Неудачи не будет

-4-

Пробуждение было не соль благостным, как в прошлый раз. Меня разбудили в семь часов утра, погнали завракать, а затем а процедуры. Да, дармоедов здесь совсем не уважают. Поле всех процедур, около десяти часов утра в палату запустили некого эсэсмана. Оказывается вчера пропал начальник гестапо. Я выразил удивление: почему у меня в номере ищут начальника гестапо, он что ли извращенец?

Гестаповец злобно на меня зыркнул и объявил, что вчера целый день меня видели вместе с начальником гестапо.

Я возмутился, это кто мог меня видеть?

Гестаповец ответил: некая дама, которая сидит в гестапо за нарушение и покушение рассказала, что меня видели.

Ну и что! Возмутился я. А саму даму не видели в обществе начальника гестапо?

Гестаповец ответил, что такого вопроса даме не задавали.

Я возмутился, так задайте. Почему я должен заниматься поисками вашего дурацкого начальника, а не компетентные органы?

Гестаповец подумал маленько и решил, что задаст предлагаемый вопрос даме.

Я отпустил гестаповца с богом и пожелал ему удачи в этих, я уверен, нелёгких поисках.

Только я спровадил гестаповца, как заявились фрау с фроляйнами и велели с вещами перебираться на новое место. Я не сопротивлялся. Понимаю, что не заслуживаю прощения.

По дороге к новому месту обитания повстречал убитых горем счастливчиков. Эсэсманов и майора. Они в больничных халатах брели по направлению к моему прежнему месту обитания.

По идее госпиталь для офицеров. Как эти шлюхи договорились о размещении, постардавших в борьбе с бандитами эсэсовцев, у нас, не понятно.

Лежу на кровати в общей полате на десяток человек и размышляю.

Пожалуй, если сильно бабы постараются, то эсэсманов наградят медалями за мужество.

Нет, долго не протянут. Вскоре вернутся в строй, слабосильные они.

Смотрю в окно. К дверям госпиталя подъезжает набитый эсэсовцами грузовик, за ним легковая машина. Из легковушки выходит некий чин в чёрном мундире, а эсэсовцы выскакиваю из кузова грузовика и окружают здание госпиталя. Это они не за мной ли приехали, мелькает мысль?

Вышел в коридор полюбопытсвовать, за кем намылились?

Чин в чёрном, в сопровождении трёх мордоворотов с винтовками, направляеся по коридору в прежнюю мою палату. Заходят. Ну, сейчас разберутся и пойдут обратно.

Нет. Забрали всех троих. Гонят их по коридору прикладами. Чин в чёрном идёт сзади и шипит сквозь зубы:

-В гестапо все признаетесь, что мужья этой суки.

Я в некоторой растеряности. Как может быть, что у жены появятся ещё три мужа? Я слышал, что у мусульман может быть по три жены. Но, чтобы у бабы четыре мужа?

А, я кстати, какой? Первый или чевёртый? Пожалуй не все ролики у меня легли как надо, если над такими вопросами задумываюсь.

До обеда осталось ещё пара часов, пожалуй прогуляюсь.

По улицам туда сюда мечуся как оглашенные команды, возглавляемые офицерами. Одна такая команда полетела ко мне и намерилась проверять документы.

Солдаты, с винтовками на перевес, окружили меня. Офицер, стоящий позади солдат, поребовал предъявить бумаги. Документы у меня как раз в порядке. Правда мысли не совсем соответствуют маршрутену и ордунгу.

Офицер проверил докумены и понёсся с солдатами дальше.

Подлетает втрой отряд. Пожалуй, если они с такой часотой проверяют бумаги, то лучше вернуться в госпиталь.

Спрашиваю: отчего такая спешка? Только что такой же отряд, как ваш, проверил докумены и умчался, сверкая помётками.

Офицеру, видимо надоела беготня и он соизволил остановиться покурить, делая вид, что продолжает изучать печати на моих бумагах. Он шопотом сообщает:

-Вчера искали начальника финансового управления, Фрука. Он пропал неизвестно когда. Его видели в последний раз накануне, а затем он намеревался отдохнуть пару дней. Прошла неделя, а он не появился. Сначала думали, что загулял, с кем не бывает. А, сегодня пропал начальник гестапо. Теперь ищем и его тоже. А потом пропал барон, муж той стервы, что сидит в гестапо. Приволокли троих подозреваемых, но они упираются. Не хотят сознаться, который из них муж.

Попытался ввести свежую срую в розыски:

-Так может стоит спросить у неё, который муж?

Офицер поперхнулся дымом о сигареты:

-У неё спросишь! Как же! Обещала в бараний рог согнуть. Если, говорит, до сегодняшнего вечера мне мужа не сыщете, всех на фронт!

Я задумался:

-Так она чоли гестапо командует?

Офицер кивнул головой:

-Приказала позвонить в центр, чтобы её полномочия подтвердили.

-Ну!

-Вот тебе и ну!

-Не может быть!

Офицер махнул рукой и собрался уходить. Я предложил:

-Так может, пусть кто-нибудь пожертвует собой. Скажет, так и так, дескать хочу быть мужем?

Офицер снова обречённо махнул руком и что-то произнёс, я не совсем хорошо услышал, типа: лучше сдохнуть.

Да, силён бродяга. Это про моего капитана. Столько лет был мужем и ни разу не пытался застрелиться.

Возвращаюсь в госпиталь, но стараюсь немного быть поосторожней. Вдруг придерётся какой службист к бумажке, не понравится печать и огребу по полной программе, между лопаток прикладом. Выглянул за угол и обалдел.

На перкрёстке, около машины стоит Пух и проверяет документы. Рядом с ним трое мордоворотов. Кого они интересно ищут? Или уже меня вычислили?

Нет, не должны. Ну, взял он Фрака и этого штурма, которого я даже имени не знаю. Сделал вид, что пьяный, лыка не вяжу. Так какого чёрта за мной охотиться?

Подожди, а штурм, он чо про меня рассказал? Что моя баба стояла на вытяжку, когда ей выговаривал. А по одному звонку её поставили командовать гестапо? Да не каком-нибудь в зачуханом Киеве, а в Ровно, столице!

Выходит теперь у своих весю или правильно сказать вешу, хрен на правописание я положил! Не меньше, чем какой-нибудь из мелких фюреров. Не Гебельс, конечно, чуть меньше.

Вот влип, так влип. Сматываться надо поскорее и чем раньше, тем лучше. Куда бежать? Подальше о всех. От тех и от этих. Значит на самолёт и в поместье. Пусть жена ищет в Ровно, а я пока отдохну дома. Надоест ей искать, вернётся домой, а я опять в Ровно

Денежки надо прихватить! Хрен на денежки. Новые заработаю, ещё больше.

Обхожу засаду вокруг и пробираюсь в госпиталь. Даю фрау доктору на лапу и получаю опускное свидетельство на год. Через год надо снова появиться в Ровно, чтобы меня либо выпустили в строй, либо на пенсию.

Дальше на аэродром. Какой аэродром? Надо листовку напечатать и в ней правду матку рассказать. Где у нас типография? Вперёд. Охрана? Какоя нахрен охрана в глубоком тылу. В типографии кто работает? Фашисты, нехрен их жалеть. Листовка не большая и прекрасно печатается. Тыщи штук хватит. Тыща листовок входит в портфель.

Чо дальше? Разбить и поджечь типографию. Теперь на аэродром. Похожу к мужикам у самолёта.

-Мужики, куда путь держим?

-В Киев.

-Возьмите меня с собой.

-Провозные документы где?

-Достаю бумажку в сто марок.

-Годится.

-Полетели.

Побродил в Киеве, затем во Львове, затем ещё. Когда портфель опустел выбросил на помойку.

Отправился поездом на родину, в поместье. Хорошо-то как нежиться в постели в двенадцать часов дня!