела прямо на него, а потом отвела взгляд и сделала глоток вина. Сердце у Флина принялось отплясывать чечетку. Что-то здесь не чисто. Нет, теперь он поумнел. Она же просто заигрывает с ним, вот и все.

— А что случилось? — спросил он, пытаясь выкинуть из головы глупые мечты.

— Знаешь, он продолжал вести себя так, словно бы меня и не было в его жизни, словно я была для него пустым местом. Мне надоело чувствовать себя ненужной. В конце концов мы разругались в пух и прах, и я обвинила Марка в том, что у него появился еще кто-то. А потом он просто ушел.

— Серьезно?

— Ну да. — Она пожала плечами.

— Так, значит, на самом-то деле отношений вы не разрывали? — уточнил Флин и понял, что никакой надежды у него нет.

— О, нет, мы порвали. Определенно. Марк не появляется и не звонит уже неделю, и если он надеется, что я его прощу, то жестоко заблуждается. Я не собираюсь наступать на эти грабли еще раз. Вот так.

Поппи вдруг накрыла его руку своей:

— Ты одинок. Жаль, что у нас ничего не получилось. Но с тобой мне было намного лучше, чем с ним.

Какой она вдруг стала с ним ласковой! В голове Флина проносились сумасшедшие мысли: может, у них, наконец, что-то и получится, а Италия — это всего лишь недоразумение? Поппи так красива, так сексуальна, что он готов простить ей все что угодно. Флин одарил ее очаровательной улыбкой и почувствовал, как его уверенность крепнет, а потому предложил:

— Может, сходим куда-нибудь поужинать?

Он надеялся, что его предложение прозвучало обыденно, словно это для него мало что значило. Вообще-то ему нужно было вернуться домой, потому что они договорились с Томми и Джорди пойти где-нибудь посидеть. Но он был уверен, что друзья его поймут и простят. А если не простят? Незавидное у него будет положение.

— Да, пошли, — улыбнулась в ответ Поппи. — Сегодня у меня на вечер нет никаких планов.

Они зашли в маленький ресторанчик на Бродвик-стрит, и Поппи завела долгий рассказ о Марке, так что Флин снова почувствовал себя брошенным. Его эти разговоры уже начинали утомлять.

— Слушай, Поппи, — сказал он, в очередной раз наполняя ее бокал, — ты сногсшибательная девушка, поэтому у тебя обязательно появится кто-нибудь получше Марка.

Он надеялся, что последняя его фраза заставит Поппи снова обратить на него внимание.

— Да, ты прав. У меня обязательно появится кто-нибудь получше! — воскликнула Поппи, решительно стукнув кулаком по столу.

— Вот это настрой, — восхитился Флин, и они рассмеялись.

А потом Поппи сказала:

— Прости, что завела этот разговор. Тебе вряд ли хочется слушать о наших с Марком отношениях.

«Она чертовски права», — подумал Флин.

Он молчал, а потому Поппи решила, что молчание — знак согласия, и заявила:

— Хорошо, тема закрыта. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

До конца ужина она, как и обещала, больше не возвращалась к этой теме. Остроумная и забавная, как никогда прежде, она заставляла Флина громко смеяться, и на какое-то время он даже забыл, какие неприятные события связывали их в прошлом, зато вспомнил, почему она так сильно ему нравилась. С Поппи было так хорошо, так весело, что он наслаждался ее обществом.

Когда они вышли из ресторана, Флин понял, что инициатива в его руках, но он оробел и только и смог пробормотать:

— Ну что?

Страх снова получить отказ был сильнее вожделения — настолько пострадала его уверенность в себе за последнее время.

Но беспокоился он зря, потому что Поппи непринужденно предложила:

— Едем ко мне?

Флин воспрял духом — именно этого он и хотел.

— Конечно, — весело ответил он.

Она подняла руку и стала ловить такси. Когда, наконец, они уселись на заднее сиденье машины, Поппи взяла его за руку.

— Как я рада снова тебя видеть, — замурлыкала она. — Вечер был просто чудесным. Вот уж не ждала, не гадала!

Флин ликовал, и депрессия, в которой он пребывал последние несколько месяцев, рассеялась, как туман от дуновения ветра. И пусть с Марком еще не все прояснилось, но сейчас она с Флином. Почему бы и нет? Им и раньше было хорошо, и вот, пусть даже на один вечер, они снова вместе. Такие мысли блуждали в голове Флина, пока Поппи не оборвала их, шепнув:

— Я, вероятно, не должна этого делать, но я знаю, ты просто не сможешь отказаться.

Она лукаво подмигнула и принялась целовать его. Какие интересные вещи выделывал у него во рту ее язычок! «Да, у судьбы быстро меняется настроение», — подумал Флин.

Голос водителя вернул их на землю:

— Мы у проезда Принца Уэльского.

— О боже, как неловко, — засмеялась Поппи, — нас поймали за поцелуями на заднем сиденье такси!

Флин тоже рассмеялся. Они вышли из машины, взлетели по ступенькам и очутились у двери ее квартиры. Поппи достала ключ и открыла дверь. Очутившись внутри, они толком не успели раздеться. Поппи захлопнула дверь, прислонилась к ней и, смеясь и целуя Флина, стала снимать с него пальто, пиджак, развязывать его галстук. Флин был невероятно возбужден и с нетерпением дергал за рукава блузки Поппи, чтобы побыстрее ее снять. Так, на ощупь, целуясь, смеясь, спотыкаясь и разбрасывая одежду, они добрались до гостиной.

— Ты чертовски красива! — воскликнул Флин, целуя ее обнаженное тело.

Да, никогда еще в жизни он так не возбуждался. Сейчас было даже лучше, чем их секс в Суссексе на фоне живописного пейзажа. Еще быстрее, еще чувственнее. Поппи запустила пальцы в его волосы и прошептала:

— Супер!

А Флину довольно легко удалось проделать некоторые сексуальные трюки, которые он вычитал в одном из журналов «Космо» Джессики. Он был сверху и отчетливо видел, как тяжело дышит Поппи, как поднимается и опускается ее роскошная округлая грудь, какая у нее белая кожа на плоском животике. А потом он почувствовал волну напряжения, исходящую от Поппи, и чуть изогнул ее тело в талии. Она потянула его за волосы. Было больно, но, в общем-то, довольно приятно. Поппи улыбнулась, как Чеширский Кот, и помогла ему войти в нее. Флин знал, что долго не продержится, а потому входил в нее так глубоко и неистово, как только мог.

— О, да! — стонала она, а потом еще и еще, впиваясь ногтями ему в спину.

Флин тяжело дышал. Это был лучший секс в его жизни и, если быть до конца откровенным, ему хотелось еще. Он чувствовал, что готов заниматься любовью с Поппи вечно.

Удовлетворив свою страсть, они на какое-то мгновение застыли, крепко обнимая друг друга.

— Я обессилена! — все еще тяжело дыша, призналась Поппи.

— Я тоже, — согласился Флин.

Его лицо горело. Поппи высвободилась из его объятий, встала и побежала в ванную. А Флин остался лежать в гостиной. Несколько его вещей валялись у двери, хотя он находился в самом центре. Его тело было белым, а пенис набухшим. Он гадал, что же будет дальше, хотя не мог отрицать, что пока все идет просто блестяще: вечер удался на славу во всех отношениях, этакое триумфальное возвращение на поле сексуальных битв.

— Хочешь принять душ или так и собираешься просидеть всю ночь голышом? — поинтересовалась Поппи, вернувшись из ванной через некоторое время.

Она завернулась в полотенце, с волос стекала вода. Она наклонилась, чтобы подобрать одежду.

— Боже мой, как мы быстро. Наверное, у нас обоих не было этого в последнее время.

Она улыбнулась и послала Флину воздушный поцелуй. Потом он встал и неторопливо побрел в ванную, надеясь, что она пойдет вслед за ним.

Но Поппи не появилась. Когда он закончил мыться и вышел из ванной, она уже лежала в кровати под огромным толстым пуховым одеялом. Они немного поболтали, поглаживая друг друга, но было понятно, что этой ночью сексом они больше заниматься не будут. Поппи тихо спросила:

— Ну, ты будешь обо мне заботиться?

Флин горячо заверил, что будет. И вскоре Поппи уснула. Если бы он знал, что ее пыл так быстро остынет, то заранее не ждал бы слишком многого. В конце концов, было поздно, они много выпили, у них был жаркий секс, и до выходных было еще далеко. Так что Флин просто любовался Поппи, пока она сладко спала. Оранжевый неоновый свет уличных фонарей пробивался сквозь тонкие хлопковые шторы, а потому он отчетливо мог видеть ее лицо. Рот был немного приоткрыт, чуть подрагивали ресницы. Поппи казалась юной и очень беззащитной, и Флин с нежностью смотрел на нее. В его сердце поселилась надежда.

Утром он встал рано, потому что до работы ему нужно было заехать в Баронс-Курт. Тихонько собравшись, он осторожно поцеловал Поппи в щеку и ушел. Утро выдалось холодным; было все еще темно. Казалось, что город давно не спит, но Флин еще толком не проснулся и внимательно смотрел по сторонам, чтобы не налететь на кого-нибудь, пока плелся через Баттерси-парк. Он не очень хорошо себя чувствовал и не хотел ехать на автобусе, а потому решил прогуляться до Слоун-сквер. В свете фонарей, которые все еще горели в парке, было видно, что дорожки обледенели. Чтобы не поскользнуться, Флин побрел по траве, оставляя за собой цепочку глубоких следов. В парке было тихо, воздух был свежим и морозным. Несколько собачников выгуливали своих питомцев, но мороз и лед на дорожках отпугнули любителей бега трусцой. Флин засунул руки поглубже в карманы своего пальто. Как раз такие зимние деньки ему очень нравились: мороз, свежий воздух и надежда на то, что вот-вот из-за облаков проглянет яркое солнце. Он был доволен самим собой, ведь на этот раз все прошло просто отлично. Невелик был шанс вот так столкнуться на улице с Поппи, но, несомненно, на то была воля случая. Им с Поппи было очень легко вдвоем, и оба наслаждались обществом друг друга. А потом поездка на такси, секс на полу в гостиной. Просто здорово! И, кажется, Поппи просила его позаботиться о ней? Ведь не отвергнет же она его на этот раз — это было бы нелогично.

Флин вышел из парка и перешел Челсийский мост. Он все еще был в приподнятом настроении.

Когда он добрался до Баронс-Курт, Джессики уже не было дома, а Джорди стоял на пороге.

— Ты что, забыл, что мы вчера договаривались пойти выпить? — проворчал он.

— Да, прости, но я подумал, что ты не будешь против, — весело ответил Флин, хлопая друга по спине.

— Да, но ты много потерял. Славно мы погудели с Томми и Джошем. Томми все пытался найти утешение на дне пивной кружки, но к концу вечера, кажется, повеселел.

— Отлично. Так вы там и без меня прекрасно обошлись, да?

Джорди пропустил его последний вопрос мимо ушей, а потом, надевая пальто, поинтересовался:

— Рассказывай, с кем провел ночь? Уверен, другой причины для того, чтобы не ночевать дома, у тебя быть не может.

— Это — Поппи, — ликуя, признался Флин.

Джорди был ошеломлен этой новостью, а Флин продолжил:

— Знаю, о чем ты думаешь, но все изменилось. Теперь у нее никого нет, и если принять во внимание, как мы провели с ней последний вечер, то, думаю, ты будешь теперь довольно часто ее видеть. Честное слово, Джорди, все прошло отлично. Просто потрясно.

— Ну что ж, это удивительно. Поздравляю. Мне нужно идти, но позже ты обязан мне обо всем подробно рассказать.

— Так я прощен? — обрадовался Флин.

— Почти, — усмехнулся Джорди и хлопнул входной дверью.

Накануне вечером Джорди очень злился, что Флин не пришел, но утешился, когда появились Томми и Джош. В какой-то момент Джорди осознал — он был так занят Молли в последнее время, что виделся с друзьями только на тренировках и матчах по регби. А потому провести вечер в компании приятелей было очень приятно. К моменту окончания посиделок Томми был пьян как сапожник и в голос объявлял Джорди с Джошем, а заодно и всем окружающим, что так просто не смирится с тем, что Джессика его отвергла. С момента их размолвки он стал раздражительным, вернулся к разгульной жизни и любимой игре в регби.

— Откровенно говоря, — заявил он Джорди, брызгая слюной, — здорово, что я опять один. Не надо беспокоиться, чтобы угодить Джессике, не надо все время делать то, что она хочет. Как говорится, лови момент. Наслаждайся жизнью.

Джорди тоже выпил лишнего. Вообще-то он не собирался напиваться. Чтобы продуктивно работать, он установил себе определенные правила, куда входило и сокращение количества спиртного, которое он позволял себе выпивать в течение недели. Более того, большое количество пива само по себе вредит здоровью. «Ты потолстеешь», — предупреждала Джессика. Это, конечно, было нелепо, потому что Джорди всегда был очень худым, но тем не менее он не отрицал, что работается без похмелья гораздо лучше. Он чувствовал прилив энергии и за последнее время много чего изучил и прочитал о компании и индустрии. Раньше он бы столько не осилил. Джорди словно прозрел. А ведь раньше он просто делал свою работу и ничего более, у него не было ни малейшего желания Проявить инициативу, получить целостное представление о той области, в которой он работал. Но самое главное — Джорди понял, что Берт склонен избавляться от посредственных сотрудников. В их бизнесе товар, прежде чем попасть на прилавок, проходил долгий путь от производителей через многочисленных посредников и дистрибьюторов; на языке бизнесменов это называлось «канал». Берт хотел перекрыть этот канал и проложить новый, как он его называл, «Путь Робин Гуда». «Мы заберем у богатых и отдадим бедным», — провозгласил он. Поразмыслив над его словами, Джорди понял, что Берт имел в виду. Вместо того чтобы продавать большие партии богатым дистрибьюторам, фирма должна иметь дело непосредственно с отдельными покупателями. Но каким образом? Вот где была собака зарыта. Производитель очень рисковал и терял большие средства, разрывая налаженные поставки дистрибьюторам. На бумаге все было гладко, но в реальности… Все выглядело совсем по-иному. Тем не менее Джорди по-прежнему встречался с дистрибьюторами и проводил для них презентации, хотя много времени раздумывал о намерениях Берта. И в тот день он старался как можно быстрее добраться до работы, потому что у него было хорошее предчувствие. У него появились кое-какие идеи, а потому ему не терпелось как можно быстрее поделиться ими с Бертом.

Время до обеда Флину пришлось провести не в офисе. Когда он зашел в свой кабинет, ему передали, что дважды звонила Джессика.

— Дорогой, выкладывай, что с тобой произошло? — потребовала она, когда Флина наконец с ней соединили.

Флин рассказал ей о том, как они с Поппи выпили в баре, как потом поужинали, как чудесно провели время и что теперь, когда Марк остался в прошлом, все будет хорошо.

— В конце концов, вряд ли она станет демонстрировать такую сумасшедшую любовь ко мне, а потом взять да и вышвырнуть меня на улицу, правда?

— Ну, мне кажется, сумасшедший — это ты, — откровенно заявила Джессика. — Надеюсь, что мои опасения не подтвердятся, но, по-моему, она именно так и поступит. В конце концов, она однажды уже такое с тобой проделала. Поппи просто снова с тобой переспала, вот и все.

— Но она фактически предложила, чтобы мы были вместе. Будет тебе, Джес, ну порадуйся за меня хотя бы раз. И почему только ты все время такая злыдня? — возмутился Флин.

— Я не злыдня. Просто это мне подсказывает женская интуиция. Не слишком пока надейся.

Их разговор заставил Флина призадуматься. Он понимал, что возражения Джессики неубедительны, но его волновало не это. Он-то думал, что Джессика обрадуется, когда услышит, что у него снова появилась подружка, особенно после того, что недавно произошло между ними. В любом случае, Джессика же ничего толком не знала. Да и вообще, она неоднократно признавала, что Поппи ей просто не нравится.

Поппи действительно не нравилась Джессике, но только потому, что она хотела защитить своего друга Флина. У нее оборвалось сердце, когда Джорди рассказал ей последнюю новость. Но больше всего ее волновало то, как радовался по поводу случившеюся Флин. Будучи во многом человеком циничным, Флин был невероятно доверчив в отношениях с людьми. Напряжение, с которым они в последнее время общались, казалось, ослабло, и Джессика снова почувствовала к нему симпатию и расположение. И свою ответственность за него. Как это было похоже на Флина, заверять, что все будет хорошо только потому, что Поппи якобы не сможет отшить его во второй раз.

Но именно это Поппи и сделала, когда позвонила ему вечером.

— Привет, Поппи, — взволнованно пробормотал Флин, когда услышал ее голос.

Его сердце часто забилось, и он стоял столбом, будто примерз к полу. Ноги внезапно ослабели, а лицо зарделось румянцем.

— Флин, я насчет прошлой ночи… — решительно начала Поппи.

Она уже не ворковала, не делала ему комплиментов, а взвешенно и сухо объясняла ему свою точку зрения. Флин даже был не в состоянии отвечать и просто ждал, что она скажет дальше.

— Я целый день размышляла о том, что случилось вчера вечером, и поняла, что спать с тобой было неправильно. Между нами с Марком еще не все прояснилось, и было бы нечестно давать тебе…

— Понятно, — сказал Флин.

Какой кошмар.

— Я не хочу ранить твои чувства, потому что ты мне очень нравишься. Мне бы хотелось, чтобы мы остались с тобой друзьями, но не любовниками.

Флин промолчал. Да и что он мог сказать?

— Флин, только не надо сильно расстраиваться. Я того не стою, честное слово, — чуть мягче добавила Поппи.

— Нет-нет, я в порядке, Поппи. Все нормально. Я догадывался, что это была любовь на одну ночь.

На самом деле Флин был раздавлен, сокрушен. Его огрели по самому больному месту.

— Отлично, так мы можем остаться друзьями? — Казалось, у Поппи с плеч гора свалилась.

— Конечно. Будь уверена. Звони, если вдруг что, — промямлил Флин и положил трубку.

С него было достаточно. Какое-то время он не шевелился, словно врос в то место, где стоял. Он чувствовал себя таким униженным — его гордость была буквально втоптана в грязь, — но еще хуже была мысль о том, что он больше уже никогда не будет спать с этой красавицей. И за что ему все это? За какие грехи его так наказывают? Флин чувствовал себя больным от разочарования. Каким же доверчивым, глупым идиотом надо быть, чтобы два раза подряд наступить на одни и те же грабли, чтобы снова позволить Поппи себя обмануть. «Да, я заслуживаю этого, — думал он, — потому что поверил такому непостоянному человеку, как Поппи». Он поплелся на ватных ногах наверх и зашел в комнату к Джессике. По его выражению лица она обо всем догадалась.

— О, Флин, мой бедный малыш! Мне ужасно жаль.

— Стерва, — пробормотал Флин.

— Знаю, это просто ужасно, дорогой, но так лучше. Ты, Флин, слишком доверчив. Конечно, это чудесное качество, но люди вроде Поппи всегда будут использовать тебя в своих интересах.

Джессика крепко обняла Флина, потому что решила, что в такой момент требуется именно это. Фразы вроде «я же тебя предупреждала» были неуместны. Да и что она могла сказать человеку, чье самолюбие так пострадало.

Флин сидел на диване, уставившись невидящим взглядом в телевизор, когда пришли Джорди и Молли.

— О, а вот и наш жеребец! — ухмыльнулся Джорди. — Давай, расскажи нам, как все было, да поподробнее.

— Отвали, — буркнул Флин и спрятался в свою комнату.

Когда Джорди засобирался к Молли, Флин все-таки нашел в себе силы извиниться перед ним, а потом, устроившись на диване перед телевизором, погрузился в свое несчастье. У всех когда-нибудь что-нибудь не ладится, но за свою недолгую жизнь Флин убедился, что почему-то именно ему особенно не везет. Вот как, например, на этот раз. Днем он позвонил в банк и обнаружил, что на счете осталось куда меньше денег, чем он ожидал. И все потому, что он не завел специального блокнота для контроля над расходами, как настоятельно рекомендовал ему Джорди. А потом Флин сообразил, что этот баланс еще не отражал ту сумму, которую он потратил на вечер с Поппи. Он болезненно вспоминал, что, пытаясь произвести на нее впечатление, большую часть расходов взял на себя. Так что теперь у него оставалась смехотворно маленькая сумма, на которую надо было протянуть десять дней до зарплаты. Кажется, никто из его друзей никогда не сталкивался с подобными проблемами. Ему просто необходимо отложить про запас сколько-то денег, начать контролировать расходы и подыскать более высокооплачиваемую работу.

По крайней мере, в нем были заинтересованы работодатели. Недавно ему предложили лучшую должность и зарплату чуть повыше, но компания была меньше, и фильмы, с которыми ему пришлось бы работать, были не такими престижными — малобюджетные картины. В таких условиях невозможно сделать хорошую карьеру. Но все же из любопытства Флин пошел на собеседование. Рынок труда для промоутеров фильмов был крохотным, а потому для продвижения по службе приходилось конкурировать с другими специалистами по печати и рекламе. Флин понимал, что ему следует трудиться усерднее, ведь он работал в одной из самых крупных компаний в Лондоне: у него были все шансы на успех, нужно только придумать нечто из ряда вон.

Проблема была в том, что ни одна кинокомпания или независимое рекламное агентство не пригласили его поучаствовать в каком-нибудь стоящем проекте. Удачная раскрутка Бруклина Сейла могла бы помочь Флину в продвижении по карьерной лестнице, но фиаско в отеле «Ритци» не прошло незамеченным, а потому Флин упустил и этот шанс. В ближайшем будущем ему предстояло принять участие в некоторых хороших проектах, но это его мало радовало. Придется как следует побегать.

А может, попытаться сделать карьеру в другой области? Если ему даже не нравится его работа, то лучше уж работать там, где больше платят. Но что он может? В компьютерах он не разбирается и, кроме диплома по специальности «Английский язык», у него ничего нет. Математика ему не давалась, так что о бухгалтерском деле и думать нечего. Реальность такова, что при всем желании ему вряд ли удастся найти другую работу. Лучше на это не рассчитывать. В любом случае, может, подвернется еще какой-нибудь стоящий проект. Может, его пригласят на собеседование в какую-нибудь хорошую компанию. Должно же и ему когда-то повезти.

Флин продолжал раздумывать в том же духе, как вдруг зазвонил телефон. Включился автоответчик, потому что никто не соизволил поднять трубку. Текст на автоответчике был очень длинным: голос Джорди зачитывал длинный список мобильных и городских номеров, по которым можно связаться с хозяевами дома. Потом аппарат пискнул, и Флин, позаимствовав привычку Джессики, подождал, чтобы послушать, кто звонил.

Звонивший назвал свое имя, Джеффри Бэйли, и добавил, что ему необходимо связаться с Джессикой Терпин.

— Алло? — сказал Флин, поднимая трубку. — Это Алек Флиндерс. Мы живем вместе с Джессикой.

— Ах да, — сказал голос.

Судя но всему, он принадлежал немолодому и довольно чопорному человеку.

— Я прихожусь крестным отцом Томми Бингу. Кажется, вы его хороший друг?

— Да, конечно, мы с ним уже давно знакомы, — ответил Флин, а потом, чтобы подтвердить свое заявление, добавил: — Несколько лет назад, учась в университете, мы вместе снимали дом.

— Тогда, боюсь, у меня для вас страшная весть, — каким-то неестественным голосом произнес крестный отец Томми. — Мне тяжело вам об этом говорить, но вчера поздно вечером Томми сбил грузовик, и он умер по пути в больницу.

Глава 19 Надир[51]

Сначала Флин решил, что это говорит сам Томми, в очередной раз разыгрывая его. Но голос был явно чужой. Флин пошатнулся. Его ровесники не могут умереть, это выше его понимания.

— Нет, — выдохнул Флин в трубку, — этого просто не может быть. Как это «умер»?

— Я понимаю, вам трудно это осознать. Нам всем не верится. Это ужасный, трагический случай.

Джеффри Бэйли помолчал, а потом, словно пытаясь объясниться, добавил:

— Мне поручили разыскать его друзей и сообщить им о случившемся. Его мать просила, чтобы я позвонил вам.

— Боже, нет, я просто не верю, — едва сознавая, что говорит, пролепетал Флин. — Я хочу сказать — как? Как такое могло случиться?

Крестный отец Томми устало вздохнул:

— Мы не совсем уверены, но, кажется, он возвращался домой из паба. На дорогах была гололедица, и водитель грузовика слишком поздно начал тормозить, его занесло, и он задавил Томми.

— Господи, примите мои соболезнования, я просто не знаю, что сказать. Я хотел… нет, я не могу поверить. — У Флина голова шла кругом.

Собеседник прочистил горло:

— Ненавижу сообщать такие печальные вести, но я должен передать, что похороны состоятся в следующую среду в два часа в фамильной церкви в Крофте.

— Похороны? — Флин совсем растерялся. — О боже, конечно. Извините, это просто так… конечно, я приду.

Крестный отец Томми, который уже не был крестным отцом Томми, повесил трубку. После этого разговора Флин словно оцепенел. Он не плакал. Ничего не делал, а просто упал на диван и уставился в стену.

Флин продолжал неподвижно сидеть на диване, когда вниз спустилась Джессика.

— Ну хватит, соберись, — прикрикнула она на него.

И тут Флин сообщил ей страшную новость. Джессика выронила сумочку и побелела как полотно.

— Нет, — почти беззвучно выговорила она. — Нет, я не верю.

Губы у нее задрожали, и, закрыв лицо руками и сотрясаясь всем телом, она в голос разрыдалась.

— Нет, нет, — причитала она. — Это все моя вина! Если бы я не сказала ему, что между нами все кончено, он все еще был бы жив!

Флин представлял, как Томми, напиваясь вместе с Джорди, отпускал шуточки насчет Джессики. А ведь это было тем самым вечером, когда он погиб.

— Нет, Джессика, — твердо сказал Флин. — Это был несчастный случай. Обычный несчастный случай.

— Нет. — Она посмотрела на него; тушь под глазами растеклась. — Это мне наказание за то, что я была такой стервой, такой эгоисткой, такой ужасной стервой.

И тут Флин тоже расплакался. Уткнувшись друг другу в плечо, они вместе оплакивали своего друга.

Некоторое время спустя Флин нашел в себе силы позвонить Молли и Джорди. Джорди с Томми были очень близки. Не считая Флина, Томми, вероятно, был самым его лучшим другом. Джорди тоже был ошарашен. Ведь он разговаривал с Томми буквально за час до его смерти.

— Я же понимал, что он пьян! Мне надо было остаться с ним, и тогда ничего бы не случилось, — твердил Джорди Флину.

— Перестань, Джорди, разве ты мог тогда знать. Мы и раньше напивались и в таком состоянии нормально добирались домой. Томми просто не повезло. Тут нет ничьей вины.

«Голос Джорди был таким безутешным. Слава богу, что рядом с ним Молли», — подумал Флин. Джессика была в ужасном состоянии. Она ушла в свою комнату и заперлась. Флин пытался поговорить со своей матерью, но сообщать о смерти друга в третий раз за этот вечер было выше его сил. Он снова разрыдался, и матери не удалось его успокоить.

Когда слез больше не осталось, Флин решился подняться наверх к Джессике. Он постучал:

— Джессика, впусти меня.

Джессика медленно открыла дверь; на ее лице все еще виднелись разводы туши, глаза покраснели и опухли. Весь ее внешний вид говорил о том, что она в шоковом состоянии.

— Надо отвлечься, посмотреть какой-нибудь фильм, — наконец сказала она.

— Хорошо, — согласился Флин.

Они устроились у нее на кровати и стали смотреть фильм «Городские пижоны»[52], который шел по телевизору.

В какой-то момент Джессика даже рассмеялась, а потом в ужасе повернулась к Флину.

— Я забыла, — потрясенно пробормотала она. — Хотя бы на секундочку, но забыла. Отвратительно с моей стороны!

Флин печально посмотрел на нее. Он не знал, что ответить.

— Не оставляй меня на ночь одну, Флин, — взмолилась Джессика. — Я этого не вынесу.

И он остался. Джессика обняла его, но он никак не мог заснуть.

Невероятно, но Флин все еще расстраивался по поводу Поппи. Ему было очень стыдно, потому что такие пустяки не имели значения, особенно сейчас, когда с его другом произошла трагедия. Но ему никак не удавалось совладать со своими чувствами, а потому он признался самому себе, что, должно быть, именно теперь его жизнь достигла своего надира. Все три обитателя Баронс-Курт наутро, как обычно, отправились на работу. А что еще им оставалось делать? Но вскоре все они обнаружили, что совершенно забыли о смерти. Им было просто необходимо сосредоточиться на чем-нибудь другом, чтобы не погрузиться в отчаяние — отчаяние по поводу случившегося и стыд за то, что они ничем не могли помочь своему другу. Но их забывчивость казалась им оскорблением памяти Томми.

Джессика страдала от чувства вины. Невзирая на любые утешения, она не могла не чувствовать, что ответственность за случившееся лежит и на ней. Если бы только она не порвала с Томми, он бы остался тем вечером с ней и не оказался бы на темной скользкой дороге. Если бы только она не была такой эгоисткой, то он не стал бы напиваться до невменяемости и заметил бы приближавшийся грузовик. Если бы, если бы, если бы…

Джорди тоже чувствовал ответственность за случившееся. Но ведь паб находился буквально рядом с домом Томми. Джорди и на минуту не мог предположить, что Томми был настолько пьян, чтобы его было опасно отпускать одного. Они и раньше добирались до дому в пьяном виде, как недавно напомнил ему Флин, и много-много раз. Но чтобы кто-то погиб — это казалось абсолютно невероятным! Джорди никогда, даже в страшном сне не предполагал, что такое возможно. И понятно почему: подобное не случалось ни с кем из их знакомых.

Флин размышлял о своей прогулке по Баттерси-парку. В то время, когда он мечтал о Поппи и счастливо улыбался, пробираясь по обледеневшим дорожкам, Томми был мертв. Мороз, которому так радовался Флин, стал причиной смерти Томми. «Интересно, когда точно это произошло? — думал Флин. — Наверное, как раз в тот самый момент, когда мы с Поппи развлекались на полу гостиной». Что он в тот момент чувствовал? Что-то необычное? Нет, ничего такого. Трудно было уловить момент между жизнью и смертью. Когда они с Поппи пришли в ее квартиру, из-за чего Флин и пропустил встречу с Томми, его друг был еще жив. А когда они закончили заниматься сексом, Томми уже был мертв. Ровно неделю назад, каких-то семь дней, они вместе ходили в паб. Томми был таким веселым, энергичным и в отличной форме — тогда Джессика еще не порвала с ним. Если бы Флин пришел на их встречу, могло бы это что-то изменить? Теперь уже никто не узнает. Если Томми было суждено умереть молодым, то он все равно бы погиб. Не важно, каким образом: разбился бы, гоняя на своем «БМВ», или получил смертельную травму на матче по регби. Но вместо этого его просто переехал грузовик.

Джессика заявила, что она не сможет пойти на похороны, потому что вся семья Томми наверняка ненавидит ее. Было бы неправильно ей там появляться. Джорди с Флином убеждали ее, что им нужна поддержка, а Флин серьезным голосом произнес, что будет ей очень, очень благодарен, если она пойдет.

— Но они не захотят меня видеть, — заплакала Джессика. — У меня там начнется истерика, и я только все испорчу.

— Какая чепуха! Семья Томми обидится, если ты не придешь. Можно подумать, что все остальные не скорбят и не расстраиваются, — возразил Флин.

Джорди настаивал, что надо исполнить свой долг, отдать последнюю дань уважения своему другу, как бы тяжело это ни было. К великому облегчению для них обоих, Джессика наконец согласилась.

Еще одна проблема появилась, когда Флин сообразил, что у него не хватает денег на билет до Дарлингтона. Поскольку билет не был заказан заранее, его цена взлетала до максимальной, то есть семьдесят пять фунтов. Злясь и бессвязно бормоча себе под нос, что виноваты железные дороги — монополисты и жирные коты, которые сидят в руководстве транспортных компаний, Флин позвонил матери. Он понимал, что это игра на чувствах, но понимал и то, что другого выхода у него нет.

— Только успокойся, Алек, — сказала ему его мать, когда он начал объяснять ей, как ему нужны деньги.

Конечно, она согласилась ему помочь, но Флин терпеть не мог занимать у родителей.

— Я верну через десять дней, — пообещал он, просто чтобы почувствовать себя не таким виноватым.

— Не переживай, не нужно ничего возвращать, — успокоила его мать. — Надеюсь, это событие не слишком выбило тебя из колеи.

Рассыпаясь в благодарностях, Флин воскликнул, что она — самая лучшая мама на свете, но вновь обрести чувство собственного достоинства это не помогло.

Множество друзей Томми приехало в Дарлингтон на одном поезде. Его старинные школьные и университетские друзья теперь жили в Лондоне. Джорди, Молли, Джессика и Флин по пути не проронили ни слова. Даже когда знакомые собрались вместе, пытаясь поймать такси, разговор не клеился. Да и что можно было сказать? Обсуждать эту трагедию просто-напросто язык не поворачивался. Полчаса спустя они вошли в церковь. Казалось, никто не знал, куда девать глаза, как себя вести. Бессмысленно было улыбаться или радостно кого-то приветствовать. Это было бы просто предательством. Церковь быстро заполнилась людьми, а потом появились члены семьи Томми. Его мать шла по проходу между скамейками, опираясь на руку его старшего брата. А перед алтарем стоял гроб с телом Томми.

Флину казалось невероятным, что Томми лежит в гробу, такой холодный и бледный. Раньше Флин никогда не видел покойников, но представлял, что мертвые тела именно так и выглядят. Ему вспомнилась статья, которую он прочитал когда-то в журнале «Санди», о человеке, который препарировал и готовил трупы к захоронению. Какая ужасная, отвратительная статья. Отчаянно пытаясь выбросить все это из головы, Флин никак не мог избавиться от картинки, на которой этот человек препарировал тело Томми. В какой-то момент Флина едва не вырвало. Но тут встал отец Томми и сказал собравшимся несколько слов. Джессика, которая до этого спокойно сидела рядом с Флином в своем элегантном черном костюме, прижала к глазам платок. Джорди выглядел серьезным и благородным. Но Флин ничего не чувствовал. Он будто был в трансе и не слышал, что говорили священник и отец Томми. Он вообще ничего не слышал.

Мать Томми начала рыдать и причитать, когда гроб с ее младшим сыном стали спускать в землю. Невозможно было равнодушно наблюдать эту сцену; даже мужчины осторожно смахивали слезы.

По-прежнему держась втроем, они пошли на поминки, где все механически, не ощущая вкуса, пили чай. И тут к Джессике подошла мать Томми.

— Спасибо вам, что пришли, — сердечно сказала она. — Томми много нам о вас рассказывал. Вы сделали его счастливым. Я просто хотела, чтобы вы это знали.

Выглядела она ужасно.

Флин стоял невдалеке и отчетливо понимал, что сейчас происходит. Томми не рассказал матери о разрыве с девушкой. Его мать думала, что он умер счастливым и влюбленным. Джессика побелела и в ужасе уставилась на нее. Ее лицо исказила гримаса, ноги подкосились.

— О боже, я так сожалею! — вдруг простонала она.

Флин подскочил к ней. Она вся тряслась, рыдая и причитая.

— Джорди, скорее, помоги мне, — позвал Флин.

Они повели Джессику на улицу подальше от матери Томми и других зрителей. Молли шла рядом с ними.

— О боже, — снова закричала она, вырвалась из рук друзей и изо всех сил стукнула кулаком в стену. — Это ужасно, я больше не выдержу! Уведите меня отсюда.

— Хорошо-хорошо, — успокаивал Флин, крепко обнимая Джессику.

Она билась в истерике.

— Я вызову такси, — решил Джорди и достал свой мобильный телефон.

Молли тоже плакала. Никто больше не проронил ни слова, пока они дожидались машины.

Джессика заговорила только тогда, когда они проехали Йорк.

— Простите, — тихо сказала она. — Я не намеревалась устраивать сцен. Это все из-за его матери. Последняя капля.

— Знаю, — сказал Флин и взял ее за руку.

Он глубоко сочувствовал своей подруге и с нежностью смотрел на нее. Каким он был глупцом, когда расстроился из-за того, что между ними произошло в Корнуолле. Смерть Томми заставила его много переоценить. Жизнь слишком коротка, чтобы впустую тратить ее на раздумья о раненой гордости или ущемленном самолюбии. Когда Томми не стало, отношения между Флином и Джессикой стали прежними. Какой бы нелепой и бессмысленной не была их вражда, но началась она в какой-то степени из-за Томми. Флин был безумно рад, что они снова стали близки, но чувствовал себя виноватым, потому что так получилось из-за смерти Томми. Смешанные чувства переполняли его.

Джессика опустила голову ему на плечо.

— Это так грустно, так ужасно.

— Не знаю, — медленно произнес Флин. — Я просто до сих пор еще не осознал этого, не понял, что мы его больше никогда не увидим.

— В такое вообще нельзя поверить, — согласился Джорди. — Мы уже никогда не увидим, как он дурачится, как носит свою бейсболку, гоняет на своем «бимере».

— На работе просто кошмар, — всхлипнула Молли. — Они уже освободили его стол. Я очень, очень по нему скучаю.

— Его уже не вернуть, — шмыгая носом, сказала Джессика. — Единственное, что я поняла: мы все смертны. Раньше мне казалось, что смерть — это удел пожилых людей, таких как наши дедушки и бабушки, которые прожили долгую, хорошую жизнь. Я знаю, что молодые тоже умирают по всему свету, но ведь не те, с которыми мы знакомы, не такие, как мы. Этого просто не бывает.

Какое-то время они молчали, размышляя о смерти, а потом Флин сказал:

— А я до сих пор не понимаю: только что Томми был веселым, остроумным, энергичным человеком, а в следующее мгновение стал ничем. Вот что в голове не укладывается.

— Как бы мне хотелось быть благочестивой христианкой, мусульманкой или последовательницей какой-то другой религии, — вставила Джессика. — Может, тогда я бы почувствовала себя чуточку счастливее, потому что была бы уверена, что Томми на небесах. Но я неверующая и считаю, что после смерти нас вряд ли что-то ждет.

Из всех их знакомых никто не был набожным. Кроме как на Рождество и на свадьбы и похороны, никто не ходил в церковь. Родители Джессики тоже не ходили в церковь, хотя предполагалось, что ее мать католичка. Джессика всегда ненавидела воскресную школу, потому что ей это занятие казалось бессмысленной тратой времени.

— Я бы предпочел думать, что он сейчас где-то есть, — сказал Флин. — Да, уверен, он где-то существует. Не знаю где, но ведь Томми был таким хорошим, а потому у него все в порядке, поверьте. Вероятно, играет в регби с ангелами. — Он печально улыбнулся.

Лишь через множество дней унылых раздумий друзья смирились с тем, что случилось. Они видели, как гроб с телом Томми закапывали в землю, много беседовали о его смерти на обратном пути в Лондон. Но мало-помалу один день сменял другой, шли неделя за неделей, и однажды они поняли, что жизнь вошла в более-менее привычное русло. Смерть Томми стала для них невосполнимой потерей, и они всегда будут помнить о нем. Но жизнь продолжалась, и даже Джессика поняла, как много может пережить человек.