Несознательный 2.1

Глава 6

Наступление осенней распутицы не принесло немцам ожидаемой передышки. Да и, видать, с людьми в погонах у немцев становилось все хуже. Фронт изогнулся по России-матушке причудливой извилиной на многие тысячи километров. А наше командование, похоже, еще не растратило подготовленные резервы. В общем в конце октября Ленинградский фронт нанес мощный удар в направлении на Нарву, а Калининский начал наступать в направлении на Холм. Причем судя по всему на участках первоначального прорыва под Ленинградом удалось собрать мощную артиллерийскую группировку. Да и артиллерия флота во всем этом еще поучаствовала. Именно поэтому в сводках о начавшемся наступлении частенько попадались фразы типа «перемолов в труху долговременные укрепления фашистов», «наши войска проломив оборону противника продвигаются, не встречая на своем пути серьезного сопротивления». Не знаю уж как там досталось пехоте и всем прочим передвигаться по грязям, хотя может и к тому времени подморозило, но тем не менее к середине ноября наши вышли на линию Нарва — Псков, а в некоторых местах и перешли границу бывшей Эстонии. Потом наступление в тех местах приостановилась, но зато последовал мощный удар на Украине. Хитрый Ватутин, похоже запутал перед этим противника, и пробив оборону немцев, устремил свои войска на юго-юго-запад. Более того, он ухитрился не только прикрыть свой правый фланг, но и поймать немцев на желании срезать под основание образовавшийся клин наступления на фронте. А потом последовал удар нашего соседнего фронта на запад, и в кольце оказалось несколько дивизий противника со значительным количеством уже битой бронетехники, что участвовала в контрударе, которую немцы успели эвакуировать, но не успели отремонтировать. Меж тем войска Ватутина обошли с севера Одессу и переправились через Днестр. Левитан аж захлебывался в восторге от перечисления трофеев и сдающихся десятков тысяч румын и немцев. А дальше начались последовательные удары Советской Армии по всей Западной Украине, которые стали напоминать конвейер.

Впрочем не все было так гладко. Еще на Сумской дуге наши столкнулись с массированным применением немцами новой бронетехники: «Тиграми», «Пантерами» и прочим зверинцем. В лоб штатные трехдюймовки наших танков кошаков не брали. Ну кроме подкалиберных, которые в боекомплекте имелись штучно. «Пантеру» хотя бы удавалось пробить в бочину, а вот «Тигр» пробивался только в корму, которую немцы предпочитали вообще не показывать. Это в то время, когда немцы наши Т-34 пробивали почти с любых разумных дистанций. Единственными штатными единицами нашей бронетехники, которые могли бороться с немецким зоопарком, были немногочисленные Су-152, и еще менее малочисленные пока СУ-85, КВ-85 и Т-34-57. Так что львиную долю немецких кошек пока записывали на свой счет противотанкисты, авиация, саперы и пехота, вооруженная РПГ. И тут еще немаловажную роль сыграли детские болезни новой немецкой бронетехники вкупе с русскими дорогами. Вернее украинский чернозем, украинские направления и деревянные мосты, не выдерживающие веса многотонных германских громадин. Это я узнал уже потом, несколько позже. К тому же в ходе наступления было захвачено немало немецких танков в небоеспособном или неотремонтированном состоянии на полевых ремонтных базах. Фотографии этих многочисленных трофеев стали частенько попадать в советские газеты. Так что читать газеты стало можно в противоположность имевшейся в ином мире поговорке. Что касается информации, то, да, ее стало попадаться все больше. Приезжающие в Иркутск фронтовики и раненые разных родов войск охотно ей делились со всеми, кто готов был их слушать. В отличии от 41–42 годов никто им рот уже не пытался затыкать. Да и зачем? Мы наступаем, немцев бьем, а это сейчас главное для умов нашего народа. Не лишать же его радости общения с очевидцами и главными действующими лицами.

В ноябре 43 года в Тегеране состоялась встреча лидеров трех стран-союзников: СССР, США и Великобритании. Об этой встрече в Союзе сообщили уже после ее окончания и в крайне общих тонах. Главное, что подчеркивалось, что достигнута договоренность об открытии «Второго фронта». Вообще говоря, союзники формально уже залезли в Европу, с немалым трудом оккупировав Сицилию после не слишком удавшегося вначале десанта. Причем сделали это в своей излюбленной манере. Десант на Сицилию начался через 2 недели после начала Сумской битвы, когда ни одного полка и ни одной эскадрильи немцы не могли перебросить с фронта в Италию. Все и так ушло на Восточный фронт. Даже те дивизии, которые ранее размещались в Италии и даже на самой Сицилии. Услышав в июле в сводках Совинформбюро о вторжении союзников в Италию, я потом еще несколько раз возвращался к мысли, как бы этим «союзничкам» отплатить аналогично. Ведь один в один повторяются приемы Первой мировой. А когда у англосаксов начнет подгорать, они сразу прибегают к нашим с криками «Спасите-помогите!», выворачивают руки и требуют от русских немедленного наступления, чтоб спасти своих. Суки! А от них самих, когда нам трудно, подобной помощи хрен дождешься.

За время прошедшей московской командировки я сделал еще одно важное дельце. После посещения химфака МГУ в тот же день на адрес деканата отправил письмо с подробным описанием получения металлического титана. Так называемый процесс Кролла. Посетил химфак, осмотрелся на местности, да и бросил потом заготовленное заранее письмо в почтовый ящик. Почерк, конечно, изменил и все такое… Думается, что университетские химики за такую вещь ухватятся, тем более, что подписано письмо было «Доброжелатель». Да пусть хоть на себя изобретение регистрируют. Мне пофиг. Главное — результат. Еще в процессе работы над ТВД я интересовался в Наркомате возможностью изготовления титановых деталей. Оказалось, что в СССР титан вообще не выпускают и не получают. А импортный американский стоит каких-то совершенно безумных денег, потому и заказывают его в Штатах только по крайней нужде и единичными килограммами. Тогда то и пришла мысль в очередной раз подтолкнуть технический прогресс в стране. В ином мире с титаном серьезно начали работать только в 60-х годах. Уж больно это поздновато. Так то технология получения титана уже запатентована этим Кроллом перед самой войной, но то ли держится в секрете, то ли в ней даже за океаном пока нет особой надобности… В общем о ней практически ничего и никому не известно. Это мне моя именная железяка поведала, как и сам химпроцесс. Через пару-тройку лет металлический титан мне может понадобиться. Можно и без него обойтись, но лучше все-таки его иметь. Опять же пока освоят сам процесс Кролла, пока разберутся с металлургией титана. Время пролетит быстро.

10 декабря пришел на работу, а старший лейтенант Кононов — наш секретчик вручает мне повестку явиться в областное Управление НКВД. В повестке указаны время и комната. А явиться нужно завтра. Ладно, нужно так нужно. Раз в полгода мне периодически приходилось навещать эту контору по «производственным» вопросам. Ничего такого. Больше на мозги капают, причем профилактически.

На следующий день пришел в Управление, зашел в указанный в повестке кабинет… Бааа! Знакомые люди! За столом сидит Хрунов. Вот только ныне он в звании полковника. То бишь и ему от того дела досталось на орехи, раз в звании понизили. Мог бы между прочим и предупредить, гад, о намечающейся засаде.

Хрунов встал из-за стола, типа приветствует равного себе, и говорит:

— Проходи, Шибалин, одежку вон на вешалку кидай и садись.

Но не подходит и руку не подает. Наверняка чует, что я могу ее и не пожать. Я пальто и шапку снял, да на указанной вешалке разместил. Ну да, я в Иркутске обычно в гражданке хожу. Мне так удобнее, да и разрешение на то есть. Присел за стол и смотрю на Хрунова. Но ничего не говорю. Пускай сам пытается разговор завязать, а мы посмотрим. Посидели мы молча с минуту, а потом он и говорит.

— Направили меня после разбора полетов сюда на должность замначальника Иркутского Управления. Как выразился Меркулов, восстанавливать потерянный нюх. Ты ведь, Виктор, тоже считаешь наверняка, что я перед тобой виноват. И это правда. Но не в том, о чем ты думаешь. По идее я вообще не должен был допустить сложившуюся ситуацию на Казанском моторном, хотя это и не входило в мои прямые обязанности. Но я сам многого не знал, а потом… В общем там темная история, с которой еще до сих пор до конца не разобрались. А насчет того, что я не предупредил… Сложно там все, да и не имею я права тебе рассказывать. Одно могу сказать. Не знаю уж, собрался ли бы Поликарпов тебе все рассказать сам или нет, но я его подтолкнул и попросил…

Тааак!! Интересное кино! Сижу — думаю. Хрунов пока говорил, чувствуется, что слова ему трудно даются. Наверно все-таки чувствует за собой вину. Но это ж ГБ. Они еще те артисты. Вполне могут и в откровенность поиграть. И как узнать правду?

— Ты мне сейчас скорее всего не веришь, — продолжает Хрунов, — но я и про обещанную тобой помощь Николаю Николаевичу знаю и про то, что обещанное лекарство ты Поликарпова нашел и отослал. И что, правда может помочь?

Ну да, нашел я в окрестностях Иркутска бабку-травницу и отослал с оказией Поликарпова настойку золотого корня. Но раз Хрунов и про это знает, то может и правда он в организации той встречи поучаствовал? Хотя это ничего еще не доказывает.

— Возможно. — отвечаю. — Только это не лекарство само по себе. Это так…Чтоб он смог продержаться до лета, а там может и с лекарством выгорит.

— И откуда такие познания и знакомства?

— Да так. Был один знакомый дед.

— Был?

— Иван Михайлович, вот все вам безопасникам хочется знать. — закрываю я тему. — Вы меня для этого сюда вызвали? Наверно нет. И то, что вы знаете об обещанном лекарстве, еще не говорит о том, что Поликарпов ко мне пришел не сам, а с вашей подачи.

Ну да. Вот тебе, товарищ старший майор, задачка. Попробуй меня убедить до конца в своей невиновности. А тема с лекарством мне ни сейчас, ни вообще не нужна. Опасная эта тема для меня. Ко всем моим талантам еще проявлять напоказ талант народного целителя. Не, ну его нафиг!

Хрунов посидел немного молча, что-то обдумывая. А потом и говорит:

— Ладно, я все понимаю. Чтобы восстановить доверие нужно время. Организовать вам встречу с Поликарповым сейчас вряд ли удастся, если только сам Николай Николаевич не надумает в Иркутск прилететь по делам. А теперь слушай внимательно. Меня сюда направили не просто замом начальника областного НКВД. Я теперь тут курирую всю промышленность области в техническом плане. Больше, конечно, это относится к четырем главным заводам Иркутска. Сам понимаешь каким. Кроме того за мной оставили должность представителя НКАПа. Я, конечно, теперь не начальник главка, но ежели что срочно нужно или возникло, то с этим сначала ко мне. Понял?

— Понял, — киваю. Но вообще непонятные дела творятся. Зачем Москве создавать еще одну промежуточную ГБшную инстанцию в Иркутске? Или может это временно? Например, специально убрали Хрунова подальше от Москвы, чтоб его роль у тамошних верхов позабылась. Или что-то тут другое?

— Соответствующие бумаги должны прийти на ваш завод обычным порядком. Да и не только на ваш… Что у вас с дизелем? — не дает додумать мысль НКВДшник.

— Сделали. Сейчас дооформим бумажки, всякие мелочи подобьем и отчитаемся.

— Сегодня же даешь телеграмму в АБТУ. Кононов ваш знает на чье имя. Возможно прилетит представитель от танкистов. А может и нет. Не знаю. С заводом, который будет выпускать дизеля, в случае если они удовлетворят АБТУ, наконец определились. Смех-смехом, но это будет все та же Уфа. Однако это будет не сразу, а в лучшем случае через полгода. Опять же пока освоят, пока то да се уже наверно и война к концу подойдет. Пока же ярославские тягачи оснащаются американскими дизелями сходной мощности, получаемыми по ленд-лизу. Кстати дизелистов из бывшей команды Брилинга у вас заберут. А остальные, видимо, останутся у тебя. — вываливает на меня сведения и указания старший майор. — Теперь далее… Что у вас с турбореактивным двигателем?

— Работаем, — отвечаю.

— И все?

— И все. Отчеты в НКАП периодически направляем.

— Я то думал, что дело у вас пойдет веселее.

Пожимаю плечами. Ага, думал он. Впрочем, ожидания начальства — это его проблемы, пока оно за нас не взялось. А вообще ТРД с тягой в 3000 кгс — это по нынешним временам крутизна неимоверная. Даже наш образцовый экспериментальный цех его изготовление нынче потянет с трудом. Потому приходится параллельно с чертежами с помощью моего вычислителя «изобретать» все новые уникальные материалы, технологии и оборудование. Вообще, то что мы сейчас стараемся сделать, намного круче, чем пресловутый будущий Rolls-Royce Nene, потому как мы конструируем движок с осевым компрессором, а не с центробежным, как у английского ТРД. Да и всяких прочих улучшательств в нем будет немало. А мощность двигателя я изначально задал большей, чем в полученном техзадании и чем у «Нина». Проверить то меня на эту тему пока некому, а за повышенную мощность вряд ли потом будут ругать. Но вообще говоря собственных знаний мне уже давно не хватает, потому приходился учиться, учиться и ещё раз учиться. Тока этот процесс скрыт ото всех, ведь мой учитель у меня в голове. А может и не в голове. В этом вопросе я и сам не до конца разобрался. Но на публику я обложился книгами разными, записи делаю и так далее.

Моя проблема в том, что, похоже, я приучил на свою голову наркомовское начальство к тому, что все, поручается нам, делается нереально быстро. Вот оно и спрашивать начинает, руководствуясь этими нереально короткими сроками. С этим нужно что-то делать. А пока… Коль рядом появились заинтересованные уши человека, обличенного некоторой властью, я решаю немного попрогрессорствовать.

— Есть одна проблемка, которую нужно решать уже сейчас, а не тогда, когда у нас будет реактивный истребитель, — начинаю выкладывать суть. — Летчики на И-127 говорят, что при пикировании при достижении скоростей близких к 800 км/ч самолет начинает затягивать в штопор. И вроде уже аварии с смертельным исходом были, когда самолет не смогли вывести из пикирования. По крайней мере подозрения имеются именно на это. То есть подобные скорости, видимо, критичны для применяемого на самолетах крыла. Нужен другой профиль крыла. Возможно нужно стреловидное крыло. Для разрешения проблемы нужны исследования поведения самолета на подобных скоростях и выше. Тут без ЦАГИ нечего делать. Иначе начнем терять испытателей реактивной техники, а сама новая техника, которую еще предстоит создавать, так и не пойдет в серию.

По мере моего монолога Хрунов, похоже, озаботился.

— Тааак! — тянет он. — Я этого не знал. Вернее что-то краем уха слышал, но не придавал этому значения… И какой выход?

— Так я и говорю. Без ЦАГИ тут никак. Практические исследования нужны. Может придется изобретать какое-нибудь стреловидное крыло. Или еще какое-то. Тут никакими теоретическими расчетами никак не обойдешься, ибо теории еще никакой нет. Наверно стоит еще с Томашевичем на эту тему поговорить и посмотреть, как он на это будет реагировать. Он то про эти проблемы наверно лучше знает.

Хрунов, похоже, озаботился темой и спрашивает:

— Докладную записку написать по данной проблеме сможешь?

— И что я напишу? «По слухам, дошедшим до меня, на высоких скоростях пикирования самолет вероятно затягивает в штопор». Так что-ли? Не, увольте меня от этого. Вам по этому вопросу к Томашевичу, — съезжаю я с темы. — Он в этом вопросе должен поболее меня знать. Но поговорить с ним я не откажусь. Самому интересно.

— Вот и поговори. В ближайшие пару-тройку дней. Я уж потом и я с ними поговорю, — отдает указание Хрунов.

Ладно. Отчего бы и не поговорить. Даже нужно. Вот только в ЦАГИ все равно пока сверхзвуковой аэродинамической трубы нет. Есть только околозвуковая. Но точные данные по ней засекречены. Ее может и не хватить.

— Ладно, с этим вопросом все. — подводит черту Хрунов. — Ну или почти все. А теперь можешь поехидничать. Яковлеву дали 10 лет. Но, сам понимаешь, такие кадры никто на лесоповал посылать не будет. Его направили в наше ЦКБ-26. И вот тут начинается черный юмор. Ну или насмешка судьбы. Он ведь долго страдал от того, что ему не давали мощных двигателей. Так вот он их таки получит наконец. Но не на свободе и не в своем КБ, а в нашем ведомстве. ЦКБ-26 поручено начать работу над планером с ТРД от Люльки. Вот так.

Да, действительно, тут впору и позлорадствовать. За что боролся, на то и напоролся. Оно может и не по-людски, но Бог шельму метит. Тем более двигателя по сути еще нет, есть тока габариты, примерный вес, примерная мощность и всякое по мелочи. Это даже мне в Иркутске известно. Поговорили мы еще по авиационной тематике, а потом Хрунов напоминает, что он мол теперь присматривает не только за нами, но и за тем же ИЗТМ. А завод нынче все больше переходит на выпуск мирной продукции. Металлургические заводы и шахты на освобожденной от немцев территории нужно как можно скорее восстанавливать. Вот всякое оборудование для этого и поручено делать ИЗТМ. И нет ли у вас, товарищ Шибалин, мыслей, как помочь народному хозяйству?

Меня данная постановка вопроса сильно возмутила.

— Знаете, товарищ Хрунов, — отвечаю, — я лично не знаю, что вы и ваше начальство обо мне там вообразили. Где я и где ИЗТМ? Я даже не знаю, что они там сейчас выпускают. Я вам не сказочная фея с волшебной палочкой. Но уже знаю, что из этого выйдет. Проходили. Мне эту палочку волшебную Наркомат в задницу засунет ежели что, а потом гопака заставит отплясывать. У меня задания от НКАПа есть, и за них будут спрашивать. В общем идите вы… с подобными предложениями…

Хрунов поусмехался над моей тирадой, даже не стал изображать начальственный гнев, а потом из папки достает бумагу. На, говорит, читай. Блииин! Мандат это оказался, подписанный самим Хруновым, который открывал мне все двери в ИЗТМ. Хотел я его назад отдать, но нквдэшник не взял. Сказал, что пущай у тебя будет, может когда сподобишься. Тут уж я решил, что пора делать из этого дома ноги, пока еще к чему-нибудь не припахали. Сказал, что у меня дел невпроворот и так далее. Я уж пальто накинул, уходить собрался, а и Хрунов говорит.

— А если ты еще чего надумаешь. Ну мину там какую или еще что, то ждать командировку в Москву не нужно. Приходишь ко мне, и все вопросы решим.

Вымелся я за дверь. Вышел из здания… Уффф!! Вот оно пристальное внимание властей. Век бы с ними дела не иметь. Как насядут, так хрен отмажешься. Придется не иначе на дно залегать хотя бы на время. Есть, конечно, надежда на то, что это личная инициатива Хрунова, которому свое реноме нужно восстанавливать, но какая-то она уж больно призрачная. Столь большой начальник при личном интересе может оказаться похуже колпака государства. На чужом горбу в рай въехать желающих много. В общем обиделся я опять на Хрунова. Пока добрался до работы, пришла в голову дурацкая мысль, что аллегорию я выбрал не совсем правильную для Хрунова. Тут скорее нужно было говорить не про фею, а про старуху и золотую рыбку. Правда, остается вопрос куда и как можно слинять в СССР золотой рыбке после исполнения третьего желания клиента. С теплым синим морем в Иркутске, да в целом в стране большой напряг.

Вообще осенью и в начале зимы в НКАПе произошли большие перемены. Уж не знаю, то ли это новая метла по-новому метет, то ли просто так совпало. Туполев с Архангельским теперь опять в одном КБ объединились. Вместо погибшего Петлякова поставили Мясищева. Теперь ему как минимум придется сопровождать серийный выпуск турбовинтового бомбера Пе-10. Впрочем Владимир Михайлович и сам не лыком шит. Он еще себя покажет в будущем. На КБ Яковлева поставили Гудкова. А для порядка придали ему Бартини в качестве зама. Бартини уехал в Москву только на днях. Томашевич остался в Иркутске на должности замглавного конструктора. Все ж ранее осужденных по всяким статьям на должность главного конструктора старались не ставить за редким исключением. Кстати соседям, а значит, именно Томашевичу досталось задание создать дальний истребитель сопровождения. А то новый дальний тяжелый бомбер у державы появился, но сопровождать его пока нечем. Да и старым бомберам истребительной сопровождение лишним не будет. Работа ночью для Пе-10 тоже не самый лучший вариант. У немцев сейчас мощная ПВО Рейха, в которой имеется немало ночных истребителей. Впрочем, задачка у Томашевича не слишком сложная. Просто в «Иркут» требуется напихать побольше топливных баков и как-то их защитить от повреждений. Ну и подвесные баки наверно в ход пойдут.

И было еще одно, чего точно не было в иной истории. Я про это узнал случайно. Нет, потом бы узнал точно, ибо без нас бы такое дело не обошлось. В общем двум КБ на конкурсной основе поручено создать средний транспортник на наших бесшатунных трехтысячниках. Главное его назначение — снабжение танковых армий в наступлении в отрыве от основной части войск. Видать, Ли-2 и ленд-лизовские транспортники наши войска уже не удовлетворяют. С другой стороны, почему бы и нет, если есть мощные движки? Однако в итоге может получиться нечто вроде Ан-26. Вернее его предтечи. А это реально круто!

Недавно на относительно спокойном Западном фронте появись первые мессеры с аналогом бесшатунного движка от Jumo. Их было весьма немного. Не иначе фронтовые испытания немцы проводят. Но пару таковых удалось сбить над нашей территорией. Движок с одного такого сбитого нам в Иркутск уже привезли на изучение. Он основательно пострадал, но к изучению был пригоден. По первым впечатлениям сумрачный тевтонский гений опять все усложнил. А потому были непонятны дальнейшие перспективы производства этого движка. Не смогли немцы разгадать некоторые мои ухищрения. Хотя кое-что интересное есть в юмовском движке и для нас. Вполне можно и позаимствовать. Тут, как говорится, нет предела совершенству.

О готовности дизельного движка мы в Москву сообщили, но из АБТУ так никто и не приехал. Так что уехали наши «Коджу-2» с сопровождающими и ворохом документации в Москву. «Коджу-2» вообще мало напоминал своего прародителя. Это был уже совсем другой двигатель, в чем-то превосходящий нынешний уровень мирового дизелестроения. Для нашей промышленности он будет сложноват. Впрочем, коль скоро его собираются производить на моторном заводе НКАПа в Уфе, то уфимцы должны справиться. На заводах НКАПа специалисты собраны в целом выше уровня, чем на ГАЗе или ЗИСе. Ну по крайней мере я так думаю. Чтобы не переучивать наших дизелистов всех зараз на иное направление, поделил их группу на две неравные части. Меньшую отдал своей основной группе, занимающейся ТРД, а большей поставил задачу сделать из рядной шестерки «Коджу-2» такую же четверку. Все равно когда-то понадобится. Так почему бы не сделать сразу? Еще хотел выделить группу, чтобы начать делать половинку от нашего бесшатунного двухтысячника, но, увы, никак не получалось. Людей и так впритык на 2 направления. Кстати недавно движки обрели иные названия. У всех авиационных КБ теперь свои индексы на моторах по инициалам главного конструктора. Так что двухтысячник теперь именуется ВШ-125, трехтысячник — ВШ-127, ТВД — ВШ-030. Нашу воздушную звезду еще на вооружение не приняли, потому она по документам пока проходит без официального индекса.

Партия с Правительством в стране не дремала и решила порадовать народ не только военными победами, но и мирными новостями. 21 декабря «Правда» сообщила о том, что Алтайский тракторный завод досрочно выпустил первую тысячу тракторов СТЗ-3. И скоро выйдет на плановую мощность. Это реально здорово. Вот только еще вопрос, куда пойдут трактора. То ли в войска, то ли наконец в сельское хозяйство. Давно пора. Мало того, тот же номер газеты сообщал, что в Липецке и Владимире началась постройка новых тракторных заводов, которые будут выпускать колесные трактора. Тоже хорошо. Только когда еще это будет?

А вот наше новое производство ТВД у нас на заводе пока не слишком радует. Оборудования не хватает, персонала 75 % от необходимого, да и его квалификация оставляет желать лучшего. Нет, конечно, обучение ведется и все такое, но о чем себе думает НКАП, если ему ТВД нужны? Люди нужны, спецы, а без них ничего не будет. Опять что-ли руководство завода виноватым назначат? В общем новое производство пока выдавало ТВД единицами штук причем в режиме: один годный, а второй в отбраковку. Большую часть плана по этим двигателям так и продолжал выполнять наш экспериментальный цех. Со временем все, конечно, наладится, но непонятки у меня присутствовали. И чего наверху тянут?

Меж тем мои мысли возвращались к Иркутскому машиностроительному заводу и выданному мандату. Сначала то я вообще не думал об ИЗТМ. Потом в душе начали бороться нежелание светиться с одной стороны и любопытство с другой. Но в конце концов любопытство таки пересилило опаску. Главное, чтоб потом это любопытство не сгубило. Я, конечно, не кошка, про которую эта пословица, но… В общем отправился я на ИЗТМ. Там бумаге от Хрунова сначала изумились сотрудники НКВД, а потом и директор предприятия. Но созвонившись с ее автором, вынуждены были признать, что и такое бывает. Я сразу оговорился, что их военная продукция меня совершенно не интересует, а вот гражданская может быть. К тому же добавил, что возможно они смогут изготовить для авиамоторного некоторое пром. оборудование. Вместе с зам. главного инженера, предоставленного мне в качестве гида, прошлись по цехам, поговорили о всяком разном. В общем любопытство я свое удовлетворил. Притом настолько, что стало очень грустно. Завод выпускал подъемное оборудование, всякое разное для домен, шахт и металлургических заводов. И многое можно было бы подсказать, если б не одно «Но». Заключалось это «но» в том, что улучшения были нахрен не нужны, ибо большая часть оборудования должна была работать от примитивных паровиков. А это диагноз. Нет, паровики вполне можно было бы заменить на электромоторы или дизеля, но не в сейчас. Как сказал зам. Главного инженера, потребные двигатели сейчас почти не выпускают в связи с войной и эвакуацией. Так что можно сказать, что просьбу-поручение Хрунова я выполнил, но помочь ничем не могу. К сожалению. Видимо, это заводы НКАПа получают все лучшее включая иностранное оборудование. А остальным, вот как тому же ИЗТМ приходится довольствоваться за редким исключением имеющимся и тем, что они сами могут произвести. В свою очередь ИЗТМ нам тоже ничем помочь не может. Разве что стружкодробилки, которые он недавно начал осваивать, но это совсем не мое дело. Скажу про них нашему главному инженеру. Если нужны, то пусть заказывает. А дальше уже без меня. Хотя СТОП!! Эврика!

— Николай Александрович, — обращаюсь к своему гиду, — вы про самодельные мотоблоки слышали?

— Ото ж! — усмехается в усы собеседник. — У соседа такой. Потому не только слышал и видел, но даже поучаствовал в его изготовлении. Нашим же тоже на следующий год землю под посадки овощей выделили. Так что… Кстати иногда встречаются такие каракатицы на основе вашего двигателя, что хоть стой, хоть падай.

Ну да, есть такое. Попадались осенью на глаза в Иркутске. Жуткие конструкции типа минитрактора! Впереди железное колесо с грунтозахватами, сзади два деревянных колеса от обычной телеги. Соединяется все это деревянными брусьями, сзади кузов из досок сбитый, а хозяин сидит посередине этого чуда техники и рулит «рогами» от мотоблока. Эдакое воплощение минитрактора военного времени из говна и палок.

Беру его за рукав: — Тогда пойдемте к вашему директору. Есть у меня для него интересное предложение.

Пришли к директору, уселись, и я начал издалека.

— Мне Николай Александрович тут сказал, что ваш завод тоже выбил себе землю под посадки овощей, — директор кивает в ответ.

— Есть такое. По примеру ваших авиационных заводов сделали. Голодно, сами знаете.

— Война через год или полтора закончится, — продолжаю, — но с продовольствием, похоже, проблемы решатся еще не скоро. Полстраны в руинах, на полях мины, снаряды и прочая взрывающаяся хрень. Мужиков много погибло. В колхозах одни бабы, дети да калеки. Техники для обработки земли нет. Когда еще восстановят тракторные заводы и насытят колхозы техникой. А нынче пашут на коняшках, что в армию не взяли из-за слабосильности, да на коровах. Коровки те от этого больше молока давать не будут. Сами понимаете.

Говорю, а сам наблюдаю за реакцией двух собеседников. Неплохая, надо сказать, реакция. Задумались, посмурнели, не возражают, за коммунизм в ближайшие 5-10 лет не агитируют. Уже хорошо! Значит хозяйственные мужики, а не ораторы-пустословы на митингах.

— А значит наш долг, долг руководителей, помочь стране в восстановлении порушенного хозяйства и при этом не забыть хотя бы окружающих нас рабочих и горожан. Позаботиться о них. Потому вы землю для своих рабочих и выбили.

Кивают, соглашаясь. А директор и говорит:

— Вы нас, товарищ Шибалин за Советскую власть не агитируйте. Мы это сами умеем. Вы дело говорите.

— Дело? Вот я и предлагаю дело. Вы про двигатели для самодельных мотоблоков, что наш завод выпускает малой серией, знаете. И про сами мотоблоки тоже. Так вот я и предлагаю организовать их промышленное изготовление на вашем заводе. С нас движки с обвязкой. С вас все остальное.

— Так вам же запретили их делать, — возражает директор ИЗТМ.

Ага, значит знает ту историю о неудавшейся попытке начать выпуск мотоблоков.

— Запретили, — соглашаюсь. — Но это нам. Мы же под НКАПом ходим, вот НКВД и вмешалось. А вы на народное хозяйство работаете. Оборудование для восстановления порушенной промышленности делаете. А чем мотоблок отличается от прочего, что будет содействовать увеличению выпуска продовольствия в стране. Там же конструкция — ерунда. Сможете без проблем выпускать.

Задумался директор. Сидит, чешет себе переносицу.

— И где я металл возьму? Опять же план, фонды… Как все это согласовывать наверху? — это у него уже явно мысли в слух пошли, потому как ни к кому конкретно он не обращается. — Но мысль интересная.

Посидели еще втроем, кое-что обсудили. Я со своей стороны пообещал доработанную конструкцию мотоблока, из которой народные умельцы могут легко сделать минитрактор, а не те угробища, что по осени встречались. Договорились, что они со своей стороны вопрос наверху провентеллируют. А как что выяснится, то встретимся начальствами и обсудим все уже более предметно. Поглядим, как инициативу снизу наверху воспримут. Надо бы еще городские власти к этой инициативе подключить. Вот они то точно против не будут, а будут только «за». По многим причинам.

На этом я раскланялся, да и покинул машиностроительный завод. Но все, что я только что сделал, имело и иную сторону. Теперь Хрунов меня как любопытную кошку не поймает на моем интересе. Я его поручение формально выполнил и с производством ИЗТМ ознакомился. А вот зачем я сюда на самом деле приходил, НКВДшники могут ломать голову сколько угодно долго. Может я на завод из-за этих самых мотоблоков только и приходил? А что по заводу меня провели… Ну так вы же сами и просили. Какие ко мне вопросы? Но, блин, рискую однако. Ведь правильная мысль могла в голову и не прийти.