Невеста верховного мага (СИ)

Глава 27. Велия. Колодец

Я ошеломлённо уставилась на Дарио.

Что значит мертва? Уже шестнадцать лет? Она говорила, что шестнадцать лет назад погиб её муж. Как она могла говорить со мной? Если мать Дарио мертва, то кто была эта женщина? Зачем ей было называться матерью Дарио и говорить мне все эти страшные вещи?

Дарио встал, взял плащ и подошёл к двери. Помедлил, и всё же сказал напоследок:

— Это не моя мать, Велия. Считай это одной из иллюзий Истока и не бери в голову. А если она снова к тебе явится, скажи… — он откашлялся, — просто уходи и не слушай. Ничего толкового не скажет.

Дарио ушёл, оставив меня сидеть в состоянии полного потрясения.

Голова шла кругом. Иллюзия Истока? Дарио сказал не обращать внимания… Возможно, так и следовало поступить. Но… Но что-то подсказывало мне, что я обязана проверить слова женщины в чёрном.

Когда за мной пришли стражники, я протянула им лист с просьбой отвести меня в библиотеку.

Карту и скрытую за ней комнату я нашла быстро. И долго стояла на пороге, не решаясь зайти внутрь, глядя в пронзительно голубые глаза женщины на портрете.

На одной из картин, заполняющих всю стену напротив двери, была нарисована ослепительной красоты молодая женщина с белоснежными волосами.

Это, безусловно, была незнакомка в чёрном. Она позировала в белоснежном платье, а ей на плечи собственническим жестом положил руки высокий мощный мужчина в черном камзоле. Очень красивый мужчина. Властные черты его лица напоминали одновременно и Дарио, и Теодоро.

Я едва смогла отвести взгляд от этой неописуемо красивой пары. На других картинах были изображены поля, леса, реки и озера, фонтаны среди цветов, скачущие угольно-черные кони. Я мельком их разглядывала, но всё равно возвращалась к картине и долго рассматривала родителей Дарио.

В кабинете я провела несколько дней, листая книги с красной обложкой и черным тиснением. Ничего толкового. В основном, это были описания заклинаний, а ещё исторические трактаты с картами перемещений прибрежной линии, когда океан наступал или отдавал людям их поселения.

Захлопнув очередной бесполезный том, направилась во двор — посидеть у колодца, покидать в него камешки и подумать.

Приближаясь к колодцу, я увидела около него Виолу, чудесную десятилетнюю девчушку, которая бегала по поручениям в замке и помогала на кухне. Она перегнулась через край колодца и опускала в него длинную палку.

Я подошла ближе. Виола держала палку обеими руками, лежала животом на краю колодца и едва касалась ботинками земли. Налетел порыв ветра, развевая её длинную синюю юбку, бросил каштановые волосы ей на лицо. Виола покачнулась. Вся её поза была настолько неустойчива, что я бросилась к ней.

Колодец широкий, ей даже упереться не во что. Я бежала и видела, как ноги девчушки оторвались от земли, она качнулась над колодцем.

Виола отпустила палку, раскинула руки, нащупывая опору каменной кладки. Тонкие пальчики соскользнули по камням. Жалобный вскрик — и она упала в колодец, только ноги и край юбки мелькнули над краем.

Время остановилось, и моё сердце замерло вместе с ним. Не вздохнуть. Я бежала, что есть сил. Уже совсем близко, всего полдесятка шагов.

Я выбросила руки вперёд — схватить, удержать, вытащить. Там же так глубоко! И никого не позвать на помощь! Отчаяние захлестнуло меня с головой.

И тут с моих вытянутых пальцев сорвались голубые потоки силы, сворачиваясь в светящиеся жгуты, и потянулись в колодец.

Вдох прорвался в грудь, сердце снова застучало. Не давая себя задуматься о том, что происходит, я повторяла в голове «вытащить, вытащить, вытащить!».

Над краем колодца показались ноги в ботинках, спустя три удара сердца голубые потоки, вырвавшиеся из моих ладоней, опустили светящийся кокон на землю рядом с колодцем.

Я встряхнула руками и подбежала к Виоле. С её волос стекала вода, платье было мокрое по грудь. Я упала на колени рядом с ней, всмотрелась в огромные испуганные глаза. Виола начала всхлипывать, а затем разрыдалась, потянувшись ко мне.

Не обращая внимания на ледяную воду, текущую с её волос, я обняла Виолу, прижала к себе.

— Не бойся, всё хорошо, испугалась?

Какой странный голос. Хриплый, каркающий. Мы обе замерли, осознавая. Виола медленно отстранилась и уставилась на меня.

— Госпожа Велия!

— Я за тебя очень испугалась, — прохрипела я.

Я закашлялась. Меня всю трясло от пережитого, голова шла кругом, и вместе с тем меня затопило невероятное чувство, неужели я снова говорю?!

— Вы говорите, госпожа Велия! Скажите ещё что-нибудь?

— Зачем ты в колодец?.. — я не договорила и снова закашлялась.

Голос был хриплым, слабым, не моим, но всё же я говорила!

— Виола! Несносная девчонка! — к нам подбежала невысокая полноватая женщина, — и что ж тебе понадобилось в этом колодце! Сколько раз тебе говорила не подходить к нему! А если бы госпожи Велии не было рядом?!

Госпожа Велия, то есть я, тяжело поднялась. Хрипло и устало я произнесла:

— Её надо высушить.

Женщина изумлённо уставилась на меня, а затем широко заулыбалась:

— Вы говорите, госпожа Велия! Счастье-то какое! Вот все обрадуются-то! А как господин Дарио будет рад! А то уже совсем мрачнющий ходит! Мрачный-мрачный! И не ест толком, а как мои пирожки-то любил, но даже не берёт с собой. Ну я напеку ему, на радостях-то десяточек навернёт.

Поток слов продолжался, я стояла и слушала, а Виола продолжала сидеть на земле, переводя изумлённый взгляд то на тараторящую женщину, то на меня.

С этой женщиной я ещё не была знакома, хотя нередко видела в замке.

— Как вас зовут? — спросила я тихо.

— Что? А! Дора я, Дора. Кухарка. Эта несносная девчонка — дочь дальней родственницы, её за отметки на бал для отличников во дворец пригласили, а в это время город волной накрыло, родителей и родственников не осталось, вот я только. Господин Дарио позволил взять её к себе. Помогает вот мне.

— Ей надо в тепло и высушиться.

Дора всплеснула руками, улыбка погасла и ямочки на круглых щеках исчезли.

— Спасибо вам госпожа, что спасли эту дурёху! Я видела, как вы её магией достали, вот чудо-то! Спасли вы её, точно бы сгинула глупыха, пока бы вы кого дозвались, пока бы достали… Мелкая дурёха, вот что туда полезла! Даром, что учится хорошо, а вот мозгами распоряжаться толком не умеет. Виола! Идём быстрее! Госпожа Велия, вам помощь нужна?

— Луиджи в замке? — мой голос звучал уже еле слышно.

— Я могу послать за ним, нужно?

— Да, пусть посмотрит Виолу и зайдёт ко мне. И мне нужно что-то горячее.

В комнате я переоделась в сухое, расчесала растрепавшиеся волосы и снова заплела косу.

Это что получается, мне доступна магия? Происшествие на изнанке замка с белым огнём не случайно?

Мысли теснились в голове. Я пила горячий мятный взвар, когда зашёл Луиджи.

Морщинистое лицо лекаря выглядело усталым, но походка и жесты оставались привычно-энергичными.

— Что детка, заговорила?

— Кажется да, — слабым хриплым голосом произнесла я.

По тонким губам Луиджи скользнула тёплая улыбка, он подошёл и затряс руками.

— Одно не пойму, откуда в тебе столько магии взялось, — пробормотал Луиджи, изгибая пальцы и запястья в казалось бы невозможные положения, — первый раз такое вижу. Магия только у мужчин, у стихийных магов. У невест она в крови растворена, пользоваться не могут. А ты, значится, можешь.

— Это само происходит.

— Вот что, милая, — лекарь перестал трясти руками и мягко мне улыбнулся. — Немоты больше не будет, не бойся. Ну разве что Исток что-то снова учудит, но пока из того, что я вижу, голос насовсем вернулся. Немного похрипишь, и всё будет хорошо. Пару дней только сильно не напрягай, дай горлу привыкнуть.

Луиджи одобрительно глянул на чашку со взваром в моих руках.

— Горячего пей много, я распоряжусь. Много горячего. В горячей воде посиди в купальне подольше. Потом под одеяло.

На мой озадаченный взгляд, он пояснил:

— Будешь мёрзнуть сильно. Я это не сниму, надо, чтобы само прошло. Поэтому грейся. Я отправлю господину вестника с новостями, так что Дарио всё узнает.

Я схватила лекаря за предплечье.

— Луиджи! Мне нужна ваша помощь!

— Да я вроде чем смог, уже помог, — Луиджи глянул на меня исподлобья. — Над вашей беременностью пусть Дарио трудится, это его обязанность, я со своей стороны только лекарскую поддержку оказываю, и она итак вся ваша.

Я отмахнулась и попросила:

— Луиджи, умоляю, расскажите! Вы наверняка знаете! Как погибла мать Дарио?