Несущая пламя. Огненный ирис

Глава 18. Искушение

Ирисия

Гостиничный номер был похож на покои богатого аристократа. Пожалуй, даже слишком массивная, громоздкая на вид мебель сияла позолоченной лепниной яблоневых цветов и тонких веточек. В огромном шкафу мог поместиться десяток пышных бальных платьев. Из любопытства я приоткрыла самый верхний из пяти ящиков широкого толстоногого комода. Увидела в нем оклеенный красным бархатом вкладыш с секциями для шкатулок, карманных часов, перьевых ручек и записных книжек – на удивление чистый, не считая крошечного пятнышка от чернил.

По разноцветному ковру мы с Реном решились ходить только босиком, длинный мягкий ворс приятно щекотал ступни. Я прежде не бывала в комнатах, обставленных с подчеркнутой роскошью, а потому чувствовала себя лесной птичкой, угодившей в золотую клетку. Замерев около большой кровати, накрытой темно-красным одеялом с изысканной золотой вышивкой по краям, не решалась даже с краешку присесть, словно бы оставить вмятину на ней было преступлением, за которое полагалась жестокая кара по всей строгости закона.

– Уступаю тебе королевское ложе, – Рен прошел мимо, обдав мое голое плечо теплым ветерком от игривого смешка. – Сам устроюсь на большом диване.

Оглянувшись, я увидела, как парень стянул рубашку и бросил ее на спинку обитой кожей громадины в противоположном углу комнаты.

– Я просто счастлив, что тут есть водопровод и настоящий душ, – направляясь в ванную, Рен снова прошел мимо меня. – Все лучше ржавых корыт и осклизлых бадей на постоялых дворах.

Провожая его взглядом, я мысленно себя осуждала. Напоминала себе о том, что нехорошо вот так пристально рассматривать обнаженного по пояс парня, отмечая каждый квадратик на животе и едва не вздрагивая при малейшем напряжении его мышц. Стыдилась явной греховности новых, непознанных ощущений, но все равно не могла отвести глаз. Увы, у меня не хватило силы воли на то, чтобы отвернуться, и на то, чтобы после не продолжать видеть его красивое тело в мечтах. Кровь предательски прилила к щекам, сердце стучало как сумасшедшее. Стиснув кулачки, я вновь постаралась обуздать не в меру разгулявшуюся фантазию. С каждым мгновением все труднее было совладать с пробудившимися желаниями, которые по заветам богов не должны были меня касаться, а тем более приобретать надо мной хоть какую власть. Но вспыхнувшие с небывалой силой чувства легко разрушили все мысленные барьеры, что я пыталась воздвигнуть в чертогах разума, смели их, подобно вышедшей из берегов стремительной горной реке.

Далеко не впервые я смотрела на обнаженное мужское тело. Не раз проходила мимо храмовых фресок, изображающих сценки из жития святых. Древние монахи искусно изобразили, как еретики пытали и казнили праведных мучеников, прикрытых лишь набедренными повязками. Но когда я рассматривала те картины, то не испытывала ничего похожего на бурю эмоций, что сейчас меня охватила при виде раздетого темного рыцаря. Привычная иконная роспись вызывала у меня чувства сострадания и благоговения. Теперь же я испробовала на вкус запретный плод вожделения. Хотелось избавиться от томительного и терпкого послевкусия. Выплюнуть, забыть и больше никогда не вспоминать. Выбросить притягательный образ из головы. Впредь не сметь думать так… И так смотреть на него.

С огорчением представила, что может подумать обо мне матушка Аурелия, наблюдая за мной с небес. Наверное, она очень расстроится, сочтет меня порочной и недостойной высшего предназначения. Но что делать, когда искушение слишком близко и нет рядом мудрого наставника, который бы стукнул тетрадкой по голове и напомнил, что можно, а что нельзя? Как быть, если собственных усилий больше не хватает для противостоянию соблазну?

Хлопнула медленно закрывшаяся за Реном дверь ванной комнаты, отрезая меня от искушения и будто разрубая наваждение острым топором. Я решилась присесть на кровать, подобрав зачарованный наряд, который никогда не пачкался. Подумала о том, что нужно подождать своей очереди принять душ. Просто посидеть, не плавая в запретных фантазиях – это ведь совсем не трудно. И ни в коем случае я не должна идти подсматривать. Вот прямо совсем никак нельзя этого делать. Как мне вообще могла прийти в голову столь дикая мысль?

Постаравшись отрешиться от любых размышлений, поскольку все они раньше или позже, но неизбежно сворачивали в сторону Рена, я начала рыться в сумке. Надумала достать крест Святого Тарсиля, чтобы помолиться праведнику и попросить у него духовных сил для противостояния искушению. В нервной спешке уколола палец об острый лепесток железного цветка. Вынув руку, проверила, нет ли глубокой ранки. К счастью, кожу не проткнула.

Мне захотелось получше рассмотреть черный тюльпан, переданный леди Карниллой. Пустая маленькая ваза на комоде как будто ждала его. Я взяла в руки необычный искусственный цветок, встала с края кровати, подошла к комоду и поставила тюльпан в темную с серебристым лаковым налетом вазу. Ее цвет приятно гармонировал с оттенком его лепестков и нераспустившегося бутона. Подумала о мистическом даре, предназначенном для истинного принца, и представила, как темные лепестки медленно раскрываются, один за другим словно тянутся навстречу солнцу.

Замечтавшись, я не услышала скрип двери, или та раскрылась бесшумно. Увидела Рена, лишь когда он уже подошел слишком близко. Мокрые черные волосы длиной почти до поясницы липли к натренированному телу. На бедра он повязал белое полотенце. Да, Рен мог бы послужить натурщиком как для храмовых фресок, так и для творений прославленных мирских живописцев. Странно, парень даже не задумывался о том, что его вид может меня смутить и вогнать в краску. А я снова не могла отвести взгляд, оправдываясь тем, что привыкла видеть его волосы заплетенными в тугую косу. Не такими… похожими на черных змей, извивающихся на светлой коже, подолгу не бывавшей под лучами солнца, и потому не знающей загара.

– Не понимаю, как он может расцвести в руках кронпринца, – Рен вынул железный тюльпан из вазы и покрутил его в пальцах, подставив под струящийся из окна солнечный луч. – Я не вижу признаков скрытых механизмов и не чувствую магии.

– Леди Карнилла неспроста сказала те слова, – меня порадовала возможность переключить внимание на тюльпан, как повод перестать разглядывать парня. – Мы должны верить ее пророчеству.

– Только не начинай свои любимые нудные речи про божьи чудеса, – Рен скептически повел бровью. – Мне проще поверить в иносказание. Думаю, графиня выразилась образно.

– Но чудеса и вправду случаются, – напомнила я. – Не забывай, что благодаря заступничеству богов мы еще живы.

– Слышать о таком не хочу. Для меня вот что предельно ясно: я выполню задание и доставлю черный тюльпан принцу Лернею. А будет он цвести и благоухать в королевском дворце или нет – уже не моя забота, – Рен передал мне цветок и пошел за одеждой. – Убери его в сумку, не то еще забудешь, – оглянувшись, предостерег он.

– Ты далеко собрался? – спросила я, глядя, как он поспешно надевает штаны. – Оставишь меня здесь одну? А вдруг в номер заявятся незваные гости?

– Быстро схожу за едой. Постараюсь чего-нибудь для нас раздобыть, – ответил Рен.

Он собрал еще не высохшие волосы под бечевку, и в тот момент я поймала себя на мысли, что хотела бы заплести ему косу. Представила, как перебираю пальцами его черные волнистые локоны, разделяя на ровные прядки.

Схватив с дивана рубашку, Рен пошел за сапогами, которые стояли в углу за пределами роскошного ковра.

– А ты сиди тихо, запри дверь и носа из номера не высовывай, – строго наказал, посмотрев на меня. – Не вздумай выглянуть из окна. Лучше сразу закрой шторы.

– Слушаю и повинуюсь, господин, – усмехнулась я, но все же поспешила выполнить его просьбу насчет штор.