Несносная Херктерент [СИ]

Глава 6. Танк, взрывчатка и сущий кошмар

Этот месяц обещал быть неспокойным (равно как и следующий) Именно весной по традиции, с которой безуспешно боролись все директора обеих школ, «Сордаровцы» должны были устроить «Котам» «Необыкновенную пакость». А в следующем месяце наступал черед котов.

Под «Пакостью» подразумевалось повесить флаг своей школы где-нибудь на видном месте на главном корпусе соперника, спустить и утащить к себе флаг школы, притом желательно с самого высокого из шпилей, проникнуть в школу и выкрасть один из «Императорских» или «Министерских» кубков за успехи. Пока украсть кубок не удавалось ещё никому. В обеих школах даже присловье о безнадежном деле появилось — «Как кубок украсть». Самым простым (внешне) выглядело подкараулить главного старосту последнего года обучения и отобрать у него значок. «Простота» обманчива — нападать на девушек-старост запрещается. Напасть можно было только один на один, а Главным Старостой почему-то всегда назначался лучший борец или боксер школы. А нынешний Главный Староста котов — далеко не тот увалень, кого Марина в песке валяла.

Что-то надо устроить и в этом году, только вот что? И главное, не попасться «котам». В противном случае, «Сордаровцам» минимум год быть для «котов» посмешищем. В прошлом году посмеяться ни над кем не удалось. Группа, пытавшаяся украсть школьный флаг «котов» и поднять вместо него рваные штаны, была перехвачена.

Но напавший на Главного Старосту «кот» был им крепко побит. Так что ничья.

Планирование «Пакости» осуществлял «Генштаб» в составе наиболее отчаянных голов школы второго-третьего годов обучения.

Сама «Пакость» носит название «Операция».

О существовании «Генштаба», правда, «кошачьего» Марина знала ещё до поступления в школу: Сордар рассказывал. Он на последнем году как раз и был Главным Старостой. При нем и произошел единственный случай, когда на старосту напали втроём, и это было признано честным всеми, в том числе и самим Сордаром, ибо нападавших он отколотил от души.

Под строгим секретом, на «военный совет» пригласили Херктерент. Ну и что с того, что первый год!? Зарекомендовать себя она уже успела. К тому же, большинство «мирренов» входит в «генштаб».

Совет идёт довольно вяло: почти все либо уже было, либо трудновыполнимо. А хочется чего-нибудь этакого, чтобы и через двадцать лет помнили. Лежа поперек кресла, Марина подает голос.

— Давайте рассуждать логически: что является признаком полного и окончательного разгрома воинской части противника?

— Причем тут это… — начал кто-то.

Ярн четко сказал:

— Захват знамени части.

— П-р-равильно, — протянула Марина. — Но в нашем случае, для захвата не придётся никого громить.

— Ты предлагаешь, — Ярн понизил голос, — украсть у них Знамя Школы?

Марина беззаботно кивает в ответ.

Поднимается гомон. Херктерент предлагает неслыханное. Но с другой стороны, кто из подростков не мечтает свершить что-нибудь этакое? Особенно, опасное.

— Да как мы туда попадем?

— На танке приедем, — беззаботно сообщает Херктерент.

— И где же мы его возьмём?

— А стоящий у нашего корпуса танк, чем плох?

— Так он же…

— Я его заведу, с топливом тоже проблем быть не должно — он на самом обычном бензине. В гараже достанем.

— А ты сможешь… Ну, танк завести?

— Конечно.

— Стоп-стоп-стоп… — начал Ярн. Марина скорчила гримасу. Сейчас опять занудствовать будет. — Я не сомневаюсь в твоих способностях, Марина, но знаешь сама — быстроходностью «пятерка» никогда не отличалась. А с этим движком — особенно. Мы такой переполох поднимем, если и в самом деле на нем поедем.

Марина, похоже, услышала только «поедем».

— А что? Ворота у них не закрываются, а даже если и так — какая разница, сшибем танком, ворота во внутренний двор — вообще декорация. А уж застекленные двери — так вообще ерунда. Стойка со знаменем — сразу за ними, там, правда, часовой. Но что он со своим карабином, да ещё и без патронов, против танка сделает?

— Знамя успеет спрятать.

— Часовой не может изымать его из стойки. Это дефект их школьного устава. Пока найдут директора, или Главного Старосту, нас там уже не будет.

— А если танк сломается? Он же все-таки не новый…

— Как говорится, без риску не съешь и редиску. Если что, запремся внутри и взорвем машину.

— Ты чего?

— Понарошку, разумеется. Я ко всем люкам бомбы с краской или с магнием приделаю. Кто не умеючи сунется — долго не сможет потом отмыться.

— Марина, похоже, ты уже назначила себя командиром машины…

— Могу и мехводом, — она призадумалась, — не, буду командиром. Переговорного устройства в машине нет, грохот будет страшный, обзор у мехвода никакой, так что приказы «вперед», «назад», «влево» или «стой» командир будет отдавать условными пинками по шее.

Сразу несколько человек почесали затылки.

Одноклассник Ярна сказал.

— Батя танкистом был, рассказывал про такое. Сперва как раз на «пятерке» мехводом. Потом на ней же — командиром… А гусеничный трактор мне дома водить приходилось. Не думаю, что танк сильно сложнее. Потерплю уж я как-нибудь твои пинки, Херктерент! Ну что, берешь мехводом?

Марина вопросительно уставилась на Ярна. Что он мог ответить?

У одного из корпусов школы стоял легкий танк времен Первой войны с мирренами. Стоял себе, никого не трогал. В одно прекрасное утро полшколы оказалось разбужено лязгом и рокотом танкового двигателя.

Постамент пуст. Валяются сумка с инструментами и канистра. Дымя как паровоз, вяло шлёпающая гусеницами лязгающая машина движется по направлению к лесу.

Кто-то поднимает и демонстрирует известный всей школе, морпеховский берет.

Танк движется строго по прямой.

Все бегут за машиной. Танк врезается в огромный дуб. Обиженно вращает гусеницами. И затихает. Тишина.

К машине осторожно приближаются. Рев двигателя, облако копоти. Подошедших близко забросало комьями земли. Снова тишина.

Рэнд забирается на моторный отсек. Стучит палкой по башне. Ствол резко дернулся. Башня поворачивается. Рэнд от испуга не удержался и упал спиной прямо в «хвост» машины — закрепленную на корме конструкцию из уголков, предназначенную для преодоления окопов.

— А-а-а!!!! — истошно вопит, закрываясь рукой.

Короткий ствол сорокамиллиметровой пушки метит в лицо.

Колпак на башне откинут в сторону. В люке возникает чумазая Марина.

— Я просто не смогла переключать фрикционы. Надо заняться штангой.

— Сперва в душ, потом к директору.

— Яволь! — козырнула Марина. — Только смею заметить: кому-то — кивок в сторону барахтающегося в хвосте Рэнда — санитарно-гигиенические процедуры сейчас куда нужнее, чем мне. Не подскажете, детская присыпка в лазарете имеется?

— Зачем?

Марина ответила нарочно громко, так, чтобы слышали все.

— Грозному Рэнду она необходима. Теперь он никакой не Грозный, а обыкновенный засранец.

Грянул хохот. От подобного прозвища Рэнду уже не отделаться.

Марина, засунув руки в карманы и насвистывая «Марш танкистов», неторопливо направляется к корпусу.

Директор уже устал удивляться выходкам Херктерент. Он понял — несносная девчонка, в отличие от большинства учеников, его совершенно не боится. Ей вообще чувство страха неведомо. Потому она совершенно неуправляема.

— Ну, юная леди, сегодня вы превзошли сами себя.

— Ага, — ответила Марина.

— Как вы смогли завести танк?

— В школьной библиотеке есть «Руководство службы танка ЛТ-5» 925 года издания. Там весьма подробно описано устройство машины и основные неисправности. Всё было весьма просто.

— Да уж, хорошо хоть орудие приведено в небоеспособное состояние.

Данный факт Марине и так уже известен.

— Профессор, а можно я закончу ремонт танка?

Он ненадолго задумался и махнул рукой.

— Делайте, что хотите. Только занимайтесь этим на территории гаража. Как туда доставить танк — сами разбирайтесь, не думаю, что это составит для вас такую уж проблему.

У мехвода появилась возможность попрактиковаться. Хотя всеобщее внимание привлекала восседающая на башне Херктерент. Танк своим ходом направляется в гараж.

Примерно на полдороге заканчивается топливо. В гараже на просьбу отреагировали с юмором. Ворота распахнулись, и из них показалась широченная морда тягача — лесовоза. Он легкий танк не то, что с места сдвинет, но и с дороги спихнёт, если захочет. Вместо буксирного троса воспользовались висевшими на танке цепями, Марина незамедлительно перебривается в кузов тягача, затем на крышу и встает во весь рост. Должна быть историческая аналогия. Проблема в том, что кроме Марины факт поездки императора на тягаче аналогичной конструкции, мало кому известен. Все сопровождавшие танк тоже лезут в кузов. Один памятник технической мысли буксирует другой в гараж.

У водителей и механиков старый танк вызвал не меньший интерес, чем у школьников. Всё-таки, памятники не каждый день по двору разъезжают.

Насчет мотора Марина слегка покривила душой: он исправен. Из «Истории школы» она узнала, что танк прибыл не сам, а привезён на большегрузном грузовике и затащен на постамент лебёдкой. По номеру Марина определила — машина никогда не участвовала в боях, с завода была отправлена в одну из учебных частей в окрестностях столицы, да и там почти все время простояла в парке на консервации. Вскрыв люки, Марина обнаружила: двигатель и трансмиссия покрыты толстым слоем смазки. Танк что в «Руководстве службы» тщательно пришлось изучить только главу «Вывод машины из консервации». Но теперь за движок предстоит взяться всерьёз. Ну да Марина трудностей не боится!

— Там тебя спрашивают.

Марина с неудовольствием захлопывает люк моторного отделения.

У входа в гараж стоит Яроорт. Марина направляется к дверям нарочно медленно. Писку на тему «ой, на меня принц посмотрел» наслушалась уже предостаточно. Мысленно потешалась. Те, кто болтают, что у принца есть тайная неразделенная любовь, не так уж далеки от истины. Ещё совсем недавно активно обсуждали, кто именно. Гадали, ученица это школы, или кто-то из высшего света.

Не так давно всем стало известно, кто тайная любовь Яроорта: из высшего света. И одновременно из школы. Благодаря Марине теперь вся школа знает, кто именно. Интересно, что ему понадобилось? Пришел проучить Марину за проделки? Ой, вряд-ли.

Он заговорщически подмигивает.

— Вот. — чуть посторонился. У стены стоит продолговатый предмет, завернутый в бумагу.

— Что это?

— Глушитель для последней модели спортивного «Дельфина». Установишь на танк. Я тоже в «Генштабе».

— Не факт, что он подойдёт, — растягивая слова говорит Марина.

— Ну, я думаю, ты что-нибудь придумаешь.

— Непременно. Тащить эту тяжесть я должна, по-твоему?

Хмыкнув, Яроорт легко закидывает глушитель на плечо.

Марина очень жалеет, что не может идти ещё медленнее. Хотя тащить глушитель Яроорту не тяжело. К сожалению.

— Профессор, можно задать вам вопрос?

Две подружки с гуманитарного отделения. Из тех, что имеют отличные оценки благодаря клиническому зазубриванию всего подряд. На любой вопрос по учебнику ответ всегда готов, а вот сами вопросов не задают никогда. С чего их на химию потянуло, да ещё и в неурочное время?

— Спрашивайте.

— Правда, что перекись водорода — это краска для волос?

— Да. Одна из первых.

Победоносно обернулась к подруге.

— Вот видишь, я же тебе говорила — она никогда не лжёт.

— Кто «она»? — насторожился профессор. «Не лжёт» — про Херктерент. Но ложь — единственное, чего она не делает, всё же остальное, особенно запрещённое…

— Марина Херктерент. Мы её видели на втором этаже. Она несла большую бутыль с этой самой перекисью…

— О нет!!! — профессор стрелой сорвался с места.

Марина представляет потенциальную опасность вблизи любого реактива. Ибо она за пять минут обязательно соорудит что-нибудь, чью мощность придется измерять в тротиловом эквиваленте.

Профессор мельком окинул приготовленные компоненты и чуть не упал. Перекись водорода, серная кислота и ацетон плюс Марина, с лица которой ещё не пропало счастливо-довольное выражение.

— Что вы тут делаете?

— Диоксид ацетона, — ответ с самым невинным видом.

Профессор схватился за голову… Она собирается производить взрывчатку… Нет, если эта несносная девчонка в один не прекрасный день синтезирует девяносто четвертый элемент, он не удивится.

— Получайте свою заслуженную единицу по поведению за десять дней!

— Не могу, профессор.

— Почему?

— Можете проверить в преподавательской — мне уже поставили! — физиономия просто светится от счастья.

— Я даже не хочу знать за что! Но можете мне объяснить, зачем вам взрывчатка?

— Понимаете, в подвале нашего корпуса имеется заложенный проход. Я вот и хотела посмотреть, что там.

Профессор ещё раз взглянул на ингредиенты. Застонал. На выходе должно было получится количество взрывчатки, пригодной для подрыва главного корпуса школы.

Марина расценила взгляд профессора по-своему и продолжила:

— Потом я собиралась пластифицировать диоксид. Изготовить детонатор…

— Вон отсюда! Немедленно!!!!

Убегает, пританцовывая, да ещё насвистывая какую-то весёлую песенку. Подозрительно похожую на неофициальный гимн артиллеристов. Тот самый, где:

Профессор не сразу вспомнил мелодию — все-таки в химических частях он служил довольно давно. А, вспомнив, решил перечитать школьные правила — нельзя ли Херктерент поставить «отвр.» авансом за следующий месяц. Заодно, надо поинтересоваться — не собирается ли этот кошмар после школы поступать на химический факультет. Он бы с удовольствием замолвил за неё словечко перед ректором. Херктерент умна, и элементарно не может придумать, куда девать неуемную энергию. Интересуется всем, но особо любимого занятия не имеется. Да и в химии интересы сугубо практические — производство взрывчатки и боевых газов. К сожалению, небезуспешное.

Класс поджигает таблетки сухого спирта. Вместо того, что бы загореться, таблетки, словно по команде, вспучиваются, из них с шипением лезет что-то чёрное, извивающееся, похожее на живых змей. Испуганные визиг и крики «Гадюки!». «Змеи» застывают причудливо изогнувшись. Под некоторыми растекаются лужицы воды. Кто-то хихикает.

С опаской поджигают одну из оставшихся таблеток. Та же история. Многие косятся в сторону Херктерент. Но на её столе «змея» ничуть не хуже, чем у остальных. Да и удивлена Марина не меньше прочих.

— Хм, — говорит профессор, — похоже, бракованная партия сухого горючего. Уберите ингредиенты. Сегодня займёмся теорией.

В конце первого урока он устроил самостоятельную работу.

Начался второй урок. Профессор сказал.

— Работы ваши я проверил. Как обычно, не блестяще. Правильно на все вопросы ответил только один из вас. Он, точнее она и получает заслуженное «Отлично». Херктерент, встаньте!

Марина поднимается.

— Что у вас за эту десятку по поведению? — вкрадчиво интересуется профессор.

И прежде, чем Марина успевает открыть рот, резко бросает.

— Заслуженное «отвратительно»!

По классу пробегает недоуменный ропот.

— Ах да, вы все не догадываетесь, за что. Ну, так поясню: никто из вас физически не мог ответить на все десять вопросов. В каждом из вариантов был вопрос про реакцию Олоара. В школьном курсе её нет. Как вы думаете Херктерент, почему?

— Один из компонентов — нитрат ртути Hg(NO₃)₂. Он ядовит.

— Изумительно. А может, вы ещё нам скажете второе, точнее первое название этой реакции?

— Змея Олоара.

— Полное название!

— Тиоцинатная змея Олоара.

— Снова верно. Херктерент! Вы знаете реакции из университетского курса, но ведёте себя, как малолетняя хулиганка. Человек, знающий про «Змею Олоара» не может не знать про значительно более простую, хотя и гораздо менее эффектную спиртовую змею, одним из компонентов которой сухое горючее и является. Этой реакции тоже нет в ваших учебниках, но при желании, описание можно найти там, где большинство из вас бывает крайне редко. Как выглядит спиртовая змея, вам было продемонстрировано на прошлом уроке. Надеюсь, никто больше не будет обрабатывать школьные ингредиенты нитратом аммония…

— Профессор, — снова Херктерент.

— Да?

— После обработки концентрированным водяным раствором нитрата аммония, таблетки необходимо просушить…

— Вон из класса… Хотя нет, сперва персональное задание лично для вас: следующий урок химии отменяется…

По классу проносится радостный гул.

— Но не для вас, Херктерент. Вы придете, и будете сдавать экзамен за этот год, ибо, как я вижу, с курсом химии вы уже разобрались. До встречи послезавтра!

Марина не уверена, что назначению ей экзамена послезавтра можно найти оправдание в «Инструкциях» Министерства просвещения, или в школьных «Правилах». Но зато она уверена в своих знаниях.

С устными и письменными вопросами Марина справилось блестяще. Практическую работу комиссия признала излишней. Получив законное «Отлично», Марина поинтересовалась:

— Профессор, а можно мне теперь посещать ваши уроки вместе со старшими классами?

Тот побагровел, а директор сказал.

— Только теоретические занятия и не в ущерб другим урокам.

— Директор, возможен ли запрет на пребывание на практических занятиях по химии учеников, чье присутствие представляет потенциальную угрозу здоровью учащихся, а также пожарной безопасности школы?

— Думаю, к следующему году, такой запрет в «Уставе школы» появится.

— Мне кажется, система наказаний и поощрений нуждается в корректировке. Ибо некоторые учащиеся, воспринимают оставление в школе на выходные как своеобразное поощрение. Проводя эти дни так, что наказанием оказывается оставление на следующие выходные.

— Принудительно отправлять её домой на эти дни.

— Видите ли, я уже обсуждал этот вопрос с её родителями, и мне заявлено, что масштабы разрушений, которые она может произвести в школе, несоизмеримо меньше, чем те, что она произведёт дома. Дешевле, знаете ли, произвести ремонт в школе, чем отстроить новую резиденцию. К тому же, глава совета попечителей перевел на счёт школы достаточно значительную сумму, заодно поинтересовавшись, нет ли у нас возможности в качестве наказания оставлять провинившихся учеников на всё лето.

— Директор, угоняют тягач!

— Что-то рановато в этом году.

— Но…

— Они его каждый год угоняют. То на выпускной, то на Новый Год, то просто так, из озорства. Мёдом он, что ль, намазан? Мы даже раньше пари заключали, сколько раз в год и по какому поводу тягач угонят.

— Но их же надо остановить. Там же наверняка, Херктерент…

— Почему вы думаете, что все проблемы школы в этой девочке сосредоточены? Готов спорить на что угодно — за рулём тягача может быть кто хочешь, но не Херктерент.

— Почему вы так уверены?

— Да потому, что там руль очень туго вращается. Ей не повернуть. Угонщик — всегда один из школьных силачей. Почти всегда — ученик выпускного класса. Почти на сто процентов уверен — Яроорт.

— Но он же…

— И что? Ему столько же лет, сколько и прочим.

— Но надо же что-то делать.

— Сделаем тоже, что и обычно: раз машина уже ушла, то перехватим их на перекрёстке.

— А танк? И Херктерент?

— Что — «танк»? Сами же видели — управлять машиной она не в состоянии.

По дороге довольно резво катит расписной тягач. Все огни и фары горят. Директорская машина резко преграждает дорогу.

— Глуши мотор. Погасить фары!

Выполнено. Горят только карбидные фонари.

За рулём — Яроорт. В кузове — мальчишки из его окружения. Сбежать никто не попытался, хотя в сумерках удалось бы без проблем.

Яроорт идёт навстречу директору.

— Как далеко направляетесь?

Яроорт не стал скрывать очевидное:

— Проучить котов.

— Понятно. Для ежегодной пакости поменьше агрегата найти не могли.

— Никак нет! — совершенно по-военному ответил Яроорт.

— Ну, тогда, разворачивайте этот агрегат, и потрудитесь вернуть в гараж. Я хорошо запомнил всех участников сегодняшнего мероприятия, меры приняты будут позднее.

В свете фар директорской машины появляется танк. Или нечто, бывшее танком когда-то. Корпус словно утыкан чудовищными стрелами. На башне красуется что-то вроде гнезда неизвестной птицы.

Танк останавливается. Не слишком дружелюбно разворачивает башню. Газует, и выбросив сноп пламени из выхлопной трубы, исчезает в ночи.

Директор и Яроорт переглядываются.

— Отвлекающий маневр, значит?

— Точно так.

Земля за дорогой считается уже территорией «котов». «Сордаровцы» там не будут ловить своих. Директор не исключение. Что же, танк и экипаж теперь предоставлены своей судьбе. Директор помнит, что у одного из корпусов «кошачьей» стоит восьмидесятимиллиметровая полевая пушка, выпущенная в те же года, что и танк. Конечно, она вовсе не противотанковая… Бояться, на деле, нечего. Своей Херктерент у «котов» нет.

— Яроорт, а вы не обратили внимание, что за сооружение на башне установлено? Что-то я не помню, что бы стандартные «пятерки» оснащались чем-то подобным.

— Не могу знать, профессор. Танковый отдел не ставил Генштаб в известность.

Пинок, означающий приказ «Стоп».

Марина высовывается из башни. Кричит десантникам.

— Вон их пушка, давайте и её прихватим.

Херктерент стоит на башне.

— Снимай с тормозов! Разворачивай орудие!

Нагибается, поджигая очередную партию ракет. Асбестовый нагрудник, позаимствованный от защитного костюма пожарных надет не зря. Его дополняет каска танкиста времен прошлой войны с кольчужной сеткой, защищающей глаза. Ожоги бы точно были, ибо несколько ракет стартовали не совсем туда, куда нацеливалась.

Ракеты с воем уносятся в направлении, где, как показалось Марине, шевельнулись кусты. «Коты» больше не показываются. Кажется, они решили, что на территорию школы ворвался самый настоящий мирренский танк.

— Ну, долго там? У меня ракеты не бесконечные!

— Готово! — отзывается Дмитрий.

Фонтан огня взвивается в небо, расцветая пышными цветами. Стартовал сигнальный фейерверк. «Генштаб», увидев его поймёт — удалось!

— Красота! — выдыхает второй десантник; Марина опять забыла, как его зовут.

Лязгает танк, лязгает прицепленное орудие.

Мехвод как-то вяло реагирует на команды-пинки. Только с третьего раза уяснил, что надо поворачивать. Марина сидит, сцепив зубы. Не зря пишут, что на первых танках служба была не сахар. Этот хоть и не из самых первых, но всё-таки первый танк классической компоновки. И тут тоже особого комфорта не наблюдается. Хотя теперь это уже и не совсем танк, а как-никак первый в мире самоходный ракетомёт. Личное изобретение Марины. Надо отцу написать, пусть подкинет в Технический комитет идейку. Марине и на разгром настоящего врага ничего не жалко.

У Главного корпуса, наверное, вся школа. Танк выглядит, словно в бою побывал — весь закопченный, фары разбиты.

Из башни выбирается фигура в асбестовом нагруднике и шлеме с кольчужной сеткой, с приклепанного к корме решетчатого «хвоста» спрыгивают двое в одинаковых шлемах бойцов штурмовых групп, полностью закрывающих лицо. Втроем открывают передний люк и вытаскивают мехвода.

Он виснет на руках штурмовиков.

Четверку, словно вернувшуюся с полей Первой войны, не узнают. Они все грязные и закопченные, под стать своему танку. Одежда местами прожжена.

Командир, расстёгивая каску, выходит на пару шагов вперёд. Засовывает руку под нагрудник. Сорванная каска с лязгом падает на брусчатку.

Во вскинутой вверх руке — развернувшееся до земли знамя.

В чумазом командире с трудом узнают младшую Херктерент.

По толпе, нарастая, катится гомон.

Вырывается в единое.

— Гардэ!!!!

Херктерент мгновенно оказывается поднятой на руки, потрясает знаменем. Орет что-то нечленораздельное. Орут все вокруг.

Победа!!! Невероятная Победа!!!

«Коты» посрамлены! Не просто посрамлены. Опозорены на веки-вечные!

Херктерент сидит за излюбленным столиком в углу у окна. В радиусе десяти метров — чисто. На столе, как обычно, книги. На другом конце зала необычайно шумно, но пока Марину не трогают, она тоже никого трогать не будет. А задирать кого-либо, заведомо слабее тебя в присутствии Херктерент — тебе же дороже обойдётся.

Толпа человек в двадцать подходит к столику:

— Херктерент, ты в шахматы играть умеешь?

— Допустим… — похоже, опять что-то против неё затевается. Марина отодвигает книгу и смотрит на спрашивающего фирменным взглядом, уже заслужившим прозвище змеиного. Один на один действует безотказно. Но тут их много, и толпой они смелые. Почти все особо неприятные Марине, а некоторые ещё и Софи. Когда мнения сестер о ком-либо совпадают — большая редкость.

— Хорошо или как?

— В чемпионатах не участвовала, а так неплохо. Я, в общем-то, занята, так что излагайте кратко, или валите быстро. У меня не все работы к завтра ещё написаны.

— Чемпион школы по шахматам хочет с тобой сыграть. Прямо сейчас.

— А я вот не в настроении. Уроки делать надо, — тут-то Марина врёт, всё давным-давно сделано, но уж больно охота от этой компании избавится, да побыстрее, и желательно без мордобития.

— Тогда все будут знать, что ты струсила, и в мозгах у тебя куда меньше, чем в кулаках. Драться-то мы все горазды, а вот обыгрывать…

Марина поняла, что стала жертвой очередной провокации. Прямыми действиями ничего сделать не смогли — перешли к обходным.

Излишне демонстративным жестом отодвигает книги в сторону.

— Прошу.

Чемпион не вызвал у Марины особых эмоций — типичный старшеклассник-отличник в очках. Какой-то даже робкий слегка. Похоже, его самого какой-то интригой втравили в не слишком нравящееся ему дело.

За его спиной — наверное, все, сколько-нибудь интересующиеся шахматами. А так же большинство тех, кто Херктерент не любит. За спиной Марины — никого. Она знает все прозвища, которыми награждена за глаза. Одно из них — «чёрная крыса». Что же, те кто думают, что загнали крысу в ловушку, скоро пожалеют о ошибке.

— Я — чёрными!

Явно для проверки, чемпион пробует взять Марину на «детский» мат. Ха! Не на ту напал! Чуть заметно усмехнулся. Схватка пошла всерьез. Болельщики имеются только у одного из участников.

— Иш ты, как увлеклась… Надо с ней было на что-нибудь поспорить… На интерес какой-нибудь…

Марина сквозь зубы выцеживает:

— Следующим играю с тобой. На интерес. Если выиграю — отрежу ухо.

Спал с лица и сразу куда-то делся.

Марина продолжает игру. Шум всё сильнее. Каждую взятую чемпионом фигуру приветствуют восторженным воплем. Взятую Мариной — скорбным молчанием.

— Она сдвинула пешку! Херктерент — жулик!

Марина кладет на стол сжатые кулаки. Губы вытянулись в нитку.

— Никто пешки на D3 не трогал, — спокойно сказал чемпион, — Херктерент играет по правилам.

Накалом страстей битва не уступит иной настоящей. Марина сосредоточена как никогда. Малейший промах — и всё. Победа не принесёт решительно ничего — все как считали её наглой зазнайкой, так и продолжат считать. Поражение — все будут смеяться вослед. Поражение — гибель всей славы несносной Херктерент. Чемпион всегда сможет сказать «был не в форме», «вокруг слишком шумели», «я не мог играть в такой обстановке» — и ему простят поражение. Марине нужна только победа. Интересно, откуда узнали, что она неплохо играет в шахматы? Софи наверняка разболтала. Но об этом думать будет позже. Все против неё. Ну да, война и честность издавна несовместимые понятия.

— Шах!

Император чёрных прячется за башню. Белый советник сдвигается на клетку. Окончание партии будет классическим. Мат в три хода. Из-за кривой ухмылки Херктерент виден клык. Рука расслабленно висит над доской. Она смотрит на чемпиона взглядом безумца. Бессильная ярость пылает во взгляде. Вокруг молча торжествуют. Непобедимая Херктерент разбита. Вдребезги! Наконец-то! Сразу вспоминаются все давным-давно зажившие синяки. Перекошенное, почти безумное лицо Херктерент стоит их всех! Сейчас она возьмётся за башню…

Рука зависает над ладьёй… Секунда… Вторая… Яростный взгляд цвета морской волны продирает до костей. Оскал превращается в злорадную ухмылку. Глаза смеются. Без злобы, просто с недоброй иронией. Рука вместо башни хватает пехотинца на второй клетке. Улыбка чемпиона, словно в замедленном кино, превращается в гримасу. Он не зря считается лучшим шахматистом школы. Первым понял, что разбита не Херктерент, а он.

Вместо пешки на первой клетке появляется конь.

Гомон медленно стихает. Ситуация на доске изменилась кардинально. Игра окончена.

— Мат! — выцеживает Марина и щелчком роняет императора противника.

Только сейчас до всех доходит гениальная простота хода. Остальные недоуменно переглядываются. Факт есть факт, мат есть мат, двух мнений быть не может.

Чемпион сидит, обхватив голову руками. Мёртвая тишина, слышно как дрова в камине потрескивают. Херктерент встает, с хрустом и стоном потягивается. Обводит собравшихся злобно-весёлым взглядом лихой разбойницы.

Чемпион встает и протягивает Марине руку. Та, пожав плечами, протягивает свою. Враг дрался храбро, и что ещё важнее, честно.

Насвистывая популярный мотивчик, Марина вприпрыжку направляется к двери.

Завернув за угол, Марина опирается рукой о стену. Тяжело выдыхает. Почти стонет. Рот полуоткрыт. На лице то ли гримаса, то ли оскал. Её никто не должен увидеть такой. А она так устала! Одна против всех. Не с чемпионом, а со всяческими Рэндами да Яздункоттами она сейчас воевала.

Победа не приносит ни радости, ни облегчения. Только усталость. Марина бредет, сама не зная куда. Кому, и что она доказала? Прежде всего, в миллион первый раз подтвердила собственную невыносимость.

Сполоснуться, что ли, тем более, что за матч взмокла как неизвестно кто, а купальник как раз лежит в шкафчике в бассейне.

Вечером в бассейне всегда мало народу, а сегодня вообще никого нет.

Марина не торопясь залезает в воду. Заплывает на середину. Перевернувшись на спину, закрывает глаза. Вода успокаивает и расслабляет. Куда-то ушли физическая и моральная усталость сегодняшнего сумбурного дня. Можно долго лежать вот так, лишь слегка пошевеливая руками.

Марина смотрит на далекие звезды. Кроме них словно и нет ничего в этом мире. Целый мир — и Марина Херктерент — его маленькая часть. Неугомонная Марина очень любит тишину. Тишину и ощущение покоя обволакивающее её.

Марина тут же переворачивается, вставая в воде. Глаза прищурены. Кого это принесло? Просто так, или по её душу?

Похоже, что просто так, плывет к противоположному краю бассейна. Марина намеревалась незаметно вылезти на сушу, и незаметно уйти. Не только день, но ночь уже испорчена безвозвратно. Надо хоть сохранить остатки приятных ощущений. Как обычно, план не выдержал столкновения с противником. Пловец её заметил. Резко остановился. Так, снова этот Дмитрий.

— Я… Я не знал, что ты здесь, Херктерент, — чуть ли заикаясь, промямлил он, — извини!

Что это с ним?

— Не за что. Бассейн общий, кто хочет, тот и плавает.

— Я не буду смотреть. Плыви спокойно.

Ах, вот в чём дело! Решил, что Марина голышом по ночам купается! Что же, разочаровывать всех и вся — почти профессия Марины. Становится даже весело.

— Знаешь ли, среди моих достоинств и недостатков, склонности к нудизму не имеется. Так что, пожалуй, я проверю, не являешься ли нудистом ты.

Марина высовывается из воды, демонстрируя черный с серебром купальник, резко ныряет. Поднырнув под Дмитрия, сильно дёргает за ногу. Вынырнув, крикнула:

— Попробуй, догони!

Вызов принят, но Марина уже далеко. Из воды вылезает первая. Дмитрий отстал ненамного.

Неожиданно предложил.

— Давай с вышки спрыгнем.

Марина задумчиво смотрит наверх. Дмитрий воспринял это по-своему.

— Так и скажи, что боишься.

Марина медленно произносит.

— На опасные дела мужчина должен идти первым.

А самой интересно, струсит или нет.

Не струсил.

Вынырнув, посмотрел на Марину, как ей показалось, с усмешкой.

Марина молча забирается на вышку. Становится на краю доски, балансируя на кончиках пальцев.

Слегка обжигает мысль, что он впервые видит её в купальнике. На плавание Дмитрий вроде ходит с другой группой… Но там она была не одна. А здесь… Впрочем, что секретного тут можно увидеть? Она не из тех, у кого купальник не столько прикрывает, сколько открывает. Да и фигура фактически мальчишеская. Почему-то жарко. Мысленно выругавшись, Марина прыгает. Не слишком грациозно, ну да не хуже, чем он.

Выныривает. Дмитрий плавает неподалёку.

— Здорово! — вроде не притворяется.

«Он что, издевается?»

Сидят на бортике бассейна. Смотрят в разные стороны. Нет-нет бросают взгляды в сторону друг друга. Обоим кажется, что лучше уйти — и никто не хочет встать первым.

— Дмитрий, ты что, из пришедших? — спрашивает Марина, рассчитывая тут же поймать его на вранье, расхохотаться и спихнув его в бассейн, на этом закончить разговор. Вранье, если ответит, что «да» — Марине прекрасно известно, что случаи перехода несовершеннолетних ни разу не фиксировались.

— Нет, — сказал Дмитрий, — отец у меня оттуда, да и мамин отец тоже. Знаешь, наверное, в том мире тоже национальности есть, так что я русский.

— И язык знаешь? — в школе только Софи и Эриде известно, какими языками владеет Марина, на публике, она показывала только знание мирренского и старогрэдского. Сейчас ещё одна проверочка будет. Как зимой. Неизвестно, зачем.

— Знаю. Немного. Пару сотен фраз, не более.

— Скажи что-нибудь.

— Ты красивая, — по-русски произнес Дмитрий, — Очень. Люблю тебя.

Так и не смотрят друг на друга. У Марины играют желваки на скулах. Она не знает, что делать. Не хочет обнаруживать знание языка, и не знает, нравится ли или нет, когда так говорят.

— Что это значит?

— Не знаю. Вроде бы из какой-то песни слова. Песни о любви.

— Глупой песни, наверное, как и все подобные песни.

— Вряд-ли.

Скажи он те же слова по-грэдски. И тогда… Даже всезнающая Марина не может сказать, что было бы тогда.

Стучатся. Ещё не время отбоя, и в корпусе могут быть посторонние. Марине наплевать. Резко распахивает дверь. Снова Дмитрий. С чего бы это?

— Вот. Ты свои книги забыла.

Вообще-то, книги и любые вещи, Марина спокойно может забывать где угодно. Если кто-то видел, то фраза «Это Херктерент тут оставила» сбережет вещь гораздо лучше стаи голодных волкодавов. Однажды тетрадь забыла на скамейке в парке. Вспомнила только через пару дней. Тетрадь лежала, там, где забыла. Ночью был дождь. Марине много пришлось переписывать.

— Спасибо!

И захлопывает дверь. Видеть никого не охота. Опять победа! Никому, и прежде всего ей самой, не нужная.

Звездочку, что ли на дверь повесить в честь первого пораженного сердца? Марина расхаживает из угла в угол. Что с ней? Не может понять. Бежать неизвестно куда, плюхнуться в омут с головой, драться против десятерых… Или просто открыть окно и окликнуть Дмитрия?

Ничего из этого она не сделала. Не раздеваясь, плюхается животом на кровать и закрывает голову подушкой. Слишком много за один день. Марина просто устала, и не хочет уже ничего. Во всяком случае, сама себя старается изо всех сил убедить.

С утра пораньше в коридоре у столовой Марина обнаруживает вчерашнего противника. Чемпион стоит у стены и явно кого-то поджидает.

— Херктерент, можно тебя на пару слов?

— Чего надо? Если хочешь реванша, то не надейся. Его не будет. Мне твоя шахматная корона нужна, как зайцу перья.

— Нет, Марина, — торопливо заговорил он, — понимаешь, я пишу статью для журнала «64», и в качестве примера хотел привести нашу партию.

— Ты же ничего не записывал! — удивилась Марина.

— Я все сыгранные партии помню, тем более с такими сильными противниками. Так вот, я хотел назвать тот мат «Матом Херктерент». Разрешишь?

— Да бери, пожалуйста. Мата я ещё могу добавить сколько угодно, — чемпион усмехнулся, — мне он не нужен… Хотя нет, мат можешь назвать «Матом Чёрной Крысы». И журнальчик со статьёй прислать не забудь, — добавляет Марина в шутку.

— Знаешь, я проанализировал нашу партию, и решил, что именно к этому мату ты вела дело последние пятнадцать ходов. Это так?

— Не знаю. Мне просто надо было победить. Надо, и всё тут. Считай, что у меня был приступ вдохновения. Кстати, откуда ты узнал, что я играю в шахматы?

— Из ребят кто-то сказал. Кажется, Рэнд. Карикатуру на меня показал, говорил, что ты в открытую смеешься надо мной, а карикатура — просто верх презрения. Хвастаешься, что саму Бестию обыгрывала, а уж таких как я, словно орехи щелкаешь.

— Хм… Ну, в той серии карикатур я много кого нарисовала, Рэнда тоже не забыла… Да и с Кэрдин я играла раз пять. Счет — три победы, ничья, одно поражение. Счет — не в мою пользу. Так-то вот!

Кто-то явно пытался поквитаться со мной твоими руками. Тебя просто использовали. А меня пытались спровоцировать… Интересно, кому это понадобилось?

Она задумывается.

— Марина…

— Чего?

— Почему ты считаешь, что со всех сторон окружена врагами?

— На себя глянь — из человека, кому в общем-то на меня плевать, за считанные дни с «дружеской» помощью превратился чуть ли не в моего главного врага.

— Я тебе не враг, Марина.

— Я знаю. Просто, хочу понять, кто за всем этим стоит… Ни Рэнд, и ни Софи… Хотя… Ты не в курсе, кто сейчас Рэндова подружка?

— Яздункотта.

Марина так и думала! Ухмыльнулась, но не забыла благодарно кивнуть. Всё стало ясно. С месяц назад Яздункотта стала старательно набиваться в друзья к Эриде. Марина несколько раз заставала её в комнате Эр. С Эридой никто особо не общается, и она рада новому знакомству. После истории с ожерельем Марина настороже, но драгоценностями Эриды Яздункотта не интересовалась совершенно. Как-то раз Эрида обмолвилась, что спрашивала о Марине… Да и шахматы у Эриды частенько лежат на столе. Яздункотта неоднократно становилась объектом карикатур и стишков Марины. Главным образом, из-за непомерной спеси. Да и в коридорах школы несколько раз случались перепалки. Где-то Марина читала: «Нет такой низости, на которую не пойдёт женщина ради мести». Не имея возможности хоть как-то досадить Марине лично, решила отомстить чужими руками.

— Марина…

— Что ещё?

— Почему ты не хочешь понять, что мир вовсе не чёрно-белый?

— И это мне шахматист говорит!

— Знаешь, шахматы и то бывают трехцветными, гексагональные например.

— Да? И какой же третий цвет?

— Серый, поле шестиугольное, клетки шестигранные, у игроков на одного офицера, серобойного, и одного пехотинца больше. А так…

— Третий цвет — серый… Так не только в шахматах, но и в жизни. Я серой быть не хочу. Есть только свои и враги. И ещё есть болото.

Марина заходит в столовую. Как обычно, излюбленный столик у окна пуст. Равно как и три соседних. За завтраком Марина идти пока не собирается — за вчерашнее ещё не все ответили. Окидывает взглядом зал. Ага, вот любитель играть на интерес. Сидит за столиком с приятелями, и что-то азартно излагает. Марина берёт столовый нож, помахивая им подходит к столику. Вчерашний рассказывает какие-то байки. Имя Марины в них не упоминается.

Не сразу понял, почему приятели замолкают один за другим, и удивленно смотрят куда-то ему за спину. Оборачивается. За спинкой стула стоит Херктерент. Ухмыляется. Подёргивает бровями. Поигрывает ножом в руках.

— О, привет, давай в шахматы сыграем? Сам же вчера предлагал!

Глаза лезут на лоб, он отрицательно мотает головой.

Марина окидывает взглядом стол.

— Ребята, вы же все там были! — торопливые кивки. Они явно хотят побыстрее выбраться из-за стола, — Он же мне предлагал, а теперь не хочет. Значит, он трус, даже в шахматы девочке проиграть боится… Или может, кто из вас со мной сыграть хочет? На вчерашних условиях.

Головами мотают так энергично, что кажется — вот- вот отвалятся.

К столу торопливо направляется химик.

— Херктерент, что здесь происходит?

— Ничего, профессор, я предлагала партию в шахматы, а они все отказались. Ведь, правда, трусишки?

Согласные кивки в ответ. Профессор ещё раз окидывает их взглядом. Ничего подозрительного не замечает. (Нож Марина успела спрятать в рукав).

— Херктерент, отправляйтесь за свой стол.

— Уже бегу, профессор!

К некоторому удивлению Марины, через месяц она получила номер «64» со статьёй об эндшпилях, где подробно разбирался «Мат Чёрной Крысы». Авторами статьи названы… М. Херктерент и чемпион, сначала Марина даже не поняла, почему её фамилия стоит первой, потом сообразила — по алфавиту. Осталось только криво ухмыльнуться. Благодарить кого-то за подтверждение собственных заслуг — не в природе Марины.