Crux Untamed

Глава пятнадцатая

Сиа

Я подъехал на своем грузовике к хижине Лайлы и Кая. Мои руки крепко сжали руль. Я не разговаривал с братом с тех пор, как мы поехали в Мексику. У нас не было возможности поговорить в доме Дьябло в Ларедо, а потом я сразу же поехал домой с Хашем и Ковбоем и с тех пор был с ними.

Я не был уверен, злился ли он на меня до сих пор. Но мне нужно было поговорить с ним. После Луизианы. После того, как я увидел Хаша таким сломленным из-за своей семьи, а затем таким другим... счастливым. Когда он рассказывал мне о своей бабушке, все, о чем я мог думать, был Кай.

Он был моей единственной семьей.

Дверь в хижину открылась. Лайла прищурилась, пытаясь разглядеть, кто стоит у ее двери. В ту секунду, когда она увидела меня, на ее губах появилась широкая улыбка облегчения. Нервы роились в моем животе, я вылезла из грузовика. «Эй, девочка», — сказала я и помахала рукой. Я пошла к хижине, тут же услышав других старушек внутри. Лайла притянула меня к себе сильнее, чем когда-либо прежде.

«Эй», — тихо сказал я и поцеловал ее в щеку. «Я в порядке». Лайла откинула голову назад и осмотрела меня. Затем она повернула меня, и мое сердце забилось о ребра. Я закрыла глаза, готовясь к этому. Я специально надела топ с глубоким вырезом. Я больше не буду стыдиться своей спины. Резьбы, которая для многих была признаком неполноценности. Я решила взять на себя ответственность за это дерьмо и носить его с гордостью. И я не стыдилась кислотных ожогов. Пришло время принять их как чертову часть меня.

«Я очень горжусь тобой», — прошептала Лайла. Я обернулся и увидел шрам на ее лице. Тот, который давал ей чувство покоя, которое могла по-настоящему понять только она.

«Спасибо». Я взял протянутую руку Лайлы, и она повела меня в дом.

Я завернул за угол и увидел ее сестер, Бьюти и Летти. Я снова помахал рукой. «Сиа!» Ко мне подходили старушки одна за другой, обнимая меня. Я обнимал их в ответ, огромный комок в горле. Я сел и наблюдал за этими женщинами. Все разные, из разных слоев общества, все милые. Это было забавно; я всегда хотел держаться подальше от этого клуба, твердо веря, что это токсичный гедонистический ад. Но с этими женщинами или дома с Хаш и Ковбоем — в нашей постели, занимаясь чертовски обыденными делами вроде готовки, верховой езды — я понял, что был просто неправ.

Как я подслушал Кроу, когда слушал из ванной мотеля в Луизиане, это была семья. Та, которую я пропустил, которую мне отказали.

Что бы ни сказал Кай, я больше не допущу, чтобы подобное происходило.

«Как дела, девочка?» — спросила Красавица, подходя ко мне. Красавица мне понравилась. Из всех старушек я чувствовал родство с ней. Она видела в жизни дерьмо, но была счастлива и полна дерзости. Она была моим чертовым вдохновением.

Красавица огляделась, не смотрит ли кто-нибудь. На самом деле ей было наплевать, смотрел ли кто-нибудь. Она взяла кофе, который Лайла только что положила мне в руку, и налила пару стопок бурбона из фляжки, которую спрятала в своем «собственности танка». Я посмотрел на Лайлу и увидел, что она нахмурилась. Громкий смех сорвался с моих губ.

«Я в порядке». Впервые за долгое время я сказал это серьезно. «Это был чертовски трудный путь, но я иду к цели».

«А Хаш и Ковбой?» — спросила Белла. Я увидел сочувствие в ее глазах. Как и я, она была с мужчиной, или в моем случае, с мужчинами, которых клуб считал предателями или нарушающими правила клуба. И все же она любила Райдера до смерти. Она любила его чертовски гордо.

Я улыбнулся. «Они хороши». Это тоже было правдой. Ковбой снова стал самоуверенным, почти полностью оправившись от травм. Хаш все еще был немного помят и избит. Но самая большая перемена в нем была... он . Он улыбался и, черт возьми, украв мое сердце, он говорил.

Он всегда молчал, это было в его природе. Но он разговаривал со мной. Они всегда целовали меня, занимались со мной любовью... любили меня. Я никогда не была так счастлива за всю свою жизнь. Я только хотела, чтобы клуб снова принял их. На этом фронте с Мексики была только радиотишина.

«Они придут в себя». Я подняла голову. Я была погружена в свои мысли, глаза были прикованы к кофе в моей руке. Мэй была той, кто говорила. Она держала свой живот, потирая свой выраженный живот. Пройдет совсем немного времени, прежде чем Стикс станет отцом.

Стикс как отец. Я все еще пытался это осознать. Я слабо улыбнулся. «Надеюсь на это». Я выглянул в окно, высматривая любой признак Кая. «Они принадлежат к этому клубу. Это их жизнь». Внезапный защитный прилив гнева охватил меня. «То, что они со мной, не должно ничего значить. Ну и что, черт возьми? Я хочу их обоих. Люблю их обоих. Кого это волнует? Почему кого-то должно волновать, если они относятся ко мне правильно? И они это делают. Так чертовски хорошо. Я не могу поверить, как мне повезло». Я замолчал, когда почувствовал, что у меня поднялось давление. Я рассмеялся без юмора. Мой голос стал хриплым, но мне все же удалось сказать: «Я люблю их. Так чертовски сильно, что аж больно. Я... Я не хочу быть причиной того, что у них отнимут их клуб, их семью, причину, по которой они живут».

В комнате было тихо, пока тихий голос не сказал: «Ты спрашивал меня несколько недель назад, каково это». Я поднял голову и увидел Мэдди на другом конце комнаты. У нее был румянец на щеках, ее зеленые глаза были широко раскрыты от того, что она была в центре внимания. «Каково это было быть с Флеймом». Легкая улыбка мелькнула на ее губах, от которой мое сердце, черт возьми, раздулось в груди. «Мир». Она вздохнула и мягко кивнула. «Я не могу описать это иначе, как мир. С ним вместе я обрела мир после многих лет такой отчаянно несчастной жизни».

Мэдди встала со своего места и пересекла комнату. Она помедлила, протягивая мне руку. Затем она положила ладонь на тыльную сторону моей руки и сжала ее. «Если это то, что чувствуют твои мужчины, то ты должна бороться за них». Ее огромные зеленые глаза впились в мои. «Что такое любовь вообще? Она никогда не бывает простой и никогда не играет по тем же правилам, что и для других людей, которые тоже влюблены. Моя любовь и любовь Флейм могут показаться многим необычной. Но он спас меня». Ее дыхание сбилось. «И я спасла его. Если ты спасла своих мужчин, а твои мужчины спасли тебя, то вы должны быть вместе».

«Спасибо», — сказала я, мои глаза заблестели, а нижняя губа задрожала от благодарности. Мэдди вернулась на свое место. Мэй держала ее за руку и сжимала.

Красавица хлопнула себя по стулу. «И черт, дорогая, это чертов двадцать первый век! Передай клубу, чтобы вылезали из гребаных темных веков и присоединялись к новому рассвету, где», — она притворно ахнула, — «женщина может быть с двумя мужчинами». Она прикрыла рот и изобразила свой лучший акцент южной красавицы. «О, Боже! Дай тебе ударить мою задницу ménage-à-trois там, где я стою». Она закатила глаза. Я рассмеялся. «Не снимай свои каджунские». Она пошевелила бровями. «Они великолепны. Многие сучки хотели бы оказаться зажатыми между этими крепкими грудями».

«Для нас», — сказала Фиби и указала на женщин, переживших культ, — «идея одного мужчины и одной женщины была на самом деле более шокирующей, чем то, что вы живете. Любовь субъективна, не так ли?» Она улыбнулась. «Я бы сказала, что эта жизнь очень отличается от мира за пределами этих земель Палачей. Мы уже живем альтернативным образом жизни. Ваша любовная жизнь не такая уж и странная в этих стенах».

«И помогает то, что братья и такие сучки, как я, буквально убивали любого, у кого были с этим проблемы». Я посмеялась над Летти, когда она пожала плечами, словно убийство кого-то было для нее обычным делом.

Бьюти поддержала ее комментарий, спев: «Аллилуйя, сестра!»

«Сиа?» Звук голоса Кая позади меня заставил меня подпрыгнуть. Я обернулся и увидел брата, стоящего в дверях.

Я поднялся на ноги. «Эй». Я опустил глаза. Я не знал, что еще сказать. Это было так неловко, как дерьмо.

В комнате было тихо. Потом: «Пойдем со мной». Я подняла голову и увидела, как Кай выходит из каюты. Я оглянулась на Лайлу. Она ободряюще улыбнулась мне.

Я вышел из двери. Кай садился на свой велосипед. Он постучал по седлу. «Садись, сестренка». Я забрался на заднюю часть велосипеда, вдыхая запах кожи. Он всегда напоминал мне о Кай. Когда я был моложе, он брал меня кататься на своем велосипеде. Иногда часами, просто на открытой дороге.

Мы ехали вокруг массы акров Висельника, пока не подъехали к ручью. Кай откинул подножку и заглушил двигатель. Я слез с мотоцикла и размял руки и ноги. Кай сел на берегу ручья. Звук журчащей воды успокаивал, когда я занял свое место рядом с ним.

Прежде чем мы успели сказать хоть слово, Кай повернул меня, чтобы посмотреть на нижнюю часть моей шеи. Я услышал тихий сердитый звук, вырвавшийся из его горла. Я отстранился и первым вложил в него свою месть. «Мне не стыдно». Я встретился с яростными глазами брата. «Я горжусь тем, что я с ним».

Кай выдохнул через нос. Он опустил голову и провел руками по своим длинным светлым волосам. Когда он поднял голову, он заметил: «Трахать их двоих, Сиа?» Мне пришлось сдержать ухмылку. Потому что в его тоне не было злобы. Кай посмотрел на меня краем глаза. Он покачал головой. «Я скажу, что они, блядь, за тебя взялись». Я слушал, наблюдая, как утка приземлилась на ручей. «Ковбой, защищал тебя, пока его тоже не забрали». Он глубоко вздохнул. «И Хаш...» Он рассмеялся. «Пришел сюда, как сам Аид, требуя, чтобы мы пошли за тобой». Он напрягся, затем сказал: «Сказал мне, что я не хочу, чтобы ты была с ними, потому что он черный. Или смешанной расы, или как там он, черт возьми, сказал». Я закрыл глаза, представляя, что, должно быть, творилось в голове Хаша. «Сказал ему, что это не так. Мне на это плевать. Кай сжал кулаки. «Именно мысль о том, что эти ублюдки будут нападать на тебя, заставляет меня краснеть».

«Кай!» — пробормотал я и шлепнул его по руке.

«Что?» — продолжал он со всей серьезностью. «Ты моя младшая ебучая сестра. Теперь ты в постели не с одним, а с двумя братьями, которые, честно говоря, тоже могли бы трахаться друг с другом. Все, что я вижу в своей голове, когда упоминаю вас троих, — это конга-линия из кисок, членов и задниц. Это ебет мою голову!»

«Кай, я чертовски люблю тебя. Но если ты еще раз принесешь мне такое дерьмо, я отрежу тебе язык, пока ты спишь».

«Ты не можешь этого сделать, сестренка». Он пожал плечами. «Ли не смог бы жить без этого языка». Я закатила глаза и издала рвотный звук. Кай положил руку мне на запястье. «Серьезно. Я больше никогда не упомяну линию конги, если ты никогда не издашь этот звук. Теперь у меня есть гребаный саундтрек того, как ты сосешь член».

Я рассмеялся, и было чертовски приятно, когда Кай тоже рассмеялся. Я положил голову ему на плечо, и запах кожи проник в мой нос. Я скучал по этому. Я ненавидел быть с ним на аутсайдерах. «Как Лайла?»

Я поднял глаза и увидел улыбку Кая. «Ей лучше. Чертовски сильная». Он провел руками по бедрам своих джинсов. «На прошлой неделе она сдавала анализ крови. Она на раннем сроке беременности, но они хотели проверить кучу всего». Он прочистил горло. «Спросил, хотим ли мы узнать, что у нас будет». Мои глаза расширились. Он выдохнул, а затем добавил: «У нее будет мальчик». Я резко поднял голову, широко улыбаясь. «И девочка».

У меня отвисла челюсть. «Близнецы?»

«Да. Ли сказала, что они по линии отца», — выдохнул он, широко раскрыв глаза, как олень в свете фар. «Еще одна чертова девчонка. Я поседею до тридцати пяти». Его голова упала на руки. «И мальчик. Черт», — сказал он. «Я могу только представить, какой чертовой шлюхой станет этот ребенок».

Я толкнул его руку. «Ну, ты его отец».

«Да». Он кивнул. «А с тетей, трахающейся с двумя мужиками, он подумает, что имеет право на все пизды, которые только может получить».

Я выдохнул, а затем серьезно сказал: «Кай? Что ты собираешься делать с Ковбоем, Хашем и клубом?»

«Клубные дела, Сиа. Ты же знаешь».

Я уставился на бурлящий поток. «Я был в Луизиане на прошлой неделе». Кай посмотрел на меня с озадаченным выражением лица. «Я встретил Кроу».

«Хорошо», — медленно сказал он.

«Мне нужно сказать тебе несколько вещей. И я собираюсь сказать это тебе за спиной Хаша и Ковбоя. Но я хочу, чтобы ты знал. Я хочу, чтобы ты понял, почему Хаш такой, какой он есть. Почему он такой сломленный». Кай облизнул нижнюю губу, отвернувшись, чтобы посмотреть на ручей. Но я знал, что он слушает каждое мое слово. «И есть кое-что о новоорлеанском президенте, о чем, я думаю, ты должен знать».

Его брови опустились, когда я начал рассказывать ему о Хаше и Ковбое. Как они встретились, что случилось с родителями Хаша, как у него не было возможности попрощаться, и почему он никогда не позволял Палачам быть его семьей. Затем я рассказал ему о Титусе, что он сделал с Хашем в прошлом и всего несколько дней назад. И что я слышал, как Ворона и Хаш говорили Ковбою, когда я не должен был слушать.

Когда я закончил, Кай был статуей на берегу. Я вздохнул, чувствуя, как тяжесть всего, через что мы прошли, спадает с моих плеч. «Если ты отошлешь его из-за чего-то такого глупого, как влюбиться в меня...» Кай резко повернул голову ко мне. «Они любят меня», — прошептал я. «И я люблю их так сильно». Я криво улыбнулся ему. «Это первый раз, когда кто-либо из нас действительно чувствует это, Кай. Я...» Я подумал о Мэдди. «Теперь я в мире. С ними. Я наконец-то счастлив, и я обрел мир».

Я встал и отряхнул засохшую грязь с джинсов. Кай подождал еще несколько минут, несомненно, обдумывая что-то. Затем он встал. Я пошел к его велосипеду, когда он схватил меня за руку и прижал к своей груди. Я хмыкнул от удивления, но потом почувствовал, как мое сердце растаяло, когда большие руки Кая обхватили меня и крепко сжали. Я почувствовал, как наворачиваются слезы, и они стали еще сильнее, когда он поцеловал меня в макушку и прохрипел: «Я бы, черт возьми, не справился, если бы Гарсия украл тебя у меня».

Искренность, пронизывающая его глубокий голос, пронзила меня. Я держалась за Кая со всей своей силой. «Я люблю тебя», — прошептала я, подразумевая каждое слово.

«Я тоже тебя люблю, сестренка». Он прижал меня к себе еще на несколько секунд.

Когда мы расставались, я был уверен, что видел, как блестят его глаза, но когда мы сели на мотоцикл, я не мог сказать, померещилось мне это или нет. Я обнял его за талию. «Хочешь покататься по-настоящему?» — спросил он.

Я улыбнулась, чувствуя себя младшей сестрой, которой я действительно была. «Да». Я крепко держалась, когда мы выехали на открытую дорогу. Я не знала, был ли это знак свыше, может быть, от моей мамы, но я почувствовала, как во мне поселилась тишина, которую я никогда раньше не чувствовала. И я знала, что это потому, что ее двое детей нашли дорогу обратно друг к другу. С этой мыслью в голове я закрыла глаза, когда мимо проносились огни города Остин... и я просто держалась.

*****

Я вошла в квартиру и увидела Ковбоя, растянувшегося на диване. Он встал и подошел прямо ко мне. Он поднял меня на руки и прижал к груди. «Скучал по тебе, дорогая », — сказал он мне в волосы.

Я рассмеялся. «Меня не было всего один день».

Ковбой опустил меня. Он положил руку себе на грудь. « Шер , это слишком долго для меня быть без тебя», — сказал он с лучшим драматическим акцентом. Я рассмеялась ему в лицо.

«Ты так полон дерьма», — сказал я и прижался губами к его губам. Ковбой застонал, его руки схватили меня за талию. Возможно, он шутил раньше, но этот поцелуй показал мне, что он имел в виду каждое слово. Когда он оторвался от моего рта, мы учащенно дышали. Я почувствовал его твердый член у своего бедра. Я сглотнул. Я поднял глаза и увидел Хаша за плечом Ковбоя. Он только что из душа, наблюдая за нами, когда прислонился к дверному проему. Полотенце было свободно обернуто вокруг его талии, его подтянутое татуированное тело было видно. Капли воды стекали по его прессу и исчезали под талией полотенца.

Ковбой двинулся, его рот был на моей шее сзади. Мои глаза застыли на Хаше, ледяная синева его радужки сузилась вокруг расширенных зрачков. Теплое дыхание Ковбоя послало дрожь по моему позвоночнику. Моя кожа горела от жара. Я сжал бедра вместе, просто чтобы найти хоть какое-то гребаное облегчение.

Хаш медленно протянул мне руку. «Иди к нему», — прошептал Ковбой. Мои ноги послушались, пересекая кухню, пока я не обхватила свою руку рукой Хаша. Как всегда, он уставился на соединенные пальцы. Но раньше я видела страх на его лице, беспокойство по поводу разных цветов и того, что это может значить для нас. Как будто его прошлое спонтанно прорвется в настоящее. Теперь, когда он смотрел на наши пальцы — белые и коричневые, — я видела в его взгляде только любовь и привязанность. Я знала, что всегда будет часть его, которая будет беспокоиться. Но я надеялась, что счастливые годы впереди медленно разрушат его страхи.

Я придвинулась ближе к Хашу, свободной рукой проведя по его груди и прессу. Еще одна капля воды скатилась по его груди. Наклонившись, я слизнула каплю языком. Хаш зашипел и обхватил мой затылок рукой. Я подняла глаза, наши глаза встретились, и он врезался своим ртом в мой. Я застонала, задыхаясь, когда его язык скользнул внутрь, чтобы встретиться с моим. Он взял мой рот, жестко и быстро, но в то же время так невероятно сладко. Я застонала громче, когда еще две руки скользнули вокруг моей талии. Губы Ковбоя поцеловали мою шею сбоку и сзади. Мои глаза затрепетали от ощущения такой сильной привязанности. Я потянулась назад и обнаружила Ковбоя голым. Мои руки пробежались по его изрезанным бедрам и мускулистым бедрам. Ковбой прижал свои бедра к моей заднице, подталкивая меня к Хашу, который тоже был твердым. Я вырвалась из его рта и жадно глотнула воздуха.

Ковбой повел меня вперед, в спальню. Мои руки нашли полотенце на талии Хаша, как раз когда мой рот снова нашел его губы. Мы были морем ртов, рук и кожи, когда вошли в спальню. Я едва успела сделать вдох, как Ковбой снял мой топ через голову. Хаш расстегнул мои джинсы; он опустился на колени, стягивая их с моих ног, утаскивая за собой мои трусики. Руки Ковбоя быстро расправились с моим бюстгальтером... и затем я осталась голой, со шрамами и всем остальным... и я никогда не чувствовала себя более красивой за всю свою жизнь.

« Je t'aime », — прошептал Ковбой мне на ухо, пока его рот скользил по всей длине моей шеи. Я подняла руки над головой и обхватила ими шею Ковбоя. Я вскрикнула, когда язык Хаша начал скользить вверх по моим бедрам, приближаясь к центру. Ковбой держал мои запястья, пока Хаш раздвигал мои ноги и лизал мою киску. «Тишина!» — закричала я и выгнула спину, отдаваясь ему. Я вырвала руку из хватки Ковбоя и завела ее себе за спину, пока тыльная сторона моих пальцев не пробежала по всей длине его члена. Ковбой застонал мне в ухо, прижимаясь к моей ладони. Я нежно сжала его, поглаживая длину вверх и вниз.

Мои ресницы трепетали, зажатые между двумя мужчинами, которые украли мое сердце. Жар пронесся по моему телу, как лесной пожар. Я схватила волосы Ковбоя, пока другая моя рука медленно работала с ним, нежно его создавая. Его зубы кусали мою шею, мое плечо, мое ухо.

Хаш поднял одну из моих ног и положил ее себе на плечо, открывая меня еще больше для его рта. Я едва успела сделать вдох, как он вернулся, языком хлестал мой клитор, его палец толкался внутрь меня. Я закричала, когда ощущение их прикосновений по всему моему телу захлестнуло меня. Ковбой застонал мне в ухо. Хаш застонал, когда он лизнул меня между ног. Давление нарастало в моих бедрах. Я закрыла глаза и потеряла себя в этом ощущении. Когда руки Ковбоя обвили меня, чтобы найти мою грудь, этого было достаточно, чтобы я взорвалась. Пламя, жар и пар, казалось, вырывались из меня, когда Хаш принимал каждый стон, который я могла ему дать.

Мои ноги подогнулись. Ковбой поднял меня, поместив на кровать, прежде чем я упала, два больших тела прижались к моим бокам. Рты взяли по соску каждый, ни один из них не дал мне ни секунды передышки. Но я жаждала этого, нуждалась в их ртах и их руках, ласкающих мою кожу. Везде, владеющих мной, говорящих мне, кому я принадлежу. Я чувствовала, как руки двигаются к моей киске, катаются по моему клитору. Я не знала, кто это был, и мне было все равно. Вот так, так свободно в постели, мы были одним целым. Я поднималась все выше и выше, пока снова не развалилась на части. Я брыкалась ногами, не в силах больше выносить.

Губы опустились на мои. Мне не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что это была Хаш. Их губы ощущались по-другому. Их вкусы были уникальными. Хаш вырвался из моего рта, только для того, чтобы Ковбой занял его место. Я откатилась от Ковбоя, встав на колени. Ковбой двинулся позади меня, его руки потирали мою поясницу. «Попробую эту киску», — сказал он хриплым голосом. Я двинулась над Хашем, его выпученные ледяные голубые глаза смотрели на меня так, словно я была подарком, к которому он изо всех сил пытался привыкнуть в своей жизни.

Я чувствовала то же самое по отношению к нему.

О них обоих.

Я наклонилась и взяла длину Хаша. Я поцеловала кончик, прокатывая языком по его головке. Не сводя глаз с Хаша, я взяла его в рот, пока Ковбой провел языком по моему клитору. Я вскрикнула, когда Хаш повернул бедра, запустив руку в мои волосы.

« Эльсклинг », — бормотал он снова и снова. « Эльсклинг, эльсклинг, эльсклинг . . ».

Я брала и брала у него, пока он не оттолкнул мою голову. Его щеки были красными, а дыхание затрудненным. Я прижалась лбом к его бедру, пока Ковбой пробовал меня, пока он облизывал меня и облизывал, пока я не могла говорить, не могла думать. Его палец вошел в мою киску, заставив меня потерять рассудок. Затем, когда другой двинулся к моей заднице и скользнул внутрь, я развалилась. Я упала на Хаша, чувствуя, как его защитные руки обнимают меня и прижимают к своей груди. Он осыпал мое лицо поцелуем за поцелуем. «Я люблю тебя», — пробормотал он, вызывая слезы на моих глазах. Больше не нужно было прятаться за стоическим молчанием. Его слова были даны свободно и так чертовски желанны моему сердцу.

Я едва успела открыть глаза, как Ковбой раздвинул мои ноги, слегка посадив меня. Хаш протянул руку между нами, не сводя с меня глаз, и встал у моего входа. Теперь презервативов не было. В этом не было необходимости. Я была для них, а они были для меня. Я задохнулась от крика, когда Хаш начал заполнять меня. Рука Ковбоя скользнула по моему позвоночнику, оставляя за собой огненный след.

Хаш застонал, проведя большим пальцем по моей нижней губе, когда он полностью сел. Нуждаясь в ощущении восхитительной полноты Хаша, я покачала бедрами, мурашки пробежали по каждому дюйму моей кожи. Я услышала, как открылась бутылка. Затем я почувствовала прохладную жидкость на пальцах Ковбоя, когда он втолкнул их мне в задницу. Мои губы приоткрылись, когда я почувствовала, как он вошел в меня. Хаш замер, удерживая меня на месте, позволяя мне чувствовать каждый момент с его лучшим другом. Никакого эгоизма. Никакой ревности. Только любовь.

« Шер », — простонал Ковбой, положив руки мне на бедра. Я вскрикнула, когда он полностью заполнил меня. Его грудь прижалась к моей спине. Я повернула голову, и Ковбой захватил мой рот в нежном поцелуе. Сначала двинулась тишина, затем в другом ритме, так же поступил и Ковбой. У меня не было времени перевести дыхание. Никакого перерыва, просто чувство за чувством такой невозможной высоты, что я никогда не хотела возвращаться на землю. Меня передавали между ртами, губы распухали, а языки покалывали, когда глубокие поцелуи давались без всяких условий.

Меня обожали.

Меня боготворили.

Меня заставили почувствовать себя достойным.

Я заскулила, чувствуя, что больше не могу. Моя кожа была скользкой от пота, скользя как масло между двумя тяжелыми, накачанными телами. В клетке двух мужчин, которых я любила. Двух мужчин, которые пошли на край света, чтобы спасти меня. Рисковали своими жизнями, чтобы заполучить меня.

Темп увеличился, дыхание стало тяжелым. Моя киска и задница начали сжиматься, вырывая бешеные стоны у обоих моих мужчин. Мои руки дрожали, мои ладони на матрасе по обе стороны от Хаша слабели по мере того, как наслаждение нарастало. «Это слишком хорошо», — пробормотала я, мой голос сорвался на крик. «Я...» Я задыхалась, ища воздух. «Я кончаю», — закричала я и затем замерла, Хаш и Ковбой ускорили свои ритмы, когда я раскололась на части. Два низких стона прозвучали один за другим, затем я наполнилась теплом, таким жаром, что я чувствовала себя живой от пламени. Хватки Хаша и Ковбоя на моем теле усилились, когда они стонали и дышали, кончая в меня.

Я рухнула на Хаша. Он запустил руки мне в волосы, прижимая меня к своей влажной коже. Я дышала и дышала, пока мое бешено колотящееся сердце не начало замедляться. Ковбой обхватил мою спину, его руки были на моей талии.

Царила уютная тишина, окутывая нас, словно кокон. Как я и сказал Хашу в Луизиане, в этих стенах не было ни одного дерьмового разговора от кого-либо о том, как мы любим. Никакого осуждения или порицания.

Этот мир был нашим. Наш собственный кусочек рая, здесь, на земле.

Дыхание выровнялось, но я знала, что никто из нас не спит. Хаш и Ковбой все еще гладили мое тело. Они никогда не оставляли меня одну, один или оба всегда держали меня, целовали или проводили пальцами по моей коже. Я не знала, что такая любовь может существовать. И я понятия не имела, что я сделала, чтобы заслужить ее, но я никогда не приму ее как должное. Мы все прошли темную дорогу, чтобы добраться до этого места света.

Я улыбнулся, тепло тела окружало меня. Я закрыл глаза, довольный тем, что просто был... затем Хаш, запустив пальцы в мои волосы, сказал: «Первая шлюха, которую я когда-либо трахал, была в «Палачах», когда мы были потенциальными клиентами в Новом Орлеане». Я открыл глаза и глубоко вздохнул. Хаш снова открывался. Он часто делал это за последние несколько дней. Каждый раз, когда он это делал, я чувствовал, как еще один груз спадает с его плеч. Когда он изгоняет все, что цепляется за его душу, чтобы освободиться, больше улыбок украшает его лицо. Больше смеха слетает с его губ.

И мое сердцебиение стало чаще пропускать удары.

«Я... я не мог этого сделать». Он самоуничижительно рассмеялся. «Я был чертовски измучен беспокойством о своих припадках. Паниковал, что у меня может случиться один во время секса, а потом президент узнает и выгонит меня нахрен».

Я поцеловала его горячую кожу. «Продолжай».

Хаш вздохнул. «Ковбой, конечно, узнал. Он знал, что что-то не так, и не заткнулся, пока я не сломался и не рассказал ему». Он рассмеялся, на этот раз по-настоящему. «И как Ковбой, которого мы все знаем и любим, он выбрал шлюху, которая всю ночь трахала его глазами, и потащил меня в комнату к себе. Шлюха была готова». Он покачал головой. «Я был ошарашен. Но...» Он вздохнул. «Я сделал это. Справился. И в то время для меня, восемнадцатилетнего, это было как личная победа». Я обнял его крепче, наклонился, чтобы взять руку Ковбоя в свою. Я поднес ее к губам и поблагодарил его поцелуем.

«После этого я больше никогда не мог этого сделать. Это был мой крест. Но, опять же, Ковбой знал это и никогда не позволял мне летать в одиночку».

Ковбой пожал плечами у меня за спиной. «Чем больше, тем веселее», — съязвил он. Но я знал, что на самом деле это потому, что он был хорошим человеком. И никто никогда не найдет лучшего друга, чем он.

Бескорыстный. Ковбой был самым преданным человеком, которого я когда-либо встречал.

«Я рада». Я прижалась ближе. «Потому что это привело вас обоих ко мне. И я бы никогда не смогла выбрать между вами».

Ковбой подошел ко мне и поцеловал в щеку. «Тебе никогда не придется этого делать».

Я посмотрел на Хаша. Его глаза сияли от счастья. «Ты никогда этого не сделаешь».

Я не была уверена, что нас ждет в будущем, но когда я держала две руки в своих, руки, покрытые шрамами и синяками, но в то же время наполненные таким количеством света, я знала, что это будет наше идеальное будущее.

Потому что это будет прожито... вместе.