Неверный. Месть подам горячей

Глава 2

Глава 2

Казалось, что мир замер в ожидании. На тайгу рухнула тишина, даже ветер не играл с кронами деревьев.

Я чувствовала, как жизнь уходит из меня вместе с кровью. Непослушное, в момент окоченевшее тело, тянуло ко дну, в черную муть.

- Сдохни, - процедил Иван и нажал на спусковой крючок. Сестра пронзительно завизжала, а я почувствовала, как пуля просвистела над головой. Муж промахнулся буквально за сантиметр. Не стала больше испытывать судьбу, глубоко вдохнула и нырнула.

Занятия в бассейне дали себя знать, но было тяжело плыть, гребя одной рукой в темноте, когда в любую секунду выстрел может раздастся снова, и он точно будет последним. Раненую руку и плечо совсем не чувствовала. Течение сносило меня все дальше, легкие жгло огнем, невыносимо хотелось вынырнуть на поверхность и вдохнуть. Тело умоляло хотя бы об одном глотке воздуха, маленьком глоточке. Сдалась, рванула вверх. Но в последний момент взяла себя в руки и выплыла осторожно, едва подняв голову над водой.

Течение унесло меня далеко от лодки, но и от берега тоже. Под водой я совершенно не ориентировалась, не понимала, в какую сторону плыть. Нырять больше нельзя, я не смогу выплыть.

Лес и реку окутала тьма, но силуэт мужа все еще был различим. Иван так и стоял с пистолетом наготове на случай, если я смогу выплыть. К счастью, он смотрел в другую сторону.

Карина рыдала, и ее отчаянный плач далеко разносился над водой в царившей вокруг вечерней тишине.

- Заткнись, мать твою, мы все давно решили, хуй ли ты теперь причитаешь?! - проревел Иван, приказал, - дай фонарь!

Не поверил, что я утонула! Хочет удостовериться!

Преодолевая боль в плече, из последних сил борясь с течением, я осторожно, не поднимая брызг, поплыла к берегу, заросшему камышами и кустарником. Пока меня надежно скрывала густая темнота таежной ночи, но под лучом фонаря я буду, как на ладони. Снова нырять я боялась, сил оставалось все меньше. Надежда на спасение таяла с каждой каплей крови, покидавшей тело.

Вдруг темноту справа разрезал холодный луч света. И пополз прямо ко мне.

- Ма-а-а-а-аша, - позвал Иван, будто и правда надеялся, что я покажусь, - ты сдохла, пышка? – спросил он с издевкой, направляя луч в мою сторону.

Пришлось нырнуть, аккуратно, чтобы не потревожить воду. К концу ночи научусь это делать, как профи, выжить бы только.

Досчитала до десяти и осторожно всплыла. Только голову держала на поверхности. Тело начало деревенеть от холода, зубы выбивали дробь. Я теряла слишком много крови, мне надо быстрее на берег и перетянуть рану, добраться до помощи.

Иван направил фонарь на другую сторону. Слишком долго. Голова начала кружиться, а перед глазами расплывалась темнота. Но плыть сейчас, когда малейший всплеск мог меня выдать, я не решалась. Ждала.

- По хуй, если не сдохла, тайга ее убьет, - процедил Иван. Выключил фонарик и сел в лодку.

От облегчения, сдавившего грудь, я едва не расплакалась. Когда муж завел мотор и лодка понеслась прочь, я поплыла. Почти теряя сознание, на грани яви, умирая от страха и горя, но плыла. Один неловкий слабый гребок за другим, сражаясь со слабостью, страхом, течением я приближалась к берегу.

Я хотела жить. Хотела выжить и наказать всех, кто причастен к тому, что со мной сделали.

Сознание угасало, но даже в этот момент понимала, что Иван и Карина не решились бы на мое убийство, если им не помогали.

Я должна выжить, должна наказать их всех, ради себя самой, ради своего уничтоженного, растоптанного счастья. Хотя бы раз в жизни сделать что-то, добиться чего-то, преодолеть. Не сломаться, не прогнуться, а противостоять. И я противостояла течению, холоду, самой смерти.

Когда ноги коснулись дна, заросшего скользкими водорослями, а здоровая рука вцепилась в камыш, я застонала, зарыдала и поползла. Неуклюже, оскальзываясь, сползая обратно в воду, раня ладони об острый камыш, но упрямо преодолевая сантиметр за сантиметром.

Рев двигателя был почти не слышен, теперь можно дать выход чувствам, страху, боли, горечи от предательства самых близких, самых любимых людей. Крик получился утробным, звериным, непохожим на человеческий.

Цепляясь за траву и ветки, отталкиваясь ногами, я поползла дальше, подняться не могла. Силы закончились. Ползла, пока не почувствовала сухую землю, заросшую муравой. Жадно вдохнула свежий лесной воздух. Надо перетянуть рану, снять мокрую одежду, найти помощь. Но все это отмечала как-то мельком. Мысли путались, голова кружилась от потери крови, перед глазами расплывались разноцветные круги. Меня словно затягивало в ледяную могилу, утаскивало на дно.

В лесу раздались шаги, ветка хрустнула под тяжелым сапогом. Между деревьев заскакал луч света.

Сознание ошпарила мысль, что Иван вернулся. Решил, что я смогла выжить и вернулся добить меня, а следом не менее страшные.

Охотничий домик построили при отце в нарушение всех норм и законов. Он выкупил землю в глухом таежном лесу, где водились хищники и не только на четырех ногах, но и на двух: беглые заключенные, олигархи, устраивавшие охоту на людей за бешеные деньги; браконьеры, которым не нужны свидетели.

Но все же и надежда затеплилась: вдруг мне помогут? Вдруг это лесник или обычные охотники?

Шаги удалялись, кто бы это ни был, он шел мимо. Луч скользил по замшелым стволам все дальше.

- Помогите, - прошептала, почти теряя сознание. Слишком тихо. Мой голос заглушал даже шепот листвы и журчание реки.

- Помогите, - повторила громче, собирая в кулак оставшуюся волю.

Прохожий остановился. Луч метнулся ко мне, мазнул по кустам рядом.

Надо подать знак, позвать снова. Я приподнялась, опираясь на здоровую руку, и простонала:

- Помогите…

Свет ослепил. Несколько мгновений ничего не происходило, словно человек, державший фонарь решал, что со мной делать: бросить на произвол судьбы или помочь.

Его выбор я так и не узнала, в глазах потемнело, и я рухнула лицом в траву. Последнее, что увидела – болотные сапоги на ребристой серой подошве, к зеленой резине прилипли сосновые иглы. Такие же сапоги были на Иване, когда мы покидали охотничий домик.