Глава 6

– О боже, Джимми! – проговорила она.

Доносившийся издалека голос зазвучал отчетливее, когда Эрл приблизился к аппарату. Он различал знакомые интонации речи парня, который вырос на его глазах.

– Лапочка, о господи, мне так жаль, – говорил Джимми. – Я тут такого натворил, бог мой. Даже не знаю, как получилось.

Эрл неуклюже топтался возле Эди, злясь на свою беспомощность. Как защитить ее от Джимми?

– Джимми, прошу тебя, не убивай больше никого.

– Не буду, клянусь.

Эрла душил гнев. Что делать? Как поступить? Он всегда был уверен в себе, действовал решительно в любой ситуации – на охоте, на войне, на службе, – когда надо было найти выход из затруднительного положения. А сейчас растерялся, словно безмозглый идиот. Не позволяя гневу затмить рассудок, Эрл заставлял себя думать, думать.

Фактически это можно расценить как побег из тюрьмы, а полиция в таких случаях почти всегда подключает подслушивающие устройства к телефонам людей, к которым может обратиться беглец, и, как только тот вступит в контакт с одним из них, устраивает облаву. Но успел ли департамент это сделать? Ограбление произошло около полудня. Сейчас четыре. Миновали считаные часы. Нет, вряд ли успел.

А вот Бетти Хилл! Эта телефонистка, как правило, слушает чужие разговоры, соединяя абонентов округа Полк. Вполне вероятно, что она подключилась и сейчас. А если так, кому она позвонит? Шерифу? Может, даже ему, Эрлу!

– Выясни, где он находится, – почти беззвучно, одними губами, попросил он Эди.

– Джимми, боже мой, где ты?

– В одном магазине неподалеку от Малбери. Звоню из автомата. Он в тихом закутке, так что нас никто не видит. Мы бросили две машины и угнали еще одну.

– О Джимми! Тебя поймают!

– Милая, слушай. Со мной все кончено. Мне придется отвечать. Я – конченый человек. Мне крышка. Ты свободна. Я люблю тебя, но отныне ты не должна связывать со мной свою жизнь. Лапочка, я преступил черту. Возврата нет.

– О Джимми, Джим…

– Слушай, нужно помочь Бубу. Он делал только то, что я ему велел. Сейчас сидит в машине и скулит, призывая маму. Не хочу, чтобы меня упрекали, будто Буб погиб по моей вине или из-за меня попал в тюрьму.

– Джимми, я…

– Лапочка, найди мистера Эрла. Мистер Эрл сообразит, что делать.

– Дорогой, он здесь.

– Слава тебе господи! Дай его сюда!

Эрл взял трубку:

– Джимми…

– Эрл, только не надо объяснять мне, что я натворил. А то я сам не знаю.

– Что, черт побери, произошло?

– Я хотел раздобыть немного денег, уехать в Лос-Анджелес, стать знаменитым артистом. Не по мне гнуть спину на лесопилке, жить из милости в доме богатой леди.

Эрл сокрушенно качал головой.

– Теперь у меня большие неприятности, – говорил Джимми, – и я должен все уладить. Должен спасти Буба. Можете устроить для меня сделку?

– Лучше сдайся властям.

– Так вот, Эрл, мои условия таковы. Я признаюсь в совершении убийств, и власти, если им так нравится, могут изжарить меня. А они, думаю, не откажутся. В обмен на мое признание Буба должны судить только за соучастие в ограблении, в крайнем случае за непредумышленное убийство. Пусть ему дадут не больше года. Учтите, он должен отбывать наказание не в тюряге строгого режима, а в какой-нибудь колонии, где его никто не будет допекать.

– Я не могу ничего обещать, пока не поговорю с прокурором округа Себастьян. Самое лучшее для тебя – сдаться первому представителю закона, которого ты увидишь, и признаться во всех убийствах. Я позвоню Сэму Винсенту и…

– Нет! – закричал Джимми. – Черт побери, мистер Эрл, эти ребята разорвут меня в клочки. У них автоматы, пулеметы, дробовики, собаки. Ведь я убил полицейского. Они жаждут крови. Стоит мне выйти с поднятыми руками, как я, видит бог, тут же стану трупом, а рядом будет стоять, самодовольно улыбаясь в объективы, какой-нибудь легавый. И бедняге Бубу тоже не поздоровится!

Джимми, конечно, прав, рассудил Эрл. Слишком много горячих голов. Он вспомнил идиота Бадди Тилла и его автомат с диском на полсотни патронов. Уж этот-то готов начать пальбу в любую минуту, лишь бы прославиться на весь штат. Как же, герой, поймал Джимми Пая! Джимми наверняка будет убит, а вместе с ним, пожалуй, и бедняга Буб, и, может, невинные граждане, которые случайно окажутся рядом. Черт побери, Джимми, ну и кашу ты заварил!

– Мистер Эрл, я сдамся вам! Вы сможете заковать нас обоих в наручники. А после, умоляю, позвольте мне минуту-две побыть с Эди, последний раз побыть с ней. Обещайте, что вызовете Сэма и поможете Бубу. Я понимаю, это слишком много, но прошу вас, мистер Эрл, пожалуйста. Я верю, вы не откажетесь помочь.

– Как, черт побери, ты собираешься добираться сюда?

– Это не проблема. До темноты мы никуда не тронемся, а проселочные дороги я знаю как свои пять пальцев.

– Джимми, больше никто не должен погибнуть! Тебе ясно? Поклянись.

– Клянусь, Эрл. Обещаю. Я все продумал. Ждите меня в одиннадцать. Клянусь, больше никто не пострадает.

Эрл помрачнел. Ему это совсем не нравилось. Джимми преступил черту; ему нельзя давать поблажки. Он способен обмануть.

«Не теряй хладнокровия, – твердил себе Эрл. – Живи по своим законам. Существуют законы, вот по ним и надо жить!»

Но ведь Лэнни Пай, отец Джимми, просил его, Эрла, присмотреть за сыном, просил помочь мальчику. Разве от этого можно отмахнуться? Он дал ему слово на Иводзиме. Как же он забудет про свое обещание? Гори она огнем, его сердобольная душа.

– Чуть ниже Уолдрона, примерно в десяти-двенадцати милях, есть кукурузное поле, – сказал Джимми. – Справа от Семьдесят первого шоссе.

– С какой стороны от Боулза?

– Со стороны Форт-Смита. Сразу же за Боулзом. По правую руку, как будете ехать. За горами.

Последние десять лет своей жизни Эрл провел на Семьдесят первом шоссе.

– Понял.

– Через кукурузное поле – дорога. Буду ждать на ней, заеду вглубь ярдов на сто.

– Нет, я буду там первым, Джимми. Хочу увидеть, как вы подъезжаете. Направлю на вас фонарь. Вы выйдете из машины с поднятыми руками, ты и Буб, оба. Покажете мне свое оружие и бросите его на землю.

– Хорошо, мистер Эрл. Это по-честному. В одиннадцать.

– В одиннадцать. Если на тебя наткнутся раньше, сдашься, понятно? Больше никто не должен пострадать!

– Передайте Эди, что я люблю ее.

– Она будет ждать в городе. Мы доставим вас в Блу-Ай. Я ни на шаг от тебя не отойду.

Джимми повесил трубку.

– Да, натворил дел, а теперь будто бы пытается кое-что исправить, – подытожил Свэггер.

Он взглянул на Эди, застывшую у окна, за которым на удалении вырисовывалась фигура Бадди Тилла. Тот стоял, прислонившись к крылу своей машины, и вертел в зубах длинный стебелек.

Эрл снял трубку и дважды нажал на рычаг.

– Коммутатор!

– Бетти, это Эрл. Звоню из дома Лонгакров.

– Ну ты даешь, Эрл. Как заводной бегаешь.

– Что слышно?

– Цветные колготятся из-за бедной девочки. Не слезают с телефонов. Подолгу болтают. Джимми Пая тоже вспоминают. Правда, цветным до него нет дела. Их волнуют только собственные проблемы, впрочем, как и всех остальных.

– А об Эди и миссис Конни что-нибудь говорят?

– Народ обсуждает, что они будут делать, когда Джимми поймают. Сочувствуют, очень сочувствуют. И языками чешут. Кстати, тебе тоже достается, Эрл.

– Мне?

– Эрл, ты отменный мужик, но у тебя, как они думают, есть одна неприятная черта. Они считают, что ты слишком задрал нос с тех пор, как президент Трумэн повесил тебе на шею ленту. Говорят также, что если бы ты был пожестче с Джимми, он не вырос бы преступником. Говорят еще… сказать, Эрл?

– Почему же нет, выкладывай.

– Говорят, это послужит для тебя уроком, собьет спесь. Якобы ты пытался устроить сказочную жизнь для Джимми и бедной девушки, а та вряд ли любит его так сильно, как ты всех уверял. Вы с миссис Конни сочинили про них сказку, не зная, как обстоит дело.

– И как же обстоит дело?

– Паи – отребье. И такими останутся. А отребье нельзя подпускать к приличным людям, как нельзя смешивать белое и черное. Эти вещи не стыкуются, и последствия налицо. Ты, Эрл, умный мужик, но иногда ведешь себя как старый слепой дурак.

– Хорошо, Бетти. Спасибо.

Свэггер повесил трубку. Ничего нового он не узнал – такого, о чем бы не подозревал или не догадывался. Важно другое: если бы Бетти слышала его разговор с Джимми, то не сумела бы так искренне разыграть перед ним спектакль. Значит, она все это время была занята – слушала всякие сплетни. Эрл вздохнул свободнее. Если шериф и его автоматчики появятся, когда Джимми будет вылезать из машины, произойдет катастрофа.

Эди сидела и смотрела в окно. Эрл подошел к ней:

– Ну как ты?

Она с улыбкой накрыла рукой его ладонь:

– Нормально, мистер Эрл. Все хорошо.

– Кое-кто говорит, будто мы с миссис Конни пытались устроить ваше с Джимми счастье без вашего ведома. Я об этом даже не задумывался. Если так, прошу прощения. Я хотел помочь. Но иногда помощь оказывается медвежьей услугой.

– Мистер Эрл, вы действовали из лучших побуждений.

– Я поклялся Лэнни Паю, что помогу его сыну. И старался помочь. Но зашел слишком далеко.

– Джимми уже не ребенок, мистер Эрл. Ему двадцать три года. И у него своя голова на плечах. Но не спорю, он обладает даром убеждения, умеет втереться в доверие. Я купилась на его посулы, потому что желала этого. Я даже рада, что так все кончилось. Жаль только, что люди пострадали. А теперь мы все можем начать по новой.

– Что ж, довольно разумно. Ладно, значит, ты в порядке? Тогда я пошел. Надо еще кое-где побывать до вечера. Я…

– Эрл!

– Да…

Он испытал неловкость. Эди впервые обратилась к нему по имени.

– Эрл, я на твоем месте позвала бы на помощь коллег и приказала бы пристрелить Джимми как собаку при малейшем подозрительном движении. И Буба тоже. Эрл, я ему не верю. Ни на грош.

– Эди, я должен дать парню шанс. К тому же я не доверяю своим людям. Они способны устроить напрасную пальбу. Я все улажу, вот увидишь.

– Эрл, миссис Конни сказала бы, что твое слово ничего не значит для убийцы. Ты обязан в первую очередь позаботиться о себе.

– Нет, это единственно верный путь, – возразил Эрл. – Так подсказывает мне сердце. Мы разберемся с Джимми, а затем отыщем убийцу чернокожей девушки.

В глазах Эди засветился огонек, которого он прежде никогда не замечал. Она смотрела на него с нескрываемым восхищением.

– Эрл, миссис Конни говорит, что ни один человек не тащит на своих плечах столько забот, сколько ты. И это дело ты раскрутишь. Откуда берутся мужчины вроде тебя? Почему мне вовремя не встретился такой?

– Такие растут на деревьях, пачками. Ты еще молода. Еще встретишь немало хороших людей. У тебя впереди замечательная жизнь.

Он не помнил, чтобы Эди когда-нибудь смотрела на него так, как сейчас, в конце этого долгого тревожного дня. Мягкий свет освещал ее красивое серьезное лицо. Она еще совсем молода. Никогда прежде он не позволял себе смотреть на нее. Чужая дочь, чужая жена. Самая красивая девушка во всем округе. Ну и что? Он женат на хорошей женщине, растит сына. У него столько забот и нескончаемых обязанностей – невпроворот.

– Эрл, – прошептала она.

«Забудь, – твердил он про себя. – Упрячь все это подальше и… забудь».

Загрузка...