Но намеренью моему не суждено было осуществиться - не успела я даже шевельнуть рукой, как стены дома содрогнулись от мощного взрыва.

Глава 11 ПЛЕМЯННИК

На смену жаркому дню пришел душный вечер. Немолодой мужчина провел платком по лбу, вытирая испарину, и, вздохнув, тяжело поднялся со скамейки. Привлеченная негромким свистом, из кустов вынырнула карамельно-рыжая такса и вопросительно взглянула на хозяина. Тот посмотрел на часы и сказал:

- Да теперь уж, наверное, не придут.

Такса недовольно фыркнула и подбежала к нему. Он наклонился, чтобы пристегнуть карабин поводка к металлическому кольцу на новеньком красном ошейнике - подарок любимому животному по случаю пятилетнего юбилея, - как вдруг такса негромко тявкнула и, смешно семеня коротенькими кривыми лапками, помчалась куда-то в сторону.

Мужчина выпрямился и, щурясь поверх старомодной роговой оправы очков, проследил за ней взглядом. Такса прыгала вокруг крохотного аккуратного фокстерьера и его хозяйки - маленькой худенькой блондинки с коротким каре. Женщина наклонилась к таксе, чтобы погладить ее, а та норовила лизнуть ее в лицо. Фокстерьер изо всех сил вилял коротеньким хвостом, а потом вместе с таксой подбежал к мужчине и, здороваясь, ткнулся носом ему в коленки.

- Добрый вечер, Вениамин Сергеевич, - сказала женщина, подойдя. Вблизи она казалась старше - мелкие морщинки и усталое выражение лица свидетельствовали о том, что ей не тридцать пять, как пытались убедить всех фигура и походка, а лет на десять больше. Впрочем, лицо тоже не раскрывало всей правды, потому что женщине было наверняка за пятьдесят. Ее собеседник знал об этом, но знал он и то, что возраст женщины не имеет ничего общего с датой рождения, проставленной в паспорте.

- Добрый, - он слегка наклонился к ней, - гораздо добрей, чем я думал. Я решил, что мы с вами разминулись и увидеться сегодня не удастся. К счастью, я ошибся.

Она улыбнулась одними губами, следя за собаками, наперегонки носящимися друг за другом, - уши таксы трепыхались от быстрого бега, словно она собиралась с их помощью взлететь.

- У вас печальные глаза. - Вениамин Сергеевич заглянул ей в лицо. Проблемы? Опять что-нибудь с племянником?

Она кивнула и вдруг, судорожно всхлипнув, закрыла лицо руками. В растерянности, сам не понимая, что делает, он обнял ее за вздрагивающие от рыданий плечи.

- Виктория Дмитриевна, голубушка... Вика... Что случилось?

- Это ужасно, Вениамин Сергеевич, ужасно, я не могу выносить этого!.. глухо простонала она сквозь прижатые к лицу ладони. - Он ночевал у меня сегодня - мечется, стонет, кричит во сне... Говорит, что не спит без кошмаров, что видит их, как только закроет глаза. То он спокойный, тихий - словно ничего и не было. А то - дергается, говорит с трудом, будто бредит наяву.

Перестав плакать так же внезапно, как и начала, она опустила руки и сказала, медленно вытирая остатки слез:

- Он принес мне деньги.

- Но это же хорошо! - С преувеличенным энтузиазмом воскликнул Вениамин Сергеевич, торопливо выпуская ее из объятий.

- Он принес мне тысячу долларов. Представляете?! Тысячу долларов! Когда я стала спрашивать, откуда у него такие деньги, сказал, чтобы я не волновалась, что эти деньги он заработал... Я спросила: где, как? Он молчит. Потом говорит: верь мне и ничего не спрашивай. Я боюсь... Боюсь за него... Он мог связаться с какими-нибудь бандитами...

Вениамин Сергеевич помолчал, придумывая, что сказать, и в утешение проговорил:

- А может, он просто продал что-нибудь из вещей деда? Виктория покачала головой:

- Он живет на даче. Там нет ничего ценного. А из квартиры без разрешения его матери и муха не вылетит. Да он туда и не ходит - не может простить ей, что после гибели Славы она так быстро выскочила замуж, да еще за этого Оконникова.

- Подождите расстраиваться, - мягко произнес Вениамин Сергеевич. - Я уверен - все разъяснится и все окажется совсем не так страшно, как вы думаете. Перестаньте терзать себя... - он хотел добавить "и меня", но вовремя спохватился. - Молодой, талантливый парень, все у него будет хорошо, все образуется, вот увидите...

- Ему надо к врачу, - словно не слыша его слов, продолжала Виктория. - А он не идет, твердит, что вылечится сам. Пьет какие-то настои и отвары по отцовским рецептам. Наш со Славой отец в последние годы жизни увлекся народной медициной.

- Да, я помню, вы говорили мне, - кивнул Вениамин Сергеевич.

Повисла пауза - долгая пауза, во время которой было лишь слышно, как порыкивают и подтявкивают играющие собаки.

- Он рассказывал мне много ужасных вещей. - Виктория смотрела куда-то мимо собеседника, и во взгляде ее отсутствовало всякое выражение. - Но то, что я услышала вчера вечером... Я пытаюсь не думать об этом, пытаюсь как-то объяснить себе, но Не могу...

Она еще немного помолчала, Вениамин Сергеевич напряженно ждал продолжения.

- Он сказал, что недавно виделся с девушкой, которая ему очень нравилась... Кажется, они даже встречались какое-то время - еще до армии.

- Что же в этом такого ужасного? - недоумевая, спросил Вениамин Сергеевич.

Виктория повернулась, посмотрела ему в глаза и медленно произнесла:

- Дело в том, что эта девушка погибла год назад. Утонула, купаясь в озере.

Глава 12 ДЫМ КОРОМЫСЛОМ

Промокшие до нитки, чумазые как черти и злые как собаки сидели мы с Кириллом на изящной банкетке в холле. Вокруг, не обращая на нас ни малейшего внимания, ходили люди в форме и в штатском, негромко переговариваясь между собой. Единственный голос, звучавший громче других, был прокуренный баритон капитана Захарова. Во мне крепло подозрение, что доблестный капитан и его подчиненные - единственные милиционеры в городе, занимающиеся уголовными делами, а все остальные их коллеги существуют лишь в качестве массовки, огромной живой декорации, служащей только фоном всему происходящему.

Когда стих грохот взрыва, мы с Кириллом поднялись с пола, убедились, что оба целы и невредимы, и явно под воздействием шока помчались в гостиную, откуда доносился резкий запах и потрескивание, вместо того чтобы во весь дух припустить в противоположную сторону.

Как раз в тот момент, когда мы, пробравшись сквозь висевшее в холле вонючее облако, вошли, надрывно кашляя, в гостиную, сработала противопожарная система, и с потолка на наши головы обрушился холодный дождь. Надо сказать, что мы поначалу не обратили на него никакого внимания. Стоя под струйками воды, мы долго молча разглядывали развороченный диван - кусками его обивки и синтетического наполнителя была забросана вся комната, разбитые стекла окон, разлетевшийся в щепки стол, разбрызганное вино, покореженный холодильник, налипшие на стены кружочки колбасы. Пол был густо усыпан хрустящими под ногами обломками. Это душераздирающее зрелище настолько поглотило нас, что мы сперва даже не услышали настойчивых звонков и стука в дверь.

А когда все-таки услышали и открыли, квартира в один миг наполнилась милицией и медиками в белых халатах. Любопытные соседи попытались тоже проникнуть внутрь, но были отловлены и изгнаны. Вскоре появились и пожарные, обнаружив, что работы для них нет, на всякий случай предложили полить все из брандспойта, чем. на минуту вывели Кирилла из оцепенения. Равнодушно выслушав его бурные протесты, пожарные с сожалением пожали плечами и удалились. Вслед за ними исчезли и медики, предварительно пощупав наш с Кириллом пульс и велев нам на прощание немедленно переодеться и лечь.

Потом приехал капитан Захаров с какими-то мрачными мужиками в штатском. Увидев меня, он сказал только: "Так!" - и, пошептавшись со своими спутниками, отправился звонить по телефону. Один из мрачных мужиков записал наши анкетные данные, задал несколько вопросов о случившемся, на которые мы толком ответить не смогли, и смешался с толпой.

После этого о нас, очевидно, все забыли. И мы, растерянные, ничего не соображающие и очень несчастные, сидели как сычи на ветке, безуспешно пытаясь сообразить, что нам делать дальше.

- Ну что, любители экстремальных видов спорта, доигрались?

Я подняла голову и увидела Даниеля, с укором глядящего на меня.

- Даниель! - вскакивая с места, радостно воскликнула я. - А где Себастьян?

- Там. - Даниель махнул рукой в сторону гостиной. - Разговаривает с Захаровым. А ты готовься, - обратился он к Кириллу. - Сейчас твой папочка приедет, и тут будет маленький конец света в одной отдельно взятой квартире.

- Тут и без него уже конец света, - хмуро заметил Кирилл.

- Да уж, - согласился, оглядываясь вокруг, Даниель. - Сам я, конечно, конца света не виДел, но думаю, что похоже.

Рядом с нами возник Себастьян - угрюмый и озабоченный. Я собралась было броситься ему на шею, но он посмотрел на меня таким холодным взглядом, что мне мгновенно расхотелось это делать.

- Ты сейчас поедешь с нами. - Голос Себастьяна был ничуть не теплее его взгляда.

Нелегко заставить себя отвечать, когда с тобой разговаривают в таком тоне, но я набралась мужества и неуверенно поинтересовалась:

- А как же Кирилл?

- Можешь не волноваться. - Себастьян смотрел на меня изучающе - примерно так смотрят на кучу мусора. - За Кириллом сейчас приедет отец.

- И, надеюсь, вставит ему хорошую клизму! - встрял Даниель.

- Боюсь, что клизма ему не поможет, - с недоброй усмешкой откликнулся Себастьян. - Тут проблема с мозгами, а не с кишечником.

- Ну почему же, - глубокомысленно возразил Даниель. - Если у него мозги в заднице...

- Слушайте, вы! - вспылил объект издевательств и вскочил с банкетки. Если вы сейчас же не заткнетесь, я...

- Ну-ка, ну-ка. - Себастьян изобразил на лице живейший интерес. - Что вы сделаете, любезнейший?

- Ничего, - буркнул Кирилл и снова сел.

- Это самый ваш разумный поступок за сегодняшний день, прокомментировал Себастьян.

- Ну что, едем? - спросил у него Даниель. - Ты узнал все, что хотел?

- Одну минуту, - ответил Себастьян и обратился к Кириллу: - Где тут спальня?

Кирилл молча махнул рукой, а когда Себастьян ушел, прошипел так, чтобы всем было слышно:

- Наверное, решил проверить, не осталось ли что-нибудь на простынях.

И получил от меня наконец заслуженную долгожданную оплеуху. Молча потер ушибленную щеку и уставился в пол.

- Там, откуда я родом, - безмятежно заметил Даниель, - за такие выступления вырывают язык.

Кирилл ядовито усмехнулся и открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент входная дверь открылась и в квартире появился Листовский со свитой.

- Ты цел? - бросился он к вскочившему Кириллу.

-Да, я...

- Потом... Мне нужно с вами поговорить, - обратился Листовский к вернувшемуся из спальни Себастьяну.

- Не сейчас. Позже.

-- Но речь идет о судьбе моего сына!

- На вашем месте, - холодно ответил Себастьян, - я бы сначала побеседовал с сыном, разузнал у него, собирается ли он жить дальше или в его планы на будущее это не входит. Могу провести для вас любое расследование, но я не в состоянии гарантировать безопасность человеку, который не дорожит своей жизнью. Так что разбирайтесь с ним, а мы свяжемся с вами позже.

Он кивнул Даниелю и пошел к выходу. Взяв меня под руку, тот последовал за ним.

Мне не пришлось долго гадать, куда они меня отвезут. Конечно, если судить по глазам Себастьяна, из шоколадных превратившимся в матово-черные, меня должны были выкинуть в ближайший же мусорный бак, а сверху присыпать банановой кожурой и консервными банками. Вместо этого я очутилась в комнате под стеклянным куполом, куда через балкон из Даниелевой квартиры уже проникла измученная любопытством Надя.

Ангелы отправили меня в душ, а на пристающую с расспросами Надю цыкнули так свирепо, что она замолкла, не решившись даже выразить недовольства по поводу столь небрежного обращения с ее царственной персоной.

Из чувства самосохранения я сидела в душе так долго, что просто удивительно, как за это время у меня не выросли жабры. Наконец, когда я совсем уже очумела от долгого пребывания в воде, в дверь сердито забарабанили, и голос Себастьяна осведомился:

- А хочешь, я сделаю так, чтобы на тебя вместо воды полилось шампанское?

- Я уже все, выхожу! - торопливо завопила я и быстро выпрыгнула из ванны - от Себастьяна в его нынешнем мерзком настроении можно было ожидать чего угодно. Душ из шампанского - бр-р! Лучше уж из пива - его я тоже не люблю, но оно хоть, по крайней мере, не бывает сладким.

Когда я появилась в комнате, все уже сидели на своих любимых местах. Себастьян и Даниель - за компьютером, правда, вместо обычных таблиц и фотографий на экране монитора прыгали дерущиеся фигурки - сыщики развлекались виртуальным карате. Надя - в кресле с кружечкой кофе, который она с удовольствием употребляла в любое время дня и ночи, без малейшего ущерба для сна.

Я, по своему обыкновению, уселась на диван и была одарена стаканом теплого молока. Хорошо, что не шампанского, почему-то подумала я.

- Итак, к делу, - сухо сказал Себастьян " щелкнул клавишами. Дерущиеся фигурки исчезли с экрана. - Начнем с тебя.

- С меня? - растерялась я.

- Ну да. Ты тесно общалась с нашим... м-м... клиентом. Ведь не зря же. Поэтому мы ждем от тебя исчерпывающего отчета о проделанной работе, невыразительный голос Себастьяна странно контрастировал с прожигавшими меня насквозь глазами.

-А-а... ну-у... - замычала я, в отчаянии глядя на поверхность молока, словно ожидая, что со дна стакана кто-нибудь всплывет мне на помощь. Но никто не всплыл, так что мне пришлось выкручиваться самой. - Ну, в общем... Я от него ничего толком не узнала... Грузовик он не разглядел, все остальные происшествия считает случайными. Вот только... - Тут меня осенило: - Крестик! С крестиком что-то явно нечисто! Когда я стала спрашивать его о крестике, он так вздрогнул, что порезался.

- Чем? - бесстрастно спросил Себастьян.

- Что "чем"? - не поняла я.

- Чем порезался?

Я внезапно разозлилась.

- Ножом, чем же еще! Ветчину он резал. И порезался. А ты думал чем? Бритвенньим станком?

- Вкусная была ветчина? - осведомилcя Себастьян с легкой издевкой в голосе.

- Отличная! - язвительно ответила я. - Просто сногсшибательная!

- Ты хочешь сказать, это ветчина взорвaлась?

- Слушайте, ну хватит уже ерунду-то пoроть! - вмешался Даниель. - Если мы о делe говорим, давайте говорить, а если вам хочется отношения выяснять, так мы с Надей пойдем, у нас и у самих в отношениях осталось много темных пятен.

Надя одобрительно фыркнула.

- Ладно, - сказал Себастьян и откашлялся в кулак. - Вернемся с небес на грешную землю.

- Скорее уж из преисподней, - пробормотала я, но все сделали вид, что не услышали.

- Итак, что мы имеем. - Себастьян пощелкал мышью и посмотрел на экран. Листовский Андрей Евгеньевич, 1954 года рождения, окончил Академию химзащиты. Та-ак... Принимал участие в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, где получил большую дозу облучения. Отсюда, очевидно, и его нынешняя болезнь.

- Лейкоз, - выпустив из зубов карандаш, уточнил Даниель. - Это мне без всяких анализов было понятно, едва он вошел.

- Не тебе одному, - кивнул Себастьян. Мы с Надей обменялись насмешливыми взглядами: куда уж нам, жалким людишкам, до такой прозорливости!

- Уволен в запас весной 1992 года, - продолжал между тем Себастьян. Еще до этого, в январе того же года, приобрел в кредит магазин с мини-пекарней, положив тем самым начало знаменитой фирме "Россхлеб"... Надя, а ты разве не в курсе, что "Росхлеб" пишется с одной "с"?

- Это опечатка, - надменно ответила Надя.

- У тебя в этом слове везде опечатка. Мы с Надей снова понимающе переглянулись.

- Так-так. Ну, этапы светлого пути перечислять не будем, это сейчас нам не очень интересно. Может быть, потом, подумав хорошенько, удастся извлечь из этого что-нибудь полезное. А вот со списком конкурентов и неприятелей, нажитых непосильным трудом, мы благодаря стараниям Даниеля сейчас ознакомимся... Ого!

- Это минимум, - скромно сказал Даниель. - Самые-самые. Лучшие из лучших. Если бы я включил сюда всех, получился бы том размером если не с "Войну и мир", то по крайней мере с "Анну Каренину".

Себастьян разочарованно нахмурился:

- Да... Если мы будем перебирать их по очереди в поисках подходящего кандидата в убийцы, мы не управимся с делом до конца следующего столетия, да и то при условии, что оный кандидат действительно есть в этом списке. Значит, придется работать по-другому... И кто бы знал, как мне этого не хочется... Ладно, это все суровая проза. Перейдем к лирике. Что представляет собой господин Листовский как человек?

- Благороден. Врагов не топит... Если, конечно, они не слишком опасны для него. Умеет быть очень жестким. Подчиненные его побаиваются. Но не похоже, чтобы кто-нибудь из ближайшего окружения его ненавидел. Скажу больше - если в мире существует любовь к начальству, то именно этим видом извращенной любви и страдает подавляющее большинство его работников. К тому же они хотя и не знают, что он умирает, но, видимо, догадываются, что его проблемы со здоровьем совсем не шуточные.

Слушая эти разглагольствования, я как-то совсем некстати задалась вопросом: стал бы Себастьян любить меня сильней, если бы знал, что я скоро умру?

- ...Говорят, раньше он был очень веселым человеком, но, с тех пор как болезнь обострилась, характер у него испортился. Но все это понимают, поэтому никто не жалуется.

- А что насчет его личной жизни?

- Пока пусто. Последняя женщина в его жизни зафиксирована два года назад. Сейчас, если и есть кто-то, в чем я сомневаюсь, личность этой особы законспирирована получше агента царской охранки. Живет Листовский с Домработницей и племянником. Племянник, cын младшего брата, Виктора, с пяти лет воспитывается у старшего Листовского. С этим братом случилась печальная история: жена сбежала от него с другим мужчиной, оставив ему трехлетнего ребенка. А через два года сам Виктор погиб в автокатастрофе.

- Да, веселого мало. Племянник усыновлен?

- Нет, оформлено опекунство... Другие данные на племянника рассказывать? Себастьян махнул рукой:

- Пока не надо. Расскажи лучше про сына Листовского-старшего, если есть что.

- Конечно, есть! Листовский Кирилл Андреевич, 1974 года рождения... Молодой, холостой, незарегистрированный. Комсомолец, спортсмен, красавец... Марин, я о комсомольце серьезно! Вступил в ряды ВЛКСМ в 1989 году. Целых два года прокомсомолился! Окончил МГИМО, специалист по международному праву. Себастьян, перечень его спортивных достижений нужен?

- Прекрати паясничать, - сердито пробурчал Себастьян. - И вообще, давай покороче. Есть у него какие-нибудь враги - девушки брошенные, или соперники, или что-нибудь в этом роде?

-Хоть отбавляй! - с удовольствием отозвался Даниель. И чему он так радуется, хотелось бы знать? - Девушек табуны, а соперников еще больше... Но только кажется мне, что тут для нас ничего нет. Уж больно необычные способы покушения... Листовский-старший, видимо, прав - вся эта суета по его душу.

- Версию старшего Листовского можно было бы принять, - сказал Себастьян. - Только есть одно "но": слишком грубая, топорная работа. Бросить с улицы в окно гранату - что за странная затея?

- Гранату? - воскликнула я, от изумления на минуту забыв, что дала себе слово Молчать как могила. - Простая граната наделала столько разрушений?

Себастьян посмотрел на меня с холодным любопытством:

- А что ты имеешь в виду, говоря о простой гранате? - и, не дождавшись моего ответа, поскольку в гранатах, как, впрочем, и в других видах оружия, я, разумеется, ничего не понимала, продолжил: - Нет, все-таки что-то тут не так.

И я опять не выдержала - любопытство было сильнее меня:

- А откуда он бросал гранату? Не с земли же? Квартира находится на пятом этаже!

Даниель кивнул:

- Хороший вопрос. Захаров сказал, что, судя по всему, гранату бросили с соседнего балкона. Хозяев этой квартиры нет в городе уже неделю и не будет еще долго - отправились заниматься дайвингом на Красное море. За квартирой в их отсутствие следит домработница, но она приходит по утрам. Захаров, конечно, проверит, действительно ли эти соседи сейчас в Египте, но, думается, вряд ли там будут какие-нибудь открытия - ни за что не поверю, чтобы люди стали так бездарно подставляться.

- Это ты точно заметил. - Себастьян подпер кулаком подбородок. - Вообще, это покушение смотрится как-то глуповато, словно человеку, который его осуществлял, не было особого дела, убьет он Кирилла, покалечит или только напугает. Конкуренты Листовского наверняка наняли бы профессионала, который от его сыночка мокрого места не оставил бы.

Даниель пожал плечами:

- Конкуренты разные бывают. Да и вообще - мало ли что... Себастьян тяжело вздохнул.

- Что ж, будем думать. А пока назначим нашему хлебобулочному клиенту рандеву на завтрашнее утро. Поговорим о любви.

Для разговоров о любви мог бы найти кандидатуру и получше, раздраженно подумала я, но вслух свои мысли не высказала. Для шпилек и уколов у меня еще целая ночь впереди. Ох, как же мне не хочется выяснять отношения!

Глава 13 СНОВА ДВА ГОЛОСА

- ...Мне казалось, что мы договорились - все решения принимаю я, без меня ты не предпринимаешь ни единого шага, какой бы гениальной ни была твоя идея! А теперь оказывается, что мое дело - сторона! - почти кричал женский голос в трубке.

- Я тебя не понимаю... Что произошло? Отчего ты злишься? - недоумевал мужской голос.

- Нет, это я хочу знать, что происходит! Почему ты работаешь у меня за спиной?

- О чем ты?

- А ты не догадываешься?

- Понятия не имею...

- Взрыв - твоих рук дело?

- Какой взрыв? Что ты выдумываешь? Объясни толком, о чем речь!

- У нашего общего друга, надеюсь, ты понимаешь, о ком я говорю, в квартире произошел кзрыв! И ты хочешь сказать, что ничего об этом не знаешь?

-- Взрыв?! Нет-нет! Ты что! Я понятия об этом не имею! Первый раз об этом слышу!

- Ты думаешь, я поверю, что ты не имеешь к этому никакого отношения?

- Хочешь - верь, хочешь - не верь, но это так... Что с ним? Он погиб?

- Нет! Везучий и живучий, как крыса... Что ж... Час от часу не легче. Значит, кто-то решил встать нам поперек дороги, я и представить себе не могу, кто это может быть. А самое ужасное - значит, один его родственник теперь тоже в опасности.

- Какой еще родственник?

- Ради бога, ну хоть раз в жизни пошевели извилинами! Ты что, забыл, ради чего мы с тобой стараемся?

- Ах, родственник! Ну, так и надо было сказать...

- Мы же договорились - не называть имен!.. Если тому, кто устроил взрыв, нужны деньги, родственник - следующий в очереди на тот свет. А значит, нам придется очень сильно попотеть... Остается только одна надежда...

- Какая?

- Зная привычки нашего кандидата в покойники, можно предположить, что его хотят убить совсем не для того, чтобы обогатиться.

- А для чего же тогда?

- Чтобы отомстить.

Глава 14 БАБА-ЯГА В ТЫЛУ ВРАГА

Напрасно я переживала. Выяснения отношений не последовало. Себастьян молча постелил мне на диванчике, а сам примостился на раскладном кресле-кушетке возле окна. Вскоре из темноты раздалось его медленное ровное дыхание, а я осталась наедине со своими мыслями в душной тишине августовской ночи.

Проворочавшись почти до рассвета, я заснула в слезах и тоске и открыла глаза лишь за полчаса до полудня, да и то только потому, что кто-то потряс меня за плечо. С отвращением ко всему на свете я вспомнила о вчерашнем дне и окончательно скисла: перед мной стоял Даниель. Значит, меня даже не соизволили разбудить собственноручно!

- Вставай, соня, дела зовут. - Даниель даже опустил пожелание доброго утра. И правильно сделал - ничего доброго это утро явно не предвещало.

- Какие еще, к чертовой бабушке, дела? - мрачно осведомилась я. Надеюсь, что меня сегодня уволят за все мои преступления против ловечества и оставят наконец в покое?!

- И не мечтай. Мы едем на встречу с Листовским.

- Не-ет, - жалобно простонала я, страдальчески запрокидывая лохматую со сна голову. - Я этого не вынесу.

- Придется напрячься! - Свежевыбритый и благоухающий, словно роза из райских садов, Себастьян, застегивая рубашку, вошел в комнату. Судя по отсутствующему выражению лица, ему это утро тоже не казалось добрым. - Ты собираешься ехать прямо так? Или все-таки оденешься?.. А кидать в меня подушкой не советую - во-первых, не попадешь, а во-вторых, от этого ничего не изменится.

Я надулась. Терпеть не могу, когда читают мои мысли, - я ведь даже взяться за эту подушку не успела. Нет, все-таки общаться c ангелами...

- Можешь не общаться, - сказал Себастьян, цепляя к поясу мобильный телефон. - Крепостное право отменено в 1861 году.

Почему после таких слов я все-таки покорно собралась и поехала с ними сама, не могу понять до сих пор.

Встреча состоялась в "Гарде", в кабинете Дaниеля. Семейство Листовских приехало через двадцать минуть после нас. Бледный, как дорогая финская бумага, Листовский и хмурый Кирилл, на шее которого, как мне показалось, еще не высохли хлопья мыльной пены, уселись за стол и, обменявшись с нами приветствиями, замолчали. Наконец Листовский произнес:

- Мы с Кириллом обсудили сложившуюся обстановку... И решили, что в данной ситуации лучше положиться на профессионалов. Командуйте, господа...

- Как я понял, - сказал Себастьян, - ваш особняк еще не отреставрирован и вы по-прежнему снимаете дачу.

- Вы поняли правильно, - кивнул Листовский.

- В таком случае, полагаю, будет разумным отправить Кирилла на эту дачу. В городе убийце проще затеряться, чем в деревне или дачном поселке, где каждый новый человек на виду. Да и затеряться в лесу, среди деревьев, человеку гораздо сложнее, чем в толпе.

Последняя фраза вызвала у меня сомнения, но возражать я, разумеется, не стала, тем более что и без меня нашлось кому возразить.

- Но мне казалось, что безопаснее было бы спрятать Кирилла где-нибудь в городе... - с сомнением сказал Листовский.

- Безопасность в данном случае - пустой звук, - откликнулся Себастьян. Пока мы не найдем того, кто пытается убить вашего сына, Кирилл будет в опасности в любом, самом неприступном и надежно охраняемом месте. Поверьте мне, я не предложил бы дачу, если бы не считал, что это подходит нам больше всего.

На протяжении всего разговора Кирилл, и без того не слишком веселый, становился все мрачнее и мрачнее. В конце концов он не выдержал и зло сказал:

- Не поеду я на эту дачу! Пусть меня лучше убьют!

Себастьян посмотрел на него с презрительным недоумением, но Кирилла это не остановило:

- Какого черта! У меня последняя неделя отпуска, а в субботу - день рождения! А вы собираетесь запереть меня в одиночестве на этой проклятой даче! Да я там удавлюсь со скуки!

- Вы меня не дослушали, - вкрадчиво произнес Себастьян. - Первое. Никто не заставляет вас сидеть взаперти, только не забывайте: пусть с вами все время находится кто-нибудь из охраны. Ваша охрана - надежные люди, господин Листовский? Вы уверены в них? В каждом из них? - И, получив подтверждающий кивок от Листовского, продолжил: - И вы совсем не будете в одиночестве.

- Да... - горько усмехнулся Кирилл. - Охрана! Отличная компания, что и говорить. Нет, нет, не поеду!

- Почему же только охрана? Насколько я знаю, господин Листовский, у вас есть племянник, ровесник Кирилла?

- Да. Боря. Он живет у меня, - в голосе Листовского прозвучало легкое удивление. - Но...

- Вот и замечательно. Пусть поедет на дачу вместе с братом. А мы тем временем будем делать все, что в наших силах. И чтобы ситуация на даче всегда была под нашим контролем, туда поедет наша сотрудница Марина, - Себастьян сделал эффектный взмах в мою сторону.

Оглушенная таким поворотом, я даже не смогла возразить, только возмущенно вытаращилась на моего любимого начальника - совсем не любимого в эту минуту, если уж быть точной.

Но у Кирилла, в отличие от меня, с речью все было в порядке:

- Не поеду я на эту дачу! - с ожесточенным упрямством повторил он. Там... Там во сто раз опаснее, чем в городе! Деревенские за поллитра мать родную прирежут, не то что какого-то дачника! Нет, не поеду, и не уговаривайте!

- Боюсь, мой милый, вы что-то перепутали. Например, уговоры с приказом. Насколько я понял, ваш отец передал, как он выразился, командование в наши руки. Или я ошибся?

- Нет-нет. Не ошиблись, - сказал Листовский. - А твои капризы, - он повернулся к Кириллу, - едва не стоили тебе головы! Хватит! Я не желаю больше слушать этих глупостей. Тебя сегодня же отвезут на дачу.

- Можете пригласить с собой еще одну девушку, - добавил Себастьян. Будете устраивать танцы. А насчет дня рождения - не огорчайтесь. Мы что-нибудь придумаем. У меня к вам только одна просьба - когда будете купаться, не заходите далеко в воду.

Я не заметила, как кончилась встреча, как все вышли из кабинета, как Надя с недовольным видом собрала кофейные принадлежности. Я сидела неподвижно, глядя в пустоту и чувствуя себя совершенно несчастной. Конечно, мне следовало бы уже привыкнуть ко всяким несправедливостям, но такого свинства от Себастьяна я не ожидала! Если это его способ ревновать, то ничего более гадкого и вообразить себе нельзя! Конечно, приятно из пыльного города уехать на природу, тем более что там, как я поняла, поблизости есть озеро, а значит, у меня будет неплохой шанс привести себя в божеский вид солнечными ваннами и освежиться купанием. Но выносить общество Кирилла, который своим поведением испортил все самые светлые воспоминания моего пионерского детства? Да меня и на один час не хватит! Лучше уж сразу пойти и утопиться в этом самом озере, тем более что, судя по истории с Кириллом, сделать это будет совсем несложно.

Мои невеселые размышления прервал Даниель:

- Держи, - сказал он, кладя передо мной продолговатый предмет с дисплеем и клавиатурой.

- Мобильник? Мне? Зачем? - вглядевшись в предмет, уныло спросила я.

- А тебе что, связь с нами не нужна? Или ты научилась пользоваться своим волшебным кольцом как телефоном?

Я с упреком посмотрела на Даниеля и сказала сдавленным голосом:

- А я-то думала, что хоть ты ко мне хорошо относишься.

И, неожиданно для самой себя, заревела, положив локти на стол.

- Да ладно тебе, перестань, что ты... - залепетал Даниель. - Вот наказанье-то, честное слово...

- Хватит, надоело! - всхлипывала я. - Сколько можно! Обращаются со мной... как не знаю с кем! Не нравлюсь - найдите себе другую фею, в конце концов.

- Да лучше тебя никого на свете нет! - Даниель сел рядом и погладил меня по голове.

- Да-а-а, как же! - всхлип. - Это только ты так считаешь. А кое-кто другой - нет!

- Кое-кто другой считает абсолютно так же. - в дверях кабинета показался Себастьян. - Уж не думаешь ли ты, что я отправляю тeбя следить за этим молодцом только ради того, чтобы испортить тебе жизнь? Я в курсе, что среди людей попадаются извращенцы и похуже, но я не из их числа. Ты знаешь парня лучше нас. Кроме того, если даже он и не доверяет тебе, он не будет с тобой чувствовать себя скованно.

- Да, - хмыкнул Даниель. - Он привык очаровывать и обманывать женщин и наверняка решит, что и с тобой у него проблем не возникнет.

- Уже возникли, - возразила я. - Вчера. И, кажется, наши отношения непоправимо испорчены.

- Э-э... - хохотнул Даниель. - Сразу видно, что ты не разбираешься в мужчинах. Такие, как он, никогда не обижаются на женщин и никогда не теряют веры в себя.

- Но зачем вы решили отправить его на дачу? - все еще хлюпая носом, спросила я. - Что вам это даст?

- Нам нужно выдернуть его из привычной среды, - ответил Себастьян, протягивая мне белоснежный платок. Прямо как в романе, подумала я, но вспомнить, в каком, не смогла. - А потом посмотреть, как отреагирует на это среда и как отреагирует он сам.

- А ты заметил, как ему не хочется на дачу? - спросил Даниель. - На нем прямо лица не было, когда отец велел ему слушаться.

- Мне показалось, что он чего-то опасается, - задумчиво сказал Себастьян.

- А если это вовсе не связано с попытками убить его? Может, он просто никак не может отойти от своего неудачного купания? - предположил Даниель.

- Как раз для того, чтобы выяснить это и многое другое, мы и приставляем к хлебному отпрыску нашу ценнейшую сотрудницу! - подхалимски косясь в мою сторону, объяснил Себастьян. - Ну-с, а теперь нам осталось только съездить за ее вещами.

Уже в машине Даниель с усмешкой сказал:

- Бывают ангелы-хранители, а ты у нас будешь фея-хранительница.

Скорее уж Баба Яга в тылу врага, подумала я, кисло глядя на ласково улыбающегося Себастьяна.

Глава15 ВСТРЕЧА У ОЗЕРА

Потрескивали под ногами сухие ветки. Сумеречный лес был полон странных звуков. Какие-то шумы и голоса, отражаясь от деревьев, метались по лесу. Вадиму слышалась в этих звуках неясная угроза, но он продолжал продвигаться вперед. Висящий на шее фонарь, раскачиваясь от ходьбы, бросал на толстые, изборожденные продольными морщинами стволы сосен тревожные пятна света.

Внезапно сосны расступились, и Вадим оказался на обрывистом берегу озера. На самом краю обрыва рос старый дуб. Половина его корней была обнажена осыпью. Вадим подошел к краю обрыва и, держась за торчащие корни, спрыгнул вниз, к воде.

Там, у самого края, на скользкой черной коряге, похожей на мумию доисторического чудовища, сидела темноволосая девушка в светлом длинном сарафане. Увидев Вадима, она встала. Он сделал два шага и молча обнял ее. Она положила ладони и голову ему на грудь.

Озеро чуть слышно плескалось волнами о берег.

Девушка нарушила молчание первой:

- Ты принес? - спросила она, и голос ее был похож на шум волн. Вадим покачал головой:

- Нет. Не нашел, - и торопливо добавил, увидев, как погрустнело ее лицо и поникли плечи: - Но я найду! Я обязательно найду! Ты же помнишь, я обещал! Разве я когда-нибудь обманывал тебя?

Она снова присела на корягу.

- Нет. Ты никогда не обманывал меня. Ты совсем не такой, как он.

Вадим сжал кулаки и сквозь стиснутые зубы произнес:

- Зачем, зачем ты выбрала его, а не меня? Все было бы по-другому...

- Теперь уж ничего не изменишь, - грустно сказала она.

- Нет! - Он бросился к ней и схватил ее за руки. - Нет! Должен быть какой-то выход! Я что-нибудь придумаю! Мы должны быть вместе!

Он опустился рядом с ней на корягу и стиснул ладонями виски.

- Не мучай себя, - раздался над его ухом похожий на шелест волн голос. Ты еще найдешь свое счастье...

- Мое счастье - ты! - передернувшись всем телом, крикнул он и повернулся к ней. Но рядом уже никого не было.

Глава 16 НЕМНОГО АКРОБАТИКИ

Открыв глаза, я некоторое время изумленно смотрела перед собой, пытаясь сообразить, где нахожусь. Наконец, сев на кровати и прогнав усиленным морганием остатки сна, я вспомнила вчерашний день и, тяжело вздохнув, откинулась обратно на подушку.

Тихо было в доме. До меня доносилось только глуховатое тиканье настенных часов, качающих потемневший от времени маятник. Стрелки на желтовато-белом циферблате показывали половину восьмого. Я перевернулась на бок и подложила ладонь себе под щеку.

Но ушедший сон и не думал возвращаться. Вместо этого нахлынули мысли и воспоминания. Я накрылась с головой одеялом, но они пролезли и под одеяло. Поняв, что сопротивление бесполезно, я вынырнула на поверхность, сунула подушку себе под спину и, сложив руки на груди, стала искать среди воспоминаний то, что встревожило меня и прогнало прочь такой сладкий сон.

Воспоминание вскоре отыскалось, и даже не одно. Дело в том, что вчера...

Не знаю, с чего я решила, что ангелы будут сопровождать меня до самой дачи. Разумеется, этого не произошло. Переложив мою набитую впопыхах всяким барахлом черную с рыжим сумку из багажника "Победы" в багажник джипа "Чероки" наверняка я в спешке забыла что-нибудь нужное, и выяснится это потом, в самый неподходящий момент, - ангелы прощально помахали мне руками и уехали. Кое-кто мог бы, между прочим, поцеловать меня на прощание. На то, чтобы этот кто-то побыл со мной до моего отъезда, я уж и не претендую, кто я такая, в конце концов. Но прощальный поцелуй я, кажется, заслужила...

Поглощенная этими невеселыми размышлениями, я рассеянно разглядывала подземный гараж, ряды автомобилей, джип, возле которого я стояла столбом, и группу людей поодаль - кое-кто из них был мне уже знаком. Кирилл, его отец, водитель, похожий на бледную моль... Остальных я видела первый раз. Двое, судя по их удивительному сходству с прямоугольным, которого, кстати, почему-то я здесь не обнаружила, были охранниками. Курносый белобрысый парень в белых брюках и черной футболке с эмблемой "Адидас", очевидно, был тем самым племянником. Рядом с ним терлась какая-то девица фотомодельной внешности чамелированная, наманикюренная и накрашенная так, словно ей предстояло дефиле по подиуму, а не поездка на дачу. Интересно, как она собирается ходить по проселочной дороге на таких каблучищах? Или у них там, как у презренных буржуев, все заасфальтировано и плиткой выложено? Я здраво рассудила, что девица состоит герл-френдшей при племяннике. А та, видимо, почувствовав, что на нее смотрят, обернулась и одарила меня хорошей порцией презрения. Интересно, что я ей такого сделала? Если это из-за того, что мой облик не имеет к фотомодельности никакого отношения, то на ее месте я бы радовалась, а не строила из себя невесть что! Ладно, потом разберемся. Посмотрим, кто на кого и как будет смотреть.

И все-таки девицын взгляд немного поколебал мою уверенность в себе, поэтому я полезла в лежащий на асфальте возле моих ног рюкзак - расстаться с ним я не могла даже на минуту, - чтобы при помощи карманного зеркальца в очередной раз убедиться в своей неотразимости. Конечно, гораздо удобнее было бы воспользоваться для этой цели тонированными стеклами джипа, но я не была уверена, что в его салоне никого нет, а зрители мне были совершенно ни к чему.

После долгих мучительных поисков, за время которых мне попались под руку перочинный нож, банка с кремом, солнцезащитные очки, флакончик духов, газовый баллончик, фонарик, мобильный телефон и колода гадальных карт, я наконец извлекла на свет божий зеркальце, но воспользоваться им не успела, потому что обнаружила рядом незаметно подошедшего Кирилла.

- Как настроение? - Его зубы, продемонстрированные в дружелюбнейшей улыбке, так сверкали, что я задалась вопросом, не сгодятся ли они мне вместо зеркала.

- Рабочее, - без энтузиазма сообщила я.

- Ты извини меня за вчерашнее, ладно? Кажется, я вел себя как идиот...

- Не "кажется", а совершенно точно!

- ...Понимаешь, стресс да еще спиртное. Прости, ладно? Мир?

Если бы не работа, я бы ему показала, где раки зимуют. Но, увы! Хоть я и Баба Яга, придется быть милой.

- Мир, - со снисходительной усмешкой ответила я.

- Тогда - по коням! Мы с тобой и одним из отцовских дубов едем на этом першероне. - Кирилл похлопал джип по лоснящемуся бокy. - А Борька с Юлькой вон на том арабском скакуне.

Роль арабского скакуна исполнял черный "Ниссан Максима", похожий скорее на бегемота, чем на лошадь, но делиться с Кириллом этим зоологическим наблюдением я не сочла нужным.

Кирилл простился с отцом и влез на заднее сиденье джипа, где уже сидела я в обнимку с рюкзаком, один из геометрических молодых людей уселся рядом с линялым водителем, и мы тронулись в путь.

- Насчет Бориса я поняла - это твой двоюродный брат, - сказала я, когда мы выехали из гаража. - А Юля кто? Его девушка?

- Да нет, - ответил Кирилл, ухмыляясь. - Вообще-то она моя девушка. Очень надеюсь, что мне удалось не выдать своего изумления.

Вернувшись из прошлого в настоящее, я снова посмотрела на часы. Минутная стрелка передвинулась на десять делений.

Конечно, сам по себе факт, что у молодого, привлекательного, обеспеченного мужчины есть подруга, не явился чем-то удивительным. Не удивляло и то, что, несмотря на наличие подруги, этот самый мужчина пытался завязать более чем близкие отношения с одной старинной знакомой барышней. Странно было другое...

Дача, как и весь поселок, стояла посреди соснового бора, там, где деревья росли особенно часто, так что ни о каком саде или огороде на приусадебном участке речи идти не могло. Я подумала, что такая дача идеально подошла бы мне, с моими выдающимися агрономическими способностями и прискорбным неумением отличить сорняк от полезного растения - за исключением тех случаев, когда на полезном растении уже выросло что-нибудь съедобное или распустилось что-нибудь красивое.

У ворот нас встретил прямоугольный помощник Листовского. Оказывается, он специально выехал пораньше, чтобы подготовить дачу к нашему приезду. Разумеется, имелась в виду не влажная уборка и мытье окон, а тщательный осмотр дома от чердака до подвала и каждой кочки участка на предмет обнаружения мин, фугасов, затаившихся снайперов и взбесившихся бензопил. К счастью, ничего похожего найдено не было, так что мы со спокойной душой могли раскидать вещи по комнатам и собраться на просторной веранде, чтобы насладиться чаем из пятилитрового электрического самовара и картошкой в мундире, быстренько сваренной расторопным безликим водителем, имя которого, в противовес неброской внешности, оказалось весьма запоминающимся: Варфоломей.

Наблюдая за сидящими вокруг стола, я про себя удивлялась причудливости их отношений. Юля, представленная мне как девушка Кирилла, почему-то почти не привлекала его внимания. Вместо этого он сосредоточился на мне - и очень зря, потому что меня это жутко раздражало. Борис молчал, с отсутствующим видом разламывая кусок хлеба на мелкие крошки, словно собираясь снова превратить его в муку. Разговор за столом не клеился.

Наконец Юля демонстративно зевнула и громко произнесла:

- Я собираюсь на озеро. Борь, ты со мной? Борис кивнул, по-прежнему не говоря ни слова.

Когда они поднялись из-за стола, Юля сказала, обращаясь уже к Кириллу:

- После озера мы пойдем навестим деда с бабкой, так что вернемся поздно.

- Как хотите, - не слишком вежливо ответил Кирилл.

Увидев мой вопросительный взгляд и поняв его причину, он пояснил:

- У Юльки здесь своя дача - дедова. Он у нее профессор каких-то кислых щей, я точно не помню. Мы с ней тут и познакомились, давно уже, года три назад, что ли...

"Однако, большая же между вами любовь!" - подумала я, а вслух сказала:

- Может, нам тоже пойти искупаться?

- Ой, знаешь, давай ты пойдешь без меня, сморщившись, как от лимона, ответил Кирилл. - Меня полночи пропесочивали, а потом подняли ни свет ни заря, я спать хочу - дико. Так что уж вы давайте сами...

И, не успела я сказать, что в таком случае тоже никуда не пойду, закричал:

- Эй, ребята! Возьмите с собой Марину. Покажите ей все как следует!

Мое присоединение к их компании было встречено Юлей безо всякого энтузиазма. В ее взгляде явственно читалось все, что она обо мне думает, и переводить эти мысли в слова у меня не было никакого желания. Отказаться от моего общества в открытую она не решилась, но было ясно, что она не пожалеет усилий, чтобы я почувствовала всю неуместность моего присутствия рядом с ними.

Тащить с собой на пляж рюкзак было бы неразумным - слишком много в нем было лишнего, а полотенце туда все равно бы не влезло. Поэтому я со вздохом сожаления переложила все самое необходимое в полиэтиленовый пакет, который в конце концов раздулся, как футбольный мяч.

Надо было видеть, как посмотрела на мой пакет Юля. Сама она, разумеется, была экипирована изящной пляжной сумочкой из плотной светлой материи. Не иначе, как натуральный Ден. На голове у нее была элегантная соломенная шляпка - на мой вкус, больше подходящая для приемов под открытым небом, чем для похода на пляж, плоские сандалии в минималистском стиле и очередной сарафан - более длинный, чем тот, в котором она приехала, с пуговицами сверху донизу. Я хотела сказать ей, что она забыла надеть перчатки, но сдержалась. И зря!

Приятная беседа завязалась, едва мы успели выйти за ограду.

- Это у тебя свой цвет волос? - светским тоном поинтересовалась Юля, в очередной раз с оскорбленным видом оглядев мой пакет.

- Собственный, - подтвердила я, скептически посмотрев на ее шляпку.

- А что это они у тебя так вьются? Ты их не расчесываешь, что ли? продолжала Юля.

- Отчего же, расчесываю. Просто они очень густые. Кстати, мой тебе совет: такие жидкие волосы, как у тебя, надо споласкивать луковым соком. И стричься покороче.

- Спасибо за совет. Но у меня очень тонкое обоняние, так что я плохо переношу запах лука. Я вообще не из тех, кто может спокойно переносить плохие запахи, плохие прически, плохую одежду... вообще не люблю безвкусицы.

- Кто бы мог подумать? - лицемерно изумилась я. - По тебе этого никак не скажешь.

- Ну, это понятно. Тот, кто не знает, что такое вкус, не может знать, что такое безвкусица...

- Слава богу, теперь мне есть у кого поучиться. Я, по темноте и отсталости, всю жизнь считала, что вкус - это не просто хорошие вещи, а хорошие вещи, надетые к месту, но теперь я буду знать, что это не так... - Мне порядком надоело состязаться в змеином шипении, и я решила, что сегодня как-нибудь обойдусь без озера и пляжа. Даже самая чистая вода в таком изысканном обществе приобретет запах и вкус керосина, поэтому, не мучаясь долгим сочинением предлога, я театрально возопила:

- О ужас! Я забыла очки для солнца! - И, развернувшись, пошла обратно к дому. Уже у самой калитки я подняла руку к лицу и обнаружила, что очки преспокойненько сидят на моей переносице. Вот и замечательно. Пусть считают, что у меня не все дома. Мне это будет только на руку.

Помахав охранникам, играющим в "дурака" на ступенях крыльца, я оставила пакет на крышке вросшего в землю колодца и пошла изучать владения Листовских. Честно говоря, на самом деле я отправилась просто на небольшую прогулку, а.изучение приплела, чтобы не выглядеть в собственных глазах лоботряской.

Обойдя дом по выложенной плитками дорожке, я стала медленно удаляться в сосны, когда негромкое постукивание сзади заставило меня оглянуться. В следующую секунду я отпрыгнула в траву и быстро спряталась за ближайший ко мне ствол.

Выглянув из-за сосны, я увидела, как в открытое окно второго этажа осторожно, почти бесшумно вылез Кирилл. Мягко спрыгнув на землю, он, крадучись, пошел в глубь участка, в ту же сторону, куда направлялась до этого я, но не по дорожке, а по траве. Вот что значит спортсмен, про себя восхитилась я. Если бы такой прыжок совершила я, грохот бы стоял на всю округу, не говоря уж о том, что я наверняка переломала бы себе ноги, руки, а то и шею в придачу.

Внезапно поблизости послышались шаги. Кирилл замер и затаился. Самое интересное, что в этот момент он был в двух шагах от меня, и ему стоило лишь повернуть голову, чтобы обнаружить мое присутствие. От страха я превратилась в памятник самой себе.

Из-за угла дома появился один из охранников, несущий в правой руке пистолет с таким видом, будто это было не оружие, а бутылка кефира. Без особого рвения оглядывая окрестности, он прошел вдоль задней стены дома и, свернув за угол, скрылся из вида. Да, при такой замечательной охране любой желающий может в любое время не просто убить Кирилла, а не торопясь нарезать из него шашлык, замариновать, зажарить и даже успеть плотно поужинать.

Дождавшись, пока удаляющиеся шаги охранника совсем затихли, Кирилл перевел дух и осторожно двинулся дальше. Очутившись у него за спиной, я тоже наконец смогла выдохнуть застоявшийся в легких воздух. И, тоже очень осторожно, пошла за ним.

Через некоторое время мы дошли до конца участка. По дороге Кирилл несколько раз замирал на месте и оглядывался по сторонам, доводя меня до предынфарктного состояния. К счастью, несмотря на все предосторожности, обнаружить мое присутствие ему так и не удалось, хотя я пару раз довольно громко спотыкалась о сосновые корни, а один раз с треском наступила на сухую ветку.

Возле забора стоял покосившийся бревенчатый сарай, запертый на висячий замок. Пошарив под порожком, Кирилл достал ключ, ловко открыл дверь и нырнул внутрь. Пока я размышляла, не подойти ли мне поближе, Кирилл вышел, ведя за руль симпатичный красный мотоцикл. У парня явное пристрастие к красному цвету, отметила я.

Кирилл пошарил в кармане брюк и достал еще один ключ - на сей раз от калитки. Стало ясно, что парень куда-то собрался.

Самым противным было то, что он запер за собой калитку. А я, как нарочно, страсть как не люблю лазать по заборам, тем более что этот был метра два высотой и зацепиться на нем было решительно не за что.

К счастью, меня осенила блестящая идея. Я достала из-под порожка ключ, открыла сарай и вскоре, торжествуя, появилась оттуда с лестницей. Приставив ее к забору за сараем, чтобы охранники, если им вздумается обходить участок, не смогли ее сразу обнаружить, я вскарабкалась по ней с неожиданной быстротой.

И шумно обрушилась вниз - прямо в заросли крапивы, растущей по ту сторону забора. И увидела медленно уменьшающееся красное пятно - Кирилл не рисковал пока что завести мотоцикл, чтобы не привлечь к себе внимания.

"Что же делать? - размышляла я, яростно расчесывая на ходу покрывшиеся волдырями руки и ноги. - Ведь он сейчас уедет!"

Словно в ответ на мой мысли, мотоцикл застрекотал, и через несколько мгновений красное пятно метнулось в сторону.

Пора было звать на помощь. Сунув руку в широкий карман шорт, я достала мобильный телефон и торопливо набрала номер Себастьяна.

- А вы что здесь делаете? - раздался за моей спиной знакомый голос.

Вздрогнув и выронив от неожиданности телефон, я резко обернулась.

Передо мной стоял мой загадочный бородатый спаситель.

Глава 17 НА ПЛЯЖЕ

Выйдя из озера. Юля завернулась в полотенце и, сев рядом с Борисом на одеяло, закрыла глаза, подставляя лицо лучам медленно опускающегося к горизонту солнцу.

- Юль, я так больше не могу, - вдруг сказал Борис.

- Что ты не можешь? - не открывая глаз, равнодушно спросила Юля.

- Не могу больше... жить так. Не могу смотреть в глаза Кириллу... И Андрей Степанович... Он же мне как отец, а получается, что я...

- Не говори глупостей, - не меняя позы, сказала Юля. - Кирилл... Андрей Степанович... Может, еще молиться на них станешь? "Как отец"! Как, да не как! Кирилла своего он в МГИМО устроил, а тебя куда? В какой-то тухлый энергетический!

- Он меня не устраивал, я сам захотел!

- Правильно! А он, как чуткий человек, прислушался к мнению мальчишки, только что oкончившего школу. Можно подумать, в такoм возрасте кто-нибудь понимает, что ему нужно делать и как дальше жить! Вместо того чтобы позаботиться о тебе по-настоящему, он позволил тебе жить, как тебе больше нравится... Своего сыночка он в Кембридж отправил учиться, а тебе - фиг с маслом!

- Но я же не просил..

- Конечно, ты не просил! Ты же у нас такой скромный! Но он-то знает твой характер, мог бы предложить и сам! Нет! Он и не подумал. Да, он тебе совсем как отец! Кириллу он подарил на день рождения шикарную тачку, а ты от него даже "десятки" паршивой не дождешься, остаток жизни будешь ездить на этом старье.

- Совсем и не старье. Нормальный "Москвич"...

- Нормальный! Был бы у него хоть двигатель от "Рено", его еще с натяжкой можно было назвать нормальным! Об тебя всегда, всю жизнь, вытирали ноги и еще внушали тебе, что ты должен быть по гроб жизни за это благодарен!

- Ничего мне не внушали!

- Прямо, может быть, и нет! Зачем им что-то говорить!.. Но вели-то они себя именно так!

- Хорошо, пусть ты права, - тихо сказал Борис. - Но я не стану просить их ни о чем. И не хочу, чтобы просила ты! Зачем, объясни мне, ты принимаешь подарки от Кирилла?

Юля наконец открыла глаза, полные злой насмешки:

- А что я, по-твоему, должна делать? Покупать все на свои деньги? Или, может, на твои?

- Можно совсем не покупать!

- Отлично! Это ты здорово придумал! И ходить, как нищенка, черт знает в чем. Покупать турецкие и китайские шмотки на Черкизовском рынке? Ходить как лахудра какая-нибудь, вроде той мымры, что приехала с нами?

- Да нормальная девчонка, и нормально она одевается.

- К счастью для нее, вы, мужики, ничего не понимаете в одежде... Если бы ты мог платить за то, что мне нужно, я бы у Кирилла и копейки не взяла.

Борис вдруг побледнел:

- Ты что, и деньги у него берешь?

- А ты как думаешь? - вызывающе глядя ему в глаза, ответила Юля. У Бориса запрыгали губы.

- А может, - пронзительным шепотом произнес он, - ты и спишь с ним до сих пор?

Ответом ему было долгое молчание и оскорбительная улыбка превосходства.

- Я делаю то, что нужно, - наконец сказала Юля. - И буду спать с ним, если сочту это необходимым, ты понял меня? И не надо, бога Ради, этих сцен ревности. Твое счастье - в твоих Руках, и ты прекрасно это знаешь. Надо тoлько быть немного решительней, ничего не бояться и набраться терпения. И тогда, уж поверь мне, мы будем счастливы. Вдвоем. Только я и ты.

Он смотрел на нее со страхом. Она рассмеялась и, наклонившись, поцеловала его в губы.

Глава 18 КОЕ-ЧТО ОБ УТОПЛЕННИКАХ

Странное шипение заставило меня вздрогнуть и отвлечься от мысленного путешествия во времени. Источником странного звука оказались настенные часы, которые, едва я обратила на них внимание, начали, удар за ударом, тихонько позванивая, отсчитывать восемь часов.

Когда часы смолкли, я прислушалась. Дом по-прежнему спал сладким сном. Интересно, а что делает охрана? Надо бы одеться и сходить посмотреть. А заодно проверить, как там Кирилл.

Но когда я откинула одеяло и спустила ноги на ковер, вчерашний вечер опять возник у меня перед глазами...

Не успев оправиться от пережитого потрясения, но быстро сообразив, что необходимо что-то предпринимать, я бойко выпалила:

-- Тот же самый вопрос я могу задать вам!

- Ну, мне ответить будет очень легко, - усмехнулся герой. - Живу я здесь, милая девушка.

На сей раз одежда героя более соответствовала его внутренней сущности камуфляжные штаны, черные кроссовки, майка цвета хаки и военный мягкий картуз.

- Живете? - ехидно переспросила я. - А я-то думала, у вас тут маневры.

- По-моему, маневры не у меня, а у вас. Или вам просто нравится прыгать с забора в крапиву?.. Кстати, вы случайно не следили за молодым человеком на красном мотоцикле, который только что уехал?

- Случайно не следила!

- Я так и догадался, что все дело в крапиве. Между прочим, должен предупредить вас, что, как бы вы ни следили за этим молодым человеком, он все равно найдет способ изменить вам.

Разговор становился все более увлекательным, так что я даже забыла о своем намерении позвонить Себастьяну.

- А с чего это, интересно, вы взяли, что ой должен мне изменять?

- Я не очень близко знаком с ним, но мне многое о нем известно. Поверьте, это не тот человек, с которым женщина может быть счастлива.

- Я искренне тронута вашим участием. Только никак не пойму, с чего это вы взяли, что между ним и мной существуют какие-т особые отношения, - на слове "особые" я пoставила ударение.

- А разве не с ним вы встречались вчера вечером у памятника Блоку?

От возмущения у меня даже перехватило дыхание:

- Вы следили за мной?!

- Ни в коем случае. Просто мне не хотелось оставлять вас одну. Я должен был убедиться, что с вами все в порядке.

В полной растерянности я молча смотрела на него.

Он улыбнулся и сказал:

- По-моему, нам пора познакомиться. Меня зовут Вадим.

- Марина, - пробормотала я, пожимая протянутую мне руку. - А-а... вы,.. правда живете здесь?

- Да, тут неподалеку дача моего деда. Он умер, а я вот живу здесь, с тех пор как вернулся.

- Откуда?

Вадим поднял брови, видимо, изумленный моей недогадливостью.

- Из армии.

- Из Чечни? - не успев подумать, спросила я.

-- Что, так заметно? Да не смущайтесь, я знаю, что заметно. Кстати, извините меня за мое вчерашнее поведение. Наверное, я показaлся вам несколько... неадекватным. Просто в моей жизни произошло несчастье... Моя любимая женщина умерла, пока я служил. И хотя это случилось давно, я до сих пор не могу привыкнуть к этому.

Я с сочувствием смотрела на его помрачневшее лицо, не зная, что сказать. Он нарушил неловкое молчание первым:

- Ну, я, пожалуй, пойду. Если хотите, заходите в гости. Мой дом вон там, на самом краю поселка, коричневый, под зеленой крышей. Да вы сразу узнаете, на крыше флюгер - петушок- он издалека виден.

Вадим сделал несколько шагов в сторону и остановился.

- Слушайте, - оборачиваясь, сказал он. - Вашего парня вы уже все равно не догоните Если не хотите делать большой круг по поселку, могу подсадить вас на забор, чтобы вы вернулись в дом тем же путем.

- Сделайте одолжение, - с чувством сказaла я, сунув в карман мобильный телефон.

Кирилл вернулся на удивление скоро, та что я даже не успела как следует соскучиться утомиться от сидения под его окнами. Прослeдив за тем, как он без особых усилий взобралcя к окну своей комнаты и, перебросив ноги черeз подоконник, исчез в глубине дома, я задумaлась. Было очевидно, что ездил он не в Москвy, как я предполагала вначале. Но куда и зaчeм. Первым движением души было желание узнать ответы на эти вопросы у самого Кирилла. Но я быстро одумалась. Вряд ли мне стоило надеяться на откровенность с его стороны. Я только заставлю его быть более осторожным, если дам понять, что его отсутствие не осталось незамеченным. Нет-нет, никаких расспросов! Теперь на моей стороне есть, хоть и небольшое, но преимущество - я знаю о нем больше, чем он думает. Может быть, представится случай сыграть на этом. Пускай он думает, что я наивная, доверчивая дурочка... О господи, а ведь это тот самый мальчишка, с которым мы, наступая друг другу на ноги, танцевали все медленные танцы на дискотеке под открытым небом. Ведь это о нем я думала ночи напролет под хоровое пение цикад и с его именем на губах просыпалась под оглушительные звуки горна, раздающиеся из репродуктора, укрепленного по чьей-то злой воле прямо на балконе нашей палаты! Счастливое пионерское лето, любовь до гроба, длящаяся две лагерные смены, и безмятежная детская глупость - все это ушло навсегда, словно никогда и не было...

Выйдя из отведенной мне комнаты, я поднялась на второй этаж, на всякий случай держа тyфли в руке - мне не хотелось никого разбудить, особенно Юлю. Мне почему-то казалось, чтo поутру, спросонья, у нее еще более скверный характер, чем обычно. У двери Кирилла я становилась и прислушалась. Потом осторожно повернула ручку и надавила на нее. Дверь не поддалась. Тогда я прижалась к ней ухом и прислушалась. Ни звука. Я тихонько вздохнула. Значит, проверить, на месте ли Кирилл, можно, только заглянув в окно. Ну уж дудки! Не лезть же на второй этаж! Да я перебужу весь дом! Если только сходить за лестницей в сарай... А если я попадусь на глаза охранникам? Они же на смех меня поднимут! И велят не заниматься не своим делом...

К моему большому счастью, за дверью вдруг громко всхрапнули и что-то промычали сквозь сон. Кирилл на месте! И мне не нужно заниматься акробатикой!

Весьма довольная судьбой, я спустилась вниз, прошла через безлюдную полутемную гостиную и очутилась на веранде. От распахнутой двери на крыльцо по дощатому полу тянулась, словно желтая ковровая дорожка, солнечная полоса. Посреди этой полосы с большим комфортом расположилас трехцветная бело-рыже-черная кошка. При моем появлении она открыла зеленые глаза и звонко мурлыкнула. Я дружелюбно помахал ей рукой, оглянулась по сторонам... и удивленно подняла брови.

В плетеном кресле с высокой спинкой сидeла совершенно незнакомая мне женщина лeт сорока, погруженная в чтение "Каравана истoрий".

- Доброе утро, - сказала я, не столько ради приветствия, сколько ради желания привлечь к себе внимание.

Женщина подняла голову и улыбнулась:

- Доброе утро! А вы, наверное, Марина?

- Да, - недоумевая, ответила я. - А...

- Меня зовут Александра Сергеевна, - предвосхищая мой вопрос, объяснила она. - Я домработница у Андрея Евгеньевича.

- Когда вы приехали? - удивлялась я.

- Где-то час назад, может, чуть побольше... Вчера не получилось - надо было убраться перед отъездом, приготовить все для Андрея Евгеньевича, чтобы он до пятницы мог нормально питаться. А сегодня утром посадила Маню в корзинку, села в такси - и вот я здесь. Хотите позавтракать? - Она встала, положила журнал на сиденье. - Сейчас я что-нибудь приготовлю...

- Нет-нет, - торопливо ответила я. - Я пойду прогуляюсь немножко. А поем попозже, вместе со всеми.

И, перешагнув через кошку, вышла на крыльцо.

Охранников не было видно. Я обошла дом и oбнаружила под окном Кирилла белесого Варфоломея. Пожелав и ему доброго утра - он только кивнул, глядя на меня не слишком приветливо, что объяснялось, очевидно, недостатком воспитания, - я успокоилась за Кирилла и пошла к главному входу. Гуляние по участку меня больше не вдохновляло, мне хотелось посмотреть окрестности.

Вчера, направляясь к озеру, мы от ворот свернули налево. Озеро я решила оставить на потом и свернула направо.

И минут через двадцать вышла к железнодорожным путям. Чуть поодаль виднелась платформа с ожидающими прихода электрички местными обитателями.

Возле перехода в рядок выстроились старушки, торгующие плодами своих садов и огородов. Завидев меня, они заметно оживились.

- Подходи, дочка! Бери вот семечки! Хочешь - подсолнечные, хочешь тыквенные!

- А вот яблочки, смотри какие - чистенькие, беленькие, одно к одному. А пахнут-то как, ты понюхай!

- Огурчики, помидорчики!

- Цветочков не нужно? Дешево отдам.

- Молочко вот! Только надоила, еще теплое! Вкусное! Сама попробуй! Ты вон какая бледненькая да худенькая, тебе молочко надо пить! Зарумянишься, от парней отбоя не будет!

-Спасибо, да у меня денег-то при себе нет, - робко призналась я.

- Да ты выпей, выпей стаканчик-то! - воскликнула маленькая кругленькая старушка, обставленная банками с молоком. - Нешто мне для хорошего-то человека жалко? А потом придешь, купишь, сколько тебе надо. На, дочка, пей... Ты сама-то откуда? Что-то я тебя здесь никогда раньше не видела.

Потрясенная таким радушием, я взяла протянутую мне алюминиевую кружку и сделала большой глоток. Молоко действительно оказалось очень вкусным. Старушка смотрела на меня с жадным любопытством, ожидая ответа. Я сделала еще один глоток и сообщила:

- Я у Листовских на даче гощу, если знаете таких...

- А чего ж мне их не знать! - всплеснула руками старушка. Александра-то Сергеевна ихняя всегда у нас молоко покупает, ей мой старый кажную субботу по десять литров привозит. Сынок хозяйский молоко очень любит, помногу пьет. Племянник - тот не так, тот все, больше квас, а сынок - очень, очень любит...

- Он вроде чуть в озере не утонул недавно? - с невинным видом спросила я.

- Ой, дочка, и не говори, ужас-то какой! Ребята наши, местные, которые рядом были, когда его из воды вытащили, рассказывали - синий весь был, словно покойник!

- Да что это ты, Матвевна, ерунду какую-то говоришь! - возразила дородная старуха с яблоками, величественно восседавшая на пустом ящике. Хотя она сидела, а ее круглая соседка стояла, роста они были почти одинакового. - Не был он синий! Свояк мой, Петька, говорит - не был он синий, даже сознания не терял!

- Да как же не терял, Петровна, как же не терял, если его из воды-то на руках вынесли. А говорил-то он что - видел, мол, я ее, видел! Ребята спрашивают: кого видел-то? А он смотрит и глазами - хлоп, хлоп! Видать, уж душа у него стала отлетать, богородица ему и померещилась. Пришла, видать, чтобы душу-то его в мир иной проводить...

- Слушаю я тебя, Матвевна, и прям удивляюсь! Станет богородица за каждой душой сама на землю спускаться! Да ладно еще на землю! Под водой-то ей что делать?

- Кого же он тогда мог видеть? - спросила я.

- Да мало ли кого? Может, коряга его какая напугала или рыба!

- А может, утопленник? - боязливо предположила старушка с семечками.

- Ну, чтоб утопленника увидеть, самому тонуть не обязательно! - сказала старушка с цветами.

Почему-то эти слова вызвали у старушенций взрыв оглушительного визгливого хохота. При общем смехе старушка с цветами добавила:

- Зенки получше залил - и в кино ходить нe надо!

Хохот усилился.

- А в чем дело-то? - спросила я у круглой старушки.

- Да у Петровны мужик ейный тут надысь в лесу Аньку Кузнецову видел, а она уж, почитай, год как в озере утопла.

Но тут дородная Петровна, насупившись, поднялась с ящика. Смех тотчас стих - и неудивительно. Петровна была на две, а то и на три головы выше всех старушенций и гораздо шире каждой.

- Мужик мой, конечно, бражку любит, но только я вам, бабы, так скажу: никогда еще ему такое не мерещилось. Я видела, какой он ко мне прибежал, после того как Аньку в лесу увидел. И вы смейтесь, сколько хотите, а только я теперь ночью сама ни в лес, ни к озеру не пойду и детей с внуками не пущу!

Старушки дружно загалдели, и разговор почему-то перескочил на детей и внуков. Эта тема не сильно меня интересовала, и я потихоньку отправилась восвояси. К тому же мне не терпелось позвонить Себастьяну и поделиться с ним новостями.

А еще мне непременно нужно было задать ему один важный вопрос, который я поняла это только сейчас - и был той самой тревожной мыслью, разбудившей меня сегодня утром.

Почему так плохо охраняют Кирилла?

Глава 19 ВОЛКОВ БОЯТЬСЯ...

- Придумал! - воскликнул Себастьян и взял на рояле такой траурный аккорд, что Даниель чуть не свалился со стула.

До открытия клуба было еще далеко. Даниель с ворохом бумаг и чашкой кофе устроился за столиком возле сцены, привычно терзая зубами ни в чем не повинный карандаш, а Себастьян подсел к инструменту и теперь тихонько что-то наигрывал, погрузившись в размышления.

- Что же ты такое придумал? - поинтересовался Даниель, появляясь из-под стола, куда лазил за выпавшим изо рта карандашом.

- Мы устроим празднование дня рождения Кирилла!

- Где, здесь?

- Ну конечно!

- Хочешь выманить убийцу из укрытия? - догадался Даниель. - Но почему ты так уверен, что он появится?

- Подумай сам! Вряд ли он предпримет еще одну попытку, пока Кирилл на даче, - слишком уж велик риск выдать себя или своего осведомителя.

Даниель кивнул:

- Да, тут явно замешан кто-то из своих - либо как участник, либо как информатор.

- А многолюдная вечеринка в городе - это прекрасный шанс добиться своего и остаться незамеченным!

- Подожди, а если он поймет, что это ловушка, и не выйдет из тени?

- Конечно, поймет! Даже самый последний дурак понял бы. Но тут есть один нюанс... Скажи мне, есть ли хоть один человек на свете, искренне считающий себя глупее других? Я таких не встречал... Конечно, наш убийца поймет, что это ловушка, но он обязательно захочет перехитрить нас и сделать по-своему. Даже самый трезвый и уравновешенный человек, понимая, что ему брошен вызов, теряет благоразумие.

- А ты сам случайно не потерял его? Помнишь, мы должны спасти жизнь этому мальчику? Думаешь, легко нам это удастся, если мы будем использовать его в качестве приманки? Не слишком ли ты самонадеян?

- Даниель, запомни, никогда не путай две вещи - самонадеянность и веру в свои силы. Волков бояться - в лес не ходить. Звони Лис-Товскому. Нам нужно срочно встретиться.

Глава 20 НОВЫЙ ПЕРЕПОЛОХ

К моему великому удивлению, вернувшись я обнаружила обитателей дома сидящими за столом, хотя была более чем уверена, что раньше полудня никто из них не встанет. Однако то ли тревога, которой, казалось, был пропитан воздух дома, подняла всех с постели, то ли таков был обычный распорядок жизни, но к моему приходу в доме уже никто не спал.

-А мы начали беспокоиться, куда это ты подевалась! - воскликнул Кирилл.

- Я сказала, что, должно быть, ты все ещe ищешь пропавшие вчера очки, не упустил случая подколоть меня Юля.

- Ты удивительно догадлива, - хладнокровно ответила я, усаживаясь рядом с Кириллом.

Больше всего на свете мне хотелось спросить y него, что он видел под водой, когда тонул, но у меня появилось сильное подозрение, что даже если я задам этот вопрос в более подходящей обстановке и в гораздо более корректной форме, получить правдивый ответ на него мне все равно не удастся. Поэтому я задумчиво принялась за внушительный ломоть омлета, в который раз прокручивая в голове недавний телефонный разговор с Себастьяном. Хотя, честно говоря, прокручивать было особенно нечего.

Присев на валяющееся неподалеку от железнодорожных путей бревно, которое, судя по обилию рассыпанных вокруг него бутылочных осколков и разнообразных пищевых остатков, служило для местного населения чем-то вроде клуба, я достала из широких штанин мобильный телефон и, прежде чем набрать номер, почему-то воровато огляделась по сторонам.

Уж лучше бы и не звонила! Только испортила себе настроение. Себастьян был чем-то озабочен, слушал меня вполуха, отвечал односложно, а поведение охраны Кирилла вообще отказался обсуждать: "Сейчас мы об этом говорить не будем, как-нибудь в другой раз". Мне показалось, что он вообще не особенно рад меня слышать, и меня это расстроило даже больше, чем перспектива наблюдать гибель Кирилла из-за нашей общей халатности. Да уж, любовь никогда не бывает без грусти, но кто это сказал, что это приятней, чем грусть без любви?

В любом случае, звонить ему я больше не стану. Пусть сам звонит, если надо. И вообще, Раз ему неинтересны мои сведения, добытые непосильным трудом с опасностью для жизни - попробовал бы он прыгать в крапиву, ему бы наверняка не понравилось! - я больше надрываться не стану. Буду отдыхать и наслаждаться жизнью, а интересы следствия - побоку!

В соответствии с моими новыми приоритетами, едва Кирилл успел допить свой кофе, я предложила ему показать мне озеро и, нахально покосившись в сторону Юли, пояснила, что вчера из-за напряженных поисков потерянных солнцезащитных очков так и не смогла искупаться и позагорать.

Предложение мое не вызвало у Кирилла никакого энтузиазма.

- Что там делать? Плавать мне твои... - он осекся и быстро взглянул на Юлю с Борисом, - ...приятели не советовали, да мне и самому теперь этого как-то не сильно хочется. У берега плескаться я не люблю, а просто на пляже валяться - скучно.

- Ну, я постараюсь, чтобы ты не скучал, - многообещающе сказала я.

В глазах Кирилла отразилось сомнение, однако он заметно оживился:

- Ладно. Но только помни, ты мне обещала!

- Конечно! - заверила я его. Правда, я не сочла нужным упомянуть о том, что обещаниям моим - грош цена. Если он не догадался об этом сам, я тут ни при чем.

Судя по Юлиному выражению лица, в ее апельсиновый сок кто-то добавил порядочную дозу уксусной кислоты. По лицу Бориса нельзя было понять вообще ничего, а так как за время, прошедшее с момента нашего знакомства, я ни разу не слышала его голоса, у меня возникло подозрение, что у него проблемы то ли с речью, то ли со слухом. Надо будет проверить. Я знаю несколько простых и эффективных способов. Самый лучший - уронить человеку на ногу что-нибудь тяжелое, например кирпич. Таким образом можно узнать, не только умеет ли человек говорить, но и степень его интеллекта, уровень воспитания, а также богатство словарного запаса.

- Вы с нами? - спросил Кирилл, поворачиваясь к Юле. Та надменно покачала головой:

- Нет, мы пойдем попозже. Мне надо еще сделать мой комплекс упражнений.

Я почувствовала укол сожаления, что пропущу такое, без сомнения, великолепное зрелище, но делать было нечего. Полюбуюсь как-нибудь в другой раз.

К недовольству Кирилла и моей тайной радости, не успели мы спуститься с крыльца, как перед нами как из-под земли вырос один из геометрических охранников и сообщил, что буДет сопровождать нас.

- Ой, Могила, - с тоской произнес Кирилл, - тебя нам только не хватало.

- А почему Могила? - полюбопытствовала я.

- Потому что фамилия моя Могилевский, - пояснил охранник, у которого, по контрасту с устрашающей внешностью, оказался тоненький, почти женский голосок. Мне пришлось собрать в кулак всю свою силу воли, чтобы не захихикать.

Обогнав нас, Могила подошел к калитке и распахнул ее, осматривая местность с комично зверским видом.

На скамейке у забора через дорогу сидел какой-то потрепанный мужичонка неопределенного возраста. Вид его настолько не соответствовал моему представлению об обитателях дачного поселка, что я толкнула Кирилла локтем в бок и тихонько спросила:

- А это кто?

- Понятия не имею, - равнодушно ответил Кирилл. - Первый раз вижу. Может, сторож чей-нибудь. У нас тут, бывает, нанимают таких за кормежку и жилье.

- Может, пойти у него документы проверить? - грозно пискнул Могила.

- Этого еще не хватало! Заняться тебе больше нечем, что ли?! - прошипел Кирилл. - Может, еще пройдешь с облавой по всему поселку?

Могила обиженно насупился и пропал за нашими спинами.

Дорога привела нас к пологому берегу озера. Неподалеку виднелись дома поселка Белые Ключи, плавно переходящего в город Краснозаводск. На противоположном обрывистом берегу темнел смешанный лес.

Небольшая стайка детей разных возрастов, поднимая фонтаны брызг, плескалась у берега, изредка выскакивая на сушу, чтобы с оглушительным визгом пробежать несколько кругов по желтому песку. Взрослых практически не было, если не считать нас с Кириллом да пары пожилых дачников в мятых панамах.

Мы расстелили одеяло и, скинув с себя одежду, улеглись на него. Могила, потоптавшись на месте, с тоской посмотрел на свои брюки и рубашку, вздохнул и сел прямо на песок неподалеку от нас, так и не решившись раздеться. Это душераздирающее зрелище так заинтриговало дачников, что они на некоторое время даже забыли про карты, в которые были погружены до нашего появления.

После того как Кирилл победил меня в небольшом заплыве вдоль берега, отчего его настроение значительно улучшилось, мы вернулись на наше одеяло и подставили спины солнцу. Жертва служебного долга, снова занявшая свое место на песке, сняла рубашку и повязала ею голову. Взорам окружающих открылась солидная мускулатура. Дачники переглянулись, а дети разинули рты и минуты на две затихли, уважительно разглядывая Могилу.

Мне хотелось спросить Кирилла о его вчерашнем путешествии и о непонятных словах, сообщенных мне старушками у станции, но вместо этого я поинтересовалась:

- Слушай, я вот одного понять не могу: если Юля - твоя девушка, почему она столько времени проводит с Борисом? Тебе это не кажется странным?

- Борису нравится быть у нее на побегушках, выполнять ее капризы. Его нетрудно подчинить себе. А я не такой. Я человек свободный и независимый. Командовать мной нельзя. Себе дороже обойдется.

- А ты не боишься, что она уйдет от тебя и останется с Борисом?

Кирилл расхохотался так, что ткнулся носом. в одеяло.

- Юлька - с Борькой? Сразу видно, что ты не знаешь ни его, ни ее! Он ее и пальцем тронуть не решится! Он же тряпка, слюнтяй! Я в школе всю дорогу его ото всех защищал, он ни разу в жизни никого не побил! И не потому, что слабый, а потому что ударить первым не может! А с девицами как обращается - это же смотреть больно! Будто к тигру в клетку входит! А Юлька пострашнее тигра будет, уверяю тебя! Он, бедняга, так ее боится, что просто немеет в ее присутствии! Не удивлюсь, если этот тюфяк вообще до сих пор девственник.

Нельзя сказать, чтобы мне сильно нравился Борис, но такие безапелляционность и пренебрежительность суждений меня покоробили:

- А тебе не приходило в голову, что инициатива могла исходить не от Бориса, а от Юли?

Кирилл фыркнул:

- Да зачем он ей нужен? Понимаешь, у Юли есть одна сильная эрогенная зона - кошелек. У Бориса денег нет. То есть, конечно, нет столько, сколько нужно ей. Командовать им она может, и с большим удовольствием, но позволить ему что-нибудь... Нет, я даже представить себе этого не могу.

Пока Кирилл произносил эти слова, я рассеянно глазела по сторонам и вдруг замерла.

Уверенный, что на него не обращают никакого внимания, охранник смотрел на Кирилла. И столько откровенной издевки было в этом взгляде, что мне сразу стало ясно: Могила очень хорошо осведомлен об отношениях Юли и Бориса. И для него, в отличие от Кирилла, подлинный характер их отношений не составляет никакого секрета. Надо будет с ним поговoрить. Потом. Без свидетелей.

Не успела я об этом подумать, как на дороге показались оба предмета нашего оживленного обсуждения.

- Видела сейчас Вадима Терентьева, - сказала Юля, наблюдая, как Борис расстилает второе одеяло.

- Терентьева? Это который внук колдуна, что ли? - Кирилл перевернулся на бок.

- Ну да. У него явно с головой беда. В камуфляже, с бородой. Вопросы какие-то идиотские задает. Бред, короче. Я вчера у деда с бабкой когда была, дед мне сказал, что несколько раз видел, как Вадим ночью в лес уходил. У меня иногда такое чувство, будто он не понял, что уже вернулся из Чечни.

- Он был в Чечне? - переспросил Кирилл.

- Ну да! Его после института в армию загребли. А мать, зараза, даже не почесалась, чтобы сыночка отмазать. Ну, его в Чечню и отправили, в полевой госпиталь.

- Подумаешь, госпиталь! - хмыкнул Кирилл. - Вот если бы на передовую, я понимаю...

- Много ты понимаешь! - Юлия посмотрела на него почти брезгливо. - Там что госпиталь, что передовая - один черт. Его же ранили, я уж не знаю, что там случилось, но он потом в госпитале месяца три пролежал, если не больше.

- А почему внук колдуна? - спросила я.

Поскольку Юля не удостоила меня ответом, объяснять пришлось Кириллу:

- Да у него дед на старости лет слегка крышей поехал. Травки какие-то стал собирать, коренья. Сам все лечился и дачников наших заслуженных с их чадами и домочадцами лечил, кому охота была. И деревенские к нему приходили. Медицина наша, отечественная, сама знаешь какая, а денег дед не брал - отчего бы не сходить, не полечиться - ни очередей тебе, ни хамства, а та же халява. Ну а поскольку народ дикий и суеверный, то прозвали его колдуном. Так это к нему и прицепилось, а он только посмеивался - веселый был старикан. Помер, пока я в Кембридже тусовался.

По возвращении с пляжа я вошла в свою комнату, тихонько напевая под нос полонез Огинского, бросила на стул пакет... и обомлела.

Содержимое моей сумки было вывалено на пол, а содержимое рюкзака - на стол. Постель вся перетряхнута и тоже сброшена на пол. Шкаф, в котором, впрочем, не было ничего моего, - перевернут вверх дном.

С изумлением и злостью смотрела я на безoбразную картину, когда дверь моей комнаты Распахнулась и влетела Юля.

- Кто-то рылся в моих вещах! - визжала она. - Твоих рук дело, да?!

- Если ты хорошенько напряжешь свою память, то вспомнишь, что я все время была с вами, - сухо ответила я. - Кроме того, даже если я каким-то чудом раздвоилась, зачем мне было устраивать разгром у себя самой?

Теперь только увидевшая беспорядок в моей комнате, Юля озадаченно замолчала. В эту минуту на пороге появился Кирилл.

- Марин, у меня тут... Понятно, у тебя тоже.

- Это ее рук дело! Это она подстроила! Сговорилась с кем-нибудь! - снова завопила Юля.

- Замолчи, а? - зло ответил Кирилл. - Пойдем посмотрим, как там у Борьки.

У Бориса было то же самое. Приглядевшись, мы обнаружили следы обыска, только более аккуратного, и в других комнатах: кто-то методично обшарил все в наше отсутствие.

Домработницы и белесого Варфоломея в момент таинственного обыска в доме не было - они ездили в Краснозаводск за продуктами. Второй охранник и второй водитель все время были снаружи. Увидев результаты необъявленного визита, наши стражи уронили челюсти и долго таращили остекленевшие от изумления глаза.

Юля продолжала бушевать. Хотя, по ее собственным словам, у нее ничего не пропало, я заподозрила, что она привезла на дачу то ли фамильные бриллианты, то ли капсулу с красной ртутью.

Могила принялся звонить прямоугольному, потом Кирилл позвонил отцу. Словом, количество вставших на уши росло со страшной скоростью.

Не выдержав этого гама и кудахтанья, я незаметно смоталась в свою комнату. Звонить Себастьяну не собиралась - слишком велика честь. Мне просто хотелось немного собраться с мыслями.

Сегодняшнее происшествие может полностью изменить наше представление об этом деле. Возможно, Кирилла вовсе не собирались убивать, а хотели только припугнуть, чтобы получить какую-то вещь, принадлежащую ему одному или всему семейству Листовских. И, когда вымогательство не увенчалось успехом, преступник или преступники решили прибегнуть к обыкновенному воровству.

Что они искали? Удалось ли им это найти? И как они умудрились перерыть почти весь дом и остаться незамеченными?

На последний вопрос было только два ответа: либо охранник с водителем раззявы, каких поискать, либо хотя бы один из них находится с преступниками в сговоре.

Глава 21 АНГЕЛЫ СПОРЯТ

Ангелы сидели на диване в кабинете Ce6acтьяна, откуда пару минут назад вышел Листовский.

- ...Теперь необходимо сделать так, чтобы о предстоящем дне рождения узнало как можно больше народа, и в первую очередь - близкие Листовского, говорил Себастьян.

- Ну, близкие и так всегда узнают все первыми.

- Это когда праздник проходит дома. Нам же нужно точно известить их о месте и времени... Обо всем.

- Зачем предоставлять убийце такую фору? Чтобы он получше подготовился и смог обыграть нас?

- Нет. Чтобы он зашевелился и чем-нибудь выдал себя.

- А если мы так ничего и не заметим до самого дня рождения?

- Это неважно. Если он начнет готовиться заранее, у нас соберется гораздо больше улик.

- Если он начнет готовиться заранее, в его распоряжении будет больше времени, чтобы уничтожить все улики! Неужели ты этого не понимаешь?

- Невозможно уничтожить все улики. Такое бывает только в детективных романах, да и то потом обнаруживается, что улик было выше крыши, просто их никто, кроме главного, самого умного героя не заметил. Если следствие не может раскрыть дело, то обычно дело не в уликах, а в следователях.

- Ты говоришь это таким тоном, будто у нас с тобой не может быть ошибок! Кажется, я начинаю понимать, за что тебя сослали на землю, - ты действительно что-то слишком гордишься собой.

- Может, ты и прав, Даниель, но я начинаю понимать, почему ты последовал сюда за мной, - потому что тебе никогда не хватает терпения додумать мысль до конца. Если бы ты хорошенько поразмыслил над тем, каково тебе придется жить среди людей, никакая дружба не заставила бы тебя очутиться здесь.

- Ой, вот этого не надо! Что-то мы с тобой oт дела перешли к каким-то дурацким взаимным обвинениям. Но у меня, кстати, не так уж плохо обстоят дела с терпением и думаньем, как тебе кажется. Я понял - ты собираешься не просто заманить в ловушку, ты хочешь нанести ему контрудар.

- Браво! Ну наконец-то догадался! А теперь слушай, только очень внимательно, - ты должен увидеть в моем плане все слабые места...

Глава 22 НАХОДКА

Суматоха постепенно улеглась. В доме наступила тишина.

Я сидела на кровати и с выражением глубочайшего неодобрения смотрела на лежащий рядом мобильный телефон.

Телефон молчал. Себастьян, которому должны были уже тридцать раз сообщить о случившемся, явно не интересовался моей версией произошедшего. Что ж! Прекрасно! Так тому и быть!

Я встала с кровати, закинула за спину рюкзак, в который уже были сложены обратно все высыпанные оттуда вещи, и быстро вышла из комнаты. А телефон так и остался лежать на подушке.

- Пойду пройдусь, - объяснила я отирающемуся у калитки Могиле, похоронное выражение лица которого в точности соответствовало его кладбищенскому прозвищу. Могила равнодушно кивнул. Разумеется, я же не Кирилл: если мне случайно открутят голову, никтo переживать не станет.

Немного поблуждав по дачному поселку, я нашла коричневый дом под зеленой крышей. Дом выглядел запущенным - дерево растрескалось, краска осыпалась, на окнах лежал мутный налет, флюгер-петушок порыжел от ржавчины.

Зато вокруг дома было меньше сосен и росли садовые деревья. Когда я подошла к калитке, с одной из веток упало яблоко, гулко ударившись о землю.

Калитка была не заперта. Я толкнула ее и по тропинке прошла к дому. Взбежала по скрипучим ступенькам и постучала в дверь. Никакого ответа. Перегнувшись через шаткие перила крыльца, заглянула в окно веранды. Почти ничего не увидела, кроме края стола, застеленного пестрой клеенкой, и глиняного кувшина. Постучала в грязное стекло. Тишина. И когда я уже развернулась, чтобы уходить, дверь внезапно распахнулась - я даже вздрогнула от неожиданности.

- А я-то думал, кто бы это мог быть! - воскликнул Вадим. На нем были потертые голубые джинсы и старая клетчатая рубашка с короткими рукавами. Я подумала, что без камуфляжа он гораздо симпатичнее и что мужчинам идет форма, только когда они отправляются на парад, а не возвращаются с войны. - Проходи... те.

- Можно на "ты", - сказала я и вошла.

- Извини, у меня тут не очень уютно. Я плохой хозяин. Для себя мне убираться лень, а больше не для кого. Это я в порядке оправдания, не подумай, что жалуюсь... Садись, а я пока чайник поставлю.

Усевшись на продавленный диван, я с любопытством оглядела веранду. Стоял тут круглый стол с кувшином - тот самый, который я видела в окно, в углу поблескивала лаком горка с посудой, а по другую сторону от двери, ведущей в комнаты, возвышался огромный старинный шкаф, в котором, при желании, можно было жить, как в комнате. Возле двери на улицу стоял деревянный сундук, окованный жестью, - как раз в таких сундуках, по моим представлениям, должны были лежать сокровища или прятаться волшебные слуги, исполняющие все желания своего хозяина.

Завороженно глядя на сундук, я медленно встала с дивана. Нельзя сказать, что я действительно ждала, что со дна сундука блеснут всеми красками радуги драгоценные камни, жемчужные ожерелья и золотые монеты с профилем неизвестного истории царя или выскочат вдруг трое дяденек богатырского сложения и рявкнут: "Что, новая хозяйка, надо?" Но не попробовать заглянуть внутрь было выше моих сил. Жаль, если сундук будет заперт.

Воровато прислушавшись, не идет ли Вадим, я осторожно потянула крышку наверх.

Сундук не был заперт. Крышка на удивление легко поддалась, не издав при этом ни единого звука.

Даже появление волшебных слуг вызвало бы у меня, наверное, меньший шок.

В сундуке лежал автомат, несколько магазинов к нему, пистолет, россыпь патронов... и несколько гранат.

Некоторое время я, приоткрыв рот, смотрела на все эти богатства, пока из глубины дома до меня не донеслось какое-то приближающееся позвякивание.

Когда Вадим вошел на веранду, неся перед собой на подносе белый эмалированный чайник, два стакана в серебряных подстаканниках и вазочку с развесными карамельками без фантиков, я со скучающим видом сидела на диване, без особого интереса изучая замусоленный номер "Нового мира" десятилетней давности. Если бы Вадиму вдруг почему-либо вздумалось сейчас заглянуть в сундук и пересчитать свои сокровища, он обнаружил бы, что одна граната исчезла. Сейчас она лежала уже не в сундуке, а в моем рюкзаке. И мой рюкзак заметно потяжелел.

К счастью, ни в сундук, ни в рюкзак заглядывать Вадим не стал. Вместо этого он пригласил меня к столу.

Сунув за щеку карамельку, я внезапно ощутила острый приступ раскаяния. Какая же я все-таки свинья! И еще обвиняю в чем-то Себастьяна, а сама в сто раз хуже его! Хорошо же я воспользовалась гостеприимством человека, которому к тому же хватило благородства вступиться за совершенно незнакомую девицу! Отплатила за добро, нечего сказать. Мои угрызения совести облегчала единственная мысль о том, что я не собиралась никому выдавать Вадима, я только хотела узнать, не такую ли гранату кинули в окошко Кириллу. Потому что гранаты в сочетании с тем фактом, что сначала я, а потом Юля встретили Вадима возле дачи Листовских, которая находится на довольно значительном расстоянии от его дома, вызывали у меня очень и очень серьезные подозрения.

И еще - надо проследить, куда это мой спаситель ходит по ночам. Не встречается ли он со своими сообщниками?

- Мне тут рассказали, что твой дедушка был колдун, - брякнула я, решив таким образом завязать светскую беседу.

- Вообще-то мой дедушка был доктор медицинских наук, профессор, член Академии наук и лауреат Ленинской премии, - усмехнулся Вадим. - Но "колдун", разумеется, звучит интереснее.

- Извини, - я, кажется, даже покраснела.

- Да ничего страшного. На самом деле те, кто прозвал дедушку колдуном, были совсем недалеки от истины. Ведь просто сварить отвары и настои может каждый, а вот сделать эти настои целебными дано далеко не всякому.

- Ты хочешь сказать, что собрать нужные травы в нужное время и приготовить их, соблюдая определенные пропорции, недостаточно для того, чтобы получилось лекарство?

- Достаточно. Но это лекарство будет гораздо менее эффективным, если человек, изготовивший его, не обладает своего рода даром.

- Каким даром?

- Я не совсем точно знаю, как этот дар действует. Но с его помощью каждая травка, каждый цветок в полную силу проявляют свои целебные свойства.

- А если трава ядовита? - спросила я Вадим посмотрел на меня с усмешкой.

- Значит, вредные. Но только тогда это будет совсем другой дар.

- Дар от дьявола, - задумчиво пробормотала я.

Вадим пожал плечами:

- Я не верю в дьявола.

- А в бога?

- Я не знаю, есть ли бог. Знаю только то, что в тех местах, откуда я вернулся, его не было. Я его там Не встречал. Да и здесь, честно говоря, не вижу.

- Во что же ты веришь?

Он уперся локтями в стол и опустил голову:

- Не знаю. Верю в любовь... Верю в то, что жизнь и смерть - не две разные вещи, а два названия одного и того же... А религия... Знаешь, любая религия со всеми ее обрядами не имеет никакого значения. Наш госпиталь освятили. Но от этого в нем не стало меньше покалеченных. От этого людям не стало легче умирать.

У него задергалось правое плечо, потом голова, лицо перекосилось... Я вскочила:

- Тебе плохо?

- Ничего, - с трудом произнес он, пряча лицо. - Это... сейчас... пройдет.

Я положила ладонь на его содрогающийся затылок и умоляюще посмотрела на свое кольцо. Кольцо засветилось...

И жуткие судороги прекратились. Вздрогнув последний раз, Вадим откинулся на спинку стула, и я увидала крупные капли пота у него на лбу.

- Извини, - прошептал он, с трудом поднимая веки. - У меня это бывает... иногда. Хорошо... в этот раз... недолго.

-- Тебе надо полежать, - с жалостью глядя на его измученное лицо, сказала я. Он слабо кивнул.

- Может, тебе помочь? - Я участливо наклонилась к нему.

- Нет, не надо, - он сделал попытку подняться на ноги.

- С ума сошел! - сердито воскликнула я. Но он все-таки встал и довел меня до двери. Я несколько раз порывалась предложить ему свою помощь, но он только упрямо качал головой.

- Я навещу тебя вечером, - сказала я на пороге.

- Даже не думай! Я поеду в Москву, к тете.

- Как ты собираешься ехать в таком состоянии?

Он усмехнулся:

- Через пару часов мой вид будет в полном порядке. Стаканчик фирменного зелья - и я свеж, как огурец. Недаром же я внук колдуна.

"Все равно я приду, - подумала я, спускаясь по ступенькам. - Посмотрим, куда ты поедешь, и, если поедешь, то что это у тебя там за тетка такая".

А быть феей, оказывается, иногда даже приятно!

Больше всего на свете мне хотелось не идти oбратно на дачу Листовских, обитатели которой успели мне порядком надоесть - все вместе и каждый в отдельности, - а свернуть в лес, найти там полянку посимпатичней, прилечь на травку, подложив под голову рюкзак и, наслаждаясь свежим воздухом и пением птичек, разложить по полочкам беспорядок в моей голове.

Но тут мне вспомнилось, что в рюкзаке у меня спрятана граната, и подкладывать его под голову мне сразу расхотелось. К тому же интересно было, не случилось ли чего-нибудь за время моего отсутствия. Я тяжело вздохнула. Честно говоря, мой подопечный вызывал у меня все меньше теплых чувств, и, если так будет продолжаться и дальше, я прикончу его собственноручно, благо теперь есть чем.

Черную "Победу" у калитки я увидела издалека и злорадно хмыкнула. Приехали, голубчики! А меня-то и нет! И где я - неизвестно! Вот досада-то!

Могила, с сонным видом сидевший на крыльце, подтвердил мои догадки:

- О! Явилась! А тебя тут уже повсюду с собаками ищут.

- Так уж и с собаками? - усомнилась я. Из-за дома появился Даниель, обмахивающийся снятой с себя футболкой.

- Ну наконец-то! - воскликнул он укоризненно. - Ты где пропадала? Мобильный телефон тебе для чего дали? Чтобы ты...

- Где Себастьян? - торопливо перебила я.

- Сидит с Листовским, беседует. У него тут идея одна возникла, и они ее обсуждают по тысячному разу...

- Отлично, - сказала я, схватила Даниеля за руку и, не дав ему опомниться, быстро увела за дом, отыскала в рюкзаке гранату и протянула ему.

- Откуда это у тебя? - изумился Даниель.

- Неважно. Скажи мне, в окно Кириллу кинули такую же?

Даниель повертел гранату перед глазами и ответил:

- Да, но было бы весьма неплохо посмотреть получше. Год выпуска, то да се...

- Бери и смотри сколько хочешь. Только одно условие - Себастьяну ни слова:

- Нет, ты меня извини, этого я тебе обещать не могу.

Я вздохнула:

- Ну хорошо. Тогда скажешь ему в Москве.

- Не желаешь говорить, где взяла ее?

- Скажу, но потом. Мне нужно еще кое-что проверить.

- И ты отдаешь гранату мне, зная, что Себастьян вытянул бы из тебя правду клещами?

- Вот именно. Так я могу на тебя рассчитывать?

Даниель вздохнул:

- Можешь, конечно. Ты ведь все равно сделаешь по-своему, назло всем. И откуда в вас, в людях, столько упрямства? - покачал он головой и добавил: Только будь поосторожнее, ладно?

- Хорошо. Спасибо тебе! - ответила я и, растрогавшись, чмокнула его в щеку.

Когда мы подошли к крыльцу, в дверях показался Себастьян.

- Ты где была? - сурово спросил он. - Я уже начал волноваться!

Ничего-ничего! Поволнуйся, дорогой! Тебе иногда полезно!

- Да так, - беспечно прощебетала я. - В лесочке прогуливалась, любовалась флорой и фауной.

Во взгляде Себастьяна читалось недоверие, но в слова оно так и не вылилось.

- А вы что делали? - спросила я, перехватывая инициативу.

- Занимались вашим сегодняшним ЧП, - ухмыльнулся Даниель.

- И каковы результаты?

- Практически никаковы, - ответил Себастьян. - Ничего не пропало, никто ничего не видел, а твоя приятельница Юля намекнула, что мы, мол, сами все это устроили, под твоим чутким руководством. Как тебе удалось так быстро завоевать ее симпатии?

- Это была любовь с первого взгляда, - призналась я.

Себастьян усмехнулся. Я поймала себя на том, что смотрю на него с нежностью, которой oн совсем не заслуживал, и немедля доказал это.

- Нам пора ехать, - сказал он. - Проводишь до машины?

Я кивнула, стараясь не выдать своего разочарования. Уже уезжают! А я-то, идиотка, нарисовала себе картину совместного похода на озеро, представила себе долгий летний вечер, путешествие вдвоем к поросшему лесом берегу, нафантазировала бог знает что! Нет, пора признаться себе откровенно: ему просто нравится, что я люблю его, а сам он не испытывает ко мне никаких чувств.

- Да, кстати, - прерывая мои невеселые мысли, сказал Себастьян. - Кирилл с отцом завтра поедут в город покупать ему подарок на день рождения. Уедут рано утром, чтобы не привлекать лишнего внимания. Так что ты завтра встань пораньше, проводи их.

- Зачем? - Я уставилась на него со злобным недоумением: если я что-то и ненавижу, так это рано вставать. - Что они, без меня одеться и в машину сесть не смогут? Или я должна буду разогреть им завтрак?

- Сделай, как я тебя прошу, - мягко настаивал Себастьян. - И понаблюдай, что творится вокруг.

- А может, ты останешься здесь? Завтра встанешь пораньше и сам понаблюдаешь? - ядовито пропела я. Впрочем, не без тайной надежды. И, честное слово, если бы он остался, простила бы ему все на свете. Но этой надежде, как и множеству других, не суждено было сбыться.

- У меня дела... - небрежно ответил Себастьян. Наверное, лицо мое при этих словах стало плохо пригодным для любования, потому что он внезапно добавил: - Даниель, по-моему, Марина считает, что мне просто нравится над ней издеваться.

- А разве нет? - удивился Даниель.

- Ну, если только самую малость.

С этими шуточками и прибауточками ангелы уселись в машину. Я осталась стоять у калитки. "Победа" зарычала мотором и поехала, набирая скорость. Я смотрела ей вслед, от всей души жалея, что отдала гранату Даниелю - как бы она сейчас мне пригодилась!

Внезапно "Победа" остановилась. Из нее выскочил Себастьян и побежал назад. Что-то забыл? Дать мне еще одно приятное поручение?

- Я кое-что забыл, - переводя дыхание, сказал Себастьян.

И когда я открыла рот, чтобы мрачно осведомиться, не перебрать ли мне завтра в отсутствие Листовских смешанную с золой гречиху, его губы прижались к моим, так и не дав мне произнести ни слова.

Глава 23 БОЯЗНЬ ТЕМНОТЫ

Солнце уже зашло, но из-за леса еще поднималось бледное свечение слабое напоминание об ушедшем дне. Кое-где среди сосен зажглись окна, но их было немного, и большинство дачников еще изнывали от жары в городских каменных мешках, с нетерпением считая дни, оставшиеся до выходных.

Еле слышно скрипнула калитка. Вадим, вновь облаченный в камуфляж и вооруженный фонарем, вышел на дорогу.

Стоило ему немного отойти от калитки, как от куста шиповника, растущего с внешней стороны забора, отделилась какая-то фигура и двинулась вслед за ним. По длинным кудрям и огромному рюкзаку любой знакомый без труда узнал бы в ней Марину, которая уже полчаса поджидала Вадима и за это время успела несколько раз уколоться шипами, утомиться и соскучиться. Но теперь ее страдания были вознаграждены.

Вадим явно шел не к железнодорожной станции, а значит, история про тетку была выдумкой. К счастью для Марины, он был не слишком озабочен конспирацией и не слышал, как она споткнулась о кочку и едва не свалилась в траву - выходить на дорогу она не решалась, опасаясь быть замеченной, и поэтому шла по обочине. Корни и кочки, давние недруги Марины, все время подставляли ей ножки, и она вся вспотела, пытаясь не наделать шума своим падением и не чертыхнуться вслух.

Потом оба вошли в лес, и стало еще тяжелее. Вадим включил фонарик, но Марине от него не было никакого проку, а зажечь свой было нельзя.. Сухие ветки трещали под ногами, а живые бросались в лицо, норовя оставить без глаз. К тому же начали кусать комары. Радовало только отсутствие крапивы, но и то не сильно.

В конце концов она все-таки упала. И замерла, уткнувшись носом в сухие сосновые иглы. Луч фонаря скользнул по земле рядом с ней. От ужаса она по привычке зажмурилась, хотя прекрасно знала, что это так же глупо, как прятать голову в песок.

Жуткая лесная тишина, полная непонятных городскому человеку звуков. И шаги - все дальше, дальше.

Когда она решилась поднять голову, Вадима нигде не было.

Вокруг нее в кромешной темноте шумел лес. В какую сторону идти, она не знала. А когда достала на ощупь из рюкзака свой собственный фонарик, ее ждало весьма неприятное открытие: батарейка в фонарике села.

Оставалось только повернуться назад и идти, доверяясь своему чувству пространства.

Но это Маринино чувство оказанного ему доверия не оправдало. Время шло, а лес все не кончался. Из прочитанных в детстве приключенческих книг она знала, что человек, оказавшийся в незнакомом месте, по какой-то непонятной причине начинает ходить кругами! Было ясно, что с ней произошло то же самое.

Если бы все происходило в светлое время суток, еще можно было бы как-то выкрутиться - например, оставлять ножом зарубки на стволах или истошно вопить "ау!". Но сейчас от всего этого не было никакого проку. Ах, как жалела Марина, что в ее рюкзаке среди прочих необходимых вещей нет компаса! Как бы он ей сейчас пригодился. Но самым сильным чувством было не сожаление и не досада на себя, а страх. И страх этот рос с каждой минутой.

Нельзя сказать, чтобы Марина боялась темноты. В городе она ее совсем не боялась, если, конечно, не считать жутковатой темноты в подъездах и лифтах, вызывающей в памяти телерепортажи на криминальные темы. Но даже эти разновидности темноты по сравнению с темнотой ночного леса показались Марине приятными и почти уютными.

Природа, вызывающая такое восхищение днем, превратилась в угрюмую и враждебную. Время тянулось невыносимо медленно, и Марине чудилось, что эта ночь в бесконечном лесу будет длиться вечно.

Вдруг впереди ей почудился какой-то протяжный звук, напоминающий человеческий голос. Не очень задумываясь, что это может быть, она заторопилась в том направлении, откуда звук доносился.

Звук становился все громче, и постепенно становилось ясно, что это действительно голос - высокий женский голос, поющий песню с причудливым мотивом. Слов Марина разобрать не могла, но сейчас ее это не волновало.

А потом лес кончился, и она вышла на обрывистый берег озера.

Там, на толстом суку растущего у самого обрыва дерева, сидела девушка в светлом сарафане. Ее длинные волосы закрывали плечи до самых локтей. Прислонившись спиной к стволу дерева, девушка пела, покачивая ногами в такт музыке.

То ли от усталости, то ли от пережитого страха со слухом Марины произошло что-то непонятное - ей померещилось, что голос девушки вдруг стал доноситься со всех сторон сразу. Это было так неприятно, что у Марины закружилась голова.

Девушка перестала петь.

- Ты что здесь делаешь? - спросила о Марину.

- Я заблудилась, - ответила та слабым голосом - головокружение не проходило, перед глазами все плыло. - А ты что здесь делаешь, ночью, одна?

- Пою, разве ты не слышишь? - И девушка засмеялась так звонко, что Марина схватилась за уши.

- Где ты живешь? - спросила она, когда смех затих и звон в ушах прекратился.

- Здесь! - девушка обвела рукой лес и озеро. - А ты тут зачем ходишь? Я тебя в гости не звала?

Марина молчала, не зная, что ответить.

- Да ты не бойся! Я на тебя не сержусь! Я вижу - ты мне зла не желаешь. Ведь нет?

Марина замотала головой.

- Ну и хорошо! Тогда спи. А я тебе колыбельную спою.

И она снова запела свою песню без слов; Марина почувствовала, что у нее подгибаются колени. Она пыталась понять, что с ней, где она, как сюда попала, но не могла.

Вдруг девушка спрыгнула с дерева, оборвав песню, и, сердито топнув ногой, крикнула:

- А ну спать, быстро! Кому говорю!

В глазах у Марины потемнело, она сделала два неверных шага и без чувств упала на траву.

Глава 24 ВСЕ МОЖЕТ МАГИЯ

Открыв глаза, я села, испуганно озираясь вокруг. Прямо передо мной, за обрывом, расстилалось озеро, над которым быстро таяла ночная дымка - за домами поселка уже показался ослепительно яркий край солнца. Господи, как меня сюда занесло?

Пошарив по траве рукой, я схватила лямку рюкзака, вскочила на ноги и торопливо пошла вдоль берега - в ту сторону, где песчаный пляж полого спускался к краю воды.

Умывшись и прополоскав рот - жажда мучила меня ужасно, но я не была уверена в пригодности озерной воды для питья, - я, наконец, почувствовала себя готовой к тому, чтобы попытаться вспомнить события вчерашнего вечера.

Несмотря на то что второй охранник и второй шофер за небрежное выполнение своих обязанностей были отправлены Листовским обратно в Москву и на смену им приехали другие парни, и не два, а целых четыре, охрана дома лучше не стала - в этом мне удалось убедиться на собственном опыте.

Не претендуя на оригинальность предлога, я сообщила обитателям дачи, проводившим вечер на веранде, что умираю от желания спать, после чего удалилась в свою комнату. Через пять минут я благополучно выпрыгнула через окно в густеющие сумерки и устремилась по направлению к задней калитке.

Когда я шарила рукой под порожком сарая, кто-то тяжело и горячо задышал у меня над ухом. Помертвев, я повернула голову налево и обнаружила рядом с собой огромную остроухую овчарку. И, цепенея от страха, подумала, что сейчас мне предстоит превратиться в прекрасный нежирный фарш. Но овчарка добродушно лизнула меня в щеку и бесшумно исчезла.

Немного придя в себя, я достала ключ и, с трудом попав им в скважину, отперла замок на сарае, где меня дожидалась лестница.

Крапиву в этот раз мне удалось перепрыгнуть, но зато я умудрилась ободрать коленку. И все из-за того, что мне вовремя не пришло в голову утащить у Кирилла ключ от калитки.

Так. Все это я помнила хорошо.

Помнила и сидение в колючем, как сволочь кусте шиповника, и появление Вадима, и то, как я шла за ним по лесу, и то, как упала...

Но дальше воспоминания начинали путаться. Скитания по темному лесу, доносящееся со всех сторон пение без слов... Смеющаяся девица, сидящая на ветке дуба...

Либо мне все это приснилось, либо я просто спятила.

Верить в то, что я спятила, не хотелось. Неужели это был сон? Очевидно, потому что других объяснений я придумать не могла. А Вадима я упустила, и это обидно...

Господи, как же я забыла! Я же обещала Себастьяну проводить Кирилла с отцом!

Вскочив на ноги, я помчалась прочь от озера. Рюкзак прыгал у меня за спиной. Вдруг они уже встали и хватились меня? Что я им буду объяснять? Что решила вспомнить детство золотое, вообразила себя индейцем на тропе войны и решила переночевать в лесу, чтобы укрепить в себе боевой дух?

Новая ужасная мысль поразила меня в самое сердце так, что оно тоскливо екнуло: если даже мое отсутствие осталось незамеченным, как я теперь попаду обратно на дачу? Не идти же с просьбой к Вадиму еще раз подсадить меня?

В конце концов я решила пройти через парадный вход. Спросят, где была, навру что-нибудь. Не поверят - их проблемы. А вообще - я им отчет в своих действиях давать не обязана! Я Себастьяну-то не всегда докладываю то, что знаю, а ведь он, как ни крути, мой начальник, причем начальник любимый!

Но спрашивать меня никто ни о чем не стал. Новый охранник у ворот, уже знавший меня в лицо благодаря вчерашнему инструктажу Листовского, без лишних слов хмуро отворил передо мной калитку. Домработница, хлопотавшая на веранде, взглянула изумленно и испуганно, но тоже не сказала ни слова, только кивнула в ответ на мое еле слышное приветствие.

А к моменту появления Кирилла с Листовским я уже успела спрятать рюкзак в комнату с часами, и по моему виду никак нельзя было догадаться, что я всю ночь шаталась по лесу, вместо того чтобы сладко спать в своей постели. Даже блямбу на колене я скрыла, переодевшись в легкие брюки.

Как я и предполагала, в проводах не было никакого смысла. Отец с сыном торопливо проглотили по чашке кофе с бутербродами, я с наслаждением выпила чаю, и мы пошли к джипу, выгнанному из гаража Варфоломеем. Ничего подозрительного я не увидела - никто не крутился поблизости, никаких странных предметов не валялось на дороге; вообще все было настолько обыкновенно, что у меня даже появилось легкое чувство разочарования.

Джип уехал, устроив на дороге небольшую пыльную бурю. Я облегченно вздохнула и пошла в дом.

Вернувшись в свою комнату, взяла с подушки мобильный телефон, задумчиво покрутила в руке и отключила. Положила его на подоконник, сбросила с себя брюки...

Куда я их уронила и как добралась до постели, уже не помню.

Когда я проснулась, дом заметно опустел - Юля, Борис и домработница куда-то подевалась, а охрана попряталась, как тараканы по щелям.

Проглотив оставленные мне оладьи с повидлом, я заварила себе чаю покрепче и, закурив воображаемую трубку, обратилась к воображаемому собеседнику в лице стеклянного графина с клюквенным морсом:

- Итак, Ватсон, - проскрипела я, - что вы можете сказать об этом деле? Графин подавленно молчал.

- Да, дорогой друг, - согласилась с ним я. - Дело довольно сложное и запутанное. Но если правильно использовать свое серое вещество...

Тут я запнулась, вспомнив, что о сером веществе любил разглагольствовать Пуаро, а совсем не Шерлок Холмс. Впрочем, замешательство мое длилось недолго, и я продолжила свою речь:

- Поскольку наша вчерашняя затея с треском провалилась... м-да... причем в самом прямом смысле, нам, очевидно, следует поразмыслить о наших следующих шагах. Что вы можете предложить? Графин продолжал безмолвствовать.

- Что ж, - с чувством превосходства произнесла я. - Раз у вас нет никаких предложений, придется положиться на мою интуицию. А она подсказывает мне...

Но интуиция молчала, как графин.

На веранде воцарилась тишина, только негромко позвякивала ложечка, размешивающая сахар.

И вдруг я подпрыгнула так, что едва не облилась чаем. Мне вспомнился разговор старушек возле железнодорожной станции о муже Петровны, увидевшем в лесу умершую год назад девушку... Как же ее звали?

Анька, Анна Кузнецова!

- Я должна все проверить, - пробормотала я, вскакивая со стула и мгновенно позабыв про свой чай. - Конечно, может, это и бред, но все-таки...

Немного косметики - обозначить контуры лица. Мобильный телефон... Ну ладно, возьму с собой, но включать не стану. Надо позвонить Даниелю, узнать, что он выяснил... Но это пoтом. Неизменный рюкзак за спину - и в путь.

Выскочив за калитку, я нос к носу столкнулась со вчерашним потертого вида мужиком.

Я хотела проскочить мимо него, но он перегородил мне дорогу.

- А парень, который вчера с тобой был, он где? - спросил мужик, безо всякого намека на вежливость.

Всю мою торопливость как ветром сдуло.

- А зачем он вам? - настороженно спросила я.

- Дело у меня к нему. Не позовешь его? Мне с ним потолковать очень надо.

- Его сейчас нет, и будет не скоро.

Мужик приуныл, но ненадолго:

- Слушай, а у тебя бумажки не найдется? Я бы ему записочку черкнул.

Нахальство - второе счастье, подумала я, но полезла в рюкзак.

- И ручку поищи, - добавил мужик.

- А вы кто? - решив тоже быть понаглее, спросила я, протягивая ему блокнот и автоматический карандаш.

- Я-то? - ответил мужик, выводя на чистом листе одно слово за другим и старательно пряча написанное от меня. - Да так, друг одного его знакомого. Мы с ним виделись один только раз. Но он меня наверняка помнит... На вот, передай ему, хорошо? Только не забудь!

Я кивнула и взяла сложенный вчетверо листок. Мужик быстро зашагал по направлению к лезнодорожной платформе.

Если он рассчитывал на мою порядочность, то очень напрасно - не на ту нарвался. Как только он пропал из вида, я развернула бумажку и прочитала:

"Естли хочиш знать кто хочит тебя убить приходи сегодня один на станцию в 12.30 ночи. Возми с собой тысчу доларов. Я к тебе подойду. Никому не болтай естли жить хочиш".

Прочитав этот образчик языка и стиля, я хотела кинуться вдогонку за мужиком, но вовремя одумалась: действовать нужно было по-другому...

Вернувшись в дом, я положила записку на стол в комнате Кирилла, так, чтобы она сразу привлекла его внимание, когда он вернется. И отправилась наконец по своим делам. Дорога моя лежала в город Краснозаводск.

Но когда деревянные дома сменили кирпичные пятиэтажки, увеличилось количество машин и людей, появились тротуары и газоны, моей решительности заметно поубавилось. Вот приду я в милицию и скажу, что хочу ознакомиться с делом Анны Кузнецовой, утонувшей год назад в озере. А на меня посмотрят как на пациентку сумасшедшего дома, по недоразумению выпущенную на волю, и удивленно ответят: "А вы, девушка, кто?.. Детективное агенство?.. А удостоверение у вас имеется?"

Удостоверение у меня имелось - красиво переплетенное в натуральную зеленую кожy.

Себастьяну даже такую прозаичную вещь, как удостоверение, необходимо было превратить в произведение искусства. И фотография под переплетом была не такая, какая обычно бывает на документах - окрашенное в приятные серые тона скорбно-тупое окаменелое лицо с дефективной прической, - а цветной снимок весьма симпатичной особы, которая хоть и не улыбается, но по глазам видно, что вот-вот улыбнется. Однако только вот как раз такое необычное удостоверение наверняка и вызовет массу подозрений. А главное - одного удостоверения вряд ли будет достаточно. Потребуют какой-нибудь запрос или разрешение с пятью подписями, семью печатями и тремя визами или еще что-нибудь в этом же духе понятия не имею, что именно. А если у меня этой нужной бумажки не окажется, в лучшем случае отправят восвояси, используя все нюансы богатства русской речи, в худшем же - могут задержать до выяснения.

Загрузка...