Тошнотворный запах все еще держался в складках штор и в обивке мебели, но окна дома были распахнуты и вентиляция работала на полную мощность, так что ванной наверху уже можно было пользоваться. Стефани выскочила из-под струи душа, быстро оделась в полчаса назад купленные новые вещи и выбежала из дома. Иван поймал ее в свои объятия посередине центральной лужайки и накинул полотенце на мокрые волосы.
— Ты случайно призрака из ада там не встретила? — спросил он с улыбкой.
Стефани встряхнула обмотанной полотенцем головой и сказала:
— Призрак из ада сейчас, пожалуй, где-нибудь в Канзас-сити вместе с Мелоди.
— Я так не думаю.
Она вопросительно посмотрела на него.
— Я узнал пикап, который она вела. Он не из Канзас-сити.
— Узнал? Так почему же ты еще вчера не сказал мне об этом? Надо было постараться задержать ее.
Иван надел на нее теплую кофту и застегнул пуговицы.
— У нас были другие дела.
Стефани вспыхнула, когда в ее памяти пронеслись воспоминания о прошедшей ночи.
— Гм. Да, действительно.
— Теперь, когда гостиница закрылась на неопределенный срок, у нас есть достаточно времени, чтобы совершить маленькое автомобильное путешествие и отправиться на поиски беглянки Мелоди.
Минут через сорок они свернули с главной дороги. Стефани с интересом ощупывала и разглядывала чудесную кожаную обивку черного «форда Бронко», который Иван недавно купил. Она думала, что машина очень подходит ему, как, пожалуй, подошел бы и элегантный «мерседес 560». Он был очень разносторонней натурой, полной неожиданностей и всяческих противоречий. Он молчал всю дорогу от Камдена, и она понимала, что он дает ей возможность подумать об их отношениях, подумать о замужестве. Замужество… Господи, это с трудом укладывалось у нее в голове, и комок подкатывал к горлу при мысли о нем. Иван Расмусен хотел жениться на ней. Даже в самых своих смелых снах она не помышляла о таком. Предложение пугало ее и в то же время оно притягивало множеством соблазнительных искушений. Она никак не могла в него поверить. Стефани Расмусен. Абсурд. Но какой заманчивый!
Они проезжали через маленький городок среди местных достопримечательностей. Всего лишь заправочная станция, магазинчик, в каких продают все, от подковы до кровати, маленькая белая церковь и несколько несуразных домиков в стиле ранчо вдоль дороги. Да еще поодаль, в окружении кукурузных полей, двухэтажный фермерский дом. Сразу всплывало в памяти выражение «уединенная ферма». «Не живет ли в таком же невзрачном доме и владелец пикапа?» — спрашивала она себя.
— Ты все молчишь. Так и не сказал, кому принадлежит машина, на которой уехала Мелоди.
— Теду Грешему, человеку, научившему меня когда-то делать вонючие взрывпакеты.
Стефани потерла руки.
— Так-так, круг сужается. Кто этот Тед Грешем? Ты мне о нем раньше ничего не говорил.
— Друг, — ответил он коротко.
— Ах, вот оно что.
— Вот именно. Меня самого это смущает. — Иван сбросил скорость на въезде в еще один городок, состоявший из маленьких ухоженных домиков с чистенькими лужайками. На северной его окраине они свернули на стоянку рядом с массивным зданием красного крипича, которое напоминало шерстепрядильную фабрику в Камдене.
— Что это?
Иван вздохнул и поерзал на сиденье.
— Это… — он перевел дыхание. — Это кожевенное производство Расмусенов. Когда я унаследовал Хабен, мне в придачу досталось и оно. — Он почесал пальцем кончик носа. — Это обувная фабрика.
— Не слышно радости в твоем голосе.
— Я ненавижу ее. Сколько себя помню, я всегда ее ненавидел. Я даже туфли носить не любил.
Стефани усмехнулась, представив Ивана Расмусена обувным бароном, настолько этот образ был нелеп. По тому, как сорвался голос Ивана, когда он выражал отвращение к этой части своего наследства, было понятно, что он тоже чувствует смехотворность такого словосочетания.
— Не смешно, — сказал он, улыбаясь. — Я чувствую себя в дурацком положении. Можешь ты представить меня управляющим обувной фабрики?
— Нет.
— Мой прапрадед начал свой кожевенный бизнес, когда шкур в округе было навалом. Постепенно дело выросло до обширного обувного производства, К сожалению, и ты сама могла в этом убедиться по дороге: фабрика — единственное предприятие на многие мили вокруг. Люди, живущие здесь, работали на ней из поколения в поколение. Без кожевенного производства Расмусенов город умрет. Это нужно понимать.
Он вышел из машины и открыл дверцу Стефани.
— Мы пройдем к дому Теда. Он немного дальше по улице. Тед работает на фабрике мастером. Когда я был ребенком, отец часто брал меня с собой, чтобы я посмотрел, как делают обувь. Я ненавидел фабрику, но я любил Теда. Он умел здорово бросать камушки, так что они перепрыгивали до другого берега реки, той, что течет позади фабрики. И еще он плевал дальше всех в мире.
— И он умел делать взрывпакеты.
— Ага, он был большой специалист в этом деле. Черт бы их побрал. — Иван подобрал камень и швырнул его в сердцах в кусты. — Когда отец умер, я изучил бумаги этой несчастной старой фабрики и понял, что ей скоро конец. Я очень любил своего отца. Он был добрым и неглупым человеком, но он не был создан для бизнеса. В течение пятидесяти лет здесь ничего не менялось. Фабрика была в таком плачевном состоянии, что я не смог найти никого, кто дал бы денег на ее модернизацию. Поиски спонсоров оказались безрезультатными, и тогда мне пришлось…
Стефани остановилась и посмотрела ему в глаза.
— Боже, и тогда ты продал Хабен, чтобы спасти фабрику, ведь так?
— Все эти люди остались бы без работы. Я не мог так с ними поступить. — Он обнял ее за талию, и они пошли дальше. — Когда я сделал самые необходимые изменения, мне, наконец, удалось убедить банк ссудить деньги на остальное. Я сменил профиль производства. Мы вернулись к ручному изготовлению высококачественной обуви. Всего несколько моделей: сабо и классические типа Веллингтон. Нужно время, чтобы вновь встать на ноги, но думаю, если качество будет неизменно высоким, постепенно фабрика начнет давать доход. Я надеюсь, что вскоре мое вмешательство станет уже ненужным, и дело опять пойдет само собой.
Стефани почувствовала, как у нее перехватило дыхание от любви и уважения к этому красивому мужчине, идущему с ней рядом. Она гордилась им. Гордилась быть его любовницей и другом. А женой? Как насчет жены? Она поежилась и тяжело вздохнула. Стефани Расмусен. Ну и ну!
Иван остановился перед свежевыкрашенным белым домиком, похожим на любой другой здесь, и указал на коричневый пикап, стоявший на подъездной дорожке.
— Узнаешь?
Негостеприимно хлопнула и закрылась дверь в кухню. Залаяла и кинулась к ним собака, но, не осмелившись приблизиться, притормозила и вернулась обратно во двор. За громким лаем слышались звуки человеческих голосов. Стефани и Иван обменялись настороженными взглядами.
— Я узнаю этот голос, — сказала Стефани.
— Думаю, мы сорвали джекпот.
Никто не заметил, как они обошли дом и подошли к нему с другой стороны. Все были слишком поглощены своим занятием. Мелоди и Люси держали на весу черный пластиковый мешок для трупов, наполовину засунутый в маленькое окошко подвального помещения.
— Ничего не выйдет, — сказала Люси. — Надо было тащить его по лестнице, как я и говорила.
Мелоди уперлась каблуками в землю и тянула его изо всех сил.
— Он казался мне меньше, ведь мы всегда легко выкидывали его в окно.
— Да, но то были большие окна, — заметил Иван.
Обе женщины неожиданно вскрикнули и отпустили мешок. Он вдруг сам вывалился наружу и шлепнулся с неприятным звуком. Из подвала донесся еще один хорошо знакомый голос. Иван в удивлении поднял брови.
— Эйс?
— Я его вроде как усыновила, — пояснила Мелоди. — Отец дал ему работу на фабрике.
Только сейчас в голове Ивана ситуация начала более или менее проясняться.
— Господи, да ты же дочь Теда. Та худенькая девчушка, что уехала учиться в Джиярд.
— Когда я закончила колледж, то поехала с нашим ансамблем в турне, но вскоре поняла, что такая жизнь не по мне, и вернулась домой. Благодаря вам у меня был дом, в который можно было бы вернуться.
Иван повернулся к Люси.
— Чем вы здесь занимаетесь?
— Я помогаю Мелоди, своей кузине. Нам вот надо вернуть на место мистера Кулешу.
— Я не знала, что Мелоди — твоя кузина, — сказала с удивлением Стефани.
Люси кивнула.
— Да, со стороны моей матери. Так что вы — троюродные сестры, или не знаю, как это называется.
Из дома доносились звуки глухих ударов и какие-то шорохи. Наконец, дверь распахнулась и показалась спина Эйса, волоком тащившего мешок. Он увидел Ивана и побледнел.
— О!
Иван показал пальцем на его ношу.
— Мистер Кулеша?
— Не удивляйтесь, все не так ужасно, как кажется, — быстро проговорила Мелоди. — Я сейчас объясню.
Иван вспомнил ее прошлые живописные описания сломанных свиных ножек и процесса распространения рака в теле человека, и подумал, что еще одно такое объяснение может запросто вывести его из себя.
Мелоди заметила, как помрачнело его лицо и решила не дожидаться разрешения.
— Все в городе были очень расстроены, когда поняли, что вам пришлось продать Хабен, чтобы спасти фабрику. Мы попытались собрать деньги на ее обновление, но не смогли даже приблизиться к нужной сумме. Тогда Люси провела мозговую атаку. Она узнала, что Стефани получила в наследство кучу денег и собиралась покинуть Нью-Джерси. Из этого явно могло что-то получиться. Стефани была не только отличной кандидатурой покупателя для дома, но и женщиной, которая могла бы поладить с вами. Нам оставалось лишь влюбить вас друг в друга, а потом женить. Таким образом, Хабен опять бы стал вашим.
Иван стоял, как статуя, пытаясь переварить услышанное. Значит, весь этот чертов городок загорелся мыслью его женить. А самое неприятное, что они решили таким способом вернуть ему Хабен. Он чувствовал себя игрушкой в чужих руках. Он, конечно, тронут их глупой заботой, но никому не позволено совать свой нос в его личную жизнь.
— И что же вы, интересно, сделали, чтобы мы влюбились? Это очень интересно.
Мелоди аж отступила на шаг, почувствовав в его голосе сдерживаемую ярость.
— Ну, мы подумали, что неплохо было бы отправить Стефани с вами в плавание на шхуне. Но она была категорически против. Целое лето Люси уговаривала ее, но у той все не находилось времени. Тогда у нас осталась последняя надежда сделать ее вашим коком. Мы перепортили в доме все, что могли, и, когда деньги Стефани подошли к концу, мы придумали трюк со Стенли Шелтоном.
Стефани в изумлении открыла рот.
— Вы же отняли у меня все деньги. Как вы могли? Мне нужны были эти деньги. Это самый настоящий разбой.
— Ничего другого мы придумать не смогли. К тому же почти все твои деньги лежат на счете на твое имя в банке. Ленни Шнайдер бесплатно починил крыльцо, а Хирам Майлер продал тебе, чтобы ты знала, не новый котел… он тебе возвратил твой собственный. Единственное, что мы не трогали, так это твой туалет. Он каким-то образом сам испортился.
Щека Ивана дернулась.
— А зачем ты пробралась на «Саваж».
— Чтобы присматривать за вами. — Мелоди, испуганная его угрожающим тоном, тихонько шмыгнула носом. — Мы не знали точно, сколько пиратской крови вы унаследовали.
— Понятно. — Он взглянул на Стефани, которая неподвижно стояла рядом с ним. На лице ее застыло выражение изумления и недоверия. Он ободряюще обнял ее за талию, крепче прижав к себе, и показал на мешок. — А этот мистер Кулеша… У него есть родственники? Не могу поверить, чтобы вам его одолжили специально, чтобы вы его выкидывали из окон.
Мелоди как-то нервно засмеялась.
— Это всего лишь манекен. Мы одолжили его в похоронном бюро Зембровского. У него работает мой двоюродный брат Джо. Они используют мистера Кулеша в качестве покойника, лежащего в выставочном гробу. Они его так назвали потому, что он похож на Баки Кулешу. Вы помните старину Баки? Его вечно штормило… — Мелоди наклонилась, чтобы открыть застежку мешка. — Он здесь, как живой. Примерно такими же фигурами населен и Диснейленд. Дела у вас шли не очень-то хорошо, поэтому мы и позаимствовали мистера Кулешу и повесили его напротив окна Стефани. Она досмерти перепугалась и пошла в вашу комнату. План был поистине великолепный, но этот дурак Эйс спрятал старика не в том туалете. А когда мы его подвесили перед окном и начали хором завывать, подражая привидениям, поднялся ветер и бросил тело прямо в комнату.
Иван подумал, что мистеру Кулеше повезло, что он не получил пулю в свой пластиковый лоб. Он осторожно протянул руку и коснулся пальцем щеки манекена.
— А зачем вы морочили мистера и миссис Пиз? Ведь они здесь совершенно ни при чем.
— Нам стало их жалко, ну мы и изобразили им привидение. Вроде как акт милосердия.
Из опыта работы в полиции Стефани знала, что напор и внезапность способны очень сильно воздействовать на сознание, заставляя видеть мир в искаженном свете. Она прокручивала в голове события, происшедшие после их с Иваном возвращения в Хабен. «Пусть Мелоди, Люси и Эйс, а возможно, и семь сотен жителей городка делали все, что было в их силах, чтобы вернуть дом семье Расмусенов. Но он-то был здесь ни при чем», — убеждала она себя. Он сделал предложение, потому что любил ее. Ему и в голову не приходило завладеть Хабеном с помощью женитьбы, разве не так? Так! Как только она могла предположить обратное?! Она закрыла глаза и откинулась на спинку стула. Но она все же не могла избавиться от неприятного ощущения. Если такое пришло в голову этим обувщикам, то почему не могло прийти в голову и ему. Она вела борьбу сама с собой. «Это все от заниженной самооценки, — говорила она себе. — Ты не можешь поверить, что Иван выбрал тебя ради тебя самой». Просто смешно! Хотя, в общем-то, она себя любила, и недостатком самомнения не страдала. Он должен быть счастлив такому прекрасному подарку судьбы. «Да ну? — насмешливо вопрошал внутренний голос. — Вспомни-ка Стива. Он-то тебя не захотел». Стефани шлепнула себя ладошкой по лбу. Не стоило заходиться из-за этого педика. Он хотел Роджера Белдона. Она потрясла головой:
— Что-то я заговариваюсь. Похоже, мозги перегрелись. Иван, мне надо выйти на воздух.
Он хорошо понимал ее состояние. Она не произнесла ни слова с самой стоянки, где они оставили машину, но воздух был наполнен ее невысказанными упреками и болезненными подозрениями. Он чувствовал, что в ее голове идет борьба с мыслью о возможности бесчестных намерений с его стороны. Все это понятно. Сначала он так же болезненно оценивал положение, в которое попал благодаря своим добродетелям. Он слушал объяснения Мелоди и чувствовал, как в нем поднимается протест против возможного обвинения в желании завладеть Хабеном с помощью женитьбы. Хотя делалось все, чтобы они полюбили друг друга, но он-то в их игры не играл. Однако неприятные вопросы все равно возникали. Вопросы, на которые Стефани придется ответить себе самой. Хороший брак должен иметь в своей основе абсолютное доверие. «Стефани предстоит разобраться в своих чувствах и выяснить, достаточно ли она верит в нашу любовь, чтобы выйти за меня замуж. Мне же придется со страхом ждать ее приговора, — думал он. — Но я люблю Стефани и знаю, уверен, что мы будем счастливы в нашем браке».
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.